Холодная и снежная зима неожиданно сменилась весной. Весна то теплом одаривала с раннего утра, то заливала ледяным по-зимнему дождем. Весна пришла маетная, и Белке это не нравилось. Белка стала взрослой. Она часто вспоминала Муськиных котят, которые появились на свет в конце прошлого лета. Они были беспокойные и вечно пищащие. И сама Белка, вспоминая их, становилась нервной и раздражительной.
Вот и сегодня ласковое весеннее солнце обогрело ватагу воробьев за окном. Они дурачились и звонко щебетали, мешая дремать кошке. Рассерженная, она открыла глаза, и солнечные лучи ослепили ее. Белка не прищурилась, как сделала бы прежде, а резко поднялась. Эти глупые птицы не давали ей успокоиться. А внутренние ощущения, к которым она прислушивалась уже вторую неделю, оставались неясными.
Неслышно ступая своими белыми лапами, кошка прошла на кухню. Не то что бы она была голодна. Она искала то, что ее успокоит. В ее миске опять лежала каша. Хозяин, который уже день кормил ее то кашей, то остатками супа. Готовил он, прямо скажем, не очень.
Белка не любила кашу. Раньше ей приходилось питаться всем, что она могла себе раздобыть. Несмотря на это Белка всегда была привередлива в еде. Она предпочитала остаться голодной в ожидании приятных кусочков. Ей достаточно было и того, что зимой, хочешь - не хочешь, нужно было есть любую еду, пока ее не перехватил кто-нибудь еще. Ведь погибать от голода кошка не собиралась.
Запах каши прогнал ее из кухни. Проходя мимо входной двери, Белка услышала бренчание ключей. Все предыдущие дни мужчина уходил из дома поздно утром и возвращался достаточно рано, еще перед обедом. Сегодня, сняв обувь и даже не раздевшись, он зашел в комнату. В руках у него были газеты и незнакомая ранее Белке небольшая пачка. Герман сел в кресло и закурил, листая газеты и изредка что-то для себя помечая. Кошкин день, похоже, был окончательно испорчен. Сигаретный дым, которого до этого не было в их квартире, заставил ее сбежать на улицу.
На улице было шумно, но как ни странно приятно. Крыша подвала очистилась уже от снега и старый рубероид, прогревшийся за пол дня на солнце, радостно трогал лапы. Кошка оглянулась по сторонам и не увидев для себя никакой опасности прилегла. Шло время, и Белка расслабилась под лучами солнца. Однако, достаточно скоро ее дремоту прервал шум и гам. Клубок из двух дерущихся котов быстро катилась к ней. Коты свалились прямо перед Белкиным носом и от неожиданного для них падения расцепившись, разбежались в разные стороны. Одного из котов Белка раньше не видела. Кот был полной противоположностью нашей с вами знакомой - он был черным. Белка посмотрела некоторое время ему вслед и вернулась привычной дорогой в квартиру.
Все последующие дни шел дождь. Дождь прекращался на некоторое время и начинался снова. На четвертый день к хозяину пришли гости. Двоих из них Белка знала давно. Они то и сдавали Герману эту квартиру. Разговор у них был не долгий, но очень громкий. Ругань утихла так же неожиданно, как и началась. Гости ушли.
Остаток дня хозяин провел в плохом расположении духа и даже вечером пнул кошку, попавшуюся ему под ноги возле ванной. Белка улеглась на подоконник и стала смотреть на улицу, вымокшую от дождя. Мужчина кому- то много звонил, что то писал, подсчитывал на исписанном листочке, ходил по комнате, перебирал вещи в шкафах и зачем то упаковывал в сумки свою зимнюю одежду. А за окном было слышно сквозь шум дождя, как воет черный кот. Белка следила за ним со своего подоконника, и от его голоса ей становилось еще не спокойнее.
Ночью погода сменилась. Солнце застало Германа и Белку спящими . Белка спала в ногах у хозяина уютно зарывшись в его одеяло. Проснувшись, она побежала на кухню. Сегодня кошка была голодна. Глянув на вчерашнюю кашу в своей миске, Белка раздосадовано мяукнула. Вернувшись в комнату, она улеглась на подоконник. На улице Белка увидела черного кота. Она привстала. Кот ел мясо. Кошка посмотрела на мирно спавшего хозяина, и через минуту была уже за окном.
Неясные ощущения, мучившие Белку в последние дни, куда то исчезли. Рядом с этим черным красавцем-котом она лежала на крыше подвала. Солнце припекало все больше, и парочка сначала спрыгнула с крыши в тень, а потом и вовсе ушла на пустырь. Там уже начинала выглядывать трава, и было достаточно сухо. Что-то забытое медленно просыпалось в душе у кошки.
Вечером Белка не вернулась. Не пришла домой она и ночью. Обеспокоенный мужчина с самого утра выглядывал кошку из окна. Герман привык к ней. Не то что бы он полюбил ее. Белка ему была зачем-то нужна. Он до обеда был дома, укладывая свои вещи в пакеты и сумки. Белки все не было. Герман не выдержал и вышел во двор. Медленно он обошел весь двор, поискал кошку в местах, которые приходили ему на ум, и вернулся домой ни с чем. Мужчина нервничал. Менее тридцати минут оставалось ему до отъезда. Приходившие недавно владельцы квартиры, которую он снимал, предложили ему съехать. И день когда он должен был ее освободить, настал сегодня. Герман корил себя за не закрытую форточку. Но это было их с кошкой неписанное правило - та была всегда открыта. Белка была свободна. И сегодня мужчине стало жаль, что он предоставил ей эту свободу. В дверь позвонили, и Герман пошел открывать. После короткого разговора с пришедшими он отдал ключи от квартиры и попробовал объяснить, что форточку нужно оставить открытой. Дама, держа ключи в руках, прошла в своих изящных туфельках к окну и закрыла форточку, затем она прошла на кухню и ссыпала в пакет Белкины миски.
Герман вышел из подъезда с вещами в руках. Погрузив сумки в багажник, ожидавшей его машины, он пошел в сторону мусорных баков. Белкины миски были мусором, и ему настойчиво посоветовали вынести все за собой. Что он выбросил в бак? Миски для кошки, случайно оказавшейся в его квартире или нечто большее, что стало недавно ему так нужно? Водитель, ожидавший у подъезда, настойчиво сигналил и мужчина, не оглядываясь, вернулся к машине.
Возвратившись, Белка сразу все поняла. Закрытая форточка не оставляла ей никаких сомнений. Кошка все же поднялась по карнизу вверх. Она долго сидела и смотрела сквозь стекло на беспорядок в опустевшей комнате.
Вечером кошка ушла в сторону пустыря. Как ей было понять, что, обретая что-то новое, ты иногда вынужден потерять прежнее.