Геннадию Шалюгину - 65 лет (Геннадий Шалюгин) / Проза.ру

Геннадию Шалюгину - 65 лет

            Справка: Геннадий Александрович Шалюгин родился 6 сентября 1946 года в России, в Горьковской области. Окончил Арзамасский пединститут имени Аркадия Гайдара, аспирантуру в Москве. Кандидат филологических наук, доцент, член-корреспондент Крымской академии наук. Четверть века возглавлял Дом-музей А.П.Чехова в Ялте, заслуженный работник культуры Украины. Член Союза писателей России, член Правления Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма, являлся председателем Ялтинского Литературного общества имени А.П.Чехова. Автор 10 книг и 450 публикаций в изданиях Украины, России, Германии, Великобритании, США, Южной Кореи, Турции. Лауреат литературных премий имени А.Чехова, М.Волошина, А.Домбровского. Кавалер ордена Дружбы (Россия), почетный гражданин города Ялты. В настоящее время пенсионер.

- Г.А., вы родились 65 лет назад в России. Откуда ваши корни?
- Я нижегородец, родился на юге Горьковской области неподалеку от пушкинского Болдино. Прадед был раскулачен и сослан в Сибирь, в Иркутскую область. Отец – фронтовик, в боях за Москву получил ранение разрывной пулей, потом работал в органах милиции. По материнской линии я – сельский интеллигент: пятеро ее братьев были учителями сельских школ, играли на музыкальных инструментах, составляли семейный оркестр. По первому образованию я тоже педагог, учитель русского языка и литературы. По окончании учебы был оставлен на кафедре, потом окончил аспирантуру, защитил диссертацию по творчеству Чехова. А начинал - как журналист районной газеты: был фотокором, литсотрудником, в 18 лет заведовал отделом. Ребята в мои годы бегали с мячом, а я отвечал за разворот, должен был строчить «сямо и овамо». Школа многописания – как у молодого Чехова.

- Вы упомянули пушкинское Болдино…
- В усадьбе поэта я впервые побывал года в четыре, в пять - отец возил нас туда много раз. Потом меня постоянно тянуло в места, освященные именем Пушкина. Жил в Арзамасе, хранил даже гвоздь из дома, в котором останавливался поэт. Был в пушкинских местах Москвы и Подмосковья – в Вяземах, в сельце Захарово, где прошли детские годы Саши Пушкина. Был в Михайловском, в Святых горах, в Петербурге… Не скажу, что именно Пушкин вдохновлял меня на писательство: стихи сочинял с детства, но самую первую поэму пытался сочинить именно про Пушкина в Болдине. Параллельно писал и фантастический роман… От фантастики отошел, сейчас в этом жанре пробует силы мой сын Олег. Получается. Один рассказ уже опубликован.

- Как случилось, что вы стали чеховедом?
- Научная моя юность прошла в Москве и Ленинграде - я слушал лекции и набирался ума, что называется, из первых рук. Мне довелось общаться с выдающимися специалистами по русской литературе академиком Алексеевым, Ю.Лотманом, Б.Егоровым, К.Муратовой. С Н.Скатовым, директором Пушкинского Дома в Петербурге, у нас был общий руководитель – московский профессор А.И.Ревякин. Много помогали мне доктора филологии С.Шаталов, сотрудник Института мировой литературы, и В.Основин, проректор Литературного института в Москве. Они были моими учителями еще в Арзамасе. Чехов возник на горизонте не случайно: с младых лет моим кумиром был русский интеллигент, выходец из народа, который поставил свою жизнь на службу тому же народу. Чехов как раз и был таким интеллигентом. «Все мы народ, и все то лучшее, что мы делаем, есть дело народное», - говорил он. Со студенческой поры я отпустил «чеховскую» бородку… Разве что пенсне не носил…
Получилось так, что в аспирантуру я попал в Москву. Было это в середине 70-х годов. Тогда была жива племянница писателя Евгения Михайловна Чехова, дочь младшего брата писателя. Обаятельная старушка! По примеру своего батюшки она вела своего рода летопись чеховской семьи, написала великолепные мемуары, который начинались с того момента, когда в Ялте стало известно о смерти Антона Павловича…Было ей тогда шесть лет… Дядя Антон - ее крестный отец.
В ее московской квартире на Пятницкой улице собирался литературный и театральный бомонд. Тут бывали и режиссер О.Ефремов, и писатель В.Лакшин, и актер В.Невинный, и чеховеды З.Паперный, Э.Полоцкая, Е.Сахарова… Атмосферу творчества, которой были проникнуты эти капустники, жадно впитывала моя молодая душа. С Евгенией Михайловной я потом был дружен многие годы – именно она порекомендовала молодого чеховеда на работу в Чеховский музей в Ялте. Тогда я уже вел дневники, и многие впечатления потом отразились в «Записках музейного человека» - это своего рода эссеистика мемуарной окраски.

- Как же вы, вузовский педагог, стали «музейным человеком?
- Ну, тут главную роль сыграла именно Евгения Чехова. Она очень переживала за судьбу Белой дачи в Ялте, которая к середине 70-х годов прошлого века стала очень плоха. Увы, Чехов построил ее на краю оползня, который по иронии судьбы теперь называется «Чеховским». Оползень, естественно, полз, приходилось ремонтировать дом каждые 5-7 лет, потому что трещины в стенах расходились на сантиметр-два.. Надо было создавать современную литературную экспозицию, чтобы перенести туда основную экскурсионную нагрузку. Посещаемость тогда была – по 130-150 тысяч в год! Для сравнения: сейчас она составляет 30 тысяч в год…
Вот так благодаря племяннице Чехова и по направлению Министерства культуры СССР молодой чеховед из Арзамаса и попал в Ялту. Так сказать, прошел страну от А до Я… Ремонт мемориала был завершен в 1980 году. Я приехал в Ялту в 1981 году. Через три года была открыта литературная экспозиция. Меня назначили директором. Началась новая жизнь.

- И что же нового появилось в жизни музея?
- Пришлось начинать с нуля. Согласно справке Минкультуры, в постановке (а не просто в улучшении!) нуждались все стороны музейной работы – и фондовая, и массовая, и собирательская, и методическая, и научная. Чеховский музей стал играть ведущую роль в культурной жизни Ялты. Мы ввели в практику ежегодные международные научные Чеховские конференции, издавали сборники научных статей, осуществляли профессиональную подготовку юных экскурсоводов, стали инициаторами ежегодных фестивалей искусств «Дни Чехова в Ялте»…

- О фестивалях подробнее…
- Первый такой фестиваль прошел в 1985 году, когда отмечалось 125-летие со дня рождения писателя. Перед этим у меня был большой разговор с Олегом Николаевичем Ефремовым, который стал художественным руководителем МХАТа. Мы сидели на «горьковской скамейке» в саду, я развивал мысли о необходимости проведения в чеховском городе ежегодных встреч с ведущими театрами страны, а там – и с зарубежными коллективами. Ефремов курил и молча слушал. У него в голове, вероятно, вертелось что-то подобное. Борьба молодого режиссера за возрождение прославленного, но сникшего МХАТа иногда приводила его в отчаяние. Он говорил в сердцах: «Все! Брошу Москву и уеду со студентами в Ялту!» Когда я закончил монолог, Ефремов сказал: «Все так, но нужен сильный союзник». «Так будьте им!» - воскликнул я.
   Так и началось. Министерство культуры СССР издало приказ. Совместно с горисполкомом решено было проводить фестивали в апреле, когда природа уже расцветает. Апрель оказался удобен и потому, что именно в апреле 1900 года к Чехову приехала труппа МХТ, в апреле 1921 года был создан музей Чехова, в апреле 1944 года Ялту освободили от фашистов… Тогда же сложилась структура фестивалей. Они стали фестивалями искусств, то есть, в них принимали участие и театры, и деятели кино, и художники, и музыканты, и ученые-чеховеды, и ялтинская художественная самодеятельность. Проводили Праздник улицы Чехова, выставку картин крымских художников «Чеховская весна». неделю чеховского фильма. Помнится, прославленная актриса Ия Сергеевна Саввина проводила в кинотеатре «Сатурн» презентацию фильма «Дама с собачкой», рассказывала, как проводились съемки на ялтинской набережной.
Художественный театр был непременным участником фестивалей. Были здесь и драматический театр на Таганке, и Малый академический, и труппы из Воронежа, из Липецка, из Прибалтики. В 1985 году фестиваль стал международным – к нам приехал театр Вигсинхаз из Будапешта, потом труппа из Вроцлава (Польша), из Осло (Норвегия), из Бостона (США)… Надо сказать, что Ялта – идеальное место для международных фестивалей. Я бы предложил подумать, как превратить наш город в фестивальную столицу стран Причерноморья. Для этого можно получать гранты ЮНЕСКО и других европейских организаций.

- Можете ли вы сформулировать ваше ноу-хау в музейном деле?
- Прежде всего – опора на науку. Это касается практически всех сфер музейной жизни. Благодаря ежегодных научным Чтениям сотрудники музея приобщались из первых рук к самым современным идеям и открытиям в чеховедении. На основе разработок НИИ «Леспроект» мы провели реконструкцию чеховского сада: выявили подлинные чеховские деревья, убрали самосев. Обнажилась удивительная идея, которую Антон Павлович заложил в основу сада. Это сад типа «вечная весна»: он цветет и в январе, и в феврале, и весной, и летом, и осенью… В 1990 году фондовая, хранительская работа была переведена на компьютерную базу. У нас уже тогда было три компьютера, учет и движение экспонатуры велся на основе специальной программы, разработанной в «Гипротеатре» (Москва). Музей стал южной экспериментальной базой для испытания и внедрения современных средств защиты экспонатов от биологических вредителей и от ультрафиолетового облучения, которое губительно для старинных вещей. Солнце у нас на юге сами знаете, какое… Обновилась экскурсионная работа: мы внедрили системы радио-гид, которая позволяла обслуживать одиночных посетителей на русском, английском и немецком языках. Видеоустановка позволяла демонстрировать практически всем посетителям фильм собственного производства о чеховском саде и Белой даче – до 600 показов в год. Одними из первых
мы стали работать с интернетом. Завели собственный сайт на трех языках. И так далее, и тому подобное…

- В начале 80-х годов вы принимали «Домик-музей Чехова», а через четверть века он превратился в целое музейное «гнездо». Это ваша заслуга?
- Ялта – город Чехова, и чем зримее присутствие образа писателя в жизни города, тем интереснее в нем жить и отдыхать. Сохранилось много зданий, где бывал Антон Павлович. Это и гимназия, и лечебница Авенариуса, где жил его лечащий врач И.Альтшуллер, и городской театр, и гостиницы «Мариино», «Россия», и дом Ярцева… Мы остановились на двух объектах, на которых недостаточно иметь памятную доску - их следовало музеефицировать. Это дача Чехова в Гурзуфе и дача К.Иловайской «Омюр» в Ялте. В Гурзуфе писатель работал над пьесой «Три сестры», на даче потом много лет отдыхала жена писателя, знаменитая актриса Ольга Книппер-Чехова. В гостях у ней бывали Святослав Рихтер, Олег Ефремов, актеры МХАТа… Ефремов мне рассказывал, что именно здесь к нему пришла идея создания новаторского театра «Современник». Музей мы открыли тут в 1995 году, после основательной реставрации здания. Через десять лет создали музей и на даче «Омюр» - в комнатах, где писатель жил и работал полгода в 1898-99 годах. Здесь он написал знаменитый рассказ «Душечка», здесь редактировал свое первое Собрание сочинений… Встречался с Максимом Горьким, с Максимилианом Волошиным. В здании бывал Лев Толстой! Сам Бог велел сделать дачу «Омюр» значимым культурным местом. Я счастлив, что в этой работе есть и мой весомый вклад. Создание музея на «Омюре» стало для меня и «дембельской» работой – в 2006 году после двух инфарктов я вынужден был уйти на пенсию …

- Тяжело ли было уходить из директоров - вы пробыли на этом посту почти четверть века?
- Конечно, тяжело, но драмы не было. Я перестал быть администратором, но остался ученым – писал книги и статьи, остался педагогом – преподавал в университете, остался писателем – сочинял рассказы и стихи. Пока позволяло здоровье, ездил на международные конференции - в Стамбул, например. Раньше летал аж в Сеул – на другую сторону планеты! Как чеховед я издал шесть книг, одна из них в 2010 году была отмечена дипломом первой степени на международном конкурсе на лучшую книгу о Чехова. На днях в Москве вышел сборник «Осенний переход» - это моя третья книга стихотворений. Продолжаю активную общественную работу - являюсь членом общественного совета по культуре при Ялтинском горисполкоме, членом комитета по присуждению премий имени Чехова, членом Правления Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма. Недавно был избран председателем Ялтинского Литературного общества имени А.Чехова. Готовим очередной литературный фестиваль «Чеховская осень», который привлек поэтов из Украины, России, Белоруссии, Германии и других стран. Издаем очередной творческий сборник произведений ялтинских литераторов «Наш Чехов». В обществе собралась «могучая кучка» творческих людей - Тамара Егорова, Александр Никитин, Валерий Мухин, Владимир Миронов, Адольф Зиганиди, Елена Волкова, Инна Козеева, Владимир Прохоровский… Многие из них – члены российских и украинских творческих союзов. При поддержке города мы готовы горы свернуть! Собираемся мы на даче «Омюр», проводим вечера и на «Белой даче» - спасибо молодому директору музея Александру Титоренко.

- Перейдем на личности. Ваши литературные предпочтения?
- Я воспитан на русской классике, которая настолько богата, что способна питать русскую культуру еще не одно столетие. Но писать «под Пушкина» или «под Чехова» и осознавать себя литератором… Смешно. Я тяготею к документальной прозе, к очерку, эссе, в которых можно позволить себе «пофилософствовать». Когда были написаны книги о Чехове – они, кстати, тоже документальны - я опубликовал в журнале «Брега Тавриды» философское эссе «Вариант сознания – 1». Это размышления о Боге, природе, человеке. Почему именно в «Брегах Тавриды»? Журнал был основан замечательным прозаиком и философом, автором серии романов об античности и современности, зачинателем современной литературы Крыма Анатолием Ивановичем Домбровским. Ему и посвящена моя работа.

- А стихи? Пишутся?
- Стихи писал с младых лет, бредил стихами. После инфарктов струя было иссякла, а сейчас вот проснулась снова. Особенно плодотворно «сидение» на даче, в окружении природы. Пишу о цветах, которые стараниями жены Татьяны заполонили сад, пишу о синицах, о скворцах… Все чаще обращаюсь к творцу этой божественной красоты... Осваиваю поэтическое наследие прошлых эпох - особенно мне нравится японская классическая поэзия Басе. Написало серию стихотворений в стиле «хокку» и «танка», в том числе и о японской трагедии на Фукусиме. Пленен прозой Сенагон, которая написала потрясающую по изяществу книгу «Записки у изголовья» и была зачинательницей жанра эссе десять веков назад. Эссеистика мне близка по духу. Лет десять назад в Москве была опубликована моя повесть–эссе «Шкаф. Инвентарная книга». Это была эпатажная проза –я придумал даже особый творческий метод - «инвентаризацию»… Но была тут и злоба дня - распад Югославии, балканская война, которые показали внутреннюю противоречивость славянского мира. Она ощущается и сейчас – в отношениях Украины и России. Это больная тема: я родился в России, мне больно видеть, как от огромного айсберга откололась огромная льдина и дрейфует неведомо куда… Мы, люди русской культуры, по мере сил стараемся противостоять разрыву вековых связей. Вот и музей «Чехов и Украина» на даче «Омюр» призван подчеркнуть органическое родство русской и украинской культур. В жилах Чехова, не разделяясь на фракции, текла русская и украинская кровь. Он стал классиком русской литературы, но понимал и любил украинскую мову, украинский юмор, украинскую природу. Чехов – образец для подражания всех людей, которым судьба назначила жить в Украине.

- А хобби у вас есть?
- С детства я был «всеядным». Всю жизнь интересовался космосом, физикой, химией, биологией, историей, литературой, искусством. Пережил увлечение живописью, скульптурой, театром – даже был режиссером студенческого театра, капитаном команды КВН. Собирал книги, писал стихи, прозу, научные и критические статьи. Любил путешествовать – побывал в Германии, Венгрии, Польше, Финляндии, Англии, Турции, Корее… Сейчас, к сожалению, я невыездной – болезни не пускают. Зато путешествую по Интернету, имею там несколько творческих страниц, активно публикуюсь. Благодаря другу Валерию Павлотосу погружаюсь в мир кино. Появилась возможность чаще бывать на природе – живу на даче окнами в сад, вожусь с таксом Билли. Слежу за успехами внучки Насти – она обещает стать оригинальным художником. Ну, и, конечно, обмозговываю новые замыслы. Задумок много, дай Бог здоровья, чтобы сделать еще что-нибудь интересное.

- Ваша любимая фраза?
- Болейте Чеховым – и не болейте чеховскими болезнями.

- В заключение, если можно – стихи. Из последних.
- Стихи о сердце – это моя больная тема. Посвящены они замечательному кардиологу Юрию Михайловичу Лучино. И написаны они в ритме, который мы постоянно ощущаем в груди.

            Сердце

Мы пишем заметки, вкушаем котлетки,
Лежим, наживая живот.
А в замкнутой клетке, как птичка на ветке,
Поющее сердце живет.

Состарится дева, наследница Евы,
А сердце всегда на посту.
Оно от рожденья колотится слева,
Но чую его правоту.

Природа привычно меняет обличье.
Как сладостен сон под сосной!
И пение птичье, и волны величья
Вливаются в сердце весной.

Холодны росы осыпали косы,
Устали уста ворожить.
Мы ласково просим багряную осень
Сердечный пожар потушить.

Бывает - прихватит, бывает - накатит
Тоска - ни вздохнуть, ни запеть.
Но ангел в халате, в больничной палате
Готов твое сердце согреть.

Как радость сердцу от звонкого скерцо
Шальных соловьев поутру!
А в горести сердце - как ржавая дверца –
Скрипит на холодном ветру.

И можно ль согреться от корочки хлебца,
Небрежно положенной в рот?
Рассердится сердце, ударится в дверцу,
Сорвется в смертельный полет…

…И жизни основы, и магия крови –
Все в ритмах сердечных сюит…
А тайну любови в Божественном Слове
Вселенское сердце таит…

(Кунин Михаил. Реликт творческой интеллигенции. // Ялта коммерческая и культурная, 9 сентября 2011)