Воспоминания певицы Новоспасской
Память о счастливом времени согревала бывшую солистку Киевской оперы в холодной комнате. И чудились ей хоровое праздничное пение на реке Волчьей, впадающей в Северский Донец, реке её детства, хороводы девушек в веночках и ласковая улыбка мамы, раздающей цветы. Вспоминала певица свою песенную юность в маленьком городке на Харьковщине, и оттаивала душа, заиндевевшая от ледяного холода окаянных будней.
Её голос изумлял диапазоном, красотой звучания и отец, инспектор народных училищ, согласился отправить свою среднюю дочь после окончания женской гимназии поступать в Московскую консерваторию. Ей повезло – она училась у профессора Джиральдони, а после его смерти у знаменитого итальянского певца Эверарди. Заканчивала консерваторию Надя у профессора Лавровской, ученицы Полины Виардо, известной в прошлом артистки Мариинского театра.
Помнила она, как чудесно пела на музыкальном вечере в консерватории трудную арию Реции Вебера, и директор, Василий Ильич Сафонов, наградил её за талант серебряным гривенником. А летом в родном Волчанске получила от него посылку из Берлина с массивным золотым крестиком, усыпанным великолепными гранатами. Но грусть вернулась, когда вспомнила, что расстреляли взятую заложницей начальницу женской гимназии, давшей ей путёвку в счастливый мир волшебной музыки.
Надежда Константиновна сама определила свою судьбу и обрекла себя на муки раздвоения в любви, подписав контракт с Киевской оперой, находившейся в Москве на гастролях. На выпускных экзаменах ученица не подвела свою учительницу Лавровскую: ей поставили пять с плюсом по специальности и вручили большую серебряную медаль.
Когда она приехала в Киев в августе 1901 года, здание оперы ещё не было готово, но репетиции уже шли, и ей объявили, что она будет солировать на торжественном открытии. Как она испугалась тогда, что ей, начинающей певице, доверили петь в кантате известного композитора Вильгельма Гартевельда, специально написанной к открытию здания нового театра – оно было построено на месте старого, сгоревшего пять лет назад.
Это было счастливейшее время! На первой же репетиции после исполнения соло в кантате ей устроили оглушительную овацию. Потом гром аплодисментов ласкал душу после исполнения партий Лизы, Татьяны и Маргариты, подготовленных ею по просьбе администрации.
Очень дружелюбным оказался оперный коллектив, и даже соперницы по репертуару, уже известные певицы, овеянные славой, Клара Брун и Мария Полякова отнеслись к ней сердечно. Солистки они были изумительные, с прекрасной школой, к тому же обе отличались музыкальностью и красотой голоса.
Так совпало, что недавно и у Клары Камионской-Брун, и у неё почти одновременно отобрали дома, в которые они вложили все свои накопления. Это муж Анатолий уговорил перед самой революцией выкупить дом на Святославской улице, в котором они жили, уверяя, что это выгодное вложение обесцененных денег.
Клара Брун вышла замуж за Оскара Камионского, знаменитого баритона оперной сцены дореволюционного времени, блестящего исполнителя партий Фигаро, Онегина, Демона, и они построили великолепное шестиэтажное здание в тот год, когда началась Первая мировая война. Вернуть деньги, вложенные в строительство своего шикарного, в стиле модерн-ампир доходного дома с лифтами, певцы до революции не успели. Киевляне восхищались этим красивым зданием на Мариинско-Благовещенской улице, спроектированным киевским архитектором Иосифом Зекцером, но судьба оказалась немилосердной к Камионским: их сын умер в раннем возрасте, а Оскар Исаакович тяжело заболел спустя год после окончания строительства, и жизнь его закончилась в 1917-ом году в Ялте, по слухам, от саркомы. Надя же с Анатолием выкупили дом на улице Святославской перед самой революцией, но своему приобретению порадовались недолго. Наступили тяжёлые времена, и жильцы не вносили своевременно плату за жильё, а в этом году его национализировали. Хорошо хоть и ей, и Кларе оставили квартиры в их домах.
Другая солистка оперы, Мария Полякова, была старше Нади на семь лет, и сцену оставила почти одновременно с ней, выйдя замуж за киевского архитектора Дмитрия Шпиллера. В один год, 1909-ый, родились у них дочери. Надя назвала свою вторую девочку Ириной, а Мария Полякова – Натальей, и бывшая прима стала серьёзно заниматься с ней музыкой, приводила и на Святославскую...
* * *
За окном начинало светать, но воспоминания о счастливом времени не отпускали в сонное царство, и Надежда Константиновна подошла к окну. Ночью выпал снег, и город спрятал уличную грязь под белым покрывалом. Год назад в такой же снежный день покидал Киев её муж Анатолий, взяв с собой их пятнадцатилетнего первенца. Прощались сдержанно, а ведь так любили друг друга когда-то, письма нежные писали на гастролях, и вдруг ревность беспочвенная мужа обуяла. Надя долго сопротивлялась его требованию уйти из театра, не представляя себе жизни без пения. Не даёт забыть о том времени с муками раздвоения большое кабинетное фото Шаляпина с многозначительной надписью: "Дорогой Маргарите от разбившего её жизнь, а теперь кающегося чёрта - Фёдора Шаляпина".
В начале её сценической карьеры антрепренёр Михаил Матвеевич Бородай, почувствовав угрозу своему предприятию, подошёл к Анатолию и попросил не ухаживать за Новоспасской, мол, много других интересных женщин в Киевской опере, а за эту и господу можно ответить. Но молодой человек не отказался от Нади, приводившей в неистовый трепет его душу красотой и дивным пением. Он не возражал против её сценической деятельности, и они отправились в Волчанск к её родителям. Вскоре молодая счастливая пара поселилась на Андреевском спуске города Киева.
Анатолий так поразил её родных эрудицией, обходительностью и приятной внешностью, что они удивились по простоте душевной его выбору, а мама даже спросила: «А за что он тебя полюбил?»
С годами Надя поняла: мать боялась за её будущее, зная, что в таких мужчин без ума влюбляются женщины.
С 1901-го года девять лет пела Надя в Киевской опере, и её партнёрами были мировые знаменитости – Ансельми, Шаляпин, Собинов и другие выдающиеся артисты. Но не покатилось брачное колечко по блюдечку с золотою каёмочкой, не показало ей печальное будущее с муками раздвоения, и ушла она из театра после рождения третьего ребёнка по настоянию Анатолия, безумно её ревновавшего.
Десять лет любил страстно свою жену Анатолий, но, заставив её покинуть театр, успокоился. Превратилась звезда Киевской оперы, с которой одной соглашался петь на гастролях Фёдор Иванович Шаляпин и тянулся к ней душой, в скромную домохозяйку. И стал искать былую страсть в других женщинах Надин супруг красноречивый и обаятельный.