ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
ЗООПСИХОЛОГИЯ СИЛЬНЫХ МИРА СЕГО
ХИЩНАЯ ВЛАСТЬ
Стадное чувство должно господствовать в стаде, — но не выходить за его пределы. Вожакам стада нужна в самом корне отличная от стадной оценка их собственных поступков, равным образом — независимым, или «хищным» животным.
Смертельная вражда стада против иерархии: стадный инстинкт на стороне уравнителей (Христос).
Ф.Ницше, «Воля к власти»
Ещё я чувствовал ночью властолюбцев как нечто чуждо-бесспорное, что-то вроде чёрных скал, на которых и мох не растет... они стоят, погружённые в воду, и нет ничего у них с водой, и у воды — с ними.
М.М.Пришвин, «Зеркало человека»
РОДОСЛОВНАЯ ВЛАСТИ
Власть... О ней написаны горы книг. Её по праву можно считать одной из «вечных тем», наряду с темами любви, смерти, смысла жизни... И то, что власть (во всяком случае высшая) — зло, трудно оспаривать. Невозможно даже в общих чертах описать весь тот водопад несчастий и горя, который власть обрушивает на людей. Преступления и несправедливости, совершённые власть имущими и равно борющимися за власть, — неисчислимы.
Человечество всё ближе подходит к пониманию проблемы власти, — зла, исходящего от властных структур. Но не было пока ответа на самый главный вопрос. Почему власть — зло?! Почему словосочетание «нравственная власть» воспринимается как совершенно немыслимое, типа «круглого квадрата» или «горячего льда»? То ли, действительно, власть портит человека, то ли сам человек до такой степени способен «красить место», что дальше некуда? Не существовало понимания непосредственного «менталитета власти». Какова внутренняя (интроспективная) «психологическая картина», мотивационная основа бесчеловечного поведения самих властителей (правителей, иерархов, «авторитетов»), которые не теряя душевного комфорта, обрекают людей на невзгоды и страдания? «Власть развращает человека, абсолютная власть развращает абсолютно». Неужели любой человек, обретший власть, способен на подобное «развращение»? Или только некие «избранные»? Древние греки считали, что «власть выявляет истинную суть человека». Но что же мешает прийти к власти по-настоящему хорошим, честным и нравственным людям, да и проявлять на столь ответственном посту свою «суть» — вершить благородные и великие дела для счастья людей?
В современной жизни, в истории мы видим совершенно противоположное. Знаменитую «кротость» царя Давида, беспощадно расправлявшегося с населением завоёванных им городов. Приказывающего поголовно всех, в том числе стариков, женщин и детей, «подкладывать под молотилки, железные пилы и бросать их в обжигательные печи». «Остроумие» римского диктатора Суллы, устроившего после захвата власти резню шести тысяч своих противников, а на вопрос о том, что это за страшные крики за окнами, ответившего: «Там по моему приказу наказывают нескольких негодяев». Нравы, наконец, еврейского ГУЛАГа, уступавшие пальму первенства по жестокости разве что гаитянской «правоохранительной» службе тонтон-макутов.
Лишь этическая антропология, то есть концепция существования врождённых видовых поведенческих различий в человеческом семействе, или видизм даёт однозначные ответы на поставленные вопросы.
Кстати, наиболее рельефно эти поведенческие (видовые) отличия у людей «высветил» в своё время Фридрих Ницше [40]. Причины же возникновения этих отличий его ни в малой степени не занимали. Но саму проблему он всё же обозначил. Это различия человеческого стада и сверхчеловека, представителя «расы господ»: стадное поведение большинства людей и бесспорную хищность властителей («хищных вожаков стада»). Говоря современным языком, в человечестве наличествуют и противоборствуют субъекты с диаметрально противоположными, несовместимыми поведенческими установками, имеющие весьма различные психофизиологические генотипы. Ницше счёл хищность властителей желательной и даже необходимой, а мораль — жалким, утешительным уделом человеческого стада. Хочется всё же попробовать показать, что это далеко не так.
Тот способ выживания (адельфофагия), по которому пошли предки людей, палеоантроповые гоминиды, привёл их к оразумлению и трансформировался в социальные формы подавления личности, или хищного диктата. Хищный диктат — это навязывание своей воли правящим (хищным) меньшинством всему обществу. Это и юридические формы власти, и всевозможные проявления манипулирования общественным сознанием, вплоть до регламентации образа жизни, мышления, морально-этических норм. Хищный диктат и стал для человечества стержневым, определяющим все остальные аспекты человеческого бытия. Прямое влияние хищного диктата на исторические формы жизни людей и его дальнейшая эволюция, в результате приспособления к этим меняющимся условиям — такова «постоянно действующая» первопричина существования социального зла и насилия в мире.
Таким образом, хищные гоминиды оказались совершенно не на своём месте. Вместо тщательного исследования их поведения в хорошо оснащённых научных лабораториях специалистами-зоопсихологами, вместо помещения их в кунсткамеры в заспиртованном виде, вместо создания из них таксидермических экспонатов для палеоантропологических музеев, именно эти злокозненные существа на протяжении всей истории существования человечества оказываются у власти, образуют чудовищный конгломерат «сильных мира сего». Отсюда и соответствующие - столь печальные для людей - последствия.
Что же может грозить людям при продолжении хищного владычества в обществе, и каковы перспективы у человечества? Чтобы получить ответы на эти вопросы, необходимо полностью оценить опасность, исходящую от хищной власти. Для этого требуется проникнуть в «стан врага» — во внутренние области хищного сознания. Представить себе этот своеобразный менталитет. Уяснить глубинные мотивы действий «персон власти» и узнать их цели. Каковы они? Есть ли у них таковые?
СТАНОВЛЕНИЕ ХИЩНОСТИ
Для того чтобы понять хищную злонамеренную направленность именно на людей, необходимо рассмотреть механизм становления человеческой хищности.
У всех плотоядных и всеядных высших животных по отношению к их потенциальным жертвам имеются физиологические преимущества. Когти, клыки, скорость передвижения, физическая сила и т.п. У хищного же человеческого детёныша, ещё совсем несмышлёного, никаких таких преимуществ нет. Это «обиженный судьбой» хищник. Но в то же время и ему необходимо удовлетворение своего хищного инстинкта. Надо на кого-то охотиться. Ясно, что добычей, доступной для него, явятся в основном другие дети. Они — жертвы подходящие, доступны для нападения, — практически беззащитны, легко догоняемы. Хотя есть ещё и другие жертвы — это домашние животные, которых малолетние хищники подвергают мучительству и страшным казням. Во многих младших детских группах есть кусающиеся дети. Причём этому никто их специально не учил. Это, возможно, не показатель, курьёз, но он характерен. Именно так, инстинктивно, происходит оформление хищности. Этот видовой признак столь мощный, что его невозможно подавить. У взрослых индивидов он становится неодолимым (компульсивным). Хищнику постоянно требуются жертвы, как наркоману — доза «белой смерти».
Вот так жалко и ущербно оформляется - в итоге столь страшная - авторитарная установка и направленность хищности на людей. Тем самым взращивается хищная видовая агрессивность в человечестве. Она принимает самые различные формы. Правда, суггесторы в плане выработки собственной хищной установки несколько «продвинуты» в сравнении с суперанималами. Они сначала находят, создают референтный (желательный) образ, а затем уже по нему «настраивают» своё поведение. Обман, коварство — это всё же значительное интеллектуальное преимущество, и оно требует для себя более сложного «включения». Поэтому суггесторы заведомо умнее (хитрее) суперанималов. Последние, как правило, — прямолинейны, не понимают многих нюансов, но часто чувствуют их инстинктивно. Тем не менее, их поведение нередко бывает неадекватно внешним обстоятельствам. Вот почему их так много гибнет. Предусмотрительность и осторожность — это «для слабонервных», а не для них. Их качества и кредо — лихой азарт, безрассудная отвага, беспощадность...
При подобном становлении инстинктивно-агрессивного отношения к другим человеческим существам очевидно то, что в такой психике нет места для какой-либо нравственности. Уже на самом раннем этапе становления хищности — полная несовместимость агрессивности и сострадания. Это диаметрально противоположные стратегии видового поведения.
Хорошо ещё, что проявляется это инстинктивное влечение не в самой своей жуткой - потенциально возможной - форме. Дети, полностью предоставленные сами себе, — чудовищная вещь. Спасают положение лишь усилия взрослых. Они постоянно одёргивают детей, наказывают их за серьёзные проступки, и, тем самым, хищные поползновения и агрессивные устремления как-то пресекаются.
К несчастью, хищное поведение поддаётся заразительному «закону дурного примера», нередко подхватывается и нехищными индивидами, происходит их «охищнение». Человек, как и все приматы, необычайно склонен к подражанию. К тому же отмеченное одёргивание не имеет повсеместного распространения. Хищные родители обычно не только не пресекают подобное поведение собственных отпрысков, но даже поощряют оное. Это попустительство - «легальность» авторитарной установки в современных обществах - является наистрашнейшим заблуждением человечества. Авторитарность должна стать недопустимой, осуждаемой обществом. Ибо, какая там может быть нравственность, если жизненная установка у хищных — «подложить свинью» ближнему своему, придавить его любым путём?!
По логике вещей, авторитарные дети должны каким-то образом изолироваться и воспитываться особо. В этом не содержится ничего чудовищного или предосудительного. Подобные службы — всего лишь гипотетический аналог нынешних интернатов для олигофренов. И здесь совершенно незачем что-то недоговаривать. Хищные тоже являются неполноценными, дефективными. И они так же должны быть под контролем общества. В таких учреждениях они будут находиться до самого своего взросления, а затем соответствующим образом трудоустраиваться. К их услугам масса рискованных и опасных профессий, никак не связанных с бременем власти. Но к работе с людьми их необходимо законодательно признать профессионально непригодными! Только и всего! Понятно, что здесь целый «воз» проблем: кто должен принимать подобные законы? кто кого будет контролировать? как всё это будет воспринято обществом, в особенности хищной его частью? и т.д. На все эти вопросы ответить невозможно, пока не начаты конкретные «революционные» действия. Как говорили большевики, «лишь практика — критерий правильности теории», или, в ленинской интерпретации, «главное — ввязаться в драку, а там видно будет». К сожалению, а, может быть, и к счастью, но «видовой драки» человечеству, вероятно, не избежать.
Собственно говоря, видовая неоднородность человечества достаточно очевидна. У высших млекопитающих существует определённая внутривидовая агрессивность. И как закон, она всегда является примерно одинаковой внутри вида, т.е. колеблется около некоего усреднённого уровня. И никогда крайние выражения этой агрессивности качественно не отличаются от среднего значения, только — количественно. «Перехлёсты» её очень редки, хотя и бывают, но всегда — в порядке исключения, в экстремальных условиях. У человеческих же индивидов наблюдаются отчётливые «разрывы» уровня агрессивности поведения. Существуют различные качественные степени агрессивности, что никак не может быть присуще единому виду, и говорит о наличии в составе человечества разных видов.
Повышенная агрессивность может направляться либо на другой вид, либо на «чужих» при «территориальной борьбе». Шимпанзе, например, способны убивать «нарушителей границ». Но крайний уровень агрессивности в подобных битвах «своих и чужих» демонстрируют серые крысы [14]. В этом плане человечество со своими постоянными войнами действительно похоже, и очень сильно, на сообщества крысиных популяций.
Но есть важные различия. Во-первых, человеческая агрессивность пронизывает все территориальные общности людей насквозь, в каждой из них имеется несколько процентов (от 1 % до 15 %) предельно безжалостных и коварных (своекорыстных) индивидов. Во-вторых, люди обладают таким «малозаметным» качеством, как понимание своих поступков, и они способны указать точно на те из них, которые приносят другим людям горе. Но «почему-то» не отказываются от злонамеренных действий. Поэтому существование непрерывного видового спектра поведенческих характеристик, в отношении человеческой агрессивности, невозможно. Это противоречит широте, даже несовместимости отдельных точек его диапазона — от убийцы-садиста Чикатило и людоеда Джумалиева до праведника Махатмы Ганди. Другими словами, такое разнообразие поведения невозможно в рамках однородного «антропологического множества». Этот спектр прерывается, и, следовательно, именно эти разрывы должны рассматриваться как границы видов. Иначе эта разница необъяснима! В математике есть так называемые «прерывисто-непрерывные» функции. Такова же картина и здесь, если представить агрессивность, как функцию, с присущей каждому индивиду степенью её проявления (реального или потенциального).
Нехищный диапазон: участок этой функции (в направлении возрастания агрессивности) таков. Оскорбить нечаянно ; обидеть словом ; ударить в сердцах, сгоряча ; ударить со злостью, «за дело». Далее следует экстремальный участок: изувечить или убить при вынужденной обороне ; убить в пьяном виде ; убить, будучи «втянутым» в преступление и оказавшись в безвыходном положении. Неоантропов практически невозможно «подвигнуть» на убийство, тем более бытовое или преступное, необходим предельно мощный стимул: защита семьи, Родины. Большинство людей на нашей планете спокойно живут всю свою жизнь без борьбы за власть и не совершают никаких преступлений против общества и личности, тем более — по собственной инициативе. Даже среди преступников насчитывается огромное число людей, нарушивших закон лишь под давлением жестоких жизненных обстоятельств.
Следующий участок — суггесторная агрессивность. Причинить боль исподтишка ; ударить сильно, «с удовольствием» ; оскорбить, унизить словом, специально найти, что сказать («компромат») ; устроить пакость, «подлянку» ; доставить издевательское страдание: моральное или физическое, вплоть до изощрённых пыток ; убить с определённой целью: меркантильной или из мести ; изнасиловать, затем убить жестоко и мучительно для жертвы, садистски.
И наконец, крайняя, «ультрафиолетовая» часть хищного «спектра злобности» — агрессивность суперанималов. Смертельно оскорбить, провоцируя на жестокую драку ; полностью придавить психологически, сделать зависимым, растоптать как личность ; предельно унизить, изнасиловать, «опустить» ; избить так, чтобы искалечить, изуродовать ; убить жестоко и бесстрастно ; убить изуверски, с нанесением множества смертельных ран уже мёртвому.
У обоих хищных видов не существует «экстремальных» участков, скорее, наоборот, именно в обычных условиях им приходится наиболее трудно, необходимо сдерживать себя, при любом же удобном случае («хороший» повод, подходящая ситуация, — та же экстремальная или «революционно-перестроечная») они с удовольствием дадут выход собственным злобным инстинктам.
Соответственно этим уровням агрессивности, пытаются выстроиться и самовоспроизводиться системы доминирования (иерархии) во всех человеческих сообществах. Правда, соответствие это уже не носит характер «один к одному», предельно жестокие властные режимы суперанималов - деспотии, тирании - уже почти полностью ушли в прошлое, хотя и бывают кое-где реликтовые вспышки. Ещё они могут в «неофициальной» форме существовать в криминальном подполье. Сейчас властные структуры стали вотчиной суггесторов, и всё же трудно считать это свидетельством общественного прогресса, скорее, это очень похоже на разницу в «сладости хрена и редьки».
Но власть существует и в научных, и производственных коллективах, и она подчас принимает крайне конфликтные формы, как хорошо всем известно. Свары в наших «Малых» и «Больших» театрах часто бывают более популярными у театралов, чем самые аншлаговые спектакли.
Так как же определить — кто у власти? И есть ли власть нехищная, и если таковая существует, то где она заканчивается? И где начинается хищная власть? Ответить на эти вопросы можно, лишь поставив дополнительный, уточняющий вопрос: «кому выгодна такая власть и какие она приносит выгоды?» Тогда станет ясно, что для хищной власти предпочтительны те области, в которых есть хотя бы одно из трёх условий. От такой власти можно либо получить деньги, обогатиться (власть без славы), либо приобрести славу, популярность (деньги чуть позже), либо иметь возможность непосредственно морально и физически безнаказанно подавлять людей (а не то и уничтожать их). Вот три составные части хищной власти. Наиболее предпочтительно для неё обладание всеми тремя компонентами, что обеспечивает лишь полновластная диктатура. Отсюда и следует то, до какой степени может продвинуться нехищный индивид на таких путях хищной власти.
Можно выделить два момента в продвижении хищности власти. Во-первых, в тех местах, куда попадают хищные, ими сразу же или постепенно предпринимаются попытки всё перестроить на свой зоопсихологический лад, охищнить место. Как только начинается подавление коллектива, это значит, что власть либо захвачена хищными, либо произошло её охищнение, «заражение хищностью» (руководством взяты на вооружение хищные методы). В самом безобидном коллективе может объявиться и проявиться во всей своей красе хищное чудовище. Хищные индивиды могут легко подавить небольшой коллектив, но довольствоваться этим они долго не смогут. Они органически неспособны на это, — у них быстро возникает пресыщение, поэтому им требуется экспансия (экстенсивный рост поля применения их агрессивности). Только нехищные, «стадные» люди могут практически неограниченно долго работать на одном месте и добросовестно выполнять свои служебные обязанности без желания кого-то «подсидеть».
И во-вторых, существуют сами по себе жуткие, заведомо охищненные области «человеческой деятельности». Торговля, политика (война в том числе), уголовщина (воровство, наркобизнес и т.п.). Там уже царит безнравственность как таковая. «Бесчестность является неотъемлемой частью самого существования частной торговли... Пренебрежительное отношение к своим конкурентам отношение, абсолютно лишённое порядочности служит важным средством предпринимательской деятельности» [42]. Эти области как будто специально созданы для хищных; вернее, именно ими они были созданы и освоены. Поэтому там могут уверенно функционировать только хищные (другие не приживаются или «не выживают»).
В то же время не всякое место можно охищнить. Например, не станет хищник наслаждаться властью в грязном забое, в качестве бригадира замурзанных дочерна шахтёров. Хотя на каком-то этапе своей карьеры хищного индивида можно встретить на самом жутком производстве. Но только — недолго, для саморекламы или «для дела». Можно вспомнить, с какой гордостью Ельцин в своей «Исповеди на заданную тему» писал о том, как он в течение года по месяцу перебывал, «попритарчивал» в качестве рабочего разных специальностей [51].
У хищных видов есть ещё одно преимущество. Им присуще раннее видовое само-осознание (самоидентификация). Они очень рано обретают ощущение своего «выгодного» отличия от окружающих. Ощущение способности тем или иным образом психически подавлять других индивидов, успешно воздействовать на них в своих интересах, плюс необоримое желание делать это. Это тоже чисто инстинктивное, животное чувство, и потому необычайно сильное. Со временем оно перерастает в непоколебимую уверенность в своём превосходстве. Эта «мания величия» сопровождает хищного индивида всю жизнь, даже без «достаточных для себя оснований».
Она является интеллектуально-психологической инверсией, противоположностью самокритичного мышления, свойственного лишь нехищным людям, и дарующего им способность сомневаться, и несмотря на их наивность, делать правильные выводы и приходить к истине, т.е. становиться мудрецами, что для хищных невозможно.
При хищной ориентированности диффузного индивида (подвергшегося хищному внушению, «охищнению»), его уверенность в себе вырабатывается с трудом. К тому же она никогда не бывает «постоянно действующей» и устойчивой. Любой хищный индивид достаточно быстро собьёт с такого видового «самозванца» всякую спесь и самоуверенность. Когда же хищные «нарываются» друг на друга, то возникает конфликтная ситуация, удачно называемая «нашла коса на камень». Между ними неизбежно начинается пикировка, переходящая в «борьбу», чаще всего заканчивающуюся чьей-то победой. Союзничество между хищными всегда ненадёжно. Если такой «союз» и возникает, то каждая из сторон всегда преследует некие своекорыстные закулисные цели. До конца честных взаимоотношений между хищными не бывает. В любой момент каждый из них может быть «продан» или «сдан», несмотря на годы знакомства и даже «дружбы». Если «Боливару не выдержать двоих», то обязательно одному из этих двоих — крышка. На бескорыстную преданность способны лишь нехищные люди.
Раннее видовое само-осознание и самоуверенность хищных ставят их в выгодную позицию. Они всегда «ходят первыми» и постоянно успешно «играют на опережение» с нехищными людьми. Когда нехищные люди, бедолаги, спохватываются «задним умом», то уже бывает поздно. Они оказываются полностью повязанными путами хищного мира.
Раньше - в откровенно «плотоядные» времена - хищные владыки искренне верили в своё сверхъестественное происхождение. Были повсеместно распространены легенды о божественном происхождении предков правителей, а не то и их самих. Отсюда полная уверенность в собственном надчеловеческом предназначении и в праве на любые насильственные действия по подавлению других людей — «презренных рабов», «недостойных холопов», «смердов». Некий реликт этого, — существующий и поныне догмат о непогрешимости ватиканских пап в современном католицизме. Несмотря на всю свою нелепость и карикатурность, он позволяет римским папам сохранять свой божественный ореол в умах миллионов «диффузных» католиков. Долго, до конца Второй мировой войны, продержался в истории и божественный статус «детей Солнца» — японских императоров (микадо).
Сейчас у хищных появился новый «бог» — «политика». И этот «бог из политической машины» точно так же отпускает им все их «грехи» и преступления. Появилась возможность оправдывать свою агрессивность и авантюризм «высшими политическими интересами». «Политики буквально теряют рассудок от тщеславия, смотрят на каждое своё слово и каждую позу как на нечто такое, что имеет историческое значение, решает судьбы народов. Болезнь «звёзд» стала профессиональной болезнью политиков, наряду с киноактёрами и спортсменами. Политические спектакли занимают огромное место в средствах массовой информации. Если бы здравомыслящим людям в концентрированной форме показали политические спектакли последних десятилетий, они подумали бы, что им показывают сумасшедший дом» [55].
ВСЯКАЯ ВЛАСТЬ ОТ БОГА?
Но может быть люди, как всегда, заблуждаются? А вдруг всякая власть и впрямь — от Бога? И все наши властители, несмотря на все свои чудовищные качества, — это суровые врачеватели человечества, спасители людей? Они — именно и есть те господние пророки, которые ведут нас через социальные «тернии к звёздам»?! А мы - жестоковыйные недоумки - ругаем и клянём их напрасно?
Попробуем разобраться в этом противостоянии — хищная «раса избранных» и подвластное ей «стадо». Есть ли здесь правые и виноватые? И постараемся быть объективными.
Если строго руководствоваться логикой, то необходимо признать позицию хищных правомерной и естественной. Декларирование ими своего превосходства неоспоримо, в логике отказать им трудно. «Ну, как ещё можно относиться к этим трусливым, забитым недоумкам? Подумаешь, добрые они, видите ли. Так это ж у них от слабости, от трусости. Да, да! — именно из-за отсутствия у них мужества, смелости, силы воли. Всего того, что есть в избытке у нас — у сверхчеловеков! А это глупое хамское быдло не только можно, но даже нужно гонять и презирать. Им, вон, мизерную зарплату по году не платят, а они всё «ходють и ходють» на работу. Они же — прирождённые рабы. А дай им волю — так всё прахом пойдёт. Не дай бог пана из Ивана!»
Всё правильно, оспорить что-либо здесь трудно. Обвинений подобного рода в адрес нехищных людей можно выдвинуть несчётное множество. Можно даже создавать целые «научные» теории на эту тему, как например, многочисленные «сказания» о русском мазохизме. Симпатий поведение «хамского быдла» вызывает мало, в лучшем случае — жалость. Но, в основном, — раздражение. Ну, как же так можно себя вести? Трусливо, нелепо, убого. Смиряться с унижением, бесправием, безропотно обрекать себя на уничтожение... (Для сведения дотошного читателя следует, наверное, сообщить, что автор без всяких колебаний относит себя к диффузному виду, все вышеупомянутые качества быдла у него налицо, но его это нисколько не огорчает. — Б.Д.)
Будем объективными и честно признаем, что хищные по-своему правы, заявляя о себе в «превосходной степени». Но всё же надо поискать контраргументы. Да, они действительно более смелые, энергичные, решительные. Так почему же именно им и не повелевать?! Это их право.
Но (контраргумент № 1) все эти их преимущества вызваны отсутствием у них нравственных «тормозов». Они лишены сомнений, но ведь как говорит Шекспир: «трусами нас делает раздумье». Другими словами, самокритичность, — это то, чего у них нет и в помине.
Ну и что?! Подумаешь, совести у них нет — так это ж мелочь. Химера какая-то! Даже хорошо! Ведь именно это и придаёт им психологическую силу. Но силу — кажущуюся (контраргумент № 2), ибо при жизненной необходимости, оказавшись в экстремальных условиях, в «пограничной ситуации», нехищные люди нередко проявляют немыслимую отвагу и недоступную хищным самоотверженность. Достаточно вспомнить подвиги российских солдат (собственно, это крестьяне в шинелях) в оборонительных и освободительных войнах.
И ещё (контраргумент №3 — самый важный). «Правота» хищных обоснована лишь в том случае, если ничего Высшего в Мире для человека не существует. Если Жизнь на Земле, как считают некоторые ученые, — это всего лишь биологическая случайность. Некий очередной энергетический выброс Хаоса-Вакуума. Чисто вероятностным путем, в мириадах мириадов безрезультатных флуктуаций в потоке возникновения и гибели вселенных, образовалась бессмертная (пока) структура самовоспроизводящейся молекулы - репликатора. В ходе эволюции этот репликатор и дал всё ныне существующее многообразие форм Жизни на Земле. Все живые существа — это лишь «машины для выживания генов» [12], совершенствующиеся в ходе эволюции. И поэтому совсем неважно как мы «отживём» свой случайный век - хорошо или плохо для других людей - таких же случайных «попутчиков». Погуляли, пошумели, кто, как смог, и - аут! - назад, в мир минералов. «Из праха ты создан, прахом и станешь...»
Но если это Нечто Высшее всё же существует или же для человечества возможно восхождение к совершенно иным горизонтам, то всё тогда меняется, с точностью до наоборот. Тогда уже безусловно (!) правы нехищные люди, — сдерживающие себя от безнравственных поступков тем или иным внутренним тормозом. Страхом, стыдом, совестью, состраданием. Ведь культура — это и есть результат такого процесса самосдерживания, самоограничения, взаимоуважения. «Культура — система запретов». В противном случае - при «социальном беспределе» - возникает неизбежная чудовищная череда насилия, войн и криминальных революций.
И такой путь самовосхождения для человечества возможен. Непосредственное тому доказательство — технический прогресс. На чисто естественнонаучном пути открываются воистину удивительные горизонты. Их по праву можно именовать сверхъестественными, причём безо всякой магии, «блаватщины» и прочей астральной белиберды. Учёные уже подбираются к пониманию глубинной фрактальности Мира. Похоже, во Вселенной существуют некие квази-интеллектуальные информационные поля, оказывающие прямое воздействие на живую материю через структуры ДНК [47]. Всё то, что создано людьми, «неприродный» мир, в котором живёт современный человек, создано именно естествознанием. Создано тяжким трудом и интеллектуальными поисками, а отнюдь не медитациями и оккультизмом. «Лучше час подумать, чем сутки молиться». Единственное препятствие такому самовосхождению человечества — это хищный неразумный диктат, всё ещё существующий в мире. Все достижения научного прогресса именно хищные властители тут же берут на вооружение и оборачивают человеку во зло. Из-за этого и сам технический прогресс уже стал неимоверно опасным. Наука перестала быть «вольницей интеллектуалов», она почти безропотно легла под диктат государства, монополий, всеми делами заправляет в ней сейчас суггесторная «технократия». Честные нехищные учёные вынуждены разрабатывать и внедрять в жизнь чудовищные людоедские проекты, бороться же с этим мало у кого из них достаёт сил. В итоге получается, что разумные существа обслуживают всемирное зверство!
Всё это во многом перекликается со пресловуто знаменитым тезисом Достоевского: «Если Бога нет, то всё позволено». Ну, а если и на самом деле Его нет?! Ну и что делать? Как говорится, «на нет и суда нет». Ведь даже если весь земной мир — это невероятная случайность, то человек-то обладает рассудком и разумом, тем самым он возвышается в нём качественно. Уже только поэтому он должен вести себя соответственно — сообразно своим столь необыкновенным задаткам, безо всяких дополнительных условий. И уж тем более он не имеет права использовать рассудок в качестве оружия. Это уже и так привело Жизнь на Земле к угрозе гибели. Рассудок достался человеку через страх, во спасение. А постоянно совершенствуемым оружием люди сделали рассудок сами — под прямым и неодолимым влиянием хищных гоминид. Поэтому человек должен вести себя «боязненно» даже и без Бога. Первый шаг в этом направлении уже сделан Альбертом Швейцером. Он создал «этику благоговения перед Жизнью» [45].
Правда, Жизнь без учёта «человеческого фактора» неимоверно жестока и беспощадна к слабым, благоговеть перед ней как-то «нет настроя». И адельфофагия - с точки зрения Природы - пустяк. Для неё и не такие жестокости в порядке вещей. Конечно же, это жестоко исключительно с человеческой точки зрения. «Человек - мера всех вещей - звучит гордо». Хотя всё это говорилось в пылу гордыни, но действительно только Разум Человека - один-единственный - стоит «поперёк» дороги немилосердности Природы. Один в поле воин... Хищные же гоминиды являются полномочными представителями беспощадной Природы во владениях Разума. Они здесь незваные и крайне нежелательные гости — бесчинствующие, смертельно надоевшие, всех «доставшие».
Разум хочет выйти из узких для него рамок животного мира. У него должно быть некое высшее предназначение. Иначе — отсутствует какой-либо смысл... Но пусть и нет этого Высшего Смысла, всё равно у Человека Разумного нет иного выхода. Ему необходимо идти по пути самосовершенствования, познания Бытия и созидания истинно гуманного общества. И тогда смысл этот обретается, создается самим человеком, но — Человеком Разумным.
Да к тому же и сама Природа (как бы её ни хаять за жесткость) - в лице своего эволюционного механизма естественного отбора - полностью на стороне человека разумного. Ибо основной принцип эволюции — это передача управления новообразованным усложнённым центрам. Появилась вторая сигнальная система — и управление человеческим организмом на высшем уровне было передано ей. И очень хочется надеяться, что точно так же всё произойдёт и с Разумом. Он появился, и человек разумный будет должен (в худшем случае, вынужден) руководствоваться именно им во всех сферах. В том числе, и даже главным образом, — в сфере управления обществом. Сюда насущно необходимо привнести, как первостепенные, принципы разумности, добра, справедливости.
БОРЬБА ВИДОВ
Таким образом, человеческие сообщества состоят из противоборствующих друг с другом антагонистических групп. Но не классов, как считалось прежде, а — видов. С одной стороны, «нападающие» — хищные представители человеческого семейства. С другой, — основная масса подневольных нехищных людей, — «обороняющееся стадо». Хищные к тому же дополнительно усилены обрамлением подручных, приспешников. Последние не всегда хищные, но всегда — хищно ориентированные. Это — «предатели стада»; в зависимости от социальной обстановки их количество меняется, но всё же предателей бывает достаточно много во все времена. К «нападающим» нужно отнести всех угнетателей без исключения. В эту - истинно анти-социальную - группу равноправным образом включаются как власть имущие политики и финансовые олигархи, так и «бесправные» уголовники. Матёрые уголовники — это всего лишь «братья меньшие» правящего класса.
Аристотель в своей «Политике» упоминает клятву олигархов. «И я буду враждебно настроен к простому народу, и замышлять против него самое что ни на есть худое» [46]. Сейчас подобное «официальное» признание вырвать у правителей было бы трудновато, разве что с помощью инъекций «сыворотки правды». Тем не менее, всё осталось по-прежнему. Народ постоянно живёт в ожидании всякого рода «самых что ни на есть худых» неприятностей от властей. Если что и делается для народа, то только под влиянием общественных протестов. Любая реформаторская деятельность, способная принести конкретную пользу простым людям, абсолютно противоестественна для правительств. Точно так же волки должны относиться к «вопросу безопасности» курируемого ими стада. Это противоречит душевному складу высокопоставленных хищников. Складывается такое впечатление, что подобные мысли для них очень неприятны, что-то вроде зубной боли. (Лишь на время предвыборных кампаний эта боль их отпускает, дабы не мешать их пудовым языкам раздавать налево и направо лживые обещания). И приводят эти мысли к ещё большему озлоблению властителей. Действительно, как только у властей появляется возможность устроить людям пакость, — «закрутить гайки», поднять цены, увеличить налоги или повысить квартплату, то делается это неотвратимо и незамедлительно.
Так что все прогрессивные завоевания народов являются завоеваниями в буквальном смысле слова. Иногда это результаты мощных стихийных выступлений. «Хлебные», «медные», «соляные» и т.п. бунты. Но чаще — это последствия организованных крупномасштабных акций, подготовленных и возглавляемых оппозиционными хищными. Да и нынешний исправный налогоплательщик стран «золотого миллиарда», благополучный житель Запада, относящийся вовсе не к «простому народу», а скорее, — к удачно пристроившемуся к паразитирующему на странах Третьего мира хищному контингенту, — и тот не может спать спокойно. Он постоянно чувствует «крысиную возню в верхах», всегда чреватую для него понижением его жизненного уровня. Помнятся кадры, показанные как-то по ТV. Многотысячная обезумевшая толпа. Хватающиеся за сердце и падающие на землю молодые ещё люди. Это — где-то в Японии разорился какой-то крупный банк. А от сердечных приступов падали его вкладчики. Так что все наши МММ, ГКО и прочие «Социальные инициативы» с их миллионами обманутых диффузных вкладчиков и дольщиков — это мелочи, «цветочки». То ли ещё будет!
Конечно же, нельзя огульно подходить ко всему «правящему классу», и безоговорочно причислять всех его представителей к хищным видам, «врагам народа». Подобная ошибка была допущена в теории и в практике (!) классовой борьбы. Но рациональное зерно в идее классовой борьбы несомненно есть, и хоронить её рано. Она теперь может обрести новую жизнь, но уже, возможно, не в тех своих жутких, «ветхих» формах.
Эволюция хищного диктата, вся история человечества — это именно «борьба видов». Классовая же борьба — это лишь предварительный, «сырой», «вульгарный» вариант борьбы видов. Но «не бывает дыма без огня», общего у них, понятно, очень много. Положение дел постепенно прояснялось и уточнялось. Сначала марксистские социологи противопоставляли «буржуазию» и «пролетариат». Не то, чтобы от незнания видовых различий, они вообще игнорировали психологию личности, как таковую. Понятие «пролетариат» означало в XIX веке обманутый класс (всего лишь работники физического труда), обречённый на массовое обнищание. С тех пор положение изменилось. «Пролетария» заменил «трудящийся», сюда добавили всех людей, выполняющих важную для общества работу — врачей, учителей, научных работников и т.д. Так что теперь основные классы — это класс работодателей и класс нанимаемых. И видовые различия существуют среди обоих классов. Есть нехищные капиталисты, предприниматели и хищные рабочие, служащие. Понятно, что тех и других в процентном выражении не так уж и много, но они есть, и это обстоятельство сильно запутывает общую картину видовой борьбы.
В общем случае борьбу видов можно сравнить с шахматной партией (понятно, что фигур на «земной доске» — многие миллионы), с той особенностью, что часть белых фигур играет (вынужденно, в силу обстоятельств) на стороне чёрных, а некоторые чёрные притворяются (для собственной выгоды) белыми. Ко всему ещё «чёрные» играют жульнически, «по-ноздрёвски»: делают по несколько ходов кряду, часто ходят не по правилам. Отжулили они и первый ход, причём сделали сразу много ходов, доведя игру чуть ли не до «детского мата». Кто здесь «былые» и кто «чёрные», наверное, пояснять не надо.
С одной стороны, — подавление, эксплуатация хищным меньшинством нехищного большинства. С другой, — совершенно неорганизованная борьба этих угнетаемых (в основном нехищных) людей за улучшение своих жизненных условий. И весь прогресс (если это можно назвать прогрессом) состоит в том, что предельно жестокие формы эксплуатации простых людей (деспотии, тирании и т.п.), использующие методы прямого физического подавления сменяются формами изощрённого, интроспективного воздействия («мягкого насилия»). Сменяются медленно и «неохотно». При этом используются всевозможные средства манипуляции общественным сознанием. Формирование убогого внутреннего мира подневольного человека есть первейшая задача хищного диктата. Это — основа его существования. Новые изощрённые средства закабаления превращают людей в послушных биороботов, воистину, — «недочеловеков». За сколько-нибудь сытую обеспеченную жизнь люди отдают взамен всё то высшее человеческое, что в них с таким трудом было заложено Природой. Это напоминает библейскую историю о чечевичной похлёбке, но — в глобальном масштабе.
Следует также различать истинных верховных иерархов и официальных лиц, оказавшихся волей судьбы и обстоятельств у власти. Это напрямую перекликается с такими понятиями социальной психологии, как формальные и неформальные лидеры. Истинные высшие иерархи капиталистического Запада — это вовсе не президенты, не премьер-министры. Эти — всего лишь высшие «клерки власти», «проводники хищного диктата». Правит балом плутократия, финансовая олигархия капиталистического мира. Она имеет в своих руках самое мощное ныне орудие подавления народных масс — деньги и аппарат их движения, трансформации. Да и у нас положение сейчас точно такое же. Вот что пишет А.И.Солженицын в газете «Русская Мысль». «Создалась устойчивая и замкнутая олигархия из 150-200 человек, управляющая судьбами страны. Членов этой олигархии объединяет жажда власти и корыстные расчёты. Происходит сращение новых мощных криминальных капиталов с властью». (Обнародовал бы уж и списки. Обнародовать — в каком-то хорошем смысле очень похоже на «обмолотить»!)
Здесь с очевидностью проявляется аналогия политических деятелей с преступниками. Даже не аналогия, а тождественность. Но они — лишь первый эшелон, видимый, «исполнители». За ними в тени стоят подлинные властители — финансовые олигархи, «заказчики». А.А.Зиновьев называет этот властный уровень сверхгосударственным, сверхвластью [55]. Его структура не изучена, это одно из важнейших табу западного общества. Официально считается, что ничего подобного нет. Лишь время от времени в СМИ проскакивают материалы, которые убедительно говорят о реальной мощи сверхвласти. Публичная власть не делает важных шагов без её ведома.
Но во все времена политическая власть как-то затмевает экономическую. Деятельность «цезарей» финансовых империй явно остается в тени. Их сидячие, «офисные» победы не очень видны. Хотя их всё время пытаются как-то «вытащить за ушко да на солнышко». Первым это сделал Христос, некогда выгнавший менял из Храма. Столь же мощный «удар снизу» нанёс им Маркс. Но менялы, наверное, на следующий день вернулись к своим лоткам, воровато озираясь: а ну, поди-ка, Иисус второй раз придёт, вот тогда устроит им «светопреставление»! Для капиталистов марксов гнев тоже, как видим, что с гуся вода. Укоротили, правда, с неохотой, рабочий день для быдла до 8 часов. А ведь люди работали по 16, а то и 18 часов в жутчайших условиях, буквально умирая с голоду! Вспомним демидовские заводы или факты из классической работы Энгельса «Положение рабочего класса в Англии».
А чего стоит повальная смертельная пеллагра (вызванная тем, что людей в основном кормили протухшей солониной) в 1920-1930-х годах на хлопковых плантациях «свободолюбивой» Америки?
Фундамент капитализма — это человеческие кости. Не счесть замученных непосильным трудом бесправных людей. И какой страшной кровью пришлось добиваться некоторых «послаблений»! Сколько людей полегло в этой борьбе на всех континентах (за малым вычетом Антарктиды)! И ведь не от доброты душевной капиталисты перестали морить людей голодом и изнурять непомерным трудом, а просто это оказалось вынужденной мерой: кормить работника иногда выгоднее. Но если выгода эта теряется, — хищная власть тут же берётся за старое. Взять тот же ГУЛАГ: еврейские «экономисты» посчитали, что будет проще «оформлять» и привозить новых зэков, чем «возиться» с доходягами. Ничем не лучше и нынешние алмазные и золотые рудники Южной Африки, где после трёх лет работы человек, надышавшийся кварцевой пыли, уже не жилец на этом свете. Дешевле нанять новых смертников, нежели тратится на охрану труда. Подобные примеры можно множить бесконечно...
Понятно, что первый шаг, начальный ход механизма любой власти — это подчинение, угнетение человека человеком. Убийство, физическое подавление и, наконец, экономическое закрепощение — эксплуатация человека человеком, его опосредованное закабаление с помощью денег, именуемое капитализмом. И эта власть денег становится ныне более могущественной, нежели политическая. Всё как в картах: старше короля лишь туз («ace», древнеримская монета «асс») — деньги. Поэтому, вероятно, близится конечная победа финансистов (если ничего не произойдёт из ряда вон выходящего, что сломало бы эту чудовищную экстраполяцию), они постепенно - и давно уже - захватывают государственную власть. Явный прецедент был создан ещё в Италии в XV веке, когда крупнейший торговый дом Медичи установил полный контроль над городом-государством, каким являлась тогда Флоренция. Сейчас ситуация в мире повторяется, но в совершенно иных масштабах — уже во всемирных.
Современный капитализм имеет точную дату рождения, 27 июля 1694 года. В этот день акт английского парламента разрешил группе коммерсантов во главе с неким евреем Вильямом Патерсоном, создать особый банк – «Bank of England», - клиентами которого, наряду с населением и другими банками, стало и само правительство. За эту «привилегию» коммерсанты дали правительству в долг (то есть, в принципе, бесплатно, даже с процентной выгодой) миллион фунтов стерлингов. В 1844 году этот частный банк получил право выпускать деньги (банкноты) и чеканить монеты. Затем такие банки появились в других странах. В 1913 году — в США, под названием Федерального Резервного Банка. Впоследствии эту махинацию провернули все Центральные банки Запада и получили право выпуска денег.
Так власть в мире перешла к мировым финансовым, в основном еврейским, олигархам. За 300 лет, от 1694 года до конца ХХ века, банки сумели загнать страны в долговую яму и теперь могут командовать, управлять жизнью государств. Это ныне очевидно и бесспорно. По данным журнала «Econimist» от 08.07.1995, долги стран Запада банкам составили: долг США — 151 % стоимости всего национального продукта, Японии - 297 %, Италии - 356 %, Германии -213 %, Франции - 272 %, Канады - 346 %, Англии - 238 %, Бельгии - 307 %. Чтобы отдать подобный долг, американцы должны не пить, не есть, т.е. не жить, но и работать 1,51 года, а итальянцы - даже 3,56 года. Иначе говоря, вылезти из такой долговой ямы практически невозможно. Политики же ныне — это продажные и беспринципные марионетки, которыми манипулируют их невидимые хозяева — картавые толстосумы.
И основной, так сказать, пафос этих заметок в том, что среди истинных иерархов, наделённых реальной полнотой власти и пользующихся ею, ни в коем случае не может быть разумных нравственных людей. Помнится известный анекдот. Мол, в КПСС (в той, которая якобы была «умом и честью эпохи») нет ни одного одновременно и честного и умного человека. На поверку, это наблюдение справедливо вообще для хищной власти, как таковой. Анекдот, но смысл у него страшный. Власть — это исконная вотчина хищных. И там никогда не сможет оказаться честный и разумный человек. Таким там нет, и никогда им там не было места. Во всяком случае, долго они там не задерживаются.
Достаточно вспомнить, как быстро устраняют тех политиков, которые пытаются что-либо сделать для блага народа или произвести серьёзные изменения в политическом курсе. Неважно, с какой целью они добиваются этого, пусть даже это всего лишь политический ход. Финансовые кукловоды убивают их неотвратимо и неустанно. Во все времена и на всех континентах (опять же вычетом Антарктиды). Улугбек, Линкольн, Александр II, Александр III, Махатма Ганди, Франклин Делано Рузвельт*, Патрис Лумумба, Сальвадор Альенде, Мартин Лютер Кинг, Улаф Пальме... Знаменитое, якобы загадочное убийство президента Кеннеди объясняется тем, что он собирался отдать государственный долг Федеральной Резервной Системе и, наконец-то, покончить с её кабалой.
Когда политики пытаются действовать (честно или нет — неважно) в интересах народа, то их убирают раньше, чем они успеют претворить в жизнь свои пронародные проекты. Попадающие во властные структуры люди с честными благородными намерениями за то короткое время, которое им обычно отведено, всё же успевают продемонстрировать чудеса свершений, в сравнении с крысиной вознёй тамошней изворотливой политической шушеры. Они входят в историю самыми лучшими её страницами.
Плохо лишь то, что тем самым они создают «защитный фон» для всех прочих чудовищ от власти. Дескать, все мы - политики - такие же хорошие. Стараемся всё сделать для блага народа, себя не щадя. Но вот только условия-де не позволяют. Мол, «все мы — хорошие ребята, немного убийцы, но внутри добрые». Единственная польза от этих «хороших ребят» это то, что они в своей деятельности на благо народа очень часто «мочат» и друг друга: Робеспьер, Троцкий, Бухарин, Садат...
А ведь вся социологическая проблема власти (политики, государственности) предельно проста: надо сделать так, чтобы всем законопослушным, работящим гражданам в государстве было относительно хорошо, свободно. Пусть даже и нелегко подчас, но не унизительно, не бесчеловечно. И это вполне осуществимо в условиях честной и умной власти в обществе. Честные взаимоотношения между людьми всегда существовали и существуют — те же деревенские дома без замков. А вот честной власти нет, не было и, так и напрашивается, «не будет», но это не значит, что её не может быть как таковой. Во всяком случае, хочется надеяться, что это не так.
Ведь теоретическая часть элементарна — это «прямая демократия», самоорганизация. Именно она, и только она должна сменить нынешние методы социального управления. От государства должны быть отделены (как и Церковь) буквально все властные и законодательные службы. Оно должно оставить себе лишь чисто техническую, координирующую бюрократическую функцию: правительство — это «союз цивилизованных столоначальников», что-то типа министерства связи или транспорта. Все же основные общественные вопросы должен решать сам народ через своих непосредственных представителей. «До тех пор, пока деятельность администрации осуществляется в интересах общества, администрация составляет часть общества. Она необходима. Если же государственный аппарат претендует на роль хозяина общества и требует для себя независимых полномочий, тогда он превращается в злейшего врага общества, и с ним следует обращаться соответствующим образом» [42]. Но «практическая сторона» такого естественного общественного порядка — вряд ли осуществима в обозримом будущем.
Психологическая же составляющая проблемы власти тоже представляется очевидной. Хищные «персоналии власти» являются самым, что ни на есть, неподходящим для этого дела человеческим (?) материалом. Необходимо создавать разумную самоорганизующуюся общественную систему, а её нынешние потенциальные (у них есть такая возможность) «организаторы» — морально невменяемы. Они не обладают разумом, понимаемым как рассудок, сопряжённый с добротой, альтруизмом, совестью. Этот чудовищный парадокс весьма далёк от трагикомической закономерности «сапожник — без сапог». То, что власть находится у лишённых разума (т.е. «третьей сигнальной системы») существ, скорее, похоже на то, как если бы дрессированную и принаряженную во всё «от Кардена и Версаче» обезьяну к «ядерной кнопке» приставить. Знаменитое якобинское определение верховных властителей - «коронованное зверьё» - было и остаётся, по самому большому счёту, наиболее верным (не в обиду, понятно, «братьям нашим меньшим» это якобинцами было сказано).
В то же самое время власть для хищных является самым притягательным объектом в мире. Для них она значит и заменяет им всё. Поэтому у хищных властителей не бывает никакой сверхзадачи в своей деятельности. Тем более не существует у них какой-либо благой цели, типа «процветания Народа и Отечества», возможны лишь декларативные.
Их истинные цели предельно убоги. Обычно это примитивный гедонизм (погоня за наслаждениями), пусть и в максимально возможных изощрённых своих формах. Купить бриллиантов покрупнее, картин поярче, машин побольше, построить виллу повыше да с бункером поглубже. «Доктор» Ахмед Сукарно часами, любуясь собой, смотрелся в зеркало. Одновременно «украшалась» и столица: из Джакарты постоянно на грузовиках вывозились отлавливаемые на улицах бездомные нищие, портившие «фасад страны». Президент Египта Анвар Садат тоже не меньше своего индонезийского коллеги заботился о собственной наружности, даже имел три расчёски: обычную для головы, и две специальные — для бровей и усов. Какое там «процветание» народа?! Александр Македонский, наверное, и забыть забыл где находится эта самая Македония. И Наполеон воевал не ради народа Франции, а имел прискорбное «хобби» — «военное искусство».
Упоение славой, властью и борьба за неё занимают всё их сознание. «Тактические и стратегические» аспекты борьбы за свою власть (и сохранение её) полностью поглощают их. Разве что деньги не забывают перевести в швейцарские банки (это уже о нынешних наших правителях), тут они педанты. Ну, и иногда отдых от «их борьбы». Разрядка время от времени — в запоях, оргиях, у кого-то — в охотах. Всё ж таки власти, как таковой, им явно недостаточно, скучают, поди, и на Луну по ночам воют. Охоты — необходимое дополнение. Обычно — «царские»: беспощадные, браконьерского типа. «Сановные охотники» получают при этом, по-видимому, не меньшее наслаждение, чем в детстве, когда они вешали собак и сжигали живьём кошек*.
Наверное, было бы интересно (по крайней мере, для науки) подробно, в деталях узнать, о чём думают во время своей «государственной работы» Наполеон и Тамерлан, Пётр и Александр Великие, Трумен и Черчилль, Пол Пот и Дювалье, и им подобные по рангу. Каковы сокровенные мысли у таких физических, юридических и зоопсихологических лиц? Порасспросить бы их, «как на духу — у психиатра», чего они, собственно, хотят от жизни? К сожалению, это невозможно.
Даже когда их иногда удается судить, например, на Нюрнбергском процессе или ещё где, то разговор с ними не может быть откровенным, они оправдываются (в Нюрнберге практически не было защиты, более 3000 оправдательных документов даже судьями не рассматривались), это всё не добавляет понимания их движущих мотивов.
Существует, правда, обширная мемуарная литература бывших государственных мужей. Но в этой бахвальной писанине содержится такая же правда, как и то, что они, дескать, святые, а остальные — подлецы, каких мало. К тому же в таких книгах обычно излагаются события, поступки, а не мотивы и подспудные механизмы поведения действующих лиц мировой политической арены. В основном это воспоминания об их многочисленных «veni, vidi, vici» («пришёл, увидел, победил»), а не - желательно бы! - «посидел, подумал, забрал шинель, пошёл домой». Что-то добавить в «копилку понимания» зоопсихологических мотивов действий хищных гоминид могли бы воспоминания приговорённых к казни или к пожизненному заключению убийц-рецидивистов, типа Чикатило, Панзера... Такая «беллетристика» весьма в ходу на Западе, начиная с «основоположника научного садизма» маркиза де Сада.
Но, к сожалению, из всех таких «исповедей» на данную тему ясно видно, что сами эти «тюремные беллетристы» (равно как и политики «на воле») не осознают своего поведения в той степени, в которой это могло бы стать значимым для объективного, стороннего наблюдателя. Им не дано такого понимания, в противном случае они бы, наверное, и не совершали эти свои «зоологические поступки»: убийства, развязывание войн, несущие смерть финансовые аферы и т.п. Это иные мотивы поведения, и нам их, видимо, никогда не понять. Что-то похожее на «Войну миров» Г.Уэллса...
И если бы действительно удалось провести «серьёзный опрос» (как-нибудь под наркогипнозом исхитриться бы для «объективности») среди жутких тиранов, серийных и прочих закоренелых убийц и т.п. матёрой хищной публики, на тему «зачем они это делают», то самым правильным и честным ответом с их стороны было бы что-нибудь типа «мне это нравилось», «мне так хотелось».
Подобные откровения в неявном («междустрочном») виде можно обнаружить, «выудить» и в тех же «тюремных мемуарах» закоренелых преступников, и в «воспоминательных» книгах политиков. В их действиях не просматривается каких-то глубоких или возвышенных мотивов. Им так вот хочется, или же они бывают вынуждаемы обстоятельствами (значит, кому-то другому захотелось и удалось сделать что-то ещё «круче»). А страдать вынуждены при этом другие, которым этого - ну никак! - не хочется. Удержать же себя хищные не в состоянии. Несмотря на осознавание ими всего исходящего от них зла (медэксперты называют это «вменяемостью»). Не могут, при всей своей якобы железной силе воли. А их самооправдания - «благо народа», «борьба с чем-либо» и т.п. - всегда лживы и несерьёзны.
ЭТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Так что же есть у нехищных людей, что можно было бы противопоставлять этим - столь бесспорным - аргументам хищных владык «мира сего»? Помимо, понятно, «травоядного фактора» — их подавляющего численного превосходства. Хотя и это немаловажно, если учесть знаменитейший критерий социально-телеологической святости (достижение общественного блага, как самоцели): «обеспечение счастья наибольшего числа людей». Пожалуй, главным таким контраргументом может послужить лишь доброта, неагрессивность того же самого «травоядного» толка. Хотя нередко буйволы поднимают на рога хищников, а слоны затаптывают их ногами. А люди...
У нехищных людей присутствует разумная составляющая сознания. Поэтому они заведомо духовно богаче хищных индивидов. У них есть в психике, в менталитете некое вертикальное (глубинное) - этическое - измерение. Они, осознанно или нет, но постоянно задают себе вопрос «зачем?», «ради чего?». Это принципиально отличает их от плоскостной ситуативной изворотливости хищных (в особенности — суггесторов). У этих уровень чисто шакалий — «где?», «как?» и «почём?». (Невольно вспоминаются «диванный» Обломов и шустрый Штольц). Что, правда, и позволяет им столь ловко шастать, нападать и увёртываться в лабиринтах коридоров хищной власти. Но им никогда не достичь ни малейшей духовной высоты (глубины). Перефразируя Канта, можно сказать, что у хищных «нет звёздного неба над головой, ибо у них отсутствует моральный закон внутри».
Экспериментальные лабиринтные крысы, проявляя недюжинную смекалку в задачах на плоскости, демонстрируют непроходимую тупость в трёхмерном (многоэтажном) лабиринте. Эти задачи им попросту недоступны. Они генетически запрограммированы на двухмерные, плоскостные ходы. Точно так же и хищные политики. Подсидит любого, проведёт сотню, продаст тысячу, а спроси у него, — а хорошо ли это, да и зачем это всё, — прямо как глухонемой становится, не слышит. И действительно не слышит, — ибо не понимает. Поэтому любой среднестатистический обыватель, явно не хватающий звёзд с неба, — на порядок (!), на одно измерение, более сложное и богатое человеческое творение (к сожалению, в большинстве своём лишь потенциально), нежели самый изворотливый политик, ловкий аферист или «крутой», беспощадный мафиозный «крёстный отец».
Нехищные люди отнюдь не такое быдло, какими их представляют. При всей своей неразвитости и отсталости, они, в сравнении с хищными, всё же являются существами с более сложным (глубинным) менталитетом. Хищные не могут их понимать даже в принципе. Неразвитость же нехищных людей есть прямое следствие хищного владычества. Оболванивание народа — стратегическая, вынужденная мера хищной власти, иначе ей — конец.
На первый взгляд, это невозможно: как это примитивные существа оглупляют более умных? Ведь для этого им надо бы, кажется, хорошо знать и понимать этих самых «умников»! Но нет, всё обстоит именно так. Что-то в этом роде происходит, когда в школьном классе несколько злых лодырей-второгодников мешают учиться всем остальным. Они уже курят, пьют, а то и «ширяются»... Зачем им знать всякие тонкости-премудрости школьных предметов? А вот в негативном влиянии они могут быть крайне изощрёнными и изобретательными. Преследования, издевательства, надругательства, совращение... Так же и здесь: ложь, примитивная пропаганда, вздорная реклама... И всё — человек обработан, быдло к употреблению готово.
И всё же нормальный русский мужик, что называется «от сохи», или равно простой «серый аморфный» обыватель, наугад выдернутый из толпы какой-нибудь тамбовской улицы, стократ духовно богаче самого виртуозного дипломата-суггестора, неустанно лгущего с экрана НТВ. Особенно это различие заметно в старости. «По плодам узнаете вы...». Доброе лицо, лик мудрого пожилого крестьянина, аксакала. Дьявольская маска — харя пронырливого, прожжённого проходимца-сенатора или TV-проповедника — кривляки. Гёте как-то сказал, что «простой человек в своём неясном устремлении всегда прав». Так-то оно так. Но во времена Гёте ещё не было столь мощного манипулирования общественным сознанием, попыток разворота нравственного вектора нехищных людей. Сейчас многие простые люди часто бывают «очень и очень не правы». И это печально. Хотя, если брать в целом, то «господин Народ» ещё пока правоту свою не растерял.
Нехищные люди тоже не понимают хищных. Но это непонимание совершено иного рода. Они никак не могут отрешиться от иллюзии, что хищные — такие же существа, как и они, т.е. люди. Уж очень велико имеющееся внешне сходство. Два глаза, две руки, две ноги — это б ещё ладно, у обезьян то же самое. Но ведь и говорят ещё! Да как складно, умно говорят, — заслушаешься. Так как же такое может быть, что это — не люди?! У нехищных на этой почве возникает даже некий комплекс неполноценности, совершенно необоснованный и беспочвенный.
Не имея за собой этих внешних качеств, этого звериного изящества — весьма широкодиапазонного, в том числе и в умении складно говорить (= суггестия, манипуляция сознанием!), простые люди неправомерно экстраполируют это отсутствие и дальше — на всё остальное. Они не осознают своего духовного могущества, несоизмеримого с нравственным убожеством хищных. Из-за этого они логически застревают на вопросе «зачем они (хищные) творят всё это зло?». Пытаются как-то понять эту чудовищность. Мало того, они стараются даже оправдать поведение хищных.. И это прямое следствие их великодушия! В этом, кстати, заключён основной негативный парадокс христианства. Тем паче хочется им оправдать «великих» — Наполеона, Сталина, Гитлера... Якобы, они же делали всё это не для себя, а для славы, могущества их государства, народа. Значит, для них?!
Они никак не могут взять в толк одного. Без этих «великих кровопийц», без вмешательства в их жизнь хищных, с их алчностью, корыстолюбием, жестокостью, при разумной честной общественной самоорганизации простые люди давным-давно жили бы при таком прекрасном строе, которому коммунизм вкупе с Эдемом в подмётки бы не годился!
Именно этическая составляющая, и только она, выделяет человека из животного мира. Она влияет в человеке буквально на всё. Вернее, она способна влиять, и всё зависит от самого человека, от того, в какой мере он сможет воспользоваться возможностями этого своего надприродного качества. К сожалению, вернуть на животный уровень, «завалить» человека несравненно легче, чем поднять его нравственно хотя бы немного. Оно и понятно. Миллиарды лет звериной, бездуховной эволюции, и всего лишь десяток тысячелетий человеческого пути. Это — как сломать деревце в сравнении с выращиванием сада. Вот почему довольно часто честные люди, волею судьбы оказавшиеся в орбите правящей «элиты», подпадают под её «гравитацию». Эти затесавшиеся в когорту «расы господ» «плебеи» оказываются вынужденными действовать в полном внешнем согласии с прирождёнными негодяями и мерзавцами. Эту печальную закономерность отмечал ещё А.Тойнби.
При отсутствии или потере какого-либо органа у животных, у людей, с необходимостью, как бы в компенсацию, усиленно развиваются те, которые остались. Сильные руки у безногих, обострённый слух и тончайшее осязание у слепых. «Ум» хищных (хитрость спекулянтов, деловая хватка аферистов, ловкость продажных политиков) — это явление такого же «компенсаторного» порядка. Одним словом, нет совести — далеко пойдёт! Если, понятно, не остановят. Такие же...
НЕЗНАНИЕ — СИЛА!
«Новое знание» о видовых человеческих различиях может оказаться весьма существенным для дальнейшей судьбы человечества. Но это знание носит дискредитирующий и весьма нелестный для людей характер. Это никак не способствует его позитивному восприятию. Кроме того, оно крайне опасно для хищных гоминид. А сила пока ещё в руках этих злокозненных «владык мира сего» — сила незнания. Ибо, «пока корень зла сокрыт, — оно всесильно» («Евангелие от Филиппа»).
Поэтому естественно ожидать попыток скрыть столь горькую и страшную правду о людях или любым путём снизить значимость этой проблемы. Этой цели служат многочисленные современные «теории человека», в которых вопрос антропогенеза просто-напросто обходится, а различия между людьми объявляются несущественными. Налажен также массовый выпуск книг, пропагандирующих нравственное «самоусовершенствование». Нужно только хорошо дышать, правильно есть, ни о чём не думать, и вскоре придёт космическое совершенство. Э.Шостром даёт конкретные советы [25], как путём нехитрых упражнений человек может быстро и радикально изменить себя. Из «человека-манипулятора» (коварного подлеца) за недельку-другую превратиться в «человека-актуализатора» (высоконравственного творца). Примерно так же вытаскивал себя из болота барон Мюнхгаузен. За собственные волосы.
Исследования, способные пролить свет на существование видовых различий у людей, остаются, мягко говоря, без внимания. Вспомним, с каким трудом пробивала себе дорогу «теория пассионарности» (опять же различия людей!) Льва Гумилёва [43]. Многолетние уникальные наблюдения и исследования этики детского поведения, проведённые Петром Лесгафтом [39], до сих пор не получили должной оценки. Уже давно, ещё в конце XIX века американский учёный норвежского происхождения Торстейн Веблен [5] выявил и описал существующую тождественность этико-психологических установок у правящей «элиты» и правонарушителей из низов общества. Так его имени даже нет в энциклопедических словарях. Т.Веблен уверенно констатирует факт морально-психологического тождества джентльменов и уголовников. К сожалению, он не исследует эту глубинную связь.
А это тождество имеет принципиальное значение. Уголовники и политики — это два конца одной палки, которой «снизу и сверху» дубасят - мягко сказано - нехищное большинство человечества. Конечно же, политиков следует брать в целом — вместе с их финансовыми «кукловодами».
Хотя различие уголовного мира («воров в законе») и мира «высокой политики» («воров в конституции») всё же есть. Это — масштабность несения зла простым людям, в их лице — всему человечеству. То, что награбили все, вместе взятые, мафии мира за всё историческое время не составит, по-видимому, и доли процента того барыша, который получают финансовые олигархи от одной-единственной ежедневной котировки курса доллара и стоимости золота на мировых фондовых биржах. Все вкупе бандиты и маньяки Земли не убили стольких людей, сколько погибает в развязываемых политическими бандитами лишь паре-тройке «хороших» войн, тех же мировых. Ну, и ещё, возможно, неким отличием являются татуировки. У политиков их, как правило, нет на лице и шее...
Вообще-то, в адрес «простого» уголовного мира можно сказать ещё одно, некое «последнее похвальное слово». Уголовный мир в своих кровавых разборках на порядок честнее мира политиков, там не требуется всех тех лживых лозунговых дымовых завес, на которые так горазды политиканы. Там схватываются не на жизнь, а на смерть — с откровенным выставлением собственных аргументов или жесточайшего блефа, полностью и равноправно входящего в правила и законы их мира. Поэтому, если их, и вправду, можно именовать, в применении к их собственным понятиям, как «воры в законе», то политики — это уже, воистину, «воры в беспределе», т.е. в беззаконии самого крайнего толка.
К тому же политики ещё и отказываются от своего воровского статуса, требуют, чтобы их считали честными людьми, в то время как уголовники прямо и открыто своим антиобщественным статусом гордятся. Тем более это справедливо в отношении нашей «братвы», кое в чём похожей на старинные русские «работные артели» («общак», взаимовыручка и т.п.). Эту разницу в «нравственности» (к сожалению, извращённой) можно легко видеть чисто умозрительно. В принципе, любой «нормальный, крутой» уголовник смог бы при благоприятных условиях или по воле случая стать властителем, диктатором и преспокойно нести «бремя власти». И часто действительно становятся; да и вообще, кого там только и не было: шуты, юродивые, сумасшедшие... А вот политик, уже не всякий сгодится в криминальные «авторитеты». Мало того, многие представители политической братии (и уж тем более такие «велеречивые», самовлюблённые и к тому же столь упитанные политиканы, как иные наши «именитые перестройщики») в тюрьме обязательно были бы «опущены», и их карьера на уголовном поприще «дальше параши» не продвинулась бы.
Между миром «высокой политики», правящей «элитой» общества и уголовными структурами реально существует прямая, глубинная связь. Проявления этой связи можно найти повсюду. Пресловутая коррупция властных структур возможна лишь потому, что этические нормы «дающих» и «берущих» одни и те же. Нравственность и «лоббистов», и «лихоимцев» одного уровня, — нулевого.
«Чтобы стать вожаком даже у животных и птиц, мало одной силы: нужно ещё что-то, будь то привычность, которую люди зовут традицией, или опыт, который люди зовут мудростью. Не знаю, летят ли вороны за самой старой, но уверен, что они не летят за самой наглой» [48]. А что же у людей? К власти, к руководству тоже должны бы, по логике вещей, выдвигаться, пробиваться, назначаться, выбираться и т.д. в полном смысле лучшие люди, наиболее для этого подходящие. А кто подходит лучше? Понятно, что только те индивиды, которые на своём посту будут предельно честно отстаивать общественные (своего вида!) интересы, иначе от них будет прямой вред обществу. А получается всё как раз иначе. Налицо очевидная несообразность. Туда прорываются существа без совести и чести, жадные, наглые и всенепременно жестокие. «Прирождённого начальника отличает безусловная жестокость» [49]. Они относятся к власти, к государственной деятельности не как к ответственному общественному поприщу, а как к личной кормушке. Поэтому честной хищной власти «не может быть, потому что её не может быть никогда».
Своеобразный рекорд предельной честности правительства принадлежит Югославии 1930-х годов, и он, наверное, ещё не побит. Тамошние министры показали всему миру, какой может быть максимально возможная честность «существ власти». Каждому члену правящего кабинета представители оппозиции своевременно напоминали: «Ну, ведь ты же целый год уже сидишь, мерзавец, в кресле! Успел наворовать-то уже! Поимей же совесть, — дай и другим урвать! Подавай в отставку!» И те нехотя, но «признаки совести подавали», уступали место у государственного корыта очередным ворам.
Конечно, им далеко до «настоящих» казнокрадов. Например, ближайший сподвижник Петра I, Алексашка Меншиков, этот «счастья баловень безродный» перевёл в английские банки около пяти миллионов рублей. Эта сумма равнялась годовому бюджету всей Российской Империи. Другие «птенцы гнезда петрова, товарищи и сыны» — воры и укрыватели только в меншиковское время перевели за границу сумму, равную по меньшей мере, двум государственным бюджетам. Всё вместе это составило не менее 15 миллиардов довоенных (до 1914 года) золотых рублей. На такую сумму можно было «построить капитализм». И русский мужик был, по существу, ограблен во имя европейских капиталистов. Так описывает и оценивает деятельность Петра Первого и его сподвижников И.Л.Солоневич [53].
Поэтому сейчас, точнее, в недавнее ельцинское время, когда, например, газета «Монд» писала о каком-то нашем высоком политике, что его состояние составляет пять миллиардов долларов, то в эту нелепицу трудно поверить — это очень мало, на Руси высшие вельможи такую мелочь не крадут! А то, что «Монд» вскоре опубликовала опровержение, это ничего не меняет: значит, всё впереди, ещё «доберёт до ровного счёта». Вот, забыл его фамилию... Похожую носят братья евреи Черные (ед. ч. Черной*), скупившие за бесценок алюминиевую промышленность России. Черномавродин, что ли... Он ещё, как вновь клеветали на него газеты, в ярославских лесах застрелил на охоте медведицу с двумя медвежатами. Потом его спровадили послом на Украину, там ведмедiв вже нема, але красти ще можливо.
И если говорить серьёзно, то всем же ясно, что российские власти воруют самым нещадным образом. По словам самого бывшего президента России Ельцина, только он, да ещё его тёзка и тоже бывший губернатор бывшего Горького Немцов пока что не уличены в этом. Ещё один страшный политический анекдот, и только...
Официальная власть — всего лишь центральная часть, или ствол антисоциальности, авангард всех хищных антиобщественных сил. Она напрямую, по принципу «сообщающихся сосудов», связана с другими своими ветвями. В частности, с той же примитивной уголовщиной, бандитизмом. И остальные её ветви — это такие же хищные отростки. Но совершенно неправомерно они считаются отдельными, независимыми структурами, чуть ли не противостоящими политической власти духовно или идеологически. Всевозможные террористические группы, религиозные тоталитарные и изуверские секты, столь же преступны, как и другие шайки, банды.
Значимость власти необходимо, наконец-то, снизить, окончательно развеять её незаслуженный ореол. Говорить о морали в политике, — это всё равно, что отстаивать этичность киднэппинга или нравственность наркобизнеса. Экспертами ООН выявлено существование прямых связей глобальной мафии с государственными и промышленными структурами по 17 (!) направлениям, т.е. практически по всем видам деятельности преступного мира: от наркобизнеса до аэрокосмической промышленности («Московские Новости», №19, 1997 г.). Хотя, спрашивается, как и зачем хищная власть допускает подобную утечку информации о своей деятельности? Хочется надеяться, что она всё же не может уследить за всем, что не всё ещё «схвачено» ею, даже и она не способна «объять необъятное».
Везде, в любой области, куда она только может проникнуть и утвердиться, хищная власть в полной мере себя реализует. Она извращает и губит любое, самое хорошее дело. Благородный, по идее, Союз ветеранов Афганистана, создан, по задумке, для помощи пострадавшим на преступно развязанной политиками войне. Результат — разборки, взрывы, заказные убийства... То же самое, что и в любой другой асоциальной группе — банде, террористической организации, изуверской секте, правящей правительственной фракции. Вплоть до «спортивных» организаций, типа нашего НФС: руководящие «спортсмены» торгуют табачными и спиртными изделиями! Естественно, опять — покушения, убийства. Куда дальше? Везде одинакова доминанта — антисоциальность, направленность против чаяний рядовых людей. Людям «усиленно» мешают честно трудиться, воспитывать детей в понятиях добра, справедливости, неприятия насилия.
Но пришла пора довести до всеобщего сведения всю эту «историю с человечеством». Возможно, удастся достичь осознания простыми людьми той духовной пропасти, которая изначально лежит между ними и заправляющими в этом мире хищными гоминидами. По крайней мере, после такого осознания люди перестанут хотя бы уж голосовать за очевидных «головоруких жучков», у которых прямо на лице, то бишь на морде, написано, что у них не только нет никакого интереса к заботам простых людей, но и быть не может, не говоря уже об их загребущих руках.
Но такого осознания всё никак не происходит, хотя уже, кажется, «камни вопиют» об этом. Несчастным ограбленным вкладчикам МММ-шникам следовало бы разорвать на микроскопические куски ворюгу Мавроди, а они его в депутаты избирают. Албанские их «коллеги» восстание подняли, учиться надо! Или та же Аргентина! Хотя всё равно плодами стихийной борьбы албанского, да и любого народа воспользуются хищные политики, да уголовники погуляют, «пошумят вволю» некоторое время. «Весь народ должен твёрдо запомнить: теперь всё меньше и меньше приходится рассчитывать на проблески человеческих чувств у тех, кто правит и владеет нами» [38]... И вряд ли тот же Мавроди, как и другие крупные аферисты, смог бы действовать без очень «высокой крыши».
Само государство также всегда подпадает под статьи уголовного кодекса в своем «политическом поведении». У нас сейчас это просто-напросто очевидно. Российскому политическому кабинету можно инкриминировать массу статей. И не как подозреваемому субъекту, а — взятому с поличным. Государство наше — это вор-грабитель (вклады населения), это мошенник (невыплата даже нищенской зарплаты), это убийца (война)* и т.д. Можно и конкретнее. ещё — и контрабандист. «По данным экспертов МВД, из России «контрабандой» утекает ежедневно до 20 процентов добываемой в стране нефти. Нефть — не бриллиантовая булавка, в тайнике через границу не провезёшь. Значит, кто-то способствует. Согласно тому же источнику, в 1995г. 600 млрд. рублей криминальных доходов перекочевало в карманы российских чиновников» («Век»).
К сожалению, это всё почти полностью относится и к церковным иерархиям. Они весьма недалеко ушли от светских властей, да иначе и быть не могло. Невозможно отрицать тот социологический факт, что все официальные церкви имеют реакционно-политический характер. Они всегда служат интересам власть имущих и реально препятствуют устранению страдания народа, приписывая его воле божьей, и обещая блаженство в загробном мире в качестве воздаяния за беспрекословное повиновение властям и церковным иерархам. В первую очередь, это относится к христианству. Иисус возвестил истину, которая умерла в христианском мире, когда место Христа заняли священники. «Глубокие истины о человеческом страдании уступили место догмам; простая ряса сменилась пышными, украшенными золотом церковными облачениями» [42]. Ясно поэтому, что иерархи церкви — тоже из хищных рядов, преимущественно суггесторы. Возможно, лишь мелкоприходские священники в глубинке, дьяконы да звонари-пропойцы ещё сохраняют в душе что-то святое, и как бы продлевают и оправдывают существование церковных институтов.
Алексий наш II (эстонский еврей, Ридигер в миру) на инаугурации полуживого Ельцина заявил, понимаешь: «Мы - христиане - знаем, что нет власти не от Бога», подразумевая, что церковная-то уж само собой от Него. Как-то всё же не верится в это. Власть, в том числе и церковная, может быть и от «князя мира сего». Постоянно мелькают сообщения о всяких махинациях, к которым причастны высокие служители Церкви. А их былое сотрудничество с КГБ стало притчей во языцех. Наконец, кто-то же принял решение в Донском монастыре в октябре 1993 г. не идти к Белому Дому с крестным ходом. И кровопролитие, вызванное Указом № 1400/666, предотвращено не было. Мы же знаем об этом. Читатель, конечно же, понял этот скорбный намёк, как и то, что здесь никак не задета честь ни того же нашего патриарха Тихона, ни других религиозных великих подвижников. И зачем Алексий II это говорил?! Неужели нельзя было обойти это, сказать что-нибудь другое?! Нет, именно потому, что чёрт тянул его за язык!
«ГОМОЛОГИЧЕСКИЕ РЯДЫ»
Таким образом, все властные структуры, традиционно считающиеся различными, на самом деле взаимосвязаны. Это как бы социологическое проявление «закона о гомологических рядах» Н.И.Вавилова. Принципиальное, «генетическое» родство уголовных, террористических, церковных и т.п. структур с политическими позволяет по аналогии «вычислить» соответствующие моменты в структурах властных. И это правомерно — зоопсихология «представителей» этих «гомологических рядов» тождественна. Уголовные и другие асоциальные структуры хорошо исследованы. Так возникает более полная картина, проливающая дополнительный свет на все «тайны мадридских, кремлёвских и прочих дворов».
Хищные властители не зря постоянно лгут и засекречивают документы. Им есть что скрывать! Засекречивание архивов для властей — это перманентное обеспечение для себя всепрощающей статьи «за давностью лет».
Главные преступники - организаторы политических и уголовных «дел» - никогда не видны и недосягаемы. В основном попадают под ответственность лишь исполнители, мелкая сошка, — как уголовная, так равно и политическая или финансовая. Ещё аналогия. В уголовных кругах — постоянная пикировка, ежедневная необходимость в демонстрации собственной «крутости». У политиков — те же заботы: постоянная борьба за власть, подсиживание, упрочение «имиджей-рейтингов» и т.п. Какие тут могут быть заботы о благе какого-то ещё там народа?! Не до него!
Ахиллесова пята хищной власти — её разоблачение, в идеале бы — полное. Честность и открытость правительственных структур — это последний гвоздь в крышку гроба нынешней финансово-политической власти на Земле, конец хищного диктата. Правда о власть имущих убийственна для них.
Совершенно справедливо говорит о закулисных нравах политики А.А.Зиновьев [55]. «Если бы наука о законах политической деятельности была создана и стала общедоступной, то она выглядела бы в глазах обывателей как нечто аморальное, циничное, грязное, преступное, а люди в сфере политики выглядели бы как негодяи, лжецы, насильники, изверги, кретины, жулики». Лишь два «кусочка» такой несуществующей науки о фактических (а не воображаемых) правилах политики были опубликованы, и оба они имеют скандальную, самую дурную репутацию. Хотя в них - в смысле описания «кухни власти» - содержится «правда, ничего кроме правды, хотя и далеко не вся правда». Это — «Государь» Н.Макиавелли и анонимные «Сионские протоколы».
Это было бы по-настоящему жутко — узнать всё то, что на самом деле происходит во властных высших кругах и каковы истинные мотивы политиков, в частности, наших. Даже, в особенности, — наших, потому что просто уму непостижимо, как можно «умудряться» сотни лет держать народ богатейшей страны в мире в нищете и бесправии.
Всё их политическое многословие не следует никогда воспринимать всерьёз и пытаться его как-то анализировать, доискиваться глубинного, междустрочного - «дипломатического свойства» - смысла. Его там попросту нет, как не существует флогистона. Каждый из наших крупных политиков, «народных вождей», руководствуется некими «стержневыми» (зоо)мыслями, очень простыми и весьма немногочисленными — максимум двумя-тремя. Точный же смысл этих незатейливых постулатов полностью совпадает с тюремной феней, и другими словами этот смыл точно не передать.
Например, они проводят ту же свою пресловутую политику реформ и шоковой терапии, руководствуясь при этом отнюдь не многостраничными докладами экономистов, усиленных выкладками видных учёных. Они обосновывают про себя эту свою политику гораздо проще: «Надо, в натуре, чтобы эти старперы ветераны-пенсионеры передохли от голода и болезней поскорее, а с остальным быдлом мы быстро разберёмся: они и вякнуть не успеют, как все на крючке будут!» И всё… Больше об этом «экономическом» вопросе в их (зоо)головах ничего нет! Лишь как театр абсурда (одного актёра) может расцениваться памятный радиоспич (от 24.06.97) Ельцина: его «извинительное» обращение к ограбленным пенсионерам. Язык бы ему тогда отрезать циркуляркой, пассатижами наружу вытащив, а то б и с головой вместе. Но ведь ушёл, гад, от праведной расправы, даже в его «честь» мемориалы и музеи теперь открывают.
Так что циркуляркой, даже вкупе пассатижами, с ними пока что не совладать. Поэтому представляется реальной перспектива ненасильственной борьбы с хищным, «злым миром» именно путём распространения среди простых людей знаний об этических, видовых различиях в человечестве. Не помешали бы и безошибочные способы распознавания хищных. Таким средством может явиться позитронная томография коры головного мозга, вкупе с тестированием под наркогипнозом, что пока является лишь несбыточным проектом.
Конечно, в любом коллективе (начиная уже со школы) знают «своих» подлецов. Остаётся лишь наладить в народе «систему быстрого оповещения». Существуют две подобные системы — у уголовников и у «особистов». В тюрьмах, при переходе из одного места заключения в другое за каждым тянется «шлейф полной характеристики». В органах же безопасности на многих граждан имеются (имелись?) достаточно объективные досье. Некий «банк данных» — кто в чём замешан, на что особо падок.
В народе, понятно, трудновато внедрить эти системы. Хотя можно вспомнить «светлой памяти» школьные и производственные характеристики советских времён, которые, к сожалению, писались лишь для проформы, если вообще писались. Поэтому единственный на сегодняшний день выход — это предельно настороженное отношение к всякого рода нечистым на руку и подозрительно речистым типам. Тем более — к имеющим в руках силу власти или рвущимся «наверх». Стараться не иметь с ними никаких дел. Не выдвигать, не рекомендовать, не голосовать за них. Не обращаться к ним за услугами, не поддерживать их затеи ни в какой области, разоблачать их пропаганду. И кто знает, возможно, эта «подозрительность» сплотит, «сдружит» человечество так, как и представить себе сейчас невозможно.
То, что нами правят нелюди, вывод, конечно же, жутковатый. Он кому-то поначалу, возможно, покажется фантастическим. Но посмотрите вокруг, сопоставьте факты, и сомнения в этом должны исчезнуть. Действительно, всё совпадает с карикатурной ситуацией, изображённой в американском фантастическом (!) кинобоевике «They live» («Они живут»). Но совпадает гораздо более страшным образом, ибо подобное существует реально, а не только в воспалённом воображении кинематографистов. Фильм повествует о том, что на Земле якобы заправляют инопланетяне. Они насаждают в обществе бездуховный культ наживы и потребительства. Авторы фильма невольно используют «зарисовку с натуры», отображают сущность «западного» общества! Отличить пришельцев от нормальных людей можно только с помощью специальных очков. Это жуткие монстры, внешне похожие на разлагающихся мертвецов, лишь глаза у них белые, светящиеся. Цель пришельцев — полное закабаление человечества.
Реальное же положение дел в мире куда хуже. Хищная власть страшнее любых инопланетян. Хотелось бы, чтобы человечество это поняло. И поняло в самое ближайшее время, пока, возможно, ещё не поздно. Выход же из создавшегося положения очень прост. Хищные, как уже указывалось, заведомо ущербны — и нравственно, и, по большому счёту, интеллектуально. У них упрощённые нейронные структуры префронтального отдела коры головного мозга. В своём становлении их предки пошли по более простому пути — по «звериной тропе» жестокости и хитрости, так что и интеллект у них имеет свою «специфику». Поэтому и отношение к «персонам власти» со стороны нехищных людей должно быть соответственным. Оно должно полностью совпадать с отношением ко всем другим асоциальным структурам. Уголовным, сектантским (изуверским), террористическим... Наибольшее - буквально «портретное» - сходство у хищных властителей имеется именно с террористами, захватившими большую группу заложников.
При таком отношении реально осуществим полный, глобальный бойкот хищных. «Всеобщая акция психического неповиновения». Подобный социальный миф-мечта о «всеобщей забастовке человечества против власть имущих» был создан в начале XX века. Представьте себе на площадях городов (хорошо бы уже в начале XXI века) грозно молчащие (сверхразъярённые) миллионные собрания людей с плакатами: «НЕЛЮДЕЙ — В КЛЕТКИ!!!», «ФИНАНСОВЫХ ОЛИГАРХОВ И ПОЛИТИКОВ — В АССЕНИЗАТОРЫ-ЗОЛОТАРИ!!!». Это уже не прежние толпы — объекты манипуляции для хищной оппозиции. Здесь все хищные властители (потенциальные кандидаты в том числе) автоматически низводятся до ранга прочих уголовных правонарушителей — с точки зрения обычного здравого смысла, порядочности, совести, несения блага людям. И никакая маскировка им не поможет. Всё равно ж, дорвавшись до власти, проворуются, начнут обманывать. Значит, — общественная порка на стадионе, клеймо «вор» на лбу и — спецтюрьма.
В средние века преступники и умалишённые содержались вместе. Обе группы сводились к общему знаменателю — нарушению существующих в обществе норм. В этом, в общем правильном, подходе есть одна - самая крупная - «недоработка». Необходимо сюда же включить ещё одну группу. Это — крупно проштрафившиеся власть предержащие, а также — преступно, с нарушением законов и этических норм стремящиеся к власти. Понятно, что и им самое место в подобном изоляторе.
В типовом проекте такой «тюрьмы светлого будущего» три здания. Барак для уголовников, там — воры-рецидивисты, насильники и убийцы. Серийные маньяки, педофилы и прочие монстры ожидают здесь же смертной казни (усыпления). Блок для сумасшедших — это простой охраняемый лазарет. И, наконец, величественный, просторный «правительственный корпус». В нём — авторитарии, не могущие жить без власти. Они аккуратно, лёгкими, свободными, но прочными титановыми цепями прикованы к несложным станкам, или же заняты какой другой работой с нехитрым инструментом. К станкам приковывать не помешало бы и уголовников-рецидивистов. И никого не кормить, пока не выполнят дневной «урок». Достаточно щадящий, это не ГУЛАГ и не хлопковые плантации США.
Отношение человека к труду является надёжнейшим видовым идентификатором. Чем-то вроде лакмусовой бумажки в химии. Для хищных гоминид - честный, бескорыстный труд есть разновидность психической пытки. Известен социологический закон (из пёстрой «законодательной серии» Мерфи, Паркинсона, Питера и т.д.) — «кто не может работать, тот учит, кто не может и учить, тот командует». За полушутливым фасадом скрывается необычайно важный жизненный факт. К политической власти наиболее часто прорываются всякого рода неудачники от управления производством и преподавательской деятельности. (Вспомним биографии наших «демократов». Вообще, хороший специалист в любой области никогда не рвётся к власти). И в лагерных зонах «авторитеты» не работают, а лишь командуют. Да и на воле они особо у станка не стоят. Существует и такое правило (уже наше российское, народное). Когда приходится слышать, как иной оратор «захлёбчиво» распинается о благе рабочего класса, то ему следует задать один-единственный вопрос. А он сам-то хотел бы пополнить ряды этого класса? И всё с ним станет ясно...
И ещё одно необычайно важное обстоятельство. Значительная часть нынешних правонарушителей — люди нехищные. Но они оказались кем-то втянуты в уголовщину. Или попали в её жуткую круговерть совершенно случайно. По глупости, чаще — по пьяному делу. Так вот их вообще не стоило бы сажать в тюрьмы. Просто заставлять отработать в каком-то n кратном размере ущерб, нанесённый обществу. Но совершивших даже и тяжкие преступления всё равно ни в коем случае нельзя содержать совместно с хищными преступниками. Истинно хищных индивидов в большинстве сообществ всего-то несколько процентов. В России их вообще очень мало, в то же время в тюрьмах сидели и сидят миллионы людей. Печальный нонсенс.
Итак, дело осталось «за малым»: довести до сведения людей эту «маленькую, но кричащую истину» [41]: о «единстве несокрушимого блока» властителей и убийц. И чтобы люди не пропустили всё это мимо ушей, как всегда...
СОЦИАЛЬНАЯ ПАРАНОЙЯ
Основная проблема, стоящая сейчас перед людьми, и которую им требуется срочно разрешить — это установление честной (= нехищной) власти. Если, конечно, человечество собирается-таки длить своё существование. По последним прогнозам экологов уже в 2010 году на Земле начнутся необратимые гибельные процессы, и всё будет кончено к середине XXI века. (Всем памятны страшные наводнения по всей Земле 2002 года. Потепление климата всего лишь на 0,5;С.) И с людьми, и с Жизнью на Земле. И тем не менее, безумные слепые поводыри наши уверенно выруливают к пропасти, всё увеличивая скорость. И стервозные США — главный виновник катастрофы демонстративно отказались подписать Документ об ограничении опасных выбросов предприятий. Невыгодно. Гвалт, зохенвэй, такой гешефт рушится.
Понятно, что иерархия, структура жизненно необходима для общества. Аморфность, тупая уравниловка (эгалитаризм) или неуправляемая, безответственная вольница губительны для социумов. Но зачем людям эта совершенно излишняя жестокость власти, как в прежние, так и в нынешние времена? Ведь подавление социума можно осуществлять и несравненно меньшим насилием! Не сами средства принуждения, а лишь осознание возможности их применения диктатором, властями заставляет подавляющую часть социума беспрекословно принимать существующий и навязываемый уклад жизни. Парадокс: не могут же власть предержащие подвергнуть реальному физическому насилию весь или почти весь народ! Это же их субстрат, на котором они так мерзко паразитируют, и без которого им не будет «прекрасного места под солнцем». Они действуют точно так же, как и террористы, захватившие заложников, и удерживающие их угрозами расправиться с ними. Иногда для подкрепления «стимула» они кого-нибудь, и вправду, «наказывают за ослушание», чего и бывает совершенно достаточно для подчинения всех остальных.
Но зачем эта смертельная борьба за власть — ради самой власти (а не в интересах трудящихся, как это назойливо декларируется всеми такими «борцами»)? Какое-то страшное искусство ради него самого.
Непомерная жестокость, «избыточность бесчеловечности» хищного диктата объясняется тем, что палеолитическая «адельфофагия» не прекратилась. Она не ушла из жизни людей, но лишь видоизменилась. Мало того, она приобрела больший размах и ужесточилась. Сменяются исторические декорации, а суть — всё та же. В веках разыгрывается одна-единственная трагедия, но — всегда в новом «осовремененном прочтении». Конечно, человечину теперь стали употреблять реже, почти сломали «традицию». Но вспомним, сколько людей погибло в мировых войнах. И каковы теперь средства уничтожения людей. Массовые. Это уже не палеолитический полуголодный людоед с каменным топором. Человечество изо дня в день не устаёт провозглашать принципы гуманности, имеет жутчайший исторический опыт, и несмотря на всё это, никак не может образумиться. Это означает лишь одно. Что точно так же - изо дня в день и неустанно - хищные, эти осовремененные «адельфофаги»*, новейшие людоеды, подкручивают маховик насилия и безнравственности во всех общественных структурах, в которые они могут проникнуть.
А проникают они практически всюду, где есть возможность приобрести власть, причинять людям зло или получить выгоду. Лишь сфера честного труда нисколько не привлекает их. Как чёрта не манит ладан. Бескорыстное творчество — тоже не для них. Если хищные и оказываются где-нибудь на творческой стезе, то это уже не творчество, а совершенно иное: угодничество властям и толстосумам, беспощадная конъюнктура, беспринципность, аморальность и всегда в первую очередь — корысть и пропаганда зла.
Нынешнее человечество, безо всякого преувеличения, является заложником в руках высших иерархов Земли. Образумить же или как-то ненасильственным путём обуздать иерархов и проводников хищного диктата (политиков всех рангов) невозможно. Моральная невменяемость — это их неотъемлемое качество, столь страшное для людей. С таким же успехом можно уговаривать озверелых, «обкуренных» террористов отпустить заложников подобру-поздорову и ласково посоветовать бандитам на прощанье «не грешить впредь». Именно это - в буквальном смысле и елейным тоном - делает власть, называющая себя Церковью.
Очень точно описывает положение «властных» дел в историческом ракурсе В.М. Кайтуков. «Иерарх первобытного стада, царь Шумера или Элама, египетский фараон, сицилийский тиран, китайский император, король средневековой Европы, иерарх капитализма — это всё одинаковые стереотипы по сути глубинных мотиваций, по жизненным мотивационным детерминантам... Тупой людоед Сауделер, миллиардер современности, князь или просвещённый монарх, Савонарола, Маздак и т.д. — суть жизненной философии, осознанных мотиваций и подсознательных детерминантов едина, хотя декларативная, внешняя сторона активности может быть разной» [50].
Но как же удаётся сочетать в себе эту явно несовместимую двойственность?! Осознание злонамеренности, бесчеловечности собственного поведения со стремлением продолжать его. На первый взгляд, это не поддаётся никакому объяснению и осмыслению. Парадокс — и всё тут, вроде бы невозможная вещь, а вот существует, назло всем любителям простых ответов на все вопросы. Но оказывается, что есть (тут трудно употребить выражение «к счастью») аналогичный феномен. А «проходит» он по департаменту психиатрии. Это — знаменитая паранойя. Внутренний, интроспективный мир хищных гоминид должен иметь параноидную структуру. Тогда это всё становится объяснимым.
Хищные гоминиды действительно вынуждены быть невменяемыми в отношении своих глубинных мотивов. Им органически не дано осознавать их. Не могут они оценить нравственную, высшую сторону своего «дела» — зачем всё это, ради чего? Другими словами, у хищных реально протекает «социальная паранойя». («Социальная», — потому что для подобной оценки необходимо учитывать интересы других людей, общества, т.е. именно «социальные» аспекты). К сожалению, медицина не относит это к числу опасных психических заболеваний. А жаль. Хотя бы уж к разряду «вялотекущих». Насколько было бы легче человечеству, если бы в психушки сажали не изобретателей, поэтов и философов, а политиков и ростовщиков. Но и с видовой точки зрения это тоже не болезнь, а всего лишь проявление естественного поведения хищных видов. Поэтому медики ещё долго (?!) будут вынуждены признавать даже самых одиозных политиков здоровыми (вменяемыми), так же, как и нормальными маньяков — «серийных» убийц. Но и эту традицию следует сломать, — моральная невменяемость есть невменяемость психиатрическая!
«Социальная паранойя» давно уже приобрела демонстративный характер. Как иначе можно объяснить все эти «литературно-художественные» сцены откровенного каннибализма? Гангстеры идут «на дело» (убийство людей) и напутствуют друг друга: «Ну, помогай тебе Бог!». У немцев — на воинских штандартах был «на вооружении» знаменитый лозунг «Gott mit uns» («С нами Бог»). Как это всё можно совместить — веру в загробную жизнь, бессмертие души, воздаяние по делам, Воскресение с... убийствами?! У мусульман, и то всё как-то честнее и логичнее, хотя и не менее чудовищно. Убить, по крайней мере, во время войны, «гяура» («неверного», того же христианина) или даже представителя ислама (как, например, воевали между собой Иран и Ирак или «талибская» война в Афганистане) — есть угодное Аллаху деяние. А погибшему во время газавата (религиозной войны) полагается «по штатному расписанию» немедленное попадание в рай, с его высшим «наслаждением наслаждений» для праведников: им там можно смотреть в специальное окошко, в котором видны мучения в аду их личных врагов (предвосхищение вселенского Интернета?!).
«Параноидный синдром» хищной власти оказывается в порядке вещей. Получается, что вся политическая история человечества — это попросту парад параноиков (пардон за аллитерацию) во времени, и ничего больше. А общественное сознание безропотно, как должное, приемлет всё это безумие. Вменяемость преступников (диктаторов, деспотов...), т.е. понимание, осознавание ими своего поведения — именно это и придаёт ему масштаб чудовищности. Когда убивают друг друга животные, грызутся за пищу, — это можно понять. Но то же самое делают осознающие собственное поведение существа... Значит, ими руководят более мощные чувства, затмевающие сознание, неодолимые. Соответственно, — и более примитивные, можно сказать, чисто звериные. Их мощь, по-видимому, сравнима с сильной, «пустынной» жаждой или со страстным сексуальным влечением, всепоглощающей, беззаветной и жутковатой влюблённостью, ради которой идут на любое преступление, не могут не идти.
Гедонизм, стремление получить удовольствие от жуткого дела, плюс неспособность перебороть свое злобное влечение. Это и есть стержневые видовые признаки хищных. Они-то и делают их столь активными, целеустремлёнными и безудержными. Но вот оценить свои действия по шкале «хорошо - плохо» они не в состоянии. Их чудовищная психика мгновенно вытеснит, отметёт подобную постановку вопроса. Либо выдвинет самооправдательную - совершенно вздорную - отговорку. Попытки же честно и откровенно проанализировать совместно с ними их поведение невозможны — стена. Они при этом либо озлобляются, либо впадают в неадекватно дурашливое состояние. При общении с хищными индивидами явственно ощутим некий барьер — и интеллектуальный, и психический. Не понимают самого главного. Создается ощущение, что и впрямь имеешь дело с животными.
Всё это целиком и полностью совпадает с поведением параноика. Средства достижения цели — логически безукоризненны, сама же цель — абсурдна и безумна. Это и есть принципиальная схема отсутствия разума. Поэтому при социальной паранойе у властителей нет и не может быть никакой продуманной сверхзадачи. Ловкое, гибкое политическое шастанье без ясной цели само по себе становится ею — самоцелью. Любой ценой остаться у власти, захватить, вернуть её...
Президент недавнего Заира — больной раком, престарелый Мобуту (убийца Патриса Лумумбы), имевший 4 миллиарда долларов, зачем-то цеплялся за свою власть и тем самым длил кровопролитие в стране. Паранойя и только. Хотя понятно, что пришедший ему на смену лидер оппозиции, если чем и отличался от Мобуту, то только меньшим пока счётом в банке, новая оппозиция вскоре уличила и его в коррупции. Чудом выжившего Ельцина СМИ рьяно прочили на третий срок президентства, ну ты подумай! Горбачёв, на пару с Ельциным развалив и продав страну, набрался наглости вновь выдвигать себя в президенты. Что это, если не безумие, не паранойя?! Хорошо хоть получил от народа по шее, хоть и не топором, но всё же какое-то для людей утешение, правда слабое, лишь символическое, топор бы был адекватнее. (Ударил же его некий рабочий где-то в аэропорту в Сибири, не мог уж убить, раз уж подобрался так близко! Если уж бить такого, то хотя бы калекой делать для большей назидательности). Кстати, основную разницу между этими двумя «весьма недалёкого ума» суггесторами можно определить так: Горбачёв хитрый, но дурак, а Ельцин — дурак, но хитрый. А основное сходство — то, что они оба мерзавцы, предатели и враги народа.
Некогда ограбленная и убиенная в подъезде собственного дома (можно сказать, умерла почти что в своей постели) Галина Старовойтова в бытность свою депутатом считала, что политика — это «творческая деятельность, с помощью которой она пьёт живую кровь действительности», а сами политики, в том числе, понятно, и она — «амбициозные, тщеславные актёры и лицедеи, но они необходимы обществу, наравне с ассенизаторами». Как тут не вспомнить предсмертные слова Нерона о самом себе: «Какой великий актёр погибает!»
А ныне во всю пока что здравствующая (к несчастью для гибнущего народа) Ирина Хакамада, тоже в бытность депутат Государственной Думы ходила на работу, как в театр. Сама об этом и говорила, что политика, мол, для неё — это всего лишь необычайно интересная, захватывающая игра. Промолчать мочи нет: играет роль. Для неё, как и для других думских «дам России», политическое поприще является чем-то вроде многолюдного подиума, где ещё и «урвать» можно. Так, ещё одна наша «думесса», «склизская» и малость страхолюдная Любовь Слизка ежедневно делала себе всегда новую, «эксклюзивную» причёску у самых дорогих парикмахеров-визажистов.
Но, в общем, наши «комедианты» не очень торопятся «закругляться», вместо этого всё продолжают губить собственную (?!) страну. Правда, был-таки как-то однажды убит двумя пулями в живот депутат от СПС позапрошлой Думы некий Голованов, уже по внешности которого было ясно видно, что это проходимец и психосоматический деградант. Но всё же его жалко, ибо он, как утверждали следователи, был готов «сдать» кое-кого из крупных мерзавцев во власти. Конечно, это никого бы не удивило, но всё же интересно.
Только так - сугубо медицински - можно понять психологию, точнее, зоопсихологию властителей, деспотов, тиранов, авторитетов и других представителей «сильных мира сего». Термин «зоопсихология» оспаривается некоторыми учёными (в частности, И.П.Павловым) на том основании, что у животных якобы нет психики, а есть лишь рефлексы. Но вот в применении к хищным представителям человечества он подходит в самый раз. Эти ярые прислужники «князя мира сего» в достаточной для науки степени и психологичны, и зоологичны.
Как иначе можно расценивать готовность пойти на любые преступления ради получения власти, денег, изощрённых удовольствий, связанных с богатством? Имея миллионы, рисковать благополучием, а не то и жизнью, ради приобретения ещё двух-трёх. Зачем, кажется? А затем, что этот самый риск, борьба и является их основным мотивом, движителем, некой производной от хищного инстинкта. Эти их основные установки реализуются в том или ином индивидуальном сочетании. В зависимости от темперамента и характера у кого-то проявится больше злобности, у другого — коварства, у третьего — похоти и жадности.
Некогда легендарный «генерал Дима» — консультант президента Ельцина, «полномочный связной» между российскими политиками и международной мафией, Якубовский имел вроде бы всё: деньги, виллу на Западе, успел нахапать. Так нет, не сиделось ему, вернулся в Россию «добирать» «понадобились» ему ещё и еврейские антикварные книги. Украл, но попался. В итоге, сел в Кресты, потом сидел где-то в лагере, там ему накинули срок за изнасилование сокамерника. Ясно, конечно, что причина его отлова состоит в том, что он чего-то с кем-то там не поделил. Его потом всё-таки выпустили (простили), и он одно время даже вёл картавые учебные телепередачи для уголовников, о тонкостях увиливания от правосудия.
Правда, есть часть хищных, которые как бы и не подвержены «социальной паранойе». Одни из них предельно и откровенно злонамеренны, это «безудержные» (как волки или гиены) хищники. Им полностью удаётся «быть самими собой». Они не пытаются перед кем-то оправдываться. Такие предпочитают непосредственную агрессию и прямое убийство людей, видя в этом смысл жизни. Перефразируя П.Ф.Лесгафта, это «злобно-забивающий» тип. Уже, к сожалению, не «школьный»...
Другая часть «здоровых» хищных — это те, кто длительное время борются на стороне «добра», отстаивая заведомо правое дело. В этом случае они имеют для себя, для своей агрессивности и вероломства, мощное социально-психологическое оправдание. Правда, очень часто они переходят рамки «дозволенного» в своей злобности или непорядочности, когда уже невозможно оправдать свои действия «общественной пользой». Лучше всего для них находиться в оппозиции, это — их лучшая, «золотая пора». Им действительно удаётся в такие периоды, когда «они за народ», посодействовать прогрессу, «пособить обчеству». Но потом, придя к власти, они «расслабляются», приходят в своё естественное параноидное состояние, и уже добра тогда от них не жди. «История показала, что истина всегда умирает, когда её поборники приходят к власти» [42]. И поэтому трудно сказать, кто из хищной братии есть меньшее зло. Тираны-властители, ярые оппозиционеры или «скромные, незаметные» киллеры.
Здесь возможно и более широкое обобщение. Способность осознавать свои действия имеет чуть ли не всеобщий контекст. Поведение всех живых существ далеко от разумного, они не в состоянии всемерно оценивать свои действия. Т.е. можно считать параноиками и животных, что есть для них как бы высшая форма поведения, и это даже, можно сказать, некий «человеческий комплимент» в их адрес. Всё делается ими целесообразно, умно, но цель — абсурдна, смешна или гибельна, но этого не видно на их животном уровне. Животное пробирается куда-нибудь, ползёт, хитрит, заметает следы, а там, куда оно, бедное, так целенаправленно стремится — капкан, яд или радиоактивное заражение.
Человек в этом смысле отличается от животных лишь уровнем понимания и осознания собственного поведения. Высший уровень — это разумное, самокритичное поведение человека, оценивающего свои поступки по нравственной шкале. Но и он, понятно, тоже ограничен, если приложить к нему мерки Вселенной, божественного или космического Разума (если какой-нибудь из них существует). Хищные же представители человечества такого уровня не имеют. Они, как и животные, — хитрят, обманывают ближних своих, вовсю наслаждаются жизнью, а потом — расплата: пресыщенность, опустошённость, тоска, наркотики, тюрьма, смертоубийственные разборки... Те же (дьявольские?) капканы, яды...
Так что различия между хищными и нехищными индивидами в человеческом семействе — огромны. Это как разница между внешне почти неотличимыми гадюкой и ужом. Между ядовитыми грибами и съедобными. Политик (президент, вождь-фюрер, «авторитет-пахан»), принимающий «плотоядное» решение о смерти противника или своих людей (на войне, на «разборке»). Равно и хищный предприниматель, знающий точно, что его «бизнес» принесёт людям или Природе страшную беду. Хищный проповедник тоталитарной секты, призывающий именем Бога свою легковерную паству покончить с собой, заодно убить и собственных детей. Все такие существа должны иметь психику «очень и очень» отличную от нормальной человеческой. Это именно что-то зоопсихологическое, и понять это обычному человеку, по-видимому, будет непросто.
В принципе, нехищные люди также обладают значительной «волей к власти». Но проявления этой «воли» совершенно отличны от хищного варианта. И здесь есть риск, героизм, романтика борьбы за справедливость, но — харизма совсем другая. Любой вид имеет своих вожаков, лидеров — индивидов более энергичных, темпераментных. По данным Маслоу, число таких доминантных особей (лидеров) составляет примерно 5 % популяции млекопитающих, т.е. как среди крыс, так и среди людей. Мало того, дух соперничества (по крайней мере, в виде борьбы за выживание) является основополагающим, коренным инстинктом всей живой Природы. Без него развитие Жизни на Земле, вероятно, прекратилась бы. Точно так же и нехищные люди обладают огромной тягой к соперничеству, им хочется быть красивее, умнее, способнее, сильнее других. Но наличие в человечестве хищных индивидов придаёт этому естественному соперничеству непомерную жесткость и беспринципность. (В основном это касается мужчин, хотя и «найти женщину» в этом, да и во всём другом, как известно, не составит труда).
И множество постов занимают именно нехищные люди, хищного поголовья всё же маловато, чтобы заполонить всю иерархическую лестницу власти. Но для нехищных (как правило, диффузных) людей, состоящих «при власти», главное, — это порученное им дело. Продвижение по служебной лестнице есть для них лишь переход к другому делу — более или менее им приятному. Но на каком-то уровне они вдруг видят, что дело сменяется интриганством. На этом их «благополучная» карьера заканчивается. Они почти неспособны на «бюрократические игры», хотя по глупости, бывает, и втягиваются в них.
Если в их услугах (а они именно слуги, в лучшем случае служаки) больше не нуждаются, то их «подсидят» моментально. Чаще они возвращаются в «хмурые восвояси»: к непосредственному труду. А если и остаются в коридорах власти, то становятся преступным и послушным орудием в руках высокопоставленных хищных начальников. Это для них истинная трагедия. Их ещё обязательно и «повяжут» чем-нибудь. И чаще всего они спиваются, чтобы хоть как-то заглушить совесть. Но что поделаешь, жалеть их трудно. Не лезь туда, «в чужие сани не садись».
БЫДЛО И ПАДЛО
Хищные гоминиды, понятно, считают себя выше нехищных людей. Друг друга же они, так или иначе, но «уважают». «Воры в законе» именуют себя — «люди». Всё это совершенно парадоксальным образом уживается с их предельным эгоизмом и взаимоуничижением (и взаимоуничтожением). Самоназвания большинства «диких народов» и изолированных племён тоже переводятся как «люди». Это — отголосок самого раннего, совершенно «не задокументированного» периода человеческой истории. Шла смертельная борьба с биологическими палеоантропами-адельфофагами, перекинувшаяся затем по инерции и на человеческие социумы. Все соседствующие этносы были и потенциально, и реально опасны друг для друга. Каждое из племён в атмосфере всеобщей враждебности взаимно не считало своих соседей людьми, выделяя в этом качестве лишь самих себя. Сейчас — это уже достаточно редкое явление. Остались лишь его атавистические раритеты — среди иных реликтовых народностей, у евреев-сионистов, в «элитах» обществ да в уголовных кругах.
Матёрые уголовники именуют всех остальных людей (т.е. преимущественно нехищных) «фраерами». При этом они не могут обозвать их «круче», более бы оскорбительно. Они не имеют логической возможности позволить себе определить этих самых «фраеров» животными, а не людьми. В то же время сами они все такие зоологические и прочие «лестные» характеристики имеют, и к тому же — многочисленные. «Нелюди», «душегубы», «гадюки», «шакалы»...
То же происходит и в «элитах» обществ. Высшие власти - эти просоциальные бандиты (самые опасные!) - не просто именуют себя «расой господ». В душе (а есть ли она у них?), внутренне они уверены в этом на все сто процентов. При этом самовыдвижении они низводят народ (= нехищных людей) до статуса «быдла», «толпы», «черни», «плебса», «массы» и т.п. Но опять-таки, позволить себе произвести более «зверский» метафорический выпад (за исключением разве что «бараны», «ослы») в адрес нехищных «массовых толп плебейской черни» они не в состоянии. У них, как и у уголовников, нет на это «психологического права», и они подсознательно это чувствуют. Сами же они вполне заслуженно носят эти «припечатывающие звания» от народа. «Паразиты», «кровопийцы», «жирные коты», «зверьё» (это наиболее точно!) и т.д.
Правда, иногда власти могут позволить себе роскошь «отвести душу» и высказывать в адрес народных масс самые, что ни на есть «зверские комплименты», и сколь угодно громко. Потому что они сами оказываются в роли «отверженных и угнетённых». Это — периоды народных восстаний и революций. Тогда, доведённый до отчаяния разъярённый народ весело носит на пиках головы и мошонки не успевших сбежать за границу правителей, угнетателей и их приспешников, ощипывает павлинов в барских усадьбах, изобретает всё новые и новые «символы и радости свободы». Но делает он всё это опять-таки под «мудрым» руководством хищных оппозиционных вожаков — демагогов. По меткому определению, демагог — это «говорун, стремящийся сколотить капитал на общественном недовольстве и приобрести политическое влияние» (суггестор, одним словом).
Этот «бранный поток» говорит об осознании людьми существования межвидовой духовной пропасти. Есть даже и объективная оценка её «размеров» — «кто есть кто», с поимённым указанием и определением. Но, к величайшему сожалению, это осознание носит образный, несерьёзный характер. Как бы нечто оскорбительное, но сказанное в запальчивости. Простые люди не могут взять себе в толк, что всё это предельно серьёзно и неимоверно страшно! Если они сами пусть уж и «быдло», то те-то уже такое «падло», что дальше некуда. Они сами же об этом (как и о многом другом) и проговариваются. Общеизвестна их блатная «божба»: «падло буду»! Это означает, что они обещают перед «своими» не вести себя предельно подло, клянутся оставаться в рамках «местных» правил, хотя и способны на что угодно, раз им приходится зарекаться. А то, что они уже и так есть архипадло, этот момент ими обходится молчанием. Всё это «коронованное, финансовое и криминальное зверьё» и вправду не люди (!!!). Не люди в том смысле, в котором должно единственно правильно пониматься это слово.
Люди = гуманные разумные существа. Но хищный, злой мир не даёт людям вести достойный, добрый образ жизни, не выпускает их из перманентного состояния «быдла».
«Быдло» и «падло» — именно таково основное разделение всех сообществ Земли.
Для представителей хищной власти необычайно важны внешние символы и атрибуты своего превосходства, доминирования. Внешняя показная атрибутика для демонстрации собственного социального превосходства им жизненно необходима. Они же, падло, — выше обычных людей, этого «быдла», а чем это можно доказать? Ведь у них же нет прекрасных ветвистых рогов или пышного разноцветного хвоста! Они относятся к «некрасивым» хищникам — типа гиен, а не львов или снежных барсов. Стервятники, одним словом. Вот им и остаётся, во-первых, всячески демонстрировать собственное благосостояние (это не всегда легко), а во-вторых, (вот это всегда возможно!) им дополнительно, для увеличения «разницы», необходимо любым путём и нещадно притеснять, унижать подневольных людей, и тем самым дистанцировать себя от тех, кого они именуют «чернь», «простонародье», «пся крэв», «быдло». Поэтому дома у знати всегда бывали выше, чем у других слоёв общества. Сюда же можно добавить и величественные гробницы («дома отдыха» властителей после смерти) — курганы Европы, мавзолеи Азии, пирамиды Египта и доколумбовой Америки. Всяческие приметные отличия в одежде, дорогие побрякушки и т.п. причиндалы — это тоже их «стиль».
И в то же время они не потерпят, если кто-то из «нижеранговых особей» позволит себе нечто подобное. Для них — это страшный удар, прямо «под дых». Как если бы вдруг выяснилось, что их бриллианты больше ничего не стоят, они теперь есть у всех, ими играют замурзанные деревенские пацаны. Павел Бажов описывает, как некий барин увидал, что дети одного крепостного носят сапоги, так он сгноил всю эту работящую семью. Это чувство собственного превосходства возникает у хищных ещё в раннем детстве и они проявляют необычайную изобретательность в выборе средств демонстрации собственного «величия».
Иллюстративен рассказ очевидца о нравах, бытовавших в некоем отечественном детдоме. Заправилы (неформальные лидеры) детского коллектива, за неимением ничего (!), кроме сатиновых трусов (юг страны, лето, жара), всё же умудрились изобрести «символы власти». Никто, кроме малолетнего главаря и его нескольких подручных, не имел права приспускать трусы сзади, оголяя ягодицы, так вот своеобразно «декольтироваться». Это была их исключительная привилегия. Нарушения такой «субординации» беспощадно преследовались. Единственно, для кого делалось исключение — так это для сына директора того детского дома («молодой побег» будущего, уже «взрослого» сращения криминальных структур с официальной властью).
Для хищной власти, «элиты», «расы господ», для этих зверей в человеческом обличье, для этого «падла» попросту необходимо «быдло». Иначе кто будет производить для них блага, создавать удобства, комфорт? Кто-то же должен будет «строить им дома, сажать виноградники, рыть колодцы» (Втор. 24-32). Не им же самим корячиться! Им необходим этот фундамент, субстрат, на котором они столь мерзко паразитируют. Народу же необходимо соскрести с дегтярным мылом этих паразитов со своего тела и принять сильнейшее (на солитёра) слабительное.
Оглядываясь в наше недавнее прошлое, можно увидеть, насколько всё же было выше то, что декларировалось т.н. «социалистическими» режимами. У народа тогда, несмотря на все страшные издержки (а сейчас, то что творится — разве не страшно?!), был духовный вектор. Люди, хотя и видели подлость властей, но всё же верили в то, что это временно. Что придёт хорошая, честная, подлинно социалистическая власть. Должна придти. Теперь ясно — это нереально. От хищной власти народ ничего хорошего не дождётся. Поэтому власть в обществе надо менять радикально, иначе наступит всеобщий крах.
Но для обеспечения надёжного функционирования преступных структур хищная власть делает всё. Для этого ей в первую очередь необходимо развращение социума. Алкоголь, наркотики, порнография, разнузданный секс, оглупление, примитивизация людей. Всё это — сбрасывание, стаскивание их на свой хищный бездуховный уровень. Затягивание в своё болото. Борьба с преступностью — чистейшая видимость, псевдо-санитарное мероприятие. Убираются неудачники и «доучиваются» начинающие в спецшколах — тюрьмах.
В уголовных шайках исполнителей спаивают, «сажают на иглу», развращают. Разнузданность становится их естественным, нестеснённым поведением. Лишь на «дело» им рекомендуется ходить в «форме». Точно так же и хищная власть всячески снижает нравственный уровень народных масс (тех же исполнителей). В самой неприкрытой форме именно это сейчас творится у нас в стране. Оболванивание, растление идёт по всем направлениям духовной жизни. Не избежала этой страшной участи и религия. Множество людей, особенно молодых, оказываются в сетях тоталитарных сект. Ежедневно, с утра пораньше, транслируются бесовские представления «во Христе» западных телевизионных проповедников-проходимцев.
Эти мерзкие «тео-теле-шоу» навязываются людям, в дополнение к нашим доморощенным Чумакам, «чумичкам» и прочей нечисти. Колдуны, астрологи, ведьмы, пророчицы, и прочая «психотэрапэутика». Постоянно появляются всё новые и новые телепередачи типа «ГЛОБАльный прогноз», «Храм Судьбы», «Третий глаз», «Битва экстрасенсов», «Невероятно — но факт», «Тьфу, тьфу, тьфу»... Действительно, плюнуть хочется. Рожи у всех хитрые, подлые, ассиметричные, многие с уродливыми бородавками. По Григорию Климову — это типичные дегенераты. Да и ещё несут явную чепуху. Видно же, что это пройдохи, жульё. Но люди, несчастные глупцы, верят.
Причём верят не какие-то там обскуранты, но и образованные люди. Я знаю людей с высшим образованием, которые верят, что кинофокусы из телесериала «Чудеса Давида Копперфильда» являются подлинными чудесами. Считают талантливый американский фильм-пародию «Зелиг» действительно документальным. Большого труда стоило их переубедить. Вот какова сила «экранного» воздействия!
При желании властей борьба с преступностью не только возможна, но уже реализовывалась, имеется позитивный опыт. В 1960-х годах всех «советских воров в законе» помещали в общие зоны, переводили на хлеб и воду, заставляли работать, стравливали их между собой напрямую. И в огромной стране надолго (лет на 15, но затем власти опомнились, спохватились!) не стало организованной преступности гангстерского типа. Достаточно лишь изолировать главарей, организаторов, и законопослушные граждане могут спать спокойно.
Но хищной власти, как выясняется, преступность попросту необходима. Только в этом случае у неё есть «материально-техническое обоснование» наличия мощных карательных структур: дескать, для обеспечения правопорядка. Хотя прочным деспотическим правлениям (физическому диктату) преступность, особенно «внешняя», уличная, нужна «не очень». Они сильны и так, и им совершенно незачем перед кем-то «оправдываться». Некому и незачем доказывать свою необходимость для наведения и охраны порядка в обществе. Народ не сопротивляется, а «враг» нужен. Хищная власть всегда чисто инстинктивно ищет «врага», у неё это как некий нестерпимый зуд. Именно поэтому мощные деспотии могут «позволить себе» беспощадную эффектную борьбу с преступностью, якобы, «на полную катушку». Отрубание рук, голов, публичные казни и т.д.
Бенито Муссолини в два счёта расправился с местными мафиями. Адольф Гитлер тоже в одночасье повывел преступников как тараканов. Достаточно успешно и очень наглядно (через публичные расстрелы и повешение) борются с коррупцией и в Китайской Народной Республике. Хотя коррупция — это самый «защищённый», почти неуязвимый вид преступности.
Так же была некогда «крепка» и Советская Власть. Борьба с преступностью проводилась на «полном серьёзе» — пусть незаконно, но эффективно. Почти целое поколение не знало организованной преступности. Такие меры, несмотря на всю свою «квазизаконность», всегда вызывают восторженное одобрение со стороны самой широкой общественности. По-видимому, этот внеюридический элемент всё же необходим. По принципу «клин клином». Правоохранительным органам прекрасно известны все главари преступного мира, а «вяжут» их лишь за «неуплату налогов» да за неправильную парковку автомобилей. Иначе в рамках законов невозможно.
Хотя понятно, что совершенно избавиться от преступности нереально. Множество преступлений совершается именно нехищными людьми. От безысходности, когда жизненные трагические обстоятельства вынуждают совершить преступление. Ещё больше — по глупости, по пьяной лавочке, из ревности. Точно так же неискоренима и подростковая преступность. Она напрямую связана с могучим, неодолимым всплеском сексуальности в созревающем организме. Но, в принципе, при желании легко перенаправить в безобидные русла значительную часть этой трудно контролируемой «пубертатной» энергии молодежи. Это возможно сделать при нехищной разумной власти и, наоборот, в тоталитарных обществах. Крайности сходятся.
Не было никакой серьёзной преступности на Кубе Фиделя Кастро, и если страна пойдёт по «китайской модели» развития, то кубинские гангстеры из Майями туда не сунутся. В «коммунистической» Албании послушная, дисциплинированная молодёжь уже в 10 часов вечера расходилась по домам. После развала албанской системы хищная власть, переусердствовав в ограблении людей, вызвала народное восстание. Но ничего страшного, народное быдло рано или поздно, но всегда усмиряют, никуда оно из своего стойла не денется (именно таковы, кстати, реальные, подлинные /зоо/мысли тамошних, да и прочих властителей), и будет делать всё, что им прикажут хищные властители, что и произошло (события в Косово, Македонии...).
Ещё одна, почти неистребимая, «непобедимая и легендарная», ветвь преступности — это коррупция. Она будет процветать до тех пор, пока в мире существуют государство и деньги. Именно благодаря ей возникают и благоденствуют мощные «неприкасаемые» пласты сверх-организованной, практически неразоблачаемой преступности, имеющей покровителей на самом верху: на высоких государственных уровнях. Стал уже незыблемой, хрестоматийной аксиомой тот грустный факт, что если при расследовании какого-либо дела «ниточки» потянутся достаточно высоко, то следствие будет любым путём, вплоть до физического устранения «слишком любознательных», но обязательно прикрыто. На первом месте в мире по коррупции вышли сейчас государственные чиновники Италии. Правительство же Италии меняется чуть ли не каждый год. Но порядок навести не могут. В Италии невозможно отделить мафию от её государственного банковского родственника. М/уссолин/исюсь! Где ты?!
Единственный путь борьбы с этой самой «элитной» ветвью преступности в существующих условиях — «сталинский», в своём идеальном варианте. Строжайший контроль, отлов и наказание преступников во всех эшелонах власти, невзирая на ранги. Как это всегда демагогически и декларируется, — все равны перед законом. В действительности у преступных чиновников много возможностей для обхождения этих самых законов, для них «закон, что дышло». Жёсткий механизм борьбы с преступностью немыслим и в пресловутой западной демократии. Там тоже создаётся лишь видимость. Сталинский метод при всей своей беспощадности реально бил не по тем целям, попадалась в основном мелкая сошка. Но зато, в отличие от западной карающей системы правосудия, здесь часто воздавалось «по заслугам» и крупным акулам. И это отрадный факт, хотя ничего и не решающий, а просто сам по себе, как красивая иллюстрация в страшно скучной книге.
Именно здесь произрастают корни всенародной горячей любви к Сталину. За его якобы справедливость и неустанное, неусыпно бдительное вылавливание всяческой мрази среди начальства. Уже одной только видимости справедливости для народного сознания оказывалось вполне достаточно. И эта любовь до сих пор теплится, несмотря ни на какие досужие реминисценции о «лагерной пыли», «чёрных воронах», горемыках «без права переписки» и т.п. Сталину всё прощалось — даже подвергшиеся вопиющему произволу его не винили. Нехищные люди отходчивы и всепрощающи. Для диффузного вида — это как «неразделённая любовь». Пусть и к не очень достойному объекту, но — любовь. И нельзя диффузных людей порицать за то, что они ищут себе тирана. Это — естественное проявление стадного инстинкта. Им жизненно необходимы вожаки. Но вожаки-то им нужны хорошие, нехищные, а на эти вакансии в основном прорываются хищные чудовища. Стадо буйволов должен возглавлять лучший буйвол, а не стая пятнистых гиен.
«ТЮРЕМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ»
Хищным властителям, этим реликтовым «цезарям» и «сатрапам» современного мира не нужно истинное знание о человеке. Для них важны лишь психологические методики манипулирования «стадом, быдлом». И они всячески препятствуют человеческому самопознанию, прекрасно чувствуя, что это не в их интересах. «Власть и истина не сочетаются. Это — горькая правда» [42].
Примечателен в этом плане знаменитый «тюремный эксперимент», проведённый в начале 1970-х годов [58]. Две дюжины студентов-добровольцев, под присмотром американского психолога Филиппа Зимбардо, участвовали в своеобразной игре «в тюрьму». Их по жребию разбили на две группы, исполнявшие роли надзирателей и заключённых в инсценированных тюремных условиях. Для участия в эксперименте были отобраны люди с нормальными показателями по всем предъявленным им тестам, однако, проведя всего несколько дней в «тюрьме», они повели себя странным, ненормальным образом. «Надзиратели», поначалу просто властные, стали относиться к «заключённым» жестоко, порой садистски. «Заключённые» реагировали на эту демонстрацию власти дезорганизацией поведения, ощущением беспомощности, и в конце концов, — тупой покорностью. Эксперимент, рассчитанный на две недели, пришлось прервать уже через шесть дней из-за происшедшей в «тюремных» условиях драматической перемены в личности и моральных ценностях испытуемых. Все были травмированы, и даже сам Зимбардо почувствовал, что начинает принимать интересы своей «тюрьмы» слишком всерьёз. Требования социальной роли оказались сильнее, чем моральные императивы и представления индивида о самом себе.
Как же стало возможным, что люди, распределив эти роли подбрасыванием монетки, так легко вжились в них? Дело дошло до жестоких конфликтов, драк, избиений, издевательств и т.п. Участники эксперимента достигли «нормы», существующей в настоящих тюрьмах. И эксперимент был поневоле прекращён.
Вот это-то и подозрительно. Почему эксперимент вдруг прекратили, а не откорректировали и не пошли дальше?! Его нельзя было прекращать, нужно было выяснить, выйдут ли его участники из своих ролей «с честью», образумятся ли? Но его прекратили, а вот то, что «простые парни» неожиданно для всех (в том числе и для самих себя) стали неимоверно жестокими и поэтому эксперимент пришлось прекратить, — именно это долго муссировалось в прессе.
Как же объяснить эту жестокость, проявившуюся в ходе эксперимента? Корни её следует искать в «диффузной недостаточности» его участников. Здесь, как в капле воды, отразилось положение во всём обществе. Общество может выдержать определённое количество хищных гоминид в своих рядах. Да и те в таких мирных сообществах стараются особо не «высовываться». Затаиваются. Но при превышении некоего количественного порога следует лавинообразный рост агрессивности, преступности, безнравственности. То же самое наблюдается, как это отметил ещё А.Токвиль, и при ослаблении в обществе социальных уз. (Именно это произошло в нашей стране при «перестройке» и продолжается до сих пор). Это же, в миниатюре, случилось и в эксперименте Зимбардо. Хищный компонент среди его участников оказался чрезмерным (как и предельно хищные правила самой «игры»).
С видовой позиции, «тюремный эксперимент» был проведён с вопиющей некорректностью и крайне примитивно. Вот и возникает вопрос — уж, не специально ли?! Надо учесть и то, что психологи и психиатры, как правило, суггесторы. Но сейчас уже невозможно установить, «who was who» в тех двух дюжинах студентов, набранных для злосчастного эксперимента.
Так что вполне вероятно, что это была псевдонаучная мистификация, устроенная для саморекламы, на которую американцы столь падки. С них станется. Можно усмотреть здесь и некий интуитивно-превентивный упреждающий ход хищной власти. Ведь эксперимент этот сыграл свою негативную роль: «доказано», что всякий человек может стать злым. Якобы социальные роли являются определяющими в поведении людей. Не был ли он задуман и рассчитан на оправдание существующей у людей непомерной агрессивности? До поры до времени — скрытой, но создадутся подходящие условия — и она тут как тут. Мол, все мы одним миром мазаны. Человек человеку — волк. Все люди — гады. Хищные всегда стараются замарать всех. Они любыми способами пытаются сбросить остальных людей на свой животный, биологический уровень. Затянуть в своё страшное крокодилье болото.
По своей же «научной значимости» знаменитый эксперимент Зимбардо мало отличается от подробного описания ресторанной драки, которая провоцируется двумя-тремя посетителями, а заканчивается всеобщим побоищем подвыпившей публики. В социальной психологии это называется «психическим заражением». Подобный «феномен» частенько использовался в старых - чаще почему-то комедийных - кинофильмах. «Весёлые ребята», чего смешного в том, чтобы дубасить друг друга?
Нельзя не заметить, что большинство кинематографической продукции (теперь всё больше в «телевизионной упаковке») есть не что иное, как откровенная пропаганда хищности, насилия, аморальности. Все те многочисленные вестерны, боевики, триллеры и есть реальные действия хищных паразитарных общественных структур, направленные на охищнение диффузных масс, в первую очередь, молодёжи.
Нужно отметить ещё вот что. Как просто и в то же время хитро всё это устраивается. На первый взгляд, во многих фильмах содержится явная критика агрессивности, до добра никак не доводящей. Но на самом деле, под видом якобы борьбы с насилием, на экранах появляются типичные откровенно хищные агитки. И они делают своё чёрное дело. Развращают людей (зрителей), ибо все они замешаны на смаковании сцен насилия и убийств. Занимательные острые сюжеты, хитроумность погонь и засад, вызывающие содрогание кучи трупов, эффектные благородные позы героев, вульгарные ужимки и жуткие предсмертные крики убиваемых негодяев и т.д. и т.п. Таково же предназначение и иных кинокомедий, в которых все смешные сцены и ситуации «накручены» на какой-нибудь чемодан с трупом. О пользе таких фильмов можно сказать, перефразируя, чуть-чуть «дополнив» Ленина, «шаг вперёд, двадцать два шага назад». Советское же кино, не имея нигде а мире столь сильного воздействия на массы (на просмотр фильмов типа «Чапаева», «Смелые люди» и др. ходили по десятку раз), создало такой имидж-рейтинг Советской власти, так облагородило её, как если бы людоеда Андрея Чикатило назначить заведовать народным просвещением и культурой, дав ему в дополнительно пост министра образования с портфелем. С тем самым, наверное, в котором он носил верёвки и ножи для связывания и разделки своих жертв...
«Самое массовое» искусство сильно понижает реальный иммунитет людей к восприятию настоящих убийств и насилия в обществе. Зло в мире представляется обыденным явлением. У людей повышается, что называется, толерантность к хищности мира. И они смиряются с положением дел. А это непротивление, в свою очередь, ещё больше усиливает позиции «мировой хищности», продлевает её. Таким вот ползучим, и в то же время неприкрытым способом действует хищная власть на сознание простых людей.
На Конгрессе гуманитарных сил, проходившем в декабре 1996 г. в Библиотеке тогда ещё имени Ленина, краткое выступление Евдокии Гаер (знаменитой в то время воительницы за права и возрождение самобытной культуры малочисленных народностей России), в котором она заклеймила духовное растление общества, производимое с помощью СМИ, и в особенности телевидения, вызвало бурную овацию аудитории. Но что для хищной власти какие-то аплодисменты? Так себе, — акустический пустяк, разве что в ухе зазвенит или зачешется...
А «хороший» эксперимент в подтверждение существования видовых различий в человечестве был бы очень кстати. Но если правильно проводить тот же «тюремный эксперимент», то следовало бы ставить его сразу же в очень широких масштабах. Начать его следовало бы с обязательной подборки испытуемых по степени их авторитарности. Для этого нужна медикаментозная («сыворотка правды») или гипнотическая проверка на существование хищной установки в подсознании. Для большей «чистоты эксперимента», как минимум, потребовалось бы несколько десятков групп. К тому же формировать их надо было бы из людей, ничего не знающих о результатах опыта Зимбардо. Иначе бы они неумышленно корректировали как-то своё поведение, в связи с имеющейся у них информацией (частный случай т.н. «эффекта Эдипа» — влияния предсказания на поведение человека).
Наиболее же «чистый» эксперимент, к сожалению, является лишь мысленным. Речь идёт об эксперименте по полному изолированию откровенно хищной группы — уголовной, властной или же смешанной. Её можно было бы сформировать из «смертников». Но лучше всего, если бы это была какая-нибудь правительственная группа, «шибко» проштрафившаяся перед народом. Отъявленная банда, типа приснопамятного советского Политбюро, ельцинского синедриона, пол-потовской клики или нашей нынешней «реформаторской стабилизационной команды»... Это было бы заодно и наиболее поучительно для человечества.
Посадить, одним словом, таких «орлов» - из «расы господ» - в подземный экспериментальный бункер. Дать им воду, соль, перец, сухие специи и витаминные добавки, приправы (типа «хмели-сунели»), электрическую плиту с очень большой духовкой, посуду-серебро (вилки, ложки, ножи), разделочный инвентарь: топоры, корыта, вёдра. Ну, и ещё б — небольшой холодильник, типа «Морозко». И всё. Больше ничего. И вот — что же с ними всеми произойдёт, при напрочь задраенном в том экспериментальном бункере люке, месяцев через семь-восемь, если подопытных тех «орлов» там — пять-шесть?!
Сто процентов (100 %!) — такова вероятность того, что они бы там сожрали друг друга в буквальном смысле. А в протоколе испытаний было бы записано беспристрастными учёными примерно следующее. «В исследуемой группе, в процессе её биологической самоутилизации, альфа-особью выявил себя последний оставшийся в живых, подопытный № 5, по политическому прозвищу Горбатый. Бета-особь - последний съеденный - подопытный № 3, по гангстерской кличке Трёхпалый...» и т.д. Всё было бы точной копией способа выявления «крысиного короля» в группе изолированных крыс.
Как всё происходило в «человеческих условиях», дотошные учёные смогли бы потом выяснить по магнитофонным записям в «чёрном ящике». Наверняка сначала, понятно, мат-перемат, крики: «Что за шутки?! Когда нас выпустят?! Как, в натуре, посмели?! Это вопиющее нарушение прав человека! Мы, падло, будем жаловаться в ОБСЕ!» Попытались бы выбраться — бесполезно. Потом — шутки-прибаутки уже на другую тему. Кто толще, кто худее, кто чего любил есть, — значит, кто-то вкуснее и т.п. Но затем — слово за слово, и вскоре бы действительно озверели и остервенели от голода. Первого прикончили бы под горячую руку, в пылу политической, или равно блатной, полемики. Как бы и нечаянно, но вроде и «за дело». «Ведь это он первый предложил кого-нибудь сожрать, вот с него и начнём, гада». Ели бы «гада» быстро. Все старались бы набраться сил для следующей драки — практически, охоты. И «процесс пошёл» бы... После вскрытия вольера-бункера оттуда вышел бы единственный оставшийся в живых. Победитель. «Политический король». Упитанный, розовощёкий, устало улыбающийся альфа-крепыш № 5. Возможно, со шрамами, покалеченный — с неаккуратной бордовой вмятиной на темечке, но всё равно радующийся жизни, всегда готовый к новой борьбе и свершениям «во имя блага» народа...
Хотя в последнее время многие учёные-зоопсихологи утверждают, что в таком «бункерном эксперименте» победителями могут выйти не один «крысино-политический король», а двое, орудующих как бы «в связке» (в том числе, вероятно, и гомосексуальной, что делает такую пару более сплочённой), охотясь на соратников по бункерным лабиринтам сообща (выслеживание, приманивание, облавы, засады). Король (президент) и вице-король (премьер-министр). Они либо не успели «разобраться» между собой там, внутри, либо задумали сделать это попозже, снаружи. Такие победители обычно бывают более мелкими, вёрткими и ловкими (возможно, даже владеющими какими-либо боевыми искусствами), меньше едящими, и потому более живучими в условиях ограниченного доступа к белковой, богатой протеином мясной пище.
Всякий упрёк в анекдотичности (при всей жестокости) подобного эксперимента с порога отметается. Вспомним, с одной стороны, жестокость политических разборок. С другой, — нравы «братца меньшего» политики, — уголовного мира. Там, вообще, бытует жуткая практика побегов с т.н. «коровой», или «бараном». Беглецы - матёрые рецидивисты - прихватывают с собой ещё кого-нибудь из «фраеров» в качестве провианта, «ходячего» (некоторое время) пищевого запаса.
В принципе, у такого эксперимента есть и основания, и оправдания. Ведь сколько людей погубили все эти властные чудовища?! Так что можно было бы, простительно уж, отрядить подобную группку в такую «экспедицию». Недалеко же. И поставь бы кто такой эксперимент в действительности, то нехищные люди его одобрили бы. Но только — задним числом, «по состоявшемуся факту». Перед началом же или по ходу — они были бы против или потребовали его прекращения. Хищные же приветствовали бы его лишь в том случае, если бы подопытные были их явными противниками. И даже с радостью бы помогли затаскивать тех «гадов-подонков» в «экспериментальный» вольер...
У нехищных же людей подобного произойти не может. Они умерли бы через месяц-другой, хотя, возможно, кто-нибудь из них, помутившийся разумом от голода, и пытался бы глодать чужой труп. Здесь и эксперимента не надо. Подобное происходило, и не однажды. И в концлагерях, и в великие голода лишь единицы из огромного множества смертельно оголодавших людей доходили до каннибализма. Крупномасштабного, массового людоедства никогда не было. Хотя, конечно, всегда легко набрать определённое число леденящих душу случаев, но процент их всё же очень мал. В блокадном Ленинграде разве что некоторые матери кормили в отчаянье своих детей неким «холодцом». На Украине в знаменитый «организованный сверху» голодомор при базарах в витринах выставлялись образцы человечины. Это делалось для того, чтобы люди случайно, по ошибке не смогли приобрести подобный «деликатес».
Так и буйволы, — от бескормицы вымрут, а вот волки, гиены способны добивать и поедать ослабевших членов стаи.
Таким образом, в человеческих сообществах не существует полной, сквозной иерархии. А на этом очень любят заострять внимание психологи и социологи из числа апологетов идеи поголовной хищности человечества. «Человек — самый главный хищник». «Как ни убирай преступников, появятся новые»... Дескать, у людей всё обстоит так же, как и в «порядке клевания» у кур. (Домашние куры распределяются по иерархии последовательно от альфа-особи до омега- (последней), что можно определить по той очерёдности, в какой они клюют зерно).
Но у людей-то как раз и не существует «куриных порядков». Иерархия человеческих социумов — с разрывами. Математическим языком — «непрерывно-прерывистая» (как и агрессивность). Когда полностью устраняют из социума хищных, то воцаряется «приятельская», можно сказать, «социалистическая» иерархия. Все сдерживают друг друга на равных. Или находят объекты (чаще разные, попеременные) для беззлобных шуток, подтрунивания. Ни в коем случае — не издевательств. Издевательства начинаются, когда в группе есть хищные гоминиды или — охищненые диффузные люди.
Правда, этих последних коллектив легко перевоспитывает, «в два счёта ставит их на место». Когда в рабочие коллективы возвращаются отсидевшие какой-то срок в тюрьме (попавшие туда чаще всего по «пьяной причине»), то они, как правило, ведут себя уже «по блатному». Охищняются в тюрьме. Пытаются оказывать психическое давление на людей. По самым ничтожным поводам они провоцируют конфликты, ссоры, стараясь выйти из них победителями. После одного-двух, реже трёх, не очень сильных избиений старыми товарищами они вновь обретают человеческий облик. Но если «блатных» и «приблатнённых» собирается много, то они подавляют рабочий коллектив. Так некогда в СССР возникали «чёрные заводы».
Этот иерархический разрыв у людей весьма примечателен в психологическом плане. При удалении из социума формального лидера — иерарха «разряда» альфа, на его место заступит «бета-особь» и т.д. Всё по принципу «свято место пусто не будет». Но вот наступает такой момент, когда всем оставшимся будет стыдно, как-то неловко становиться лидером, и тем самым противопоставлять себя другим членам группы. Вот это-то и означает, что в группе остались лишь нехищные люди. По Гегелю, стыд является первым основным признаком человечности, именно на этой эмоциональной базе взрастает совесть. Другое дело, за что именно кому-то бывает стыдно. Киллеру-суперанималу будет стыдно, если он промахнётся при «контрольном выстреле». Ну а суггестор (политик или равно аферист) сможет покраснеть лишь разве что в случае, если его самого «кинут» его же «коронным» методом. «О, стыд! Ты в тягость мне!» — /«жалился на судьбину» «русский» поэт Пастернак/ горько сетовал на свою «незавершённость», «недоделанность» русскоязычный поэт педераст Леонид Пастернак.
Лидеры у людей отчётливо разделяются на честолюбивых («честолюбивый тип», по Лесгафту) и коллективно честолюбивых (наверняка из «добродушных»). Коллективно честолюбивые стремятся улучшать положение своей группы. Честолюбивые же жаждут улучшения лишь собственного положения. Это и есть нехищные и хищные лидеры, соответственно. На каком-то этапе «честолюбивые», правильнее бы, «тщеславные», если только им это будет выгодно, могут «порадеть» и за группу, к которой они так или иначе относятся, дабы прослыть альтруистом или защитником «своих». Но в итоге, они всегда её предадут и бросят. Вспомним всех наших президентов и более многочисленных депутатов, с их стойкой «амнезией» в отношении предвыборных обещаний своим избирателям. Впрочем, мы здесь не исключение, то же самое происходит во всём мире. В итоге, на властные позиции прорываются индивиды именно такие — самые беспринципные, самые жестокие, самые коварные, способные на что угодно ради достижения власти, т.е. безусловно - во всех смыслах - хищные.
Те же люди, которые потенциально являются «хорошими начальниками», оттесняются ещё на низшем уровне иерархии человеческих сообществ. У них нет необходимых «железных локтей», нет «безусловной» жестокости, а есть только «никчёмная» совесть. Поэтому если они и становятся начальниками, то только на производстве или в науке. Здесь хищные не имеют «твёрдых» позиций, здесь необходимо честно трудиться. Правда, выше бригадиров, мастеров, начальников цехов, заведующих лабораторий нехищные люди поднимаются редко. Как только должность достигает «высшего административного» (у нас в СССР это была приснопамятная «номенклатура») или «сановного» уровня, доступ к таким «синекурам» для них становится маловероятным. Обычно откуда-то «сверху и сбоку» появляются «блатные» или чьи-то родственники. Даже если во властные высшие структуры затешется нехищный лидер («коллективно честолюбивый»), то и ему придётся следовать хищным правилам, выполнять чьи-то бесчеловечные приказы, иначе его самого сотрут в порошок.
Существуют два уровня «доминирования» в человеческих сообществах. У нехищных людей — это «жажда престижа» (правильнее бы сказать, «репутации»), желание быть уважаемым другими людьми. Обычно это завоёвывается, точнее, добывается честным трудом, умом, простым образом жизни, добротой (святые). В «классических» деревнях «власть», в хорошем смысле «авторитет» (уважение, почёт, послушание в случае возникшего спора) находится у самых справедливых, честных — у старейшин, аксакалов. У хищных же — это пресловутая «воля к власти», а также «жажда обогащения», доходящие до своих патологических пределов — «власть ради власти», «деньги ради денег».
Без постороннего хищного вмешательства в их жизнь, сообщества обычных людей очень быстро - за одно или два поколения - вытесняют из своих рядов хищных. А не то и выбивают их, как волков. И тогда мирная жизнь людей становится достаточно устойчивой. Подобное чаще случается в сельской местности и в небольших городках. Там все и всё на виду, хищные здесь не приживаются. Оно и понятно, — ведь их стесняют в поведении. Они становятся бирюками, бобылями, либо уходят в крупные города. Там для них возможна достаточная анонимность и свобода поведения. Именно поэтому с самых древних времён не прекращается моральное бичевание городов. «Все большие города прокляты».
При свободе же действий между хищными начинается беспощадная борьба за власть в социуме. И в итоге человеческие сообщества выстраиваются по стайному принципу «тюремно-камерного социума». Главарь - прихлебатели - исполнители. Тиран - свита - толпа. Президент – парламент – народ*. Но борьба наверху никогда не прекращается. И всё это — за власть ради власти. Ну что это, если не безумие, не паранойя? Правда, сейчас, как известно, президенты многих («глобалистских») стран (из сферы влияния США) являются всего лишь марионетками сионистских глобалистов, и тем не менее борьба за эту «кукольную», несамостоятельную власть идёт не на жизнь, а насмерть.
РУКИ ПРОЧЬ ОТ ЧИКАТИЛО!
Знаменитый лозунг хищной власти — «закон превыше всего» — это всего лишь ширма, «юридический» фиговый листок. Это воочию демонстрирует Запад. Там сложилась такая сложная и запутанная система правовых норм и отношений, что рядовой гражданин уже не может обойтись без услуг адвокатов. Поэтому юриспруденция, особенно в США, стала одной из самых насыщенных и обжитых областей суггесторных корыстных адвокатских игрищ. Следуя закону, его букве, миллионы хитрющих, въедливых хищных адвокатов, как пауки плетут хитроумнейшие «законогенные» сети. Они проводят юридически безукоризненные, и одновременно абсурдные и анекдотичные комбинации. Всё это во славу золотого тельца и с его помощью.
И справедливость (для чего и сам закон-то нужен) торжествует далеко не всегда. Гораздо чаще с помощью якобы законности достигаются корыстные и преступные цели, освящённые бездушной буквой закона. Закон действует рационалистически, безлико и упрощённо, и тем не менее, он безраздельно главенствует над неписаными правилами народного общежития, традиционного уклада. Закон никогда не сможет охватить спонтанность жизни в её моральном (этическом) измерении.
Юридическое право в системе обеспечения пресловутых «прав человека» превалирует над правом нравственным. Это доказывает внутреннюю бесчеловечность принципа «прав человека», из-за чего т.н. «правовое государство» вообще отстранено от нравственности [54]. Западное общество изначально было ориентировано на «плохого», злонамеренного человека. Вот и результат. Оно и стало плохим, причём — по самому большому счёту. «Там в магазинах всё есть, люди все такие добрые, приветливые — постоянно улыбаются!!» Какую бесчувственность нужно иметь, чтобы носить эту фальшивую улыбку-маску, отлично зная, что всё благополучие «западоидов» построено на циничном ограблении практически всего остального человечества?!
Закон должен сочетаться со здравым смыслом и нравственностью. Верховные законники общества должны иметь возможность преодолевать закон, его инерцию и неадекватность. У них должно быть право миловать и наказывать, согласно социальной справедливости. Но для этого требуется изредка (а то и часто) нарушать мёртвую букву закона.
Моральное право на это могут иметь лишь люди совести, разума... Как бы некий суд присяжных, в самом идеальном гипотетическом варианте. Когда-то такое право имели монархи. Понятно, что подобное в нынешние времена хищного диктата никак не осуществимо. Нет «субъекта верховной совести». Вроде бы для этой же цели служат всяческие апелляции и обращения в высшие инстанции — в Верховные Суды, в Комиссии по реабилитациям и помилованиям (нашу эту откровенную шайку, «миловавшую» всех подряд самых «махровых», наконец-то, разогнали) и т.п. Кое-что они, возможно, в этом плане способны сделать, но их К.П.Д. очень низкий. Кроме того, их деятельность ограничена, является «односторонней». Никто из таких «верховных судей» не может совершить юридически противоположное. Скажем, осудить «невинно, ни за что оправданного» — ушедшего от ответственности (с помощью упомянутых адвокатов) очевидного преступника. Или — не сажать в тюрьму уже искренне раскаявшегося человека, случайно, хотя и тяжко нарушившего закон.
Там царит такое же бездушие, бюрократия, как и везде в коридорах власти. Нет искреннего участия в судьбе рядового человека. Накапливаются дела одиозные, юридически трудные и т.п. А элементарно понятные юридические аспекты, к тому же необходимые и чрезвычайно многочисленные, вообще не рассматриваются. Например, у нас это такие вопросы, как отдельная изоляция различного «ранга» правонарушителей, «дедовщина», детская преступность. Не счесть таких безнадёжно «повисших в воздухе» вопросов...
Зачем сажать в тюрьмы рецидивистов — насильников-убийц детей, а не судить не усыплять их сразу?! Почему не выдавать их народу на его «усмотрение доследование»?! У нас вот постоянно ловят педофилов-убийц, и так же постоянно их вскорости зачем-то выпускают на волю. Догнали хоть в чём-то Запад! Там, вон, парижский суд всё возится и носится как с писаной торбой, с «арденским чудовищем» — неким Мишелем Фурнире, более 18 лет насиловавшим и убивавшим маленьких девочек! Под стать ему и наш «санкт-петербургский монстр» Вороненко, некогда уже осуждённый за такие же преступления, но затем выпущенный на волю, и, конечно же, вновь принявшийся за своё привычное и неодолимое нелюдское «детское хобби». Родственники убитых детей и гневно требовали, и на коленях просили судей приговорить этого зверя к смертной казни. Так нет — опять срок, и опять, вполне возможно, его отпустят за «примерное поведение».
Где же хотя бы уж те пресловутые расправы над подобными монстрами в тюрьмах, о которых столь часто говорят? Вот, дескать, какие уголовники-то наши справедливые! «Зюзинский маньяк» Пичушкин, убивший молотком более 60-ти человек, после вынесения ему смехотворного приговора, гордо поднимет руку, восклицает, что, мол, помнит его рука молоток! Да и в тюрьме он, как оказалось, приобрёл необычайный авторитет.
А кому нужны пожизненные приговоры людоедам и их дальнейшее дорогостоящее содержание в тюрьмах?! О какой такой гуманности может идти речь?! Ох, уж эти набившие оскомину разговоры о пресловутых заморских «правах человека». Запад настоятельно подталкивает руководство России к полной отмене смертной казни. Да и без того наши трусливые продажные суды уже не выносят смертные приговоры чудовищам, а лишь приговаривают их к различным тюремным срокам. Они, юристы, что, не понимают смысла термина «мораторий»?
Все эти «простые смертные» вопросы возникают только из-за того, что их (эти права) совершенно неправомерно пытаются применять и по отношению к монстрам, к извергам рода человеческого. Это не просто абсурдно, но и ужасно. Они же н;люди — не люди, и прав человека у них нет! Но хищные от юриспруденции всячески оберегают попавших в лапы закона хищных чудовищ. Вон, умер президент-каннибал Ж.Б.Бокасса. Жан Батист — человеческие всё имена. При Сталине был закон, запрещавший давать животным человеческие имена. Отменили... Бокассу приговорили к смертной казни, но так и не казнили. Он спокойно дожил свой век на роскошной собственной вилле. Миллионы людей умирают под мостами и на свалках, а этот зверь — во сне, в собственной постели, под ласковым присмотром врачей. Как святой...
Случайно ли это? Нет! Это то, что именуется «рука руку моет». Сменившие его хищные властители ЦАР не пошли на казнь. Они чувствовали к сановному людоеду уважение, как к «настоящему человеку», что называется, «с большой буквы».
В Японии, в конце 1980 годов, тамошний людоед Цуетоми Миядзака садистски убил и съел нескольких девочек возрастом от 4-х лет и старше. Судебный процесс длился 7 лет, врачи всё спорили о его вменяемости, в конце концов, приговорили к повешению, признали-таки, что он осознавал свои действия. В его доме нашли тысячи видеокассет с детской порнографией и садистскими фильмами. Врачи утверждают, что он таким людоедским образом хотел удовлетворить свои сексуальные желания.
Андрей Романович Чикатило - коллега Бокассы и Миядзаки если не по «гурманским пристрастиям», то во всяком случае по сноровке в «разделке детских туш» - тоже не «фраер», и так же комфортно ожидал казни несколько лет, уже после подписания смертного приговора. Читал роман «Как закалялась сталь» Николая Островского в уютной «отдельной» камере. А поймали бы его ещё позже, так и под подлый ельцинский мораторий подпал бы, вообще б лафа прикатила Чикатило!
В США приговорённые к смерти преступники ожидают казни, как правило, не меньше 8 лет. Психологически, подсознательно — это защита «своих», и ничто иное. Эти «всеобщие амнистёры» подсознательно чувствуют, что и они сами могут однажды оказаться в таком же положении. Что им тоже захочется совершить как-нибудь, «под горячую руку», «под настроение», «для разрядки» тягчайшее преступление. Их постоянно обуревают страшные, злобные грёзы. Даже у самых респектабельных и внешне добрых (талантливых, артистичных) хищных субъектов наверняка присутствует этот внутренний фон предельной злобности.
Но почему же подобных защитников хищных чудовищ столь много? Тех же сторонников отмены смертной казни — не счесть. Это ещё одно следствие великодушия (и простодушия) нехищных людей. Они, по «доброте своей душевной», считают, что, мол, «нехорошо и нам тоже убивать, пусть даже — и убийц, мы выше этого, мы же хорошие». О, святая простота! Если обычная простота хуже воровства, то уж святая — хуже некуда. Они не понимают того, что и в этом хищные их дурачат, как и во всём остальном.
Аргументы хищных апологетов предельно примитивны и логически убоги. Мол, отмена казни не уменьшает числа убийств! Но ещё Овидий пытался втолковать людям, что «справедливо, чтобы убийца умирал от убийства». При чём тут какое-то «число», если всё дело в справедливости!
Или другой, предельно нелогичный довод. Они говорят, что нужно быть милосердным и сострадательным даже к самым жутким извергам. И тут же сами же зачем-то опровергают всю свою якобы «сострадательность»: дескать, пожизненное заключение на порядок страшнее смертной казни, так что пусть этот гад помучается как следует. Это же явная чепуха! Человек приспосабливается к любым условиям. Вспомните балладу «Шильонский узник», творение самого знаменитого (после Тамерлана) хромца — лорда Байрона. Как, получив наконец-то казавшуюся ему несбыточной мечтой свободу, страдал и тосковал по своей тюрьме некогда засаженный туда гордый свободолюбец! После обретения свободы покинутое и разрушенное узилище влекло его к себе уже как новая сказочная мечта! И это не поэтический вымысел, имеются сотни и сотни фактов самоубийства отпущенных на волю приговорённых к пожизненному заключению.
И, наконец, самый убогий аргумент «киллерофилов и людоедолюбов»: а вдруг невиновный попадётся, и ни за что ни про что нарвётся на «вышку»? Сколько вон, дескать, случаев расстрела ложно обвинённых — вместо истинных убийц?
Ну, при чём тут невиновные люди и судебные ошибки? Ведь речь идёт об очевидных случаях: о пойманных на месте преступления с поличным, о рецидивистах и т.п. Понятно, что если есть сомнения в виновности, то пусть, действительно, сидит сколько угодно до выяснения, или, на его счастье, поймают истинного преступника. Но закопанные в подвалах десятки трупов жертв, забитые человечиной холодильники, корыта для разделки трупов и виселицы для пыток. На сковороде жарятся отбивные, а в духовке тушится гуляш из человечины (при таких «поличных» обстоятельствах был задержан не столь давно людоед в Чувашии). С какого боку здесь может вклиниться гуманность?! Ответьте, «господа хорошие»...
«ПОТОП КАК «ПРОЖИТОЧНЫЙ МАКСИМУМ»
Самовозвышение хищных создает у них ложную уверенность в собственной непогрешимости. Даже в мелочах коррекция своего поведения даётся им с трудом. А их лишённость сомнений доходит до курьёзов. Но далеко не смешных, а страшных, из-за того, что в их руках власть. Такие самоуверенные, убеждённые в собственной непогрешимости, хищные «властные орлы» вначале борются за что-то одно, ясное и определённое. Затем — небольшая «подвижка». Отстаивают уже нечто чуть-чуть иное, но не менее для них отчётливое. После этого они корректируют «свою борьбу» с учётом возникшего чего-то третьего, затем — пятого-десятого. Это именуется у них пресловутой «гибкостью» политической линии. В итоге, они приходят к защите или завоеванию чего-то совершенно противоположного первоначальному намерению. Они без сожалений расстаются и с «идеалами юности», и даже — со вчерашними убеждениями. Отсутствие самокритичности оказывается губительным фактором во всех таких «корректировках» курса. Ведь каждая из них по отдельности была «несомненно» правильной. А в целом — полный крах.
В жизни дела всегда обстоят именно так: «человек предполагает, а Бог располагает». По Гегелю — это «хитрость разума». Человек своим убогим умишком строит вселенские планы, но при этом не замечает того, что окажется потом главным. Он абсолютно неспособен учесть эффекты, кажущиеся побочными, или попросту не замечает их. А они-то и приводят к самым неожиданным последствиям. «Дьявол прячется в деталях».
У хищных же политиков всегда всё, как назло! Эти побочные, никак не учитываемые, но неизбежные эффекты оказываются решающими в любом их начинании. И вот очередная «светлая» идея погребена под обломками всей отчаянно задумываемой всемирной постройки. Рухнул карточный домик, который так рьяно выстраивал дьявольски хитрый, самоуверенный «политический демиург». Опять промахнулся нравственный пигмей, но зато гигант самомнения и вероломства. События «перестройки» — наиболее для нас впечатляющий пример подобной «актуальной корректировки политического курса». «Плавный» переход от строительства светлого здания демократического социализма в обновлённом СССР к шабашу возведения бандитских халабуд дикого недокапитализма на развалинах великой страны.
Здесь, конечно же, не учитывается «внешняя заданность» всех этих разрушительных процессов. Наверняка, и западные «кукловоды» наших отечественных марионеток сами не могли предположить столь удачного крушения псевдосоциалистической системы. Им, поди, и не снилась такая эффективность их стратегии «подтачивания корней и подливания масла в огонь». Ни один из профессиональных советологов и антикоммунистов не смог ни в малейшей степени предугадать и предвидеть губительно-радостные процессы «перестройки». У самого авторитетного антисоветчика З.Бжезинского было не менее полдесятка возможных вариантов сценариев развала и гибели СССР, России. К тому же и посейчас неизвестно чем всё это может закончиться. Хотя победа Запада в холодной войне бесспорна, и спасти Россию может только лишь какое-то чудо.
Какие бы прискорбные аналогии ни вызывались, но спасти Россию, русский народ может только национальная и одновременно социально-ориентированная (социалистическая) политика российского правительства. «Национально мыслящая власть способна в одночасье решить все текущие проблемы России» [32]. Только такая самоспасённая, обновлённая Россия могла бы стать оплотом и форпостом борьбы, направленной против «атлантистов», в первую очередь — США, этого «новейшего Карфагена», который так же «должен быть разрушен» (идеологически) [71]. Иначе «новый мировой порядок», установленный Западом под эгидой США, окончательно ввергнет человечество во власть Молоха и Маммоны. Мир захлестнёт потоп безнравственности, преподносимой как проявление «подлинной свободы личности и врождённых прав человека». К сожалению, вероятность появления такой «мыслящей» власти в России равна вероятности всякого иного истинного чуда.
Беспредельная самоуверенность хищных гоминид очень выгодна для них. И всё же она не адекватна внешним условиям. Это справедливо для подавляющего большинства хищных. Действительность никак не подтверждает их непомерные амбиции. По большому счёту, всё против них. Тактически они выигрывают, а стратегически победить им не дано в принципе. Соответственна и их реальная психологическая реакция на это. Такое несоответствие, «несправедливость» вызывает у них острые невротические и психопатические состояния, пришедшие на смену прежним (в историческом ракурсе) «сверхчеловеческим» и «суббожественным» доминантным амбициям.
К тому же хищным абсолютно недоступно понимание детской беззаботности и «экономической наивности» всех этих явных глупцов — народного стадного быдла. Ведь они же уверены, что «все и всё покупается и продаётся»! Ан нет! Превеликое множество людей не идут у них на поводу, не поддаются их хищным коварным уловкам, брезгуют их безнравственными приманками. Это бесит их дополнительно и усугубляет протекание их специфических неврозов и психопатий. И главное — обостряет присущий им глубинный комплекс неполноценности.
Этот комплекс, с одной стороны, схож с самоощущением плагиатора, который вовсю наслаждается славой, но понимает, что заслуга-то не его. Поэтому воры так легко расстаются с награбленным, чужое добро всё же тяготит их, «жжёт руки». С другой стороны, постоянно страдает их «сверхчеловеческая» самооценка. Она уже хоть и «своя», но уж очень подозрительна, «непрезентабельна». Ведь их взаимоотношения с безропотными, забитыми диффузными людьми больше всего напоминают ситуацию «молодец против овец». Именно поэтому хищные гоминиды вынуждены искать «достойного противника» — бороться друг с другом. На прочное длительное и крупномасштабное объединение они неспособны органически. Их предел — стая, банда, правящая «элита». Они ведь и впрямь сумасшедшие, без всякого преувеличения.
Достаточно будет примера всегдашней разобщённости тех же наших «демократов-либерастов». Каждый из них сам себе наполеончик. В своей палате. Но нельзя же обитателей сумасшедшего дома заставить дружно и слаженно работать во имя одной идеи. А объединись эти жуткие «парни всей Земли» — и людям каюк! Но, к счастью, объединиться могут лишь нехищные люди. Их спасёт именно стадность, вернее сказать, солидарность, групповая оборона, самоорганизация. «Пролетарии всех стран» (все люди честного труда) ещё скажут своё грозное слово.
Выхода у хищных из этого тупика «самозагнанности» нет. Для этого им нужно изменить самих себя. Но это, понятно, невозможно. Причина их хищности вовсе не наличие некой дополнительной «нейронности» в мозгу, не преимущество, а, наоборот, отсутствие таковой, ущербность. Из нехищного индивида можно сделать полное подобие хищного. То есть сломать его. Хирургическим ли путём, психотропным «инструментом», равно как и в результате черепно-мозговой травмы или опухоли можно получить «манкурта». Алкоголь и особенно наркотики тоже разрушают нравственные «нейроструктуры». Обратный же путь заказан. Как из нормального мужчины сделать кастрата достаточно легко, а вот наоборот — трудновато станет.
Поэтому у хищных единственный логически возможный выход из создавшегося для них положения в современном мире — это сугубо их «выход». Это — уничтожение всех! Для хищных смерть есть смерть чисто животно-растительного типа. Уход в ничто и навсегда. То, что называется экобиологами «выпадение в мир минеральных удобрений». И хищные знают и чувствуют это очень точно и ясно. Они ничего не оставляют людям, кроме недоброй по себе памяти. Поэтому-то они и боятся так смерти, и с превеликой радостью потянули бы за собой всех. Уголовный вариант этого принципа — «пусть я подохну завтра, а ты — сегодня!» Не напрасно в СМИ постоянно муссируется тема попадания «ядерной кнопки в нехорошие руки».
На таком психологическом фундаменте взрастает «жизненное» кредо самой опасной части хищных. Их можно назвать сверх-экстремистами. Они руководствуются «метажизненной», по-своему логичной, «программой-максимум»: «Мне бы урвать от жизни побольше, а там — хоть потоп! Но ещё бы лучше и надёжнее — это конец света организовать. Вот взорвать бы всё к чёртовой матери!! Вот красота б была! Вот спасла б она им мир!»
Им — это нам с вами...
Никак не теряют своей актуальности слова знаменитого антифашиста Юлиуса Фучика из его предсмертной книги «Репортаж с петлёй на шее»: «Люди будьте бдительны! Я любил вас». Любить людей — трудное и неблагодарное занятие, но действительно пора что-то делать — ни за что ведь пропадают.
НАРОД ВСЕГДА ПРАВ?
Не следует, в то же время, думать, что без хищных индивидов, после их изоляции и профессиональной переориентации в «золотари»-ассенизаторы (что столь рьяно пропагандируется автором), человечество станет ангельски добрым и безгрешным. Диффузный вид имеет необычайно широкий поведенческий диапазон, и потому это тоже далеко «не подарок». Он — как бы проекция всего нынешнего человечества, его подобие, в его недрах тоже есть всё, что присуще всему человечеству, хотя и не в такой чудовищной мере (и это главное!), которую добавляют человечеству, взятому в целом, хищные его члены.
Больше того. Нехищные люди «хороши» лишь в «норме», но если их сильно «растревожить», то результаты совершенно непредсказуемы, ожидать можно чего угодно. Здесь уместно будет отметить, что вообще жестокость нехищных высокоразвитых животных в экстремальных условиях может далеко превосходить «изящную», игровую методику умерщвления своих жертв хищниками.
Это объясняется тем, что нехищным приходится действовать как бы в непривычной для себя манере. Для их видового поведения агрессивность несвойственна, им необходимо действовать в сфере чуждых для них инстинктов. Естественно, что они при этом «вырываются из рамок», и могут натворить невесть что, «наломать ещё тех дров». Нелишне будет вспомнить разъярённых быков корриды. Да даже безобидный домашний козёл способен в иной ситуации забодать человека насмерть. Они при этом «не ведают, что творят» — таково объяснение их поведения. Так и диффузные люди — в пьяном виде или в озлобленном состоянии, когда их «доведут», способны вытворить такое, что и суперанималам не снилось.
Уголовная хроника пестрит подобными фактами «превышения» не то что «необходимой обороны», а вообще любых мыслимых уровней жестокости. Чаще всего это случается в пьяном «сопровождении», и, протрезвев, эти несчастные ничего не помнят, и не могут даже представить себе того, что они накануне натворили. В отчаянье раскаяния они часто идут на самоубийство. Лучшим солдатом в Европе недаром считается русский солдат. Именно потому, что воевать — это не его дело, но если приходится оборонять Родину, то ему нет равных, наёмник же из него никудышный. Социально-психологическая доминанта русского народа — нехищный принцип «не замай» («нас не тронь — и мы не тронем»), что есть прямое следствие обострённого чувства справедливости («правды») у русского народа.
И ещё одно печальное обстоятельство. Определённая часть людей диффузного вида стараются подражать и вторить хищным, считая их образцом — «референтной группой». Это — предатели стада, общества; их нравственность очень хрупка. По самым скромным оценкам, таких «общественных» предателей насчитывается более 10 % вида. Им свойственна т.н. «идентификация», отождествление себя с хищными, некая разновидность «стокгольмского синдрома», характерного тем, что заложники начинают сочувствовать террористам и даже отождествляют себя с ними. Наиболее иллюстративны в этом плане иные слуги. Они доходят в этом «деле» самоотождествления со своими хозяевами до того, что становятся полной их карикатурой.
Точно такую же карикатурность буквально во всём демонстрируют и наши российские «западники». Носят шорты, штатовские кепки-бейсболки с солнцезащитными козырьками, — это же всё пригодно для жаркого южного климата, а не для нашей холодрыги. Чуть ли не давятся жвачкой, кока-колой, сникерсами и прочими заморскими некондиционными «деликатесами». Напяливают на себя одежду с иностранными надписями, всяческими диковинными «Los Angeles Kings», «Chicago Bulls», что так же нелепо, как если бы в Лос-Анджелесе или Чикаго какие-нибудь тамошние бейсбольные фанаты предпочли вдруг символику московских болельщиков: «Спартак чемпион!».
К этой же прискорбной группе относятся олигофрены (недоумки) всякого рода генетический брак и равно алкогольные и наркотические деграданты: идиоты, имбецилы, дебилы. Именно дебилов широко используют в своих целях преступники, злоупотребляя их гипертрофированной внушаемостью. Точно так же были использованы некогда Западом наши диссиденты (начиная со «стиляг» и «шестидесятников») для развала СССР в холодной войне. «Западники» — это «пятая колонна атлантистов» в нашей стране, осуществляющая одну из стратегических задач американизма (равно глобализма): навязывание России идеологии «общества потребления».
Апатия, стремление подчиниться власти, пассивность или, наоборот, неадекватная активность и т.п. качества народных масс приводят к катастрофам, от которых больше всего страдают они же сами. И всё же признать эту вину народных масс и возложить на них всю полноту ответственности необходимо. Это будет означать серьёзное отношение к ним, а не как к маленьким, беспомощным, невротическим детям, которым требуется опека со стороны строгой матери (власти) [42].
Нравственный прогресс в человеческих социумах осуществляется в основном из-за присутствия среди народных диффузных масс неоантропов, воистину, «соли земли». Они, обладая обострённым нравственным чувством, чутьём, выполняют важную роль «оценщиков» действий и намерений людей. Они не внушаемы, и властям предержащим их не провести. Они как те андерсеновские мальчишки, говорящие всем: «А король-то голый!» Власти с удовольствием бы их всех уничтожили, но это невозможно чисто технически — неоантропы рассеяны и не на виду. «Истинно великие люди проходят по жизни незаметно».
В их присутствии у диффузных людей, как бы просыпается или усиливается нравственное чувство. Им бывает стыдно за иные свои неблаговидные поступки или недобрые намерения. Неоантропы — это как постоянный им живой укор, неопровержимый и неустранимый. И знаменитый девиз «народ всегда прав» непотопляемо держится в общественном сознании именно благодаря неброской этической деятельности неоантропов.
Но, в принципе, диффузные люди недолюбливают неоантропов (хотя в глубине души не могут их не уважать) — за их бескомпромиссность и, кажущееся им чрезмерным или неуместным, морализирование. Вот она — людская неблагодарность где! Ведь неоантропы выполняют ещё и ту роль, которую в стаде выполняют животные, сигнализирующие всем остальным об опасности. Но и диффузных людей можно отчасти понять: трудно находиться в перманентном состоянии «нашкодившего», в котором, сами того не желая, держат их неоантропы (хотя и вполне заслуженно).
В целом же, в диффузных людях сокрыто и заложено очень много доброй хитрости, смётки, энергичности как доброй силы — удали, азартности, весёлости и даже героизма. Это можно легко увидеть в любом, что называется, «нормальном мужике». Но все эти качества в корне отличны от злобного коварства суггесторов, их мстительности, злорадства (радости при виде несчастья «ближних»), не говоря уже о злой нерассуждающей силе (безрассудности) суперанималов. И весь вопрос выживания человечества, его будущего, упирается в то, за «кем пойдёт середняк», диффузный вид: за манящими яркой мишурой хищными («не всё то золото...») или же за скромно обещающими незримые, но реальные духовные богатства неоантропами.
Нехищные, преимущественно диффузные люди, в своём поведении выказывают то, что называется (за неимением иного сносного объяснения) «иррациональностью». Непонятно, почему они подчиняются властям, зачем следуют за такими лидерами, которые их явно «подводят под монастырь». Наполеон, Муссолини, Гитлер, — все они подчинили и повели за собой миллионы людей. Нелепое вторичное избрание кремлёвского экстра-выпивохи; пусть, говорят, и с подтасовками считали, но проголосовали же! Знают прекрасно, что обманет, и всё равно выбрали себе на голову.
Выбрали бы, наверное, и в третий раз, если бы не допился до чёртиков, и не был вынужден отдать страну молодому «преемнику», подельнику Собчака, троюродному брату израильтянина И.Радошковича, функционально не шибко грамотному, употребляющему неуместные вульгаризмы и допускающему в речи вопиющие логические ошибки типа «б;льшая /меньшая/ половина», Вовочке Путину (его студенческая кличка «Моль»), сдающему страну уже на трезвую голову и болтливый язык, т.е. окончательно.
Была раскурочена станция радиослежения на Кубе, прослушивавшая всю Америку до телефонного шёпота. Брошена стратегическая военная база во Вьетнаме, тут же занятая войсками НАТО. Сибирская тайга вырубается под корень китайскими «краснодеревщиками». «Зато» вместо всего этого за все эти десятилетия у нас не построено ни одного серьёзного промышленного предприятия. Страна держится лишь за счёт нещадной эксплуатации жалких остатков советской (постоянно обхаиваемой!) промышленности.
Путина и знать-то никто не знал, но ведь проголосовали, идиоты, даже за полное инкогнито! Теперь он орудует уже на пару с новым преемником, церебрально диспропорциональным Медведевым (не то Канцельсоном, не то Собельзоном, и каким-то там родственником коминтерновского дегенерата провокатора Радека).
Всё так и будет продолжаться, если не объявится кто-то типа Сталина или русского Гитлера. А ведь не помешало бы нам такое «русское чудо»!
Объяснение этому феномену «иррациональности масс» давали разное. И дуболомные ортодоксы марксисты, и буржуазные, по-иезуитски изощрённые, психологи. Наиболее близко к этой проблеме психологии масс, их иррационального поведения, подошли Зигмунд Фрейд и Вильгельм Райх (провозвестник сексуальной революции). Подошли-то они, подошли, но как бы с другой стороны («бессознательно-генитальной»), с той, откуда нет открытого входа к пониманию и объяснению этого парадокса, на котором стоит всё мировое крупномасштабное насилие в мире. Почему тираны так легко находят себе сонмы исполнителей.
Главный признак диффузного вида — внушаемость, конформность сознания. Но это вовсе не означает готовность следовать любому дурацкому призыву (хотя, понятно, бывают и такие индивиды, как те же наши «западники» вкупе с олигофренами). Внушаемость в норме — это разумная способность менять свои взгляды, убеждения и даже веру под влиянием новых фактов, после их анализа и оценки. Это изменение жизненной позиции, основанное на переменах в самой жизни — разумная и естественная реакция нормального человека. Именно поэтому диффузный вид, собственно, и является человеком разумным.
Одновременно в этом и состоит его слабость перед хищными властителями. Представители диффузного вида внушаемы, а значит, подчиняемы. И на протяжении всей человеческой истории ими распоряжались хищники, заставляя их умирать на полях сражений, костьми ложиться в основания «великих строек» от египетских пирамид до воркутинских и южноафриканских шахт. Диффузный вид наиболее многочислен на Земле, этот вид и есть народ. То, что политики всех рангов, и вообще хищные всех окрасок, называют «массы», «толпа», «быдло» и т.п., постоянно стараясь использовать его в своих интересах, что им чаще всего и удаётся.
А всё дело в диффузном менталитете, в структуре мышления нехищных людей. В основе человеческого мышления, как это доказал палеопсихолог Поршнев [1], лежит «дипластия», способность к абсурду. Это и есть та самая «иррациональность». У животных этого качества нет, они не способны к абсурду. У хищных гоминид дипластия проявляется в гораздо меньшей степени, чем у нехищных людей. Они действительно и в этом плане рациональности ближе к животным.
Нехищные же люди, грубо говоря, постоянно обуреваемы сомнениями, «непонятностями», им трудно остановиться на чём-либо окончательно. Поэтому любые облегчённые варианты, хотя и внутренне противоречивые, пусть неверные, наивные но зато простые и понятные — их устраивают. («Чем глупее, тем яснее», — как отметил Достоевский в романе «Братья Карамазовы»). Им так легче. Они вырабатывают противоречивый, но просто выраженный, стереотип и действуют согласно ему. Но и он всегда может поменяться, ибо уж очень он неустойчив. И в то же время сомнения их никогда не оставляют, их сознание всегда открыто для новых внушений, и они всегда готовы к манипулированию собою со стороны хищных. Призывы же к праведному, разумному поведению их особо не увлекают, ибо это более сложное и в какой-то мере аскетичное поведение. В то же время лживая хищная пропаганда, как правило, очень яркая, и к тому же она «хорошо поставлена», даёт множество понятных стереотипов поведения.
Самый яркий пример подобного воздействия — реклама. Казалось бы, подобное назойливое убожество должно вызывать у людей лишь раздражение и отвращение к рекламируемой продукции. Но нет, — действительно покупают, в том числе и заведомую дрянь. И этим вот примитивным, но надёжным средством в полной мере пользуются дельцы всего мира.
По внешним признакам подобное поведение нехищных людей похоже на проявление глупости, но это далеко не так, всё намного сложнее. В общем случае, этот феномен «открытости сознания» можно образно сравнить с образовательным уровнем, но только «школа и программы обучения» в этом случае предельно значимы. Это — осознание бытия, понимание внешнего и богатство внутреннего мира, видение смысла жизни, т.е. весь менталитет человека, взятый в целом.
При подобном сравнении, суперанималы в такой «школе жизни» заканчивают четыре класса, а то и меньше, и с этим «начальным образованием» уходят «работать» в жизнь. Суггесторы имеют «неполное или полное среднее образование», и им тоже этого вполне достаточно для того, чтобы весьма успешно крутиться в мире и обделывать свои мерзкие делишки.
Здесь вполне применим один афоризм Гёте: «Есть люди, которые никогда не заблуждаются, потому что никогда не задаются никакими разумными мыслями». Об этом же, но более резко высказался А.А.Зиновьев: «Виртуозы по умению жить в обществе (карьеристы, предприниматели, ловкачи, мошенники) обычно являются полными кретинами в понимании общества» [55].
Нехищные же люди в этом плане сравнимы с людьми, которые учатся всю жизнь, но так и не научаются чему-то определённому и не останавливаются. «Век живи, — век учись, и дураком помрёшь». Если отбросить негативный и иронический смысл, то это всё чистая правда. Они иногда «доучиваются» в разного рода «высших учебных заведениях»: церковь, иные духовные школы, как дополнение — многочисленные бродячие «частные преподаватели-гуру». Основная беда подобного «высшего образования» в области духовности — то, что большинство из тамошних «штатных» преподавателей являются теми же самыми хищными, чаще суггесторами, нашедшими здесь свою «кормушку». И польза от такого воспитания по большей части лишь эфемерная. Истинно духовное воспитание пока что имеет лишь самообразовательные формы: чтение хороших книг, самостоятельные раздумья.
В итоге возникает невообразимый, страшный по своим социальным последствиям парадокс. Крайности - в который раз! - сходятся. Иррациональность хищных, вызванная их органическим недомыслием, неспособностью к пониманию глубинных этических аспектов Бытия, по внешним своим признакам воспринимается диффузными людьми, как родственная им черта. Непонятное, явно иррациональное поведение властей - то одна «загогулина», то другая, ещё дурей - не вызывает у людей бурного (адекватного!) негодования. Мол, там тоже такие дураки, как и мы, свои-де мужики!
Они даже предполагают в ином вожде необычайную глубину мысли, скрываемую якобы за внешней простотой или самодурством. Но иррациональность нехищных людей вызвана, наоборот, всегдашней открытостью их сознания к восприятию любой новой сложности и непонятности Мира. И тот властитель, который им кажется рубахой-парнем, бузотёром или грубоватым шутником, есть очень злое и опасное существо, совершенно, принципиально с ними не схожее! Это — существо другого психофизиологического вида, способное растоптать любого, кто окажется на его пути. И его следует не то, что всемерно опасаться, а попросту — шарахаться от него и обходить десятой дорогой.
«Роковая дилемма человека — сила или благородство, в этом выборе он по существу не волен. Что-то решает за него. Я, например, не могу выбрать силу». Эти слова Джорджа Оруэлла в краткой форме высвечивают суть нашей проблемы. «Что-то» — это именно врождённые видовые признаки, которые собственно и «решают» за человека, что ему следует выбрать. Будет ли он руководствоваться «силой» (врождённой агрессивностью или коварством), как мотивом своих действий, решений. Или же «благородство» (опять-таки врождённое) не даст ему такой возможности, и он, в конце концов, выберет занятие, достойное называться «делом человека разумного». Конечно же, если ему позволят жизненные обстоятельства, что далеко не всегда происходит. Жизнь очень сложная и противоречивая вещь уже сама по себе, даже и без учёта вмешательства хищных гоминид.
Правда, Оруэлл не совсем удачен в выборе терминов. «Благородство» — замусорено архаичной аристократичностью и манерностью («салон благородных девиц», «ваше благородие»). Хотя и имеет совершенно верное второе значение: «высоконравственный, безукоризненно честный». «Рождённое для блага», т.е. истинно гуманное, достойное высокого звания Человек. И почему именно «дилемма»? Дилемма — это выбор между двумя нежелательными возможностями, но разве благородство — это так же плохо, как и сила? Правильнее будет «альтернатива» — просто выбор в широком смысле, и не между двумя, а между б;льшим количеством возможностей, как хороших, так и плохих. Например, можно добавить в качестве возможностей выбора для человека — не силу, а невмешательство, не благородство, а, скажем, посильное для личности следование гуманным принципам.
Таким образом, «пути, которые мы выбираем», не есть наш свободный полностью выбор — это понятно. Хотя «порыпаться» туда-сюда человеку доводится очень часто. Но если иметь в виду его окончательный выбор, то таковой для человека определён по рождению, по его видовым признакам. Пусть даже выбор этот и не осуществлён реально, пусть он живёт лишь в виде мечты, даже мечты несбыточной, это не меняет сути. Не может мечтать наёмный убийца о том, чтобы стать токарем или трактористом. Не вознесётся торговый аферист к «высокой мечте» побыть в шкуре землекопа. Но те же земледельцы или шахтёры не станут грезить о «блестящей, искромётной карьере» карманника или шулера, и именно в этом состоит их духовное величие.
К сожалению, во многих сообществах Земли удалось-таки внедрить в народное сознание хищное стремление к обогащению. Так, в основе специфически западной преступности лежат два жутковатых принципа. Первый: если западный человек может совершить преступление в своих интересах, будучи уверен в том, что ему удастся избежать наказания, он совершает его. И второй: если индивид, совершивший преступление, не разоблачён и официально не осуждён как преступник, он преступником себя не ощущает [55]. Раскольниковых здесь нет!
Такова же «нравственная» подоплёка пресловутой «американской мечты» о куче долларов, о «миллионе в кармане». Расхожий сюжет литературной и кинематографической продукции Запада: некий счастливчик завладевает деньгами мафии, бандиты его преследуют, но после жутких приключений он всё же благополучно уходит от них. И цель жизни для него, таким образом, достигнута: он теперь богат. Прямо-таки «через тернии — к звёздам»! При этом нет даже намёка на мысль о том, что эти деньги не просто нечестные, а они — на крови людей! Но у них там, как хорошо известно, «деньги не пахнут, а кровь банкоматы не учитывают»...
ДИКТАТУРА СОВЕСТИ
Борьба с хищной властью на Земле необходима, иначе человечеству не выжить. Бездействие нехищных людей опасно для человечества. Ситуация, с одной стороны, точно такая же, как и опасность от других каких-нибудь хищников, ставших опасными для людей. Так уничтожают волков, тигров или львов, нападающих на людей. Доведение их численности до приемлемой нормы, создание заповедников.
С другой стороны, человеческие хищники несравнимо опаснее. «Социальная паранойя» хищных властителей «мира сего», пущенная «на самотёк», может привести к тому, что они действительно «потянут за собой» всех! Весьма вероятно, что у них уже есть планы полного уничтожения людей, или значительной их части. Теоретические подобные разработки у глобалистов существуют («план 20:80», т.е уничтожение 80% населения Земли).
То, что хищные иерархи Земли могут пойти на всеобщее уничтожение людей, — вовсе не фантастическое предположение. Даже наличие у них детей не означает ровным счётом ничего. Забота о потомках не их стезя. Достаточно вспомнить все те многочисленные случаи уничтожения хищными собственной семьи. Они даже могут при этом иметь «основательные» доводы. «Я всё это своим собственным горбом заработал, а они (дети) пользуйся этим всем «за просто так»! Нет, так дело не пойдёт! Где мой любимый топорик?!» У нехищных людей подобное невозможно. Они всё отдадут, лишь бы детям было лучше. Жестокость же хищных по отношению к собственной родне поразительна. Всемирная история пестрит всевозможными династическими дрязгами: смертельными «разборками» между венценосными родственниками. Достаточно вспомнить отечественных «верховных» сыноубийц: Иван Грозный, Петр Первый, Сталин. Но и не столь одиозные личности могут проявить не меньшую «доблесть» в этом плане. В Таджикистане более пяти лет воевали между собой некие «юрчики» и «вовчики». У некоего воителя «юрчика» (?) «гады-вовчики» взяли в заложники его родню. В том числе и троих его детей. Так он собственноручно в тот дом, где удерживались эти заложники, выпустил прямой наводкой из пушки семь снарядов!
Нехищных же людей, наоборот, предельно ожесточить может страшное несчастье с их детьми. Но чтоб самим их убивать, или имея возможность спасти их, не сделать этого, — на такое изуверство они органически неспособны. А все те, имеющиеся достаточно многочисленные, случаи детоубийства диффузными людьми совершены индивидами в сильной степени охищненными (да плюс алкоголь, наркотики), другими словами, — деградантами.
То, что хищных гоминид расстреливают, сажают на электрический стул, вешают, гильотинируют, с позиции нехищных людей совершенно справедливо. Но ведь хищные морально невменяемы; и так или иначе, но они дефективные. Кардинальные, высшие мотивы у них крайне примитивны, либо отсутствуют вовсе. Это следствие присущей им «социальной паранойи», следствия «церебрального дефицита», т.е. отсутствия части нейронных структур лобной коры головного мозга. И врождённость видовых различий должна быть как-то юридически учтена. Одним словом, это уроды, нравственные калеки, хотя и невообразимо опасные. Это, примерно, как пьяный подойдёт к тебе, попросит закурить, поговорит, поплачется на жизнь, а потом возьмёт, да и зарежет, ударами этак тридцатью... Но пока не будет соответствующих изменений в уголовном законодательстве (нужна статья о моральной невменяемости), — всё так и останется.
И в будущем, когда людям станет окончательно ясно, кто есть кто, и откуда исходит всё зло, — наверняка на первых порах не удастся избежать таких явлений, как «видовые чистки». Подобные прецеденты уже создавались, и неоднократно. Уже упоминалось, как в 1960 х годах велась борьба с организованной преступностью в СССР. В своё время Пётр Столыпин введением военно-полевых судов и оперативными казнями через повешение («столыпинскими галстуками») уже было покончил с террористами в России. Но хищные гоминиды всё же смогли извернуться и «завалили» Россию. Можно вспомнить и то, как Гитлер жестокими мерами искоренил преступность в Третьем Рейхе (за исключением коррупции, она цвела махровым цветом под самым его носом: продавались даже должности в гестапо).
Маршал Георгий Жуков в послевоенной Одессе ликвидировал, извёл под корень бандитизм — в основном, как там и всегда, еврейский. На это тему в 2007году был поставлен очень «смотрибельный» телесериал «Ликвидация», но всё же не совсем «корректный». В фильме бандитов ловили «на живца» чуть ли не месяц. А на самом деле произошло всё всего лишь в одну ночь. По приказу (в то время опального) маршала в шикарную гражданскую одежду с трофейных складов нарядили несколько сотен офицеров и отправили вечером гулять по городу. Грабители, нападавшие на них, расстреливались на месте. И уже утром «вся Одеса» вздохнула свободно...
Вздохнёт ли когда-нибудь свободно всё человечество? Ибо подобные меры — это лишь капля в море. Для избавления простых людей необходимы и иные крупномасштабные облавы. В первую очередь — на безнравственных финансистов, политиков и чиновников.
Каковы же возможные пути и перспективы борьбы с хищной властью? Традиционный и кое-как испытанный путь — это откровенная борьба с властными структурами, и в итоге построение истинно социалистического, справедливого общества. Установление Диктатуры Совести. Ведь человечество, имея «за душой» рассудок и Разум, по логике вещей, способно создать на порядки более высокий уровень социальности, нежели объединения животных, существующие в Природе. Социализм как таковой — это справедливость, это общество с правдой, праведное.
Но не тут-то было! Пока что, всё под тем же «мудрым руководством» хищных гоминид, человечество лишь воплощало и продолжает воплощать в жизнь всё те же этологические социальные системы. Древние и современные деспотии, тоталитарные режимы (теократические, фашистские и псевдосоциалистические) — это жалкое (но такое же страшное!) подобие эусоциальных самоорганизаций общественных насекомых (пчёл, муравьёв). А «либеральные», «демократические» государственные устройства «свободных» стран Запада — это прямая «калька» со стайного звериного построения по принципам «законов джунглей», где место слабому или ослабевшему человеку отведено на свалке.
Беспричинные, бессмысленные войны древности ныне сменились меркантильными изощрёнными финансовыми битвами транснациональных монстров: за рынки сбыта, сырьё, дешёвую рабочую силу, — по большому счёту, столь же бессмысленными. Если человечество собирается выживать, то оно просто обязано будет перейти к разумно организованному социальному сосуществованию. Без звериной «свободно-рыночно-биржевой» стихии и равно — без предельно регламентированного муравьиного упорядочивания.
Но сразу же встаёт вопрос — кто будет возглавлять борьбу за это? Опять-таки, скорее всего, — хищные. В лучшем случае, они будут обладать установкой на «добро», т.е. находить выход для своей агрессивности в борьбе со «злом», насилием. «Добро должно быть с кулаками» — будут говорить они. Другая часть хищного поголовья исповедует неприкрытую злонамеренность. Но эти тоже частично примкнут к борьбе за справедливое, доброе, разумное общество. Такая же ситуация, как в фильме «Великолепная семёрка». Крестьяне, на которых постоянно «наезжает» банда, решаются от отчаяния на крайний шаг — нанимают городских, якобы «благородных», головорезов. Те почти все погибают, но банду успевают-таки разгромить.
Однако всё это годится только для кинематографа. Жизнь не так романтична. Подобные реальные «хорошие» бандиты наверняка после расправы над деревенской шайкой сами обложили бы данью несчастных крестьян. А уйди они, — пришли бы и «наехали» другие бандиты, ещё похлеще. Ситуация, типичная для рэкета.
Хотя всё же существуют в истории и нехищные вожди, которые добивались великих побед. Достаточно вспомнить Будду, Конфуция, Христа, Махатму Ганди... Но это — такая же редкость, как алмазы в куче навоза.
Существует теоретическое описание и «второго пути». Это — медленное вытеснение и замена хищного состава «сильных мира сего» нехищными интеллектуалами. И, в конце концов, — создание интеллектуально-нравственной власти в обществе. При этом должно произойти неминуемое отступление хищных в уголовные структуры, как в их последнее пристанище. И в конечном итоге преступность приобретёт статус атавизма.
При таком мирном переходе общество, возможно, внешне потускнеет, станет похоже на устойчивый, т.н. «персистентный» реликтовый этнос. Но это — лишь на первое время, в дальнейшем от него можно ожидать постепенного восхождения к совершенно новым духовным горизонтам — неспешно, «медленно, но верно». Нехищные интеллектуалы в творческом плане более «основательны и глубинны» в сравнении с хищными. Опасность здесь в том, что при таком мирном переходе общество, вероятно, потеряет иммунитет к хищным действиям. «Недобитые» хищные в какой-то момент смогут легко организоваться в стаю и установить свою тиранию, — провозгласить ещё какой-нибудь «новый мировой порядок».
Правда, для того, чтобы «сильным мира сего» столь радикально изменить собственный состав, так щедро поделиться своей властью (чуть ли не последнюю рубаху отдать, вместе со скипетром!), народу потребовалось бы потерпеть, как терпел раньше, еще, предположительно, тысячу - две лет. За это время хищные, возможно, «перебесятся», и в человеческих социумах сменятся полностью жизненные приоритеты.
Но маловероятно, что это произойдёт само по себе. Да и главное даже не в этом. Нынешняя хищническая направленность финансово-политической власти в мире ведёт человечество прямиком в пропасть и времени «ждать у моря погоды» нет! Экологи, напомним, прогнозируют уже в 2010 году на Земле начало необратимых гибельных экологических процессов. Только одни страшные наводнения 2002 года уже должны были предельно бы насторожить человечество! Но… хоть «кол на голове теши, всё как о стену горохом»!
В то же время стихийная, неосознанная война с хищными видами (классовая борьба) уже накопила колоссальный опыт. Правда, в основном, — негативный. Хорошо известно лишь, как и что не надо было делать. Зато теперь можно было бы учесть массу допущенных ошибок. Поэтому есть большая вероятность того, что люди попытаются всё же именно таким прямым путём сокрушить хищную нечисть.
Народ в состоянии свергнуть любой деспотизм, но он, к сожалению, пока что не способен предотвращать возникновение нового деспотизма. «Трудящиеся массы неспособны к самостоятельному ведению своих общественных дел, но мы не считаем эту неспособность абсолютной, врождённой и вечной. Она есть результат предыдущих социальных условий жизни. Следовательно, эта неспособность поддаётся изменению» [42]. Поэтому самое главное — не победа, а то, как потом удержать хищных во внутренних контурах общественных структур, не допустить их к власти. Иначе вновь всё пойдёт прахом. Ситуация здесь в чистом виде: «кто кого»? Либо трудящиеся после своей победы самоорганизуются и установят прямую «рабочую демократию», либо власть вновь захватят хищные гоминиды.
И единственно, где это могло бы произойти, и кто мог бы возглавить эту борьбу за справедливое общество, так это — Россия и русский народ. Своей самоотверженной судьбой он выстрадал и заслужил это право. Нехищный русский менталитет, уникальная культура России, её наука, литература, — такой высокой планки не достигал никто в мире. Но вопрос в том, удастся ли вдохновить русских людей на новые свершения. Хватит ли у народа сил? Ибо демографическая ситуация в стране катастрофична, гибельна!
Все оптимистические прогнозы строятся на одном-единственном доводе: дескать, Россия не однажды уже переживала неслыханные потрясения, значит, выкарабкается и сейчас. Вряд ли этот аргумент убедителен: ну, сколько ж можно нещадно избивать народ! Ведь его «запас прочности» не беспределен. Но по сути дела и выхода иного нет — прозябание (а в итоге тоже гибель!) на задворках истории, в резервации американской «культуры кока-кола», вряд ли сможет устроить русский народ. И именно эта борьба могла бы стать той российской общенациональной идеей, которую безуспешно ищут все патриоты России.
Сама же организация разумного сообщества — уже не проблема. Повсеместно в мире появляются т.н. «народные предприятия», владельцами которых являются сами трудящиеся. Есть научные разработки устойчивой и экономически эффективной общественной системы, наделённой разумом и самозащищённой от «хождения во власть» мерзавцев и подлецов [56]. Её можно именовать равно и социалистической, и капиталистической. Основной принцип заключается в том, что капитал человека — это его накопленный общественно-полезный труд. Поэтому капиталистом, владельцем основных средств производства автоматически считается лишь человек честного труда, имеющий достаточно большой стаж — 25 лет (как сейчас у военных для права на пенсию) или меньше, если профессия, что называется, «на износ». Возможны также исключения для учёных, изобретателей, внёсших очень большой вклад в эффективность народного хозяйства. Неправедные капиталы экономикой отсекаются, как и их владельцы, — обществом.
Но новая война всегда есть новая. Ставка на опыт старых войн часто оказывается ошибочной и пагубной. Во время Великой Отечественной войны доблестная, но архаическая конница (гроза и гордость эпохи Гражданской войны) генерала Доватора была буквально раздавлена в глубоких снегах под Москвой гусеницами гудериановских танков. Холодная война была проиграна нами незаметно, как в пьяном сне.
Так что неизвестно, что может получиться в результате новых социалистических революций. Народ на власти — привычно с булыжником и автоматом Калашникова, а те — возьми, да и вруби по какому-нибудь «НТВ-плюс-минус» спутниковое психотронное оружие! Разработанное, как и всё остальное, нехищными людьми. Властям — на радость, себе — на погибель...
НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ
Одно из глубочайших прозрений гуманистической, высокодуховной мысли заключается в том, что человек не может подчинять человека, использовать его как средство, равный не может управлять, командовать, манипулировать равным. Именно здесь социально-психологические корни иерархии. Дворянства, боярства, титулы, касты — это как бы «вынужденная» мера. Вопрос подчинения человека человеку тут же, как игрушка-«неваляшка», перескакивает в плоскость иного вопроса. Является ли раб (крепостной, слуга) полноценным человеком, равным рабовладельцу (хозяину)? Один из них (понятно кто) обязан считаться «неравным» (неполноценным, недочеловеком). Создатель логики Аристотель чистосердечно и наверняка «логично» считал рабов (в том числе и таких же греков, как и он) рабочим скотом.
Эта закономерность «докатывается» даже до взаимоотношений полов. Женщина занимает в обществе подчинённое положение, и ей присваивается «командирами» мужчинами статус второсортности. Глупа, короткие руки-ноги, покатые плечи. Если бы главенствующие позиции в обществе занимали женщины, то наверняка имело бы место противоположное: второсортен был бы уже мужчина. Ещё бы — не способен рожать, уродливая фигура, невероятно глуп. И знаменитейший лозунг о единстве людей звучал бы в таком случае иначе: «Все люди — сёстры!»
Есть такой анекдот. У верблюда спрашивают: «Почему у тебя шея такая кривая?» А тот отвечает: «А что у меня ровное?» И действительно, всё у него - от шеи до генитального хозяйства - как-то не так, не в ту сторону, всё не как у других зверей. Так же вот обстоят дела и у людей. Вернее, верблюду далеко до человека в этом плане. У человечества, куда ни кинь, что ни возьми — везде парадокс на парадоксе. Всё у него или «кривое» или из ряда вон выходящее.
Так же вот и безудержное стремление к власти противоречиво уживается в человечестве с интуитивным убеждением в неподвластности человека человеку. Без учёта врождённых этических (видовых) различий это необъяснимо. А разрешается это противоречие самым негодным образом. У животных вожаком автоматически становится самый лучший, сильный или хитрый, он и есть подлинный «аристократ». У людей «всё так же, но не так». Правят худшие, хотя и называющие себя «наместниками богов», «аристократами», «честью и умом эпохи» и т.п. Доказательство тому элементарно.
Если бы у людей правили «урождённые» лучшие, настоящие аристократы, то люди жили бы с каждым днём всё лучше и лучше. Все социальные проблемы освещались бы честно, и потому решались гораздо легче, во всяком случае, без страшных катастроф и надрывов. Парадокс в том, что правят именно самые худшие. Лучшие они только по животным меркам, да и то, это под большим вопросом. Из них и животные никудышные, патологические, которых даже «сажать на одном гектаре» с нормальными зверями нельзя. Поэтому столь же патологична и несусветна человеческая история.
Человечество парадоксально движется по двум несовместимым линиям социального отбора личностей: насилия и ненасилия, злобности и доброты. Всё зависит от того, какой путь человек - вынужденно или добровольно - выбирает, и в какой мере этот путь ему подходит. Некоторый нравственный прогресс существует лишь благодаря тому, что диффузный вид и неоантропы «берут массой». Нравственность человечества утверждается пока только через жертвенность. Принося неисчислимые жертвы, погибая в неимоверных количествах, тяжко страдая, нехищные люди всё же одолевают хищных. Кренясь с боку на бок, сбиваясь с одного галса на другой, народный «дредноут», ведомый пиратским безумным хищным экипажем, тем не менее, не теряет свою «остойчивость» и не тонет. В итоге, доброта («добро», «правда») через трудный и болезненный опыт постепенно берёт верх.
Достаточно указать на то, что почти все нынешние политические лозунги имеют исключительно гуманный характер, т.е. нехищный. Никакая апологетика завоевательных войн, например, уже невозможна. Все свои людоедские проекты и предприятия (ущемление прав трудящихся, вредные производства, захоронение ядовитых отходов, выпуск некачественной продукции) власти предержащие либо всячески утаивают, либо преподносят общественности в фальшивой яркой рекламной обёртке. Как, например, крутятся США, пытаясь (после явно лживых оправданий оккупаций Афганистана и Ирака) «более корректно» обосновать необходимость войны уже с Ираном?!
Но иногда власть имущих всё же можно «поймать на слове». Так, все перестроечные легальные призывы и действия властей в России «подаются» людям лишь в «иностранной» упаковке. Их невозможно перевести на русский язык (как и на любой восточнославянский, в этом их величие!) без того, чтобы не выявилась их преступная, хищническая суть. «Либерализация цен», «ваучеры», «приватизация», «секвестр», «холдинг» — вся эта «инглиш-феня» призвана скрыть грабительскую сущность «перестройки», захват народного достояния кучкой хищников. Высказанная же по-русски (или по-украински, по-белорусски), вся эта словесная дымовая завеса сразу рассеивается.
«Реституция» — означает отдать назад ни за что ни про что наши воинские трофеи. Но мы же не просто победили, мы победили в оборонительной войне, не мы её начали! Поэтому пусть сначала вернут нам 30 миллионов погибших советских людей. Не говоря уже о том, что они там награбили в тысячах наших разрушенных городов и весей — этим пусть подавятся, не беспокоятся «реституировать». А то суют нам картинку из украденной ими же «янтарной комнаты», делают, понимаешь, одолжение.
Но всё это, к сожалению, лишь «слова, слова, слова», несмотря ни на что хищная власть спокойно «слушает да ест», безнаказанно вершит своё страшное дело. И по вине хищных властителей продолжается «кривой» зоологический путь разумного человечества (или считающего себя разумным). А путь этот давно необходимо прервать, пора выходить на «прямую», истинно человеческую дорогу.
Поэтому-то и хочется видеть только хорошее в некоторых людях, взявших некогда на себя бремя власти, под влиянием очень неблагоприятных социальных факторов, видеть в них именно людей, а не зоопсихологических существ, удовлетворяющих атрибутами государственного официоза некую свою, непонятную обычным людям, «похоть власти». Именно такими людьми, спасающими Отечество, видятся в нашей бедолажной российской истории Минин и Пожарский, Кутузов, Столыпин и некоторые иные деятели. Хочется видеть в них именно нехищных людей, что даёт некоторую надежду на возможность «исправления власти», передачи её честным добрым людям. Но вряд ли это может пройти легко. Так просто все эти Мобуту, Пол Поты, Ельцины и Туджманы свою власть не отдают, цепляются за неё до конца. Полуживой пенсионер Ельцин до самой смерти никак не прекращал своего дебильного патронажа президентов стран СНГ. Умирающий от рака Туджман до самого своего конца продолжал «воеводить» разгромом Югославии.
Проблема власти, таким образом, предстаёт в своём истинном виде,«в неглиже». Внутренний мир хищных властителей нужно знать. Это как разведка во вражеском стане. Теперь ясно, чего можно от них ожидать, понимать как себя вести. Это знание хоть как-то «уравняет» позиции. Они-то знают, чувствуют, что и как можно и нужно делать с нехищными людьми. Поэтому они столь успешно и повелевают нами. В этом «взаимопонимании» есть очень важный аспект.
Более прогрессивная система может адекватно и полно описать другую, более отсталую, низшего уровня. Она имеет тезаурус (систему понятий), в который входят все понятия низшей системы. А наоборот — невозможно. Нельзя значками алхимиков написать толковый учебник по ядерной физике. Так и здесь. Хищные гоминиды в очень многом совершенно неспособны понимать нехищных людей. Хищные — более примитивные существа. Это несмотря на то, что они бывают весьма изощрёнными в софистике и демагогии, ловкими в риторике. Но при внимательном и объективном анализе все их аргументы оказываются ситуативными, плоскостными. Они как бы не имеют глубины (высоты). Их сознание лишено третьего (этического) измерения. По большому счёту они всегда и обязательно проигрывают. Это воплощение принципа «калиф на час». Правда, «час» этот для человечества весьма затянулся. А многочисленные «калифы» всё чудят и чудят.
В духовной несоизмеримости видов и состоит реальная возможность конечной победы нехищного человеческого большинства над хищной паразитарной нечистью. Нехищные люди ещё никогда не имели возможности развить заложенные в них потенциальные силы. Они всегда находились и находятся в состоянии «принудительного» невежества и бесправия. Перспективы нехищного социума ещё совершенно не реализованы. В то время как хищные представители человечества всегда такую возможность имели и полностью свои ресурсы исчерпали. Они показали всемирной аудитории всех времён и народов свои реальные возможности. Свой звериный оскал, обезьянью прыть, неумеренные аппетиты, чудовищные повадки. Всё показали людям, смотреть больше и нечего, и незачем, и уже некогда! И поэтому Будущее только за нехищными людьми. Иначе у людей не будет Будущего.
Роль хищных гоминид и в антропогенезе, и этногенезе (если она и была) уже полностью исчерпана. Они — «пуповина рассудка», которой полагается быть отрезанной, иначе будет заражение крови (что с человечеством и происходит!). К Разуму они отношения не имеют. «Санитары человечества» тоже из них никудышные. Они убивают, уничтожают, сживают со свету, оттесняют не только слабых, неудачных, возможно, и впрямь бракованных, индивидов (достойных бы сожаления и участия). Нет, они так же безжалостно сметают с лица Земли и лучших. И «падающих подталкивают» [40], и «лучших из гоев убивают» [Талмуд]. А теперь — в неизмеримо больших масштабах. Техника убийства людей стала отчуждённой и массовой. Люди уже не способны вдумываться в слова. Средства массового поражения... людей... Вдумайтесь, вдумайтесь...
Сейчас в моде теории грандиозных - глобальных и вселенских - масштабов. Концепция этногенеза Льва Гумилёва, «Пункт Омега» Тейяра де Шардена, Ноосфера Владимира Вернадского, Космический Разум, «Антропный Принцип» Вселенной, наконец... Какие-то неведомые силы, недоступные нашему разуму высшие законы... И в итоге — ничего нельзя сделать, улучшить. Плетью обуха не перешибёшь. Выход — молиться, интенсивно дышать, правильно есть, ни о чём не думать (медитировать)... Терпеливо ждать Пассионарного Толчка из «Пункта Омега», что находится по-за Ноосферой им. Вернадского. Иные проповедники (в том числе и христианские) предрекают скорый Конец Света и с патологической - оргиастического накала - радостью ожидают его. Дай им такую возможность, они тут же устроили бы его сами.
Выводы этих эфемерных, и в итоге вредных, учений нельзя применять к людям. Это неправомерно — люди же всё понимают, осознают, имеют некую крупицу свободы воли, поэтому они способны изменить своё поведение. Это трудно, но — возможно. И они могут жить, не подавляя друг друга, безопасно для окружающей среды, не уродуя ландшафты и не вызывая геологических и космических катаклизмов. Люди могут и должны создать общественную самоорганизацию, т.е. такое общество, которое будет органически и разумно развиваться. Но им «всего лишь» не дают такой возможности. И не даёт не кто иной, как именно хищная власть. И, таким образом, человечество ныне — полностью в руках хищных высших иерархов. Люди — это заложники хищного диктата. Заложники в чистом виде, в руках доподлинных террористов...
И всё же в истории явственно ощущается конечная обречённость хищного диктата. Все формы социального общежития, которые были реализованы за всё историческое время, хищный диктат «успешно и надёжно заваливал», приводил к краху. От рабовладения до нынешнего капитализма и недавнего псевдосоциализма. Этносы «под отеческой опекой» высших иерархов всех времён и народов гибли. Общественные системы разлагались и распадались. То же самое происходит и сейчас. С той разницей, что хищный нынешний мировой диктат (глобализм), в лице международной финансовой олигархии (трёхсот богатейших семейств мира, в основном еврейских), уверенно ведёт к гибели уже не отдельные этносы, не государства, а всю нашу планету в целом. Они живут («They live») так, как будто сами они — с другой планеты, и им, в случае чего, есть куда улететь. Выбрасывают вредоносные отходы в слаборазвитые страны Третьего мира. Там же организуют вредные производства. А теперь и к нам пожаловали с теми же подарками. Это же не выход, — всё равно, что выбрасывать ядовитый мусор из окна дома или через забор собственного двора. Что это? Всё та же недальновидность, — прямое следствие их «социальной паранойи». У них уже есть столь же «мудрые» планы уничтожения большинства человечества. Путём болезней, психотронного оружия, или прямого воздействия на генофонд.
Лев Гумилёв считает деятельность хищных властей высшей закономерностью. Дескать, из глубин космоса на Землю обрушивается «пассионарный толчок». Рождаются энергичные мутанты — «пассионарии», они набирают под стать себе подручных («субпассионариев»), и процесс этногенеза пошёл. Завоевания, создание империй, подавление простых людей («гармоников»)... Но вот поумирали, поубивали «герои-пассионарии» друг друга. А народились уже развратники да пьяницы. Они-то и просадили отечество, продали Родину за гроши вражескому соседнему, более «пассионарному» этносу [43].
Но зачем искать причины бед человеческих где-то в дальнем космосе? Ведь в каждой общественной катастрофе, в каждом человеческом несчастье есть конкретные причины и непосредственные виновники, по которым действительно «верёвка горько плачет».
После всего сказанного можно уяснить и то, почему закономерности функционирования и развития общества в целом не поддаются теоретическому осмыслению и моделированию. Все подобные теории описывают общество как живую систему типа клетки или организма. Человечество же, как видим, представляет собой смешение совершенно разнородных иерархий. (Это справедливо и для больших сообществ, типа государств). Другими словами, человечество следует уподобить совокупности развивающихся организмов, в которых живут и плодятся многочисленные паразиты — и внутренние и внешние. Эти паразиты — хищные субструктуры. «Одноклеточные» серийные маньяки-одиночки и «симбиозные объединения» — шайки аферистов, банды грабителей. «Паразитарные колонии» — транснациональные компании и чуждые интересам народа «СПИДовые» правительства. Именно они навязывают обществу противоестественные для диффузного большинства формы общежития. Многие из этих паразитов обществу неизвестны, они действуют скрытно, владеют большей информацией.
Сюда же следует отнести и «культурно-идеологические» диверсии. Это — начавшиеся с XV века, и с тех пор непрекращающиеся, фальсификации и подделки культурно-исторических памятников и документов. Историю постоянно шельмуют. Лев Гумилёв назвал всю новую и новейшую историю «сплошным враньём», с ним нельзя не согласиться, вспомним, сколько раз переписывали нашу отечественную историю. И вообще, «ХХ век — самый загадочный», всё делалось политиками скрытно, а все события неоднократно перевирались.
Кроме того, уже давно началось и всё усиливается сознательное, целенаправленное воздействие на социальные процессы со стороны влиятельных паразитарных групп. Причём на всех уровнях — государственном, финансовом, криминальном. От развязывания войн и подготовки революций до устранения неугодных деятелей. Ну и «само собой» — сплошная коррупция во властных структурах. Единственный путь выяснить правду — это нечто вроде попытки проверить лапласовский детерминизм (узнать одновременно импульсы всех частичек Мира), и он столь же фантастичен: в один день и час арестовать и допросить «с пристрастием» буквально всех ключевых финансовых и политических деятелей мира и вскрыть все государственные и ведомственные архивы. Вот тогда бы многое прояснилось!
Поэтому исторический процесс не может быть описан «в формулах». Можно усмотреть лишь самые общие «абрисы» этой зловещей, быстро меняющейся зловещей фигуры. Все социально-исторические «охваты» делаются как бы «задним числом». Прогнозировать удаётся лишь в самом общем виде, в вероятностной форме перспективных тенденций, типа тренд-анализов. В огромной массе пророков правы бывают лишь единицы, да и то — это всегда слепое угадывание.
Правда, последние потуги учёных в этой области весьма примечательны. Это — уподобление общественных систем, в частности, государств, неким «вихревым сгусткам», находящимся в турбулентном режиме. «Яйцеголовые» честно расписались в своём бессилии, неразборчиво, но — красиво. Примечательно и то, что попытки создания таких «общественных теорий» (что-то на манер «теорий единого поля» в физике) не прекращаются. Ситуация, напоминающая знаменитую лихорадку изобретательства «вечного двигателя». (Автор самокритично, хотя и неохотно, ставит в этот же ряд и собственную концепцию).
Итак, охота хищных гоминид на человечество, а заодно и на всю биосферу Земли, с её флорой и фауной продолжается. Безжалостно вырубаются леса — лёгкие планеты, отстреливаются редкие виды животных. Охотятся они на всех подряд, в том числе и друг на друга. Самые распространённые приёмы этой охоты — моральное и физическое насилие, подавление человека, ущемление его прав, принижение его человеческого достоинства. Когда у человека стремятся отнять всё то, что может отличить его от животного.
Наиболее крупномасштабная форма такой хищной охоты — это бесконтрольная государственная власть (а контролировать таковую пока что невозможно, особенно «снизу»). Жертвы всегда под рукой и в полном составе. На втором месте когда-то стояла власть больших денег. Теперь же именно она контролирует даже государственную власть, «финансовое насилие» вышло на первое место. К ним примыкают все остальные формы подавления людей, их ограбления, духовного порабощения и т.п. «Братья меньшие» официальной антисоциальности (направленности против интересов общества) это — уголовщина, тоталитарное сектантство, всевозможные психологические тренинги («психокульты»), духовное растление с помощью СМИ и т.д. Всё это сопровождается усиленным отравлением «людской почвы» с помощью алкоголя и наркотиков.
Вот таково «содружество хищных сил» в человеческом социуме («человейник» у Александра Зиновьева). Таким образом, понятие «хищности» по отношению к человеку имеет более широкий смысл. Спектр её чудовищности несравним с «безобидной», вынужденной хищностью животных, так или иначе, но всё же играющих в Природе роль санитаров. Человеческие же хищные «санитары» больше похожи на всемирный «клуб самоубийц», в первоочередную задачу которого входит «потянуть за собой всех».
Кажется, что ничего сделать нельзя, хищную власть не победить, «мафия бессмертна».
И всё же есть надежда, что разоблачение самозванной «расы господ» в глазах народа раз и навсегда воспрепятствует подобным поползновениям в будущем. Признание общественным мнением откровенной параноидальности хищных гоминид приведёт к тому, что, и вправду, все «властолюбцы окаменеют, станут как чёрные скалы», дальше «злостно-забитой» социально-психологической позиции двинуться они не смогут («злости много, но ты — на цепи»). Ростовщичество и завышенный банковский ссудный процент будут объявлены преступлением. Все властные уровни в общественной иерархии будут хищным заказаны, закрыты «анти-волчьими красными флажками». Им будет отсечён «путь наверх». В их распоряжении останутся уголовщина (бандитизм, мошенничество) да наёмничество в воюющих армиях. При подобной «профессиональной переориентации» хищных и войны должны бы резко пойти на убыль: ведь это именно они развязывают их. Для мирового сообщества, да и ещё и в условиях глобальной кооперации, справиться с хищной напастью будет уже более простой задачей. Понятно, что всё это задачи мирового сообщества будущего, а не нынешнего — охищненного. В наших силах лишь стараться приблизить это (маловероятное?) Будущее.
Но неужели осознание людьми своего кардинального отличия от заправляющих в этом мире хищных может стать столь эффективным средством борьбы? Чуть ли не революцией духа? Пошевелим немного «задним умом». Представим себе какую-либо кризисную (революционную, военную) ситуацию прошлых лет. Уже принадлежащую истории. Изменилось бы что-нибудь, если бы люди уже тогда знали о наличии в обществе хищных гоминид? Или ещё б лучше — обладали способностью распознавать хищные виды. Правда, люди и раньше знали, что власть имущая нечисть, политическая свора способна устроить простым людям любую мерзость, чем она в основном и занята. Что это в большинстве своём сборище пустобрёхов. Люди о чём-то таком догадывались, но им казалось раньше, что это только шайка необыкновенных гадов и выродков. А так — тоже обычные люди. Немного убийцы, но внутри ж добрые.
Но вот учёные сообщают, что всё это не так. Что люди не владели достоверной информацией. Вся эта публика, мягко говоря, вообще не люди! Но созданы Природой, буквально как назло, по образу и подобию человеческому. Наука выяснила, что это виды-двойники. Как ложные опята. Поэтому этих тварей ни в коем случае нельзя путать с людьми. Нужна предельная осторожность, это пострашней ядовитых сатанинских грибов. Ибо для них стереть людей в порошок, послать их на смерть — сущее удовольствие! А уж посудачить об этом, потягивая коньячок — и вовсе райское наслаждение! В зоопсихологии (традиционной) это определяется как «тергоровый рефлекс хищника». Жизненно для них необходимая тяга помурлыкать и потереться об ещё тёплое, но уже неживое тело забитой жертвы.
Легко ли было бы после этого подбить людей участвовать, да ещё и с энтузиазмом, в смертоубийственных затеях хищных властителей?! Удалось бы уговорить их (в основном это относится к диффузным «халявщикам») сдать честно заработанные деньги в подозрительные конторы, назойливо сулящие золотые горы уже послезавтра?!
Вот почему представляется необычайно важной пропаганда идей видизма среди людей. Но у нас нет доступа к СМИ, тиражи наших книг мизерны. Поэтому, как говорилось когда-то красными агитаторами, «прочитай это и передай товарищу»!
Хотя в последнее время многие учёные-зоопсихологи утверждают, что в таком «бункерном эксперименте» победителями могут выйти не один крысино-политический король». А два, орудующих как бы «в связке» (в том числе и гомосексуальной), охотясь на соратников по бункерным лабиринтам сообща (выслеживание, облавы, засады). Король (президент) и первый министр. Они либо не спели «разобраться между собой там, внутри, либо решили сделать это попозже. Они обычно бывают более мелкими, меньше едящими, и потому более живучими в условиях ограниченного доступа к белковой, богатой протеинами, мясной пище.
Стало уже хрестоматийной аксиомой общеизвестное явление из следовательской практики: любое дело будет непременно закрыто, если оно «потянется слишком высоко».
Удалось бы уговорить их сдать честно заработанные деньги в подозрительные конторы, назойливо сулящие золотые горы уже послезавтра?!
Получается странная вещь. Более низкие степени человеческих различий явно неправомерны (хотя и принесли людям немало горя), а самое кардинальное, глубинное и значимое различие — оказывается правильным, но долго не замечаемым.
Достаточно вспомнить подвиги русских воинов и российских солдат в оборонительных (!) или «хорошо» идеологизированных войнах.
жену под стать себе нашёл
, но всё же хоть как-то высшая справедливость торжествует
(подпевалы Amnesty International)
По этой же «методике» Запад использовал приснопамятных «диссидентов».
Так что народ — это очень непростое и неблагополучное социальное образование.
К сожалению, в охищненных обществах Запада за несколько веков насаждения протестантской «этики» удалось-таки внедрить в народное сознание стремление к обогащению
. Затем предполагается постепенно добивать их в притонах, «на малинах».
(Это, в принципе, можно осуществить при помощи современных средств позитронной томографии коры головного мозга).
Легко ли было бы после этого подбить людей участвовать, да ещё и с энтузиазмом, в криминальных революциях и грабительских войнах?!
Не пробалтываются ли невольно? Суггесторы часто без всякой меры говорливы.
(Очень символично получил от народа по шее, всё какое-то для людей утешение, правда слабое, если уж бить такого, то хотя бы калекой делать для большей назидательности).
Предполагается, что такое правительство должно будет вести имперскую политику евразийской «традиционалистской» ориентации, и направленной против «атлантистов», в первую очередь — США, этого «новейшего Карфагена», который так же «должен быть разрушен» (прежде всего, идеологически) [25]. Иначе «новый мировой порядок», установленный Западом под эгидой США, окончательно ввергнет человечество во власть Молоха и Маммоны. Мир захлестнёт потоп безнравственности, преподносимой как проявление подлинной свободы личности и врожденных прав человека.
Учеными детально разработана устойчивая и экономически эффективная общественная система, наделенная разумом и самозащищенная от «хождения во власть» мерзавцев и подлецов.
Если все представители общественно полезного труда создадут международное объединение с конкретными социальными и юридическими правами, то оно будет непобедимо.
К проявлениям диффузной жестокости необходимо отнести, добавить также и общеизвестную практику народных самосудов. «Суд Линча», погромы, забитие преступников камнями, затаптывание, разрывание на куски и т.п. действия, совершаемые разъяренными диффузными толпами. По сравнению с этими народными расправами гильотина или расстрел «мелочь», разновидность эвтаназии.
Советские политики причинили больший вред развитию подлинной демократии, чем Гитлер.
Согласно ей, человечество представляет собой парадоксальное общежитие существ несовместимо разных, от рождения наделенных диаметрально противоположными психогенетическими мотивационными поведенческими комплексами: стадным (подавляющее большинство) и хищным (несколько процентов). Вызвано это самим процессом антропогенеза. Человечество, как это доказывает великий русский ученый Борис Федорович Поршнев, в своем становлении прошло страшную стадию адельфофагии (поедание собратьев). Проще говоря, человеческая история началась с людоедства, с хищности, противоестественно направленной на представителей своего же вида. Создал человека вовсе не труд, не «естественный» отбор, а лишь предельный, смертельный страх перед «ближним своим». С этим трагическим, но неопровержимым фактом уже нельзя не считаться. На сегодняшний день — это самая правдоподобная и достоверная гипотеза антропогенеза, просто и понятно объясняющая весь круг вопросов, касающихся происхождения т.н. Homo sapiens sapiens [1] (концепция Поршнева изложена в Приложении, а также в [12]).
Наберусь смелости утверждать, что мы имеем здесь дело с той закономерностью, которая связывает простоту с гениальностью. Палеопсихологическое открытие Б.Ф.Поршнева даже мало назвать гениальным, это нечто из области прозрений и откровений. Можно сказать, несколько перефразировав общеизвестные слова о существовании Бога: «Даже если бы это открытие было неправдой, то его стоило бы выдумать, ибо человечество заслуживает подобной интерпретации своего богомерзкого образа жизни». Человечество, таким образом, потеряло статус «загадочного космического подкидыша». Оно теперь знает собственную подлинную родословную, имеет на руках достоверную «метрику», и поэтому уже не в праве «изобретать» себе «благородных, божественных родителей». Следует добавить, что это нисколько не умаляет статус человечества, а наоборот, теперь открываются совершенно новые горизонты в понимании его роли и предназначения в Мире. Но всё обстоит несравнимо сложнее, чем тот невразумительный туман детской сказки о волшебниках, который навевают религиозные и разного рода астрально-оккультные деятели.
Хотя выводы Поршнева относятся к чрезвычайно древним периодам человеческой праистории, однако его теория не содержит никаких положений, мешающих экстраполировать её действие вплоть до сегодняшнего дня. Построенная на этом фундаменте гипотеза видовой неоднородности человечества достаточно полно отвечает на большинство непонятных вопросов человеческого общежития.
В процессе антропогенеза сформировалось два хищных вида: суперанималы (сверхживотные) — потомки «первоубийц», «адельфофагов», и суггесторы — агрессивные приспособленцы. Суггесторы стали подражателями и приспешниками суперанималов. Хищные виды пошли по пути наименьшего сопротивления, уже «обкатанному» Природой: зверскому (жестокость и хитрость). Проявления хищного поведения весьма разнообразны — от морального издевательства до убийства. Два нехищных вида характеризуются врожденным инстинктом неприятия насилия. Диффузный вид (от «диффузия», распространение, растекание) — люди, легко поддающиеся внушению, и неоантропы — менее внушаемые люди, обладающие обостренной нравственностью. Нехищным людям свойственна предрасположенность к самокритическому мышлению, не всегда, к сожалению, реализуемая.
Внешне представители четырех человеческих видов очень похожи. Но если очень хорошо «присматриваться», и особенно «прислушиваться», то разницу всё же можно заметить. Популяционная генетика определяет это как виды-двойники. Поэтому человечество столь медленно подбиралось к выявлению и пониманию видовых различий. Расовые, национальные, физиологические различия ошибочно считались и всё ещё считаются более существенными. Это как бы «застило» людям глаза. Борьба же с расизмом сыграла очень злую шутку с человечеством, оказав ему медвежью услугу. Несмотря на свою очевидную гуманную сущность, априорное признание всех людей единым видом застопорило научную мысль, поставило ей преграды. Все попытки преодолеть этот барьер, воздвигнутый великими гуманистами прошлого, оказывались безрезультатными, всякие сомнения в биологическом единстве человечества признавались расистскими и отметались с порога. Пришло время пересмотреть эти взгляды.
Традиционно считается, что существуют различные степени бесчеловечности. Во-первых, религиозная нетерпимость. Затем — культурная рознь по линии «цивилизованный человек» — «дикий туземец». И, наконец, расизм — самое гнусное проявление антигуманности. Но как быть с видовыми различиями, если таковые существуют?! Как быть с той очевидной бесчеловечностью, когда человек убивает другого не за религиозные разногласия, не за дикость или цвет кожи, а «просто так» — ради собственного удовольствия или из-за денег? Таким образом, имеем ещё и видовые различия в человечестве («видизм», «speciesism»).
Лишь относительно недавно стало ясным, что основные различия между людьми — это нравственные врожденные установки. Так, Шопенгауэр отметил существование врожденных «пружин» мотивации человеческого поведения: «злобность», «эгоизм» и «сострадание» [8]. Это напрямую соотносится с жизненными ориентациями суперанималов, суггесторов, и нехищных людей, соответственно. Российский педагог, анатом и врач П.Ф.Лесгафт в своих многолетних наблюдениях над детьми-школьниками выделил т.н. «школьные типы»: «честолюбивый», «лицемерный» и «добродушный», — первые два из которых лишены моральных параметров. Повзрослев, нравственных чувств они в себе никак не добавляют. «Утром, убив своих родителей, они заснут вечером сном праведника» [9]. При негативном воспитании три «основных» типа деформируются в «злостно-забитый», «мягко-забитый» и «угнетенный». Из них также лишь последний обладает нравственностью (даже — обостренной, что свойственно неоантропам). «Интеллектуальные особенности, эмоции, воля, темперамент — это всё производные. Но вот чем человек действительно отличается от животного, так это нравственностью» — утверждает современный психолог Иг.Смирнов, и с ним трудно не согласиться.
Таким образом, хищные представители человечества с нравственной точки зрения действительно не являются людьми. Понятно, что их внутренний мир должен быть весьма отличным от психологии нехищных людей. Они-то и есть те самые, которых Гегель определил «морально невменяемыми», а Шопенгауэр — «лишенными морального сознания». «Второсигнальные», обладающие речью, рассудком - и потому предельно опасные - звери среди людей! Их следовало бы именовать хищные гоминиды, и, в принципе, заниматься ими должна бы такая отрасль знания, как зоопсихология. Но вместо содержания в исследовательских вольерах именно эти злокозненные существа на протяжении всей истории существования человечества оказываются у власти, образуют чудовищный конгломерат «сильных мира сего». Отсюда и соответствующие - столь печальные для людей - последствия.
Что же может грозить людям при продолжении хищного владычества в обществе, и каковы перспективы у человечества? Чтобы получить ответы на эти вопросы, необходимо полностью оценить опасность, исходящую от хищной власти. Для этого требуется проникнуть в «стан врага» — во внутренние области хищного сознания. Представить себе этот своеобразный менталитет. Уяснить глубинные мотивы действий «персон власти» и узнать их цели. Каковы они? Есть ли у них таковые?
Это до того ныне очевидно и бесспорно, что даже стало одной из будничных и расхожих тем западного (и потихоньку нашего) кинематографа.
«В каждой шутке есть доля шутки».
Сталин поднимал страну уж никак не для блага её народа. Ведь сколько этого самого «народа» было уничтожено — зачем?
Его «ушли» из правительства...
пакистанский зиндан.
Достаточно вспомнить все те многочисленные случаи самоубийств хищных с предварительным уничтожением собственной семьи. Они даже могут при этом иметь «основательные» доводы. «Я всё это своим собственным горбом заработал, а они (дети) пользуйся этим всем «за просто так»! Нет, так дело не пойдёт! Где мой любимый топорик?!»
Ельцин и Горбачёв. Ещё одна разница: один уже подох, а второй всё никак не скопытится.