Ленинградские сны Душанбе

Виктор Васильевич Дубовицкий
 «Голубые города» снятся не только людям, но и их «каменным «собратьям», связанным неразрывной судьбой своих историй.  Для Душанбе таким сном стала далекая русская «Северная Пальмира» - Санкт-Петербург – Ленинград.
 В грозовые 1920-е годы, когда происходило становление таджикской государственности, Душанбе был избран столицей Таджикской автономной Советской Республики. Что представлял он собой в 1924г., когда был подписан памятный декрет об этом важнейшем этапе в жизни города? Три кишлака, раскиданные по трем холмам, и огромный еженедельный базар, собиравшийся каждый понедельник, от чего и получил свое название населенный пункт – Душанбе. Столицу новой союзной республики, как впрочем, и саму республику, предстояло отстроить, что называется, с нуля. И с самого начала было принято решение не идти по легкому пути – строительства из местных материалов и по традиционным среднеазиатским технологиям, а заложить основы  современного  европейского города, способного разместить, как  многочисленные республиканские органы власти, промышленные предприятия, учреждения образования и культуры, так и сотни тысяч населения. Для решения такой задачи невозможно было обойтись без помощи квалифицированных специалистов из России.
 В те годы правительством СССР было принято решение о шефстве крупнейших городов и областей  России и Украины над новыми союзными республиками. Тогдашние города–«побратимы» не ограничивались нынешним обменом  парадными визитами мэров и посадкой елок на аллеях дружбы, а направляли в далекую Среднюю Азию и Закавказье сотни и тысячи специалистов разных областей народного хозяйства - учителей, врачей, актеров и режиссеров, многие годы, а порой до конца своей жизни, связывавших свою судьбу с новой страной и незнакомым им доселе народом.
 Не только для Душанбе, но и для всего Таджикистана в целом, таким городом-побратимом на долгие годы стал Ленинград. Начиная с  1925г. из Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы и других городов страны стали прибывать специалисты разных отраслей, и в том числе архитекторы, конструкторы, изыскатели, строители.
 Первыми архитекторами, приехавшими в Душанбе, были ленинградцы П.И.Ваулин (1882-1945гг.) и С.В.Кутин (1906-1964гг.). Но не сразу освоились первые специалисты – архитекторы и инженеры - со специфическими условиями края: сухое жаркое лето, частые землетрясения, малярия, бездорожье, горный ландшафт и многое другое было непривычно им. Незнание местных корней национального зодчества, отсутствие строительной базы, квалифицированных рабочих-строителей, просадочность грунтов ставили перед проектировщиками массу проблем. Но огромное желание молодых архитекторов и конструкторов помочь республике позволило уже в первое десятилетие пребывания их в городе привнести новые черты в облик недавнего феодального города.
 Начинали со строительства одноэтажных зданий из сырцового кирпича (первый кирпичный завод начал давать продукцию лишь в январе 1930г.). Но уже они отличались от местных традиционных жилищ высотой помещений, удобной планировкой, большими окнами. Потолки стали обшивать фанерой, боясь осыпания штукатурки от землетрясений. И когда в 1929г. по железной дороге поступили, наконец, строительные материалы; да и кирпичный завод города стал выпускать жженый кирпич, появились двухэтажные постройки.
 В первой половине 1930-х гг. в городе появился ряд капитальных сооружений, отражающих революционный пафос своего времени. Это: построенные по проектам П.И.Ваулина здания Совнаркома и Наркомата земледелия по улице Лохути; сооруженные по проектам С.В.Кутина, здания Почтамта и двухзального кинотеатра (ныне Государственная филармония имени А.Рудаки).
 Эти дома отразили не только революционный пафос пятилеток в Таджикистане, но и явились несколько запоздалым отзвуком авангардистских течений страны послереволюционных лет, когда революционные завоевания дали мощный толчок архитектурному творчеству. П.И.Ваулин, С.В.Кутин и другие архитекторы - воспитанники ленинградских архитектурных школ - постарались в своих первых произведениях в Душанбе передать дух новаторской архитектуры. Однако эти здания (Наркомат земледелия, Совнарком, Коммунальный банк) не миновали и ошибок тех лет. В частности, в погоне за строгими очертаниями зданий снаружи игнорировалась внутренняя планировка, плохо использовалась кубатура зданий, принимались не экономичные решения. Однако, несмотря на это,  авторы, стремясь к новаторству, пытались в своём творчестве приблизиться к этому архитектурному течению, оставившему в советской архитектуре самобытные и талантливые произведения.
 В 1936г. в Душанбе приезжает выпускник Ленинградского института коммунального строительства Степан Анисимов, до конца своей жизни связавший свою судьбу с Таджикистаном. По его проектам были построены нынешний Президентский дворец, Республиканская публичная библиотека им.Фирдоуси, и многих других здания,  придавших индивидуальность и особый градостроительный масштаб улицам и площадям города.
 В 1935-1937гг. в ленинградском институте «Ленпроект», архитекторами Дмитрием Билибиным, Александром Юнгом и Владимиром Голли был разработан проект театра оперы и балета, построенного в Душанбе в 1937-1942гг.
 В те же годы в Душанбе работает и выпускник ленинградского Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина - Владимир Афанасьев, спроектировавший для  столицы аэровокзал и ряд жилых многоквартирных домов.
 Интересно, что именно из города на Неве прибыл в Душанбе и первый памятник В.И.Ленину. Весной 1928г., на площади имени М.В.Фрунзе (ныне эта аллея перед летним кинотеатром столицы, рядом с чайханой «Рохат»), устанавливается первый монументальный памятник в Таджикистане – бронзовая копия бюста В.И.Ленина. Это была бронзовая копия одного из первых памятников вождю, оригинал которой был установлен в 1927г. (в ознаменование 10-й годовщины Великого Октября) перед штабом революции – бывшим Смольным институтом в Ленинграде.
 Памятник был подарен Таджикистану ленинградскими скульпторами. Он был отправлен ими поездом через Ташкент до станции Каган близ Бухары. В Кагане его пришлось распилить на несколько частей, и отправить дальше поездом до станции Гузар, откуда на шести машинах «АМО-Ф-5», а затем на арбе он был, наконец, доставлен в Душанбе.
 Другой категорией ленинградцев, оставивших неизгладимый след в судьбе Таджикистана, были, конечно же, врачи. Память о первых питерских врачах в Таджикистане связана с событиями давними и трагическими…
 В конце августа - начале сентября 1899г., в глухом кишлаке на южном склоне Гиссарского хребта - Анзобе, расположенном рядом со знаменитым одноименным перевалом на шоссе, соединяющим Юг и север Таджикистана, началась какая-то тяжелая болезнь. Местные бухарские власти спохватились, когда она уже начала «косить» людей десятками и сотнями. В октябре консилиум самаркандских врачей пришел к выводу, что в крае бушует бубонная чума. Русские власти предприняли экстренные меры по изоляции зоны эпидемии: Анзоб лежал на пути из Туркестанского генерал-губернаторства в Душанбе и Гиссарскую долину, откуда легко можно было попасть в другие районы Восточной Бухары. По настоянию врачей эту дорогу закрыли. В различные районы горного края были посланы противочумные отряды. Благодаря энергичным усилиям русских врачей, очаг страшной эпидемии в Анзобе был ликвидирован довольно быстро. Для проведения профилактической работы на местах были организованы специальные врачебно-наблюдательные пункты и «летучие» медицинские отряды. Один из таких отрядов (под номером 8), в числе других населенных пунктов, обслуживал Душанбе. Отряды эти были укомплектованы опытными врачами и фельдшерами, причем в них обязательно включались медики-женщины, проводившие лечение представительниц местного слабого пола. Восьмой отряд возглавлял доктор Пальцев, а фельдшером здесь была Юрковская.
 История сохранила для нас имена других русских врачей - ученых-бактериологов, разработавших вакцину, которой были спасены от чумы жители Таджикистана. Это чудодейственное по тем временам лекарство было разработано за тысячи километров от злосчастного Анзоба, в Петербурге, а точнее в маленьком форте «Александр I», затерянном на острове среди свинцовых волн Финского залива. Петербуржцы давно забыли название некогда грозно вооруженного форта, прикрывавшего от вторжения вражеского флота северную столицу, и называли его попросту… «Чумной» из-за расположенной здесь противочумной станции. Именно здесь, в самом конце XIXв., начальником станции Владиславом Ивановичем Турчиновичем-Вышникевичем, была разработана вакцина Хавкина, к моменту начала анзобской эпидемии уже успешно испытанная в Индии. Применение этой вакцины, вместе с карантинными мероприятиями на месте, спасло Восточную Бухару, да и другие регионы Средней Азии от страшной эпидемии. К сожалению, сам доктор В.И.Турчинович-Вышникович, как и его коллега М.Ш. Шрайбер, погибли от чумы в «Чумном форте» зимой 1900г.
 Благодаря самоотверженности петербургских врачей к лету 1900г. работы по созданию противочумной сыворотки были закончены. В течение нескольких десятилетий (вплоть до открытия антибиотиков) сыворотка, созданная в «Александре I», оставалась единственным надежным средством лечения чумы в мире. Ее успешно применяли не только в Средней Азии, но и в Индии, Китае, в странах «черной» Африки, в Южной Америке.
 Еще одним ленинградским врачом, которого довелось лично знать автору этих строк, был Машков Владимир Сергеевич (1931-1998гг.). В 1938г., когда он пошел в первый класс, его с матерью (как «семью врага народа») выслали в Среднюю Азию (ст.Джума, Самаркандской обл.). В 1949г., после окончания школы, Владимир все же сумел поступить в Ленинградский педиатрический институт, окончив который в 1955г. по распределению снова был направлен в Таджикистан.
 Работая детским врачом, он на лошади и пешком по горным тропам ездил по кишлакам Зеравшанской долины и Фанских гор, спасая десятки своих маленьких пациентов от коклюша и дифтерита. Но молодого врача все больше тянули горы – альпинизмом Машков увлекся еще в студенческие годы. Вскоре им была создана  первая в Таджикистане секция альпинизма, и он целиком и полностью отдался этому трудному и опасному спорту. Однако и своей врачебной специальности Владимир Машков не забывает: многие годы он работает в Лаборатории высокогорной адаптации человека в АН Таджикской ССР, вместе с коллегами «таская белых мышей на вершины». Его энергией и трудом была создана самая высотная на Земле научная лаборатория – биологическая станция на Памирском Фирновом плато (6200м). В 1960г. Владимир Машков, покорив свой седьмой  «семитысячник», получает высшее альпинистское «звание» -  «Снежный барс».
 Почти три десятилетия Владимир Машков был бессменным фотокором русскоязычного журнала «Памир» - его фоторепортажи были непременным украшением всех республиканских изданий, а фантастические слайды горной природы Таджикистана постоянно получали высшие призы на республиканских и всесоюзных конкурсах.
 В 1985г. в "Советской молодежи" Илан Полоцк опубликовал очерк "112 - еще не смерть" о легендарном альпинисте-спасателе Владимире Машкове, чудом, выжившем после трагического случая в горах. В заключение очерка было написано: "Если неведомая сила забросит вас в район Памира и вы без денег и пищи, без крова над головой первому встречному произнесете одно лишь слово - "Машков", то вас тут же накормят и обогреют, проще говоря, спасут". Обычное журналистское преувеличение?
 Ровно через год мне удалось убедиться, что все написанное - правда. Треть моей жизни связана с этим человеком, и, как и десятки других людей, я многим обязан ему. Пожалуй, даже большим, чем те, кого он спас в горах... Мне не пришлось ходить с ним на вершины в одной связке, но четыре года его дом был для меня родным. И всегда, возвращаясь и видя на пороге свалку рюкзаков, я знал, что впереди у меня - очередное приключение. Его дом был пристанищем для всех: сборная Союза по альпинизму, гляциологи, вернувшиеся с ледников, и с ними Костя Ротатаев, бельгийские и австрийские скалолазы. Розенбаум, вернувшись из Афганистана, пел всю ночь свои песни, и соседи, распахнув окна, не спали вместе с нами...».
 Осенью 1998г. Машкова не стало. Инфаркт настиг знаменитого альпиниста прямо за рулем автомобиля. Он успел только крикнуть рядом сидящему человеку «держи руль!» и скончался на руках сотрудников дивизионной газеты «Солдат России», куда привезли его вслед за этим. По просьбе жителей кишлака Лучоб в пригороде Душанбе, где последние годы жил В.С.Машков, его похоронили рядом с альпинистской базой им построенной. А его коллеги по всему свету еще долгие годы отказывались верить в эту смерть…
 Глубокий след в памяти таджикистанцев, как и в их судьбе оставили люди из далекой «Северной Пальмиры». Он не изгладится никогда!