- Yon, я хочу познакомить тебя с самими великими мастерами Эндорэ, - сказал однажды Эол, еще сам не привыкший называть сына по имени.
Ломион, зная, что самые великие мастера происходят из нолдор, с надеждой посмотрел на отца.
- Приготовь праздничные одежды. Первое впечатление о пришельцах гномы составляют по нарядам.
- Гномы? – тщательно скрывая разочарование переспросил мальчик.
- Да, мы едем в Габилгатхол.
Ломион вздохнул. Ему не давался кхуздул. Отец же наверняка всю дорогу до Синих Гор потребует упражняться в этом языке.
- Ну, сын, не медли. Попрощайся с матерью – и в путь.
Ломион поцеловал бледную щеку Аредель:
- Вы не успеете соскучиться, матушка, а я уже вернусь.
Аредель провела по его темным волосам рукой, унизанной тяжелыми перстнями:
- Ты еще не переступил за порог, а мое сердце уже рвется к тебе.
- Не обещай понапрасну, Маэглин. Мы можем задержаться у гномов надолго, - недовольно заметил отец. – Но скучать, госпожа, вам и в самом деле не придется. Вы остаетесь полновластной хозяйкой нашего дома.
- Не впервой, супруг мой, - с достоинством ответила Аредель, а взор ее был по-прежнему обращен на сына.
Дорога могла занять куда меньше времени, если бы Эол не избегал встречи с нолдор. Ломион тысячи раз слышал о том, что Тингол оказался слишком добр к убийцам из-за Моря, всего лишь запретив их язык. Но квенья мальчику нравился куда больше кхуздула, и втайне сын Аредели мечтал встретиться с родней матери.
- Что ты там бормочешь, Маэглин? – поинтересовался Эол, прервав мечты сына о том, как гондолинский двор восхищается произношением Ломиона.
- Тренируюсь в титуле Азагала, господин, - поспешно ответил мальчик.
- Правильно, гномы очень чувствительны к таким вещам, - одобрил отец. – Продолжай упражняться.
Они выехали на наезженный тракт, ведущий в Белегост, и уткнулись в хвост большого обоза.
Ломион никогда не видел столько эльфов одновременно.
-Здесь всегда так оживленно?
- Бывает, - процедил сквозь зубы Эол. Волею судьбы он столкнулся с теми, встречу с кем он так старался предотвратить. Сын вертел головой, широко распахнув глаза. Нолдор! Отличающиеся от телери не более, чем одно дерево в лесу от другого. Все деревья растут вверх, а корни стремятся вниз. Все деревья шелестят на ветру и в их кронах птицы вьют гнезда. Так и нолдор: были среди них темноволосые и светволоволосые, даже вовсе рыже. Пожалуй, более рослые, чем телери, но король Тингол выше любого из них. Плащи богатые, украшения больше из золота, а не серебра, но глаза ни у кого из них не горят жаждой убийства при взгляде на Ломиона с отцом. Молодой нолдо с ближайшей телеги бросил мальчику большое яблоко. Ломион, не обращая внимания на тяжелый взгляд отца, ответил " hantale" и вгрызся в сочную кисло-сладкую мякоть.
Эол с каменным лицом спешился, и Ломиону пришлось проделать тоже самое, ожидая пока весь эльфийский караван втянется в чрево горы. Мальчик успел заметить, как даритель яблок вдруг соскочил с телеги и поспешно зашагал к главе колонны.
Встретили хозяина Нан-Элмота весьма радушно, отвели большие гостевые покои, но Ломион понял, что отец рассчитывал на большее. Нолдор опять смешали его планы.
Отец со стуком захлопнул створки каменных дверей и повернулся к сыну.
- Ты разочаровал меня, Маэглин, – ровным голосом сказал Эол. – Ты и твоя мать. Вы нарушили запрет моего короля и будете наказаны. Причем ты – немедленно.
- Матушка ни в чем не виновата, - прошептал помертвевший от страха Ломион. – Это я упросил ее научить меня нескольким словам на квенья…
- Молчи и не усугубляй своей вины ложью! Из всех эльфов только нолдор умеют лгать, даже это ты перенял у своей матери!
Эол снял свой широкий ремень с кованой бляхой.
- Становись на колени. Я проучу тебя как непокорного раба.
- Рабы – в Ангбанде, отец!
Лицо Эола исказилось, и Ломион с ужасом осознал, что слухи, бродившие среди слуг и связывающие имя отца с Железной крепостью – правда.
Мальчик отступил к стене. Никто не услышит его просьб о помощи!
Но Эол вдруг отвернулся, вновь опоясываясь.
- Будешь сидеть здесь, пока нолдор не уберутся восвояси… по крайней мере из Белегоста.
***
- Атар!
- Ты исключительно вовремя, Тъелпэ. Присмотри за разгрузкой, а мне надо потолковать со старым знакомцем.
- Но, отец…
- Потом, Тъелпэ. – Куруфинвэ потрепал сына по плечу и вновь повернулся к гному:
- Вот сейчас я полностью в твоем распоряжении, уважаемый Двалин.
- Ты возмужал, Тьелпинквар, - заметил гном, окидывая юношу внимательным взглядом из-под кустистых бровей.
Тъелпэ поклонился:
- Прошу простить мою непочтительность, но я должен сообщить нечто важное своему отцу.
Юноша ухватил отца за рукав и оттащил в сторону.
- Ну, в самом деле, Тъелпэ, что случилось? – недовольно пробормотал Куруфин, косясь в сторону гнома. – Так срочно?
- Не знаю, отец. Но я сейчас видел мальчика из синдар. Я дал ему яблоко, а он поблагодарил меня на квенья.
Куруфинвэ пожал плечами.
- Необычно, согласен. Но не настолько, чтобы прерывать мой разговор с Двалином. Да еще и не поприветствовав гнома.
- Ох, надеюсь Двалин меня простит!
- Простит, мы не первый год дружбу водим, но надо быть внимательнее, особенно в Белегосте, Тъелпэ! Отчего тебя так взволновала встреча с маленьким синда?
- Мальчик был с отцом, уж больно явное сходство между ними. Отца я узнал – то Эол Нан-Элмотский. И если ты скажешь, что есть более ярый ненавистник квенья, я тебе не поверю впервые в жизни.
- Эол, - медленно повторил Куруфинвэ. Он закусил тонкую нижнюю губу, отчего она почти совсем исчезла и потер подбородок в задумчивости.
- Не слышал я, что он взял жену. Сколько лет мальчику?
- На вид не больше пятнадцати. Хотя кто знает, как у них там в чаще без солнца дети растут.
- Не болтай ерунды, звездный свет хорош для детей не меньше любого другого. Значит, пятнадцать лет… Постарайся найти мальчика и узнать, как зовут его мать.
- Я понял, атар.
***
- Язык изгнанников до добра не доводит, Маэглин, - поучающе сказал Эол, ставя перед сыном поднос едой.
- Вместо того, чтобы постигать вместе со мной тайны кузнечного дела, ты который день проводишь тут в одиночестве. Гномы уже интересуются, отчего ты сидишь взаперти. У меня уже отговорки закончились.
Ломион взял ложку и принялся есть, не поднимая на отца глаз.
- К счастью, нолдор сегодня уехали, в пещерах сразу просторнее стало.
- Жаль. Они мне понравились, - тихо сказал Ломион.
- Не провоцируй меня, сын. - Эол скрестил руки на груди, словно боясь, что они, такие крупные и тяжелые, без его ведома, учинят что-то с Маэглином.
- Твое наказание отложено, но не отменено.
Мальчик еще ниже склонился над тарелкой