Начало в увлекательном и завлекательном рассказе «Горный еврей»http://www.proza.ru/2011/07/06/1353
После ужина мой ресторанный сосед уже не был таким настороженным, правда, хорошее воспитание и гордый характер не позволили ему унизиться до банальных комплиментов, но взгляд смягчился, и я поняла, что теперь уже можно задать мой главный вопрос: как доехать до Домбая, если автобус уже не ходит?
- Ааа вы на Домбай едете? На лыжах кататься?
Он с сомнением оглядел мою легковесную фигуру, с трудом представляя себе, как я смогу удержаться на горных лыжах, если одна только палка весит в два раза больше, чем я.
Я улыбнулась, потому что уже привыкла, что меня редко воспринимают всерьез, несмотря на мой уже не школьный возраст.
- Нет, я просто еду, воздухом подышать. Я живу в Ленинграде, это очень большой город, там много заводов и фабрик, поэтому свежего воздуха нет, вот я и хочу здесь отдохнуть и глотнуть побольше горного кислорода. Говорят, он очень полезный.
- А как же вы дышите в своем городе? – спросил он, отлепившись взглядом от моей детской фигуры.
Мне захотелось опять пошутить. Я подумала: теперь, когда мужчина сытый, вряд ли он стукнет меня в лоб за неудачную шутку.
- Некоторые по улицам ходят в противогазах, а дома снимают. Так и спасаются.
Горный человек покачал головой, удивляясь особенностям далекого города и еще раз внимательно посмотрел на меня, на мое нежное лицо с легким румянцем и еще раз покачал головой, поражаясь, как я смогла так хорошо сохраниться в опасном для жизни климате.
Я опять задала свой важный вопрос: как доехать? Не ночевать же мне на автобусном вокзале, ведь время еще есть, можно всё-таки на чем-то поехать, сейчас-то всего восемь часов.
К сожалению, я забыла за давностью лет, как звали моего горного еврея, ну не Абрам Львович, конечно, поэтому назовем его просто и ясно, как зовут многих кавказских мужчин: Гоги.
- Слушай, - задумчиво сказал Гоги, - у меня брат троюродный – таксист. Если ты найдешь еще трех пассажиров, он отвезет тебя в твой Домбай.
Вот видите, как полезно улыбаться и красиво раскрывать ваши небесно-голубые глаза! Конечно же, мы легко найдем тройку любителей горных лыж, ведь вместе со мной в самолете летели еще сто человек.
Мы пошли к автовокзалу, нашли двух дядек и тетку и Гоги сказал нам: «Ждите, я схожу за братом, приготовьте пока деньги.»
- Сколько? - с трепетом спросила я, надеясь, что мне, как близкой знакомой, сделают скидку. Но в лице Гоги ничего не дрогнуло, орлиный профиль дал мне ясно понять: бизнес есть бизнес, не ждите никаких привилегий.
- Десять! – решительно сказал Гоги и строго посмотрел на меня, чтобы я даже и не пробовала вякнуть про «близкое знакомство».
Боже мой! Десять рублей! Это же две недели жизни в Ленинграде, если не тратиться на пирожные и мороженое! Сердце мое сжалось и от того, что придется такие бешеные деньги платить, и от понимания своей беспомощности. Ведь ночевать в незнакомом городе на вокзале – тоже не так весело, а даже и опасно!
Тетка и дядьки, поскрипев зубами, тоже согласились, что лучше потратить деньги, чем оставаться ночью в незнакомом месте. И через полчаса, стиснув друг друга в душной кабине старых жигулей, мы затряслись по горной дороге, которая поднималась всё выше и выше, туда, где и жила известная всем птичка из «Приключений Шурика».
Трасса была освещена еле-еле. Экономия, наверное, или просто лампочек не хватило, но несмотря на это брат Гоги решил нам показать, что он не только красивый мужчина (ха ха ха), но и отличный автогонщик. С левой стороны – пропасть, с правой - острые скалистые выступы. Хоть и вечер, а не ночь, но вокруг темень чисто кавказская. Навстречу летят такие же автгонщики, почти не снижая скорости на крутых поворотах. Надо же показать свою крутизну и в прямом, и переносном смысле слова. Наш Шумахер только ругается на них по-русски и щелкает языком, но несется по-прежнему быстро. Слишком быстро.
Я решила закрыть глаза и думать о хорошем, чтобы не приехать в Домбай с сердечным приступом или даже просто в качестве охладелого трупа от переживаний и страха.
Тетка и дядьки (я их так называю, потому что мне-то было двадцать с небольшим, а им под сорок!) тоже притихли, никто не шутил, не задавал глупых вопросов, с надеждой ожидая, что скоро опасное приключение закончится и можно будет, встряхнувшись, смеяться и подначивать друг друга - у кого мокрее в брюках у дам или у джентльменов.
Через два часа сумасшедших полетов к луне мы приехали в наш вожделенный рай. Отдали трясущимися руками деньги, и каждый на полусогнутых поплелся по своему маршруту.
Чумодан у меня не очень большой. Нарядов мало, полотенце, мыло и мочалку, говорят, дают в гостинице, а всякие там чулочки и другие предметы, милые женскому сердцу, легко уместились в уголке старинного картонного кофра, который торжественно был снят с антресолей для увлекательного путешествия. Мама еще сшила к нему красивый синий чехол, так что я была похожа на даму из стихотворения Маршака про то, как она «сдавала багаж».
Девушка на рецепшен (ой, красивое слово, именно там я и узнала, что это такое) встретила меня удивленным взглядом. Все давно уже поужинали, и меня кормить нечем. Автобус-то привозил людей в шесть! Они и успевали набить животы, а потом расползались во все стороны, чтобы предаваться всяким другим излишествам.
- Ну хоть хлеб-то есть в столовой? – спросила я робко, всё еще не уняв дрожь в сердце после страшного путешествия в гремящих от старости жигулях на темных горных серпантинах.
- Хлеб, наверное, есть. Может, даже и чай дадут, - сказала милая блондинка и дала мне ключ. В моем номере жила еще одна девчонка, но её не было. Видимо, сытая и довольная, она уже отправилась на дискотеку.
Я спустилась в столовую, там было темно, но в конце большого зала, за дверями чуть-чуть пробивался свет. Я полетела к этой светлой точке, как мотылек на свечу.
Постучалась, вошла и увидела пожилую уборщицу, которая сидела за столиком и пила чай.
Через двадцать минут сердечного общения, теплого чая и бутерброда с сыром, я пришла в себя. Ко мне вернулся мой неиссякаемый оптимизм, и жизнь снова заиграла радужными красками.
Тетеньку звали как-то хитро или Анжелина, или Анжиурия, я уже не помню. Но она в самом деле отнеслась ко мне очень по-доброму. За что ей и сейчас – огромное спасибо.
На следующее утро я познакомилась со своей соседкой Олей из далекого города Иркутска, и мы вместе пошли на завтрак. После этого всю нашу группу новичков завели в какую-то комнату, и стали знакомить. То есть посадили вокруг стола и начали спрашивать: кто вы, как звать, откуда, чем занимаетесь, что любите, зачем приехали, можете петь, танцевать, читать стихи, прыгать через веревочку и вообще, давайте – рассказывайте о себе, весело и задорно!
Так мы быстро перезнакомились, и сразу стало как-то легко и спокойно. Оля сразу же перекинулась к другой девчонке, которая была из её иркутских краев и они даже нашли общих знакомых. Из Ленинграда не приехал никто, очень много было москвичей, были люди из Екатеринбурга, еще откуда-то. Так что я осталась без земляков. Но, честно говоря, даже обрадовалась. Хотелось отдохнуть, а не стараться «подружиться». Я вообще склонна больше к созерцанию, к разглядыванию людей, к догадкам об их профессии и характере. Так что этим я и буду заниматься. Ходить, смотреть, открывать рот на всякие необычности и ночью, закрыв для приличия глаза, размышлять, почему человек поступает так, а не иначе и что потом ему за это будет. И что бы сделала я в такой ситуации.
После обеда нас повели на гору, и инструктор стал спрашивать, кто что умеет, и на самом ли деле мы хотим забираться на вершину и потом оттуда сигать, разгоняя робкие стайки «чайников». Я почти не слушала про тонкости горного спуска, озиралась и потихоньку зевала.
Инструктор – интересный мужчина с окладистой бородой и большими руками, даже ручищами, конечно, был очень романтичным. Но типаж не мой. Я таких «реальных пацанов» побаиваюсь. Они – всегда конкретны и всякие женские штучки воспринимают всерьез. Кокетничать с ними опасно, ведь если ты смотришь в глаза и улыбаешься, значит, готова «на всё». А если начнешь говорить, что ты не такая, а ждешь трамвая, то это их злит и бесит. И тогда уж – держись, крошка. Мало не покажется!
На следующий день я из любопытства поехала по подвесной дороге наверх, полюбовалась горами и прекрасными снеговыми вершинами, наслушалась громогласного Высоцкого про то, что «лучше гор могут быть только горы» и решила, что буду отдыхать на равнине. Высоты я боюсь. Когда под твоими ногами – снежная пропасть, а ты сидишь в хлипком креслице, едва привязанная тонким кожаным ремешком, то голова начинает кружиться и всякие трагические мысли лезут в голову, не спрашивая твоего разрешения.
Короче, я ходила кругами по поселку, принюхивалась к сумасшедшему запаху шашлыков, смотрела, как местные собаки с удовольствием облизывают пластиковые тарелки с остатками мяса и уже не удивлялись, что тарелки у шашлычников всегда такие чистые.
Через два дня, посчитав денежки в тощем кошельке, я решила, что коктейль в баре мне под силу поднять, так что можно надеть симпатичный болгарский свитер в обтяжку, юбочку, туфельки, взбить на голове кудри и, притушив голубой огонь в глазах, чтобы они не так ярко сверкали, пойти поглядеть, чем там занимается молодой народ после удачных виражей на горных лыжах.
В баре…. праздновали свадьбу! Оказывается, здесь есть такая традиция, если парень и девчонка симпатизируют друг другу, то они могут «пожениться» на время отдыха и наслаждаться радостями взаимности не только днем, обнимаясь и целуясь подальше от любопытных глаз, но и ночью, попросив соседей поночевать где-нибудь в другом месте. Сейчас, наверное, это уже смешно слушать, а те времена, когда секса в СССР не было, такие отношения были очень смелыми. И я никогда бы не согласилась на такую свадьбу. Из-за своего строгого воспитания, можно сказать, дворянского, полученного благодаря чтению русской и французской классики. Хотя на самом деле - я девушка из рабочей семьи.
Так вот я и сидела в баре, удивлялась девчонке и её отвязному характеру, смотрела, как они чокаются бокалами с шампанским, обнимаются и смеются и грустила, что все уже более-менее с кавалерами, или как в песне «утки все парами, все девчата с пАрнями, только я одна», как вдруг в бар вошел наш инструктор. Почему он ко мне подошел, почему я не отвела от него взгляда, почему мы стали разговаривать, - не могу объяснить. Просто, наваждение какое-то.
Чего боишься, то и случается. Не хотелось мне попасть под тяжелую руку мужчины с кулаками размером с мою голову, а пришлось. Инструктор стал за мной ухаживать. Утром и днем я слонялась подальше от лыжни, но зато вечером деться было некуда. Или в бар, или на дискотеку или сиди одна в номере и читай старые газеты, которые оставили прежние жильцы.
Однако, если у вас добрый Ангел-хранитель, он всегда найдет возможность выпутаться из любой безнадежной ситуации. И тут всё получилось! Я простудилась. Из носа потекло, глаза заслезились и перестали излучать притягательный голубой свет, рот раскрылся, как клюв у пеликана, уши потеряли свой розовый блеск и… красотка превратилась в серую лягушку. Инструктор для порядка, а может, даже от удивления, что тут каким-то непонятным образом случился облом, походил еще в мой номер и даже попытался стащить меня со второго этажа кровати для более близкого свидания, но я чихнула два раза прямо на его знаменитую бороду, он и отстал.
Так я сохранила свою девичью честь и избежала участи многих дурочек-лыжниц, которые попадали в сети ловкому инструктору и про которых он потом со смехом рассказывал своим друзьям, расцвечивая байки забавными подробностями.
.....Вы будете смеяться, но к концу путевки кавалер всё-таки нашелся. И я тоже смогла наверстать упущенное и получить свою долю нежных объятий и поцелуев. Но это был скромный лыжник, которому, оказывается, я понравилась с самого начала, но он не смел ко мне подойти. А вот когда я заболела, он стал носить мне в номер обеды и ужины и давать капли и лекарства. Благодаря его такое сердечной заботе я поправилась буквально за три дня. За это время инструктор выбрал себе другой объект для флирта. Тем дело и закончилось.
К сожалению, наш короткий поцелуйный роман ни во что это не вылился. Заботливый мой ухажер уехал в свой далекий город, а я вернулась в Ленинград. Счастливая, довольная, с хорошим румянцем, отличным настроением, напитавшаяся горным воздухом и хорошей грузинской кухней.
Странно, что инструктор, когда мы садились в автобус посмотрел на меня с грустью и даже помахал рукой. Может зря я подумала про него, что он Казанова. А если это была моя судьба?
До сих пор не пойму.