А ещё был случай…
Ещё на студенческой скамье приходилось не раз слышать интересные лекции и всякие притчи о святости врачебной тайны. Доцент кафедры кожно-венерических болезней рассказывал тихо и доверительно, что один венеролог случайно проговорился о том, что у больной Н. – молодой красавицы, 23-х летней балерины – сифилис. Покатился слушок – Н. повесилась, а горе-венеролога турнули с работы. «Так что, – назидательно заканчивал доцент кафедры, – вендиспансер – не лечебное заведение, а тайная канцелярия любви, коллеги и коллегши, – как говорил один поэт».
Десяток лет врачуя в сельской местности, мне приходилось убеждаться, что врачебную тайну сохранить трудно: устами медработников она просачивалась, несмотря на мои увещевания хранить врачебную тайну, как военную. Уже вечером того же дня всё Губаново знало, что Клавка с продмага была на аборте, а Байбуза по пьянке сломал себе ногу в самом бедре. Как тут сохранить тайну?
…В областном центре, где расположен медвуз (нынче университет!) мне с трудом удалось поступить на станцию скорой помощи, оставив на «запасном пути» мечту о работе в хирургическом отделении больницы скорой помощи. Суточные дежурства проходят быстро, удельный вес их времени колеблется с шести вечера до шести утра – мчишь, как спринтер, вызов за вызовом, колёсный приём следующего вызова, – этакая зубчатая передача. Как пилоту налёт часов, врачу скорой помощи нужно начислять количество километров наезда по вызовам. Тут, казалось бы, не до врачебной тайны! И снова: «Семнадцатый, на выезд. Луговая, 33… лифт не работает… принят: 19 часов 37 минут». И… время вперёд!
…Дом №33 – это новый девятиэтажный, среди унылых домиков частного сектора. Работает только грузовой лифт: новосёлы завозят мебель, пассажирский – не работает. Иду сам, оставив своего фельдшера в машине, с собой тонометр и фонендоскоп. Вот и седьмой этаж, дверь открыта. Меня ждут!
– Доктор! Скорее! Жена помирает! Боли в животе и рвёт её бедную! Просто спасу нет, доктор! – этакая автоматная очередь тревожной словесности.
На просторе кровати под простынёй угадывается молодое женское тело… Красивое лицо озаряют распахнутые за тёмными штыками изогнутых ресниц испуганные и удивлённые глаза… На полу у головного края кровати огромный таз. – Доктор, мне плохо, тошнит, голову как обручем сдавило… Пусть муж уйдёт, я Вам всё расскажу и покажу. Пусть муж выйдет, молю Вас, доктор! Мне так больно!..
Чтобы ускорить процесс сбора анамнеза и осмотра, решаю отправить мужа взять в машине медикаментозную укладку.
– Доктор, у нас всё есть: и клофелин, и валокордин, весь алфавит витаминов…
– Нет, доктор, принести надо именно Ваше лекарство, я чувствую, оно мне поможет…
Моложавый толстячок послушной трусцой покатился из комнаты. Когда его шаги стихли – из-под соседней кровати ужом выскользнул измятый молодой человек, торопливо вправляя рубаху в брюки… Женщина в постели укрылась с головой, а подкроватный пришелец, уверенно открыв замок, проворно выпрыгнул в простор коридора.
Стянув с головы простынь, женщина, вспорхнув ресницами и окинув меня взглядом, дружески-обещающе резюмировала нашу встречу: «А это, доктор, врачебная тайна! Как завещал нам товарищ Гиппократ, коллега! Не так ли?»