Как всегда опрятно одетый, в начищенных до зеркального блеска хромивых сапогах, красивый дядя Проня, чуть пригнувшись, шагнул из сеней в кухню, где мы чаёвничали с тётей.
- Но чё, Мальбрук, в поход собрался? - улыбнулся он.
- Хто-хто - не поняла тётя, - Садись, братя, чай пить
- Спасибо, Ага, попил уже. Давай, дева, рысью, - обратился он ко мне. - Нам ишшо кой-куды заехать с тобой надо.
Быстро допив чай с молоком и дожевав "тарочку", я схватила из рук тёти Аги узелок с едой, чмокнула её в щеку, и побежала вслед за дядей, успев заметить краем глаза, как, обтерев о запон руки, та перекрестила нас и сказала:
- Но дак вы дён за пять справитесь с такими помощницами, Рая вон тоже собиратца.
- Но дак давай и её!
- Не, дя Проня, я - со всеми, на машине, - это навстречу нам вышагивала моя сестреница, легко неся с речки полные вёдра на коромысле. - Вер, а ты потом - к нам, попоём!
- Вы ба всё пели! - заворчала на дочь тётя Ага- Смотри у меня, ладно работай, не припозорь!
- Брава песня ишшо никому не мешала; Дядя Проня взял вожжи. - Но-о!
И я затряслась на телеге вместе с телогрейкой, которую набросила мне на плечи тётя.
- А чё валенки-то не набула? - рассмеялся дядя Проня, погоняя лошадь. - Через час уже не будешь знать, куды от солнца деваться.
И правда, зябкость раннего утра, заставившая меня съёжиться в тёмных сенях, быстро улетучивалась вместе с белым пологом тумана над весёлой Сохотойкой, в прозрачной студёной воде которой мне уже так понравилось иногда ловить куском тюли юрких вьюнов или крошечных охальдавок. Но сегодня я ехала на покос помогать колхозу в заготовке сена, а это вам не охальдавок ловить! Щёки мои норовили оторваться при бешеной пляске тележных колёс, прхрустывающих ломкой грязью деревенской дороги. Когда мы проезжали мимо недавно срубленной избы дяди Давыда, сзади послышался гул. Уши Карьки встали торчком, потом быстро-быстро запрядали, и он рванул вбок.
- Стой! - зычно заричал дядя , до предела натянув поводья.
Мимо нас пронёсся "Захарка", битком набитый бригадой весело поющих косарей. Песню заглушили голоса моих новых почти взрослых подруг:
- Вера, давай к нам!
Я замахала руками, готовая полететь к ним, но дядя сказал:
- Пока оне всех на задах ишшо пособирают, мы с тобой на свиноферму заскочим, ты же хотела посмотреть!
За забором из трёх жердей, уткнувшись в корыта, то взвизгивая, то ворча, чавкали огромные свиньи, изредка производя рокировку. За более плотным забором тоненько повизгивали их многочисленные дети. Миновав дворик молодняка, дядя остановился перед женщиной в огромных резиновых сапогах и сером халате.
- Но чё, Анна, вижу: у тебя порядок.
- А чё ему не быть? И комбикорм, и отруби есть. Перегон к обеду подвезут. Ты бы, блигадир, распорядился насчёт свинарника! Ночи-то холодны, а ишшо как дожди зарядят!
- Ну потерпи, откосимся, тогда пришлю пару плотников на крышу.
- Да я-то подожду. А поросятки-то настыть могут Пойдут дожди - падёж начнётся, так и знай, али дырки в небе позаколачивай.
- Поумничай мне! Мужика за длинными рублями в леспромхоз отправила, вот и хочешь, чтоб я тебе заместь одного - двоих дал. Оне тебя ночью-то не согреют. Отзывай Ваську домой, а то околеешь!.- последние слова он прокричал, уже берясь за вожжи.
- Дядя Проня, а Вы и у свинарок - главный?
- И у их, и у доярок, и у телятниц, и у конюхов, - улыбнулся довольный дядя. - я же бригадир отделения.
И потому, что главнее Вас в Сохотое никого нет, у Вас в избе телефон?
- А то как же?
- Почему тогда Ваши лошади в клубном дворе ночью гуляют? У них что, конюшни нет?
- А ты-то чё ночью в клубном дворе делаш? - подозрительно посмотрел на меня дядя.
...Как-то после единственного сеанса, начинавшегося, как обычно, в 10 часов вечера, молодёжь осталась в клубе играть в странную игру под названием "номерки". И мы с Нинкой тоже себя к молодёжи причислили. Парни нас, малявок, не замечали, а девушки, часть из которых была нашими сестреницами, и - даже нашими тётушками, изредка, чтоб мы не скучали, выкрикивали наши номера. И ведущий, находившийся посередине. нехотя похлёстывал ремнём нас, перебегавших к свободному месту на скамейке, одной из тех, что были расставлены специально для "номерков" вдоль стен зрительного зала. Делал это ведущий без эмоций, шуток-прибауток, которые щедро отпускал взрослым. Вскоре нам это надоело, и, слегка обиженные, мы решили идти домой. В кромешной темноте мы кое-как сошли по ступенькам клубного крыльца, и тут нам обеим захотелось "на двор" Завернув за угол клуба, мы приготовились, как вдруг что-то мокрое коснулось моего оголёного зада и гормко фыркнуло. Кровь в венах заледенела, я даже трусишки от страха, пронзившего меня, натянуть не могла. А владелице мягких влажных губ фырканья показалось мало, и она заржала. Страх вмиг улетучился. Лошадь - ни чёрт, ни нечистая. ни ведьма. Я даже удивилась своей смелости. Смеясь, погнала лошадь вглубь двора:
- Ач-ач!
- Ты чё, зашипла Нина, - Она же лягнёт тебя!
- Нет, она меня поцеловала, значит, любит!
В клубе девушки с парнями продолжали распалять друг друга хлёсткими ударами ремня, выскакивали парами на крыльцо, целовались. Мы, привыкшие уже к темноте, наблюдали за "бессовестными" И нам,как ни странно, тоже почему-то хотелось быть хоть чуточку "побессовестней".