Окончание. Начало здесь: http://www.proza.ru/2011/10/02/1050
Разумеется, мне захотелось познакомиться с творчеством этой поэтессы и самостоятельно сделать о нём выводы. В доме нашлась "Антология русской женской поэзии. От Анны Буниной до Анны Ахматовой", и я погрузилась в стихи доселе незнакомой Марии Шкапской. Вот она, 24-летняя, пишет:
Не играй с ним так необдуманно,
Не с каждым можно шутить!..
Ты рассмеёшься, сядешь за Шумана,
А он - не захочет жить.
И будет кровь по лицу размазана,
По белокурым усам...
И в протоколе будт рассказано,
Что он убил себя - сам.
Да... У меня в этом возрасте уже не было таких упаднических настроений. Названия стихотворений говорят сами за себя: "Библия", "Магдалина", "Склеп","Хождение по саратовским мукам"...
Но должна же быть какая-то связь между мною и этой давно ушедшей женщиной! Недаром ведь я обратила внимание на её фамилию в читаном-перечитанном романе Ефремова!
И я нашла эту связь!
Вот стихотворение Марии Шкапской "Грустное":
В незнакомом храме я. За чуждой мне мессой.
И молитвы чуждые на чужих губах.
Тишина загадочна за цветной завесой,
Музыка печальная - Гендель или Бах.
Господи, как ласково! Господи, как тонко!
Столько умиления, столько слёзных лиц.
Трогательны статуи Матери с Ребёнком,
Перед ними женщины распростёрты ниц.
Если бы в это пение также просто верить,
Если бы плакать с радостью покаянных слёз.
Глядя на таинственно запертые Двери,
Знать, что с нами молится плачущий Христос...
Но на сердце холодно - холодно и остро.
Плакать - сердцу чуждое. Плакать веры нет.
Слёзы только с верою ласковые сёстры,
Только умоляющим их вечерний свет.
В незнакомом храме я. За чуждой мне мессой.
И молитвы пламенной не творят уста.
Знаю так отчётливо: за цветной завесой
Нет за нас просящего, грустного Христа. (1915)
И вспомнилось мне давнее моё стихотворение "Бог, ты разве такой?", написанное в ранней юности:
Лик алтарной мадонны, золотой, неживой...
Здесь, ничем не согретые, как найдём мы покой?
Нет улыбки на золоте. Боже, как он суров,
Этот лик Богоматери! И не нов, и не нов.
Здесь суровость немыслима, это храм светлых грёз,
Но под белыми свечками - море слёз, море слёз.
Как здесь сыро и холодно! Тьма глотает людей.
Разве слышат апостолы стоны жён, матерей?
С отчуждёнными лицами смотрят мимо они.
Мимо, выше, за звёздные, голубые миры.
И в огромных глазницах не проступит слеза.
Лёд не хочет дробиться в человечьих сердцах!
Тёмный лик Богоматери, золотой, неживой...
Мрачный символ - распятие. Бог, ты разве такой?!
Есть перекличка через века, есть! В теме, в лексике, в настроении...
Мария, я наконец-то услышала тебя, я поняла твою боль. Так пусть же услышат тебя все, кому дано слышать!
Ведь есть удивительная новизна в твоих стихах - новизна формы, так называемая ритмическая проза:
«Ах, ступеней было много, длинной была дорога. Шла, ступеней не считая, падая и вставая, шла бы без стона и вдоха, но так устала, но такая была голгофа, что силы не стало.
Упала.
Распялась крестом у порога моего сурового Бога.
И спросила так больно «Господи, разве еще не довольно!»
И ответил Печальный:
«Этой дороге дальней нет ни конца, ни краю. Я твои силы знаю. Я твои силы мерил. Я в твои силы поверил».
Сжег мне сердце очами. И был поцелуй палящий. И лежала в бессилии.
И - у лежащей за плечами зареяли крылья».*
А как пронзительно вот это:
Господи, я не могу!
Дай мне остаться чистою,
Дай на твоём берегу
К верной причалить пристани.
Душен безвыходный плен
Дум моих мёртвых, каменных.
Строгих Твоих колен
Дай мне коснуться пламенно.
Сердце, как пламень в снегу.
Сердце с собой не справится.
Снег истлевает, плавится...
Господи, я не могу.
Каждый найдёт что-то для себя, для своей души в творчестве поэтессы Марии Шкапской. Я рассказала о ней тебе с трепетом в сердце, мой сегодняшний читатель.
* http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=1144