Катька забыла дома сумку, ей позвонила подружка и она убежала почти бегом. Сумку бросила на диван, но не угадала, та свалилась на пол. Я подняла сумку,которая раскрылась, и из неё посыпалось всё, что в ней лежало.
Я начала складывать содержимое обратно, записная книжка, коробка с тенями, духи, массажная расчёска, использованные билеты на автобус, заколки и ещё много всякой всячины.
Я где-то читала детские стихи - чего только нет у Наташки в кармашке. Вот и у моей Катьки чего только не было в сумке. И вдруг - О, ужас! Цветная упаковка с презервативами!
Мысли побежали одна за другой, наскакивая на предыдущую. Нет, это не Катькины, это её подружки. Ну, или нашла она их. Или кто-то подбросил. Или, или, или.
Я обессилено опустилась на стул. Скорей бы дочь вернулась, я у неё спрошу,пусть скажет, откуда у неё ЭТО.
Вспомнилось вдруг выученное ещё в школе - что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом! Для отца, наверное, такая находка была бы менее шокирующей. Но я - мать! И поверить, что моя дочь выросла, выше моих сил.
Да я ей косы заплетала до восьмого класса! Мне на работу надо, а она по пятам за мной ходит и ноет-
-Мам, заплети меня.
Я в крик-
-Катька, блин! Тебе пятнадцать лет, а я всё косы тебе заплетаю. Учись сама.
Катя хитро щурит глаза-
-Ма, ну у тебя лучше получается!
Всё это сейчас вихрем проносится в моей голове. Стукнула входная дверь. Я бегом в прихожую, мне не терпится развеять все мои подозрения. Пришёл муж.
-Ты чего такая взъерошенная? – удивился муж.
Я не знаю, рассказывать ему или нет. Ещё неизвестно, как воспримет папа такую новость. Возвращаюсь в комнату дочери.
Муж с кухни позвал меня, пора ужинать.Иду накрывать на стол. Руки предательски подрагивали, и это не укрылось от глаза мужа.
-Что случилось? – муж пытливым взглядом сверлил меня. Я присела за столом, уже открыла рот, чтобы поделиться новостью с мужем, как услышала,как открылась входная дверь.
-Родители, я пришла!- звонкий голос Катюшки оживил квартиру. Дочка впорхнула на кухню, и она осветилась её светом.
Я любовалась дочерью, какая девочка у меня красивая. Вся в меня. Ну, это я скромно, как бы, папино участие в её создании тоже весьма заметно.
Поужинали, дочь ушла в свою комнату, муж отправился полежать на диване, чтобы жирок завязался, как он любит говорить. Я осталась на кухне мыть посуду, самое моё занятие. А в голове всё крутится - чьи всё-таки презервативы?
Всё! Посуда вымыта. Пора идти к дочери. Постучав, захожу к ней. Катька, как всегда за компьютером.
-Кать - обращаюсь к ней, а сама подбираю слова, чтобы не обидеть - тут у тебя из сумки всё высыпалось, я подобрала и сложила обратно.
- Угу - отвечает дочь - спасибо.
Я присела на диван.
-Кать, а зачем у тебя в сумке презервативы?- спрашиваю.
Дочь, не прекращая лазить в Интернете – а, это не мои!
-Но сумка-то твоя - настаиваю я. Не рановато ли тебе ЭТИМ заниматься?
До Катьки, наконец, доходит смысл моего вопроса.Дочка краснеет. Рука с мышкой замирает.
Катя медленно поворачивается ко мне и, не мигая смотрит на меня.
-Мам, ты чего? Я ведь уже взрослая!
-Ни фига, взрослая! Катя, тебе шестнадцать лет!
-Не шестнадцать, а через месяц уже семнадцать - резонно замечает дочь.
Я не собираюсь с ней соглашаться, что ей пора жить взрослой жизнью. Хотя я сама вышла замуж в восемнадцать лет, а в девятнадцать уже родила Катюшку. Но представить, что моя дочь, с мужчиной, ну или парнем, какая разница, это не укладывалось в моей голове.
Я хотела более подробно поговорить с дочерью на эту тему, но у неё зазвонил телефон. Дочь махнула мне рукой, чтобы я не мешала, и я вышла из комнаты.
Вот и поговорили. Я что-то смогу изменить? Нет. Но и смириться с этим тоже сложно.
На другой день разговариваю с подругой по телефону, рассказываю о своей находке. Может зря?
Подруга смеется надо мной -
- ну, ты и дремучая, Нинка. Это она у тебя ещё поздно выросла. Вон у моей сестры девчонке пятнадцать, а она уже вовсю с парнями встречается по-взрослому.
Мы ещё поговорили на эту тему. Положив трубку, так и не согласившись с точкой зрения подруги на половое созревание, сижу и размышляю сама с собой.
Потом, подумав, решила, что ничего не изменить. А раз ничего не изменить, то пусть уж, как есть. Даст Бог, не избалуется.