"Поэзия не всегда
принимает форму стихотворения..."
Трудные для свободы слова условия и исторические обстоятельства способствовали формированию "польской поэтической школы".
Кшиштоф Камиль Бачинский, Тадеуш Ружевич, Чеслав Милош, Збигнев Херберт, Вислава Шимборска,
Полная версия здесь:
http://zhurnal.lib.ru/m/matweewa_n_w/08verlibr.shtml
*********
***
В годы Второй мировой войны и оккупации польская литературная жизнь продолжалась в подполье и в эмиграции.
***
Кшиштоф Камиль Бачинский (1921-1944) - автор прекрасной лирики - символистской и провидческой. Он - один из крупнейших поэтов своего поколения - так называемого "поколения Колумбов", то есть молодого поколения польских поэтов и писателей, которые родились около 1920 года, для которых период вхождения во взрослую жизнь пришёлся на годы Второй мировой войны. У наиболее пострадавших опыт войны определил их сознание и идентичность.
Для поэтов "поколения Колумбов" характерны темы
кризиса ценностей, распада человеческого достоинства,
чувства исторических бедствий (катастрофизм), жёсткость
современного мира, а также - мотив смерти и жестокости.
"В годы оккупации Бочиньский изучал полонистику в подпольном
Варшавском университете. С 1943-го - в Армии Крайовой, окончил
подпольную школу подхорунжих. Участник Варшавского восстания,
в первые дни которого погиб - 4 августа 1944; в тот же день в
другой части города от бомбы, попавшей в их дом, погибла его жена Барбара..." В.Британишский
------
"Поэтическое творчество, конспиративная жизнь в подполье, -
включая учебу, литературу, солдатскую службу,- личная жизнь сливаются воедино..." Казимеж Выка
------
"...мы принадлежим к народу, жребий которого - стрелять по врагу бриллиантами". Станислав Пигонь
----
С яслями
Кони белые горами
Пролетели, пыль осела,
В небе с треском догорало
Сочельника сено.
Из-за гор ли отдалённых
Ангел белый? Злой мороз?
Старцы в небесах в поклоне?
Белый ангел ясли нёс.
*
Так замкнуть - а вдруг для смеха?-
Крышей, звёздами белёной,
И века и человека
В четырёх стенах картонных,
Так замкнуть- так отстранённо-
В двух фигурках- чёрной, белой,
Кости бедствий всевремённых,
Жаждой мучимое тело-
*
Напряглось оружье гроз.
Белый ангел ясли нёс.
*
А фигурки в муке гаснут,
Уходя, слабея, тонут
В свете звёздном, свете ясном
Пеплом сыплются картонным.
Ангелу смешны не просто
Их грехи, но их упорство,
Как один - пускай их до ста.
*
Белый ангел ясли нёс.
*
Тут запнулся ангел белый,
Лёгкий, как туман и камень,
И голодной смерти тело
Он увидел под ногами,
Почернелых рёбер прутья,
Скрещены лопаты рук,
Барабаном брюхо вздуто
Посинело. Ангел вдруг
Повернул. В небесный плёс
Ясли чёрные понёс.
2.XII.1941г.
Перевод Л.Бондаревского
***
Sur le pont d` Avignon
Стих этот солнце льёт на стены,
Как фотоснимок прежних вёсен,
Дождь кантиленою привносит
Строй синих нот в небесный звон,
И ветер, и вода в смятенье,
Танцуют невесомо тени
" sur le pont
d` Avignon".
Зелёной музыки дыханье,
Старинной музыки затишье,
Вздохни с деревьями- услышишь
Как промельк- напряжённый тон,
Так на тончайшей ветра гамме
Блестящие танцуют дамы
"sur le pont
d` Avignon".
А в деревах, в оконной раме
Сквозит высокий профиль готик,
И птицы в жёлтой позолоте,
Как лютни, отлетают в сон.
В лесах зелёных - белых ланей
Вечерний замирает танец,
Танцуют кавалеры, дамы
"sur le pont
d` Avignon".
В лазарете, апрель 1941.
Перевод Л.Бондаревского
***
Такие времена
Любимая, дорогая. Такие времена.
Ночь давно уже длится, ночь без звёзд и темна.
Дрожат привиденья деревьев, с корнями сорваны с мест.
Каркас небес над нами - как рук переломанных крест.
Головы стукают оземь, ночи уходят в дни,
А дни уходят в ночь, рожая гробы - не ладьи,
Могилами в мир уходят, уходит время в снах.
Сердца - но их так мало, уста - а сколько их?
И так малы мы сами, шаг лишь один - и в миф.
И мы - как эти тучки над перекрёстком дорог,
Где пушки стальных столетий и крест, на коем - Бог.
Верёвки. С виселиц, что ли? Но колокол, а не труп.
И утекает сила - как будто песок в стекле
Старинных часов песочных. И мы очнёмся во сне
Без голоса и без силы. Рычат, одна за другой,
Бронемашины бури, Кровавой розой в хмури
Небо нависло над нами, как поколения гор.
Треск черепов. И тихо. Лишь мрак и тишина.
И ветер стукнет ставнем, и век придавит камнем.
И наших сердец не станет. Такие времена.
10.IX.42.
Перевод Н.Астафьевой
******
***
Слова - они, как тонкая завеса,
которая спадает
в тишине.
И проступают краски
и очертанья... Тадеуш Ружевич
После 1944, с наступлением "коммунистического режима" многие литераторы, находившиеся в эмиграции, не вернулись на родину; те же, что вернулись или не покидали Польшу, столкнулись с ограничениями свободы слова.
***
В первые послевоенные годы ярко дебютировал поэт Тадеуш Ружевич.
Тадеуш Ружевич (р.1921) - поэт, писатель и драматург. Один из самых известных в мире современных польских писателей. Он лауреат множества премий, почётный доктор нескольких университетов Польши. Член академий художеств Германии (член Баварской Академии художеств (1981), член Берлинской академии художеств (1987).
Являясь представителем "поколения Колумбов", Ружевич-поэт известен как автор "нагой", аскетичной лирики.
***
поэзия не всегда
принимает форму стихотворения
на шестом десятке
она является поэту
в облике дерева птицы
в сиянии света
в облике женщины
или в безмолвии
а то и просто живёт в нём
вне всякой формы
как чувство
любви гнева жалости
Перевод Андрея Базилевского
***
Все образы чувства сведения воспоминания
понятия опыт - всё из чего я состоял
не соединяются друг с другом и не становятся целым
во мне
только порой доплывают до берега моей памяти
прикасаются к коже
легко дотрагиваясь затуплеными когтями.
не буду врать
я не цел я разбит и разобран
кто склонится к этим фрагментам интересуясь.
а я так занят
кто смог бы припомнить форму того что внутри у меня
в этом горячечном беспорядочном движении
где в коридоре двери закрываются и открываются тысячами
кто воссоздаст форму мою которая
ни белым мелом
ни чёрным Углем
не отражена
даже я сам
если вдруг меня спросят
cебя не могу вспомнить
а говорят - я живу.
Перевод Глеба Ходорковского
***
Почему поэты пьют водку
потому что они
видят что в них сидит
и что ещё может
вылезти
пьют потому что не могут слышать
ни того что сами себе говорят
ни того что им говорят другие
пьют потому что не прочь подложить свинью
собрату по цеху
но в трезвом виде
они так благородны
пьют перед зеркалом потому что боятся
проворонить того другого
который лучше и "милее"
(свет мой зеркальце
скажи...)
пьют потому что знают
всё что уже написали
и не знают что ещё
сумеют из себя выжать
Перевод Андрея Базилевского
***
Достоевский говорил
что если б велели ему выбирать
между истиной и Иисусом
он выбрал бы Иисуса
на пути к завершению
начинаю понимать
Достоевского
рождение жизнь смерть
воскресение Иисуса
грандиозный скандал
во вселенной
без Иисуса
наша маленькая земля
лишена веса
этот Человек
сын божий
если и умер
воскресает
каждый день
в каждом
кто следует за ним
Перевод Анатолия Ройтмана
***
Чеслав Милош (1911-2004) - поэт, переводчик и эссеист. Поэзия Милоша впитала в себя многое: тут и своеобразие традиций Восточной Европы - его родины, влияние христианства, иудаизма, марксизма, в нее вошла вся кровавая история XX в. и мучительный опыт эмиграции. Его творчество подкупает тематическим многообразием и интеллектуальным богатством. Это - сочетание рассудочности и лиричности; конкретно-чувственной образности и диалектической мощи; моральной силы и убежденности.
----
«Все силы Милоша направлены на то, чтобы противостоять
горькому опыту, и не только собственной жизни, но всей истории с ее парадоксальным сочетанием ужасного и прекрасного».
Джонатан Гэласс, американский поэт и издатель.
***
Что мне или кому-то там ещё до того,
Что будут и после нас восходы и закаты солнца,
снег на горах, крокусы,
и человечество со своими кошками и собаками?
Что нам до того,
что при великом землетрясении часть южной Калифорнии
провалится в море,
Что будет признана легальность браков с компьютерами,
Что возникнет планетарная кибернетическая империя,
Что в 3000 году будет торжественно отмечено в Риме
вступление в четвёртое тысячелетие христианства?
Что нам до всего этого,- если в нашей стороне умолкает шум
мира
И мы переходим в Иное, вне времени и пространства.
Напрасно в обряде Поминовения искушают нас дарами еды и
питья.
Не отзываемся, ибо нет языка, чтобы говорить с
живыми.
И вянут бесполезно цветы, положенные, когда мы были уже
далеко.
Перевод Льва Бондаревского
***
Посвящение
Ты, которого я не сумел спасти,
выслушай. Постарайся понять эти простые слова. Ей-богу,
я не знаю других, говорю с тобой молча,
как дерево или туча,
то, что меня закалило, тебя убило.
Ты конец эпохи посчитал за начало новой
эры. А пафос ненависти - за лирические восторги.
Силу слепую за совершенство формы.
Мелкие польские реки, струящиеся по равнине.
И колоссальный мост, тонущий в белой мгле.
И разрушенный город. Ветер швыряет вопли
чаек тебе на гроб, пока я говорю с тобою.
В неумелых попытках пера добиться
стихотворенья, в стремлении строчек
к недостижимой цели -
в этом, и только в этом, как выяснилось, спасенье.
Раньше просом и семенами мака
посыпали могилы - ради всегда бездомных
птиц; в них, считалось, вселяются души мертвых.
Я кладу сюда эту книгу нынче,
чтоб тебе сюда больше не возвращаться.
Краков, 1945
Перевод И.Бродского
***
Элегия для Н.Н.
Неужели тебе это кажется столь далеким?
Стоит лишь пробежать по мелким Балтийским волнам
И за Датской равниной, за буковым лесом
Повернуть к океану, а там уже, в двух шагах,
Лабрадор - белый, об эту пору года.
И если уж тебе, о безлюдном мечтавшей мысе,
Так страшны города и срежет на автострадах,
То нашлась бы тропа - через лесную глушь,
По-над синью талых озер со следами дичи,
Прямо к брошенным золотым рудникам у подножья Сьерры.
Дальше - вниз по течению Сакраменто,
Меж холмов, поросших колючим дубом,
После - бор эвкалиптовый, за которым
Ты и встретишь меня.
Знаешь часто, когда цветет манцанита
И залив голубеет весенним утром,
Вспоминаю невольно о доме в краю озерном,
О сетях, что сохнут под низким литовским небом.
Та купальня, где ты снимала юбку,
Затвердела в чистый кристалл навеки.
Тьма сгустилась медом вокруг веранды.
Совы машут крылами, и пахнет кожей.
Как сумели мы выжить, не понимаю.
Стили, строи клубятся бесцветной массой,
Превращаясь в окаменелость.
Где ж тут в собственной разобраться сути.
Уходящее время смолит гнедую
Лошадь, и местечковую колоннаду
Рынка, и парик мадам Флигельтауб.
Знаешь сама, мы многому научились.
Как отнимается постепенно то,
Что не может быть отнято: люди, местность,
И как сердце бьется тогда, когда надо бы разорваться.
Улыбаемся; чай на столе, буханка.
Лишь сомнение порою мелькнет, что мог бы
Прах печей в Заксенхаузене быть нам чуть-чуть дороже.
Впрочем, тело не может влюбиться в пепел.
Ты привыкла к новым, дождливым зимам,
К стенам дома, с которых навеки смыта
Кровь хозяина-немца. А я - я тоже
Взял от жизни, что мог: города и страны.
В то же озеро дважды уже не ступишь;
Только солнечный луч по листве ольховой,
Дно устлавшей ему, преломляясь, бродит.
Нет, не затем это, что далеко,
Ты ко мне не явилась ни днем, ни ночью.
Год от года, делаясь все огромней,
Созревает в нас общий плод: безучастность.
Перевод И.Бродского
***
Збигнев Херберт (1924-1998) - один из самых известных польских поэтов, эссеист, автор драматических произведений и радиоспектаклей, писатель, оставивший огромное наследие.
В годы немецкой оккупации Львова занимался в подпольном университете, окончил школу подхорунжих, служил в подпольной Армии крайовой, был ранен. После войны учился в Академии художеств и в университетах в Кракове, Торуни, Варшаве.
Обладал исключительным художественным и нравственным авторитетом. Много жил за рубежом: во Франции, Великобритании, Италии и ФРГ.
Культурологическая эссеистика Херберта, его интеллектуально-философская лирика - "поэзия исторической иронии", по выражению Ч. Милоша, - переведены на многие языки мира.
----
"Херберт был светлым поэтом, лучом света
в нашем тёмном столетии, хотя сам он
очень мрачно смотрел на прошлое, настоящее
и будущее человечества, был пессимистом,
героическим пессимистом.
Казалось бы, он не мог дать ни веры, ни надежды,
потому что сам не имел их. Он не питал никаких иллюзий,
ни во что не верил. Но был верен.
Верность - едва ли не важнейшее понятие его системы
Ценностей..." В.Британишский
***
Камень
Камень совершенен
полон неизменным каменным смыслом
всегда равен себе и во всем знает меру
его не бросает ни в жар ни в холод
все в нем правильно и надежно
ни тревоги ни памяти ни желаний
тяжелым укором его благородное тело
лежит на моей ладони
наливаясь притворным теплом
- От камней нет спасенья
они до конца
будут смотреть на нас не мигая
светло и спокойно
***
Пан Когито о том, что значит не сгибаться
1
Граждане Утики
не желают защищаться
в городе эпидемия
инстинкта самосохранения
на месте храма свободы
блошиный рынок
сенат дебатирует вопрос
как ему не быть сенатом
граждане
не желают защищаться
проходят ускоренный курс
коленопреклонения
безропотно ждут врага
сочиняют верноподданнические речи
закапывают золото
шьют новые
девственно белые флаги
обучают детей лжи
граждане сами открыли ворота
в которые входит
колонна праха
а в остальном все как обычно
спекуляция и копуляция
2
Пан Когито
хочет быть
на высоте положения
то есть
взглянуть судьбе
в глаза
словно младший Катон
(смотри жизнеописание)
однако у него нет
ни меча
ни возможности
отправить семью за море
поэтому он ждет как все
бродит ночами по бессонной комнате
вопреки советам стоиков
он был бы не прочь иметь алмазный торс
и крылья
он видит в окно
закат
солнца Республики
осталось ему немного
собственно
только выбрать позу
в которой он предпочтет умереть
выбрать последний жест
последнее слово
он не ложится
спать
чтоб избежать
удушенья во сне
Пан Когито до конца хочет быть
на высоте положения
судьба смотрит ему прямо в глаза
туда где
была его голова
Допрос ангела
Он предстает перед ними
в тени подозрений
пока еще весь
из материи света
зоны волос его
вьются локонами
невинности
но после первого же вопроса
щеки наливаются кровью
кровь бежит резвее
подгоняемая орудиями дознания
сталью плетьми
и медленным огнем
четко очерчены границы
плоти
удар в спину
фиксирует позвоночник
между хлябью и твердью
две-три ночи
и дело сделано
кожистое ангельское горло
наполнилось липким смирением
прекрасен миг
когда он падает на колени
воплощенье вины
апофеоз высшего смысла
язык болтается
между признанием
и выбитыми зубами
ангел подвешен вниз головой
с волос его
капает воск
сливаясь на полу в пророчество
проще которого нет
Перевод Андрея Базилевского
***
Что господин Когито мыслит об аде.
Самый нижний круг пекла. Вопреки общему мнению, его не населяют ни
деспоты, ни отцеубийцы, не те, которые ходят по телам других.
это приют артистов, полный зеркал, инструментов и картин.На первый
взгляд вполне комфортабельный отдел преисподней, без смолы, огня и
телесных мучений.
Круглый год проходят тут конкурсы, фестивали и концерты. Нет лучших
сезонов. Апогей перманентный и абсолютный. Поквартально возникают
новые направления, и ничто, кажется, не в состоянии затормозить
триумфальное шествие авангарда.
Вельзевул любит искусство. Хвалится, что его хоры, его поэты и его
художники превзошли уже наверняка райских. У кого лучшее искусство, тот
и первый - это ясно. Вскоре смогут они померяться на Фестивале Двух
миров. И тогда увидим, что станет с Данте, Фра Анжелико и Бахом.
***
Господин Когито размышляет о страдании
все попытки отстранения
так называемой чаши горечи
через рефлексию
одержимую деятельность в пользу бездомных кошек
глубокий отдых
религию -
обманывают
следует смириться
склонить кротко голову
не заламывать рук
пользоваться страданием умеренно
как протезом
без ложного стыда
но и без спеси
не размахивать культёй
над головами других
не стучать белой тростью
в окна сытых
пить настой горьких трав
но не до дна
оставить предусмотрительно
пару глотков на потом
и принять их
но тотчас же
обособить в себе
и если возможно
сотворить из материи страдания
что-то или кого-то
играть
с ним
конечно
играть
быть с ним
очень осторожным
как с больным ребёнком
и вызвать наконец
глупыми шутками
бледную усмешку.
***
Напутствие господина Когито
Иди куда пошли те к тёмной границе
за золотым руном небытия твоей последней наградой
иди выпрямившись среди тех кто на коленях
среди отвернувшихся и повергнутых в прах
уцелеешь не для того, чтобы жить
у тебя мало времени, чтобы предъявить свидетельство
будь смелым когда разум обманывает будь отважным
по последнему счёту только это идёт в зачёт
а Гнев твой бессильный пусть будет как море
каждый раз как услышишь голос униженных и битых
пусть не покинет тебя твоя сестра Презрение
для шпиков палачей трусов - они выиграют
пойдут на твои похороны и с облегчением бросят комья
и опадающая хвоя напишет твою приглаженную биографию
и не прощай истинно не в твоей власти
прощать именем тех преданных перед рассветом
остерегайся однако ненужной гордыни
поглядывай в зеркало на своё дурацкое отражение
повторяй: был призван я- разве не было лучших
берегись безучастности сердечной люби родник на заре
птицу по имени неизвестную зимний дуб
освещение стены блеск неба
они не потребуют твоего тёплого дыхания
они для того чтобы сказать : никто тебя не утешит
следи - когда свет на горах подаст знак - встань и иди
пока кровь обращается в твоей груди тёмной звездой
повторяй старые заклятья людские сказки и легенды
ибо так добудешь добро которого не добыть
повторяй великие слова повторяй их упорно
как те что шли через пустыню и гибли в песках
а наградят тебя тем, что есть под рукой
хлёстким смехом убийством на помойке
иди ибо только так будешь принят в общество холодных черепов
в общество твоих предков : Гильгамеша Гектора Роланда
защитников королевства без границ и города праха
Будь верным. Иди.
Перевод Льва Бондаревского
***
Вислава Шимборска (р.1923) - автор книг стихов, сборников эссеистики, переводов не только Шарля Бодлера, но и французских поэтов XVI века Теодора Агриппы д'Обинье и Теофиля де Вио. Много переводила с русского.
---
По мнению Чеслава Милоша, поэзия Шимборской -
весьма горькая.
Её стихи "построены на жонглировании,
как шарами, элементами нашего общего знания, они то и
дело удивляют неожиданным парадоксом и представляют
наш человеческий мир как трагикомический".
***
Ничто перелицевалось также и для меня,
Вправду вывернулось наизнанку.
Тогда я и обнаружила себя
С ног до головы среди планет,
Даже не помнящей, каково мне было не быть.
О, мой тут - встреченный, тут - возлюбленный,
Только тогда я осознала себя, с рукой на твоём плече.
Сколько с той стороны на нас приходится пустоты,
Как там нехватает лужка для единого листочка щавеля,
И солнце тут после темноты- как возмещение
Капле росы- за ту глубочайшую там сушь!
Звёзды - раскиданы как попало! А здешние- наоборот!
Распяты на кривизнах, притяжениях, и точны в движении!
Разрыв в бесконечности - дом беспредельного неба!
Блаженство после беспространства в образе качающейся берёзы.
Сейчас или никогда ветер движет тучи,
Потому что ветер - это то, что не веет там.
И жук пробирается по тропке в тёмном одеянии свидетеля
Обстоятельств долгого для короткой жизни ожидания.
А мне так выпало, что я при тебе,
И вправду не вижу в том ничего
Обыкновенного.
Перевод Льва Бондаревского
***
Бал
Покуда толком ничего не ясно,
поскольку нет сигналов долетевших,
пока Земля опять же не такая,
как ближние и дальние планеты,
покуда нет ни слуху и ни духу
о прочих травах, предпочтенных ветром,
о деревах других в коронах кроны,
другом зверье, как наше, несомненном,
покуда нету эха, кроме местных,
которое умело б говорить слогами,
покуда ничего не сообщалось
о худших или лучших амадеях,
платонах или эдисонах,
пока злодейства наши
соперничают только меж собой,
а приданное нам добросердечье
ни на какое больше не похоже
и хоть сомнительно, зато одно такое,
а головы с невнятицей иллюзий --
единственные, полные иллюзий,
а вопли, что возносим к небосводу
всего лишь вопли из-под сводов нёба, --
мы мним себя гостями на танцульке
особыми и отличенными,
танцуем под музыку местного оркестрика,
и пусть нам представляется,
что этот бал один и есть такой;
кому как - не знаю,
а мне достаточно
для счастья и для злосчастья
тихое захолустье,
где звезды говорят спокойной ночи,
немногозначительно
перемигиваясь
по нашему поводу.
Перевод Асара Эппеля
***
Здесь
Не знаю как где,
но тут на Земле полно всякого.
Здесь изготовляют стулья и унынье,
ножницы, скрипки, нежность, транзисторы,
плотины, остроты, чайные чашки.
Быть может, где-то всякого куда больше,
однако по каким-то причинам там нет живописи,
кинескопов, пельменей, платочков поплакать.
А здесь не перечесть городов с окрестностями.
Какими-то можно очароваться особо,
именовать по-своему
и оберегать от недоброго.
Возможно, где-то есть похожие,
но никто не полагает их красивыми.
Возможно, как нигде или мало где,
у тебя тут особое туловище,
а при нем необходимые приспособления,
дабы не к своим детям добавить собственных.
Кроме того, руки, ноги и ошеломленная голова.
Неведение здесь без устали трудится,
непрерывно что-то подсчитывает, измеряет,
сравнивает,
производя из этого доводы и выводы.
Знаю, знаю, о чем ты думаешь.
Ничего здесь устойчивого,
ибо от всегда до навсегда во власти стихий.
Однако заметь - стихии утомляемы
и долго порой отдыхают
до следующего раза.
Знаю, о чем думаешь еще.
Войны, войны, войны.
Но ведь и между них бывают паузы.
Смирно - люди злые.
Вольно - люди добрые.
По команде смирно сотворяются пустыри.
По команде вольно
На удивление быстро громоздятся дома
и тут же заселяются.
Житье на Земле обходится куда как дешево.
За сны, к примеру, ни гроша не платишь.
За иллюзии - только когда они утрачены.
За пользованье телом - только телом.
И словно бы этого было мало,
вертишься без билета в карусели планет,
а заодно с ней - зайцем - в метелях галактик,
сквозь столь быстротекущие времена,
что ничто тут на Земле не успевает дрогнуть.
Лучше приглядись хорошенько:
стол стоит, где стоял,
на столе листок, где положили,
сквозь приотворенное окно дуновение только воздуха,
в стенах никаких пугающих щелей,
сквозь которые выдуло бы тебя в никуда.
Перевод Асара Эппеля
***
Некоторые любят поэзию
Некоторые -
то есть не все.
Даже не большинство - меньшинство.
Не считая школ, где заставляют,
и самих поэтов, из тысячи таких найдётся двое.
Любят -
но любят исуп с вермишелью,
любят комплименты, любят голубое,
любят старый шкафчик,
любят настоять на своём,
любят гладить собаку.
Поэзию -
но что это такое: поэзия?
Множество сомнительных ответов
на это вопрос уже давали.
А я как не знаю, так и не знаю
и держусь за незнание, как за перила.
Перевод Натальи Астафьевой
***
Прогулка воскрешённого
Пан профессор уже умер. Трижды.
В первый раз его просили шевельнуть глазами.
Во второй раз посадили в кресло.
В третий раз подняли нa ноги,
подперев румяной толстой няней:
повели на первую прогулку.
Пострадавший в катастрофе мозг,
Боже, сколько ж он преодолел барьеров:
Левый, правый, светлый, темный, больно есть, трава, деревья.
- Два плюс два? Прошу, профессор!
- Два, - профессор отвечает.
Что ж, уже гораздо лучше.
Боль, трава, сидеть , скамейка.
А в конце аллеи снова древняя, как мир, Она,
Неигрива, нерумяна, трижды выпровождена,
настоящая, наверно, няня.
Пан профессор хочет к ней.
Вырывается опять.
1967
Перевод Бориса Горобца
***
Притча
Рыбаки поймали бутылку. В ней -- письмо. В нем такие строки: "Люди, спасите! Я тут. Выброшен океаном я на безлюдный остров. На берегу стою и помощи вашей жду. Скорее ко мне. Я тут!".
- Нет числа. Наверно, уж поздно. Бутылка могла долго плавать, - сказал так первый рыбак.
- И не указано место. И океан не назван, - сказал так второй рыбак.
- И вовсе не слишком поздно. И уж совсем недалеко. Остров ТУТ - везде среди нас, - сказал третий рыбак.
Наступило смущение. Воцарилось молчание. Как обычно, когда выясняется общеизвестный факт.
Перевод Бориса Горобца
********************
"Выяснив общеизвестный факт", я пожалуй, закончу небольшой обзор развития польской поэзии.
Надеюсь, без лишних слов достаточно понятно, что наиболее значительное влияние на эволюционный процесс в поэзии оказали поэты, чьё образование, культурная среда обитания и разнообразие личных устремлений сформировали их свободу самовыражения, что в свою очередь обогатило мировую культуру.
-----
Возникновение после 1976 г. "самиздата" спасло польскую литературу, и более того, поспособствовало историческим переменам, кульминацией которых стал 1989-й год.
Парадоксальным образом именно трудные для свободы слова условия и исторические обстоятельства, укоренившиеся еще в традиции XIX столетия, в значительной степени способствовали формированию "польской поэтической школы".
Отличительными признаками польской поэзии можно назвать способность говорить о судьбе одной человеческой личности в вихрях истории, умение соединять индивидуальную перспективу с универсальной, экзистенциальную и метафизическую -с исторической.
В современной польской поэзии, выявились два направления, два полюса поэзии как личного выражения, - поэзия психо-эмоционального самоанализа, и поэзии как жанра искусства, который должен рассматривать вопросы наиболее важные для человеческого существования, то есть философские проблемы, религиозные, духовные.
***
Тадеуш Ружевич.
Кара.
Уже сегодня
сию минуту
жизнь без веры это наказанье
вещи становятся богами
тело становится богом
это божество жестокое и слепое
поклоняющегося пожирает переваривает
извергает
1950-е.
Перевод Владимира Британишского
Исторически обусловленные тенденции развития польской поэзии логически завершили, - полагаю, на время! - свои метаморфозы, а философское сознание эпохи, сформировавшееся на её закате, нашло выражение во всём многообразии "польской школы" искусства.
Кшиштоф Карасек
Оды.4.
Говорят, сова Минервы
вылетает в сумерках.
Наконец
пишутся не только стихи, которые нужно написать,
но те
которые самому хотелось бы написать.
Оставляй клетку открытой,
чтобы птица могла вернуться.
Перевод Л.Бондаревского
И вместо Заключения небольшая цитата из книги Вадима Алексеева
"Поэтика выбора"
http://highpoetry.clan.su/index/poehtika_vybora/0-13
"...Если возврат к классическому канону стихосложения станет "хорошим тоном" в национальной поэтической традиции, то это <...> станет несомненным благом для литературы, ибо современная поэтическая ситуация характеризуется, с одной стороны, количественным ростом сочинителей текстов, выдаваемых за поэтические, что ведет к усилению информационного шума в литературе, и, с другой стороны - потерей интереса широкой читающей публики к поэзии как таковой. Вот почему <...> ужесточение требований к поэтической форме - это объективно обусловленная реакция на те негативные последствия, которые породил на рубеже веков самодовлеющий культ новизны, пустой и неплодной, выразившийся в разрушении (в некоторых странах - полном) классического канона стихосложения."
******
Благодарю за дружеское участие и поддержку
моего мужа Виктора Николаевича Пучкова - http://zhurnal.lib.ru/p/puchkow_w_n/,
а Льва Владимировича Бондаревского, кроме того, и за любезную помощь в переводе - по моей просьбе - некоторых стихов.
Полный текст с иллюстрациями и ссылками можно посмотреть здесь:
http://zhurnal.lib.ru/m/matweewa_n_w/08verlibr.shtml
--------------------------
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Ян Кохановский (1530-1584) - польский поэт эпохи Возрождения.
Ян Анджей Морштын (1621-1693) - дипломат, переводчик, поэт.
Эузебиуш Словацкий - поэт, драматург и переводчик. Отец Юлиуша Словацкого
Мацей Казимир Сарбевский (1595-1640) - поэт и теоретик литературы, переводчик.
Игнацы Красицкий (1735-1801) - поэт, драматург и публицист.
С 1759 по 1761 находился в Риме для совершенствования
образования.
Адам Мицкевич (1798-1855) - поэт, политический публицист.
Жил в Германии, Швейцарии, Франции, Италии, России.
Зыгмунт Красиньский (1812 - 1859) - граф, польский поэт и драматург. Изучал право в Варшаве, затем в Женеве, где познакомился с Адамом Мицкевичем. С 1829 жил за границей, преимущественно во Франции и Италии, изредка приезжая на родину.
Юлиуш Словацкий (1809-1849), сын профессора Эузебиуша Словацкого - поэта, драматурга и переводчика). После 1831
Циприан Норвид - С 1842 года - в эмиграции: Германия, Англия, США, Франция. В Париже жил с 1849 по 1852 и с 1854 до конца жизни.
Адам Аснык (1838-1897) - польский поэт, драматург, историк литературы. В 1861 году жил в Париже. Путешествовал по Европе. Побывал на Цейлоне и в Индии.
Мария Конопницкая (1842 - 1910) - поэт, прозаик, переводчик.
Ян Каспрович (1860-1926) - поэт, драматург, литературный критик, переводчик
Тадеуш Мициньский (1873-1918) - поэт, прозаик, переводчик.
Леопольд Стафф (1878-1957) - поэт, драматург, переводчик.
Станислав Выспяньский (1869-1907) - поэт, драматург. В период с 1890 по 1895 посетил Италию, Швейцарию, Германию, Чехию и Францию.
Болеслав Лесьмян (1877-1937) - поэт. После окончания Киевского университета до 1918 года жил во Франции.
Юлиан Тувим (1894-1953) - поэт, прозаик. С 1939 по 1945 жил в эмиграции.
Антоний Слонимский (1895-1976), до начала Первой мировой войны жил в Париже.
С 1939 по 1951 жил, в Париже, Лондоне.
Ярослав Ивашкевич (1894-1980) - Поэт, писатель, драматург, переводчик.
Чеслав Милош (1911-2004) - поэт, переводчик и эссеист.
Вислава Шимборска (р.1923) - поэт, эссеист, переводчик.
***
Р.S. Мне показалось целесообразным приложить в качестве дополнения обсуждение стихов К.Бачиньского.
Обсуждали:
Л.Бондаревский (автор перевода) -
http://zhurnal.lib.ru/b/bondarewskij_l_w/dialog.shtml
М.Павлова - http://zhurnal.lib.ru/p/pawlowa_m_o/indexdate.shtml
Н.Матвеева -
http://zhurnal.lib.ru/m/matweewa_n_w/.
*********
***
Вместо эпиграфа.
"Слова... достаточно темны, неясны и нередко сообщают лишь смутные понятия, поэтому их придется заменить..." Из случайного разговора.
**********
***
Л.Б.: (Марине П.)
...о втором стихе Бачиньского, о "Рождестве". Пробовал зарифмовать - теряю суть. Подумал оставить подстрочником, под верлибр. Но и тут затруднения. Не уверен в правильности перевода. Стих рифмованный позволяет вольности грамматические, а грамматику и обиходный язык надо знать, увы.
....не буду рифмовать, почему бы не оставить верлибром, ведь и у автора тоже есть и пропуски рифм, и размер не выдержан....
М.П.: (Льву Вл.)
... я Вас поддерживаю. Почему бы не верлибр, ведь это хоть и свободный размер, но с некой организацией по смыслу, по темпу, по звуку даже, а не голая анархия; поскольку у автора в оригинале, как Вы совершенно правильно указываете, не строгий размер, то верлибр даже уместнее, чем переложение в рифму (какую?).
А богов, божьи - синонимы, отвечают на вопрос родительного падежа "чьи?" (крылья), и вполне годятся божьи. Даже смысловой оттенок этого слова здесь мне нравится. Это как промысел божий, не говорят ведь промысел богов. Смысл этих крыльев не зоологический, а символический. Хорошо. Вообще стихотворение мне жутко нравится, с этим непонятным, но таким уязвимым картонным змием, сыплющим пеплом, вызывающим жалость и тревогу
Да, забыла подчеркнуть, что, когда писала Вам
комментарий, вдруг поняла, кажется, смысл этого змия-дракона - это предтеча. Возможно, у Вас другая интерпретация?
Л.Б. (Марине):
Нет, мне предтеча не померещился. Я подумал, что картонный дракон - ёлочная игрушка, и подбитый самолёт, с дымным хвостом, как-то соединились в этом крушении рождественской идиллии.
А предтеча - красиво! - это не тот ли, что " Ныне отпущаеши?" Впрочем, я путаю, кажется.
М.П. (Льву Вл.):
Насчет предтечи - нет, я имела в виду классического предтечу, типа Иоанна Крестителя, т.е. возвещающего приход, в случае рождества - спасителя. Помните, у Маяковского: "А я у вас - его предтеча"?
А "ныне отпущаеши" - это, скорее, знак успокоения, ухода. Какой-то старец не мог умереть, как ему было предсказано, не увидев Христа. Ну, и увидел Иисуса, сказал эти самые слова и смог умереть.
Л.Б. (Марине):
Насчёт предтеч - это верно, старец Симеон имел право "присоединиться к большинству" спокойным за оставляемый свет. Увы, в 41-м кто мог так сказать? Какая надежда? Вот и сгорающий Предтеча. Впрочем, эта многослойность прочтения - заслуга автора.
М.П..(Льву Вл.):
Что это Вы своему дракону дали такой укорот (дался мне этот дракон!). Аллюзии с елочной игрушкой возникают, безусловно; этот картон в стихе - очень домашний, как в старых игрушках (какие и у нас сохранились дома). Но ведь и елочные игрушки предвещают праздник... Так что одно другому не мешает, получается. И подбитый самолет вполне может привидеться, вполне.
Н.М. (Льву Вл.):
Начну, пожалуй, со слов Марины Олеговны: " Давно замечено: чем больше сомнений и раздумий у переводчика, тем перевод удачнее".
Так вот, Лев Владимирович, сегодня прочитала очередной Ваш перевод стихотворения Кшиштофа Бачиньского "Рождество".
На мой взгляд, очень сложное стихотворение для перевода. Даже трудно сказать, какой вариант лучше. Нужно основательно подумать, прежде чем выскажусь.
Л.Б. (Нине М.):
Переводить было трудно, действительно. Многое темно, но поскольку это стихотворение связано с "С яслями", которое с тем же "картоном", - попытался.
Фото попадались, симпатичный парень, чем-то мне напоминает Лермонтова - не видом, а так, молодостью, что ли. И стихи у него неожиданные, например, "Мост в Авиньоне". В сети есть ещё много стихов, я почитываю.
Л.В. (Нине М):
Теперь об Яслях. Я не решился назвать "Вертепом", как-то сомнительно звучит это верное, в сущности, название.
Синоним в словарях - Ясли. Тоже как-то не слишком. Шопка - по-польски - тоже непонятное словечко, хотя можно было бы и сноску дать. Может быть, название "Сочельник" было бы лучше, да не авторское.
Н.В.(Льву Вл.):
В автоматическом переводе комп выдал мне название "Вифлеем". А потом в тексте "Шопку" - яслями назвал (кстати, если "покатать" во рту это слово, оно начинает приближаться к слову Зыбка, что резонно). Подозреваю, выражение "С Яслями" - может означать
напрямую - "Вифлеем".
Нина Матвеева 30.09.2011 17:15 • Заявить о нарушении правил / Редактировать / Удалить
Добавить замечания
Продолжаю.
Н.М. (Льву Вл.):
Обещала написать комментарий к "Рождеству" К.Б., да призадумалась.
Что-то стала сомневаться в том, что Вас устраивает мой разбор переводов, который, вообще-то говоря, сводится в "толкованию" смысла оригинала.
Я не поэт и мне трудно вдаваться в какие-либо поэтические тонкости. Могу только сказать: понравилось или нет, увы.
Однако поделиться мыслями всё же хочется. Мне просто захотелось порассуждать на заданную тему. Впрочем, возможно, мои рассуждения Вам покажутся наивными и смешными, но всё же...
Мне показалось очень важным и интересным то, что вообще-то говоря, это довольно редкий случай совпадения профессионального художника (учился в Академии Изящных искусств) и профессионального поэта. Слово "профессиональный" - условное в данном случае: просто им обозначаю серьезность подхода и систематичность. Впрочем, написано им необычайно много.
Тем, что К.Б. был художником, можно объяснить удивительную образность его стихов (которые Вы перевели, но, предполагаю, все они у него такие).
Раздумалась я на эту тему, и вот, надо же! - бывают совпадения - пару дней назад обратила внимание на замечание Инны Бернштейн, как переводчика с английского (но в данном случае это не принципиально), о том, что подчас тексты плохо поддаются переводу. Слишком велики глубины языка, культуры, национального мышления.
Что я имею ввиду? Кажется, польский язык нам близок, но, на самом-то деле, - и Вы согласитесь со мной, - близок только на первый взгляд.
Культура Польши - культура, основанная на католицизме, со всеми характерными отличиями. Национальное мышление, в связи с этим (и пр. причинами) совсем иное.
К чему я клоню? А к тому, что художественные образы человеку иной культуры далеко не всегда понятны. При переводе может исчезать глубина подтекста, порой - "бездна" смысловых понятий.
Понятно, что поэтический текст, благодаря существованию многих смыслов, будет доступен для чтения, но вот сумеет ли он задеть глубоко, вот в чём проблема. Как донести "истинное" чувство, истинную мысль? Где уверенность, что удалось эту мысль поймать? Не отсюда ли у переводчиков предпочтение свободных авторизованных переводов? Ну, ладно, оставим это...
Обращаясь непосредственно к стихотворению "Рождество" (кстати, Вам не кажется, что ритм в этом стихотворении - звучит ритмом молитвы?), отмечу, что, на мой взгляд, оно написано ради двух последних строчек. Все предшествующие - хороши, безусловно, хороши! - но последние... В них, на мой взгляд скрыта или, точнее сказать, образно зашифрована мысль о неизбежности кары за грехи, за причинённые страдания, а также - надежда на возрождение.
Посудите сами.
Кроме прямого воспоминания, вызванного созерцанием подбитого горящего самолёта (допустим), - обычай (если не ошибаюсь), сжигать в Сочельник картонное изображение дракона, представляются возможными следующие аллюзии (перечисляю без подробностей):
--Вавилонские представления о богине ХАОСА Тиамат, имевшей облик дракона.
--Древнегреческий дракон Пифон (подземелье, мрак, УЖАС).
--Сжигание дракона - превращение всего грешного в пепел.
--Птица Феникс (смерть и возрождение из пепла).
--Дракон, как ёлочная игрушка, символизирующая богатство (приносил богатство), - как правило, изображался на шарике.
(Китай отдыхает );
Продолжаю.
P.S.
Ещё раз привожу цитату из С.Аверинцева: "Альтернатива былому благополучию задаёт масштаб катастрофы".
Бачиньский принадлежал к "направлению катастрофизма", Чеслав Милош, считающий себя одним из создателей КАТАСТРОФИЗМА, называет также Здзеховского и Виткевича. Об этом направлении было бы неплохо как-нибудь поговорить.
Л.Б.:
Нина Вл., это же не комментарий, это эссе и вообще о поэзии в переводе, и о тонкостях глубинных смыслов стихов, послуживших поводом для разговора. Сено, сжигание дракона, обычаи Сочельника - очень точно попадают и объясняют темноты. О поэтах "катастрофы" ничего не попадалось, надо будет посмотреть. Вообще Бачиньского на русском почти нет, видимо, он был персоной нон грата из-за того, что воевал на стороне Армии Крайовой, и профессионалы, воспитанные предпочтениями советскими, его не касались. В сети его много, в оригинале, конечно. Думаю, ещё вернусь к нему. А Вы читали ещё один перевод - " На мосту в Авиньоне"?
Н.М.:
Лев Вл., Мне приятно, что Вам отклик понравился.
Посмотрела сейчас "На мосту в Авиньоне". Красивое стихотворение! Предполагаю, что не простое... Подумаю, подумаю, да и отзовусь. ;
Эх, какой бы поэт был! В 23 года умирать... Кстати, жена его тоже погибла (пару недель спустя),... моложе его была, кажется...
Л.Б. (Нине М.):
...насчёт Ваших герменевтических изысканий стихов. Есть такой жанр - Исследования " одного стихотворения". Думаю, Вы в этом ключе. Надеюсь, дело не оставите.
Н.М. (Льву Вл.):
Меня посетила совершенно абсурдная мысль относительно "Sur le pont d`Avignon". Потом, когда обдумаю, увидите, какие отдалённые ассоциации могут возникать у читателя. Бог знает, чем вызванные. ;
Н.М. (Льву Вл.):
...о стихотворении " На мосту Авиньон". В Вашем переводе есть строка: "...Сквозит высокий профиль готик,..."
С этим что-то нужно сделать, так как в оригинале упоминается "Сребристая готика" - это нечто иное: так назывались опознавательные нарукавные знаки в виде готических букв, вышитые серебристой нитью на форме солдат Вермахта!!!
Таким образом, несколько меняется смысл. Я пока воздержусь от толкования. Отмечу только, что здесь на фоне трогательного воспоминания появляется трагическая нота реальности. А золотые лютни, кстати, - нашивка музыкантов!
А что касается вчерашнего моего упоминания о возникших ассоциациях, то привожу стихотворение Фета. Интересно, как Вам это покажется (далеко-то далеко, а всё же!)? Итак:
Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений.... и т.д.
(1850)
Удивительно, насколько часто упоминание "серебра" в поэзии!
Л.Б. (Нине Вл.):
Ну и ну! Вот тебе и робкое дыханье! Но стихотворение написано в госпитале, что-то врезалось в память и от виденного. Однако!
Впрочем, не думаю, что именно фашистская символика его вдохновляла. А старинную французскую песенку он мог знать и не от немцев.
В общем, некий криминал обнаружился. Что будем делать?
...Вот загадал Кшиштоф загадку!
Н.М.(Льву Вл.):
Уточняю: писала вчера поздно вечером, торопилась, поленилась подробно всё сказать. Стою на своём, но с некоторыми поправками и дополнениями.
Первые две строфы - действительно, как бы "лёгкое дыхание". Но при склонности К.Б. к темнОтам в третьей строфе я углядела совершенно очевидные "тёмные знаки".
Писать буду кратко, просто обозначая.
== В противоположность началу стиха, где совершенно точно обозначены воспоминания (фотографии прежних дней), в третьей строфе - как противопоставление - указывается на вид из окна, "в оконной раме" (по крайней мере, у Вас так) - то есть настоящая действительность, наблюдаемая и удивляющая своими новыми и неожиданными реалиями.
== Что в оконной раме? Апрель 1941. Слабая зелень на ветвях, которые своими переплетениями напоминают различные готические буквы, которые ассоциируются с вышитыми серебристой нитью на рукавах военнослужащих Вермахта. Уточняю: "серебристая готика" - устойчивое словосочетание, обозначающее именно то, о чём я сказала! К каким-либо чужим интерпретациям стихов это не имеет никакого отношения, подчёркиваю. В истории архитектуры или искусства нет выражения "серебряная", тем более, "серебристая" готика. Хотя можно предположить, что некоторые световые эффекты, состояние погоды, могли послужить такому зрительному впечатлению при рассматривании старинных сооружений в удалённой перспективе... Но К.Б.совершенно чётко - "сребристая готика". Вот и пришлось предпринять некоторые изыскания...
Да, уж... ;
== "Птицы в жёлтой позолоте" - золотом шитые изображения на нашивках: от орлов до маленьких птичек! (Что не исключает наличие в ветвях деревьев весёлых синичек за окном лазарета, что, возможно, и навело поэта на ассоциации!) А лютни? - то же самое, шитые именно золотом. И это не о том, что он хотел что-то сказать о фашизме - просто реалии окружающей жизни, преломившиеся в образном сознании поэта.
Кстати и рога ланей могли навести на мысль о лире, но, думаю, это уж слишком!
== Так вот, о "белых ланях". "...белых ланей вечерний замирает танец". О брачных "танцах" ланей речь не может идти, так как гон у них осенью. Здесь я предполагаю сложную двойную аллюзию.
Во-первых, как художник К.Б. не мог не знать знаменитой картины Ванлоо "Отдых Дианы", где присутствует изображение именно белых ланей. С образом Дианы (Артемиды) могла ассоциироваться жена (стройная, изящная). Что, кстати, через Диану и могло привести к ланям. Однако можно предположить, что ему могло быть известно стихотворение М.Кузмина (интересно, с каких языков переводила мама Бачиньского), да, стихотворение М.Кузмина "Катакомбы" (1921): "Тоскуют к летейскому озеру белые лани..."
Здесь есть о чём задуматься:
Пурпурные трауры ирисов приторно ранят,
И медленно веянье млеет столетнего тлена,
Тоскуют к летейскому озеру белые лани,
Покинута, плачет на отмели дальней сирена.
О via Appia! О, via Appia!...
Далее следует упоминание Калликста, т.е. Доброго Пастыря. И, выводящая нас к следующему толкованию, строка:
.....О, душ пристанище! могильный путь!...
И в "Фаусте" Гёте:"Мефистофель: Я вспомнил пастбище средь роз и ланей, символы желанья" ( пер. Пастернака)
//Вообще следует заметить между строк, что в стихах Бачиньского есть некоторые образы, - в совершенно ином контексте, конечно,; - которые можно встретить в "Параболах" М.Кузмина. Что-то вроде:
Зодиакальным пламенем
Поля пылают,
Кипит эфир,...//
Да, так возвращаясь к "белым ланям". Вот, пожалуйста, строки из Новозаветной аллегории:
" ... пастырь добрый полагает жизнь свою за овец...". (Ин.10:11-16)
Или, если угодно, из Ветхого завета: "Как пастух поверяет стадо ..., так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в ДЕНЬ ОБЛАЧНЫЙ И МРАЧНЫЙ" (Иез.34:12)
В этом случае "белые лани" у К.Б.- поэтический образ овец?
А почему нет? Почему у польского католика не могли рождаться такие ассоциации в минуты душевного волнения, страдания, грусти (в лазарете, всё же!)? Тем более, что католическая пасха в 1941 году пришлась на 31 марта, так что в апреле, когда создавалось стихотворение, была пасхальная неделя. Отсюда - пасхальные воспоминания детства и аллюзии-ассоциации. Вот и песенка в памяти прозвучала... Sur le pont...
И, во-вторых, отсюда вытекает следующее: - и очень, очень важное. Судите сами:
"Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!" (Псалтирь, XLI, 2).
==. Что же касается песенки - что тут скажешь? Да ничего. Может быть, где-то наигрывали и напомнили, может, сама по себе в связи с воспоминаниями о детстве всплыла в памяти. Но не плохо иметь в виду, что Авиньон-то был оккупирован в 1941... Да, вот так...
Старинную французскую песенку он знал с детства. "О том, что Авиньон не простой город, миру забыть никогда не давали: каждый изучавший французский язык человек проходил через пение детской хороводной песенки, которую можно отдаленно уподобить нашему "Караваю":
Sur le pont d"Avignon
L"on y dance, l"on y dance.
Sur le pont d"Avignon
L"on y dance tout a` rond...."
и т.д.
А на Ваше замечание, что фашистская символика его вдохновляла, замечу, что не вдохновляла, нет, а мозолила глаза! И по поводу Вашего вопроса: что будем делать отвечаю, что просто не плохо бы исправить только лишь строки с "сребристой готикой", имея ввиду истинное значение этого словосочетания.
Вот и всё!
А остальные рассуждения - для "внутреннего пользования", так сказать. ;
Л.Б.:
Нет, Нина Вл., это толкование не убеждает, я перечитал оригинал, - всё укладывается в изобразительно -музыкальную картину. А по убеждениям - он с гимназических лет был леваком, только в 39-м отошёл от коммунистических пристрастий. Он участвовал в партизанских акциях и погиб в Варшаве, при Восстании. Так что никаких фашистских аллюзий искать не стоит. У него образы темны, вот и хочется расшифровывать. А читателю, который просто берёт в руки текст вовсе не надо доискиваться до возможного и невозможного. "Есть речи - значенье темно и ничтожно, но им без волненья внимать невозможно". Вот - Лермонтовское у него.
Да, привожу стихотворение в переводе А.Гелескула. Там те же темы, что в Авиньоне. Правда, и Нюренберг вспоминается. У Бачиньского есть ещё стихотворение "Готика", там описание собора, музыки в нём. Так что готика не только с готическим шрифтом связана.
ВЗДОХ
Дождь готическими зубцами
вырастает за нотой нота,
птицы плещутся бубенцами
на прозрачной струне полета.
И улыбка из детской рани
мне светлей голубиной стаи,
потому что мудрость тиранит,
потому что молодость тает.
Над холмами в зеленой ткани
бой курантов как отпеванье.
Этот город за облаками
узнаю, лишь забыл названье.
Меньше ласточек люди были
в детских снах, отлетевших рано.
О разбуженные в могиле
мотыльковые мои страны!
Авиньоны и Нюрнберги,
вспомню в детстве рожденный
дальний благовест островерхий.
Через год уже не услышу.
22 апреля 1944 г. - за три месяца до гибели.
-----------
Н.М.(Льву Вл.):
Прочла. Обратила внимание на строки: "из детской рани", "в детских снах", "в детстве рожденный тишью дальний благовест..." - прямое указание на не оставляющие К.Б. детские воспоминания. Да, красивое стихотворение.
Важно не то, что упоминается готика - её в Европе навалом и эта тема им близка, а СЛОВОСОЧЕТАНИЕ !!! - Большая разница. ...
И повторюсь: да возможно, конечно, возможно толкование серебристой готики как цвето-светового эффекта, пусть даже в памяти.
Л.Б.:
Вчитался в строку - там "сквозь призраки городов - сребристая готика в зелёной раме". Не в оконной!
Трудненько оказалось вставить всё в русский стих. В своё оправдание приведу давний, - свой собственный, - в котором лес и готика были у меня в связи.
Прислушайся: в бору
готическом огромном
органами орут
вдали аэродромы,
и взором к небесам,
в просветах крон светящим,
к серебряным крестам,
на небо возносящим.
А вот призраки городов - и на самом деле намекают на военное разрушение и невредимую готику Германии. Впрочем...
Н.М.(Льву Вл.):
Относительно строки "сквозь призраки городов - серебристая готика в зелёной раме".
Я это место в подлиннике внимательно изучила, можно сказать, замусолила, потом решила, что Вам виднее, что-то мол, не понимаю. Но всё же, буду стоять на своём: города наполнены военными с этими треклятыми серебристыми эмблемами! - должны были оставить какой-то след в поэтическом сознании (или подсознании ;).
Понимаю, что перевести трудно, но что делать...
Кстати, кажется, поняла: В "Sur le poht..." у К.Б. противопоставление ГОТИКИ (архитект.) - "серебристой готике"! Вот, возможно где кроется истина. Ну и ну, пожалуй, это уже полёт моей фантазии. ;
Л.Б.(Нине Вл.):
... по ходу разговора - единственное, что я смог бы сделать - вставить вместо "Высоких"- "Сребристых". Слово мне нравится и его зрительная составляющая - "ребристой". Однако делать этого не стану, уж простите жестоковыйного.
Я понимаю, что Ваше толкование символического подшёрстка стиха - углубляет смысл. Однако читателю эта сторона - особенно русскому, даже читающему по-польски, не проявится без комментария. А прочтение по внешнему, прямому толкованию, доступно и, в общем-то, вполне впечатляет.
Н.М.:
Ну что ж, и чудесно!
Разговор был необычайно интересным и содержательным. Пару слов я помещу в комментариях, а данное обсуждение предложим читающей публике, проявляющей интерес к публикациям переводов прекрасной польской поэзии.
Завершая эту беседуя. сошлюсь на остроумное замечание Марины Олеговны: "Многослойность прочтения - целиком заслуга поэта.... И самое главное, что все варианты, даже те, которые автор, возможно, не имел в виду, правильные и что-то правильно трактуют. Вот когда глубокомысленно говорят: "А что этим хотел сказать автор?" - хочется ответить: "Вам - ничего, раз вы за подсказкой оглядываетесь по сторонам"....
Л.Б.:
Нет, Нина Вл., это толкование не убеждает, я перечитал оригинал, - всё укладывается в изобразительно -музыкальную картину. А по убеждениям - он с гимназических лет был леваком, только в 39-м отошёл от коммунистических пристрастий. Он участвовал в партизанских акциях и погиб в Варшаве, при Восстании. Так что никаких фашистских аллюзий искать не стоит. У него образы темны, вот и хочется расшифровывать. А читателю, который просто берёт в руки текст вовсе не надо доискиваться до возможного и невозможного. "Есть речи - значенье темно и ничтожно, но им без волненья внимать невозможно". Вот - Лермонтовское у него.
Да, привожу стихотворение в переводе А.Гелескула. Там те же темы, что в Авиньоне. Правда, и Нюренберг вспоминается. У Бачиньского есть ещё стихотворение "Готика", там описание собора, музыки в нём. Так что готика не только с готическим шрифтом связана.
ВЗДОХ
Дождь готическими зубцами
вырастает за нотой нота,
птицы плещутся бубенцами
на прозрачной струне полета.
И улыбка из детской рани
мне светлей голубиной стаи,
потому что мудрость тиранит,
потому что молодость тает.
Над холмами в зеленой ткани
бой курантов как отпеванье.
Этот город за облаками
узнаю, лишь забыл названье.
Меньше ласточек люди были
в детских снах, отлетевших рано.
О разбуженные в могиле
мотыльковые мои страны!
Авиньоны и Нюрнберги,
вспомню в детстве рожденный
дальний благовест островерхий.
Через год уже не услышу.
22 апреля 1944 г. - за три месяца до гибели.
-----------
Н.М.(Льву Вл.):
Прочла. Обратила внимание на строки: "из детской рани", "в детских снах", "в детстве рожденный тишью дальний благовест..." - прямое указание на не оставляющие К.Б. детские воспоминания. Да, красивое стихотворение.
Важно не то, что упоминается готика - её в Европе навалом и эта тема им близка, а СЛОВОСОЧЕТАНИЕ !!! - Большая разница. ...
И повторюсь: да возможно, конечно, возможно толкование серебристой готики как цвето-светового эффекта, пусть даже в памяти.
Л.Б.:
Вчитался в строку - там "сквозь призраки городов - сребристая готика в зелёной раме". Не в оконной!
Трудненько оказалось вставить всё в русский стих. В своё оправдание приведу давний, - свой собственный, - в котором лес и готика были у меня в связи.
Прислушайся: в бору
готическом огромном
органами орут
вдали аэродромы,
и взором к небесам,
в просветах крон светящим,
к серебряным крестам,
на небо возносящим.
А вот призраки городов - и на самом деле намекают на военное разрушение и невредимую готику Германии. Впрочем...
Н.М.(Льву Вл.):
Относительно строки "сквозь призраки городов - серебристая готика в зелёной раме".
Я это место в подлиннике внимательно изучила, можно сказать, замусолила, потом решила, что Вам виднее, что-то мол, не понимаю. Но всё же, буду стоять на своём: города наполнены военными с этими треклятыми серебристыми эмблемами! - должны были оставить какой-то след в поэтическом сознании (или подсознании ;).
Понимаю, что перевести трудно, но что делать...
Кстати, кажется, поняла: В "Sur le poht..." у К.Б. противопоставление ГОТИКИ (архитект.) - "серебристой готике"! Вот, возможно где кроется истина. Ну и ну, пожалуй, это уже полёт моей фантазии. ;
Л.Б.(Нине Вл.):
... по ходу разговора - единственное, что я смог бы сделать - вставить вместо "Высоких"- "Сребристых". Слово мне нравится и его зрительная составляющая - "ребристой". Однако делать этого не стану, уж простите жестоковыйного.
Я понимаю, что Ваше толкование символического подшёрстка стиха - углубляет смысл. Однако читателю эта сторона - особенно русскому, даже читающему по-польски, не проявится без комментария. А прочтение по внешнему, прямому толкованию, доступно и, в общем-то, вполне впечатляет.
Н.М.:
Ну что ж, и чудесно!
Разговор был необычайно интересным и содержательным. Пару слов я помещу в комментариях, а данное обсуждение предложим читающей публике, проявляющей интерес к публикациям переводов прекрасной польской поэзии.
Завершая эту беседуя. сошлюсь на остроумное замечание Марины Олеговны: "Многослойность прочтения - целиком заслуга поэта.... И самое главное, что все варианты, даже те, которые автор, возможно, не имел в виду, правильные и что-то правильно трактуют. Вот когда глубокомысленно говорят: "А что этим хотел сказать автор?" - хочется ответить: "Вам - ничего, раз вы за подсказкой оглядываетесь по сторонам"....
*********************
*********************
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ:
-- Антакольский П.Два века поэзии Франции. Переводы. М., Художественная литература, 1976.
-- Артюр Рембо. В Зелёном кабаре. М., Эксмо, 2007.
-- Аполлинер. Стихи. Литературные памятники. М., Наука, 1967.
-- Астафьева Н., Британишский В. Польские поэты ХХ века. Антология. тт.1-2. , СПб. Алтейя, 2000.
-- Балашов Н. В кн.: Артюр Рембо. Стихи. Последние стихотворения.
-- "Литер. памятники". Послесловие. М., "Наука", 1982.
-- Британишский В. Речь Посполитая поэтов. СПб., Алетейя, 2005.
-- Гиршман М.М. Ритм художественной прозы. М.,1982.
-- Западноевропейская поэзия ХХ века. Библиотека Всемирной
-- Ионкис Г. Английская поэзия 20 века. М., Высшая школа, 1980.
-- Литература XX века. Серия третья. Западноевропейская поэзия ХХ века. М., Худ.лит.,1977.
-- Лотман Ю.М. Об искусстве. СпБ, Искусство, СПБ, 2005.
-- Марченко А. М. М.Ю.Лермонтов, АСТ, Астрель, 2010.
-- Купреянов В. Замкнутый круг...Крещатик,2006, #4.
-- Купреянов В. Стихи.ру.
-- Купреянов В. Новый мир, 2002, #11.
-- Медведева О. Стихи и судьбы. "Дружба народов", 2003,#3.
-- Миллер Г. Время убийц. М., Аст, 2009.
-- Орлицкий Ю. Большие претензии малого жанра. НЛО, 1999, #38.
-- Польская муза и русские поэты. М., Прогресс-Плеяда, 2004.
-- Проклятые поэты. СПб., Азбука-классика. 2008
-- Поэзия Франции. Век XIX. М., Худ.лит., 1985.
-- Руднев В. Энциклопедический словарь культуры ХХ века. М., АГРАФ, 2009.
-- Тадеуш Ружевич. Избранное, М., Худ.лит., 1979
-- Чеслав Милош. Второе пространство. СПб, "Азбука-классика", 2010.
-- Шарль Бодлер. Цветы зла. М., Эксмо, 2007.
И др.
-- http://www.vestnik.com/issues/2004/0707/koi/kushner.htm
-- http://www.krugosvet.ru/
-- http://feb-web.ru/
-- http://www.krotov.info/lib_sec/13_m/mil/osh_00.htm
-- http://www.stihi.ru
-- http://kulturapolshi.ru/events.php?id=142
--
И др.