Несколько дней назад лень вкупе с нежданным похмельем свалили меня на кровать. Я, конечно, мог бы стонать, просить помощи или того хуже улизнуть тайком мартовским котом, чтобы раствориться в большом городе, в поисках своей очередной антепохмелинной Валерьянки. Однако ж меня обуяла лень. Я улегся на диван. Похожий, на большую мягкую подушку. И включил телевизор. Шум, гам, стрельба – бессмысленные диалоги, которые напоминают о том, что я давно не ходил за интеллектуальной пищей на рынок. Это все как раз то, что нужно такому ленивому человеку как я. Всяко лучше, чем пытаться выяснить разницу между Гари и Ажаром или починить кран на кухне, или просто валяться в ванной с выцветшей плиткой, предаваясь мечтам об антикризисном Эльдорадо.
Бодрый как кофе Стэкхэм мочил всех подряд, трахался со своей подружкой и куда-то бежал. Правда, в конце концов, он умер, расплющился об асфальт, успев падая набрать своей подруге трогательное послание о любви. Потом, мальчикоподобная Хилари Суонк неуклюже соблазняла мало меня возбуждающую Хлою Совиньи для того, чтобы в конце получить пулю.
Главные герои умирают как мухи. Главные герои всегда должны своей смертью завершить сюжет. Борхес, о котором сейчас вспоминают лишь ленивые бездари, желающие притворится интеллектуалами, Борхес отравил мне мозг этой темой с 4 сюжетами. Троя, Улисс, Ясон и самоубийство Бога. Как ни крути, быть может, лишь Улисс, претендует на то, чтобы завершать сюжет чем-то иным, чем смерть или поражение.
Более того, ведь хороший фильм должен закончиться именно так. Сказки, хорошие сказки, они ведь только для самых маленьких. Чем ты старше, тем глупее выглядят твои попытки верить, что за поворотом будет что-то иное кроме как нового поворота, и дай бог, чтобы это не было все-таки кюветом.
По идее я сейчас должен был бы развить эту тему отрицания счастья, но, честно говоря, но разве кому-то это важно? Как говорит Джордж Клуни: «смерть – это самое личное, что есть у человека». Медиалюди (услышал это тупое определение из уст одного телеведущего, который пытался пафосно нас согнать с нашего столика, бряцая своим выглаженным лицом) формируют наше отношение к жизни, пытаются оправдать путь поражения с ранних времен. Экклезиаст, которого любят цитировать даже больше чем Борхеса, легко и просто заявил: «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа».
И что удивительно, с ними не поспоришь. Вчера вечером смотрел еще одну жвачку для своего коровьего мозга. Глупый сюжет про неудачников. Неудачник-писатель, неудачник-актер, вино, страшные женщины, этакий «американский пирог» для людей старше 40. Пока мы ехали сегодня в маршрутке я не сдержавшись, от всей своей никчемной душонки, начал издеваться над ними, рассказывая сюжет другу и доброй половине автокорыта. И вот, когда надо было, уже поместить героев в бочку с серной кислотой, я заметил: все кончилось хорошо. Писатель обрел любовь, актер женился, а кино закончилось. На меня устремилась добрая дюжина глаз полных ненависти. Никто не ждал такой концовки. Герои должны умирать. Я к сожалению забыл этот старинный постулат. Сюжет не должен стать мифом, то есть пятым сюжетом. Ибо тогда Борхес превратится в моих глазах в никчемного слепого старикашку, который обдурил меня, запретив выходить за предел…
…я вглядываюсь в мерцание раздолбанного ноута и понимаю, что мне некуда стремиться и хотеть чего-то иного, кроме того, что у меня уже есть. Лежать на диване, придумывать спортивные новости и строить бездарные сайты. Моя маленькая надежда в том, что это все-таки не сюжет, а миф, кроется в улыбке. Простой улыбке…
…и возможностью выключить телевизор, забраться в свою библиотеку, и попытаться найти все-таки пятый сюжет.