Глава 5. «Точка невозврата»
Едва огромный оранжевый диск солнца медленно выполз из-за горизонта и стал лениво, словно сонная негритянка, разливать вокруг себя белесое молоко рассвета, наши джипы рванули в путь. Рыча и расплевывая вокруг колес комочки красноватого песка, которым был присыпан асфальт, машины уносили нас все дальше и дальше от Мбаики. Ночью опять шел дождь и деревья у обочины дороги выглядели умытыми и свежими.
-Это был даже не дождь, - прокричал с крыши джипа Пьер, - так… дождик!
- Ты не простудишься там, наверху?
- Что ты, Ричард! Это внутри у вас холодно, а здесь вот-вот начнет припекать. Сейчас уже половина десятого!
- Как половина десятого? Мы же выехали на рассвете… – не поверил Михаил, который, собственно говоря, и просил Ричарда побеспокоиться о проводнике. Ведь тот, возможно, оседлал джип сверху, боясь потеснить путешественников.
- Так у нас тут светает-то поздно. И закат наступает рано. Это, кстати, сильно усложнит наши планы. Ведь на всё про всё у нас с вами будет часов восемь светового дня. А без света в джунглях много не попутешествуешь… Темно, как в могиле.
- Да уж… Нам это хорошо знакомо. И на Амазонке с этим сталкивались, и в Папуасии.
- Боюсь, что такой темноты вам видеть не доводилось. Впрочем, скоро вы в этом убедитесь сами.
Время текло незаметно. Мы ехали вперед, минуя небольшие деревеньки, приютившиеся у обочины дороги, отмечая на карте те городки, о которых говорил Сюзерен, и которые были как две капли похожи на Мбаики. Примерно часам к двум дня Пьер, барабаня босой пяткой по лобовому стеклу джипа, попросил остановиться.
- Идите ко мне все! – позвал он с крыши.
Мы выбрались из машины, разминая затекшие ноги и втягивая шеи в воротники, за которые так и норовили пробраться струйки теплого дождя. Завернутый в целлофан и напоминающий египетскую мумию Пьер, пританцовывал на крыше джипа. В руках у него поблескивала хромом старинная подзорная труба. И где он только умудрился достать такой раритет.
- Гляньте-ка, мсье, и вы сразу повеселеете,- воскликнул Пьер,
вручая нам свою подзорную трубу, через которую минуту назад сам осматривал окружающую местность.
Михаил первым взобрался на крышу и посмотрел в указанном направлении. Вдали он увидел серебряную гладь небольшого озера, а, может быть, и реки. Над лесом, буйно разросшимся на его берегу, виднелись столбы дыма. Не было сомнения, что там находилась какая-то безымянная негритянская деревушка. По ущелью, ведущему к подножию холма, на вершине которого стояли наши машины, шагали шесть человек с карабинами на плечах. Их одежда свидетельствовала о принадлежности к военной службе.
- Что там, внизу?- не отрывая глаз от окуляра поинтересовался Миша.
- Последний блок-пост после Бамбио. Собственно говоря, это всё еще Бамбио, точнее, его окраины. Здесь мы на пароме переправимся через Мбаэре. Пойду, почирикаю с офицерами. Если паром на той стороне реки, ждать его мы можем сутки. Расписания здесь нет. Можно попросить, чтобы они пальнули пару раз из карабина и тогда паромщики обязательно среагируют. Но чтобы просить – нужно отблагодарить. Это понятно?
- Сколько? – выглянула из окна джипа Виктория.
- А сколько не жалко… И еще.. Здесь я с вами тоже попрощаюсь. Буду на попутках возвращаться домой. Дальше вы уже сами.
Вика протянула африканцу деньги. Его глаза радостно вспыхнули, как только тонкая пачка купюр была пересчитана, но хитрюга тут же скорчил скорбную мину:
- Это очень и очень мало, буана (госпожа)… Это смешно, как мало… Солдатам – да. Туда-сюда сойдет. И то, я сильно сомневаюсь.. Но мне надо платить отдельно.
Ричард, который был вынужден всё это переводить, покраснел от досады, забрал у Пьера деньги и решительно отправился к военным. Расстроенный проводник, опасливо поглядывая на мощную спину Ричарда, предпочел остаться у джипа.
Возвратился наш африканский приятель уже буквально через пять минут:
- Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
- С хорошей, естественно!
- Этих двухсот долларов хватит, чтобы купить себе в помощь все население Бамбио. Солдаты от денег отказались, взяли только 10 долларов за переправу двух машин и даже выписали билеты. Кстати, Пьера они прекрасно знают. Он приезжал сюда несколько раз с англичанами и французами. Это были какие-то ученые и съемочная группа БиБиСи. Лейтенант клянется, что обычная такса за услуги нашего приятеля – 10 долларов за трансфер от Мбаика. Так что решайте сами, сколько мы ему заплатим?
- Отдай пятьдесят, - отмахнулся Михаил. – Не пожадничал бы, получил бы всю сумму.
- Если эта новость хорошая, то какая плохая? – Андрей принципиально игнорировал всё, что касалось денег.
- А плохая заключается в том, что паром находится на том берегу и у него оборвались тросы. Ремонт займет часа два. Но это предварительная информация. Зная моих земляков, могу предположить, что и ночевать нам придется в Бамбио.
- Если бы у нас было больше времени, ничего плохого в том, что мы познакомимся еще с одним городом не было бы… - вздохнул Алексей. – А так, из пятнадцати дней уже три вычеркнуты…
- Да ладно, хорош киснуть! – Мишино хорошее настроение ничего не могло испортить. – Бамбио, так Бамбио. Вот вернемся домой, будет хоть что вспомнить. И книга очередная получится интересней.
- А название уже придумал? – Андрей забросил на плечо ремешки сразу от трех фотоаппаратов.
- А чего тут думать? «Пятнадцать мгновений весны». Ведь сегодня у нас 28 мая, не так ли?
Бамбио - рыболовецкий поселок, и главный товар на городском рынке здесь, конечно же, рыба. Названия у рыбы странные – ни до, ни после мы подобных не слыхали. Хотя по виду некоторые рыбёхи напоминали небольших сомиков, а другие – знаменитую доррадо. Но самой вкусной рыбкой здесь считают нильского окуня. Рыба эта вкусная, ароматная, с плотным белым мясом и небольшим количеством косточек.
Благодаря своему особому «пограничному» положению внутри страны, Бамбио превратился в город-рынок, где встречаются торговцы сразу трех областей Центрально-Африканской республики. С юга и с северо-запада сюда приезжают те, кто стремиться выгоднее продать местные товары и приобрести то, что доставляет столичное купечество. Непрерывный товарообмен происходит почти круглосуточно. Сюда из Банги везут дефицитную соль, а так же просо, сорго, рис и сахар. Из прибрежных селений – рыбу, батат, лук, ямс и сосуды-калебасы, сделанные из тыквы. Нередко здесь можно встретить и запрещенный товар – диких птиц и редких экзотических зверушек. Ну и, конечно, здесь полным полно текстиля. Откуда он поступает и куда направляется – мы так и не разобрались. Ткани не залеживаются. Из них в швейных мастерских, расположенных прямо на берегах реки, местные «кутюрье» с легкостью создают традиционные одеяния – разноцветные платья и рубахи. Смотрятся они очень нарядно. Да и как показало время, служат довольно долго. Во всяком случае, у каждого из нас дома до сих пор есть африканские наряды, в которых так здорово принимать гостей…
Исходя из сказанного, понятно, что самая многолюдная часть города – это большой рынок, почти вплотную примыкающий к реке и начинающийся где-то в центре поселка. Здесь одни торгуют, другие покупают, третьи заняты лодкостроением, четвертые стирают, моют посуду, купают детей. Местные дамы вполне доброжелательно отнеслись к нашим попыткам запечатлеть на фотокамеру их банно-прачечные процедуры, они грациозно позировали, потрясая мокрым бельем.
Здесь же, на берегу Мбаэры, мы простились со своей светлой мечтой – искупаться в африканской реке. Запах исходящий от воды, её цвет и то, что в ней в изобилии плавало, напрочь избавили нас от этой блажи.
Движение на дорогах оказалось оживленным. А что вы хотите? Самый разгар торгового дня. Население, в основном, передвигалось на велосипедах и стареньких мопедах, заглушая керосиновыми выхлопами естественные запахи города.
А запах – это, конечно, нечто! Канализация в Бамбио открытая – стекает к реке по желобам вдоль улиц. Козы, бараны, ослики – полноправные городские жители. Продуктами их жизнедеятельности щедро удобрены улицы. Как можно догадаться, пахло повсюду не фиалками… Но, местных жителей это ничуть не смущало. Более того, навоз – продукт ценный, используемый, как одна из составляющих, при производстве кирпича.
Необожженный, высушенный на воздухе кирпич - саман изготавливают из глины с добавлением соломы, мякины и навоза. Здания, построенные из такого кирпича, в странах с сухим климатом стоят сотни лет. Но здесь, где девять месяцев в году идут дожди, - кирпичу не устоять: стены оплывают, и ремонт дома становится, как в Советском Союзе – перманентным и бесконечным. А потому – кирпича нужно много и делают его прямо на городских улицах. И, конечно же, строят из такого кирпича лишь общественные здания и дома для самых состоятельных горожан. Помимо канализации, в Бамбио есть еще один источник тошнотворного запаха – это упомянутый выше продуктовый рынок, а точнее – мясные и рыбные его ряды. Вид местного мяса поверг нас в ужас – пожелтевшие, усаженные мухами останки, комья жира, горки внутренностей лежали на палящем солнце и отчаянно воняли. Тут же потрошили рыбу, продавали овощи, приготовляли в огромных чанах какие-то нехитрые блюда.
Понятно, что предложение присмиревшего Пьера, предложившего перекусить в местной кафешке под открытым небом мы отвергли. Кстати, наш хитрюга-проводник, получив свой полтинник, совсем не расстроился. Наоборот, увидев, что никто его особенно и не ругает, Пьер приободрился и даже не вспоминал, что собирался в обратный путь. Он даже выразил желание добраться с нами до самой границы заповедника Дзанга-Ндоко (понятное дело, чтобы защитить нас от всех врагов и напастей) и на наших же джипах вернуться обратно, в то время как мы будем штурмовать дикие джунгли.
Решив, что от добра добра не ищут, мы приняли предложение. Между тем, городок продолжал жить своей повседневной жизнью и, казалось, даже не обращал на нас ни малейшего внимания. Подумаешь, европейцы – мало ли таких здесь поперебывало во времена французской колонизации. Разве что дети, для которых белые люди были все-таки в новинку, радостно сопровождали наши машины, да торговцы, бросаясь почти под колеса активно старались продать нам свой товар – связку бус, браслетов или деревянные фигурки. Были среди них и такие, которых впору снимать в кино, в каком-нибудь блокбастере о контрабандистах. Они таинственно подмигивали нам, затравленно оглядывались по сторонам и, приложив палец к губам, начинали копошиться в складках своего рубища, продолжая озираться, пока не извлекали на свет божий замызганную тряпицу. Все, мы уже в нетерпении! Заинтригованы! Что же там? Алмаз размером с голубиное яйцо (ведь ЦАР – страна алмазных копей)? А может доселе невиданный артефакт невероятной ценности? Медленно, очень медленно разворачивается тряпица. «Что, что там у тебя???!!!! Мы уже это хотим!» – чутко откликается любопытство. Покровы спадают, и на грязной ладошке торговца поблескивает очередной браслетик, каких вокруг тысячи.
Улочки в городе узенькие, не мощеные. Железобетонные конструкции встречаются редко. За последние тридцать-сорок лет - ничего не изменилось. Только добавились провода и кое-где – тарелки спутниковых антенн. Дома в основном одноэтажные, редко – двухэтажные, застройка тесная – стена к стене. Даже мэрия и небольшая церквушка стоят не на площади, а окружены домами.
На улицах города, как мы уже говорили, в этот час полно народу. Большая часть жизни местного населения проходит под открытым небом. Пылища кругом неописуемая. Это сейчас, когда нет дождя. Ночью и утром дороги превратятся в каток: местная глина очень жирная и скользкая. Стоит ее намочить и без сноровки уже не пройти. Но все эти неудобства меркнут перед колоритом невероятных персонажей, попадавшихся нам на каждом шагу: высокие, статные мужчины в пестрых свободных одеждах - длинных широких рубахах, как правило, голубого или зеленого цвета, часто с вышивкой у ворота и на кармане, широких шароварах с манжетами внизу. Симпатичные чумазые ребятишки с гиканьем бегают по улицам чаще всего голышом. Стройные красивые женщины щеголяют в ярких нарядах, с невероятными прическами, потрясающей осанкой и прямой, как струнка, спиной. А какие лица!! Глаз не оторвать.
Если жизнь вокруг порта и базара бьет ключом, то в остальных частях города все гораздо спокойнее. Районы, удаленные от центра города, это, по сути – сплошные трущобы.
После прогулки по центру, мы возвратились к джипам, скучающим на берегу реки. Здесь, в ожидании нашего возвращения, столпились самые предприимчивые торговцы. Не задумываясь о том, нужно ли нам это, продавцы бесхитростно притащили буквально всё: утиль, ветошь, посуду, керосин, овощи, сетки с арбузами и апельсинами, огромные связки бананов, корзины, тазы и прочий нужный скарб, даже колдовские причиндалы – коренья, травы, порошки, амулеты и так далее. Ожидая нас, они развели прямо на дороге небольшой костерок и кипятили на нем чай в старом алюминиевом ковшике. Народ чувствовал себя совершенно расслаблено – кто-то ел, кто-то сидел в придорожной пыли, кто-то сладко спал. Крепкий запах и жаркое солнце никого не смущали. Происходящее вокруг уже нас не удивляло и даже начало нравиться.
Чтобы ожидания торговцев не оказались совсем уж напрасными, мы закупили у них ящик минеральной воды и попросили Пьера отвезти нас в какое-нибудь цивильное место пообедать. Пить и есть хотелось неимоверно!
Обеда мы ждали долго. Неспешный образ жизни здешних обитателей распространялся на все сферы деятельности. Обслуживание в ресторанах и кафе – не исключение. Неблагоразумно отказавшись от знаменитой рыбы-капитана, нам пришлось вгрызаться в железобетонную говядину с картошкой фри, стараясь не вспоминать про рыночные мясные ряды… Эх, знать бы, что нас дальше ждет – уплетали бы за обе щеки!
- Паром готов! – словно тени из-за белой занавески кафе выскользнули давешние паромные стражи. И как они только нас нашли?
- Отлично! – Ричард взглянул на часы. – Еще примерно два часа до заката. Тридцать минут на переправу и полтора часа на то, чтобы добраться до какой-нибудь деревушки по ту сторону реки.
- Кстати, сегодня день, когда мы должны пить лариам! – вклинился Леша. – А жаль. Так бы хорошо тяпнуть виски, по поводу прощания с цивилизацией.
- Так в чем проблема? – быстро принял решение Михаил. – Сегодня выпьем джин. Тоже ведь средство от малярии… А лариам – уже завтра. И вообще, он страшно вреден для печени.
- Ага! А джин, соответственно, полезен… - Андрей не пил совсем, поэтому ему было всё равно. Впрочем, к таблеткам он относился так же неприязненно как и к спиртному.
- Не порть настроения, трезвенник, - Миша открутил пробку у небольшой походной фляжки. – По тридцать капель и на закуску легкий душ из репеллентов.
- Репелленты… Мешок под номером четыре. На дне… - на автомате проинформировала приятелей Вика, допивая банановый шейк.
Рассмеялись все, включая Пьера, который удивительно быстро учил русский язык и уже вовсю вставлял в беглую французскую речь слова «брат», «Петрович», «ё-моё» и «Сашья, сними это»…
Глава 6. «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!»
-Гони! Быстро! – заорал Пьер водителю первого джипа, едва наши машины выехали с шатких досок парома. – У нас в запасе всего час светового времени и примерно два часа до ливня.
- Сколько до места?
Мы с тревогой всматривались в узкую просеку, уходящую в лес, мгновенно, сразу же после переправы превратившийся из разрозненных красивых деревьев в сплошную стену непроходимой чащи.
- Сто с лишним километров.- Ричард с тревогой поглядывал на Пьера, и мы подозревали, что он переводит нам далеко не всё, что слышит от земляка.
- Да сто раз успеем…- Андрей, опытный водитель, виртуозно владеющий техникой прохождения даже самых сложных трасс, был совершенно спокоен.
- Странная дорога какая-то… - Алексей, высунувшись из окна джипа почти наполовину, рассматривал плотную паутину лиан и лиственной поросли, которые опутывали стволы величественных деревьев, превращая обочину в монолитную стену. – Двум машинам здесь точно не разъехаться. А что будет, если мы с каким-нибудь грузовиком встретимся?
- Будет плохо. – Ричард закурил, чего он прежде в автомобиле никогда не делал. – Это, по сути, не дорога, а вырубка. Во времена французской колонизации здесь велись лесозаготовки. В Европу вывозили самые ценные сорта древесины, которые ценятся почти на вес золота. Джунгли прорубались просеками, которые вели к лагерям лесозаготовителей и основных складов. Понятно, что рассчитывались просеки так, чтобы пройти могло от силы два автомобиля. То есть, разъехаться. Но вот уже пятьдесят лет как французы отсюда ушли, джунгли постепенно наступают, а дороги не ремонтируются. Думаю, что еще тридцать-сорок лет и проходимыми станут только центральные трассы страны. Остальные поселки и деревушки останутся в полной изоляции…
Джипы подпрыгивали на ухабах и, словно пьяные, шатались из стороны в сторону, хотя, на первый взгляд дорога казалась относительно ровной.
- Это обманчивое впечатление, - авторитетно заявил наш проводник.- Это мимикрия. У меня большой опыт общения с коварными африканскими дорогами и я уверен, что стоит пойти дождю, как это ровное, казалось бы, красное покрытие из глины и песка превратится в изрытое провалами и трещинами ущелье.
Глина - это, вообще, пожалуй, самое сложное и непредсказуемое покрытие из всех существующих. Дело не столько в том, что ровный покров смеси из пыли и глины скрадывает рельеф и маскирует бугры и канавы, основная его опасность в другом. Французские ученые, плотно занимающиеся изучением свойств глины, насчитали в Африке около семидесяти(!) её разновидностей. В зависимости от температуры и плотности такое дорожное покрытие способно менять свои свойства до противоположных. Так, например, в период дождей, особенно через два-три месяца после начала ливней, глина очень липкая и тяжелая, при этом ее коэффициент сопротивления качению настолько высок, что не уступает рыхлому сухому песку. Пока дожди идут нерегулярно (утром сухо и жарко, ночью холодно и дождь) - то такая чехарда превращает дорогу в «манную крупу», глина спекается в небольшие гранулы и становиться серьезным препятствием, машины буксуют на ровном месте - им не за что зацепиться. В сухие периоды, когда нещадно палит солнце, влага испаряется, а глина снова меняет свои свойства: теперь это мельчайшая дисперсная пыль. В отсутствии ветра она выглядит как настоящее шоссе, взрослый человек легко передвигается по ней, даже не оставляя следов. Но кажущаяся твердость обманчива, стоит только провернуть колесо, как пыль разлетается и машина, провалившись, оказывается обездвижена, практически без шансов выбраться самостоятельно. Но это еще не все сюрпризы которые может преподнести глина. Мы попали в самый плохой момент. Сейчас глина образовала наст. Чем чаще перепады температур и чередование дождей и жары, тем больше слоев наста формируется на дороге. Получается настоящий слоеный пирог. Обычно наст не настолько толст, чтобы выдержать вес грузового автомобиля, поэтому он легко подламывается, автомобиль оказывается в ситуации парохода скованного льдами. Единственная возможность выбраться из такой западни - продалбливать наст вокруг машины и вытаскивать ее обратно на твердое место.
Особенно трудно ехать в дождь. Видимость падает до нескольких метров, что делает передвижение на скорости (требуемое для прохождения провалов) невозможным. Но останавливаться тоже нельзя - стоящая машина моментально оказывается затянутой в жирное болото глины. Африканцы обычно и не дергаются, если попадают в подобную западню. Они останавливаются и ждут помощи. Теоретически, если они выехали из одного пункта и не добрались до другого, значит засели. И рано или поздно помощь придет. Правда, при местной связи и расторопности, ждать иногда приходится неделями и даже месяцами.
- Класс! – Алексей искренне возмутился. – Ты сам говорил, что от деревни до деревни тут сто, ну, пускай даже двести километров. Чего ждать у моря погоды? А самому смотаться за помощью – слабо?
Ричард грустно улыбнулся:
- Ни в коем случае не следует отправляться в путь в одиночку. Это опасно для жизни. Тут полным полно диких зверей, встреча с которыми, как правило, кончается их победой. Если только у тебя нет с собой пяти карабинов с полными магазинами. Ну и, кроме того, как бросишь машину? Да ее же моментально разворуют.
Словно подтверждая страшную рассказку, которую мы только что услышали от Ричарда, небеса разверзлись и на землю стеной полил дождь. Световой день окончился в одну секунду, словно кто-то там, над нами, в облаках, просто щёлкнул выключателем. Видимость не превышала 10 метров, как сказали бы пилоты: - «видимость ноль – идем по приборам»… Мы где-то читали, что человек в диком лесу переживает две радостные минуты. Первую - когда понимает, что его мечты сбылись, и он попал в мир не тронутый цивилизацией, а вторую - когда, выдержав борьбу с жестокой природой, с насекомыми, малярией и собственной слабостью, возвращается в лоно опостылевших (вот глупость-то!) городов.
Что касается нас, то пока мы всё еще находились в состоянии эйфории первооткрывателей. Дождик шумел за окном, в джипе стоял аромат хороших сигар, которые так любил Михаил и янтарных груш, купленных на рынке.
Но уже через несколько секунд наша машина подпрыгнула, тяжело шмякнулась об землю, взревела всеми колесами, разбрызгивая вокруг себя фонтаны жидкой грязи и прочно встала. Почти уткнувшись в наш задний бампер, остановился и второй джип, в котором ехали охранники и Саша с видеокамерой.
- Доездились! – Михаил беззлобно матернулся, рефреном раздались синхронные ругательства Пьера и Ричарда.
- Сколько мы успели пройти? – поинтересовался Андрей, пытаясь разглядеть в чернильной темноте хоть что-то.
- Километров сорок...
- Значит, осталось столько же?
-Да, наверное. Или чуть больше…
- Может быть, есть смысл заночевать в лесу, а утром, когда подсохнет, добраться до деревни?
- Стоять ни в коем случае нельзя! – Ричард, кряхтя, выбрался под дождь. – Засосет по самую крышу. Впрочем, может ты и прав. Выбраться – без шансов…
Наш приятель не спеша обошел джип, пару раз пнул колеса, которые почти наполовину скрылись в жирной жиже и снова влез в автомобиль.
- Какая-то идиотская ситуация! – Михаил начал закипать – Стоять нельзя. Ехать - невозможно. Ведём себя как блондинки, чудом зарулившие на Ламборджини в кукурузное поле…. Это же вездеходы. Джипы! Давайте выбираться…
Мы горохом посыпались на улицу. В машинах остались водители, Вика и Пьер с Ричардом.
Андрей закатал штанины выше колен и присел в грязь, оглядывая колесо:
- Миш! У них полный привод отключен! Ерунда какая-то. Ричард! Спроси у водилы, зачем он это сделал?
- Андрэ! Он говорит, что хозяин ему разрешает включать полный привод только в самой крайней ситуации!
- А здесь у нас что? Курорт на пляжах Лазурного берега? Какой он еще крайней ситуации ждет? Сейчас переключу, и пусть газует помаленьку, мы сзади толканем. Кстати, на всякий случай, пусть достанет топор и лебедку. Возможно, они нам пригодятся…
В джипе повисло неловкое молчание, которое затем сменилось темпераментной французской бранью. Михаил не выдержал:
- Что у вас там?
- У нас тут нет никаких тросов, лебедок и топоров.- Ричард выглянул в окно. – Они об этом не подумали… Топоры им дают только в самом крайнем случае…
- Твою мать…
- Ладно! Андрюха, Леша, давайте толканем…
Мы обошли джип и встали сзади.
- Ричард, а вы с Пьером не соизволите выйти и помочь? – Михаил мгновенно вымок под проливным дождем, впрочем, как и все мы, что никак способствовало проявлению добродушия.
- А надо?
- Вышли быстро из машины! – теперь завелся и Алексей. – И охранников разбудите. Пусть тоже помогут. Нам еще и их джип выталкивать!
- Миш, послушай…- Андрей замер, подняв вверх указательный палец и повернув голову с налобным фонариком в сторону плотной стены леса. Сквозь ровный шум дождя прорывались знакомые и одновременно будоражащие воображение звуки. Темнота окутывала душным, мокрым и колючим одеялом, а где-то, казалось, всего в нескольких сантиметрах от нас начался оглушительный концерт. Жабы и лягушки, сверчки и москиты, квакая, треща и жужжа, составляли мощный многоголосый хор. Время от времени раздавался пронзительный визг дикой кошки, то тут, то там слышался тревожный писк птиц, спугнутых с места ночными мародерами джунглей.
- Чегой-то они так возбудились? – Алексей прижался спиной к автомобилю.- Проголодались?
- Еще бы! – Миша оглушительно захохотал. – Мало того, что целых две машины готовой еды, так еще и перепуганная дичь в нашем лице по непролазной грязи далеко не убежит…
- Иди на фиг, - беззлобно ругнулся Алексей и уперся плечом в джип.- Мы будем толкать или как? Я, что, самый сильный тут?
- А почему нет? – Андрей был настроен философски. – Это, смотря в чем силу мерять. В размере бицепсов или в кубических сантиметрах серого вещества…
Африканцы, поеживаясь под дождем и обреченно оглядываясь, вышли из теплого нутра машин. Уверенней всех держался Ричард. Он как-то сразу дистанцировался от своих земляков и доверительно прошептал Мише на ухо:
- Вы с ними построже будьте. Они не очень любят работать.
Мы облепили передний джип словно муравьи, водитель завел двигатель, холодная жидкая глина брызнула из-под колес прямо на нас. Джип, воя и плюясь, прочно сидел в грязи.
- Стоп машина! - Закричал Миша – Петрович, как ты думаешь, получится у Ричарда перевести нашим африканским друзьям басню про лебедя, рака и щуку?
И действительно, наше взаимодействие по выталкиванию автомобиля напоминало знаменитый ритм синкопы. Сначала мы втроем, скользя по земле, ударным ритмом толкали машину. Затем, вразнобой, не заботясь ничуть о синхронности действий, в партию вступали Пьер и охранники, каждый со своим самостоятельным «тыком».
- Они же в армии служат! Или их деды не гоняют? – возмутился Алексей. – Эй, салаги, как там будет, по-вашему? Ан, дё, труа, алле! Раз, два, три, взяли!
С пятой попытки действия стали более согласованы. Однако, джип, всячески противясь освобождению, всё глубже и глубже всасывался в грязь. Глина была такой скользкой, что ходить по ней можно было только в раскоряку, аккуратно и внимательно переставляя ноги.
- Нужно освободить салон и найти валежник, чтобы накидать его под колеса…
Сонная Вика, медленно, словно сомнамбула, стала вынимать из машин вещи и складывать их у обочины. Водители полезли на крыши стаскивать тяжелый багаж, закрепленный там. Мы, тем временем, отошли в сторону, пытаясь отыскать какие-нибудь палки или наломать веток. Последнее оказалось совершенно глупой затеей. Изящные ветви лиан (чуть тоньше детской руки) гнулись, изворачивались, но никак не ломались. Под ногами мы нащупывали опавшую листву и какие-то мельчайшие прутики, которые никак не годились для наших целей. Думать о том, чтобы взобраться на дерево и отломить более крупные ветви не приходилось. Во-первых, ветви начинались метров за семь-восемь от земли. Во-вторых, влажную и прочную древесину своими силами сломать бы не удалось ни за что. В лучшем случае, мы бы просто попрыгали на ветвях, как на батуте, в худшем - скатились по ним, прогнувшимся, прямо на землю.
- Надо идти вперед и искать. Вдруг в этой глухомани отыщется поваленное дерево, или что-то более или менее подходящее.
Михаил был настроен решительно. Сдаваться наши люди не привыкли.
- Ха! - Хмыкнул Ричард громовым басом.- Да тут мы никогда ничего не найдем! Это дикие места!
- Знаешь, дружище, это и в твоих интересах тоже, чтобы нам повезло. – тон Андрея не предвещал ничего хорошего. – Ладно, мы лопухнулись, не проверили наличие топоров и лебедок… Но ты же вырос в этих краях. Кому, как ни тебе должно было прийти в голову, что здесь в порядке вещей не беспокоиться об элементарной безопасности? Сам знаешь, в России, особенно в районах с плохими дорогами, водилы укомплектованы под завязку. Они, если что, и себя спасут и еще других.
- Тут всегда страхуются только в самом крайнем случае…
- А у нас, что? Пикник на обочине? Какого еще крайнего случая нам нужно ждать?
- Андрюха, брось…. Ты же понимаешь…. Это – Африка. Давай-ка сходим вперед. Посмотрим на дорогу, а заодно глянем, может, всё-таки найдем что-нибудь.
Миша повернул регулятор фонарика на дальний свет, натянул на голову капюшон и, стараясь держать равновесие, заскользил вперед.
Мы потянулись за ним.
Правы те, кто утверждает «ищущий да обрящет»… Не успели мы отойти от застрявших машин, как в неровном свете налобного фонарика на обочине мелькнуло нечто, столь неожиданное, что мы даже не сразу поверили в удачу… Это был брошенный и полуразрушенный блок-пост, которых по дороге мы уже встречали довольно много.
Мы еще не рассказали вам о золотом правиле (или праве) «сидящего на бревне»? Нет? Тогда слушайте.
Тысячи гектаров дикого леса в ЦАРе, как и в соседних Конго и Камеруне, чаще всего бесхозны. Однако, с момента появления колонизаторов, когда были проложены дороги, местные жители стали воспринимать участки вокруг этих дорог как нечто, весьма ценное. Во-первых, там изредка можно было поднять упавшие с проезжающих машин коробки и свертки. Без разницы, что в них находилось. Это – добыча! Во-вторых, аборигены очень быстро поняли основной принцип шлагбаума на дороге – пропускать за вознаграждение. Поэтому, как только французы ушли из джунглей, участки вокруг дорог были поделены между отдельными племенами и даже семьями. Те, кто был побогаче, строили для своих «таможенников» на обочине хижины. Более бедные просто перегораживали дорогу поваленным деревом и усаживались на него. При приближении машин бревно приподнимали и оттаскивали в сторону. За плату, естественно. Правда, бизнесмены из аборигенов вышли некудышние. Частенько, утомившись сидеть на бревне, они уходили в свои деревни и освободившееся бревно тут же занимали соседи. При возвращении конфликтов не возникало. Ведь правило едино для всех: кто сидит на бревне – тот и начальник. И вот уже бывшие владельцы пропускного пункта были вынуждены доставать кошельки за проход и проезд по «чужой» дороге. Правда, никто не оставался в накладе. Прошляпивший хлебное место уходил дальше и основывал новый блок-пост.
Но случалось и так, что по каким-то дорогам транспорт переставал ездить вообще или проезжал крайне редко, поэтому таможенные терминалы считались нерентабельными и их оставляли, чтобы найди более оживленную трассу.
Вот на такую оставленную и разрушенную хижину мы и наткнулись. Палки, из которых она была сложена, рассыпались при легком толчке. Поэтому материала для сооружения наста под колеса у нас оказалось предостаточно. Мы раз восемь ходили туда-сюда, перенося охапки довольно длинных и тяжелых палок.
Дальше дело пошло веселее. Как вытаскивать машину из грязи при помощи таких нехитрых приспособлений все в России знают прекрасно. Не прошло и десяти минут, как оба джипа были освобождены. К тому времени мы уже были до ушей перепачканы в грязи, но это как-то не портило общего бодрого настроя. Поклажа была возвращена на место и автомобили тронулись в путь.
Почти километр мы ехали без приключений. И вдруг… Ну, конечно же, новая яма, новая остановка и новые «ласковые» слова в адрес небесной канцелярии, так не вовремя разверзшей свои хляби. Процедура полной выгрузки багажа и коллективного выталкивания повторилась снова. В этот раз мы почти сразу же отправились на поиски валежника, прихватив (для увеличения радиуса поисков) двух водителей. Брошенной хижины не нашли, зато наткнулись на полусгнившее поваленное дерево, от которого легко отделились крупные ветви.
На третий раз, и опять метров через пятьсот, наши нервы не выдержали.
- Мы проехали всего ничего. С такими темпами мы все четырнадцать дней проторчим в этом болоте! – Леша нервничал, вытаскивая на обочину капитально испачканные красной глиной вещи и даже не особо выбирая место, кидал их прямо в грязь.
- Миша, глянь!
Петрович присел у колеса джипа.
- Что за хрень?
- Они опять отключили полный привод…
- Какого лешего?
-Ричард! Пьер! Кто это сделал?
- Водитель сказал, что в инструкции написано «отключать после использования. Использовать полный привод в крайних случаях»…
- Андрюха, ты давно слышал, как я матом ругаюсь? Потерпишь?
- Да ладно… отведи душу…
Плюнув на сопротивление Ричарда и особенно Пьера, быстро провели рекогносцировку. После того, как автомобили были в очередной раз освобождены из топкого плена, за руль первого джипа сел Андрей, а Михаил сменил водителя во второй машине. Алексей взгромоздился на подножку передней дверцы справа от Андрея, чтобы стоя высматривать возможные «засады» на дороге, Саша Фетисов проделал то же самое, но уже в Мишином экипаже.
Дело пошло веселее. Большой опыт езды по нашим отечественным дорогам (точнее, бездорожью) еще в советское время, виртуозное владение техникой вождения позволили нам, благодаря смене шоферов и штурманов, проскочить за ночь почти девяноста километров. Конечно, совсем без эксцессов не обошлось. Минимум три раза еще машины попадали в патовые ситуации, и мы их выносили буквально на руках. Но ведь и паузы безостановочной езды удлинились аж до тридцати километров. И это была достойная победа русской автомобильной школы. Во всяком случае, наши африканские друзья, которые успевали сладко вздремнуть между остановками, долго аплодировали Мише и Андрею, когда на заре, по почти просохшей дороге мы с ветерком вкатились в крохотную деревеньку – конечному пункту нашего цивильного пути….