Кофе выпито, пирожок с яблочной начинкой съеден, на тарелке смятая салфетка. Жарко. Работает кондиционер.
– Как вы думаете, она уже охладилась?
– Не знаю.
– Ладно, вытаскивайте.
Девушка открыла морозилку, достала шоколадку.
(…И я луплю этой ледышкой в обёртке по их цветастым наращённым ногтям. И как они тогда…, и какой у них тогда…, и как они все…. И тот с автоматом….)
Среди этого чёртового солнечного ада ещё три островка, где можно прийти в себя: в подземном переходе, под деревом возле ограды и под козырьком правоведного заведения – там сегодня выпускной: студенты фотографировались – в судейских мантиях и шапочках – на ступеньках. А дальше до самого…. И ни одного облачка на небе.
(…И я подумал, и я сказал себе….)
Водяная струя била из шланга, и – недолёт-перелёт – шлепалась на цветочную клумбу. На груди качался Калашников.
Когда я проходил мимо, он даже не скосил глаз. Целился.
(… Пусть они только. Я подам на них….)
Выстрелил.