Интересно, какое количество рукописей было сожжено до знаменитой фразы Булгакова: «Рукописи не горят»? Наверное, неимоверное количество.
Но в том-то все и дело, что они, действительно, не горят, а, если и горят, то не сгорают в неопалимой купине памяти Родового Древа Цивилизаций, реально существующего в ирреальном мире коллективных мыслеформ, корни которого врастают в материнскую почву Вечной Жизни…
Наши ошибки или мутации Разума – непрерывный поиск себя в мире и мира в себе, не спокойствия, не самозомбирования, а именно умиротворения духа, познавшего Гармонию Любви. Но сам Путь к этому состоянию зачастую тернист и колюч, царапающий до крови нежные стопы наивно-жестоких детей звероподобного человечества, непрестанно взыскующих утраченного рая материнской колыбели и отцовской ограды…
Инвективы рождения свыше ранят души новорожденных детей непонятными и угрожающими требованиями жить по-новому под каскадом запретов, табуизированных ритуалов, законов и догм. Горячее и комфортное материнское лоно утрачено, Новый Мир страшен и смертельно опасен. Одиночество чаемой свободы невыносимо в пустоте Неба, замкнувшегося в себе…
Но Кто-то смог в неимоверном усилии Любви к страждущим братьям услышать Зов, и через муки рождения очиститься от скверны смердящей плоти, угасшего духа, бездушной души, и из страшной запертости вырваться в Свет, нестерпимо яркий для незрячих кротов мещанских подземелий, забывших свое человеческое первородство ради животной самодостаточности…
«Соотечественники! Страшно!» - одержимый мертвыми душами, восклицал потрясенный Гоголь. Они кружили над ним нетопырями душных преступлений, кровосмесительных фантазий, бесовских наваждений…
«До сви-Дания, До сви-Швеция!» - глумливо юродствовал «сумасшедший» Чаадаев в мире освобожденного и обожествляемого рабства, но так и не смог освободиться от умственного барства в отношении к собственной Истории…
Мы живем в удивительной и странной стране странствующего разума, оседлой мысли и бунтующей совести, пытающейся оторваться от корней родимых и родовых проклятий, дурных суеверий, незабываемых и любимых сказок о Счастье и Горе-Злосчастье в Идеальный Мир, зачатый воображением сказочников, ученых и пророков, неподвижный и страшный как Идол с жирными и красными губами, испившими крови младенцев…
Как неимоверно сложно, а порою невозможно принять в себя п о н и м а н и е того, что будущее уже с нами, в наших детях, а не в абстрактных конструкциях и рационалистических схемах ума, разделенного с сердцем, ради чего надо жертвовать настоящим и прошлым, которые тоже никуда не ушли: они – в нас и наших предках, Русском Духе Истории, «такой какой Ее нам Бог дал»…
Восстановима ли преемственность поколений, культуры, цивилизации, после многовековых социальных экспериментов, катастрофических прерывов, революций, реформ по лекалам и пиратским копиям непереваренного опыта? Возможна ли этническая соборность в эпоху межнациональной «заборности» племенных союзов, кланов и страт? Разрешимы ли конфликты в рамках национально-местечковой религиозности и догматической непримиримости в ущерб, ни от чего не зависящей, Любви?
Если мы, сообща, личностно, соборно, интерконфессионально, семейно не попытаемся решить этих вопросов, они решат себя сами очередным катастрофическим прерывом или гибелью этноса, так и не научившегося любить ближнего как самого себя...