Для начала – цитата.
Я увидел во сне Царскосельский Лицей,
Я увидел мальчишку в осенних мгновеньях,
Что-то было в лице, в легком возгласе «Эй!»,
В появлениях беглых и исчезновеньях
Так знакомо, что я не воскликнул в ответ,
А застыл, онемев от старинных находок.
На скамейке, которой давно уже нет,
Он сидел, кулачком подперев подбородок.
Он не видел меня, он не видел ветвей,
Он не слышал песка равномерного хруста.
Это он же ступал, только тоньше, стройней,
Только старше. Но так же вокруг было пусто.
Он себя не спугнул. Лист упал на плечо.
Я услышал во сне гениальные строки…
Еще парус вдали
Не белел одинокий.
Пароход современности –
Дальше еще…
(Владимир Соколов, «Наш современник», 1982, №10, с.95)
Царскосельский Лицей, прославившийся в первую очередь тем, что там учился Пушкин, был основан по распоряжению императора Александра I в 1810 году. Именно поэтому позже, в 1843 году, он был назван Александровским, и переведен в Петербург, но это уже совсем другая история. А нас он интересует именно как первая школа Пушкина, как место, где его талант получил свое развитие. «В начале жизни школу помню я».
Лицей предназначался для обучения детей высшего дворянства, включая царскую семью. От последней составляющей в итоге отказались; и слава Богу. Он был рассчитан на шестилетний срок обучения, два курса по три года, причем последние три года считались как бы высшим образованием. Таким образом, обеспечивалась непрерывность среднего и высшего образования, что было в какой-то мере применено уже в наше время.
Программа Лицея отличалась разносторонностью, но основной уклон был в сторону гуманитарных наук. Лицейское образование приравнивалось к университетскому, выпускники получали гражданские чины 9…14 классов.
Очень важной чертой лицейского устава был запрет телесных наказаний, что для России начала XIX века было очень смелым шагом.
Торжественное открытие Царскосельского Лицея состоялось 19 октября 1811 года.
Первый набор, через шесть лет первый выпуск. Было принято 30 человек, выпущено 29, один был исключен в 1813 году. Из этих тридцати 18 были православными, остальные – лютеране и католики. Так что еще на заре позапрошлого столетия была в России свобода совести, так что неправославное вероисповедание не было препятствием даже для высших государственных постов, для которых готовил кадры тот Лицей.
И эту дату открытия – 19 октября – первые воспитанники объявили своим праздником и постановили отмечать его ежегодно, с тем, чтобы и последний оставшийся в живых лицеист один отмечал этот праздник.
Царскосельский Лицей был закрытым учебным заведением, и даже более того. Ни каникул, ни отпусков, все шесть лет. В пределах Царского села еще были какие-то степени свободы, но уже в Петербург попасть было проблематично. Исключения были только в единичных случаях по причине тяжелой болезни кого-либо из родственников.
Лицей имел очень богатую библиотеку, которая, помимо прочего, получала множество зарубежных изданий, о которых другие и мечтать не могли, и все они были доступны и лицеистам.
О распорядке дня в Лицее рассказывает друг Пушкина И.И. Пущин в своих известных записках. Цитируем:
- Вставали мы по звонку в шесть часов. Одевались, шли на молитву в залу. Утреннюю и вечернюю молитву читали мы вслух по очереди.
От 7 до 9 часов – класс. В 9 – чай; прогулка – до 10-ти.
От 10-ти до 12-ти – класс.
От 12 до часу – прогулка.
В час – обед.
От 2 до 3-х – или чистописание, или рисование.
От 3 до 5 – класс.
В 5 часов – чай; до 6-ти – прогулка; потом – повторение уроков или вспомогательный класс.
По средам и субботам – танцование или фехтование.
Каждую субботу баня.
В половине 9-го часа – звонок к ужину.
После ужина до 10-ти часов – рекреация.
В 10-ть – вечерняя молитва, сон.
Что же получается? Сон 8 часов – нормально. Занятия – 8…9 часов, 4 пары по-современному, тоже вроде ничего. Да еще с перерывами на обед и прогулку. В общем, те же знаменитые три восьмерки.
Такое вот сочетание полутюремного режима с внутренними демократическими свободами создавало совершенно особую атмосферу, благодаря которой сложившиеся в процессе обучения дружеские отношения между лицеистами сохранились на всю оставшуюся жизнь. Недаром много позднее Царскосельский Лицей был признан лучшей школой всех стран и народов.
Да и не всегда эти жесткие правила так уж пунктуально соблюдались, особенно к концу срока обучения.
Праздник 19 октября пережил и последнего лицеиста, дожил до наших дней, ежегодно отмечается в Царском селе литературными чтениями и иными торжественными мероприятиями. Более того, он положил начало корпоративной солидарности, когда сам факт обучения даже незнакомца, даже в другое время, в одном учебном заведении уже является своего рода рекомендацией. Фактически это праздник всех одноклассников-однокурсников, хороший повод вспомнить ныне здравствующих и помянуть ушедших.
Первый выпуск Лицея состоялся в июне 1817 года. Выпускники получили классные чины коллежского секретаря или титулярного советника (надо думать, в зависимости от успехов), было положено небольшое жалованье до поступления на службу – словом, им были созданы какие-то стартовые условия. Пушкин был определен в Государственную Коллегию Иностранных дел с чином коллежского секретаря.
В мае 1820 года Пушкина за «возмутительные стихи», в том числе и неопубликованные, отправляют в ссылку на юг. Екатеринославль, Кавказ, Крым. Кишинев, Одесса; наконец, ссылка в имение отца Михайловское, которому в дальнейшем было суждено сыграть такую важную роль в биографии и творчестве поэта. Но не об этом сейчас речь. А о том, что Петербург живет без Пушкина, и будет жить еще долго.
Итак, Пушкина в Петербурге нет. А что же лицеисты? Решено праздновать 19 октября – следовательно, надо праздновать. Конечно, всех собрать невозможно, да и никогда не соберется весь выпуск целиком. Если даже сейчас, при современных возможностях, не получается собрать, скажем всю группу, то что говорить об условиях того давнего немеханизированного века?
Широко известны пять стихотворений Пушкина, посвященных 19 октября – от самого раннего 1825 года «Роняет лес багряный свой убор…» до последнего, оставшегося незаконченным, 1836 года. Не на всех лицейских праздниках поэт и присутствовал. Но и без него собирались первые лицеисты, что стало известным благодаря замечательной подборке старейших бытописателей лицейской старины В.П. Гаевского и Я.К. Грота, опубликованных в газете «Новое время» в октябре 1909 года.
О первых годовщинах, с 1817 по 1822 год, сведения отсутствуют. Первые письменные воспоминания относятся к 1822 году. В тот год 19 октября у Илличевского собрались 15 человек. Протокол отсутствует, но вот экспромт Дельвига:
- Что Илличевский не в Сибири,
С шампанским кажет нам бокал,
Ура, друзья! В Его квартире
Для нас воскрес лицейский зал.
Пушкин в это время находился в Кишиневе.
За 1823 год сведений не сохранилось, но можно предположить, что отмечали аналогично прошлому году. Пушкин был в Одессе.
В 1824 году была сходка на квартире живших вместе Вольховского, Стевена и Яковлева. И Дельвиг снова написал экспромт:
- Семь лет пролетело, но дружба,
Ты та же у старых друзей:
Все любишь лицейские песни,
Все сердцу твердишь про Лицей.
Останься ж век нашей хозяйкой,
И долго в сей день собирай
Друзей, не стареющих сердцем,
И им старину вспоминай.
Пушкин – уже в Михайловском.
1825 год. Пушкин в Михайловском пишет свое знаменитое стихотворение «Роняет лес багряный свой убор…», самое большое и самое подробное. Вспоминает поименно многих лицейских друзей (в первоначальной редакции они были обозначены инициалами, это теперь мы знаем их полные имена).
Но лицеисты, собравшиеся в этот день, естественно, о стихотворении Пушкина еще не знают; и опять Дельвигу приходится писать экспромт. На том собрании первый и последний раз присутствовал Кюхельбекер – до декабрьских событий оставалось всего ничего. Кроме Кюхельбекера, участвовали Корф, Дельвиг, Илличевский, Саврасов, Комовский, Яковлев.
19 октября 1826 года. Годом ранее Пушкин обещал: «Промчится год – и с вами снова я!». Не получилось; Пушкин в это время находился в Москве, и снова отдуваться Дельвигу:
- Снова, други, в братский круг
Собрал нас отец похмелья,
Поднимите ж кубки вдруг
В честь и дружбы, и веселья.
Но на время омрачим
Мы веселье наше, братья,
Что мы двух друзей не зрим,
И не жмем в свои объятья.
Нет их с нами, но в сей час
В их сердцах пылает пламень.
Верьте. Внятен им наш глас,
Он проникнет твердый камень.
Выпьем, други, в память их!
Выпьем полные стаканы,
За далеких, за родных
Будем ныне вдвое пьяны.
Кто же эти двое? Нетрудно догадаться, что это декабристы – Пущин и Кюхельбекер.
1827 год. Не сохранилось ни протокола, ни стихов; не знаем, где собирались, и собирались ли вообще. Есть косвенное указание в виде стихов Пушкина «Бог помочь вам, друзья мои…», посвященное лицейской годовщине именно 1827 года.
1828 год. Пушкин, наконец, в Петербурге, и впервые (!) принимает участие в лицейском празднике. Сохранился подробный протокол, из которого следует, что
у Тыркова собрались 8 человек: Дельвиг, Илличевский, Яковлев, Корф, Стевен, Тырков, Комовский, Пушкин. Непосредственно в протоколе рукой Пушкина написано его четверостишие:
- Усердно помолившись Богу,
Лицею прокричав ура,
Прощайте, братцы; мне в дорогу,
А вам в постель уже пора.
«Мне в дорогу…» - сказано не для красного словца. Действительно, в тот вечер Пушкин уехал в Москву, а затем в Оренбург собирать материалы о пугачевском бунте. Но вот что непонятно – зачем он пустился в путь на ночь глядя? На календаре еще 1828 год, в России еще нет железных дорог, нет шикарных ночных поездов со спальными вагонами. Сравнить тогдашние средства передвижения с современными – это в лучшем случае похоже на межобластной вагон. В дальний путь люди отправлялись, как правило, ранним утром. Зачем же Александру Сергеевичу понадобилось ехать в ночь?
Однако, «вернемся к нашим баранам».
О празднованиях 1829 и 1830 гг. документальных сведений не сохранилось. Есть косвенные данные, что в 1829-м у Тыркова и у Дельвига собрались в общей сложности семь человек: Дельвиг, Стевен, Корф, Яковлев, Тырков, Илличевский и Комовский. Что же касается 1830 года, то никаких данных не сохранилось.
1831 год. У Яковлева на Литейной собрались Илличевский, Корнилов, Стевен, Комовский, Данзас, Корф. В протоколе указано, что должен был быть и Пушкин, но «не был потому, что не нашел квартиры». Странно…
Тем не менее, стихи Пушкина к годовщине 1831 года известны – «Чем чаще празднует Лицей…». Здесь уже звучат минорные нотки; в частности, «шесть мест упраздненных стоят, шести друзей не узрим боле…». Особо вспоминает Дельвига и предвидит свой недалекий конец – «и мнится, очередь за мной…». И ведь действительно – с 1831 по 1837-й не умер ни один лицеист первого выпуска. Однако, концовка вполне оптимистическая:
- Почившим песнь окончил я,
Живых надеждою поздравим –
Надеждой некогда опять
В пиру лицейском очутиться,
Всех остальных еще обнять,
И новых жертв уж не страшиться.
Оно и верно – всем на круг около тридцати, молодые люди по нынешним временам!
1832 год. Пушкин в Петербурге. У Илличевского в квартире его брата собираются Корф, Комовский, Корнилов, Стевен, Пушкин, Яковлев, Илличевский, Данзас. Из письма Е.А. Энгельгардта к Матюшкину: «Поминали старину, поминали
отсутствующих, умерших; и тех, и других много. Спасибо остающимся, что держатся старины».
1833 год. Пушкин в Болдине, но первые лицеисты собираются у лицейского старосты Яковлева на Екатерининском канале. Стихи к годовщине написаны Илличевским:
- Опять мы на лицейский праздник
Соединились в круг родной.
Спасибо, Яковлев-проказник,
Ты староста у нас лихой!
Лицей, когда мы соберемся,
В нас обновляется опять…
Смотрите ж, братцы, поклянемся
День этот вечно поминать.
1834 год. Пушкин в Петербурге. Опять у Яковлева на Екатерининском канале собрались Стевен, Пушкин, Данзас, Корф, Матюшкин, Комовский, Яковлев. Приведен счет на пирушку на сумму 124р. 95к. (Какая точность! Много это или мало?)
А были ли стихи? История об этом умалчивает.
1835 год. Протокол до нас не дошел. Но есть косвенные свидетельства, что собрание было более многолюдным, чем обычно. Пушкина там не было.
1836 год. 25-летие Лицея. Предлагается соединить несколько первых курсов, о чем давно мечтает Энгельгардт. Некоторые поддерживают, но большинство против, в том числе и Пушкин: «Сказано, что и последний лицеист о д и н будет праздновать 19 октября».
Для Пушкина эта годовщина, отмечавшаяся снова у Яковлева, оказалась последней. Присутствовали: Юдин, Мясоедов, Гревениц, Яковлев, Мартынов, Корф, Пушкин, Илличевский, Комовский, Стевен, Данзас; это засвидетельствовано собственноручными подписями. Сохранился подробный протокол мероприятия. Пушкин начал читать свое последнее лицейское стихотворение, но признался, что оно не закончено, обещал закончить и приобщить к протоколу.
Это стихотворение – «Была пора. Наш праздник молодой…» так и осталось неоконченным. Впереди были трагические события января 1837 года.
После смерти Пушкина характер празднования лицейских годовщин существенно меняется.
1837 год. Лицеисты первого выпуска собираются уже без Пушкина. Этот праздник превратился в печальную тризну по великому поэту, и не только по нему: через восемь месяцев после Пушкина умирает один из самых главных завсегдатаев празднования лицейских годовщин – Илличевский. К этому же дню из Сибири пришло стихотворение Кюхельбекера:
- А я один средь чуждых мне людей,
Стою в ночи, беспомощный и хилый,
Над страшной всех надежд могилой,
Над мрачным гробом всех моих друзей.
В тот гроб бездонный, молнией сраженный,
Последний пал родимый мне поэт…
И вот опять Лицея день священный,
Но уж и Пушкина меж вами нет!
……………………………………………………..
Вильгельм Кюхельбекер пережил Пушкина на 9 лет.
О лицейских годовщинах 1840-х годов мы располагаем лишь отрывочными и далеко не полными сведениями из писем «лицейского старосты» М.Л. Яковлева, М.А.Корфа, А.М.Горчакова, Е.А.Энгельгардта и некоторых других. Основная идея была – объединить несколько выпусков (по-тогдашнему – курсов), в чем была своя логика, с которой приходилось соглашаться.
С 1841 года устанавливается обычай устраивать совместные обеды первых курсов на нейтральной почве, а именно – поблизости от места жительства Е.А.Энгельгардта, ставшего основным инициатором праздника, на 2-й линии Васильевского острова. И сам день начал смещаться – по соображениям удобства, его стали переносит на ближайшее после 19 октября воскресенье. Это не могло не вызвать некоторого охлаждения к этим собраниям со стороны немногих оставшихся в живых первенцев Лицея.
1842 год, юбилейный – 25-летие первого выпуска. Энгельгардт устраивает празднование за собственный счет (обычно была складчина). Из первых лицеистов там присутствовало только двое.
Однако лицеисты первого выпуска пытались, по возможности, держаться старых традиций, что иногда удавалось.
1851 год, 40-летие Лицея. Сохранился протокол – последний дошедший до нас привет из старых добрых времен. Собрались у Корнилова 7 человек: Корнилов, Корф, Данзас, Маслов, Комовский, Яковлев, Матюшкин. Юдин по причине болезни не был; Малиновский, Мясоедов в деревне, Бакунин в Твери, Горчаков и Ломоносов за границею. Пущина нет, и Брольо безвестно отсутствующий.
Далее – собственноручные подписи. Протокол написан рукой Матюшкина в том самом журнале и на той самой странице, что и протокол от 19 октября 1836 года рукой Пушкина.
Годы идут, все меньше и меньше остается тех лицеистов, а кто остался – они уже преклонного возраста, и не так-то просто их раскачать. В январе 1862-го, через три месяца после 50-летия Лицея умирает Энгельгардт, верный хранитель и почитатель лицейской старины и его традиций.
В 1868-м не стало и Яковлева, «лицейского старосты», под старость отказавшегося от своей деятельной роли. Верными блюстителями традиций оставались Корф, Матюшкин и Комовский, которые окончательно примкнули к своим младшим товарищам – лицеистам последующих выпусков. Последние и сохранили многие документы еще пушкинского времени.
А чему, собственно, удивляться? Позволю себе ненадолго заглянуть в наше время. В прошлом, 2010 году автор попытался собрать однокурсников по случаю 50-летия окончания вуза. Так ничего не удалось, хотя многие живы, и большинство живет в пределах Москвы и области. Тяжелы стали на подъем…
Однако вернемся в позапрошлое столетие.
1870-е годы застали в живых всего пятерых первых лицеистов. Это были Горчаков, Корф, Комовский, Матюшкин и Малиновский. Матюшкин умер в сентябре 1872 года. На обеде 19 октября 1872 года из стариков присутствовали Корф и Комовский. Малиновский скончался в 1873 году, Корф – в 1876-м.
Особо следовало бы сказать о С.Д. Комовском, оказавшемся п р е д п о с л е д н и м лицеистом первого набора. Комовский оказался единственным из того набора, посещавшим все собрания 19 октября вплоть до 1879 года. Он скончался 8 июля 1880 года, вскоре после торжественного открытия памятника Пушкину в Москве. Из имеющихся материалов следует, что Комовский был едва ли не самым активным ревнителем лицейских традиций и участвовал в празднованиях 19 октября даже больше Пушкина. В то же время в фильме «Юность поэта» он показан весьма нелицеприятно, а с Пушкиным дело доходило до драки. Так ли это было, нет ли – оставим на совести сценариста и режиссера.
1880 год. Из тех лицеистов в живых оставался только князь А.М. Горчаков, да и тот находился в Ницце. Ему была отправлена приветственная телеграмма, на которую он не замедлил ответить.
Собрались воспитанники первых семи курсов, причем в первый раз участвовал младший сын Пушкина Григорий Александрович.
В этот день 19 октября праздновалось в условиях, которые Пушкин предвосхитил еще в таком теперь далеком 1825 году:
- Кому ж из нас под старость День Лицея
Торжествовать придется одному?
Несчастный друг! Средь новых поколений
Досужий гость, и лишний, им чужой,
Он вспомнит нас …
Этим одним оказался А.М.Горчаков, проживший еще более двух лет и умерший в Ницце 28 февраля 1883 года, пережив Пушкина на 46 лет.
Так как же переживший всех лицеист в одиночку торжествовал день Лицея? Поверим Валентину Пикулю – одна из глав его романа «Битва железных канцлеров» так и называется – «Последний лицеист». Лучше Пикуля не скажешь, поэтому цитирую его отрывок полностью:
- Электричество уже освещало бульвары Парижа и кратеры доков Кронштадта; люди привыкли к разговорам по телефону; по рельсам Гросс-Лихтерфальде
прополз первый в мире трамвай; Алеша Пешков служил поваренком на пароходе, а Федя Шаляпин учился на сапожника; автомобиль, похожий на колымагу, готовился отфыркнуть в атмосферу пары бензина, служившего ранее аптечным средством для выведения пятен на одежде, когда здесь, в душистой Ницце, доживал дряхлый старик, которому не нужны ни телефоны, ни трамваи, ни автомобили – он был весь в прошлом, и 19 октября, в день лицейской годовщины, ему грезилось далекое, невозвратное <…>
Их было 29 юношей, выбежавших на заре века в большой и чарующий мир, - старик затепливал перед собой 29 свечей, а потом в глубоком раздумье гасил их робкое пламя пальцами, даже не ощущая боли ожогов. Он торжествовал вдали от родины, в пустынном одиночестве: перед ним, дымясь и оплывая воском, тихо догорала последняя свеча – свеча его жизни.
Светлейший князь Александр Михайлович Горчаков!
Так ли было – кто теперь разберет! Но вполне могло быть.
В подборке Я.К. Грота, опубликованной в газете «Новое время» 19 октября (!) 1909 года говорится:
- Проходят года, проходят десятилетия, но все так же живы и ярки лицейские предания, жив дух лицейской старины, - и великий ее поэтический гений объединяет и сплачивает вокруг себя все новые и новые поколения лицеистов, свято чтущих великое прошлое своего Лицея и славный, незабвенный день 19 октября!
Осенью 1843 года Лицей был переведен в Петербург на Каменноостровский проспект, 21 и по указанию императора Николая I стал именоваться Императорским Александровским. Здание неоднократно перестраивалось. Несмотря ни на что, традиции Царскосельского Лицея, особенно память о Пушкине, бережно сохранялись, обязательно отмечались день 19 октября, а также дни рождения и смерти Пушкина. Так он просуществовал до 1917 года. 29 мая 1918 года постановлением Совета Народных Комиссаров Лицей был закрыт – как же, советская школа была Единой и Трудовой, какие уж тут лицеи. И только в 1974 году в городе Пушкине, как стало называться Царское село, открылся Музей-Лицей, где с максимальной достоверностью воспроизведена обстановка пушкинского времени.
День Лицея 19 октября стал литературным праздником, и постепенно перерос границы чисто литературного, превратившись по жизни в праздник всех одноклассников, однокурсников и вообще однокашников, причем не обязательно одного выпуска. Наверное, у каждого в жизни должен быть свой Лицей.
Сентябрь 2011.