Звонок

               
    
     - С вами всё хорошо, Тиберий Бонифатьевич? – продавщица Лида озабоченно смотрела на меня. Она мне очень нравилась. Добрая и такая женственная. Лида была всегда ко мне внимательна.

     - Да, - пробормотал я, - всё хорошо. Всё хорошо.

     Лида знала меня в мои лучшие времена, когда я останавливался у магазина на подержанной, но еще приличной Тойоте и заходил туда, облаченный пусть и в недорогой, но вполне  солидный костюм. И держал я тогда в руках не старый пластиковый пакет как сейчас, а дипломат из хотя и потертой, но благородной кожи, набитый студенческими рефератами.

     Как правило, в магазине мне требовалось только одно – бутылочка более-менее сносного коньяка. После утомительных лекций в университете я позволял себе пропустить рюмочку-другую этого бодрящего напитка.

     Сейчас до магазина я добрался не на машине, а пешком. И от приличного костюма остались одни лишь воспоминания.  И до коньяка мне не было никакого дела. И без того скромный, я стал ещё скромнее. Своими заскорузлыми когтями я сгрёб мелочь с тарелочки и, прижимая к груди булку хлеба с литровой молочной бутылью, поспешил к себе домой, доставая на ходу из кармана пиджака  дырявый пластиковый пакет. Хлеб и молоко в последнее время стали моим обычным рационом.

     Я чувствовал, как недоуменные взгляды прохожих останавливаются на мне. Точнее на моем старомодном засаленном, зеленого цвета, пиджаке.  Не  помню уже, откуда он у меня взялся. Кажется, студент один забыл в моей прихожей, когда приходил ко мне со своей дипломной работой.

     Мои патлы  до плеч (надо сказать, совсем еще не седых волос, мне едва стукнуло пятьдесят) делали меня похожим на батьку Махно.

     Я лавировал среди прохожих, обходил дома, нырял в переулки с одной только мыслью – скорее домой! Домой! В свою нору! Что поделать, не любил я  улицу. В самом деле, что на ней торчать? На улице я себя чувствовал как вечный новичок, как  любитель спортсмен, первый раз севший в утлую байдарку и пустившийся в сплав по горной стремительной реке.

     Моя спешка объяснялась еще одним обстоятельством – я боялся пропустить звонок.

     Надо сказать, мне давно уже никто не звонил.

     Когда-то, как и все другие люди, я был занят ничем. Читал книги, особенно не вдумываясь в их содержание, порой даже не зная, какую книгу, какого автора и о чем я читаю. Смотрел в телевизор, не замечая, что творится на экране. Читал, точнее, отбарабанивал в университете опостылевшие мне самому одни и те же лекции – я должен был придерживать этой тупой (кто ее только разрабатывал!) учебной программы. И, украдкой, пока жена не замечала, я писал новые математические формулы.

     Но, сказать по-правде, такая жизнь меня всегда тяготила. Почему я должен своим любимым увлечением заниматься тайком и урывками? Почему я должен был за это свое дело, может быть главное в своей жизни, получать от неё обидные эпитеты? «А ведь жизнь-то безвозвратно уходит!» - говорил я себе.

     Одним словом, я расстался с женой и теперь целыми днями пил молоко и писал свои любимые формулы. Мне казалось, само провидение водит моей рукой по бумаге, выписывая цифру за цифрой. Вот они стройными рядами, батальонами, полками, дивизиями, армиями ведут меня к грандиозной победе. Я верил, что цифры мне подскажут как победить время и пространство.

     Победа, моя конечная цель, мне грезилась в виде раскрытой двери, через которую я войду в совершенно другой мир, стряхнув с себя эту надоевшую свою оболочку и этот мир, уже перенасыщенный свыше критической массы Злом.

     Само собой, ведя такой образ жизни, я никому не звонил. Ни друзьям, ни родственникам, ни сбежавшей  от меня жене. Думаю, все полагали,  что я давно умер. Кроме бывшей жены, конечно. Та терпеливо ждала, надеясь на скорую развязку. Она забрала мою машину, но оплачивала за меня все коммунальные расходы и выжидала, когда освободится после меня квартира.  По ее прикидкам степень моего падения уже давно предполагала мою кончину.

      Меня всё это устраивало. Главное, мне никто сейчас не мешал. И вот уже я, счастливый и еще до конца не верящий в удачу, готовлюсь поставить окончательную точку в своих вычислениях.

     Я вывел, что существует не три измерения пространства, а 25673! Кроме того, я пришел к формуле, согласно которой время может течь не только в одном направлении, но и вспять! Кроме того, оно может совсем замереть на неопределенный период! Оставалось только определить мое местоположение в этом времени и пространстве, и как соотносится с этими базовыми понятиями моё «Я».

     Однако,  чем ближе вели меня мои цифры к, казалось бы, счастливому завершающему итогу, тем чаще я ловил себя на том, что хотел, чтобы раздался телефонный звонок, и я услышал напоследок – напоследок? да потому что я уже совсем почти вывел нужную формулу! – голос хотя бы одного из близких мне когда-то людей.

     - Тиберий Бонифатьевич? – услышал бы я радостный голос, радостный от  сознания, что я подошел к телефону. – Тиберий Бонифатьевич…

     Ко мне все знавшие люди обращались только так, по имени - отчеству – Тиберий Бонифатьевич.

     Мне кажется, я даже помню, что когда учился ходить и сделал неуверенно, но радостно свои первые шаги, мои родители, глядя на меня, говорили, улыбаясь:

     - Тиберий Бонифатьевич идет!

     Но сейчас телефон молчал.

     Мои родители умерли. Видать, они посчитали, что выполнили свою жизненную программу.

     Они посадили деревья - целый сад. Правда, его уже вырубили давно. Они построили дом. Но и его тоже давно уже снесли и там теперь пустырь. Они родили и воспитали меня, наконец! Но неудачника, кажется. Может быть, родители  хотя бы любили друг друга? Надеюсь, что любили…
 
     Остались у меня только дальние родственники, которым уж точно до меня нет никакого дела. Я ведь никогда их не навещал, в их делах не участвовал, и даже не звонил им по праздникам.

     Но друзья-то, друзья! ведь, были они у меня! Где они? Каждый из них занят сейчас обустройством своей норы. Глубже, шире и пуху натащить побольше!

     Просто диву даешься, как легко человек, за какие-то несколько месяцев, стирается из памяти своих близких и друзей? Ну, вот хотя бы один звонок!

     Умные люди скажут, ну вот сам бы и позвонил!

     Но я уже просто из принципа не звонил никому. Быть может, это кому-то будет невдомек, но я упёрся, принцип есть принцип - вспомнит меня кто-нибудь или нет? Да, по правде сказать, и не помнил я уже ни одного телефона, кроме одного – своего.

     Наконец, уж не знаю, сколько прошло времени - дней, месяцев...годов? я сказал себе:

     - А дай-ка я позвоню себе сам!

     Я хорошенько отпил молока и, взяв телефон, набрал свой номер. Странно, но я услышал не короткие гудки, свидетельствующие о занятости номера, а длинные, словно вот-вот кто-то подойдет там на другом конце и поднимет трубку.

     - Да, - услышал я вдруг женский голос.

     Замешкавшись в растерянности, я пробормотал:

     - Извините, видимо я ошибся. - И положил трубку.

     Но подумав, набрал снова.

     - Да, я вас слушаю, - снова я услышал тот же самый женский голос.

    - Простите, это 8-922-024-2491? 

    - Да-да. Вы что хотели?

     - А-а-а... а, Тиберия Бонифатьевича можно? - сказал почему-то я.

     Не знаю, почему я так сказал. Ведь Тиберий Бонифатьевич - это я сам.

     - Его нет. Что-то передать ему?

     - А когда он будет? - Я растерялся и говорил, сам не знаю что. Согласитесь, Тиберий Бонифатьич - имя не очень распространенное. Да чтобы еще на одном телефонном номере!

     - Через два дня.

     Когда мне приходилось ошибаться телефонным номером, я порой нарывался на самые грубые ответы.

     Если, к примеру, спрашивал:

    - А куда я попал?

    То мог получить такой ответ:

    - В морг!

     Или:

     - Это Галина Петровна?

     - Да вы что?!  С ума что-ли сошли?! Какая Галина Петровна вам?!

     Но вот сейчас, похоже, точно, я сошел с ума! Как то не очень было похоже, что женщина на том конце провода шутила или издевалась надо мной. Она говорила вполне серьезно.

     Через два дня я снова набрал тот самый свой номер. Тиберий Бонифатьевич – никак не могу привыкнуть к мысли, что в нашем городе есть еще один Тиберий Бонифатьевич, да еще на одном со мной телефонном номере! – уже должен был вернуться из командировки.

     Однако меня ждало разочарование. Кроме коротких гудков я ничего не услышал.

     - Ну, в этом ничего удивительного нет, - сказал я себе. – Ведь я же набираю свой собственный номер!

     Тем не менее, всю последующую неделю я только и делал, что сидел на диване и набирал свой номер. Даже, кажется, забывал пополнить запас молока.

     - Ведь был же разговор с этой женщиной! – говорил я, - не показалось же мне!

     И - о чудо! Я снова услышал в телефонной трубке тот самый женский голос.

     - Да, - сказала мне женщина.

     - А Тиберий Бонифатьевич не вернулся?

     - Он приехал, но сейчас вышел. Перезвоните минут через сорок.
 
     Вернется минут через сорок. Тиберий Бонифатьевич вернется через сорок минут. Но простите! А кто тогда я? Разве не я Тиберий Бонифатьевич?

     Счастье, если выяснится, что действительно в нашем городе есть второй Тиберий Бонифатьевич. Это было бы самым простым объяснением. А телефонный номер? А что номер? Всякое ведь может быть в нашем государстве. Взяли да отдали мой номер другому. Бывает же, когда вдруг выясняется, что на одну квартиру претендуют два собственника. А то и больше.Так и с номером может быть.

     Нечего и говорить, что через сорок минут я снова позвонил. Но опять услышал только короткие гудки.

     Целую неделю я слышал в трубке одни короткие гудки. Мое ухо покраснело и опухло, но я с настойчивостью сумасшедшего набирал и набирал свой номер.

     Видите ли, я всегда отличался настойчивостью и непреклонным упорством. Жена от меня, наверное, потому и ушла. Если я себе втемяшу что-нибудь в голову, то буду стоять на этом до конца.

     И я все-таки дозвонился!

     - Извините, Я могу услышать Тиберия Бонифатьевича?

     - Тиберий Бонифатьевич только-что вышел, - сообщила мне женщина.

     Снова вышел! И тут у меня мелькнула озорная мысль. Я сказал:

     - А знайте что! Вас не затруднит передать ему, чтобы он перезвонил мне?

     - Конечно, нет. Диктуйте свой номер, я записываю.

     Внутренне посмеиваясь, я продиктовал тот самый, свой номер:

     - 8-922-024-24-91.

     - Записала, - сказала женщина, - кого спросить?

     - Тиберия Бонифатьевича! - чуть не выкрикнул я.

     - Тиберия Бонифатьевича... - повторила женщина, записывая. 

     - Хорошо, Тиберий Бонифатьевич, я обязательно передам Тиберию Бонифатьевичу, чтобы он перезвонил вам, как вернется.

     И женщина положила трубку.

     С того времени мой телефон замолчал прочно.


     Вернувшись из магазина, я оставил на столе хлеб и молоко и принялся  проверять свои расчеты. Пока я шел по улице, цифры не уставая, теснились в моей голове и складывались в причудливые формулы. Похоже, я ошибочно вывел, что измерений пространства может быть 25673. Нет. Не 25673, а бесконечное множество!

     Придя к такому решению, я с удовлетворением разом выпил всю бутылку молока и заснул на диване.

     Проснулся я от переливчатого звонка среди ночи. Поначалу я даже и не проснулся совсем. А как бы сквозь сон услышал этот звонок. Иногда вот так среди ночи меня будили такие подобные сны. То вроде кто-то в дверь входную звонит, то в окно постучали (я живу на восьмом этаже!) Но стоило мне проснуться окончательно, как всё прекращалось. Сейчас вот – звонят по телефону.

     Когда я всё-таки открыл глаза, мне показалось, что серые мыши бегают по мне взад-вперед! Брезгливо стряхивая их с себя, я поднялся с дивана и тут моё сознание окончательно прояснилось. Телефон, не переставая, продолжал настойчиво звонить.

     - Да! – крикнул я в трубку, пытаясь удержать в голове последнюю приснившуюся мне формулу.

     - Тиберий Бонифатьевич?

     - Да-да, это я! Говорите!

     - Вам звонит Тиберий Бонифатьевич. Вы оставляли свой телефон моей жене и просили меня перезвонить Вам.

     Голос говорившего был удивительным образом похож на мой собственный.

     Я когда-то работал преподавателем в университете. И поначалу записывал свои лекции на магнитофон, чтобы потом их самому прослушать и внести корректировки. Так что я хорошо знал, как звучит мой голос со стороны.

     Хотя я математик, но я всегда верил в чудо. Подспудно, в суете, в буднях, в этом мороке повседневности я всегда верил, что рано или поздно что-то случится, и с моих глаз спадет пелена, я увижу, наконец, всю уникальность и неповторимость этого мира. Увижу мир, каков он есть на самом деле. Ведь страшно представить степень наших заблуждений, когда мы пытаемся оценить окружающую нас действительность!

     - Мы с вами знакомы? – спросил Тиберий Бонифатьевич на том конце провода.

     - Нет, - ответил я взволнованно. Остатки сна окончательно слетели с меня, как последние осенние листья с дерева.  – Но мне кажется, что нас объединяет нечто большее, чем обычное знакомство!

     - Да? – удивился мой тезка.

     - Да. Ну, вот смотрите, - сказал я, - мы оба с вами носим одно редкое имя - Тиберий Бонифатьевич. Верно?

     - Ну и что же? – с недоумением сказал Тиберий Бонифатьевич.- Вы только поэтому так настойчиво дозванивались до меня?

     - А еще, послушайте! А еще, оказывается у нас с вами один и тот же телефонный номер!

     - Ну и что же? – повторил с недоумением Тиберий Бонифатьевич. – Видимо блокиратор стоит или, не знаю, что там еще.

     И тут же без перехода тот Тиберий Бонифатьевич сказал уже раздраженно:

     - Молодой человек, извините, мне некогда с вами попусту время тратить. Извините!

     И он бросил трубку. Ну да, какое ему до меня дело?

     Должен сказать, после этого я потерял нить в своих вычислениях. Я испещрил цифрами всю бумагу, какая еще оставалась в моей квартире, даже шторы.

     Но мои цифры опять показывали мне в расчетах, что пространство имеет только три измерения, а время течет только в одном направлении. И самое главное! самое главное – точка моего нахождения в пространстве и времени не определялась совершенно! Думаю, что это всё из-за этого злосчастного звонка!

     Бросив на пол ручку, я посмотрел на просвет бутылку. Молока в ней совсем не осталось.

     Я лег на диван, но сон совершенно не шел. Я лежал    
на своем диване и устало думал. А нужно ли мне всё это? Нужно ли мне увидеть мир, каков он есть на самом деле? Наверное, это сплошь черные тараканы, серые мыши и полчища крыс, незаметно подъедающие нас.

     И что толку, если я буду знать, что измерений пространства не три, а бесконечно больше, если в каждом из них сидит один и тот же Тиберий Бонифатьевич, не желающий знать ничего кроме своих интересов. И где нет места мне самому.

     Как загипнотизированный я не сводил своего взгляда с телефонной трубки. Ещё немного, я вскочу с дивана и, вцепившись в трубку, начну выкрикивать, сразу всем своим знакомым, близким, родным, людям знавшим и не знавшим меня:

      - Я Тиберий Бонифатьевич! Я Тиберий Бонифатьевич! Это я!

     Я вспомнил продавщицу Лиду. Она всегда была так участлива и добра ко мне. А может быть она любит меня? – подумал я. От этой мысли мне, кажется, впервые за последнее время, стало спокойно и тепло. Я даже поднялся с дивана, снял с себя свой зеленый пиджак и туфли и впервые за многие дни заснул по-человечески.

     Может быть, я и заблуждался насчет Лиды, но спал на этот раз как никогда хорошо.