А дело было так.
В том году мы зарезали козу Белку. Я долго не соглашалась её резать. Белка была красивой и большой умницей. Но молока давала мало и только толстела день ото дня. Сначала я думала, что она ждёт козлят, но оказалось я ошиблась.
Зарезали мы её в октябре.
Почему в октябре, а не на ноябрьские праздники? А это у родни спросите, почему им было невтерпеж?
Ну так вот значит.
Зарезали мы её, все конечно, сделали чин по чину. Шкуру сняли, обмыли, мясо разделили, что на засол, что на тушёнку. Мяса, правда, в ней было немного, всё в основном в жир ушло. Жир мы перетопили в хозяйстве всегда пригодится. Особенно, когда пироги печь или блины жарить. Ох, уж и вкусные они получаются!
Так вот, разделали козу, а голову я попросила сына закопать в конце огорода. Да видно плохо просила или сказала неубедительно, повторить надо было не один раз, чтоб унёс подальше и закопал глубже. Вот эта голова и дала мне жару.
На следующий год, когда разъехались все дачники, а свой огород был почти убран, я решила прогуляться по соседним участкам. Мы всегда по осени совершаем такие прогулки. У дачников ведь как заведено? Насадят в огороде всего много-много, вырастят урожай, а увезти не могут, не на чем. Единоличный транспорт не у всех имеется, а несколько раз ездить в город и назад теперь накладно стало, легче ничего не сажать, а покупать все на рынке. Но они упрямые, а потому каждый год повторяется одна и та же история: сажают, но не вывозят.
Вот мы и добираем: у кого морковь да свеклу, а у кого сливы да яблоки. Свою ягоду едим, а чужую варим.
В тот раз я набрала шиповника. Он в тот год богатым уродился, крупным и сладким. Хороший чай получится из такого шиповника! Не страшна никакая болезнь.
Набрала я его, принесла, перебрала, на печь раскинула. А пока печь растапливала, пока по дому возилась, погода-то и поменялась. С утра светило солнце, жарко было, как в июле, а потом вдруг тучи откуда-то набежали, вот-вот дождь мог пойти.
А тут случилось мне на огород пойти. Зачем, не помню. Помню только, что с лопатой вышла. Понесло меня к навозной куче, я хотела там что-то выкопать, а вот что? Помню, вышла, иду, уже смеркаться стало, то ли к грозе дело шло, то ли все вместе…, не помню.
Капнула я, а в это время молния как сверкнёт, и вдруг откуда ни возьмись, как вылезет из земли голова с рогами и на меня.
- Батюшки мои! Что это? Что это такое?
И гром как загремит… Я с испугу не знаю что делать. Лопату бросить жалко, не моя, Елены - соседки моей. Лопату тяну, а вместе с ней голова с рогами ко мне тянется.
- Боже праведный! Что же это такое! – и как стояла я так и упала тут же на четвереньки. Крещусь, а сама думаю: "За что? За что?"
Потом вспомнила и поняла карает он меня не зря. Сколько раз себе твердила: «Не ходи по чужим огородам». Детей и внуков учила уму- разуму, а сама вот, хожу не стыдясь. Вот за это и карает он меня, - думала. - Грех это, не твое, так пусть себе лежит.
- Но пропадет же, - кто-то внутри меня говорит.
- Не пропадет, птицы склюют, мыши съедят, - кто-то другой ему отвечает.
- Объедятся, - говорю я.
- Поделятся…
- Тогда пусть делятся со мной, - кричу я.
Опять молния сверкнула, гром загремел, а голова…
- Не подумайте, что я вру, вот истинный крест, всё так и было. А голова, голова вдруг заблеяла.
- Господи! – воскликнула я, - За что ты меня так караешь? Я все посты соблюдаю, когда могу, в церковь не хожу, это правда. Так ведь она далеко, да и ездить некогда, работы много, а помощников нет. На днях вот сына просила помочь, а он меня попросил помочь у него на огороде справиться, теперь внуки одолели и Мишка…
- Господи! За что меня, а не Мишку? Он всю жизнь пьёт, на пенсию почти не заработал, дома у него хуже, чем в хлеву, семья от него ушла… Господи! За что?
И в этот момент раздался самый сильный раскат грома, и первые крупные капли дождя посыпались на землю. А я, как была на коленях, пятясь и молясь, ползком добралась до дома. Закрыла за собой все двери на щеколды и долго, не шелохнувшись, сидела взаперти при полной темноте.
Всю ночь меня дрожь пробирала и кошмарные сны виделись: то Мишка снился с рогами. Он кричал мне: «Предательница, родного брата предала». Он кружил, приплясывая, надо мной и повторял: «Предательница»!
Потом снились дачники, которые хором кричали мне: «Отдай всё по-хорошему, отдай!»
…Наутро я проснулась от стука в окошко.
- Женя! Проснись! Пора «Звездочку» выгонять в стадо.
Звездочка – это моя вторая коза, сестра «Белки».
Я встала, ничего не соображая, но Звездочку выгнала. Села на крыльце. Память медленно возвращалась ко мне: «Что же это было? Пойти на огород посмотреть, страшно. Не ходить, стыдно».
Вдруг услышала голос брата: «Ты чего»?
Я подняла голову, передо мной стоял Мишка без рогов.
- Ты чего, как ошпаренная? - повторил он, удивлённо поглядывая на меня.
Мишка был трезвым как стёклышко, что с ним случалось крайне редко.
- Так ты чего такая? - осторожно переспросил он, не переставая разглядывать меня.
- Какая?
- Как будто на тебя кирпич сверху упал?
- Упал, не упал…, -начала было говорить я и внезапно, уставившись на брата, выкрикнула: - Мишка, признайся, ты давно у меня на огороде был?
- А что? – настороженно спросил он.
Своего огорода у Мишки давно не было. Земля поросла бурьяном. Мишке сажать некогда было, он пил. А потому, когда что-то надо было под закуску, он шёл ко мне на огород.
- Я тебя спрашиваю: «Когда ты в последний раз был на моём огороде»?
- Когда, когда? – в растерянности повторял Мишка, не ожидая от меня такого резкого выпада.
- Когда? - повторила я, не отрывая от него глаз.
- Да я не помню. А что? - воскликнул он, соскакивая со скамьи. - Что-нибудь пропало, так это не я. Я огурцы твои не трогал.
- Да не про огурцы дело-то, - говорю ему, а сама продолжаю смотреть ему в глаза.
- И кабачки не трогал.
- Говорю, не про них дело, - пытаюсь остановить его.
- А про что? Тыквы твои я не ем, ты сама знаешь. Что у тебя ещё взять-то?
- Картофель.
- Нет, картошку я еще не копал. Сама говорила, что помогать тебе не надо.
- Как это не надо? - сердито выкрикнула я, продолжая на него нападать:- А есть ко мне приходить надо? А зимой ты к кому пойдешь? Ишь ты, не надо. Выкрутился! Дожил до старости, а ума как не было, так и нет.
- Да чего ты ко мне прицепилась? - медленно отступая от меня,возмущенно воскликнул Мишка. - Не брал я у тебя ничего!
- Я не спрашиваю у тебя, брал или не брал? - не сдавалась я. - Я спрашиваю, был ли ты на огороде?
- А-аа…, не помню. Давно не был. А что? - спросил Мишка с интересом поглядывая на меня.
Я ещё раз внимательно взглянула на него, думая при этом, говорить ему или нет? И решительно махнув рукой, стала рассказывать:
- Да понимаешь, какая- то странная история со мной вчера приключилась. Мне на огороде черт привиделся.
- Черт?! Если бы ты пила, например, как я, то я бы тебе сказал, что пить надо меньше, а так…
- А так не так и не этак, - вздохнула я и, помолчав, попросила брата, - Миш, сходи на огород ко мне, посмотри, кто у меня там?
- Ну ты даешь! Полчаса допытывалась, ходил ли я на огород, а теперь сама меня туда посылаешь. Ишь, чего привиделось! Черта захотела увидеть. Говорил я тебе, не пей на ночь крепкого чая, вот и привиделось.
- Мишаня, сходи, а я завтраком тебя угощу.
- Она – завтрак, а я с чертом должен разговаривать. Ладно, схожу, посмотрю на твоего черта. Чтоб ему пусто было…
Вернулся Миша быстро, держа в руках скелет головы с рогами. Увидев эту голову, я перекрестилась и подумала: «Господи, ну за что ты меня так караешь?»
Ах, этот Петька, ну я покажу ему! Чуть мать на тот свет не отправил!
Так мы и жили, дружили, спорили до хрипоты, смеялись и опять спорили. И жить бы Мише долго- долго, да водка ему не дала, - в который раз горько вздыхая, выкрикнула Женя и, оглянувшись не слышит ли кто, всхлипнула, покачав головой.
(продолжение следует)