На фоне созвездия Стрельца снова нарисовалась его дрожащая рука с кубком.
-Петро, ты где?
-Здесь я, Господи, справа, глянь на Водолеев.
-Ты мне, Петро, это брось – Господи! Это я на службе тебе Господи, а щас мы отдыхаем, расслабляемся. Чо не наливаешь?
-Может, хватит, Господи? Ведь натворишь опять чо-нить, как в прошлый запой. Это ж надо было додуматься – обезьяну обрить с ног до головы! Мерзнут они теперь, эти, как их ты там обозвал – людишки.
-Не твое анхарген… арнахрен… а, вот – архангельское дело! Наливай еще и в кущи пойдем – к Евкам, мать их в качель!
-А вот тут ты неправ, Господи! Нет у них матери, один ты у них, сиротами сделал ты их, обидел.
-Не твое арх… собачье дело! И вообще – почему это ты до сих пор басом говоришь, на батьку рыкаешь? Негоже! А вот мы тебе сейчас – вжик!
-Господи – за что оскопил-то? Одна у меня радость была – в кущах поевиться, и той лишил!
-Это, чтобы ты от ангелов не отличался, певчих моих. Наливай, говорю! И – в кущи!
Я с трудом доволок орущего пиратские песни старика до райских кущ.
-Петро, тпр-р-ру! Стоять! Где мы?
-В раю, Господи.
-А эти, как их, Евки где? Хочу к Евкам!
-Так вот же, где ты прошлый раз Адамовым ребром метку красную на фонаре оставил и над входом написал «Еваторий». До сих пор ангелы в смущении – что бы это значило?
-Мне только это ведомо. Хотя… Правы они. Это я в подпитии в одной буковке обшибся. Заходи, приглашаю!
-Нет, уж. Теперь я тут, на крылечке посторожу.
-Заходи. У меня сегодня эта – жилка творческая прорезалась, помогать будешь.
-Опять, Господи? Опять брить кого надумал? Ты ж и так прошлый раз скольких перепортил: обезьян оголил, мамонта под ноль пустил, хорошо льва не успел до конца добрить – заснул!
-Не, седня брить не буду. Седня у меня другое в задумках. Надоело мне у Адама ребра выдирать и Евок из них делать. Прям, хожу, как на работу. Рви и лепи, рви и лепи. Тьфу!
-А как же иначе-то, Господи, людев размножать?
-Вот счас и придумаем – как!
Мы подошли к огромной кровати под балдахином, где очередная Евочка играла с беленьким и пушистым змеенышем.
-Петро?
-Га?
-Не гакай, отгакался уже, зови людишек.
Я смотрел, как шатающийся Господь поставил перед собой Адама и Еву и долго их разглядывал.
Потом хмыкнул и вынул из скривившегося от боли мужика ребро.
-Слышь, Петро?
-Гы?
-Не гыкай, как я там прошлый раз писал-то про акт творения?
-«И будет он плоть от плоти…»
-Стоп, хватит, молодец. Вот это оставь, остальное – вычеркни.
-Что вычеркнуть, Господи?
-Меня, меня, дубина архенгельская, вычеркни из акта творения.
-Как это?
-А так, пусть сами теперь это – плоть от плоти, - дрожащей рукой Господь подвесил ребро Адаму между ног.
-И он сказал, что это – хорошо! А то – рви и лепи, рви и лепи. Вот теперь пусть сами творят, что хотят, а мы, Петро, пойдем с тобой продолжать банкет. Я там недавно из райских яблочек пару бочек славной бражки замутил. Готова уже, небось, а?