Остров Счастливого Змея. Часть 2. Шаман

1

– Могла ли семья Михайловых представить, что продукты, купленные в магазине, собраны на свалке?
– Торгуете тухлыми продуктами?!
– Это всё надумано! Я не делал копчёных окорочков!
– Для сухих и ломких волос! Для девяноста процентов восстановления волос изнутри и снаружи, а теперь ещё больше геля для ухода за волосами в одной упаковке!
– Ну, как дела у нас во рту?
Кусок живого мяса пульсировал в окровавленной руке. К горлу подкатила тошнота.
«Бред какой-то! – подумал Александр. – А во рту и правда отвратительно, пить хочется».
Он открыл глаза: белый потолок. Наклонил голову: три мужика в домашней одежде лежат на койках и смотрят телевизор. Александр сел на кровати, потянулся к бутылке с водой, стоящей на тумбочке.
– О! Очнулся! Надо сестру позвать, – один из соседей с каким-то недоверием посмотрел на Александра и вышел.
– Давно я здесь? – спросил Александр.
– Третий день, как из реанимации перевели, – ответил сосед напротив. – Ты тут наделал переполоху! Каждый день консилиум у твоей койки. Говорят, уникальный случай.
– Отсюда позвонить можно?
– Домой что ли? Да твоя полчаса назад ушла. Целыми днями сидит.
Александр поднялся. Голова закружилась. Он снова сел.
В палату ворвалась медсестра:
– Ложитесь немедленно! Вам нельзя вставать! – она выскочила в коридор. – Надя, зови Валентину Петровну, «уникальный» очнулся! – забежала обратно, почти насильно уложила Александра. – Лежите, лежите спокойно! Вам нельзя шевелиться. Сейчас придёт врач.
Вошли сразу три женщины в белых халатах.
– Вы проснулись? Вот и хорошо, сейчас мы вас послушаем. Как вы себя чувствуете?
– Нормально. Скажите, долго я буду здесь лежать?
– У вас серьёзное заболевание. Придётся немного отдохнуть у нас. Помолчите, я вас послушаю.
Она тщательно прослушала грудную клетку, заставила перевернуться. Потом измерила давление.
– Ну, что? – спросил Александр.
– Показатели в норме. Но вы должны лежать. Строгий постельный режим!
– Скажите, а позвонить можно? Мне нужно жене позвонить.
– Ваша супруга всё знает. Она вас навещает. Завтра тоже, вероятно, придет. Вам вставать нельзя!
– Но почему? Я же хорошо себя чувствую!
– Я не имею права изменять ваш режим. Завтра будет ваш лечащий врач, он всё решает. До завтра лежите!
– А поесть тут что-нибудь можно? – он вдруг почувствовал острый приступ голода.
– Скоро ужин, сестра принесёт вашу порцию.
– Скажите, а какой диагноз мне поставили?
– Лечащий врач вам всё объяснит. Ни в коем случае не вставайте! – сказала строгая врачиха и вышла вместе с сестрами.
Александр не мог лежать. Хотелось действовать. Особенно он хотел позвонить домой. Ведь Зоя, наверно, напугана, переживает. Ей срочно нужно сообщить.
– Мужики, а где здесь телефон?
– На первом этаже автомат. Но там карточка нужна. Утром в киоске купишь, – сказал сосед напротив.
– Дайте, пожалуйста, вашу. Мне один короткий звонок сделать. Жена ведь беспокоится!
– Да брось, с бабой ничего не сделается. Они твари живучие! – сказал до сих пор молчавший мужик на угловой койке. – Завтра припрётся, ещё скандал тебе устроит, что валяешься здесь, денег не несешь. Они же все только о деньгах думают!
– Тебя всё равно сейчас не выпустят, полежи пока, – сказал сосед. – После отбоя подойдёшь к дежурной, она тётка хорошая, поговоришь, может, пустит.
Позвали на ужин. Мужики ушли. Александр поднялся. Самочувствие было отличным, если не считать лёгкой слабости. В ванной с удивлением обнаружил в кране горячую воду и с удовольствием вымылся. Уже вытирался, когда в дверь забарабанили:
– Больной! Забда!
– Что?
– Вы почему нарушаете? Быстро в постель!
– Что же мне и умыться нельзя? – спросил Александр, выходя из ванной.
– У вас постельный режим. Быстро ложитесь! Вот ваш ужин.
Пшённая каша с половинкой солёного огурца мало впечатляла, но Александр съел всё. Стало совсем хорошо. Но остро захотелось курить.
Вернулись соседи по палате. Сразу включили телевизор.
– А где вы курите, – спросил Александр соседа.
– В больнице курить запрещено. Выйдешь, направо, в конце коридора дверь на пожарный выход. Она сверху на гвоздик закрыта. Там и курим. Только смотри, чтобы врачиха не засекла!
– Спасибо. Ну, тогда угости сигареткой, – попросил Александр.
Он осторожно приоткрыл дверь, выглянул. В коридоре никого. Спокойной походкой прошел до указанной двери, отогнул гвоздь. И с удовольствием накурился! Жизнь вернулась. Осталось позвонить Зое.
В палате бубнил телевизор. Смотрели передачу «Федеральный судья». Александру хотелось сосредоточиться, вспомнить сон, но телевизор мешал. Особенно реклама. Она просто лезла в голову сквозь все мысли.
– Как вы можете это смотреть? – не выдержал он.
– А что, прикольно! Сейчас по другой программе «Дом-2» начнется. Вчера там одна баба знаешь как…
– Не, мужики, я это не смотрю.
– А что ещё делать? Без телевизора плохо.
Александр с трудом дождался отбоя, взял у соседа телефонную карточку и еще одну сигарету. Тихонько подошел к дежурной медсестре.
– Добрый вечер, – сказал он шепотом.
– Вы почему встали?! – тоже шёпотом спросила она.
– Мне очень нужно позвонить! Жене. Представляете, как она беспокоится, а я тут здоровый, и не могу ей сообщить. Вы же женщина, неужели не понимаете?
Медсестра оценивающе посмотрела на него, молча встала, сделала жест рукой, открыла ключом дверь.
– Под мою ответственность. Не подведите меня. Пять минут! – прошептала она, выпуская Александра.
Он бесшумно спустился по тёмной лестнице, нашел телефон.
– Да, – голос сына.
– Юра, привет! – прошептал Александр в трубку.
– Кто это? Папа, ты! Как ты?
– Всё нормально, Юра. Я здоров.
– Что с тобой было?
– Целое приключение! Я потом расскажу. Позови маму.
– Сашенька! Саша! – восторженный голос Зои. – Как я рада! Как ты себя чувствуешь?
– Отлично! Завтра будет мой врач, скажу, чтобы выписывал.
– Как я рада! Ты не представляешь, как я перепугалась, чего только не передумала!
– Потому и звоню. Не переживай, моя хорошая, скоро встретимся. Мне надо идти, а то заругают. Пока.

Ночью не спалось. Сосед громко сопел. Хотелось есть и курить. Под утро Александр все-таки уснул.
– Укольчики! Просыпаемся! Температурку меряем! – разбудила всех сестра. – Поворачиваемся, укольчик делать!
– Что вы мне колете? – спросил Александр.
– Что врач предписал, то и колем. Спускайте штаны!
– Ну, я же должен знать…– поморщился Александр от боли.
– Что изменится, если я скажу вам название лекарства? Вы что, латынь знаете? Вы болеете, мы вас лечим, и нечего лишние вопросы задавать!
На завтрак манная каша и прохладный жёлтый чай. «Эх, настоящего чайку бы сейчас!» – подумал Александр.
После завтрака в палату прибыл лечащий врач со свитой. Это был профессор, светило. Ассистенты с обожанием ловили каждое его слово.
– Так, дорогой, я вижу, вы неплохо выглядите. Давайте, мы вас осмотрим. Ну, что ж, поздравляю, неплохо, неплохо! Вы помните, как вы заболели?
– Это было в экспедиции. Я промок, наверно простыл… Не знаю.
– Скажите, вас никто не кусал, я имею в виду насекомых, змей?
– Ну, комары кусали. Они всех кусали каждый день.
– Так… А что-нибудь необычное не припомните?
– Да ничего необычного не было.
– Вы хорошо помните своих сотрудников, родственников?
– Конечно! Я вообще здоров, чувствую себя отлично! Только есть хочется, – Александр попытался приподняться.
– Лежите, пожалуйста! Вам не следует подниматься.
– Но я нормально себя чувствую.
– Это не вам судить. Полежите у нас, отдохнёте. Мы вас понаблюдаем, подлечим.
– И сколько мне здесь валяться?
– Я думаю, за месяц мы вас поставим на ноги. Вас необходимо тщательно обследовать. Могут быть побочные явления.
– Месяц?! Доктор, я отлично себя чувствую! На каком основании?
– Успокойтесь, пожалуйста! Вам кажется, что у вас хорошее самочувствие. Но кому, как не врачу, лучше знать, что могут быть рецидивы. Ведь менее суток назад вы были без сознания! Мы должны исключить побочные явления, возможные осложнения. Так что лежите и выполняйте указания медперсонала.
Александр был шокирован: месяц лежать!
– Позвольте мне хотя бы ходить! А то меня в туалет самостоятельно не пускают...
– Пожалуй, да, можно иногда прогуливаться. Но будьте предельно осторожны! Никаких простуд, переохлаждений, утомлений! И о любом недомогании сразу докладывайте сестре. Я рад, что вы пошли на поправку. Буду навещать вас два раза в неделю. До свидания.

Днем пришли Зоя, Ира и Юра. Как он рад был их видеть! Зоя с Иркой бросились обниматься. Юра сдержанно, по-мужски поздоровался за руку.
– Пойдёмте на улицу, – предложил Александр. – Я соскучился по свежему воздуху.
Они нашли свободную лавочку в дальнем углу больничного двора. Воздух был свежим условно: за бетонным забором сплошным потоком шли машины. Но всё равно было хорошо. Зоя принесла всяких вкусностей, а главное, кусок запечённого мяса! Александр, наконец, наелся, вытащил сигарету из новой пачки.
– Сашенька, что же с тобой было? Что врачи говорят? – спросила Зоя.
– Врачи этого знать не могут, поэтому напускают туман, говорят умные слова.
– Ты так говоришь, будто знаешь свой диагноз.
– Зоя, да не было никакой болезни. Я просто долго спал.
– Ты был «там»?! – она пристально посмотрела ему в глаза. – Как ты мог?! Ты не представляешь, что мы пережили!
– Ну, подожди, Зоя! Ну что ты сразу плачешь? Не сам же я это устроил. Неужели ты думаешь, что я ради развлечения напугал семью, сорвал экспедицию и озадачил всю больницу?
– Подождите, родители, – вмешалась Ира. – Папочка, разъясни нам с Юрой, о чем вы тут с мамой говорите. Где «там» ты был столько дней, и кто тебя «туда» отправил.
– Да, пап, ты обещал рассказать о твоем приключении, – добавил Юра.
– Может, не надо травмировать детей? – тихо сказала Зоя, вытирая платочком слезы.
– Ха, мамочка, из всех нас только тебя травмируют всякие триллеры! Мы что, с Юркой, малыши? И ведь «хэппи-энд» уже есть – папа с нами и вполне неплохо выглядит.
– Ладно, слушайте, – сказал Александр. – Я был в горинском племени, в теле моего предка Забды. Шаман насильно оставил мою душу в его теле, чтобы я помог им воевать с врагами. И мы выиграли бой!
– Расскажи всё, папа, какой был бой, какое оружие? – попросил Юра.
– Что, бой длился пять суток? – с недоверием спросила Зоя.
– Нет, бой был коротким. Но была длительная подготовка. Мы строили укрепление. Я очень спешил к вам, поэтому мои воины работали день и ночь. А воевали луками и копьями.
– Ты убивал людей?
– Ну, это был не я, а тот, в чьём теле была моя душа. Он убивал. Но там это не страшно, вернее, воспринимается не так, как здесь у нас. Нужно было убивать, иначе они убили бы нас.
– И ты бы не вернулся? – прошептала Зоя.
– Скорее всего – да. Но я вернулся! Знаешь, как меня там благодарили!
– Я не понимаю, – сказала Зоя. – Разве один человек может решить исход боя? Зачем ты им был нужен?
– Да не в одном человеке дело! Только я мог придумать западню для врагов, аналогов которой в том времени не было. Потому только и победили. Своего рода ноу-хау, оружие будущего!
– Классно, пап! – сказал Юра. – Ты расскажешь нам все подробно?
– А ты уверен, папочка, что тот Забда твой предок? – спросила Ира.
– Так сказал шаман. Между прочим, Зоя, он видел тебя в больнице, сказал, что ты красивая.
– Да ну тебя, сказочник, – улыбнулась Зоя.
– Подождите! Папа, я понял! – воскликнул Юра. – Я всё понял: ты спас нас! Если бы твой предок погиб, то не было бы и его потомков, то есть тебя и нас с Иркой.
– Поняла, жена? Был бы у тебя другой муж. Так что, стоило пожертвовать пятью днями, или ты уже жалеешь, что мое племя победило врагов?
– Тебе всё шуточки, – сказала Зоя, прижимаясь к мужу.
– Теперь вы расскажите, как жили без меня, – попросил Александр.
Оказалось, что дома все благополучно. Ира хорошо отработала летнюю практику и уже закончила отчёт, участвовала в психологических тренингах под руководством Светланы Викторовны. Юра тоже доволен практикой. Он писал какую-то сложную программу и она «пошла». Зоя работала, пока муж не заболел, теперь в отпуске без содержания. Пришлось потратиться на лекарства, но Наумов дал хороший аванс и сказал, что остались ещё деньги, которые Александр должен получить сам.
– Наумов, кстати, вчера звонил, о твоем здоровье справлялся, – сказала Зоя. – Два раза твой начальник вахты звонил, всё спрашивал, когда ты приедешь. Я ему не сказала, что ты болеешь.
– Правильно сделала. Что он хотел?
– Он не сказал. А ещё знаешь, кто звонил, такой интеллигентный дядечка, представился Петром Ивановичем. Сказал, что твой коллега по раскопкам. Он почти каждый день тобой интересуется.
– О! Это хороший человек! Философ. Мы с ним сдружились на раскопках. С ним очень интересно, так много всего знает, – ответил Александр. – Если ещё позвонит, скажи, что со мной всё в порядке, привет передавай.

2

Врачи взялись за Александра не на шутку. Каждый день с утра до обеда он сдавал анализы и проходил обследование. У каких только специалистов он не побывал. Но больше всего времени он проводил в кабинете невропатолога. Потом невропатолога сменил психопатолог. Бесконечные расспросы, многостраничные тесты, всё это было похоже на судебное следствие. Александр про себя посмеивался, иногда даже представлял себя разведчиком в тылу врага. На все вопросы отвечал правдиво, не задумываясь, потому что был уверен, что психически здоров. Лишь когда возвращались к теме сновидений, отвечал, что снов обычно не запоминает, и снятся они ему редко, а в период «заболевания» вообще никаких видений не помнит.
Выбрал время, позвонил на судно.
– Санёк, привет! Ты куда пропал? Я тебе звоню, звоню… – кричал в трубку Васильич.
– Да приболел малость, инфекция какая-то, в больничке лежу.
– Плохо. Скоро выпишут?
– Не знаю. А что случилось, Васильич?
– Да тут такая кутерьма! Судно списывать будут, а нас разгонять собираются.
– Ну как они нас разгонят, Васильич? Учебный центр всё равно нужен. Значит переведут на другое судно. Не волнуйся.
– Учебный центр переводят в здание на берегу. А моряков, кого в рейс, а другим увольняться предлагают. Последний месяц дорабатываем. Так что ты постарайся, Санек, появись. Отдел кадров требует, чтобы каждый заявление написал на перевод или на увольнение.
– Ладно, Васильич, спасибо. Как отпустят, сразу приеду.
Неожиданно Александра посетил философ. Энергичный, весёлый, он вошёл в палату с полной сумкой разных вкусностей.
– Рад видеть, рад видеть, Александр Владимирович! Я, знаете ли, скучал без вас, – говорил он, вынимая фрукты, баночку с мёдом, пачку чая, пол-литровую кружку и маленький кипятильник. – Заварим чайку?
– Петр Иванович, вы меня спасли! Я так мечтал о настоящем чае! Как вы догадались?
– Я же успел узнать некоторые ваши вкусы, да и сам в больнице лежал, знаю, чего здесь не хватает.
Александр тут же вскипятил воду, заварил покрепче, достал свой стакан. Они попивали чай с мёдом, сидя на одной койке.
– Расскажите, как там было, в экспедиции, когда я заснул, – попросил Александр.
– Ветер стих, дождь прекратился. Палатки уцелели только женские и наши, то есть ваша и моя. Это ваша заслуга, вы устанавливали.
– Нет, Петр Иванович, это не я решал, какую палатку должен порвать ветер. Но это теперь не важно. Что дальше было?
– Я вижу, вы становитесь фаталистом... Утром посмотрели картину разрушений – ужаснулись. Жить негде, продукты промокли, шурф залит полностью. В общем, беда. Наумов с молодежью выручили машину, погрузили японцев с их скарбом. Алексей их в Лазурный повез, в гостиницу. Остальным сказал восстанавливать лагерь. Когда кухню кое-как наладили, Людочка, ваша ассистентка, понесла вам завтрак, и страшно перепугалась. Мы все сбежались, а вы совсем никакой. Не просто без сознания, а почти мёртвый. Оказалось, что никто не знает, что делать. Пытались искусственное дыхание делать, потом поняли, что зря – дыхание и так было. В общем, испугались не на шутку. Как только вернулся Алексей, сразу вас в машину загрузили – и в районную больницу. Они сделать ничего не могли, отправили в город. Но это уже без нас. Конечно, после такого происшествия уже не до раскопок было. Наумов всех на паром отвез, сам с парнями кое-как шурф законсервировал, и тоже в город приехал. Вот так всё и было.
– Да-а, выходит, что раскопки из-за меня пришлось прервать, – сказал Александр.
– Знаете ли, во-первых, не только ваша болезнь послужила этому поводом, не забывайте, что натворила погода, а во-вторых, никто, кроме Всесильного и Мудрейшего не знает, хорошо это или плохо.
– Вы имеете в виду Бога?
– Это притча такая есть.
– Расскажите.
– В некотором царстве жил великий мудрец. Однажды он изобрёл такое устройство, что всем людям стало лучше жить. «Какую замечательную вещь ты изобрел, великий мудрец! Тебя будут благодарить все потомки», – сказали ему люди. «Об этом может судить только один, Всесильный и Мудрейший», – ответил мудрец.
Через некоторое время этот мудрец написал книгу настолько хорошую, что все люди восхищались ею. «Ты создал великое произведение, которое прославит тебя на века», – сказали ему. «Это может оценить только один Всесильный и Мудрейший», – ответил мудрец.
Затем мудрец вложил все свои деньги в одно предприятие и сказочно разбогател. «Ты самый богатый человек, – сказали мудрецу, – теперь ты будешь счастлив до конца своих дней». «Это зависит не от меня, – ответил великий мудрец, – все в руках Всесильного и Мудрейшего».
Наконец, великий мудрец стал правителем и создал могучее государство. «Ты создал такое государство, в котором люди будут жить счастливо тысячелетия», – говорили ему министры. «Только один, Всесильный и Мудрейший, может судить о прочности моего государства», – ответил великий мудрец.
«Так кто же этот, более сильный и более мудрый, чем ты, Великий государь?» «Время!» – ответил старый мудрец.
– Здорово! – сказал Александр. – Действительно, вы правы – время покажет, что из всего этого выйдет.
– Ну, теперь расскажите, как вы здесь поживаете, чем занимаетесь? – сказал философ. – У вас теперь уйма времени для размышлений.
– Да какие тут размышления! Целыми днями телевизор бубнит!
– Телевизор для того и сделан, чтобы его смотреть, – сказал из своего угла хмурый сосед-«женоненавистник».
– Ну, знаете ли, нельзя же смотреть всё подряд, – ответил Гамоха.
– А что ещё делать? На то они и средства массовой информации, чтобы развлекать людей!
– Средства массовой информации – это производство слов ради получения прибыли. Очень похоже, знаете ли, на индустрию пива: большой объём, одурманивание мозгов, большие нагрузки на организм, а в результате – моча! – ответил философ, покосившись хитрым глазом на Александра. – Пойдёмте на свежий воздух, покурим, – предложил он.
– Классно вы его! – сказал Александр, спускаясь по лестнице. – Где вы берёте столько умных высказываний?
– Это – моё. Наверно, не очень удачное сравнение, зато объективно отражает моё мнение о СМИ.
– Но есть же какие-то передачи, которые вам нравятся, Петр Иванович?
– А у меня вообще нет телевизора. Старый совсем плохо показывал, я его выбросил. А новый покупать не стал. И, знаете ли, не жалею! По телевизору невозможно показать истинные чувства, ощущения, а только внешние, физические их проявления. Чувства не поддаются осмыслению, анализу, тем более описанию. Это нечто особое, чем и живет человек, да и вообще все живые существа. Разве вы получаете одинаковую гамму чувств, когда видите море на экране или идете на яхте, когда переходите реку вброд или смотрите это по телевизору? Про такие вещи, как любовь, страх, смерть я вообще не говорю. Конечно, есть редкие актеры, способные передать это игрой, но теперь их совсем мало. Поэтому нужно не сидеть у телевизора, а участвовать в событиях. Тогда только можно получить настоящие ощущения жизни, и только тогда придут истинные знания.
– А как же политика?
– Для этого у меня есть транзистор, еще со времён моей молодости. Я включаю его один раз в сутки, слушаю новости политики и экономики. Этого мне вполне достаточно, чтобы составить представление, куда движется страна и весь мир. Зато сколько времени для чтения и размышлений!
– Но, Петр Иванович, бывает же, что читать не хочется.
– У меня не бывает! Я наедине сам с собой не скучаю. Я думаю. И к вам я пришел не просто так. Я думал о вас, о ваших снах. У меня скопились к вам вопросы, – сказал философ, присаживаясь на лавочку и доставая сигарету. – Угощайтесь!
– Спасибо, Зоя мне принесла мои любимые.
– У вас замечательная жена, Александр Владимирович.
– Откуда вам это известно? Вы же с ней только по телефону говорили.
– Жизненный опыт, знаете ли. За длинную жизнь научаешься многому, но в старости, к сожалению, все это уже почти бесполезно…
– Так что вы хотели у меня узнать? – сменил тему Александр, заметив грусть в глазах философа.
– Дорогой Александр Владимирович, вы же сами понимаете, что в первую очередь меня интересует, что с вами случилось. То есть, я прекрасно понимаю, что вы на самом деле не болели в общепринятом понимании этого слова. Признайтесь, вы были «там»? Я имею в виду, вы были у своих друзей в прошлом?
– Да, я был в горинском времени, в посёлке племени сугзэ. Более того, выяснилось, что они не просто друзья. Я прямой потомок одного из них. Что вы так смотрите? Не думаете ли вы, что это мой вариант «Наполеона» из дурдома?
– Ну как вы можете! Это потрясающе, Александр Владимирович, это потрясающе! Но почему так долго? Я теряюсь в догадках. Слишком просто было бы предположить, что вы решили недельку отдохнуть у дальних родственников, обрекая при этом на чрезвычайные волнения родных и друзей.
– А для меня потрясающе, что вы мне верите. Конечно, всё не просто. Меня оставили там насильно. Но, как выяснилось, поступили правильно и дальновидно, – сказал Александр и рассказал философу о войне с зерноедами.
– Это, знаете ли, детектив, достойный воплощения на экране! Я совершенно отказываюсь думать, что вы могли бы всё это выдумать. Но, как бы это правильно выразиться… Вы рассказали мне об отношениях между древними людьми, о трагических отношениях. Честно говоря, я ожидал, что такие события будут сопровождаться ритуалами, может быть, даже жертвоприношениями, я предполагал, что одной из главных фигур такого повествования должен быть шаман…
– Так вас это интересует? Сколько угодно! Я пересказал вам суть событий, не вдаваясь в подробности. Ритуалов было так много, что рассказ о них займёт больше времени, чем описание самой войны.
– Я вас умоляю, расскажите, не упуская никаких подробностей! То, что вы считаете второстепенным, для меня является самым важным. Вы понимаете, что таких сведений просто не существует в природе? Вы сам – участник событий глубокой древности! Ни один первобытный человек не оставил своих воспоминаний. Все сведения записаны европейцами, которые заведомо предвзято относились к «дикарям».
Было уже поздно, Александр опаздывал на ужин, но сверкающие глаза философа, его неподдельная заинтересованность не позволяли прервать беседу. Александр описал философу все ритуалы со всеми подробностями. Рассказывая, он вновь переживал те события, разволновался, от чего речь его стала эмоциональной. Глаза философа горели, он жестикулировал, вскакивал и вновь садился, иногда издавал восторженные восклицания. Но когда Александр закончил свой рассказ, философ долго не произносил ни слова.
– Что же вы молчите? – спросил Александр. – Опять не то, что вы ожидали?
– Наоборот! Наоборот, Александр Владимирович! Подтверждаются все мои предположения, моя, еще сырая теория обрастает фактами и подтверждениями её верности.
– Расскажите же о своей теории, – попросил Александр.
– Пока еще это только канва, наметки. Говорить ещё не о чем. Основной смысл в том, что самые первые, первобытные религии были верными, потому что они отражали истинные отношения человека с природой, истинные законы природы. Позже, когда люди изолировались от природы в городах, обрели некую независимость, познав земледелие и скотоводство, их мировоззрение изменилось, религии стали отражать межчеловеческие отношения, боги стали похожими на людей, а сами люди присвоили себе звание высших существ на земле. Это и есть самый великий человеческий грех, отсюда все беды человечества. Люди должны смирить гордыню и стать в один ряд со всем живым населением земли, уважать каждую тварь, каждую травинку, как равное себе существо. Вы дали мне новую пищу для размышлений. Знаете ли, я дома запишу всё, что вы мне рассказали и принесу вам на проверку, чтобы ничего не упустить. Хорошо?
– Давайте сделаем по-другому. Я записываю все свои сны, и этот тоже уже записал. Здесь мне всё равно нечего делать. Я перепишу для вас подробно все ритуалы из этого сна и те, которые снились раньше. Помните, я вам рассказывал?
– Это великолепно! Я буду вам очень признателен! И ещё к вам просьба, Александр Владимирович, когда снова будете в том времени, порасспросите там об отношениях к животным, вообще к природе подробнее.
– Надеюсь, что окажусь там не скоро. Слишком тяжело это дается Зое. И потом, я ведь не выбираю сюжет сна, просто попадаю в ситуацию. Часто она совсем не касается отношений с природой. Но, я обещаю при случае исполнить вашу просьбу.
Они расстались уже в сумерках. Дежурная медсестра отругала Александра за нарушение режима. К тому же он наотрез отказался от очередного укола. Сестра грозила всякими карами, в том числе отчислением из больницы.

На следующее утро появился профессор со своей свитой.
– Так, больной, что же вы режим нарушаете? Если это будет продолжаться, я вынужден буду вновь предписать вам постельный режим. Как самочувствие?
– Отлично! – бодрым голосом ответил Александр. – Я совершенно здоров.
– Э, дорогой мой, субъективные ощущения зачастую так обманчивы!
– Скажите же мне мой диагноз. Чем я болею?
– Будет, будет вам диагноз. А пока нужно ещё кое-что обследовать. Я дам указание дежурной сестре на этот счет. Поправляйтесь. И не нарушайте режим!
Профессор направился к двери.
– Доктор, могу ли я поговорить с вами наедине? – спросил Александр.
– Говорите. У меня нет секретов от коллег.
– Видите ли, это касается только вас. У меня есть для вас важная информация. Уделите мне пару минут, пожалуйста.
Профессор удивлённо посмотрел на Александра поверх очков, минуту подумал.
– Хорошо. Я закончу осмотр и приглашу вас в кабинет.
У Александра было минут тридцать, чтобы отрепетировать речь. Он даже успел сбегать на улицу покурить. Только успел раздеться, вошла сестра.
– Забда, пройдите в ординаторскую. Вас ждёт профессор.
– Напомните, пожалуйста, как его зовут.
– Игорь Иннокентьевич. За такой срок могли бы выучить имя своего лечащего врача. Тем более что он лучший специалист в области вашего заболевания!
Александр не стал отвечать. Он не хотел отвлекаться от задуманного плана.
– Заходите, заходите, дорогой мой пациент, садитесь. У меня очень мало времени, – сказал профессор. – Итак, что же такое важное вы желаете мне сообщить?
– Игорь Иннокентьевич, я хочу поговорить о ваших проблемах.
– Вы меня удивляете. Впервые встречаю больного, желающего говорить о проблемах доктора. Мы с вами должны говорить о ваших проблемах. Со своими я сам вполне справляюсь.
– В том-то и дело, что с этой проблемой вы не справитесь. Я – ваша проблема. Вы согласитесь, что все мои показатели в норме?
– Ну, не совсем все…
– И все-таки, вы не можете поставить диагноз моего заболевания.
– Почему вы так уверенно об этом заявляете? Вы что, так хорошо разбираетесь в медицине?
– Потому что я здоров. И вы это прекрасно знаете. Ваша проблема в том, что вы не можете признать это публично. Я не сомневаюсь, что вы лучший специалист в своей области, но мой случай особенный. И вы никогда не сможете поставить диагноз. Поймите меня правильно, я ни в коем случае не хочу вас разоблачить или как-то вам навредить. Я хочу помочь вам и себе.
Профессор молчал, глядя на Александра поверх очков.
– Предположим, что вы действительно здоровы в настоящий момент. Но ведь вы не будете отрицать, что были без сознания пять суток? Значит, заболевание имело место, и мы обязаны выяснить его причину.
– Это было не заболевание. А причину знаю только я, и никакие анализы вам не помогут. Вы можете исследовать меня хоть год – всё будет бесполезно. Но, чем дольше вы мной занимаетесь, тем дальше заходите в тупик. А мне нужно работать, кормить семью, решать свои проблемы. Я предлагаю вам мягкий выход из этой ситуации. Вы переводите меня на амбулаторное лечение, чтобы физически здоровый пациент не занимал зря больничную койку, и, якобы, продолжаете свои исследования. Мое исчезновение из поля зрения ваших сотрудников угасит внимание ко мне. А через недельку мы с вами встретимся, и вы меня выпишите.
– Но я не могу этого сделать. Я должен выяснить причину.
– Я вам её сообщу, когда вы меня выпишите. А диагноз можете написать любой, какой вам будет удобно.
– Вы ставите меня в затруднительное положение, – сказал профессор. – А что будет, если я не соглашусь на вашу авантюру?
– Я прямо сейчас встану и уйду домой.
– Вам не отдадут одежду, вам не оплатят больничный лист.
– Грязная экспедиционная роба – не большая потеря, а больничный мне не нужен. Зато вы никогда не узнаете, что послужило причиной такого необычного случая в вашей медицинской практике. Так что вы, Игорь Иннокентьевич, больше заинтересованы в окончании моего лечения.
– Хорошо, я подумаю над вашим предложением, и может быть, через недельку мы вас действительно выпишем.
– Сейчас! Иначе я просто уйду, – сказал Александр. – Не бойтесь, ничего со мной не случится. Сейчас самый удобный момент покончить с этим.
Профессор с минуту поколебался, затем позвал:
– Нина Петровна!
Дежурный врач появилась на пороге.
– Нина Петровна, будьте добры, дайте указание, чтобы подготовили перевод больного Забды на амбулаторное лечение. Сегодня. А с вами, дорогой мой необычный пациент, мы встретимся в поликлинике во вторник в десять тридцать в кабинете невропатолога. Хорошо?
– Обязательно, Игорь Иннокентьевич. Я рад, что вы правильно меня поняли.

3

С каким удовольствием Александр вошёл в свою квартиру!
– Сашенька! Тебя уже выписали? Как я рада! Что же ты не позвонил, я бы тебя встретила, одежду приличную привезла бы.
– Неожиданно получилось, что мне было ждать? Сразу и уехал. Я так соскучился! – сказал Александр, обнимая родных.
– Папа, когда ты расскажешь о своих приключениях? – спросил Юра.
– Да, папочка, ты должен нам рассказать всё подробно. Так интересно! – добавила Ира. – Кстати, Светлана Викторовна тоже интересовалась твоими снами.
– Ты что, ей рассказала?
– Вчера на тренинге она о тебе спросила, ну я и сказала, что ты в больнице из-за сна. Она очень хочет с тобой встретиться.
– А давайте пригласим Светлану Викторовну к нам, – предложила Зоя. – Отметим возвращение папы, и с хорошим человеком пообщаемся. Она мне очень понравилась.
– Ура! – запрыгала как девчонка Ирка. – Я сейчас же ей позвоню. Когда назначим встречу?
Решили, не откладывая, сделать застолье завтра, тем более что это суббота. Купили продуктов, бутылку вина. Юра взялся сам приготовить жаркое. Он как-то по-особому замочил мясо так, что оно издавало аппетитный запах, ещё не попав на сковороду. В семь часов вечера пришла Светлана Викторовна. Она вела себя, как старая знакомая, просто и непринужденно.
Сели за стол. Юра подал жаркое.
– Юра, вы даже не представляете, как замечательно, что вы, мужчина, умеете готовить, да ещё так вкусно! – сказала Светлана Викторовна.
– Да что тут уметь – бросил мясо на сковородку, оно само жарится, – ответил Юра.
– Я за свою жизнь знала многих мужчин, которые не умели и яичницу пожарить, так что не скромничайте. Положите мне вот этот небольшой кусочек.
Выпили. Стали закусывать.
– Ира мне сказала, что вы были в больнице, – обратилась Светлана Викторовна к Александру. – Что с вами было?
– Сон, – улыбнулся Александр.
Расскажите, пожалуйста, мне очень интересно. Я так понимаю, это было продолжение?
– Это было необычайное продолжение! Я был там пять суток, поэтому рассказ долгий. Давайте, я буду говорить, а вы ешьте, пейте и слушайте.
– Рассказывай, папочка, мы уже не терпим! – сказала Ира.
Александр стал рассказывать подробно, стараясь ничего не упустить. Потом увлёкся, и как будто вновь вернулся в свой сон, на Остров, в племя Сугзэ. Он говорил эмоционально, часто вставал, ходил по комнате, снова садился. Он и не заметил, как за окном потемнело, включили свет.
– Наконец, шаман крикнул: «Душа Саня, ты свободен». В ушах щелкнуло, и я очнулся на больничной койке, – закончил Александр свой рассказ.
– Классно! – сказала Ира. – Я как кино посмотрела!
– Я тоже поймала себя на мысли, что смотрю фильм, – сказала Зоя. – Саша, ты мне раньше свои сны так не рассказывал.
– Папа, а ты помнишь, как они все были одеты, какие дома, какое оружие? – спросил Юра.
– Конечно.
– Можно компьютерную игру сделать. Захватывающий сюжет. Надо только персонажи создать. Я, наверно, мог бы написать программу.
– А вы что скажете, Светлана Викторовна? – спросил Александр.
– Прежде всего, я хочу признаться в своем преступлении, – Светлана Викторовна достала из нагрудного кармана маленький диктофон, положила его на стол. – Я записала ваш рассказ без разрешения. Если вы возражаете, я немедленно сотру запись.
– Я совершенно не против, что вы! – сказал Александр. – Но почему вы сразу не сказали, что будете записывать? И зачем вам эта запись?
– Запись может пригодиться для моей работы. Ведь людей, которые перемещаются во времени не так уж много. Эти случаи, как правило, не регистрируются. Если и есть сообщения, то они доходят в виде воспоминаний через большой промежуток времени, когда на них уже наложены фантазии и личное отношение рассказчика, то есть, не в подлинном виде. А заранее не предупредила вас, чтобы не смущались и не отвлекались. Присутствие включенного микрофона почти на всех людей действует магически. Знай вы о диктофоне, ваш рассказ, по меньшей мере, был бы не столь эмоциональным. Простите меня за эту маленькую уловку. И спасибо за позволение оставить запись. Это уникальная информация, тем более, из первых рук. А что касается вашего повествования, то действительно, полный эффект присутствия! И вместе с тем, у меня было чувство раздвоенности. Одна моя часть была на острове, в центре событий, а другая все пыталась анализировать.
– И каковы же результаты анализа? – спросила Зоя.
– Таких снов у людей не бывает.
– Как?! Я думал, вы мне верите, – обиделся Александр.
– Вы неправильно меня поняли. Я имела в виду, что то, что с вами случилось, – не сон, а реальность, действительность. Вам это не снилось. Какая-то часть вас, назовем это душой, на самом деле переместилась во времени и присутствовала при описанных событиях. Иного толкования я пока не вижу. Над этим надо думать и думать.
– Светлана Викторовна, а вы знакомы с теорией Хобсона и Мак-Карли? – спросил Александр.
– Это о генерации снов внутри мозга? Конечно. Я стараюсь следить за новыми публикациями по специальности.
– И как вы к этому относитесь? Вы считаете это правда?
– Знаете ли вы, Александр Владимирович, что химики до XVII века считали, что всё на земле состоит из четырех главных элементов: земли, воды, воздуха и огня? – улыбнулась Светлана Викторовна. – Со временем эта доктрина стала не способна объяснять новые открытия, и тогда учёные «открыли» пятый элемент – флогистон. В этом виде теория идеально истолковывала все известные превращения веществ. Уже во всех передовых странах существовали академии наук, а эти исходные положения оставались незыблемыми. Нам, знающим основы современной химии, смешно слышать о флогистоне. Но придет время, и над нашими взглядами на устройство вещества будут добродушно посмеиваться. Не забывайте, что открытие Хобсона и Мак-Карли – тоже теория, хоть и основанная на передовых исследованиях. Но ведь это не окончание изучения снов, пожалуй, только начало! Может быть, мы с вами ещё на нашем веку успеем посмеяться и над этой теорией, и над нашими собственными заблуждениями в отношении сновидений. Между прочим, то, что сказано Хобсоном и Мак-Карли, касается обычных человеческих снов. А в вашем случае имеет место перемещение во времени. Так что, не обращайте внимания, верьте себе, своим чувствам, правильности своего пути – и удача будет с вами!

4

В понедельник Александр поехал на "Урал". Судно, будто предчувствуя свою скорую гибель, как-то сразу постарело. Оно стояло ржавой кормой к причалу, накренившись на правый борт, ещё недавно блиставшая белой краской надстройка покрылась бурыми потёками ржавчины. Александру стало жаль старый добрый пароход, столько десятилетий трудившийся на благо людей, и теперь ими же обречённый стать грудой ржавого железа. Он поднялся по трапу, поздоровался с вахтенным, прошёл в дежурную рубку.
– О, Санек, привет! С возвращением! – поднялся навстречу Васильич. – Ну, как ты? В кадрах был?
– Нет ещё, сразу к вам, обстановку прояснить.
– А нас всех уже заставили заявления написать.
– Я что-то не пойму, Васильич, какие заявления? Отдел кадров и так может любого перевести на другое судно.
– Ты же знаешь, Санек, наше начальство. Они там опять что-то темнят. На судах мест уже нет. Кто смог по блату или через взятку пробиться, тот попал. А остальных увольняют.
– Погоди, по КЗоТу обязаны предоставить альтернативное место работы либо сократить. А сокращение это не увольнение. Там компенсации.
– Ну, ты один такой умный! Ещё никого не сократили. Попадёшь в кадры – узнаешь. Там такая волчица!
Александр задумался, выкурил сигарету.
– Ладно, Васильич, пойду, попробую, – сказал он и двинулся в отдел кадров.
– Забда? Где вы пропадаете? Ваше судно списывают, пишите заявление на перевод в береговые матросы, – напала на него грозная кадровичка.
– С той же зарплатой?
– Ещё чего! Поработаете пока, может потом место на судне появится.
– Скажите, а приказ о сокращении есть? – попытался «наехать» Александр.
– Какой тебе приказ? Умный какой! Ты же у меня уже месяц в прогулах! Сейчас будет тебе приказ, пойдёшь по статье.
– Хорошо, уговорили. Дайте бумагу.
Александр написал заявление на увольнение по собственному желанию.
– Поумнели все, кодекс они знают, – бурчала кадровичка. – Вот так-то лучше.
Васильич разгадывал кроссворд, дымя сигаретой.
– Ну как, Санек, повоевал с мегерой? Тоже на берег послали?
– Уволился.
– Я ж тебе говорил.
– Да если бы не прогулы, повоевать можно было бы, они же в открытую КЗоТ нарушают.
– Не нам с тобой с ними бороться, – сказал Васильич. – Давай-ка на прощанье… – он достал бутылку.
– Ты же на вахте.
– А, всё равно теперь…

Всю дорогу домой Александра не покидало чувство обиды: «Столько лет честно отработал, а вышвырнули и спасибо не сказали. И что теперь делать? Идти грузчиком в магазин?»
– Папа, тебе Наумов звонил. Я сказал ему, что ты уже выписался из больницы, – сообщил Юра.
Александра мучили угрызения совести: «Наумову надо было позвонить сразу после выписки, ведь он беспокоится, к тому же он из-за меня вынужден был прекратить раскопки».
Проглотив бутерброд, он набрал номер.
– Лёша, привет!
– Саша! Рад тебя слышать. Ну, как ты? Твой Юрка сказал, что ты уже дома. Ты же на днях еще без сознания был!
– Всё нормально, здоров. Через два дня в поликлинику, сказали, выпишут.
– Ну, ты нас напугал! Какой диагноз поставили? Я о таких болезнях даже не слышал.
– Врачи тоже не слышали. Да я и не болел, просто спал.
– Так не бывает.
– Бывает. Кстати, как твоя нога?
– Ты знаешь, прошла сама собой в один миг, как будто и не болела.
– Это хорошо. Лёша, ты меня извини, что так получилось. Тебе пришлось из-за меня свернуть экспедицию.
– Ты тут ни при чём, Саша. С самого начала всё плохо пошло, весь сезон какой-то не такой. Ты не мог бы подъехать ко мне? Поможешь разобраться в планах раскопок. Надо же отчёт делать. Заодно заберёшь свои вещи. Тут твой рюкзак, палатка. И деньги получишь. Паспорт возьми.
– Когда?
– Давай завтра утречком, часиков в десять. Сможешь?
– Хорошо. Лёша, скажи, как японцы отреагировали на то, что прервали раскопки?
– Да ужасно! Они в шоке. Особенно когда узнали, что ты без сознания. Испугались и на следующий день уехали. Самое главное, часть материалов у них. Я теперь бешеные деньги плачу за международные переговоры, прошу их переслать информацию факсом или как-то еще. В общем, беда.
– И что же теперь? Что с раскопками будет?
– Не знаю. Надо докапывать. Памятник уникальный, такого больше не найти. Может, попозже японцы успокоятся, попробую их уговорить на продолжение раскопок. Пока и без этого проблем невпроворот.
– Что там ещё?
– Срочно надо сделать археологическое обследование под какое-то предприятие у чёрта на рогах, где-то в Октябрьском районе. Я не могу никак. Людей никого нет – все на раскопках. А дело срочное. Слушай, Саша, а ты не хочешь смотаться? Там неплохие деньги, заказчик привезёт, увезёт, поселит, питание оплатит. Выручай! Сможешь?
– Да нет, конечно, Лёша. Я только что из больницы, ещё даже не совсем выписан. На работе у меня проблемы, увольняться буду. Да и Зоя не поймёт. Ей и так досталось, а тут опять мне уезжать неизвестно куда.
– Ты можешь и Зою взять с собой. Ещё больше получите. Заказчик на всё согласен. Им надо до осени все разрешительные документы получить, чтобы до морозов строительство начать.
– Не знаю, Леша, надо с Зоей поговорить. Очень не хочется. А куда это, говоришь, ехать?
– Сейчас посмотрю, тут у меня документы… А, вот: село Верхнее Ольховое Октябрьского района. Это где-то в тайге, в горах. Посмотришь по карте.
– Я знаю, где это село. Вероятно, я поеду. Сегодня с Зоей переговорю, завтра тебе скажу результат. До встречи.
Александр положил трубку и задумался. Вышел на балкон, закурил. В открытое окно врывался рев машин, тяжелый запах автомобильного выхлопа, но он ничего не замечал.
– Папа, ты что, собираешься опять куда-то ехать? – спросил за спиной Юра.
– Представляешь, предлагают разведку в том селе, где погиб мой дед. Помнишь, мы даже хотели туда пешком идти?
– Да, помню. Но, знаешь, пап, мама будет беспокоиться. Может, тебе отказаться?
– Уж больно заманчиво.
Он достал справку архива ФСБ, перечитал: «Забда Чен 1903 года рождения находился в розыске по линии НКВД с 1938 года, как незаконно проживающий на территории РСФСР и подозреваемый в связях с иностранными разведками. В январе 1940 года органы НКВД выявили место пребывания подозреваемого – село Гуляни (ныне Верхнее Ольховое) Октябрьского района... При аресте Забда Чен оказал сопротивление, пытался бежать и при этом был убит». Вспомнилась вдруг бабушка, совсем старенькая. Она перед смертью часто вспоминала деда, плакала. Потом не к месту всплыли слова Загу: «Наверно ты просто потерялся».
Пришла Ира, веселая и энергичная, стала рассказывать о психологической игре, которая была сегодня на тренинге. Александр слушал вполуха, думал о своём. Наконец, вернулась с работы Зоя.
– Как ты сегодня долго, Зоя! – сказал Александр, принимая сумку с продуктами. – Мы заждались тебя. У меня много новостей. Надо обсудить.
– Саша, я так устала, голова раскалывается. На дороге пробка, автобус еле тащится.
– Мамочка, давай за стол, мы тебя ждем, – сказала Ира, наливая суп в тарелки.
– А не осталось ли у нас моей любимой настойки, – спросил Александр.
– Посмотри в шкафчике на балконе, – крикнула из ванной Зоя.
Александр отыскал остатки настойки, выставил на стол рюмки, налил. Семья уселась за стол.
– Сегодня один из тех редких дней, которые влияют на дальнейшую жизнь, – сказал Александр. – Во-первых, я подал заявление на увольнение, а во-вторых, Наумов предлагает мне ехать на археологическое обследование в то место, где погиб мой дед. Отменить увольнение нельзя. А ехать ли на обследование – зависит от нашего общего решения.
– Я категорически против, – сказала Зоя. – Ты только что из больницы. Тебе надо отдохнуть, набраться сил. Ты что забыл, как ты устаёшь от этих шурфов?
– А если бы мы поехали все вместе, было бы легче, – сказал Александр. – Мы с Юрой рыли бы шурфы, а вы помогали бы. Там, говорят, красивейшая тайга! Все вместе и отдохнём. Когда ещё выпадет такой шанс? Ведь отвезут бесплатно.
– А что, и нам с Юркой можно поехать? – спросила Ира. – Я бы с удовольствием!
– Я думаю, что можно. Заказчик готов на любые условия, чтобы быстрее получить разрешение на застройку. Куда они денутся, отвезут всех.
– Саша, Ире нужно на тренинги ходить, – сказала Зоя. – И вообще, мне не нравится эта затея. Всех денег не заработаешь, а тебе отдохнуть просто необходимо! Я, между прочим, тоже работаю.
– Мамочка, ты там своих растений насобираешь, – сказала Ира. – Это же труднодоступный район. А вдруг ты новые растения откроешь?
Зоя промолчала.
– Вообще-то я и сам не хочу рыть землю. Единственное, что меня привлекает, это возможность побывать там, где погиб дед. Может быть, удастся найти могилу, – сказал Александр.
– Папа, давай вдвоем поедем, – сказал Юра.
– Я тоже с вами, – сказала Ира. – Светлана Викторовна меня отпустит.
Зоя доела, убрала со стола тарелки и ушла в свою комнату. Слышно было, как она говорила по телефону. Через пять минут она появилась в кухне с загадочной улыбкой.
– Хотели без меня уехать? Не выйдет! – улыбнулась она. – Меня посылают в командировку. Ирочка молодец, напомнила мне о растениях. В Октябрьском районе на высокогорных гольцах произрастают редкие суккуленты. Наша оранжерея давно мечтала их заполучить. Так что мы должны будем их разыскать. Когда мы едем, Саша?
– Вот это разговор! – сказал Александр. – Сейчас буду звонить, договариваться.

5

Александр расслабился на переднем сиденье джипа, осматривая проносящиеся мимо пейзажи. Оглянулся: на заднем сиденье, привалившись друг к дружке, дремали Зоя и Ира. Юра смотрел в окно. Норд, сидя на полу в неудобной позе, положил голову на Иркины колени и тоже дремал.
– Как дела, Юра?
– Нормально. Долго нам ехать? – спросил сын.
– О, ещё надоест! Только отъехали, – ответил водитель, он же представитель фирмы-заказчика.
Александр вытянул затёкшую ногу, закрыл глаза. Вспомнились стремительные события последних дней.
Конечно, заказчик был согласен везти на обследование хоть целую роту, лишь бы решить свою проблему. Александр получил карты территории, подлежащей обследованию и заверения, что им будет предоставлен для жилья строительный вагончик с койками и даже электроплиткой, и двухразовое питание на пути туда и обратно. Александр пообещал, что за неделю они сделают всю работу, хотя по правде, на той небольшой территории можно было управиться и за пару дней.
Наумов выплатил неплохую сумму за экспедицию. А теперь вот, ещё заработок предвидится. Это, конечно, радовало.
Встреча с профессором в поликлинике была короткой. Выписка была подготовлена заранее. Александр не стал перегружать доктора подробностями сновидений, объяснил только, что на самом деле спал.
– Но таких снов не бывает! – возразил профессор.
– Вы правы. Это не обычный сон. Но я не уверен, что вы поймёте меня. Скажите, Игорь Иннокентьевич, вы верите в существование души?
– Мы же с вами современные люди, Забда!
– Тогда я вам ничем помочь не могу.
– Но вы не выполнили своего обещания. Я должен знать причину вашего бессознательного состояния.
– Еще несколько месяцев назад я сам ни во что такое не верил. Теперь знаю точно: душа есть. Пока моё тело лежало в больнице, душа была в другом месте и в другом времени. Это правда. Вам, как человеку умному, стоит над этим задуматься и пересмотреть свои взгляды. Возможно, это поможет вам объяснить и другие необычные заболевания.
Профессор смотрел недоверчиво, не зная, что ответить.
– Мне нет смысла вас обманывать, – сказал Александр и попрощался.
Зоя действительно взяла командировку, сказала, что начальник отдела очень заинтересован возможностью добыть редкие растения.
Светлана Викторовна легко отпустила Иру с факультативных занятий, узнав причину поездки.

И вот теперь они катили по асфальтовой трассе сквозь тайгу. Горячий ветер через приоткрытое стекло доносил запахи перегретой листвы и каких-то цветов. Нехотя поели в придорожном кафе. Водитель уверял, что здесь неплохо кормят, но им не понравилось. Потом джип запылил по грунтовке. Ближе к вечеру ещё раз поели. На возражения водитель сказал, что дальше такой возможности уже не будет. Теперь скорость упала. Дорога стала ухабистой. Камни летели из-под колес встречных машин так, что водителю приходилось сбавлять скорость и сворачивать к обочине. Впрочем, машин здесь было мало. Тайга почернела, вершины сопок стали сиреневыми, потом синими и, наконец, видимой осталась только дорога в свете фар. Почти десять часов непрерывной езды утомили. Александр все чаще поглядывал на часы и на карту, лежащую у него на коленях. И вот, на обочине мелькнул дорожный указатель «Верх. Ольховое». Они свернули влево и остановились у строительных вагончиков. Два пса неопределенной породы бросились к машине. Норд вздыбил шерсть и ответил сквозь стекло свирепым лаем.
– Приехали, – сказал водитель. – Подождите, я скажу, чтоб собак привязали.
Он вышел, переговорил со сторожем.
– Выходите. Сейчас поселим вас по первому классу.
Александр с удовольствием вдохнул прохладный вкусный воздух, посмотрел на яркие звёзды. Над черным силуэтом сопки висел чёткий серпик молодой луны. Где-то внизу шумела река.
Вагончик действительно можно было считать комфортабельным жильём для полевых условий. Быстро разобрали рюкзаки, постелили постели и с удовольствием вытянули ноги. Норд побродил по помещению, обнюхал углы, потоптался у койки Александра, тихонько поскулил.
– Ну, залезай, – сказал Александр, – нам здесь можно все!
Настроение у него было отличным.

Александр проснулся первым оттого, что Норд поскуливал у двери – просился на улицу. Накинул куртку, вышел. На светлом небе ещё видны были последние звёзды. Трава поникла от обильной росы. Зябко. Спущенные собаки тут же бросились к Норду, но пёс удивительным образом умел налаживать отношения. Он задрал пушистый хвост, вытянулся на ногах, чтобы казаться как можно выше, медленно подошёл к неприятелям, и начался длительный ритуал обнюхивания и мечения углов и пеньков. Наконец, собаки помахали друг другу хвостами и побежали по своим делам. Александр вернулся в вагончик, включил обогреватель, поставил чайник на электроплитку. Зоя подняла голову:
– Что, уже вставать?
– Поспи ещё, моя хорошая, я разбужу.
Зоя укрылась с головой и засопела.
Александр разложил на койке документы, взял в руки карту. В верхнем левом углу было написано: «Совместное Российско-Корейское предприятие ООО «Кедр». Территория административно-хозяйственного комплекса и деревообрабатывающего завода». Территория находилась на пологом склоне сопки и прилегала к левому берегу реки. Контуры будущих построек были начерчены на высоком мысу, вдающемся в изгиб реки. У мыса в реку впадал небольшой ручей. В нескольких сотнях метров от территории обозначены крайние домики села.
Чайник закипел. Александр разбудил семью. Позавтракали. Норд у дверей поднял лай. Александр вышел навстречу представителю фирмы.
– Доброе утро, – сказал тот. – Как спалось?
– Прекрасно. Проходите, пожалуйста.
– В общем-то, я зашёл сказать, что уезжаю. Нужна ли какая-нибудь помощь?
– Я хотел бы, чтобы вы показали мне территорию на местности.
– Все просто. Топографы сделали съёмку, поставили реперы, ближайший – у сторожки. На карте они обозначены. Сторож всё знает, он покажет. До магазина отсюда около километра, там же администрация. За день до окончания работ позвоните, я за вами приеду. За неделю управитесь?
– Постараемся. Возможно, и раньше закончим.
– Ну, тогда удачи!
– Счастливого пути!

Александр оделся, взял карту, инструменты.
– Зоя, Ира, вы пока устраивайте быт, готовьте обед. А мы с Юрой осмотримся, начнем копать. А там определимся.
Решили начинать от дороги. Рельеф здесь был не выраженным, поэтому шурфы распределили равномерно между реперами. До обеда выкопали и документировали два шурфа. Как и ожидалось, археологического материала в них не было. И это было хорошо, без материала можно было быстро закончить работу.
На обед Зоя сварила замечательную гречневую кашу с тушёнкой. Ира навела порядок в домике, и даже вокруг вагончика подмела. Она умудрилась подружиться с собаками и уже знала их клички.
– Саша, что нам с Ирой делать? Мы же сюда не кашеварить приехали.
– Не землю же вам рыть по такой жаре, – ответил Александр. – Мы с Юрой и сами справимся. Пойдите к речке, искупайтесь. Завтра сходим в посёлок, хлеба купим, заодно узнаем, где поблизости сопки с гольцами, тогда можно будет за твоими растениями сходить.
До вечера Александр с Юрой сделали одну линию шурфов, устали, но были довольны – четвертая часть работы была выполнена.
За домиком на веревке висели купальники.
– Мы так классно искупались, позагорали, – сказала Ира. – Там под мысом песочек, и комаров нет.
– Да, там здорово, – сказала Зоя. – Надо нам всем вместе туда сходить. Саша, там, на мысу какие-то строения старые. Тебе надо посмотреть.
– Наверно военные, – ответил Александр. – Они везде понастроили, окопов нарыли.
– Нет, это не военные. Какие-то домики маленькие из бревен, как избушки, только очень старые, крыши провалились, а другие совсем сгнили.
– Может, деревня была? – спросил озадаченный Александр.
– Да нет же, папочка, – воскликнула Ира, – они маленькие, как детские.
– Я не представляю, о чём вы говорите. Надо смотреть.
 
Наутро они все вместе отправились на мыс. Продираясь через лес в нужном направлении, вышли прямо на гребень мыса. Бугор высотой метров пятнадцать выдавался далеко в реку. Верхняя часть его была почти плоской, поросшей старым кедровым лесом с примесью березы и лиственницы. Кустов здесь совсем не было, по мягкой невысокой траве шлось легко.
– Папа, смотри, вон там домик, – показала Ира.
Разваленный сруб размером полтора на два с половиной метра, совсем сгнил, брёвна покрылись мхом. Александр обошёл вокруг, осмотрел, пощупал, пожал плечами:
– Даже не представляю, что бы это могло быть! Надо сфотографировать. Юра, достань фотоаппарат и масштабную линейку.
– Да папочка, там их ещё знаешь сколько! – сказала Ира.
– Всё равно нужно документировать. Это необычные находки.
– Саша, тут ещё. Он почти целый, – прокричала Зоя из-за деревьев.
Они измерили, сфотографировали и нанесли на карту восемь срубов. Появилась мошка. Решили пойти на обрыв, отдохнуть на ветерке. По пути увидели еще несколько таких же строений. Все они были очень старые. И не было никакой возможности определить, что же это такое. У самого обрыва над рекой обнаружился почти целый домик. Провалившаяся крыша его была сделана из жердей, покрытых большими пластами бересты. Александр поднял кусок коры, заглянул внутрь сруба. На низких пеньках лежало отесанное бревно, прикрытое сверху овальной крышкой. На крышке был какой-то рельеф. Александр снял ещё несколько кусков корья и явственно увидел жабры и глаз, вырезанные на почерневшей от времени деревянной крышке.
– Вот это да! – только и сказал он.
– Что это, Саша? – спросила Зоя.
– Не знаю.
У него вдруг возникло ощущение, что он нарушает какой-то закон, что трогать это не нужно. Он аккуратно вернул на место кору и сказал:
– Пойдёмте отсюда. Это нужно обдумать.
– Пошли на пляж, искупаемся, – предложила Ира.
Они стали спускаться вдоль скального обрыва.
– Мама, тебе такая травка не нужна? – спросил шедший впереди Юра, показывая на какое-то растение.
– Ой! Это же астильба люцидус! – воскликнула Зоя. – А вот ещё один! А мы на сопку за ними хотели лезть. Это то, чего наша оранжерея не могла добыть за всё время своего существования. Эндемик, редчайший вид! Осторожней, Саша, ты как медведь, чуть не наступил на такой экземпляр! Юрочка, ты такой молодец, ты сделал почти открытие! Надо аккуратно выкопать два-три экземпляра.
– Подожди, Зоя, успеешь. Зачем они будут мучиться в жарком вагончике. Перед отъездом и выкопаем. Пусть пока растут.
– Да, да, ты как всегда прав. Нужно только вешки воткнуть.
– А почему ты хочешь взять только два экземпляра? – спросил Александр.
– Это же краснокнижные растения. Пусть растут в естественных условиях.
– Зоя, через пару месяцев здесь будет здание фирмы, а вокруг асфальт или бетон. Так что, бери, сколько увезёшь. Может, хоть у вас в оранжерее сохранятся.
Они спустились на узенький пляж с мелким чёрным песком. Александр, Юра и Ира искупались. Вода была холодной и удивительно прозрачной.
– А ты что не купаешься? – присел рядом с Зоей Александр.
Зоя молчала.
– Ты что, плачешь что ли? – удивился Александр.
– Почему всё так получается? – всхлипнула Зоя. – Наука ещё не успела изучить новый вид, а его уже под асфальт! Так не должно быть!
– Зоя, ну что я могу? Ну, если тебе так жалко эти растения, давай попробуем сделать вот что. Ты с Ирой обследуй весь мыс и окрестности, посчитай растения, выясни распространение. Может, они тут везде растут, на каждом шагу. Если действительно необходима их охрана, тогда напишешь обоснование. Мы его приложим к моему отчету, как ботаническое обследование. По идее, заказчик должен принять меры к охране редких растений. Я не знаю ботанические нормы обследования под застройку. В городе выясним. Может твой начальник в этом разбирается?
– Да, Николай Иванович ездил на обследование трассы водовода. Он должен знать.
– Вот и хорошо. Завтра и займитесь этим. А сейчас давайте в село сходим. Заодно командировки отметим.

6

По пыльной дороге они вошли в село. Рубленные из почерневших брёвен избы с огородами тянулись по обеим сторонам дороги. Людей не было видно. Собаки, учуяв Норда, сопровождали их ленивым лаем. Одинокая бабуля разогнулась над грядкой, смотрела, как на приведения.
– Скажите, где здесь администрация? – спросил Александр.
Бабуля молча махнула рукой по направлению их движения.
– А вон, флаг висит. Наверное, там, – сказал Юра.
Они подошли к голубому бревенчатому дому с флагом над крыльцом. На красной вывеске облезлыми золотыми буквами было написано: «Администрация села Верхнее Ольховое Октябрьского района». На двери висел замок. Александр сел на ступеньку.
– Может, магазин поищем? – спросил Юра.
– Пройдись, разведай. А мы здесь посидим. Может, у них перерыв.
– Я тоже с Юркой пойду, – сказала Ира.
Зоя присела рядом. Александр достал сигарету. Из дома напротив вышел невысокий мужичок в майке, спортивных штанах и шлепанцах на босу ногу, подошел к калитке.
– Вы ко мне? – прокричал он.
– Мы в администрацию, – ответил Александр.
Мужичок скрылся в доме. Через пару минут он появился уже в мешковатом костюме и туфлях. Поздоровался, открыл дверь.
– Проходите.
В кабинете было прохладно.
– Присаживайтесь. Рассказывайте, зачем пожаловали в наше захолустье.
Александр коротко объяснил.
– А, да, да, понятно. Геодезисты недавно были, тоже там съёмку делали. Вам, наверно, командировочные отметить надо? – сказал он, доставая из стола печать.
– Да, командировки отметить нужно. Но у нас к вам ещё есть дело.
– Слушаю вас.
– У меня личный вопрос, – начал Александр. – Мой дед погиб в вашем селе в сороковом году. Его звали Чен Забда. Я вот надеюсь, что кто-то из ваших старожилов помнит его, или может, на кладбище могила сохранилась…
– О, это интересный вопрос. Даже не знаю, как вам помочь. Тогда село Гуляни называлось, в семьдесят четвертом переименовали непонятно зачем, такое красивое название было. Знаете что, пойдемте ко мне, чайку попьём, обсудим всё по порядку.
– Как-то неудобно, – сказала Зоя. – И с нами ещё двое детей. Они в магазин пошли.
– И замечательно! Вместе и пообедаем. Жена борщ сварила. Она у меня мастерица по разным кушаньям. Украинка. А по совместительству секретарь администрации села. А я «голова» – глава администрации, – говорил он, запирая дверь навесным замком. – Эдакий семейный подряд, по-итальянски – мафия.
– А разве так можно, чтобы муж и жена в администрации работали?
– В районе глаза на это закрывают. А что делать? Никто не хочет за такую зарплату лямку тянуть. Я вот, третий срок уже на этом почётном посту. Скоро, как Брежнев буду, только орденов не дают. Такой у нас электорат, пассивный. Живут по принципу: кто угодно, лишь бы не я. Да и образования у людей не хватает. У нас же половина села хабугайцы. Старики пьют, молодежь, кто не пьёт, уезжает в города. Ласик! – крикнул он в сторону огорода. – У нас гости! Подождите, я собаку привяжу, а то ненароком порвет вашего, – сказал «голова», обращаясь к гостям.
Из-за угла дома выплыла дородная загорелая женщина в платке. Сполоснула в бочке руки, вытерла о подол.
– Здравствуйте! – поздоровалась она, – Проходьте в хату.
Александр привязал Норда поводком к крыльцу. Норд обиделся, свернулся клубком и сделал вид, что ему и на самом деле всё это не интересно.
– Раз уж мы к столу идем, давайте знакомиться, – сказал «голова». – Меня зовут Анатолий Петрович, фамилия Пасхин. А это моя жёнушка Лариса Ивановна. Вас я по документам знаю: Александр Владимирович, Зоя Николаевна. Проходите, будьте, как дома.
– Надо бы детей подождать, – сказала Зоя.
– Иди, Зоя, я сам подожду, заодно покурю, – ответил Александр.
– Я тогда тоже останусь, – сказал Пасхин.
– Пойдёмте, Зоинька, пускай мужики свои соски сосут, – сказала Лариса Ивановна, поднимаясь по ступенькам.
Мужчины сели на крыльце, закурили.
– Анатолий Петрович, а что это за люди, как вы их назвали, хабугинцы, что ли?
Пасхин поморщился:
– Ты меня извини, не люблю я по имени-отчеству. Столько лет в администрации, а не привык. У нас в деревне все по-простому: молодых по имени, стариков по отчеству. Меня из-за должности Петровичем зовут, да и возраст уже… Так что давай не будем величать друг друга.
– Я только за, – сказал Александр, почесывая Норда за ухом. – Я тоже не люблю. Так что за хабугинцы? Я никогда такого названия не слышал.
– Хабугайцы. Мы их так называем. Туземцы местные. Вымирающий народ. Они себя зовут хабуга. Вообще-то официально такого народа нет, их к удэгейцам причисляют. А они не согласны, говорят, какой-то особый род. Неплохие люди, спокойные, честные уж очень. Но нет в них силы что ли, не могут постоять за свои права. Вот их и эксплуатируют все, кто может. Да их осталось-то всего полста человек.
– Но есть же какие-то федеральные программы для поддержания малых народов, – сказал Александр.
– Есть. И деньги выделяют, да они не доходят. Подбрасывают им иногда какие-то копейки. В советские времена тоже пытались их поддержать, народные промыслы восстановили было. Да, как обычно, всё заорганизовали – план, перевыполнение, доска почёта, не выполнивших – в партком. Вот и загнулось дело. Не могут они из-под палки работать. Но умеют! Особенно по дереву. Такие узоры режут! Весло в руки не возьмет, если на нем узора нет. Змеи там всякие, ящерцы… Да что весло, гроб резьбой украшают! И гробы-то не простые – лодку-долбленку делают, в неё покойника, а крышку в виде рыбы делают. Да каждую чешуйку вырежут. Ты там будешь свои шурфы рыть, увидишь. На мысочке у них кладбище.
– Так это кладбище?! – воскликнул Александр. – А мы гадали, что это за срубы такие необычные.
– Так они своих хоронят. Хоронили. Последнего старика года два или три назад там схоронили. Большинство теперь по русскому обычаю, на общем кладбище хоронят.
– А как же,  ведь их кладбище под застройку попадёт?
– Что сделаешь. Всё выше решается. Приехали тут, понаобещали золотые горы. Да их кладбище никогда и не числилось в документах. Есть официальный землеотвод, где все и хоронят.
– Но почему же хабугайцы не возмущаются? Там же их родственники.
– Я же говорю, не могут они. Да и понимают, что бесполезно.
– Да не бесполезно. Надо письмо написать в край, в Москву.
– Спустят в район, там и заглохнет. Всё куплено. Я в районе бываю, вижу. Глава районной администрации ещё двух лет нет, как на должности, а смотрю, у него уже коттедж достраивается, джип, грузовик во дворе, дочка на машине катается. Теперь вот, нашу тайгу продал.
– Ну, может это и не плохо, – попытался успокоить собеседника Александр. – Будут рабочие места, поднимете экономику села.
– Какая экономика! Это та же фирма, которая в соседнем районе лес валит. Я сам видел – всю тайгу выгребли, одни пеньки остались, пустыня! А люди как жили, так и живут нищими, только злее стали.
Александр завидел Юрку с Иркой, идущих по дороге, позвал.
В прохладе затенённой шторами комнаты вкусно пахло.
– Садитесь, садитесь, гости дорогие. Вот, сейчас борщичка горяченького с кабанятинкой, – ворковала хозяйка, разливая густой красный борщ по огромным тарелкам.
– А вы что, охотитесь летом? – спросил Александр у Пасхина.
– Да нет, конечно. Это у меня зять егерем работает. Вот, конфисковал у каких-то залетных «тузов», с нами поделился. Дело заводить бесполезно, у них всё схвачено. Хоть добычу отнял, и то хорошо. Обнаглели совсем.
Борщ был изумительным. Александр с удовольствием вгрызался в кусок мяса.
– Юра, – спросила вполголоса Зоя, – купили что-нибудь?
– А там покупать нечего, – ответил Юра.
– Такой отстойный магазин! – вставила Ирка.
– Ира! Ну как ты можешь! – строгим шёпотом отругала её Зоя.
– Правильно, правильно! – сказал Пасхин. – Верно, дочка, называешь вещи своими именами. Плохой магазин!
– Не патриот вы, Петрович, – сказал Александр. – Что же вы ругаете магазин на подведомственной вам территории?
– А что ж не ругать, если плохой? Вот, обижались на советскую власть, а тогда в сельпо хоть хлеб три раза в неделю привозили. А теперь раз в неделю неликвиды черствые завезёт – и тому люди рады.
– Так что же вы не воздействуете? Вы же власть, – сказал Юра.
– Это не в моей власти, сынок, – ответил Пасхин. – Это раньше в партком бы вызвал – партбилет на стол, с должности долой! А теперь он «ЧП». Чем хочет, тем и торгует.
– Но тут же все друг друга знают, – сказал Александр. – Неужели нельзя по-человечески договориться? Что за человек такой, этот «ЧП», что для своих соседей хлеба не привезет?
– Есть тут один… Тоже украинец, только западный, Помазный фамилия. Прапорщиком служил, пока не турнули за воровство. К нам перебрался. Здесь тогда колхоз был, «Советский Охотник» назывался, соболя добывали. Он завскладом устроился. А перестройка началась, он на пушнине и сделал начальный капитал. Теперь вот, на водке деньги делает. А хлебом ему торговать невыгодно.
– Да какие тут деньги, в вашем селе? – сказал Александр.
– Деньги-то небольшие, но все у него оседают. Он до чего додумался, водку под пенсию в долг даёт, по домам разносит, с доставкой.
– Да хватит тебе! – сказала Лариса Ивановна. – Людям отдохнуть надо, а ты всё о плохом.
– Да наболело! – ругнулся Пасхин. – И сын его, Мишка – весь в отца. Как перестроечный беспредел начался, он браконьерством занялся. Медведя завалит, желчь вырвет, лапы отрежет, остальное бросает. Китайцы задорого берут. Зять сколько раз его ловил, протокол составлял. Да что толку! Батя его кабана или зюбря в район свезёт, и «нет состава преступления». Теперь вот, сынок тоже магазин открыл, в дальнем конце села, – он помолчал, достал сигарету. – Что это я, правда, разговорился? В кои-то веки гости в доме, а я сразу о проблемах. Пойдем, Саша, покурим.
Они вышли на крыльцо.
– Ты меня извини, Саша, – сказал, глубоко затягиваясь, Пасхин. – Достали меня эти заботы и эта должность. Вроде при власти, а сделать ничего не могу. Вот скоро перевыборы. Уйду к чёртовой матери на пенсию, будем с Ласиком во дворе ковыряться, да по осени на охоту…
– Да я понимаю, Петрович. Но пока вы ещё у власти, – улыбнулся Александр, – помогите решить мою проблему насчет деда моего.
– Ах, да. Извини. В каком году, говоришь, это было?
– В сороковом. Да вот, у меня ответ из архива с собой, – Александр протянул бумагу.
Пасхин прочитал, подумал, затушил окурок о каблук.
– Это тебе надо к Сикте. Больше никто не поможет. Он самый старый у нас. К тому же шаман. Если он не знает, то значит не судьба.
– Шаман? Разве сейчас есть шаманы?
– У нас есть. Его все село уважает. Даже русские к нему лечиться ходят. Давай, прямо сейчас и отведу тебя к нему. Он в это время дома обычно. За травками он до солнца ходит, а на рыбалку ночью. Пошли?
– А мои как же?
– С Ласей побудут. Она у меня гостеприимная, гостей любит.
Александр зашёл в дом, сказал Зое, что пойдёт узнавать насчет деда.
– Компотику на дорожку, – поднесла полную кружку Лариса Ивановна. – Такого ни у кого не попробуете. С погреба, холодненький. С настоящими вишнями. У нас украинска вишня растёт.
– Спасибо, – сказал Александр, с удовольствием осушив кружку. – Действительно, необыкновенный вкус. – Ну, вы побудете здесь без меня? – обратился он к своим. – Я не долго. Юра, придержи Нордика, чтобы за мной не увязался.

7

Пасхин вёл Александра по пыльной дороге посреди безлюдной улицы. Александр смотрел по сторонам. Всё те же бревенчатые дома, некоторые совсем маленькие. Иные крыши крыты деревянными дощечками.
– Петрович, я только в книжках читал, что крыши тесом кроют. У вас тут прямо музей.
– Это хабугайские дома. Я ж тебе говорю, они мастера по дереву. На шифер денег нету, так они осиновые чурки на плашки колют, ими и кроют. Полста лет не протекает. Молодцы. У них и в избе не так, как у нас. Правда, молодые по-современному живут. А кто постарше, у тех одна комната большая без перегородок, посреди печка. В одной комнате все и живут. Они же раньше в чумах жили, так и привыкли. Традиция. Сейчас у Сикты увидишь.
– Так его Сикта зовут? А отчество?
– Вообще правильно Сикте. Не склоняется. Но все Сиктой зовут, на русский манер. А отчества у него нет. Не принято у них. И фамилии тоже нет. В документах, конечно, есть, вписали, что придумали. Но он не признаёт: Сикте и всё. Авторитетный дед! Старожил. Ему сто лет скоро. Хабугайцы долго не живут, а он держится. И по хозяйству сам управляется, и за травами своими, и на рыбалку. Последние годы, правда, охотиться перестал – тяжеловато уже ему по снегу за зверем бегать. Мудрый старик. Я с ним люблю поговорить. Спросил как-то его, не тяжело ли жить в такие годы. Отвечает, мол, не могу умирать, дождусь, тогда и помру. Я спрашиваю, а чего ждёшь-то. А вот, говорит, дождусь, тогда увидишь, если сам доживешь. Интересный человек. Он и одевается по старинному, сам себе шьёт. Между прочим, за всю жизнь никуда из села не отлучался. Я сколько раз приглашал с собой хоть в район съездить. Не хочет, говорит, мол, не хочу душу измарать. Оно и верно: после города неделю в себя приходишь, как в дерьме тебя изваляли. И как вы там живёте? Ну, вот его хата.

Совсем маленький чёрный сруб под тесовой крышей с одним окошком приютился в конце улицы у подножья сопки. Половину крыши накрывали ветви огромной вековой пихты. Забора не было, двора, как такового тоже. За домом виднелись две-три грядки с зеленью. В глубине, среди деревьев различалась ещё какая-то постройка вроде чума. Дверь домика была открыта, в дверях стоял хозяин. Его внешний вид поразил Александра: маленький сухой старичок, скуластое лицо сплошь в морщинах, и под седыми кустами бровей пронзительные карие глаза. Впечатление, что эти глаза от другого человека – так они не вязались с обликом старика. И ещё одежда: короткая кожаная безрукавка нараспашку обнажала сухие мускулистые загорелые плечи и квадратики мышц брюшного пресса, кожаные же короткие штаны с латкой на колене, босые ноги, связка клыков на шее – всё это было диковинно, и вместе с тем почему-то казалось знакомым. Старик спустился с крыльца, пошёл навстречу, и тут Александр рассмотрел в средине ожерелья из клыков деревянную головку змеи. Яркие видения вспыхнули перед глазами Александра: Ния, шаман Загу, Змей на Священном камне…    
– Ну что ты остановился, Саша, пойдём, я тебя представлю, – подтолкнул Александра Пасхин. – Доброго здоровья, Сикте! – обратился он к старику. – Вот гостя к тебе привёл.
– Я жду этого гостя уже два дня – сказал неожиданно высоким, почти юношеским голосом Сикте. – Арха, на место! – прикрикнул он на проспавшую гостей чёрную с белым «галстуком» лайку, бросившуюся было к пришельцам.
Арха вильнула хвостом и легла под деревом.
«Хорошо, что не взял с собой Норда», – подумал Александр, а вслух спросил:
– А вы разве знали, что я приду?
– Сикте всё знает, – сказал Пасхин.
– Спасибо, Петрович, хорошего гостя привел ко мне, – сказал Сикте. – Но ты не обижайся, мне с ним один на один говорить надо.
– Да что уж извиняться, – с некоторой обидой сказал Пасхин. – Что я тебя не знаю? Надо, значит надо. Я пошёл. Дорогу помнишь, Саша?
– Конечно. Скажи моим, что скоро приду – ответил Александр вслед Пасхину, обернулся и встретился взглядом с острыми раскосыми глазами, буквально сверлящими его. Александру стало неуютно.
– Меня зовут Александр, – сказал он. – Я пришёл узнать…
– Ты пришёл за своим будущим – сказал Сикте.
Александр снисходительно улыбнулся: «самоуверенный старик».
– Не совсем так. Скорее я пришёл узнать о прошлом.
– Ты думаешь, что хочешь узнать о прошлом, на самом деле ты пришел за своим будущим, – сказал Сикте. – Говори свое дело.
– В сороковом году в вашем селе погиб мой дед Чен Забда. Вы его не знали?
Сикте прямо таки впился взглядом в Александра.
– Пойдём со мной, – сказал он, с минуту помолчав.
Они обогнули дом, подошли к странной постройке. Это действительно был чум, сделанный из жердей, крытых широкими пластами берёзовой коры. Сикте вошёл, жестом пригласил Александра. Александр остановился у входа, так как почти ничего не видел после яркого солнца. Сикте тем временем отвязал от одной из жердей сверток. Александр подумал, что в том свертке могут быть документы или вещи его деда. Его сердце забилось. Но Старик вынул из свертка дощечку с дырками, палочку, кожаный шнурок, и камень размером с кулак с углублением. Затем он вытащил из-за той же жерди кривую палку подлиннее первой, надел на её концы шнур. Получился небольшой лук. Обернул маленькую палочку тетивой, воткнул в углубление, другой конец прижал камнем. «Будет добывать «чистый» огонь», – понял Александр. Сикте действительно проворно задвигал «луком», и через несколько минут в чуме запахло дымом. Движения старика были ловкими и точными. Он легко раздул огонь, и скоро в центре чума запылало пламя.
– Стань сюда! – приказал Сикте, указав место перед костром, – Смотри в огонь и прогони все мысли из головы.
Александр стал на указанное место и уставился в огонь. Он уже всё понял.
Сикте молча, почти бесшумно двигался по чуму. Он расставил у ног Александра несколько больших черепов. «Наверно, медвежьи», – подумал Александр.
– Прогони все мысли! – жестко сказал старик. Он стал швырять в огонь сушеные листья и травы. Чум наполнился пьянящим ароматом. Сикте прямо голыми пальцами достал красные угольки из-под поленьев и разложил их в черепа. Затем из большого кожаного чехла извлек бубен. Напевая что-то нечленораздельное и ритмично постукивая в бубен, шаман трижды обошёл Александра в одну, затем в другую сторону. Подбросил трав на угли, достал ещё один кожаный мешочек, извлёк оттуда старинное бронзовое зеркало, потер его куском шкуры.
– Дыши! – приказал он Александру, подставив зеркало.
Александр дунул. И без того матовое зеркало совсем запотело. Шаман присел на корточки поближе к огню, стал вглядываться в зеркальную поверхность. Смотрел он долго и напряженно, словно выискивая что-то в матовой глубине. У Александра начала кружиться голова, стали ватными ноги. Вдруг, с резвостью не свойственной его возрасту, Сикте поднялся, подошёл к Александру и обнял его.
– Ну, здравствуй, Забда! – сказал он и улыбнулся неожиданно молодой улыбкой. – Я рад, что дождался тебя! Пойдём, будем пить чай, говорить будем.
Сикте усадил Александра на пенек под пихтой, сбегал за чайником и кружками, уселся напротив, налил зеленоватый напиток. Александр отпил глоток – вкусно и ароматно.
– Что это?
– Чай такой. Сам собираю, сам сушу.
Арха, помахивая хвостом, приблизилась к Александру.
– Хорошая собачка, – сказал Александр.
– Доброй души человек, – ответил шаман.
Александр осторожно протянул руку к собаке.
– Не укусит?
– Тебя – нет. Собака кусает только людей с чёрной душой. Еще трусов и пьяных.
Александр почесал Арху за ухом. Собака лизнула его руку и улеглась у ноги.
– Почему ты не спрашивал меня, что я с тобой делал? – стрельнув острым взглядом, спросил Сикте.
– Я знал.
– Что же ты знал?
– Обряд очищения, – ответил Александр. Вы хотели очистить меня от злых духов и, наверно, что-то узнали в зеркале о моей душе.
– А ты не простой горожанин. Как ты узнал?
– Видел во сне, – улыбнулся Александр.
– За всю мою жизнь первый раз вижу человека из города, который знает такие вещи! – удивился Сикте. – Это очень хорошо! Это очень хорошо, – повторил он. – Только я тебя попрошу, не называй меня на «Вы».
– Но вы же намного старше меня…
– Не имеет значения. Не называй. Я привык на «ты».
– Хорошо, Сикте. Но давай вернёмся к моему вопросу. У меня мало времени, мне надо идти.
– Тебе не стоит спешить. Ты уже пришёл туда, куда тебе надо.
– Куда же мне надо? – усмехнулся Александр.
– Скоро сам узнаешь.
– Так ты знал моего деда, Сикте? – с плохо скрываемым нетерпением настойчиво спросил Александр.
– Конечно, знал! Его все знали. Он наш, из хабуга. Его отец вождём хабуга был – хороший вождь!
– Тогда, наверно, это не мой дед. Мой из Манчжурии, его Ченом звали.
– Его имя Забда! Чен – это по документам.
– А фамилия?
– У хабуга нет фамилии, нет отчества, есть только имя. Отец Забды, прадед твой, смелый был вождь! В девятьсот двенадцатом пришли китайские хунхузы. Золото на Ольховом ключе мыли, опий курили. Стали наших людей обижать. Жён отнимали, дочерей забирали
– Как же жён отдавали? Почему не дрались? – возмутился Александр.
– Бандиты. Не люди! У них ружья хорошие были. Если кто их приказ не выполнял, сразу стреляли. У хабуга тогда только луки да копья были. Вождь потихоньку соболя собрал, у кого сколько было, послал молодых за оружием в город. Не успели они.
Старик надолго умолк, углубился в свои воспоминания.
– Что же случилось? – с нетерпением спросил Александр.
– Есть недалеко священная скала. На этой скале змеи жили. У хабуга Змей – Мудрый дух, хранитель племени. Узнали это хунхузы, переловили всех змей до единой, пожарили и съели. Великая беда для нашего народа! Вождь увидел, как главарь хунхузов Змея убивает, не стерпел, выхватил нож, зарезал его. Схватили его бандиты, живьем в землю закопали. А жену его с сыном продали в Маньчжурию.
– Почему же не заступились за вождя? Что за люди у вас такие! – воскликнул Александр.
– Не суди о том, чего не ведаешь! Люди узнали, что нет у них больше Змея-покровителя, что вождь убит, – духом упали. Хунхузы погром устроили. Мужчин убивали, женщин, детей в плен брали, в Китай продавали. Кто успел в тайге спрятаться, тот и уцелел. Хорошо, что лето было. А они все чумы сожгли, да и ушли. Сильно мы тогда бедствовали. Мужчин мало осталось. Первую зиму в трёх чумах все вместе зимовали. Я с Забдой, дедом твоим, ровесник.
– Сколько же лет ему тогда было?
– Девять.
– Совсем мальчик!
– Ну, какой же мальчик в девять лет! Хабуга и сейчас в таком возрасте уже с ружьями в тайгу ходят. А в то время в девять лет ходили и на кабана, и на лося, да ещё и с луком да копьём. Только выносить мясо из тайги тяжело было, по трое-четверо собирались и выносили. А Забда – сын вождя, он самый лучший среди нас был.
Сикте опять надолго умолк.
– Что же дальше было? – спросил Александр, прикуривая третью сигарету.
– Шаманом тогда мой дед был. Старый уже. Люди просили его узнать, что дальше с народом будет. Он девять дней подряд камлал. Вышел к людям еле живой. Духи сказали ему, что вернется Забда. С тех пор хабуга много лет ждали, надеялись, что вождь вернется, и жизнь лучше станет. А змей китайцы всех выловили, ни одной не осталось. И до сих пор не завелись. Не климат им здесь, говорят.
– Но Забда же вернулся?
– Вернулся в тридцать девятом. Обрадовались люди! Но он наученный уже был, сказал, ждать надо. Тогда уже у нас колхоз сделали. Он в кузню пошёл работать. В плену этому делу научился. Да недолго проработал. Люди радостью друг с другом делились, весть далеко разошлась, попала в недобрые уши. Приехали трое на конях с револьверами и сразу в кузню. Кузнец потом рассказывал: Забда сразу понял, что за ним пришли, ведро воды в горн плеснул, сквозь пар сиганул, – и в двери. Не добежал до леса – застрелили с первого выстрела. Председателя колхоза забрали за укрывательство и уехали.
Старик опять замолчал. Молчал и Александр, глядя на морщинистое лицо и обмякшие вдруг плечи старика.
– Где же его похоронили? – спросил Александр, наконец.
– Хоронили Забду всем народом по нашему обычаю, на нашем кладбище.
– То есть, могилы, я так понимаю, нет?
– Хабуга в земле не хоронят. Не хоронили, – с грустью сказал Сикте. – От тела его ничего не осталось.
– Жаль, – печально сказал Александр. – Я надеялся поклониться его праху.
– Поклонись его душе.
– Как это? 
– На нашем кладбище, ближе к обрыву растет раздвоенный почти от земли кедр. Таких в тайге не встретишь. Мой дед посадил его у последнего дома твоего деда и рассек вершину. Прислонись к этому дереву, позови Забду, его дух ответит тебе.
Стало зябко. Александр обнаружил, что солнце уже скрылось за сопкой.
– Спасибо тебе, Сикте. Теперь я знаю судьбу деда. Мне идти надо.
– Но ты не знаешь свою судьбу. Приходи завтра, приводи жену и детей. Им интересно будет, особенно дочери.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть дети? – удивился Александр. «Наверно ему Пасхин позвонил» – подумал он, и тут же понял, что мысль глупая, Пасхин постоянно находился с ним рядом, да и вряд ли у шамана есть телефон.
– Ты же не удивился, что я назвал тебя Забдой, – усмехнулся шаман.
– А я разве не говорил? – снова изумился Александр и вспомнил, что, кажется, действительно не говорил. – Ладно, доброго здоровья тебе, Сикте. Пойду я. Не знаю, смогу ли ещё прийти – работы много.
– Это бесполезная работа. Тебе не нужно её делать. Приходи завтра с семьей.

8

Александр шёл по пустынной улице. Уже были глубокие сумерки. В некоторых окнах горел свет. Больше ничто не напоминало, что здесь живут люди. Единственный фонарь призывно горел у контейнера с прорезанным окном, над которым в обрамлении ёлочной гирлянды висела вывеска: «У Михайловича». Зашёл. Толстая тётка окинула его взглядом из-за прилавка и вновь углубилась в газету. Александр стал рассматривать ассортимент: перловка, пшено, макароны, несколько банок консервов. Спиртные напитки представлены богаче. Рядом пачек десять различных сигарет, большинство без фильтра. В маленькой холодильной витрине кусок варёной колбасы рядом с селёдкой и куском подозрительного на вид масла.
– Покажите, пожалуйста, тушёнку, – попросил Александр.
– А что её смотреть, тушенка – она и есть тушёнка, – ответила продавщица, брякнув банку на прилавок.
Александр взглянул на этикетку: «Состав: жир свиной, мясо соевое, пряности…».
– Понятно, – сказал Александр, возвращая банку. – Скажите, а свежее что-нибудь есть?
– Водка свежая. Вчера привезли.
– А что-нибудь хлебное?
– Макароны. Будете брать?
– Макароны так просто не пожуешь, – попытался отшутиться Александр.
– Зачем просто так? С водочкой и тушёночкой – вполне пойдут. Все берут, никто ещё не жаловался, – сказала продавщица и поставила рядом с тушёнкой бутылку с криво наклеенной этикеткой. – Вермишель дать?
– В другой раз, – сказал Александр и пошёл к выходу.
– Не голодный, значит, – бросила вслед продавщица.
На улице после света было совсем темно. Александр шёл по улице почти на ощупь и чуть не столкнулся с коровой, которая брела навстречу. Следом тенью женщина с палкой. Засмотрелся и чуть не наступил в коровью лепешку. Выругался. Наконец, справа узнал по флагу дом администрации, свернул налево и вошёл в калитку.
На лай собаки вышел Пасхин.
– Заходи, Саша, мы тебя к ужину ждём.
На веранде к Александру бросился Норд.
– Привет, Нордик, тебя сюда уже поселили?
– Пусть на веранде, – сказал Пасхин. – Ему одному на улице в чужом месте непривычно.
– Вот и хорошо, – сказала жена Пасхина. – Сейчас ужинать будем! – и тут же засуетилась, накрывая на стол.
– Да нам уходить пора, – сказал Александр. – Ночь уже, а завтра работать.
– А мы уже договорились, правда, Зоинька? – сказала хозяйка. – Останетесь у нас, переночуете, а завтра с утречка и пойдёте. Что вы там, в вагончике мучиться будете.
– Правда, Саша, давай останемся, – сказала Зоя. – Куда сейчас по темноте идти? Лариса и Анатолий нас приглашают, они такие хорошие!
– Ну, я не знаю, мы вас не стесним? – спросил Александр, обращаясь к хозяевам. Ему, честно говоря, и самому не хотелось никуда идти.
– Ну что вы, у нас так редко гости бывают! – сказала радостно Лариса. – Нам только одно удовольствие.
На столе волшебным образом появилась огромная сковорода с яичницей на сале, блюдо с котлетами, тазик с салатом из огурцов и помидоров и запотевшая бутылка водки. Перед этим устоять было невозможно!
– Ну, как тебе наш шаман? – спросил Пасхин, наливая водку в рюмки.
– Потрясающе! Удивительный человек! Даже не знаю как сказать, не могу сформулировать… Очистил меня от злых духов. Состояние такое, как в полете.
– Сикте может! Правда, меня никогда не чистил. Но он всё может. Настоящий шаман, потомственный. Дед у него шаманом был, еще до революции.
– Папочка, как жаль, что я с тобой не пошла! – сказала Ира. – Это же тоже психология. Нам Светлана Викторовна рассказывала. Я бы так хотела!
– А он тебя приглашал, – ответил Александр, закусывая яичницей.
– Ты ему обо мне рассказал?
– Нет. Он сам знает. Сказал, приходите завтра всей семьёй, особенно дочку хочу видеть.
– Да ну, ты обманываешь, – недоверчиво сказала Ирка.
– Правда. Но главное, он рассказал мне о моём деде. Оказывается, он из этого народа, из хабуга. А его отец был вождём, представляете? – Александр пересказал подробности гибели прадеда и деда.
Несколько минут все молчали. Зоя вытерла слезу.
– Это выходит, что мы потомки вождя хабуга?! – сказал Юра
– Выходит, – сказал Александр. Он сам только сейчас окончательно связал свою личность с теми, о ком рассказывал. – Действительно, выходит так.
– Я даже и не слышал, что у них вожди были, – сказал Пасхин, наполняя рюмки. – Вот вождя-то им и не хватает. А я всё голову ломал, что они такие «потерянные»?
– Давайте выпьем за то, чтобы у хабуга снова появился вождь! – неожиданно предложила Зоя, продолжая вытирать глаза.
– Ценный тост! – поднял рюмку Пасхин.
– Они люди-то милые, добрые, – сказала Лариса. – Их бы, действительно, кто на путь наставил, да поддержал. Они же всё умеют. А живут плохо.
Пасхин с Александром вышли покурить.
– Ты, Саша, сходи к Сикте, не отказывайся.
– Так ведь работать надо.
– Наплюй ты на эту работу! Шаман вообще-то гостей не привечает. А вас пригласил, да ещё всех вместе. Он просто так ничего не делает, значит, надо. Сходи. Успеешь ты со своей работой.

Александр проснулся от призывного потявкивания Норда. Яркое солнце светило сквозь тюлевые занавески. Вышел на веранду, выпустил пса на улицу, вышел следом. Искрящаяся роса склонила цветы в палисаднике, было свежо и приятно. У забора собирала малину хозяйка.
– Выспались? – крикнула она. – Идите малинки поешьте!
Александр подошёл, сорвал горсть ягод, опрокинул в рот.
– Вкусно! Хорошо тут у вас!
– А вот и живите, коль хорошо, сколько нравится. А то и совсем оставайтесь. По осени с Толей на охоту, на рыбалку. Таймень тут знаешь какой! А там шишка поспеет.
Александр молча уплетал малину. Ему действительно не хотелось думать о возвращении в город. Но разве объяснишь ей массу причин, по которым необходимо вернуться. Она и не поймёт. У них другой ритм жизни, другие интересы и потребности.
На крыльцо вышла Зоя:
– Доброе утро!
– Доброе утро, Зоинька! Вот и хорошо. Сейчас завтракать будем.
– А где же Петрович? – спросил Александр.
– В конторе. У него сегодня с утра селекторное. Сейчас уж вернуться должен.

Завтрак был похож на праздничный обед: опять яичница с салом, сало просто, нарезанное ломтями, миска с несъеденными вчера котлетами, мёд, молоко и горячий белый хлеб, который больше всего поразил Александра.
– Хлеб-то откуда? В магазин привезли, что ли?
– Как же, привезут они! В нашем магазине отродясь такого хлеба не было. Сама пеку.
– В печи?
– Нет. Дочь с зятем японскую хлебопечку подарили. А раньше в печи пекла. Теперь обленилась.
– С добрым утречком! – вошёл Пасхин. – Как спалось?
– Замечательно! – ответила Зоя. – В городе так не поспишь!
– Вот и живите у нас, чего вам в будке ютиться?
– Вот и я говорю, – вторила Пасхину жена, – живите, сколько захочется.
– Ой, у вас так хорошо! – воскликнула Зоя. – Саша, давай, правда, останемся?
– От шамана вернётесь, я Борьке, соседу, скажу, он с тобой за вещами на мотоцикле съездит, – сказал Александру Пасхин.
– Мы и сами принесём, зачем человека беспокоить, – ответил Александр.
– Чего зря ноги мять, если техника есть? Ему всё равно делать нечего, пусть проветрится, – сказал Пасхин.
– А мы пойдём к шаману? – спросила Ирка, – И я тоже?
– Да надо бы сходить, – сказал Александр, помня вчерашние наставления Пасхина.
– Сходите, сходите, – сказал Пасхин. – Раз позвал, значит надо идти. Он зря не позовет.

И они пошли. Сегодня улица показалась шире. Они заметили, что дома разнятся ухоженностью. Были покосившиеся срубы с заваленными заборами, но встречались и аккуратные, с цветами в палисадниках. Во многих дворах росли ели или кедры. За магазином, в глубине леса виднелся прямо-таки особняк – двухэтажный дом под острой блестящей металлом крышей.
– Смотрите, и тут «новые русские» есть, – сказал Юра.
Чуть дальше, тоже в лесу, заметили длинное одноэтажное здание с аккуратным чистым двором, побелёнными деревьями и бордюрами и спортивными снарядами.
– Давайте подойдём, посмотрим, что это, – предложила Зоя.
Под навесом широкого деревянного крыльца масляной краской аккуратными буквами было выведено: «Верхне-Ольховская неполная средняя школа Октябрьского РОНО». На дверях висел замок.
Из ближнего двора вышла женщина.
– Вы в школу хотели попасть?
– Да нет, мы уже взрослые, – пошутил Юра.
– А я думала, может, учителя новые… – сказала женщина. – Вижу, городские.
– Разве по нам видно, что мы из города? – удивился Александр, оглядев свою команду, одетую в старые энцефалитки.
Женщина рассмеялась:
– Конечно, видно! Любой ребенок определит.
– И что, у вас учителей не хватает? – спросила Зоя.
– Да просто беда! Скоро учебный год, а учить некому. Опять молодежь поувольнялась. Я вот, сама и директор, и завуч, и два предмета веду.
– А учеников много? – спросил Александр.
– Нет. У нас классы маленькие, в восьмом двенадцать человек, а в остальных ещё меньше.
– Ну, в таких классах чего бы ни учить! И сколько же платят учителю, если не секрет?
– Вот оттого и бегут, что ничего не платят. Так вы не учителя? – с последней надеждой спросила директриса.
– Нет. Мы археологи. Обследуем площадку под будущее строительство, – сказал Александр.
– Понятно… Вы меня уж извините… – сказала женщина и пошла к своей калитке.

В конце улицы у своей избушки стоял шаман в своей диковинной одежде и смотрел на приближающихся гостей.
– Вон он, Сикте, – сказал Александр. – Нас, наверно, ждёт.
Они подошли.
– С новым Солнцем тебя, Сикте! – поздоровался Александр. – Добро твоему дому! Вот, привёл семью, как ты сказал.
Сикте почти подбежал к Александру, схватил двумя руками протянутую руку.
– С новым Солнцем, Забда! Мир твоей семье! Откуда ты знаешь приветствие хабуга? Со мной уже много лет никто так не здоровался! Где ты этому научился?
– Во сне, – ответил Александр.
Сикте сверлил его своим пронзительным взглядом, не выпуская руки.
– Твои сны не такие, как у обычных людей. Потом ты расскажешь мне о них.
Он отпустил руку Александра, подошёл к Юре, взял его за руку так же двумя руками.
– С новым Солнцем, молодой охотник! Пусть удача сопутствует тебе!
– Здравствуйте, – сказал Юра. – Я не охотник, я студент, пока…
– Охотник! Я знаю, что говорю. Добыча – не обязательно мясо. Охотник – это твой путь! Пусть духи помогут тебе выбрать верную цель!
– С новым Солнцем, женщина! – сказал шаман, взяв в ладони Зоину руку, – Ты сильная женщина, настоящая жена! Чистота твоей души хранит твою семью. Пусть твой очаг горит ровным пламенем!
– Спасибо, – сказала растроганная словами старика Зоя. – Доброго вам здоровья!
Ситке приблизился к Ире, взял её руку, долго смотрел в глаза.
– Здравствуйте! – сказала Ира первой. – Пусть Солнце поможет исполниться вашим замыслам!
Шаман неожиданно обнял Иру и впервые улыбнулся:
– Чистых мыслей тебе, Смотрящая в Душу! Я рад, Забда, что у тебя такая дочь! Это бывает редко, тебе повезло. Береги её!
Александр был несколько удивлён сентиментальностью Сикте, он удивился также необыкновенным словам, произнесённым Иркой.
– Теперь я вижу – вы хорошие люди, вы – хабуга! Идёмте, я должен вам показать! – проговорил шаман, и быстрым шагом пошёл мимо своего домика к подножью сопки.
Александр думал, что то, что хочет показать шаман, находится на его приусадебном участке, но шаман стал быстро подниматься по едва заметной крутой тропке в гору. Зоя начала отставать, Александр не хотел оставлять её и тоже приотстал, Ирка с Юркой шли рядом.
– У меня аж ноги подогнулись, когда он меня за руку взял, – сказала, задыхаясь от быстрой ходьбы, Зоя.
– У него такая энергетика! – обернулась Ира. – А глазами прямо мозг мне просверлил! Он настоящий экстрасенс!
Юра по обыкновению молчал. Он говорил только тогда, когда окончательно обдумывал свою мысль.
Подъем оказался не очень длинным, но склон был крутым. Когда вышли из зарослей, обрамлявших вершину, Сикте уже стоял на скале и смотрел вдаль. По его внешнему виду не было заметно, что он только что одолел крутой подъём.
– Красотища какая! – воскликнула Зоя.
Действительно, вид отсюда захватывал дух. Под ногами лежала долина реки, заросшая лесом. Сама река лишь местами сверкала сквозь деревья. Вокруг громоздились сопки, а дальше над всем этим вздымался величественный хребет с оголенными серыми вершинами, и над ними синее небо.
– Роскошный вид! – сказал Александр. – Неужели всё это скоро вырубят?
– Как жалко! – сказала Ира.
– Может, вырубят, а может и не вырубят, – сказал Сикте.
– Сикте, ты знаешь, что надо делать, чтобы не вырубили? – спросил Александр.
– Следовать своим путем.
– Как же узнать этот путь?
– Слушать своё сердце, – ответил шаман. – Смотрите, это – земля хабуга. Здесь жили, охотились, рожали детей, умирали ваши предки. И этого хватило всем поколениям в течение сотен лет. Всё осталось таким, каким было, когда хабуга пришли сюда.
– Как же сделать, чтобы люди не губили природу? – спросила Зоя. 
– Надо, чтобы они видели горы, – ответил шаман.
– Не понятно, причём здесь горы? – спросил Юра.
– Когда человек находится один на один с горами, когда он созерцает всё величие этих гигантов, у него не может возникнуть даже мысли о господстве над Природой. Потому что ему становится ясно, что для гор, как и для всей Природы не велика разница между ним и мышью, созерцающей то же величие из травы под его ногами. Если бы каждый человек мог хотя бы раз в год бывать один на один с горами, люди наносили бы Природе гораздо меньше обид.
Все молчали, восхищенные простой мудростью шамана, особенно понятной здесь, среди этих самых величественных гор. Александру опять вспомнились сны. Там вдали тоже были большие горы.
– Скажи, Сикте, а что это за амулет у тебя в виде змеи?
Шаман усмехнулся:
– А ты невнимательный.
Он повернулся к Александру, и тот увидел, что среди клыков на шее шамана змеи нет.
– Но вчера же был! Я точно видел, – растерялся Александр.
– Это твой амулет, – Сикте выделил слово «твой». – Здесь, перед лицом земли хабуга, я вручаю его тебе, – сказал он, отвязывая от пояса шнурок с головкой змеи.
– Но я не могу принять это… – растерялся Александр.
– Слушай меня и не перебивай! – сверкнул глазами шаман. – Этот амулет мой дед снял с шеи твоего убитого деда.
– Но разве можно снимать амулет с мёртвого? – спросила Ира.
– Верно, нельзя. У Забды были и другие, личные, амулеты. Этот – не личный, это знак вождя. Мой дед был большой шаман, он знал, что делает. Я тогда уже тоже был шаманом, помогал ему, когда он душу Забды к предкам провожал. Потом он три дня и три ночи камлал, узнавал, как дальше жить. Потом вышел к людям, сказал, что ждать вождя надо. Он знал, что у Забды сын есть. Многие знали. Долго ждали. Потом война, потом много других бед. Перестали ждать. Дед, когда умирал, сам мне на шею этот знак надел. Сказал: «Ты должен дождаться», – шаман помолчал. – Я знал, что ты придёшь! Нагнись!
Александр пригнул голову, и Шаман надел ему на шею шнурок с амулетом. Александр был растерян. Тысячи мыслей путались, в спешке анализируя неожиданный поворот событий.
– И что же теперь? – спросил он. – Я должен стал вождем хабуга?
– Ты не вождь. Ты потомок вождя. Будущее покажет, кем ты станешь.
– Зачем же тогда всё это? Зачем мне амулет?
– Я выполнил свой долг. А ты теперь знаешь, кто твои предки.
Они спустились с горы молча, остановились у чума. Ира неожиданно спросила:
– А вы можете видеть будущее?
– Да, – ответил шаман.
– Классно! – воскликнула Ирка. – Скажите, какие оценки будут у меня в дипломе?
– Не знаю.
– Вы же сказали, что можете…
– Не стоит по таким пустякам беспокоить духов.
– А моё будущее ты знаешь, Сикте? – спросил Александр.
– Да.
– Скажи.
– Нет.
– Почему?
– Я вижу то твоё будущее, к которому ты должен прийти. Но я не знаю того будущего, к которому ты придёшь.
– К чему же я должен стремиться? Скажи, и я буду стараться достигнуть этого.
– Не могу. Ты должен сам выбрать свой путь. Когда твой путь совпадёт с твоей судьбой, ты будешь счастлив.
– А вдруг я ошибусь?
– Тогда жизнь прожита зря.
– Что же делать? Как не ошибиться?
– Слушай своё сердце. Оно знает правильную дорогу. А амулет поможет не сбиться с пути, – сказал Сикте. – Я всё сказал вам, что хотел. Идите, пусть Солнце освещает ваш путь! А ты, Смотрящая в Душу, останься ненадолго. Я покажу тебе твоё будущее.
Ирка была счастлива.
– Мы ещё встретимся, Забда, – сказал шаман. – Ты расскажешь мне свои сны.

Они шли по такой же пустой улице и молчали. Александр машинально ощупывал пальцами амулет.
– Что ты об этом думаешь, папа? – спросил Юра.
– Не знаю.
– А что ты будешь теперь делать?
– Не знаю.
– Ты прямо, как шаман отвечаешь, – улыбнулась Зоя. – Ну что ты, расстроился что ли? А мне дедушка понравился. Не знаю, действительно ли он шаман, но человек умный. Мудрый! Такие глубокие мысли высказывает, о своем народе болеет.
– В том-то и дело, что этот народ теперь наш! – сказал Александр. – И я действительно не знаю, что теперь делать. На мне теперь бремя «потомка». Не могу же я всё бросить и приехать сюда, чтобы быть вождём племени!
– Ну что ты нервничаешь, Саша! Успокойся. Ничего ты не должен делать. И этот амулет ни к чему тебя не обязывает. Это просто память. Положим дома в шкатулку, и пусть лежит.
– Так нельзя. Это не правильно и не честно! – сказал Юра.
– А нервировать отца честно? Не вмешивайся! – одернула его Зоя.
– Я, между прочим, тоже «потомок», – сказал, как всегда спокойным голосом Юра. – И, мне кажется, я знаю, что можно сделать для народа хабуга.
– Конечно, ты знаешь! – сказала Зоя. – За столько лет никто ничего не смог, а ты знаешь!
– Никто не хотел, – сказал Юра.
– Подожди, Зоя, – сказал Александр. – Говори, Юра.
– Нужно «обломить» эту фирму, которая здесь лес рубить хочет.
– Конечно, герой-одиночка! Это всё на государственном уровне решено, – сказала Зоя.
– Подожди ты, – рыкнул на жену Александр. – У тебя есть конкретные мысли, или просто лозунг? – спросил он Юру.
– Конкретно нужно составить отчёт так, чтобы фирма не могла здесь работать. Кладбище есть, редкие растения есть, надо ещё что-нибудь найти. Давай завтра возьмёмся, обыщем всю территорию. Дома я помогу тебе на компьютере, сделаем такой отчет, чтобы не было никакой возможности организовать здесь добычу леса.
– Да, да, растения спасти надо! – сказала Зоя. – А ты думаешь, это получится?
– Слушай своё сердце, – ответил Юра.
Зоя замолчала. Александр прислушался к себе, почувствовал решимость.
– Ну, ты даёшь, Юрка! Молодец! Давай «сделаем» эту фирму! Если хабуга не поможем, так хоть тайгу спасём.
Они подошли к дому Пасхиных. Зоя часто оглядывалась, высматривая Иру.
– Ничего с ней не случится, мама, – сказал Юра.
– А вдруг дорогу не найдёт?
– Да тут одна прямая улица. Придёт твоя Ирка, куда она денется.

9

Пасхины возились в огороде.
– Ну, как вам наш шаман? – спросил Петрович, разогнувшись над грядкой. – А дочку-то где потеряли?
– Осталась у Сикте, – сказал Александр. – Он нас на вершину водил, окрестности показал. Здорово тут у вас!
– Да, у нас места – дай Бог! Что ж он вас только за тем и звал?
– Очень много интересного сказал. А главное – вот, – показал Александр амулет.
– Это же его вещь! – сказал Пасхин. – Я у него на шее сколько раз видел. Неужели подарил?
Александр коротко рассказал.
– Так что, оказывается, я потомок вождя хабуга.
– Невероятно! – воскликнул Пасхин. – Ласик, ты слышала? Какие люди у нас живут! Не зря я вас пригласил – сердце чуяло.
– Да брось, Петрович, издеваешься что ли? Что изменилось от того, что у меня амулет появился. Это просто память о предках.
– Не скажи, Саша. Это обязывает! По крайней мере, обмыть надо.
– Ой, правда, Саша, что же мы мимо магазина прошли? И продуктов бы надо купить, – сказала Зоя.
– Не надо ничего, всё есть, – сказал Пасхин.
– Я все-таки схожу, – сказал Александр, и пошёл к калитке.
– Продуктов только не бери, там всё дрянь, – крикнул вдогонку Пасхин. – А водку только «Уссурийский бальзам», остальная «паленая».

До магазина было недалеко. Перед Александром в двери вошли двое, явно местные. Один был в тапочках на босу ногу, другой в майке. Оба скуластые, с почти чёрными от загара лицами. И оба неопределенного возраста.
«Наверно, хабуга, – подумал грустно Александр. – И, скорее всего за бутылкой»
Александр стал за ними у прилавка. Действительно, взяли бутылку самой дешёвой и селёдину. Пока продавщица заворачивала селёдку в газету, один из покупателей обернулся на Александра. Потом ещё раз. Толкнул напарника, что-то шепнул. Тот тоже обернулся, оглядел сквозь щёлочки век. Александру стало не по себе. Он решил не обращать внимания. Дождался, когда они отошли от прилавка, подал деньги, сказал:
– «Уссурийский бальзам».
Краем глаза отметил, что те двое стоят у дверей, смотрят в его сторону, о чем-то шепчутся. Взял бутылку и пошёл прямо на них. Расступились, пропустили.
Шёл, не оглядываясь. Двое плелись сзади метрах в тридцати, и явно пытались догнать. Стало неприятно. «Чего им надо? Водку что ли? – подумал Александр. – Поняли, что не местный. И это среди бела дня! Вот тебе и вождь краснокожих! Неужели драться придётся?». Чтобы спиной не встречать опасность, Александр решил остановиться – вдруг, пройдут мимо. Он замедлил шаг, сошёл на обочину, присел на бревно так, чтобы удобно было вскочить, и достал сигарету. Двое приближались неуверенным шагом. Они явно не знали, как теперь поступить. Александр приметил у ноги булыжник, краем глаза следил за ними, но делал вид, что отдыхает.
Неожиданно заскрежетали тормоза и напротив Александра, проскочив метра три дальше, остановился чёрный джип. Тонированное стекло поползло вниз, из окна показался локоть, а затем лицо водителя с двойным подбородком и осоловелыми глазами. Лицо выражало полное презрение.
– Эй, ты, раскосый! Где тут у вас сельпо?
Александр опешил и растерялся. Он даже подумал, что водитель обращается не к нему, оглянулся машинально.
– Ты, ты, сидишь, глаза разуй, чмо узкоглазое, тебе говорю!
– Пошёл ты… – не нашелся сразу, что ответить Александр. Так его оскорбляли последний раз, кажется, на первом году службы. «Обкуренный что ли», – подумал он.
– Ты кого послал?!
– Тебя! – выкрикнул Александр и почувствовал, как противно задрожало в сплетении.
Дверца распахнулась, из неё вывалился здоровенный бугай и пошёл на Александра. В правой руке у него болталась цепь.
Александр вскочил. Мысли метались. Самолюбие не позволяло бежать, но как противостоять этому страшилищу он не знал. Слишком всё было неожиданно.
В этот момент из-за машины бесшумными, какими-то кошачьими прыжками выскочил один из тех двоих с бутылкой в руке. Верзила заметил взгляд Александра, но обернуться не успел. Бутылка с хрустом разлетелась на его голове. Нападавший, не издав ни звука, плашмя рухнул у ног Александра. Подошёл второй хабуга, отшвырнул камень, который держал в руке.
– В машине никого, – сказал он.
Первый нагнулся, взял из руки верзилы цепь.
– Хорошая вещь, однако. В хозяйстве сгодится.
– Спасибо, мужики, – сказал Александр, вытирая с лица водочные брызги. Он всё ещё не мог прийти в себя от всего происшедшего. Двое хабуга стояли рядом, улыбались, и смотрели то на верзилу, то на Александра. Александр ощутил слабость в ногах, присел прямо на край кювета, достал пачку, протянул спасителям.
– Это дело перекурить надо, – сказал он.
Хабуга с удовольствием вытащили по сигарете, закурили, сели рядом.
– Зачем ты это сделал? – спросил Александр у того, который ударил верзилу бутылкой.
Тот улыбнулся и показал пальцем в грудь Александру.
– Что? – не понял Александр.
– Знак! – ответил тот и снова показал пальцем. – Откуда он у тебя?
– Шаман дал.
– Шаман такую вещь не мог дать просто так.
– Я Забда – сказал Александр.
Оба хабуга вскочили на ноги.
– Ты Забда! Тот самый?
– Я внук того Забды, которого убили здесь в сороковом году.
– Я тебе говорил! – сказал один другому.
– Так вы поэтому за мной шли? – догадался Александр.
– Конечно! Мы ещё в магазине знак увидели, и заспорили.
Верзила хрюкнул и попытался приподнять голову. Тот, что игрался цепью, встал и со всего маху ударил его вдоль спины. Верзила уронил голову в пыль.
– Ты же его убить можешь! – сказал Александр.
– Такого надо бы убить. Да затаскают потом всех наших, – сказал хабуга и вдруг засмеялся каким-то детским, непосредственным смехом. – Проснется, пусть в зеркало посмотрит на свою спину. Запомнит, как закон нарушать!
– Ты тоже нарушил – чуть человека не убил, – сказал Александр.
– У нас разный закон. Я не нарушил.
– Как это? Закон для всех один, – возразил Александр.
– За его законом милиция следит, милицию обмануть можно. На нас предки смотрят, их нельзя обманывать. Я правильно сделал – сердце мне говорит. Вождя спасать надо!
– Я вам не вождь, – сказал Александр. – Я не могу быть вождем. Я родился и вырос в городе, среди русских, законов хабуга не знаю. Как я могу быть вождём?
– Всё узнаешь. Нам нельзя без вождя! Столько лет ждали!
– Так выберите среди себя вождя.
– У нас грамотных нет. Нас обманут.
– Нет, мужики, не могу. Не готов я, извините. Конечно, я теперь буду сюда приезжать, буду узнавать, как вы тут живёте. Вот напишу отчет, что вырубать лес здесь нельзя. Может, так вам помогу.
– Это хорошо, чтобы лес не рубили. Ты – вождь, я вижу. Никто за нас не заступался, а ты приехал и теперь заступишься.
– Ладно, друзья, мне идти надо. Спасибо, что выручили. А с этим-то что? – показал он на верзилу, по-прежнему валяющегося в пыли.
– Пускай лежит. Очнётся – уедет.
– А если в милицию заявит?
– Не найдут.
– Да вокруг столько домов. Видел кто-нибудь.
– Здесь все дома хабуга. Никто не видел – «в тайге был», – рассмеялся второй. – Пусть Солнце светит тебе днем и ночью, Забда. Помощь нужна будет, зови. Меня Соло зовут. Третий дом от магазина в эту сторну.
– Я – Олонко, – сказал тот, что «завалил» верзилу. – Любого спросишь – все знают. Не забывай хабуга, Забда. Пусть твоё сердце всегда слышит, что говорят предки!
– Скажите, – спросил Александр, – а ваши имена переводятся на русский язык?
– Ха! Ты совсем не знаешь язык хабуга? Я – Дуб, – сказал тот, что назвался Олонко. – А Соло – Поползень.
– Спасибо! Мир вашим семьям! – попрощался Александр. Но, сделав несколько шагов, обернулся:
– Олонко, Соло, возьмите, – он протянул бутылку.
– Нет, – покачал головой Соло. Олонко тоже сделал отрицательный жест.
Александр подошёл к ним, сунул в руки бутылку.
– Выпейте за хабуга, пусть нашему народу светит Солнце!

Александр вошел в дом Пасхиных.
– Купил? – спросила Зоя.
– Закрыт магазин, – соврал Александр.
– Корову, наверно, доить пошла, – сказала Лариса.
– Пойдём, курнем, – предложил Пасхину Александр.
Они вышли на крыльцо. Александр рассказал о происшествии.
– Это не есть хорошо, – сказал Пасхин. – Он что, так там и лежит?
В это время по улице, разгоняя кур и поднимая столб рыжей пыли, на бешеной скорости промчался чёрный джип.
– Этот? – спросил Пасхин.
– Он.
– Жаль, номера не видно.
– Я знаю – три шестерки, – сказал Александр. – Такой трудно не запомнить.
– Ладненько, пойду-ка я позвоню.
– Куда?
– В район. Начальник милиции – товарищ мой. Охотимся вместе. Он, хоть и под районным начальством, но мне не отказывает. Надо предупредить, вдруг этот надумает заявление писать, чтобы хода делу не дали. А то следователь приедет, затаскает хабугайцев.

10

Александр вошёл в дом. Лариса накрывала на стол.
– Ирку там не видно? – спросила Зоя.
– Нет, пока, – ответил Александр.
От нечего делать стал разглядывать книги в серванте. Сразу бросилась в глаза «В дебрях Уссурийского края». Рядом «Справочник охотника», потом уникальное издание Сабанеева «Жизнь и ловля пресноводных рыб». Дальше стояли справочники по ветеринарии, «Содержание в неволе диких животных», еще какие-то книжки.
– Кто это у вас ветеринарией увлекается? – спросил Александр Ларису.
– Да мы ж с Толей оба ветеринарный заканчивали, – ответила она. – Сюда по распределению попали. Тут ферму хотели делать, норок выращивать. Вот, сколько лет уже тут и живём.
– А ферму-то построили?
– Все тянули, тянули, то денег нет, то материалов. Потом решили, что норок не рентабельно. Построили экспериментальную ферму по выращиванию соболя. Мы тогда так обрадовались с Толей – наконец, работа по интересу. А тут перестройка началась. Всё прахом и пошло.
– А где же эта ферма?
– В соседнем распадке. Да там, наверно, уж ничего и не осталось – растащили всё. А ведь уже пять десятков соболей завезли, маточное стадо.
– А с соболями что? – спросил Александр. – Забили?
– Кормить нечем стало, зарплату не платили. А рабочими хабугайцы были, они зверя повыпускали.
– Как? Выпустили из клеток?
– Да, выпустили. Сказали, что им предки так велели. У них всё, что ни сделают – «предки велели». Дело хотели заводить, да Толя их прикрыл, сказал, что звери сами разбежались. Друг у него в районной милиции, помог. А потом вся страна по миру пошла, не до соболей стало. А мы тут так и живём. Сколько раз уехать собирались, да вовремя не решились. А теперь не уедешь, где ж столько денег взять. Если бы не Толина должность, не знаю, как и жили бы. Садитесь за стол, пока горяченькое.
Зоя с Александром уселись. В комнату вошел Пасхин, за ним, разгоряченная от быстрой ходьбы, сияющая Ирка.
– Вот, дочь вам привел, – сказал Пасхин.
– Садись, Ирочка, вот сюда. Как раз ты вовремя, – пригласила Лариса и принялась разливать первое в огромные тарелки.
– Что же ты так долго? – спросила Зоя. – Я уже беспокоиться начала.
– Не могла же я взять и уйти, мама, – сказала Ира. – Так классно было! Он настоящий шаман! Столько всего мне показал! Я обязательно Светлане Викторовне расскажу. Вот это практика! Никому из наших такая и не снилась!
– Да что было-то, ты можешь нормально рассказать? – сказал Юра, которого всегда раздражала эмоциональность сестры.
– Тебе всё ненормально! Сейчас расскажу, дай поесть!
Ира проглотила пару ложек борща, но эмоции распирали её.
– Представляете, он меня в ту постройку завёл, которая берестой покрыта, костёр развёл, поставил меня, и давай вокруг с бубном ходить. Долго ходил, что-то приговаривал, будто пел. А бубен: бум-бум, бум-бум! Аж где-то внутри отдаётся. А, перед тем, как ходить, он вокруг меня черепа поставил, страшные такие, с клыками…
– И угли горящие в них положил, – вставил Александр.
– Да. Представляете, голыми руками угольки берет – и хоть бы что! Потом посадил меня и руку на затылок положил.
– Твою? – спросил Юра.
– Отстань, не мешай! Свою руку. И меня так расслабило! Ни одна медитация так не расслабляет! Я просто растворилась в пространстве! А потом он говорит: «У тебя дар!». Я говорю, никакого дара у меня нет. А он говорит: «Сейчас увидишь» и зеркало мне подносит. Зеркало такое чудное, никогда такого не видела, металлическое. Сказал, чтобы я смотрела. Я стала вглядываться – ничего долго не было, а потом смотрю, проявляется. Сначала река, берег какой-то, скала серая, потом смотрю, люди сидят на траве кружком, а посредине шаман с бубном, смешно так пляшет, дёргается. Одежда такая интересная: юбочка вся в узорах, башмаки из шкуры, пояс с разными штучками, курточка без рукавов. Смотрю, а это я! Да, я себя узнала! Это я – шаманка! А шапочка знаете, какая интересная…
– Он тебя наверно загипнотизировал, – вставил Юра.
– Какой гипноз! Я отлично себя контролировала. И всё помню. Что такое гипноз я знаю, нас на тренингах специалист в гипнотическое состояние вводил. Ничего подобного, совсем другие ощущения. Не перебивай, Юрка! А потом в зеркале всё исчезло. Я спрашиваю, что это было? А он говорит: «Твоё будущее, ты сама его видела». Я говорю: «Что, я шаманом буду?», а он отвечает: «Если пойдёшь своим путем». Я спросила, какой это путь, а он говорит: «Слушай своё сердце», ну, как тебе, папочка. Он тебе там, на сопке так же говорил.
Ира умолкла, принялась доедать остывший борщ.
– А дальше что? – спросил Александр.
– Потом он поил меня каким-то напитком. Так классно после него! Легкость и бодрость. Я спросила, из чего он его варит. Сказал, из трав. Я спрашиваю: «Из каких?», а он отвечает: «Из разных. Они сами тебе скажут». Я говорю: «Хочу научиться». Он говорит: «Оставайся, учись». Я хочу!
– Ирочка, ну что ты говоришь такое? – сказала Зоя. – Тебе доучиваться надо, последний курс остался.
– Да разве в универе такому научат? – сказала грустно Ирка и посмотрела на отца.
– Окончишь университет, тогда делай что хочешь, – сказал Александр. – Я тебя понимаю, сам бы к нему пошёл учиться. Но надо здраво рассуждать.
– Правильно родители говорят, детка, – вставила Лариса. – Шаман – не специальность, денег не заработаешь. Учиться в наше время надо. Куда сейчас без образования?
Ира молча допивала компот.
– Мне, так не сказал, какое моё будущее, – задумчиво сказал Александр.
– Он ещё сказал, что во сне меня видел перед тем, как мы приехали. Всех нас видел, а меня особенно.
– Как это особенно? – спросила Зоя.
– Ему духи сказали, что у меня дар. И он меня ждал. Он знал, что мы приедем.
– Да-а, – протянул Пасхин, – Сикте может! Он сильный шаман. Только старый уже. Жаловался мне, что никто у него учиться не хочет.
– А я хочу! – воскликнула с мольбой Ирка.
– Ну потерпи немного, дочь, годик всего. Экзамены сдашь, и если захочешь, отправим тебя сюда,  – сказал Александр в надежде, что за год вся эта история забудется.

Как обычно, после обеда вышли покурить.
– Ты за вещами-то поедешь? – спросил Пасхин. – Я с соседом ещё с утра договорился.
– Ох ты, чёрт, вылетело из головы совсем с этими приключениями. Неудобно получилось. Конечно, надо ехать. Вообще-то мы и сами можем принести. На себе.
– Нечего. Съездишь. Сейчас я ему скажу.
Не прошло и десяти минут, как у калитки остановился мотоцикл.
– Иди, Борис тебя отвезёт, – сказал Пасхин.
Александр вышел, поздоровался, сел позади водителя. Тот с места рванул, и они понеслись по пыльной дороге. Вместо пассажирской коляски к мотоциклу был приспособлен глубокий длинный ящик. Доехали быстро. Александр предупредил сторожа, что будет жить у Пасхина, быстро уложил вещи в рюкзаки, забросил в ящик.
– Спасибо, Борис, – поблагодарил Александр, выгрузив скарб у калитки Пасхиных.
– Не за что, – буркнул Борис. – Если ещё надо будет куда съездить, говори – смотаемся.
Александр занёс рюкзаки в дом, Юра помог. Стали распаковывать.
– Быстро вы, – сказала Зоя. – Все цело?
– Куда оно денется, – сказал Пасхин. – У нас не воруют.
– Ну уж, совсем что ли не воруют? – спросил Александр.
– Совсем.
– Так не бывает, – сказал Юра. – Среди многих честных хоть один, да найдется нечестный.
– А вот у нас бывает! – сказал Пасхин. – У нас на всю деревню всего два замка – на магазине и на администрации. И то я закрываю больше для порядка – положено.
– Три, – поправил Юра. – Ещё на школе.
– Да, действительно, ещё на школе. Тоже потому, что так положено. А жители лопатой дверь подопрут, чтобы видно было, что дома никого нет – и в тайгу на неделю. Тут и воровать некому. Хабугайцы, те вообще не могут, вера у них такая, а русские все примерно одинаково живут. Что у одного есть, то и у другого. Не заведено у нас. Один только выделяется, коттедж, наверно, видели? Но и тот цивилизованно ворует, через торговлю. А остальные честные.
– Здесь, конечно, не то, что в городе, – сказал Александр. – Сюжет недавно видели? Чемоданы оставляли на перронах разных городов. Дольше всего, семь минут в Ярославле простоял.
– Да где б мы видели? – удивился Пасхин. – Телевизора-то нет.
Александр только теперь заметил, что, действительно, в квартире нет телевизора.
– Сломался, что ли?
– Да нет. Здесь вообще нет телевидения. Не достаёт через сопки. Вот, Помазный всё грозится себе спутниковую тарелку поставить. Да нам и без телевизора неплохо. По радио новости слушаем, а большего и не надо.
– А если из города воры приедут? – не унимался Юра.
– Да все же на виду. Чужих сразу заметят.
– Нас распознали, – вставил Александр.
– Ну вот. Я ж говорю, чужих сразу видно, к ним сразу и внимание – куда пошёл, зачем, что взял.
– Да тут можно из леса выйти, украсть, и сразу в тайгу, – сказал Юра. – Тут даже милиции нет, кто искать будет?
Пасхин рассмеялся. Добродушно улыбнулась и Лариса.
– То-то видно, совсем вы не знаете народ, из которого произошли. Да хабугайцы зверя по запаху выслеживают, а человечий след и ночью найдут, тем более, чужого, городского.
– Да что толку, что найдут, – увлёкся спором Юра. – Откажется от всего, скажет, что не брал, и никто ничего не докажет.
Пасхин опять засмеялся:
– Да никто и доказывать не будет. Хлопнут и всё. И никто никогда найти не сможет. Да и искать не будут.
– Как хлопнут? – возмутилась Зоя. – Но нельзя же без суда! Это не по закону.
– А воровать по закону? – встал вдруг на защиту хабуга Юра. – Правильный здесь закон. Мне нравится!
– И мне! – сказала Ира.
– И это я вас воспитала? – воскликнула Зоя, но без  зла. – Экстремисты!
– Я сам – власть, – сказал Пасхин, – и должен блюсти конституцию. И блюду. Но законы хабуга мне по душе. Натворил – получай! И без всякого суда. По крайней мере, действенно – я же вам говорю, нет у нас воровства!
Пока шёл разговор, Александр достал карты, разложил на столе.
– Ну-ка, ну-ка, – полюбопытствовал Пасхин, – где тут они хотят строиться?
– А вот, видишь, граница участка.
– Да, хорошее место угробят!
– Мы хотим попытаться воспрепятствовать, – сказал Александр. – Скажи, Петрович, а как тут обстоит дело с территорией локального проживания малочисленных народов?
– В том-то и беда, что на наше село это не распространяется. Есть утвержденные ещё советскими законами территории, а наше село в них не входит. Предлагали хабугайцам переселяться к удэгейцам, обещали бесплатно перевезти, дома построить. Не согласились они. А теперь поздно. Я пытался хоть льготы для них пробить – бесполезно. Им даже охотиться не разрешают, – всё на общих основаниях. Фактически, они все браконьерами считаются. Но они же тайгой живут! Не в смысле мяса, тайга для них дом, душа. Вырубят – погибнут они.

11

Александр до вечера высчитывал маршруты, размечал места шурфовки. Потом упаковал в маленький рюкзачок принадлежности для раскопок, фотоаппарат, сухой паёк. Зоя попросила у Пасхиных две картонки и старые газеты для гербарных сборов. Спать легли пораньше.
Встали тоже пораньше, в семь часов. Хозяева были уже на ногах. Быстро перекусили и двинулись на работу. Зоя с Ирой пошли выяснять ареал уникального суккулента, а Александр с Юрой занялись съёмкой захоронений. День был прохладный. Работалось хорошо. Мошки на мысу почти не было. Недалеко от обрыва нашли раздвоенный кедр. Он был огромен и действительно необычен по внешнему виду. Ствол толщиной сантиметров восемьдесят раздваивался на уровне человеческого роста и выше параллельными столбами уходили ввысь два ствола.
– Давай отдохнём, – предложил Александр. – Садись к кедру, попробуем почувствовать предка, как шаман советовал.
Они сели с двух сторон, спинами к дереву. Александр прислонил затылок к теплой коре и закрыл глаза. Он действительно устал за полдня интенсивной работы, было приятно расслабиться. «Здесь когда-то стоял срубик с гробом, – подумал Александр и попытался представить, процесс похорон. – Наверно, старый шаман с бубном ходил вокруг, а рядом стояли люди». Солнце, пробиваясь сквозь деревья, светило на лицо, и поэтому перед глазами сквозь веки виделось яркое пятно. Мысли шевелились вяло, а потом совсем исчезли. На ярком пятне показалась тёмная точка, Александр стал смотреть на неё. Точка приблизилась и проявилась в виде лица, удивительно знакомого. Скуластое лицо слегка улыбалось, длинные чёрные волосы с лёгкой проседью заплетены в две косички. «Я рад, что ты вернулся, – сказало лицо. – Ты на верном пути. Я буду с тобой». Александр встрепенулся, открыл глаза, встал. «Заснул, что ли?» – подумал он. Глянул на сына. Юра смотрел на него широко открытыми глазами.
– Ты тоже его видел? – спросил Юра.
– И ты видел?
– Да. Он очень на тебя похож, только моложе немного.
– Он что-то тебе сказал?
– Он сказал: «Иди своим путём, я тебе помогу».
Александр закурил.
– Почти, как в тех моих снах, – сказал он. – Вот видишь, Юра, мы с тобой в школе учились, книги умные читали и не верили в такие небылицы. А ведь есть! Приходят они к нам, духи предков!
– Только в это никто не поверит, – сказал Юра.
– Да и плевать. Главное, мы с тобой знаем точно, что это есть. Теперь с нами вождь Забда. А ведь хабуга всегда знали, что духи предков рядом с ними, ни церковь, ни власть не заставили их отказаться от своей веры. Хорошо. Хорошо, что мы тоже это узнали!
– Всё равно было бы здорово изобрести прибор, который мог бы это зафиксировать. Тогда бы все поверили, – сказал Юра.
– Видимо, так определено, что только душа может быть таким прибором. Ладно, Юра, давай работать.

Александр отметил на карте местоположение раздвоенного кедра и подписал: «Захоронение вождя». Карта была самого крупного масштаба, по ней было легко ориентироваться, поэтому работа шла быстро. К четырём часам Александр с сыном нанесли на карту последнее захоронение. Вышли к обрыву отдохнуть.
– Вон мама с Иркой загорают, – сказал Юра, указывая на пляж под обрывом.
Спустились. Зоя с Ирой в одних купальниках сидели на стволе поваленного дерева и разбирали растения.
– Саша, Юра, мы такое нашли! – крикнула Зоя. – Идите скорее!
– Что нашли? – ускорил шаг Александр, надеясь увидеть археологические материалы.
– Вот, смотри! Это Дриоптерис триангулята – уникальный для флоры России вид, описан по единичным экземплярам из горных районов нашего края. Это гораздо более редкое растение, чем Астильба, – Зоя развернула картонки и показала какие-то перистые листья. – За это растение все ботаники грудью встанут! Оно больше нигде не встречается.
– Здорово, мама! Ты спасла кладбище наших предков! А мы с папой видели вождя.
– Как, Юрка, расскажи! – воскликнула Ирка.
Юра кратко рассказал.
– Я тоже хочу! – сказала Ира. – Покажите мне это дерево. Мама, пойдём!
– Я устала, Ира. Сходите с Юрой, а мы с папой тут подождём.
Юра на правах первооткрывателя повёл Иру «знакомиться с предком». Александр скинул рубаху, растянулся на песке под палящим солнцем. Река медленно, бесшумно, но мощно несла свои воды. У берега летали стрекозы. Темно-синие махаоны порхали над горячим песком. Из-за утёса стремительно вылетела стайка крохалей и пронеслась над срединой реки. Громко всплеснула, вспугнутая ими крупная рыба.
– Хорошо здесь, Зоя! Построить бы на этом берегу дом. Ты бы изучала свои растения, я бы рыбу ловил. Спокойно, никуда спешить не надо… – сказал мечтательно Александр.
– Хорошо, – подтвердила Зоя. – Жаль, что все это только мечты. Сколько мы уже так мечтали! Куда же от города денешься? Да и работа мне моя нравится, я не хочу её терять. Наших сегодняшних открытий на две хороших статьи хватит. Представляешь, сразу два редчайших растения! У нас такие открытия делают раз в десять лет! У меня уже руки чешутся скорее начать писать. Ты мне дашь потом карту скопировать, чтобы ареал нанести?
С горы спустились Юрка с Иркой.
– У меня получилось! – кричала еще издалека Ирка. – Я его видела! Мама, зря ты не пошла! Он так на папу похож! А глаза! Я чуть в них не ушла!
– Что он тебе сказал? – спросил Александр.
– Он сказал: «У тебя есть силы следовать своей судьбе». Я спросила, как ей следовать, а он сказал: «Когда перед тобой будет стоять выбор, слушай своё сердце». Я еще хотела поговорить, а он ушёл. Так здорово, я разговаривала с духом! Вот Светлана Викторовна удивится!
– Я рад за тебя, доча, – сказал Александр. – Давайте собираться. Хватит на сегодня, и так много сделали. Завтра мы с Юрой возьмём лопаты и будем шурфовать подряд, чтобы скорее закончить. Мне ведь ещё отчёт надо писать.

У Пасхиных ждал изобильный, как обычно, ужин. Хозяева расспрашивали о находках. Зоя с энтузиазмом рассказала о своих открытиях. Пасхин рассматривал невзрачные растения между газетными листами, удивлялся.
– Вот видите, какие богатые у нас места! За несколько дней уже два редких вида нашли. А если бы жили здесь постоянно? Да вы бы всю науку перевернули!
– Если бы мы жили здесь постоянно, мы бы коз пасли и огород копали, – усмехнулся Александр.
– Нет, вы люди интересующиеся, не смогли бы вы только хозяйством заниматься, – сказал Пасхин. – А, правда, переезжайте сюда. Вам же здесь нравится!
– А жить где, а работать? – возразил Александр.
– Да сколько угодно! – с запалом сказал Пасхин. – Дома брошенные стоят. Есть и хорошие. Подремонтировать немного, и можно жить. А работать – в школе. Учителей просто катастрофически не хватает! Учителям и льготы разные, и дрова бесплатно.
– Правда, бросьте вы свой город! Здесь как хорошо-то! – поддержала мужа Лариса.
– Спасибо вам большое, – сказал Александр. – Мы и сами сегодня мечтали домик на берегу речки построить. Но ведь Юру с Ирой учить нужно. Куда от этого денешься?

Когда после ужина вышли перекурить, Пасхин сказал Александру:
– Прищучили твоего крестника в районе. Хорошо, что я позвонил.
– Почему «крестника»? – не понял Александр.
– Ну как же, первая твоя победа в качестве вождя хабуга.
– Да брось, Петрович, какой я вождь? Да и «победил» его не я. Так что с ним?
– Остановили на посту, на въезде в район, обыскали. Оказался из города. Шишка средней величины. Ружьё у него с оптикой в багажнике. Правда, с документами, всё в порядке. А в бардачке «травку» нашли, не много, но года на три строгого хватит.
– И что, под суд?
– Да вот, хорошо, что я предупредил, объяснил, что у нас происшествие. Акт составили, травку изъяли, а самого отпустили с условием, что больше в наших краях не засветится. Так он весь район без остановки пролетел. Ну и хорошо, что так всё кончилось.
– А он не может в городе на нас настучать?
– А какой ему смысл? Следствие начнется, всплывет его «травка». Вас ещё найдут или нет, а на это уже и акт составлен. Так что, всё нормально. Я ещё хотел тебе сказать, имей в виду, тут прогноз передали: тайфун идет.
– Когда ожидается?
– На послезавтра сильный дождь с ветром. Так что рассчитывай свою работу.

Следующие два дня Александр с Юрой работали с утра до вечера. Последние шурфы докапывали уже при дожде. Пришли к Пасхиным усталые и промокшие, но довольные, что успели сделать всю работу.
Прогноз не оправдался. Дождик закончился ночью, ветра так и не было. Тайфун прошёл стороной.
Утро было прозрачным, как обычно бывает после циклона. Мельчайшие капельки на иглах ёлок сверкали яркими цветами радуги. Дышалось легко. И не нужно было идти на работу.
– Можно позвонить из твоего кабинета? – спросил Пасхина Александр. – Нужно вызвать машину, пускай нас забирают.
Они сходили в администрацию, Александр дозвонился в город. Обещали приехать сегодня вечером.
– Ну, вот и всё. Надо укладывать рюкзаки, – сказал Александр. – Хорошо мы у вас отдохнули. Спасибо, Петрович!
– Ну, во-первых, рано ещё собираться, часов девять ехать будут. Во-вторых, благодарить не за что. Нам с вами тоже хорошо было. Ты вот что, Саша, подумай там, в городе, может, действительно сюда переберётесь. Ну, не сразу, со временем. Интеллигенции нам здесь очень не хватает.
– Да какая я тебе, Петрович, интеллигенция! Я матросом работаю.
– Интеллигентность – это не профессия, а состояние души.
– Всё равно, я под это определение не попадаю. Зоя – другое дело. За приглашение спасибо. Хотелось бы, конечно, но, сам понимаешь, наши проблемы лежат совсем в другой плоскости.

12

После завтрака Зоя предложила:
– Давайте сходим на сопку, которая над домом Сикте. Там такой незабываемый вид, хочется ещё раз посмотреть.
– Отлично! – поддержал Александр. – Можно сделать прекрасные снимки, сегодня чистое утро, видимость прекрасная. Заодно с шаманом попрощаемся.
Норд так жалобно смотрел в глаза, что пришлось взять его с собой. Деревня после дождя при утреннем освещении выглядела совсем по-иному, чем в прошлый раз. Дома казались веселее, тёмные ели во дворах сверкали росой, петухи заливались наперебой, собаки передавали по эстафете известие, что по улице идут чужие, но лаяли, хоть и громко, но незлобиво. Норд держал «марку», выступал впереди всех с поднятым хвостом и гордо расправленной грудью, слегка поскуливал, видимо, объяснял, что не претендует на чужие владения. Старушка-хабуга разогнулась в огороде, что-то сказала, слегка поклонилась. Александр не расслышал из-за лая собак, но ответил полупоклоном.
Из двора Сикте выскочила Арха, кинулась молча к Норду. Александр испугался за своего друга, но Норд стоял боком к нападавшей собаке, будто не замечал её. Арха обнюхала его, нависла над его шеей. Норд не дрогнул, лишь слегка вильнул поднятым хвостом. Арха тоже вильнула, и начались взаимные обнюхивания, повиливания и, наконец, весёлая игра. Норд умел улаживать конфликты, в отличие от хозяина.
– Мир вашей семье! – поздоровался Сикте. Никто и не заметил, когда он появился.
– Мир твоему дому, Сикте! – сказал Александр.
– Здравствуйте! – поздоровались Зоя и Юра.
– Пусть Солнечный свет сольётся с Вашей мудростью, – сказала Ира.
– Откуда ты берёшь такие слова, Смотрящая в Душу? – спросил, прищурясь, шаман.
– Они сами берутся, – ответила Ира.
– Это хорошо, – сказал Сикте, – это очень хорошо! Я рад вас видеть, проходите в дом. Будем чай пить.
– Вообще-то мы хотели подняться на вершину, сфотографировать окрестности. День сегодня хорош для съёмок.
– Фотографии не сохраняют душу того, что фотографируешь. Какой в этом смысл?
– Я с тобой не согласен, – сказал Александр. – Фотографии воскрешают память. Конечно, не все, но некоторые чувства восстанавливаются, когда смотришь на снимок, с которым связаны особые воспоминания.
– Зачем фотографировать? Приходите каждый день и смотрите. Тайга меняется постоянно. Она разная каждый день, каждый час, каждую минуту.
– Мы сегодня уезжаем, Сикте, – сказал Александр.
Сикте умолк, нахмурился. Он провёл гостей в дом. Внутри стены были такие же бревенчатые, как и снаружи. Одно небольшое окно, обычная печка в центре комнаты, стол, табуретки, в углу старинный комод. Под потолком на веревочках пучки трав, какие-то мешочки. На гвозде у входа ружьё.
Сикте указал на табуретки, поставил на стол кружки, налил из чайника необычно пахнущий отвар. Поставил посредине вазочку с карамельками. Сел сам.
– Хорошо, – сказал он. – Вы уезжаете, но здесь останется часть ваших душ. В городе вы это поймёте. Пейте чай – это сила тайги.
Они молча прихлебывали терпкий напиток, действительно вкусный.
– Нам надо идти, – сказал Александр. – Спасибо, Сикте, вкусный чай.
– Пусть твои идут, Забда, – сказал Сикте. – А ты останься, нам ещё поговорить надо.
– Идите без меня, – сказал Александр, передавая фотоаппарат Юре, – Найдёте тропу?
– Найдём, конечно, – ответил Юра.

Сикте с Александром остались вдвоем.
– Расскажи мне, Забда, о своих снах, – попросил Сикте.
– Я нашёл древнее поселение, ему три тысячи лет. И мне начали сниться сны, будто я – человек из того времени. Там у меня была жена, дети. Там был шаман Загу.
– Где это было?
– На морском берегу, на полуострове, в Лазурненском районе. Потом я был на раскопках этого поселения с археологами. И опять видел сны. Шаман запрещал нам копать, грозил смертью. Потом на раскопки приехали японцы и съёли змей. Тогда Змей, которому поклонялись жители того поселения, наслал всякие беды на экспедицию, и мы все чуть не погибли. Но в это время на посёлок древних людей напали враги. Шаман оставил мою душу в своём времени и заставил думать, как победить сильного врага. Я придумал построить длинный забор. В том времени ещё не умели строить оборонительные сооружения, и мы победили. Вот такие сны. Пока моя душа была в том времени, моё тело лежало без сознания пять суток.
– Скажи, Забда, какой был тот Змей, которому поклонялись древние люди? Ты его видел?
– Полоз. Большой, чёрно-жёлтый. Он жил на камне, ему приносили жертвы, и он их брал или не брал. Если брал – хорошо, если не брал – беда! Я сам приносил жертвы. Один раз он отказался принять, когда решил наслать смерть на всю экспедицию.
– А как назывался тот народ?
– Сугзэ. Так они себя называли.
– И какие они, эти рыбы?
– Какие рыбы? Там разные ловились.
– Сугзехэ – по-нашему рыбы. Ты разве не знаешь?
– Так что, они себя рыбами называли? – сделал для себя открытие Александр. – Ты понимаешь их язык?
– Ты ещё ничего не называл на их языке, кроме рыб и красного волка.
– Про красного волка я что-то не помню…
– Загу – Красный Волк.
– Вот это да! Три тысячи лет, и ты можешь понимать тот язык! Потрясающе! Скажи, что означает имя Ния?
– Ния? Трудно сказать, в нашем языке есть похожее слово, но оно не так произносится, означает «ярко».
– Значит, Ния – Яркая! Как здорово, Сикте, какое имя! Оно так ей подходит!
– Расскажи подробнее про забор, про всю войну, – попросил шаман.
Александр рассказал всё, что помнил. Он увлёкся, картины сражения вставали перед его глазами, он рассказывал подробно, упоминая имена героев и детализируя их подвиги, иногда он что-то вспоминал и возвращался назад в своем повествовании. Рассказ получался путанным, но шаман молча слушал его с горящими глазами.
Когда Александр закончил, он обнаружил, что Зоя с детьми тихонько стоят за его спиной. Видимо он так долго говорил, что они успели вернуться с горы, и теперь слушали его рассказ, стараясь не помешать. Шаман молчал долго.
– Теперь я расскажу вам то, что наши старики рассказывают своим внукам, – сказал Сикте. – Садитесь и слушайте. Это очень старая сказка. Это было очень давно, ещё когда хабуга жили на берегу моря. Они счастливо жили, но однажды пришли враги. Много врагов. Так много, что от их костров ночью было светло, как днём. Они пришли, чтобы убить всех хабуга, и победить их было невозможно. И тогда шаман хабуга призвал на помощь великого Змея. Змей явился, когда враги напали на хабуга. Он загородил своим огромным телом проход к посёлку хабуга. Враги никак не могли перебраться через высокое тело Змея. Тогда они попытались убить Змея, но не смогли этого сделать, потому что у Змея было две души. Испугались враги, и стали отступать. Но Змей свернулся в кольцо, из которого не было выхода, а хабуга стали стрелять, и перебили всех врагов до единого, а вождя врагов скормили живьём великому Змею в благодарность за спасение.
– Это о тебе, папа, – тихо сказал Юра.
– Как? – спросил Александр.
– О том бое, о котором ты рассказывал, – пояснил Юра.
– Да, папочка, это легенда, миф, который сложился в сознании людей за сотни лет. А в его основе лежат реальные события, – сказала Ира. – Мы изучали это.
– Умные у тебя дети, Забда, – сказал Сикте. – Я для того и рассказал эту сказку, что она сложена в точности по твоему рассказу. Ты был тем великим Змеем с двумя душами, ты остановил врагов, ты спас народ хабуга. И люди помнят это до сих пор!
– Что же мне теперь делать? – растерялся Александр.
– Живи, – улыбнулся шаман.
– Но как жить с таким грузом? Я считал себя обычным человеком, и жил, как обычный человек. А теперь я, вроде как ответствен за судьбу целого народа. Я не смогу, я ведь ничего не умею!
– Вот видишь, я же тебе говорила, не связывайся с этой Нией! – сказала Зоя.
– Да, это Ния втянула меня в эти сны, она все время звала меня туда.
– Ничего не происходит без причины, Забда, – сказал Сикте. – Значит, та женщина должна была это делать. Не каждого мужчину зовёт жена из прежней жизни.
– Ты думаешь, что она звала меня, чтобы я защитил народ рыб от врагов? Но как она могла знать о врагах?
– Я не знаю. Но думаю, здесь другое. Она хотела тебе что-то сказать.
– Почему же не сказала?
– Значит, скажет. Она тебя ещё позовет, и всё скажет.
– Я не хочу больше туда возвращаться, и я не знаю, как мне теперь жить… Это ужасно! – Александр был потрясён нахлынувшей информацией.
– Не паникуй! В тебе есть силы. Слушай своё сердце, Забда, и может быть, твои правнуки сложат ещё одну сказку о твоих подвигах.
Спасибо, Сикте, за добрые слова, – сказал Александр. – Нам пора идти.
Шаман вышел проводить гостей.
– Можно спросить, – сказала Ира, – а зачем у вас над дверью хвост рыбы прибит?
– Это хабуга – знак счастья, как у русских подкова.
– Хабуга – это же название народа, ты сам говорил, – удивился Александр, только теперь обративший внимание на засохший хвост, прибитый большим ржавым гвоздём.
– Хабуга – рыбий хвост. Так назвали наш род, потому что у нас есть древний обычай прибивать над входом в дом хвост первой рыбы, пойманной в этом году. Старики говорили, что очень давно наши люди жили на берегу моря, ловили рыбу. Потом пришли враги. Много лет воевали. Но врагов было больше. Наш род уходил всё дальше на север по берегу моря. Но и туда пришли враги. Тогда нашим предкам пришлось уходить в горы. Теперь тут живем. Хвост рыбы некоторые до сих пор вешают на дверь, сам увидишь.
– Вот ещё одно доказательство, что хабуга произошли от сугзэ. Те тоже привешивали хвост рыбы над входом, только гвоздей тогда не было, – сказал Александр.
– Я в этом уже не сомневаюсь, – сказал Сикте. – Хорошо, что ты сам это видишь. Доброго вам пути, потомки вождя! Надеюсь, что предки не призовут меня раньше, чем я снова увижу вас на нашей земле.

13

Всю дорогу к дому Пасхиных Александр был погружен в невесёлые размышления. Зоя шла рядом молча. Она знала, что в такие минуты не стоит беспокоить мужа расспросами. Ира с Юрой отстали, о чем-то оживлённо разговаривая.
Пасхин строгал под навесом.
– Что такой невесёлый? – спросил он Александра.
– Да что-то много событий сразу, не могу переварить.
– А ты и не переваривай. Само образуется. Сейчас Ласик поднимет настроение. Пошли в хату, она там что-то уж очень вкусное готовит. Я уже час от запахов слюной истекаю.
Обед был потрясающий. Лариса действительно была мастерица по части еды. Конечно, все переели и отяжелели.
– А вы поспите, – сказала Лариса. – Так хорошо поспать после еды.
Зоя с Ирой пошли спать, Юра отказался, Александр тоже.
– Я лучше планы вычерчу, пока время есть, – сказал он.
– Дома вычертишь, – сказал Пасхин. – Пойдём, лучше я тебе кое-что покажу. И сына бери.
Александр решил, что действительно надо бы прогнать сонливость и охотно согласился прогуляться.

Они втроём вышли за калитку, и пошли к выходу из села. В самом конце свернули по давно неезженой дороге в лес и стали спускаться к реке. Дорога привела к проёму в заборе из жердей. Огороженный участок практически не отличался от окружающего леса, только кустов было меньше. Огромные, причудливо изогнутые липы давали прохладную тень. Участок оканчивался обрывом высокого речного берега. Недалеко от обрыва стоял аккуратный бревенчатый дом под шиферной крышей, чуть поодаль – такие же аккуратные хозяйственные постройки. Тихо шумела река, в лесу пели птицы, где-то в листве трещала цикада.
– Вот, смотрите. Нравится?
– Классное место! – сказал Юра.
– Может быть вашим, если захотите, – сказал Пасхин.
– Поясни, – попросил Александр. – Неужели такой дом бросили?
– Это мой двоюродный брат Мишка построил. Перестройка как началась, все стали землю захватывать. Тогда думали, что будем жить, как в Америке – у каждого коттедж. У него сбережения были, на севере раньше работал. Вот, построил. Хотел переехать сюда. А потом жизнь завертела. В городе всё – работа, деньги, дети. И жена у него городская, не хочет без ванны жить. Поначалу часто приезжал, всё доделывал, мечтал. А в последнее время раз в год зимой на неделю приедет поохотиться, да и то у меня живет. Говорит, продавай, если кто купит. Так что, вот вам шанс.
– И сколько просит?
– За вашу городскую квартиру пять таких домов купить можно. Здесь дёшево. Уезжают люди. Просто бросают дома и уезжают, – говорил Пасхин, открывая подпёртую доской дверь.
Небольшой с виду дом внутри оказался просторным. Две комнаты с широкими светлыми окнами, с одной стороны вид на реку, с другой – на сопки. Обшитые досками стены и потолок создавали приятное освещение.
– Как здорово сделано! – сказал Александр. – Надо Зое показать. Можно?
– Конечно! Зачем же я вас сюда привёл? – сказал Пасхин, довольный произведённым впечатлением.
Походили еще по участку, посмотрели постройки, и пошли обратно.
– Папа, я так хочу, чтобы вы с мамой жили в этом доме! – сказал Юра.
Александр промолчал. Настроение его ещё более ухудшилось.

Зоя с Ирой ещё спали. Александр сел все-таки вычерчивать планы. Но работа не клеилась. Он часто выходил курить. Мысли мешались, ничего толкового не придумывалось, было просто грустно.
Солнце уже клонилось к сопкам, когда из соседней комнаты вышли заспанные, улыбающиеся Зоя и Ира.
– Ну, вы и спите! – сказал Юра. – Пойдёмте скорее, мы вам такое покажем!
Всей семьёй они снова сходили к домику. Зоя и Ира были в восторге, не столько от самого дома, сколько от места на берегу реки и полного отсутствия соседей.
– Здесь купаться можно, и загорать! – восторгалась Ирка. – Вот бы здесь жить!
– Замечательное место, замечательный домик, – сказала Зоя. – Просто мечта! Но от проблем не спрячешься. Наше место в городе.
– Вот так и будете всю жизнь мучиться! – воскликнула Ира. – Вы, родители, какие-то нерешительные. Вам такой шанс предоставляется!
– А учеба, Ира? – возразила Зоя. – А ты подумала, что ты будешь здесь делать? Здесь даже клуба нет. Ты думаешь, люди зря отсюда уезжают?
– Дома подумаем на эту тему, – прекратил спор Александр. – Сейчас всё равно возвращаться надо.

Ближе к вечеру хозяева истопили баню.
– Банька вам настроение точно поднимет! – сказал Пасхин. – Она и не такую хандру лечит.
Попарились действительно на славу. Александр так разогрелся, что даже вылил на себя ведро холодной воды. Тело стало легким, почти невесомым. Снова захотелось действовать.
Выйдя из бани, Александр обнаружил у ворот машину. На пороге курил водитель. Поздоровались.
– Быстро ты домчался, – сказал Александр.
– Днём легче вести, да и машина пустая.
– Когда поедем?
– Отдохнуть бы надо, – сказал водитель.
– Верно, верно, – сказал с веранды Пасхин, – шофёру надо отдохнуть – столько часов за рулем! Иди-ка ты тоже попарься, и за стол. Лариса уже накрывает.
Водитель мылся недолго. Сели за стол. Лариса выставила в центр огромную кастрюлю.
– Пельмени! – воскликнул Юра. – Вот это пища!
Лариса улыбаясь, раскладывала по тарелкам дымящиеся пельмени. Пасхин достал из холодильника бутылку.
– Ну, давайте за ваши успехи! – сказал он. – Чует мое сердце, не последний раз мы с вами за столом сидим.
– Сердце правду говорит, – вставила Ира.
– Верно, дочка, – чокнулся с Ирой Пасхин. – Наш шаман тоже так говорит.
После стопки обжигающие пельмени казались несказанно вкусными. Сытный ужин разморил. Решили лечь пораньше, чтобы выехать на рассвете.

14

Пасхин разбудил в шесть часов. На столе уже стояло блюдо с блинами и сковорода с яичницей. Лариса разливала по кружкам чай.
Позавтракали быстро, уложили в машину вещи, попрощались.
– Удачи! – коротко сказал Пасхин, пожимая руки.
– Хоть в гости приезжайте, мы всегда рады! – говорила Лариса.
В чистом утреннем воздухе выхлоп разогревающегося двигателя чувствовался особенно резко. Они сели в машину, помахали руками гостеприимным хозяевам и покатили по пустой улице. Александру снова стало грустно.
Водитель гнал джип по пустой дороге за сто километров, включил радио. Нарочито бодрые голоса ведущих что-то активно рекламировали в промежутках между шлягерами.
– Давай выключим, – попросил Александр.
– А что, классная музыка! – сказал водитель, все-таки, выключив приемник.
– Знаешь, так хорошо было без музыки, – сказал Александр. – Сейчас вернемся – наслушаемся до тошноты.
– Ладно, поедем без музыки, – согласился водитель. – Будем слушать пение колес!
Он улыбнулся. Было заметно, что у него хорошее настроение, ему хотелось общения.
– Ну что, накопали что-нибудь? – спросил он у Александра.
– Нашли кое-что, – нехотя ответил Александр.
– Интересное?
– Нашли кладбище местных жителей, растения редкие.
– А-а, это не серьезно, – сказал водитель, – это мелочи.
– Как же мелочи? Растения краснокнижные. Кладбище тоже особенное. Это место захоронения покойников малочисленного народа. Я думаю, не разрешат вашей фирме здесь строиться.
– Ну конечно! – рассмеялся водитель. – Для нашего босса это не проблема! Такие вещи он решает, не вставая с кресла.
– Ты хочешь сказать, у него хорошие знакомства «наверху»?
– По такому поводу он даже знакомства задействовать не станет. Я же говорю, это мелочи.
– Ну а что он сделает, если запретят?
– Да ничего. Пригонит бульдозер, сравняет кладбище вместе с цветочками, и начнет строить.
– А санкции?
– Какие там санкции! Штраф в размере нескольких десятков минимальных окладов. Он такой штраф за один ужин проедает. Это не проблема. Не первый раз.
Александр замолчал, пытаясь переварить услышанное.
– Значит, скоро буду часто сюда мотаться, – весело продолжал балагурить водитель. – Как тут рыбалка, не пробовали? В соседнем районе я повеселился на речке. Там поначалу такие таймени брались!
– А потом?
– Потом по руслу рубить стали, вода помутнела. А таймень мутную воду не любит. Да и выловили его быстро. Народу-то много стало.
– Вот и здесь выловят, – сказал Александр.
– Что поделаешь – прогресс! – весело сказал водитель. – Здесь долго не задержимся, года через два на новое место переберёмся. Босс у нас ухватистый. На наш век речек хватит. Вон она какая, тайга!
Александру захотелось съездить водителю по морде. Он замолчал. Водитель ещё пытался его разговорить, потом бросил эту затею, снова включил музыку.
Почти всю дорогу ехали молча. Когда выехали на асфальт, задремали. Всё чаще стали проезжать населенные пункты. От обеда отказались. Водитель с удовольствием согласился заменить его домашними пирожками, спечёнными Ларисой специально в дорогу. В город приехали еще засветло.

В городе, как обычно, шла морось. Квартира встретила запахом сырости. Горячей воды, как всегда летом, не было. Заваренный на электроплите чай показался безвкусным. Начались городские будни, к которым, как ни странно, все довольно быстро привыкли, и уже через несколько дней почти не вспоминали ни о гостеприимных Пасхиных, ни о загадочном шамане, ни о селе Верхнем Ольховом.
Александр первым делом оформил отчёт. Сделала квалифицированный отчёт и Зоя. Она поговорила с коллегами, и те подписали заключение о том, что территория, на которой произрастают эндемичные растения, должна подлежать охране. Свой отчёт Александр отнёс в Управление по охране памятников истории и культуры.
– Спасибо, Александр Владимирович, хороший отчёт, – сказал начальник отдела археологических исследований.
– Старались, – ответил Александр. – Там такое большое кладбище малочисленного народа! На этом месте строительство никак не возможно.
– Ну, почему же? – неожиданно возразил начальник. – Строят даже на месте современных городских кладбищ. Сейчас посмотрим, – он достал толстую папку, порылся в документах. – Ну, вот, официальное кладбище села Верхнее Ольховое находится совсем в другом месте. Значит, это незаконное, никем не зарегистрированное. Теперь будут хоронить там, где положено.
– Но ведь там могилы предков ныне живущих людей! Как вы можете? Неужели нельзя запретить строительство?
– Это строительство – выполнение программы экономического развития края. И я не понимаю, вам-то какое дело? Вы хорошо выполнили обследование, а решение будет принимать Управление. Сейчас идите в бухгалтерию, получите деньги. До свидания.
Александр растерялся. Он никак не ожидал такой реакции. В бухгалтерии просили подождать минут двадцать, пока оформят платёжную ведомость. Александр выкурил на крыльце сигарету, полез в нагрудный карман ещё за одной и случайно коснулся на груди амулета. Яркой вспышкой возникли видения: старый Сикте у костра в чуме, двое хабуга, напавшие на водителя джипа, чтобы спасти его только потому, что у него на груди был знак вождя, почему-то возникло лицо бабушки-хабуга, кланяющейся через покосившийся забор. В груди возникло точно такое же чувство, как в том бою с зерноедами, когда выбора нет, впереди либо победа, либо смерть. Он швырнул только что прикуренную сигарету в урну, рванул дверь Управления. Решительным шагом вошёл в кабинет начальника.
– Разрешите?
– Вообще-то у меня прием по понедельникам…
– У меня очень важное дело, – сказал Александр, подошел вплотную к столу и стал объяснять ситуацию.
– Хорошо, сейчас разберемся, – начальник поднял трубку. – Зайдите ко мне с отчётом по Верхне-Ольховому.
Начальник просмотрел отчёт, задал несколько вопросов начальнику отдела и отпустил его.
– Я понимаю вашу обеспокоенность, – сказал он Александру. – Но вы должны понять меня правильно. Я тоже не сторонник строительства на кладбищах. Но для запрещения должны быть юридические основания, вы согласны?
Александр кивнул.
– Давайте разберёмся вместе, – продолжил начальник. – Это кладбище не числится в реестре охраняемых памятников культуры – это факт. Оно не числится вообще нигде как кладбище – это тоже факт.
– Но ведь оно же есть! И это только недоработка вашего ведомства, что оно не числится. Значит, нужно сделать, чтобы числилось!
– Территории под кладбища отводим не мы. Тут не наша вина. Согласитесь, что если я захороню своего родственника, не дай Бог такому случиться, в каком-нибудь неофициальном месте, которое мне понравится, я не смогу на этом основании требовать запрещения строительства на этом месте.
– Я вам предоставил отчёт. В нем зарегистрированы все могильные сооружения. Неужели это не может служить поводом, хотя бы переместить территорию застройки немного в сторону?
– Судя по вашему же отчёту, собственно захоронений там нет. Там есть только сооружения, которые символизируют захоронения, и которые никакой археологической, архитектурной или культурной ценности не представляют.
– Я вас очень прошу, придумайте что-нибудь, пожалуйста! – стал просить Александр, чувствуя, как рушится вся его решительность. – Поймите, это кладбище – то немногое, что ещё сохранилось от былых культурных традиций народа хабуга.
– Ну что я могу сделать?! Ну, садитесь в мое кресло и сделайте сами! Нет ни одного трупоположения на этом, как вы утверждаете, кладбище. И народ хабуга не существует! Нет такого народа!
– Неделю назад я сам с ними разговаривал!
– Да верю я вам! Но официально – они не существуют! Ведь мы, все-таки, живем в правовом государстве. И нет у меня никаких, даже малейших оснований отказать в строительстве на данной территории. И даже, если я выдумаю такие основания, через меня просто переступят! Вы наверно, не знаете, кому хотите противостоять. Эти если захотят, запросто сделают, что и мы с вами нигде числиться не будем. Мой вам совет: забудьте об этом. Вы честно сделали своё дело, и не ваша вина в том, что кладбище будет снесено.
– Но на той территории растут еще и эндемичные растения. Вот отчет квалифицированного ботаника.
– Природные объекты не в нашей компетенции. Тут я вам ничем не смогу помочь. Этим занимается Комитет по охране природы и окружающей среды.
– У вас есть их адрес?
– Да, конечно, вот визитка начальника.
– Спасибо.
Александр выскочил из кабинета и ринулся на выход.
– Забда! Вы думаете получать зарплату? – окликнули его из открытой двери бухгалтерии.
– Извините, чуть не ушёл, – сказал Александр, расписываясь в ведомости.
Сумма оказалась серьёзной. «Вот, где деньги рекой!», – подумал Александр, соотнеся не слишком утомительную работу с оплатой.

Комитет по охране природы находился в другом конце города, пришлось ехать на автобусе. Не повезло – попал на обеденный перерыв. Он слонялся по коридору недалеко от двери начальника. Из кабинетов доносились запахи, слышался смех. Девушки выходили и заходили с тарелками. Наконец на него обратил внимание мужчина в костюме. От него пахло спиртным.
– Вы кого-то ждёте?
– Да. Начальника.
– Вы знаете… он занят. Вы не могли бы прийти завтра?
– У меня срочное дело.
– Хорошо, я попробую его позвать, – сказал мужчина. – У нас тут мероприятие, – заговорщически добавил он.
– Важное? – улыбнулся Александр, уже догадавшись, какое именно мероприятие.
– День рождения. Так что вы извините…
Мужчина зашёл в соседнюю дверь. Через минуту оттуда вышел высокий, загорелый, тоже в костюме. Он на ходу отпустил какую-то шуточку в сторону компании, закрыл дверь, принял серьёзный вид.
– Вы ко мне? Заходите. Присаживайтесь. Слушаю вас.
– Я археолог. Забда Александр Владимирович. Обследовал территорию в селе Верхнем Ольховом под застройку компанией «Кедр». Со мной была жена, ботаник. Она обнаружила там редкие растения. Я принес её отчет. Посмотрите, пожалуйста.
Начальник взял папку, полистал.
– Ну, и что вы хотите?
– Мне кажется, что наличие эндемичных видов может служить поводом для запрещения строительства на данной территории.
– Видите ли, Александр Владимирович, дело в том, что экологическая экспертиза этого участка уже проведена, и дано положительное заключение.
– Как? Уже?
– Да. Мы привлекли к этому серьезного специалиста, профессора, доктора биологических наук Брагинского. Вы с ним не знакомы? Он преподаёт в университете. Он представил солидный отчет, но никаких особенных биологических объектов он не выявил. Обычный лес. Поэтому у нас не было оснований отказать застройщику.
– Но мы обнаружили такие объекты. И теперь есть причина изменить заключение.
– Не уверен. Мы давно сотрудничаем с профессором Брагинским, и у нас нет оснований ему не доверять. К тому же, заключение уже выдано, оплата за экспертизу застройщиком произведена. Поздно переделывать.
– Послушайте, – возмутился Александр, – но вы же здесь сидите не только для того, чтобы получать деньги, но и чтобы охранять природу! Есть эндемики, застройка ещё не началась. Можно же дать какое-то предписание или как у вас это делается… Нельзя же губить редкие виды из-за ошибочных выводов специалиста, пусть даже самого лучшего!
– Я не пойму, вы-то что хотите?
– Я хочу, чтобы запретили застройку территории в селе Верхнем Ольховом.
– А в чем ваш-то интерес? Вы зря думаете, что деньги за обследование могут быть оплачены вашей жене. Их уже нет. Вот если бы раньше, тогда бы мы ещё подумали. Вы оставьте телефон вашей жены, когда будет следующая экспертиза, мы её пригласим.
– Да причём тут деньги! Я добиваюсь запрещения строительства.
– А-а, понятно! – усмехнулся начальник. – Конкуренты фирмы «Кедр». Интересно, кто, если не секрет? В «Кедре» крепкие ребята, их такими методами не свалишь.
– Да причём тут это? Я действительно добиваюсь запрета строительства в Верхнем Ольховом! Я сам!
– Ну, тогда я вас совершенно не понимаю. Хорошо, оставьте отчёт, мы его рассмотрим. Позвоните через неделю.
«Полный провал! – думал Александр, зажатый пассажирами в раскаленном автобусе. – Полнейший и окончательнейший провал! Вот тебе и вождь! – злился он на себя. – Это тебе не копьём размахивать. В древности было проще. Развели бюрократов!»

15

До вечера Александр не мог успокоиться, не мог заставить себя ни чем заняться.
– Ну что ты себя изводишь! – пыталась успокоить его Зоя. – Ты сделал всё, что в твоих силах. Может быть, ещё пересмотрят заключение в Охране природы. Они же пообещали рассмотреть.
– Да ясно всё с ними, ничего они не пересмотрят! Поговорить что ли с Наумовым, может, он что посоветует.
Александр набрал номер.
– Саша! Рад тебя слышать! Вы уже вернулись? Нашли что-нибудь?
– Нашли погребальные сооружения местного народа хабуга.
– А, слышал я о таких. Но, говорят, это просто удэгейский род, а не самостоятельный народ.
– Я говорил с ними. Они считают себя другими. Между прочим, они произошли из горинской культуры. У меня есть доказательства.
– Опять ты за своё, Саша!
– Я думал, ты мне поможешь.
– В чём?
– Понимаешь, надо запретить строительство в этом селе. Давай с тобой напишем доказательство, что народ хабуга – потомок древней культуры, уникальный осколок прошлого, что необходимо сохранить его место обитания.
– Твои доказательства материальны?
– Нет.
– Ну, а что ты от меня хочешь? Я же археолог. Мои доказательства все на основе материальных фактов. Тут я тебе не помощник. Да и зря ты связываешься с «Кедром», они серьёзные люди! Ничего ты с ними не сделаешь, только себе навредишь.
– Ладно, Лёша, закроем тему. Скажи, ты профессора Брагинского знаешь?
– Да. Он биологию ведет. Но я с ним не в близких отношениях.
– Познакомишь?
– Давай, я лучше дам тебе его телефон. Я с ним стараюсь не контачить.
– А что так?
– Неприятный тип. Зачем он тебе?
– Он обследовал ту же территорию и дал положительное заключение на застройку. А Зоя там нашла два вида эндемиков. Хочу с ним поговорить, может согласится изменить свои выводы.
– Не согласится. Зря время потеряешь.
– Почему?
– Он же этим зарабатывает. Подписывает, не глядя, лишь бы платили. О нём давно слухи ходят, не одну такую территорию продал.
– Но он же отвечает за свои отчеты!
– Да какая там ответственность! Он мог даже не выезжать на место. Написал то, что там должно быть, и всё обследование. Зачем ему так далеко ездить, если всё равно нужно писать то, что заказали, а не то, что есть на самом деле?
– А это точно, что он так делает?
– Точно, не точно – никто не проверит. Но дыма без огня не бывает. Недаром же он на джипе ездит.
– Сейчас машина уже не показатель воровства.
– Как сказать! По-твоему джип можно купить на профессорский оклад? Давай я тебя лучше сведу с Шаровниковым. Он этнограф, как раз малочисленными народами занимается. Докторскую сейчас пишет. Замечательный мужик! Вот он может взяться писать об «осколках древних цивилизаций». Подъезжай на днях, познакомлю.
– А завтра можно?
– Сейчас посмотрю расписание. Так, у него завтра занятия до двух часов. И я как раз здесь буду. Приезжай к двум.

На следующий день в назначенное время Александр был в университете. Шаровников сразу оживился, как только услышал о хабуга.
– Вам удалось от них чего-то добиться? Мне чрезвычайно интересно. Знаете, я двадцать лет занимаюсь местными народами. А вот эта группа, которая живёт в Верхнем Ольховом, почему-то такая скрытная. Столько раз туда ездил – почти бестолку. Не могу их разговорить. Так, немного вещиц собрал, а больше ничего. Как же вам удалось?
– Как бы вам объяснить… Так получилось, я и сам об этом не знал, что я прямой потомок, внук вождя хабуга, – Александр вытащил из-за ворота амулет.
– Потрясающе! Дайте-ка рассмотреть, – Шаровников с трепетом ощупал амулет, взял лупу. – Очень старая, ручная работа. Они мастера! Такого я ещё не видел! Отдадите в коллекцию? Я могу заплатить…
– Я понимаю научную ценность этой вещи и вашу страсть тоже. Но, не имею права. Мне вручил этот амулет шаман. Он получил его по наследству и хранил всю жизнь, ждал меня. Теперь хабуга считают меня своим вождем.
– Потрясающе! Потрясающе! – приговаривал Шаровников. Солидный учёный, уже с обширными залысинами выглядел, как ребёнок, ощупывающий новую игрушку. – Послушайте, это же подтверждение старинных легенд о том, что род хабуга когда-то поклонялся змеям!
– Да. Их предки поклонялись змеям. Вернее, мои предки, – поправился Александр. – Они жили на берегу моря, а поклонялись змеям.
– Да-да, я слышал эти легенды. Но не было материальных подтверждений. Этой вещи цены нет!
– Давайте сделаем так, – сказал Александр. – Вы можете сфотографировать амулет, зарисовать, – всё, что хотите, только в моем присутствии. Я не могу его вам оставить.
– Отлично! Замечательно! Я прямо сейчас этим займусь! – он бросился к сейфу, достал фотоаппарат. – Александр Владимирович, давайте сотрудничать! Ведь вам теперь доступны самые сокровенные тайны!
– Я согласен с вами сотрудничать, но на взаимовыгодной основе.
– Да-да, конечно! Я надеюсь в этом году выиграть грант, деньги будут!
– Нет, вы неправильно меня поняли. Меня интересуют не деньги. Дело в том, что компания «Кедр» разворачивает в селе лесопильную базу. Сейчас стадия согласования документации. Они выпилят там весь лес. Хабуга пропадут без тайги. Нужно придумать, как не допустить компанию на эту территорию.
– Как же это сделать? Ведь нужны какие-то основания.
– На территории подлежащей застройке находится кладбище хабуга.
– Как? Где? Какое оно? – залысины у Шаровникова покрылись капельками пота. – Вот видите, плохой я этнограф! Не сказали они мне. А ведь спрашивал!
Александр выложил перед ученым карту, фотографии могильных сооружений.
– Вот, смотрите. Могу это всё оставить вам. Но давайте придумаем, что можно сделать.
– Я могу написать статью в «Край Сегодня». Эта газета всегда с удовольствием берёт мои заметки.
– Это замечательно. Но прежде вы должны составить обоснование запрета разрушать это кладбище и представить его в Управление по охране памятников истории и культуры.
– Верно! Я немедленно беру командировку и еду в Верхнее Ольховое. Сам всё это осмотрю, а по возвращении напишу отчет в Управление, и статью в газету.
– Наоборот, – сказал Александр. – Сначала обоснование и статья, а потом поездка.
– Мне нужно самому всё посмотреть, заодно обдумаю, как получше написать.
– Упустим время. Документы уже подписаны. Начальство «Кедра» спешит, чтобы до морозов начать строительство. Если не успеем их остановить, осенью всё снесут к чёртовой матери вместе с кладбищем. А после поездки напишете ещё одну статью, более развернутую.
– Хорошо. Я сегодня же сяду писать. Давайте встретимся через пару дней, скорректируем статью.
– Завтра! – настаивал Александр, чувствуя, что эту возможность упускать нельзя. – Вы же учёный, столько статей написали за свою жизнь. Что вам стоит черкнуть статейку в газету и краткое обоснование? Все документы я вам предоставил. Поймите, это необходимо!
– Да что вы меня уговариваете! Приходите завтра к обеду. Сделаю. Для вас сделаю!
– Для хабуга, – поправил Александр.
На следующий день статья была готова.
– А вы неплохо пишите, Леонид Васильевич, – похвалил Александр, отметив хороший слог и ясность изложения. – Далеко не каждый учёный может доходчиво изложить свои мысли. Давайте только добавим, что хабуга – потомки древнего населения края. И обязательно нужно сделать акцент на том, что тайга для них жизненно необходима.
– Но я не имею доказательств о древности этого рода! – попытался сопротивляться Шаровников.
– Я предоставлю вам доказательства, но потом. Чего вы боитесь? Это же не научная статья. Чего только не пишут в газетах. Главное сейчас – создать мнение в защиту этой территории. Пишите!

Все-таки Шаровников вставил слово «вероятно» во фразу о древнем происхождении. В общем, статья получилась интересной и «задиристой». Шаровников обещал утром отнести её в редакцию. Обоснование запрета хозяйственной деятельности на территории кладбища, по мнению Александра, тоже было солидным.
– Спасибо, Леонид Васильевич, вы делаете доброе дело! – поблагодарил Александр этнографа. – В Верхнем Ольховом обратитесь к главе администрации Пасхину, он найдет вам ночлег.
– Это вам спасибо! Сведения бесценные! А Анатолия Петровича я знаю, он мне помогал.
– И еще, если нужны будут дополнительные сведения, поговорите с шаманом. Его Сикте зовут, – добавил Александр.
– Бесполезно. Знаю я его. Суровый старик. Не смог я от него ничего добиться. Молчит, как партизан.
– Скажите ему, что вы мой друг. Объясните, что это нужно для спасения кладбища, а может быть, и тайги. Привет ему от меня передавайте.
На следующий день ближе к вечеру Александр позвонил Шаровникову.
– Ну, как наши дела, Леонид Васильевич? Были в Управлении?
– Да, я сдал им обоснование. Но, вы знаете, реакция не адекватная. Сказали, что рассмотрят, но видно, что не хотят. Я завтра уезжаю, а вы позванивайте им, беспокойте, чтобы под сукно не положили.

16

Александр теперь ежедневно во время прогулки с Нордом покупал свежий номер газеты «Край Сегодня». На третий день статья вышла. Редакция поместила даже две фотографии: на одной во весь рост был сфотографирован удэгеец в национальной одежде с копьём, на другой – могильное сооружение, которое фотографировал Александр. В конце статьи редакция приглашала читателей к полемике на тему о сохранении культурного наследия малочисленных народов.
 Статью читали всей семьей. Зоя радовалась, как ребенок:
– Какой ты молодец, Саша! Теперь люди встанут на защиту твоего народа! Вот посмотришь, неравнодушных людей много. А потом и власть обратит внимание. Всё будет хорошо.
– А я думаю, фигня всё это! – сказал Юра. – Никто писать не будет. А если какая бабушка и откликнется, так это всё равно ничего не даст.
– Я тоже так считаю, – поддакнула Ира. – Властям наплевать, что там пишет народ. Если они будут все газеты читать, то вообще ничего не смогут сделать.
– Нельзя быть такими пессимистами! Надо верить в хорошее, – наставляла детей Зоя. – Вот посмотрите, сколько будет откликов. Я уверена, что хороших людей больше, чем плохих.
– Наивная ты, мамулечка, – примирительно обняла мать Ирка.

Александр продолжал покупать газету. Через пару дней на первой странице бросился в глаза заголовок: «Кедр» сбережёт кедр!». Огромная статья рассказывала о современнейших технологиях переработки древесины, о рекультивации земель после «выборочных рубок» (даже фотографию с рядами молодых ёлочек поместили), о преимуществах работы компании по сравнению со «средневековыми» методами других лесозаготовителей, о выгодах для бюджета края и для местного населения. Статья была явно заказная. Александр расстроился. Решил Зое не показывать. Позвонил в редакцию.
– Скажите, пожалуйста, отклики на статью о малочисленных народах приходят?
– А что вас конкретно интересует?
– Вы обещали полемику, но до сих пор не опубликовано ни одного письма читателей.
– Мы подбираем информацию.
– И когда начнёте печатать?
– На этот вопрос может ответить только главный редактор.
– А можно с ним поговорить?
– Эльвира Константиновна сейчас занята. Позвоните попозже.
Александр звонил каждый час, но ответ был тот же. На следующий день ситуация повторилась. Александр слонялся по квартире, как потерянный. Умная Зоя, чтобы отвлечь мужа от невесёлых мыслей, затеяла ремонт.
– Пока ты не работаешь и денежки есть, давай хоть спальню приведём в порядок. Ну что ты такой грустный, Саша?
– Да, как в болоте!
– Не переживай, образуется. Давай подумаем, что купить к ремонту.

Работа действительно отвлекала. Газета по-прежнему хранила молчание. Александр загрунтовал стены, и пока они сохли, поехал в город. Сначала в Управление по охране памятников.
– Я по просьбе Леонида Васильевича Шаровникова. Он подавал вам обоснование запрета хозяйственной деятельности на территории кладбища в селе Верхнее Ольховое. Каковы результаты?
Начальник явно не был готов к ответу.
– Наши специалисты работают над этим документом.
– Интересно, как над ним можно работать? Шаровников – лучший специалист в этом вопросе. В его записке всё изложено предельно ясно.
– Зря вы нервничаете. Есть определенная процедура, ряд последовательных действий, предусмотренных законодательством. И мы их выполняем.
– Но мой отчёт вы так не рассматривали, отказали сразу.
– У Шаровникова представлены более веские основания. Не волнуйтесь, всё идет по плану. Позванивайте нам. Всего доброго.
Александр пошёл в Комитет по охране природы пешком, чтобы успокоиться. Он шёл нарочно не спеша, курил, глазел на витрины новых магазинов. Он не часто бывал в центре, и каждый раз отмечал перемены: мелкие магазинчики и лотки заменялись сверкающими супермаркетами, вместо залатанного тротуара возникала брусчатка – хорошеет город!
Начальник сразу узнал Александра, встретил приветливо, с улыбкой, предложил сесть.
– Чем могу служить?
– Я подавал вам результаты ботанического обследования территории…
– Помню, помню, – не дал досказать начальник. – Это в Верхнем Ольховом Октябрьского района.
– Да. И каковы результаты?
– Вы знаете, какая интересная вещь получилась! Поскольку мы не знаем вашу жену как специалиста, мы решили проконсультироваться у известного нам специалиста-ботаника более высокого ранга.
– Так, ну и что он сказал?
– Он не просто сказал, – слово к делу не пришьёшь, – он дал письменное заключение. В нём говорится, что ареал обнаруженных эндемиков не ограничен территорией, отводимой под застройку. И при некоторых ограничениях эксплуатации данных земель, застройка вполне допустима и не нанесёт особого вреда популяции редких растений.
– Восторг! – воскликнул Александр.
– Чему же вы так рады? – не понял начальник.
– Изворотливость ваших действий приводит меня в восхищение!
– Вы пытаетесь меня оскорбить?
– Это комплимент. А могу я узнать, кто же этот консультант?
– Пожалуйста, – начальник открыл папку, полистал. – Вот: Лебедевский Максим Валерьевич, доктор биологических наук, директор Ботанического сада.
– Спасибо, – сказал Александр и вышел.
У него дрожали колени. Он сел на первую попавшуюся лавочку, выкурил две сигареты подряд. Мыслей не было никаких, была пустота, просто какое-то безмыслие.

Немного придя в себя, он двинулся в редакцию. Все так же пешком.
– Могу я поговорить с Эльвирой Константиновной? – спросил он у секретаря.
– А вы кто?
Александр назвал себя. Секретарша что-то полистала у себя на столе, подняла глаза, пристально оглядела посетителя.
– Эльвира Константиновна отсутствует. Зайдите в другой раз.
– Я подожду.
– Я же вам сказала, редактора нет!
Александр постоял в раздумье. В этот момент в динамике на столе раздался женский голос: «Леночка, занесите, пожалуйста, сегодняшнюю корреспонденцию!». Секретарша встала, взяла пачку писем, бросила на Александра злой взгляд, и вошла в кабинет. Александр дождался, когда она вернулась, приблизился к двери.
– Вы куда? Приёма нет! – крикнула секретарша.
– Я на секунду, – ответил Александр, и вошёл.
– Я не принимаю! – властным голосом сказала редактор, брюнетка лет сорока, в изящном деловом костюме.
– Я не отниму много времени, всего один вопрос…
– Что вам нужно?
– Я принимал участие в написании вот этой статьи, – Александр достал газету.
– Ну и что?
– Скажите, почему нет обещанной дискуссии на страницах газеты? Неужели никто из читателей не откликнулся?
– Мы пока собираем материал, сортируем письма.
– И когда же напечатаете?
– Это право редакции решать, когда и что печатать. И никому не дозволено вмешиваться в этот процесс!
– Я пришел сюда не оспаривать ваши права. Если бы вы не игнорировали мои звонки, мы могли бы все выяснить по телефону. Дело в том, что решается судьба малочисленного народа. Пресса не может пренебрегать такими вопросами, если это честная и независимая пресса. Может, вы все-таки, скажете мне, в чём проблема?
– Я же вам сказала: материалы в процессе подготовки.
– Вы симпатичная женщина, – сказал Александр, – но как руководящему работнику, вам не хватает одного качества.
– Какого же? – с презрительной ухмылкой спросила редактор.
– Эльвира Константиновна, вы совершенно не умеете врать.
Женщина растеряно, как-то криво улыбнулась, заморгала, потом вдруг шёпотом сказала:
– Хорошо, я вам скажу, – она оглянулась, хотя знала, что в кабинете кроме них никого нет. – Я не хочу потерять эту работу. Вам понятно?
– Спасибо за откровенность, – сказал Александр. – Больше я вас беспокоить не буду. До свидания.

Дома Александр попытался заняться ремонтом, но дело не ладилось. Первый же лист обоев приклеился криво. Он попытался выправить, но мокрая бумага рвалась. В конце концов, пришлось отрывать всё по кускам. Зоя пришла с работы веселая.
– Погода сегодня просто прелесть! И сотрудник подвёз на машине. Видишь, как я рано! А что ты такой грустный?
Александр махнул рукой. Не хотелось портить жене настроение.
– Давай поедим. Я разогрел.
Они сели за стол. Александр достал настойку.
– Что-то ты необычный сегодня. Случилось что?
Зоя, как всегда точно угадывала настроение мужа. Александр выпил стопку и стал молча закусывать.
– Что ты сегодня делал? Как наш ремонт? Я даже не посмотрела.
– Загрунтовал. Пока сохло, в город съездил, по конторам прошелся.
– И что?
– Везде отказ.
– Ты имеешь в виду отчет твоего нового знакомого, как его… Шаровникова?
– Везде.
– А как же мои эндемики? Не могли же они просто от них отмахнуться, это же краснокнижные растения!
– С твоими растениями вообще интересно вышло. Твой директор дал «добро» на строительство. Написал, что их и в других местах достаточно.
– Этого не может быть! – Зоя бросила вилку, порывисто встала, почти побежала к телефону.
– Погоди, Зоя! – попытался остановить жену Александр, но Зоя уже набрала номер.
– Максим Валерьевич, как вы могли! Что это значит? Вы даже не были на месте! Вы что, не знаете, что дриоптерис триангулята – уникальный для флоры России вид, что до сих пор были найдены единичные экземпляры?
Директор что-то продолжительно отвечал.
– Я вас прошу, я требую, чтобы вы немедленно отозвали своё заключение! Что?! Я буду жаловаться в… в министерство!
Зоя бросила трубку, всхлипнула, прижалась к мужу.
– Зоя, ну успокойся. Ну перестань плакать…
– Это же форменное предательство! Это нож в спину! Хоть бы предупредил… А на работе такой хороший, добренький, улыбается… Никак от него не ожидала!
Пришли с занятий Юра с Ирой.
– Вы что, поругались? – спросила Ира.
– Лучше бы поругались, – буркнул Александр.
– Представляешь, Ирочка, директор Ботсада дал в охрану природы заключение, что мой отчет ничего не значит, что можно территорию вырубать!
– А что вы хотели? – сказал Юра, помешивая ложкой горячий суп. – Они же все продажные.
– Не может такого быть, чтобы все! – сказала Зоя. – Я в это не верю. Действительно, напишу в министерство, пусть его с должности снимут!
– Мама, когда ты перестанешь быть такой наивной? – сказала Ира. – Ладно, давайте я вам лучше хорошее скажу. Я Светлане Викторовне рассказала о шамане, а она знаете, что сказала? Она предлагает мне практику проходить в Верхнем Ольховом, у Сикте. Говорит, это уникальная возможность, могут быть потрясающие результаты. Она даже тему уже придумала: «Психологические аспекты в шаманской практике». Круто? Обещала мне книжки полезные подобрать, мы с ней составим круг проблем, над которыми я буду работать. Я так рада!
– Ира, ну как же ты одна поедешь? Неужели нельзя найти практику в городе?
– Мама! Что ты говоришь! Что, лучше, как все, в детском садике практиковаться? Ну и что я там узнаю? Я так хочу эту тему!
– А жить где будешь? А питаться?
– У Пасхиных поживет, – сказал Юра. – Классная тема. Я сам бы поехал, если бы можно было.
– Я позвоню Пасхину, – поддержал Александр. – Но еще надо бы как-то заранее договориться с Сикте. А вдруг он не захочет с тобой работать?
– Папочка, как же не захочет? Он же сам мне говорил, что я ему нравлюсь, что у меня «дар». Всё будет хорошо!
– А когда практика, Ира?
– В январе, после сессии.
– Ну, ещё не скоро. Ближе к Новому году видно будет. Продумаем всё, и если проблем не будет, поедешь, – подытожил Александр.
– А еще Светлана Викторовна привет вам передавала, и сказала, что хотела бы с вами встретиться.
– Сейчас не то настроение. Как-нибудь встретимся, – сказал Александр.

Ночью Александр никак не мог заснуть. Выходил на кухню курить, пил чай, снова ложился. Зоя тоже не спала.
– Что же делать, Саша? Что же нам делать? Может, губернатору письмо написать?
– Да что толку, Зоя! Пока письмо дойдёт, пока разберутся… Скорее всего спустят в нижние структуры власти, тем всё и закончится. Время работает на «Кедр».
Но Зоина идея запала в голову. Александр долго ещё курил на кухне, размышлял и так и эдак. Выходило, что никаких других путей просто нет. Решил идти к губернатору сам. Он проснулся рано, тщательно отобрал документы, оделся поприличнее и поехал в краевую администрацию.

17

С некоторым трепетом он вошел в огромное здание из стекла и бетона. В обширном вестибюле у турникета стоял милиционер.
– Скажите, пожалуйста, как мне попасть на приём к губернатору?
– Пройдите вон в тот кабинет, там вам всё объяснят, – указал милиционер на дверь.
Александр постучал, вошел.
– Здравствуйте. Скажите, могу ли я попасть на прием к губернатору?
– Вы по какому вопросу?
Александр кратко объяснил.
– Как правило, губернатор края не работает с частными лицами. С этим вам нужно обратиться в думский комитет по национальному вопросу.
– А как туда попасть?
– По вторникам ведёт приём председатель комитета депутат Старостин. Могу вас записать.
– Только по вторникам? – ужаснулся Александр, вспомнив, что сегодня четверг.
– Да, один раз в неделю. Так вас записывать?
– Да, да, конечно!
– Не забудьте взять паспорт, иначе не получите пропуск. Старостин ведёт прием с десяти до шестнадцати часов в кабинете двести пять, на втором этаже.

Всю неделю Александр не мог ни о чем думать, кроме предстоящего визита к депутату. Он многократно обдумывал пламенную речь в защиту хабуга, каждый раз изменяя её, стараясь, чтобы она была ёмкой и доходчивой. Он перебирал документы, которые собирался взять с собой на прием, что-то откладывал, потом снова возвращал в папку. Старался настроить себя, что депутат окажется действительно порядочным человеком, вникнет в проблему и, главное, решит её положительно. В ночь на вторник он долго не мог заснуть. Встал чуть свет, принял холодный душ, тщательно выбрился. Зоя приготовила белую рубашку, выгладила костюм, пожелала удачи.
– Саша, позвони мне на работу, когда вернёшься. Я буду ждать.
Александр был в «Белом доме» за полчаса до назначенного времени. Выкурил сигарету у входа, получил в бюро пропусков разовый пропуск и поднялся на второй этаж. У дверей двести пятого кабинета сидело и стояло человек пятнадцать.
– Это все в двести пятый? – спросил Александр.
– Да, дорогой, все туда, – ответил мужчина с кавказским акцентом.
– И за кем же я буду?
– За мной, дорогой.
– Не знал я, что столько народу будет, – сказал Александр.
– Нужно раньше приходить, дорогой. Слушай, тут такие бюрократы! Никак человека принять не могут! – жаловался кавказец. – Я третью неделю попасть к нему не могу! Сегодня совсем рано пришёл – всё равно людей много. Наверно, слушай, опять не попаду.
Александр не мог стоять на месте, он слонялся по коридору, читал какие-то документы, вывешенные на специальной доске для посетителей, не вникая, впрочем, в их суть. Очередь двигалась очень медленно. Наконец, он дождался, что за ним заняли, и пошел искать место, где можно было бы покурить. Спросил у кого-то.
– На последнем этаже, из лифта направо, в самом конце.

Александр поднялся на лифте, нашёл курилку. Он курил и смотрел в окно. Далеко внизу совсем маленькие, как игрушечные, бегали человечки, ехали машины. Город жил своей жизнью, которая отсюда казалась такой далекой и чужой. «Наверно, они привыкают смотреть на нас сверху, – подумал Александр об обитателях кабинетов, – поэтому и проблемы наши кажутся им чужими и несущественными». Он затушил окурок, двинулся к лифту. Навстречу уверенным шагом шёл мужчина. Александр, занятый своими мыслями, принял в сторону, чтобы пропустить человека.   
– Саша! А ты что здесь делаешь? – перед Александром стоял Сапрыкин.
–  Здравствуй, Николаич! Не ожидал тебя тут увидеть. Да вот, очередь к депутату второй час стою.
– А что за беда? Может, я помогу? Я же теперь тоже депутат.
– Да ну? Ну, ты даешь, Николаич! Когда ж ты успел?
– Довыборы были. Следить надо за политикой. Расту! Что мы здесь стоим, пойдём в буфет, перекусим, там и обсудим твою проблему.
– Да не могу я, очередь пропущу. Говорят, с первого раза трудно попасть, а мне очень нужно.
– Да плюнь! Зачем тебе очередь, если я есть? Пошли, всё порешаем, как надо!
В буфете Николаич заказал на двоих по порции осетрины и по бокалу пива.
– Зачем, Николаич…
– Нормально! Надо пользоваться возможностью.
– Чем ты здесь занимаешься?
– Да, не поверишь, Санёк, такой фигнёй! Я теперь «творческий» работник, – усмехнулся Николаич.
– Как это?
– Всякие заседания, комиссии, комитеты – «законотворчество» называется. Конечно, себе польза есть, району немного. А так, – скукотища! Ну, рассказывай свою проблему.
Александр коротко объяснил.
– А, «Кедр»! Волки конкретные! Они первыми с начала перестройки в крае обосновались. Теперь двумя ногами в экономику влезли. Сильная фирма, – сказал Николаич. – Ресторан «Кедр», гостиница «Кедр», сеть магазинов по всему краю – всё их. Ещё бы, лес задаром валят – деньги бешеные!
– Как задаром? – не понял Александр.
– Они свою технику из Кореи везут, ею же лес валят, а за технику, которую сами же и используют, высчитывают лесом по минимальной цене. Так что, пока технику окупят, большую часть участка уже вырежут. А за остальное, конечно, налоги платят, но тоже по минимуму. У них много всяких уловок – собаку на этом съели. И свои люди у них везде, в том числе и в наших доблестных депутатских рядах.
– Плохо, значит, дело? – спросил Александр.
– Да всё нормально, Санек! Туземцев мне не жалко, всё равно уже, наверно, спились, а лес жалко. Сделаем что-нибудь.
– Да я сам туземец, – Александр расстегнул верхнюю пуговицу, показал амулет.
– Ух ты, какая цацка! Покажи-ка. И что это?
Александр рассказал, теперь уже подробно, в деталях, как амулет попал к нему.
– Это всё с твоей подачи, Николаич! Ты же мне отыскал адрес, где деда убили.
– Ничего себе детектив! Так ты теперь вождь? Круто!
– Да брось, Николаич…
– Что «брось»? Депутатом теперь каждая собака может стать, а вождем – нет, ты один! Ну, раз эти «козлы» твоему народу угрожают, тогда другое дело! Быстренько подготовь мне документы, все, какие есть.
– Да вот, у меня всё с собой, – показал папку Александр.
– Дай-ка, – Сапрыкин бегло просмотрел бумаги. – Вижу, аргументов тут достаточно, по крайней мере, чтобы начать. Ух, повоюем! – воскликнул он, потирая руки.
– Ну, ты сильно-то не воюй. Себя не подставь.
– Да что ты, Санек, у меня тут рычаги есть. Иначе бы здесь не оказался. Конечно, это процесс. Кого-то подмажем, кого-то попросим. Повоюем, теперь хоть смысл есть!
Александр оставил свой телефон, и они попрощались.

Настроение сразу улучшилось. Появилась надежда. Александр почему-то верил, что Сапрыкин сможет добиться запрета деятельности «Кедра» в Верхнем Ольховом. Дома Александр не смог дозвониться Зое и занялся ремонтом. Дело пошло, как по маслу. Он клеил обои и представлял, как обрадует Зою, когда расскажет о встрече с Сапрыкиным. Зоя пришла усталая и печальная.
– Зоя, у меня такая новость! Представляешь, я Сапрыкина встретил. Он теперь депутат краевой думы. Обещает помочь.
– Отстань, Норд! – закричала вдруг Зоя на собаку. – Дай раздеться!
– Что случилось, Зоя? – спросил Александр, поглаживая обиженного ни за что пса.
– Не верю я им никому! Правильно Юра сказал: все продажные!
Она всхлипнула и ушла на балкон.
Александр поставил кастрюлю на плиту, и пошел успокаивать жену.
– Ну, скажи, что у тебя стряслось?
– Мы сегодня с моим начальником отдела ходили к директору. Хотели выяснить, почему он так поступил, – Зоя опять всхлипнула.
– Ну, и что?
– Пытался подкупить. Обещал нас включить в следующий раз в группу обследования под очередную застройку, чтобы мы деньги получили. Ну, мы ему и сказали, что он продажный!
– И что?
– Угрожать стал. Так и сказал: если не хотите жить в ногу со временем, окажетесь на обочине жизни. Сказал, что мы не сработаемся. Какая сволочь! Я никак от него не ожидала!
– Ладно, Зоя, пошли ужинать. Уже согрелось.
– Не хочу я есть, – не могла успокоиться Зоя. – Представляешь, это он мне говорит: «Я не собираюсь мочиться против ветра». Отвратительный тип! Ненавижу его!
– И что вы теперь будете делать?
– Мы уже составили письмо в министерство.
– Да-а! Это действительно, против ветра. Значит, объявили войну? Молодцы! Я горжусь, что ты у меня такая боевая! И начальник твой молодец, честный мужик.
Зоя, наконец, улыбнулась:
– Где там твоя настойка? Давай, выпьем за победу!

18

Наступала осень. Неожиданно выяснилось, что у Иры нет зимней обуви. Пришли счета за квартиру и электричество по новым тарифам. Пора было подумать о заработке. Александр, наконец, получил расчет на «Урале», но не такой большой, как ожидал. Была надежда на пособие по безработице. Но оказалось, это не так просто. Ему предложили переучиваться на другую специальность, на выбор: лифтёр, крановщик, компрессорщик. Учиться не хотелось, да и будущая зарплата по этим специальностям не вызывала оптимизма. Он читал все газеты с объявлениями, но ничего подходящего не находил. Требовались либо менеджеры по продажам с фантастическими заработками, либо бухгалтеры, либо продавцы.

Наконец, позвонил Сапрыкин:
– Санёк, за тобой стол! Додавили мы этих гадов!
– Да ты что, Николаич! Я уж не верил. Как тебе удалось?
– Долго рассказывать, пришлось повоевать. Победа, конечно, тактическая, удалось добиться только предписания провести повторную экологическую экспертизу. И это дело поставили под контроль группы депутатов, в которую, кстати, вхожу и я. Так что это, пока, только оттяжка времени.
– Николаич, это практически победа! В этом году растительность исследовать невозможно, в горах морозы уже. Так что до весны ботаники работать не смогут. Скажи, а «Кедр» не сможет просто застроить зимой территорию, да и всё?
– Я же тебе говорю, поставлено на контроль! Ты мне дай-ка телефон главы администрации Верхне-Ольхового. Ты его знаешь?
– Отличный мужик! За село болеет, за тайгу. Мы у него жили. Будешь звонить, сошлись на меня, – Александр продиктовал номер. – Ну, Николаич, ты меня обрадовал! С меня коньяк!
– Не вздумай, Саня, я пошутил. Мне самому интересно с ними потягаться. Я тут такого про них узнал – волосы дыбом!
– Так, может, в суд?
– Ты что! За ними знаешь, какие «тузы» стоят! Здесь тонкая игра нужна. Ладно, Саня, у меня заседание через минуту. Зое Николаевне мой пламенный привет! 

С души будто свалился тяжёлый груз. Зоя тоже была рада и полна решимости бороться за свои эндемики.
– Я же говорила! Я же всегда говорила, что добро побеждает зло! Хороших людей всё равно больше! – торжествовала она.
Дней через десять Александр дозвонился Пасхину.
– Петрович, привет! Скажи, как там дела на территории «Кедра»?
– Здравствуй, Саша! Рад тебя слышать! Знаешь, они уже людей набрали, а где-то неделю назад объявили, что все работы откладываются до весны. Ты, что ли, постарался?
– Отлично! Это мой товарищ из краевой думы смог. Значит, ещё есть шанс! Спасибо, Петрович, за хорошую весть!
Александр ещё переговорил о практике Иры. Пасхин согласился без проблем принять её у себя и поговорить с Сикте.

Теперь можно было со спокойной душой заняться поисками работы. Днями, когда Зоя была на работе, а Юра с Ирой на учёбе, Александр бродил по городу, читал все подряд объявления. Однажды на заборе какой-то стройки увидел: «строительной компании срочно требуются разнорабочие, мужчины, оплата почасовая». Зашёл.
– Вы набираете рабочих?
– Да.
– Что делать?
– Что скажут. Работа разная. Оплата в конце дня.
– Выходные есть?
– Мы платим по факту. Работай хоть каждый день, хоть круглые сутки. Сколько часов отработаешь, столько и получишь.
Раздумывать было, в общем-то, не о чем. Деньги дома кончились, счета лежали неоплаченными. «В конце концов, всегда можно уйти», – подумал Александр и согласился. Тем более что не нужно было никаких документов, никакой медкомиссии.
– Когда можно приступать к работе?
– Прямо сейчас, если хочешь. Пойдём, познакомлю с бригадиром.
Бригадир, здоровый детина лет тридцати пяти, был немногословен:
– Робу принеси свою, рукавицы и каску выдам. Потеряешь – высчитаю в тройном размере. Нажрёшься – выгоню.
– Я не пью…
– Все вы не пьющие, до первой зарплаты.
– Когда выходить?
– Да хоть сейчас.
Была первая половина дня. Александр сходил домой, благо, стройка была рядом, отыскал старую одежду, перекусил, написал Зое записку и пошёл на новую работу.

Работа оказалась дурацкой. Он то целыми днями таскал носилки со строительным мусором, то выгружал машины с кирпичом, то помогал изоляционщикам заталкивать стекловату в стенные проёмы. Напарники всё время менялись. Большинство приходили заработать на бутылку и в тот же день, получив несколько рублей, исчезали.
Александр работал сначала по восемь часов и при этом страшно уставал. Болело всё тело. Но потом втянулся, мышцы привыкли, и он стал оставаться до позднего вечера. Деньги платили неплохие, и что важно, каждый день. Правда, почти все они тут же и расходовались. Отложить почти не удавалось. Александр стал работать и в выходные.
– Саша, что ты с собой делаешь! – жалела его Зоя. – Устрой себе хоть один выходной. Ты совсем с нами не бываешь!
– Зоя, какой выходной? Ты последний счет за электричество видела?
Бригадир быстро понял, что Александр пришел работать серьёзно, стал доверять самостоятельную работу и даже руководство малыми бригадами. Платить стал тоже больше, чем временщикам. Александр старался. Домой приходил к полуночи.

19

– Саша, я всё забываю тебе сказать, – сказала как-то вечером Зоя, – какой-то дядечка тебе звонил уже несколько раз. Телефон оставил.
Телефон был незнакомый. Александр набрал номер.
– Вы мне звонили… Я Забда.
– Здравствуйте, Александр Владимирович! Извините за беспокойство. Меня зовут Дмитрий Фёдорович Юровский…
– Знакомая фамилия, но, простите, не припомню, – растерянно сказал Александр.
– Я отец Люды Юровской. Она была с вами на раскопках.
– Ах, да, Люда Юровская! Хорошая девочка. Но с вами мы кажется, все-таки не знакомы.
– Да, но очень хотелось бы познакомиться. Вы знаете, Александр Владимирович, Люда радикально изменилась после той практики! Вы на неё сильно повлияли. Она только о вас и говорит.
– Это просто впечатление от первой поездки на раскопки. Так много нового и необычного сразу, вот она и впечатлилась.
– Нет-нет, Александр Владимирович, судя по её рассказам, вы действительно неординарный человек. Мы с супругой очень благодарны вам за воспитание дочери, и хотели бы познакомиться поближе. Примите наше приглашение, приезжайте к нам в гости в воскресенье. Не отказывайтесь!
– Спасибо, но я не готов вам ответить прямо сейчас. У меня работа ежедневная…
– Я заеду за вами на машине, когда скажете. Естественно, мы хотели бы видеть и вашу супругу. Я очень вас прошу.
– Хорошо, я посоветуюсь с женой и перезвоню, – сказал Александр.
– Кто это, Саша? – спросила Зоя.
– Родители девочки, которая была со мной в экспедиции. В гости приглашают. Надо придумать не слишком обидный способ отказать.
– Зачем же отказывать? – сказала Зоя. – Давай сходим. Мы с тобой и так никуда не выбираемся. Познакомимся с хорошими людьми.
– Почему ты думаешь, что они хорошие? Они богатые, служанка у них. Дочка избалована, изнежена до невозможности.
– Ну и что, что служанка? Ну и что, что богатые? Это же не значит, что плохие!
Александру не хотелось спорить с женой, хотя он был убежден, что нельзя заработать богатство честным трудом.
– Мне же работать надо, Зоя. Не хочется идти к незнакомым людям, и одеть нечего.
– Перестань, Саша, это всё отговорки. Пойдём, развеемся, сменим обстановку. Я очень тебя прошу, сделай себе хоть один выходной.

Александр всё-таки вышел на работу в воскресенье, поработал до обеда. Зоя приготовила одежду заранее, зная, что муж будет сомневаться, нервничать и, в конце концов, всё равно ей придется принимать решение, что ему надеть.
Ровно в четыре часа в дверь позвонили. Вошёл аккуратный сухощавый мужчина лет сорока в костюме с галстуком. Галстук почему-то сразу бросился в глаза Александру.
– Здравствуйте! Я вижу, вы уже готовы? – он протянул руку. – Юровский Дмитрий Фёдорович.
– Александр, – ответил на рукопожатие Александр. – Моя жена Зоя.
– Извините, а отчество?
– Зоя Николаевна – сказала Зоя. – Вы так точны!
– Стараюсь беречь своё и чужое время. Не так уж много его нам отпущено. Ну, что ж, поехали? Супруга с дочкой уже стол накрыли.
– А Люда говорила, что у вас прислуга, – не удержался Александр, когда сели в блестящий тёмно-вишневый джип.
– Нет больше прислуги, – весело ответил Юровский. – Дочка настояла, сказала, сами справимся. И, вы знаете, как ни странно, справляемся! – он рассмеялся. – Люда нас с супругой перевоспитывать взялась после вашей экспедиции. И сама другой стала. Раньше ничего не хотела делать, а теперь, наоборот, за всё берется. Говорит, человек может всё! Постоянно на вас, Александр Владимирович, ссылается. Изменения в характере дочери радикальные! Поэтому мы и захотели с вами познакомиться. Ну, вот и приехали.
Оказалось, что Юровские жили совсем недалеко, в том же районе. Гости поднялись на четвертый этаж. Их встретила полная жизнерадостная блондинка, жена Юровского, Алла Семёновна.
– Людочка! Ну иди же встречать гостей! – прокричала она.
Из соседней комнаты вышла смущенная Люда.
– Здравствуйте! – негромко поздоровалась она.
– Рад тебя видеть, Люда! – воскликнул Александр.
– Проходите, проходите, давайте сразу к столу. Мы уже заждались, – говорила Алла Семёновна. – За столом и поговорим.
Стол был накрыт изысканно. Расселись. Александр не любил эти моменты в незнакомой компании, когда не знаешь, как себя вести, что делать, о чём говорить.
Юровский принялся разливать коньяк.
– И мне, – потребовала Люда, протянув свою стопку.
Рука Юровского остановилась, он почему-то вопросительно посмотрел на Александра. Александр пожал плечами:
– Взрослая уже…
Юровский плеснул дочери несколько капель.
– Предлагаю выпить за наше знакомство, которое, надеюсь, перерастет в нечто большее, – сказал он.
Выпили. Закуска была замечательная.
– Как вам коньячок? – спросил Юровский.
– Приятный напиток, – сказал Александр. – Хотя, я не разбираюсь в коньяках.
– Замечательный! – воскликнула Зоя. – Можно мне ещё? Я хочу сказать тост.
Юровский налил. Зоя сказала возвышенный тост в её стиле о хороших людях, которых на свете больше, чем плохих. После второй разговор пошел легче.
– Александр Владимирович, вы так повлияли на Люду, она так изменилась! Мы вам очень благодарны! – сказала Алла Семёновна.
– Я, честно говоря, думал, что останусь в памяти Люды злодеем, – сказал Александр. – Я ведь довольно жёстко с ней обращался. Так ведь, Люда?
– Так и надо! Я поняла! – сказала Люда. – Я всё поняла: человек должен не бояться никаких трудностей и всего может достигнуть сам!
– Видите ли, Александр Владимирович, Дмитрию Фёдоровичу не хватает жёсткости, он слишком нежно относится к дочери, – сказала Алла Семёновна. Она назвала мужа по отчеству, что несколько покоробило Александра.
– Вы, наверно, не служили срочную? – спросил он Юровского.
– Да, конечно! И долгое время был рад, что избежал службы. И только теперь понимаю, что мне не хватает тех мужских качеств, которые прививаются в армии. Хотя, знаете, рад, что у меня дочь, а не сын. Не уверен, что отпустил бы его в армию.
– А я хочу в армию! – сказала Люда.
– Слава Богу, что девушек не берут. – Сказала Алла Семёновна. – Там столько издевательств, избиений. Я бы не пережила.
– Издеваются только над слабыми духом, над теми, кто склонен «прогибаться», – сказал Александр. – Согласитесь, чтобы армия была сильной, в ней должны служить люди с сильными характерами. Слабые сами себя показывают, и коллектив пытается от них избавиться. Наверно, так должно быть…
– Правильно! – сказала Люда. – Либо становись сильным, либо терпи унижения.
– Ишь, как заговорила! – сказал Юровский. – А что было год назад, помнишь? Это самое главное, Александр Владимирович, после экспедиции у Люды изменились отношения со сверстниками. А то уже хотела уходить из университета.
– Молодец, Люда! Так держать! – сказал Александр.
Выпили ещё. Теперь Зоя о чем-то говорила с Аллой Семёновной. Юровский придвинул стул ближе к Александру.
– Расскажите о своей профессии, – попросил он Александра.
– Вы имеете в виду археологию? Это не профессия, это увлечение. Просто мне нравится открывать неизвестное прошлое. Вот, набрался немного опыта, теперь берут на раскопки. Вы знаете, так курить хочется… Вы конечно, не курите?
– Пойдёмте на балкон, – сказал Юровский. – Я составлю вам компанию.
– А вы, вероятно, бизнесмен? – спросил Александр.
– Нет, не угадали. Я адвокат.
– Адвокат? – удивился Александр и умолк, пуская дым в открытое окно.
– Что же вы молчите, вам не нравится эта профессия?
– Не нравится.
– Вы знаете, это для меня не новость. Многие относятся к адвокатам с неприязнью. Я даже привык к этому. Это происходит от непонимания людьми сути профессии – защищать невиновного от произвола суда.
– А я считал, что предназначение адвоката защищать преступника от заслуженного наказания, – сказал Александр. – Я не знаю, как это делаете вы, но то, что показывают в новостях… Явно видно, что адвокат за деньги любыми путями вытаскивает преступника из заслуженной тюрьмы. И чем больше таких скандальных дел, тем адвокат становится известнее и востребованнее. Я вообще считаю, что адвокаты не нужны.
– Я согласен, что имеет место практика «отмазывания» преступников. Но ведь в любой профессии есть нечестные люди. А вот с последним вашим заключением я категорически не согласен. Видимо это происходит от вашего полного незнакомства с предметом. Человеку в суде никак не обойтись без адвоката!
– А зачем? – «завелся» Александр. – Преступник должен сидеть! И нечего его защищать от правосудия!
– Ну, знаете, бывает ведь, осуждают и невиновных. Кто же их защитит?
– Я очень сомневаюсь, что сажают совсем невиновных. Ну, вот чего бы вдруг меня посадили?
– Александр Владимирович, вы забываете одну из самых известных русских поговорок: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
– Ладно, не хочу спорить. Вам, наверно, как специалисту виднее.
Они вернулись к столу.
– Нам, кажется, уже пора, – сказала Зоя, поглядывая на Александра. – Уже темно.
– Что ж вы так рано? Посидите ещё.
– Утром на работу, – сказал Александр. – Спасибо вам за прекрасный ужин!
– Александр Владимирович, – подошла к Александру Люда, – а вы летом поедете в экспедицию? Меня возьмете?
– Люда, я ещё не знаю. У Наумова какие-то проблемы, он меня пока не приглашал. Если поеду, буду просить, чтобы взяли тебя. Мы с тобой хорошо работали, правда?
– Да! Я всё время вспоминаю. Хочу ещё, и обязательно с вами!
– Спасибо вам за дочь, – сказал Александр одеваясь. – Она, можно сказать, спасла мне жизнь, по крайней мере, здоровье.
– А нам не рассказывала! – сказала Алла Семеновна.
– Скромность украшает человека, – улыбнулся Александр Люде.
Юровский доставил их к подъезду, тепло попрощался.
– Хорошо отдохнули, – сказала Зоя, поднимаясь по лестнице. – Приятные люди.
– А мне они не очень понравились, тем более что он адвокат, – ответил Александр.
– Саша! Ну, как ты можешь видеть во всем только чёрное! Что, адвокатов хороших не бывает? Да как в любой профессии!
Александр не стал спорить. Хотелось спать.

20

На работу теперь приходилось одеваться теплее. Верхние этажи строящегося здания продувались холодными ноябрьскими ветрами. Ранним утром, пока городская дымка не застилала горизонт, Александр видел за синим заливом порыжевшие сопки, и тоска охватывала его. Тоска по свободе и полная безвыходность ситуации. Он выкуривал сигарету, ругался про себя, и брался за лопату или за рукоятки носилок, и потом уже до самой темноты не обращал внимания на вид за пустыми оконными проёмами.
Однообразие жизни несколько нарушило изменение в составе семьи. Наверное, так бывает во многих семьях: знаешь, что так должно случиться, но происходит это всегда неожиданно. Юра привёл в дом Люсю. Маленькое хрупкое создание обладало характером, но вошло в семью довольно органично. Люся оказалась студенткой Юриного факультета на курс младше. Она была из какой-то дальней деревни, родители с трудом скопили на её поступление, а оплачивать для неё квартиру, были просто не в состоянии. Александр с Зоей поначалу были в растерянности, не знали, как себя вести. Но Ира всё поставила на свои места:
– Люська – настоящая! У них с Юркой всё серьезно, я-то вижу! Уж, по крайней мере, Люся гораздо лучше всех предыдущих Юркиных девушек.
– Как, у Юры были и другие девушки? – удивилась Зоя.
– Какие вы, родители наивные! Себя в таком возрасте уже забыли?
– Да я в таком возрасте, наверно, ещё не знала, откуда дети берутся… – начала Зоя, но Александр прервал её монолог о непорочном зачатии.
– Пусть живут. Время само всё поставит на свои места. По крайней мере, мы должны им помогать, а не разрушать. Видно, что девочка хорошая.
В плане общения с Люсей, действительно, проблем не было. Она быстро стала членом семьи со всеми вытекающими последствиями. Александр был рад вечерами слышать её заливистый смех, с ней интересно было поговорить. Но его раздражали вечные трусики на батарее в ванной, а зачастую он, смертельно уставший после работы, должен был дожидаться и этой самой ванны. Выяснилось, что у Люси нет зимней одежды и, конечно, пришлось что-то покупать. Между тем счета за квартиру остались не оплаченными. Пришлось занять до получки у соседей. А к получке на кухонном столе лежал уже новый счёт, по новым, повышенным тарифам. Приходилось занимать снова, и долги стали жить своей самостоятельной жизнью, не зависящей от зарплаты. Теперь Александр зачастую оставался и в ночную смену.
– Саша, ты себя просто убиваешь! Может, тебе действительно выучиться на более квалифицированную специальность?
– Сейчас нельзя, Зоя. За мою учёбу надо платить, три месяца придется учиться без зарплаты. За это время наши долги станут фантастическими. Может, вытянем. Мне премию обещали к Новому году.

Однажды, вернувшись с работы, Александр застал жену в слезах.
– Я так устала, Саша, ужасно устала! Голова разламывается.
Александр рассвирепел. Он ворвался в комнату молодых.
– Вырубите музыку немедленно! – заорал он. – Сколько можно? И чтоб я больше не слышал этой какофонии, когда мама дома!
– Саша, Саша! – тянула его за руку Зоя. – Да они ни при чём! Пойдём.
– Что же ты тогда… – возмутился Александр, понимая, что ни за что накричал на детей.
– У меня на работе такое… – всхлипнула Зоя.
– Да ты можешь без слез нормально объяснить?
– Директор придумал реорганизацию, чтобы нас уничтожить.
– Подожди, не паникуй. Какую реорганизацию?
– Научных подразделений Ботсада. С первого января наш отдел реорганизуют в группу по исследованию суккулентов, и она будет входить в состав отдела хвойных растений, представляешь?
– Но для этого же должен быть повод.
– Повод ясен – мы ему не ко двору. Уволить не может, так решил создать условия, чтобы сами ушли. И формулировку придумал! Знаешь, какую? «В связи с второстепенной значимостью исследуемой группы растений»! А ещё впереди переаттестация и сокращение штатов.
– Но ведь такие вопросы решает Учёный совет.
– Учёный совет у директора карманный – что он скажет, то и принимают.
– Ладно, Зоя, поработаешь в другом отделе. Ты же всё равно будешь заниматься своими растениями. Привыкнешь со временем, всё наладится.
– Не наладится! Нас умышленно именно в этот отдел переместили. Там завотделом Найдёнова – наш злейший враг, она нам жизни не даст!
Они проговорили за полночь. Зою удалось успокоить, но было ясно, что ничего хорошего впереди ей не светит.
Действительно, в декабре прошла переаттестация, Зою понизили в должности до младшего научного сотрудника, с соответствующим уменьшением зарплаты.

В самом конце декабря Александра вызвал мастер и предложил работать бригадиром постоянно. Александр принёс трудовую книжку, написал заявление. Его включили в ведомость на премию, и перед Новым годом выдали хорошую сумму, которую частично потратили на новогодний стол и подарки, а часть отложили на Ирину поездку в Верхнее Ольховое.

Новый год отметили незаметно. Дети ушли в свою компанию, а Зоя с Александром скромно просидели под искусственной ёлкой у телевизора. Первого января позвонил Гамоха, пригласил в гости. У Александра были выходные дни, поэтому он согласился. Честно говоря, он соскучился по интересной беседе. Зоя обрадовалась. Она всегда с удовольствием шла на новые знакомства.
Транспорт в праздничные дни был пустым, и они легко добрались до дома философа. После пронизывающего ледяного ветра с удовольствием ввалились в тепло однокомнатной «хрущёвки». Гамоха помог Зое снять пальто, поцеловал руку.
– Искренне благодарен вам, Зоя Николаевна, за то, что приняли моё приглашение и посетили меня в моей берлоге!
Александр терпеть не мог целования рук, но философ сделал это так искренне и так естественно, что Александр вдруг подумал, что, наверное, не зря в старину такие манеры были нормой поведения.
Александра Гамоха просто обнял, как старого друга, похлопал по спине.
– Проходите, дорогие мои гости. Стол уже ждёт вас. Заранее прошу извинить меня за холостяцкую кухню.
В маленькой комнате с давно не мытым окном стоял книжный шкаф с прогнувшимися от изобилия книг полками. Около шкафа и у стены горками лежали тома. Стол был придвинут к старому дивану, с другой стороны стояли два стула, явно казённого происхождения. Зелёная настольная лампа, видимо, была призвана создавать уютное освещение. На столе стояли тарелки с нарезанной колбасой двух сортов, сыром, огурцами и яблоками. Посредине возвышалась бутылка шампанского. Александр, в общем-то, другого и не ожидал, да его эта простота больше всего и устраивала. Зоя же не подала вида. Александр первым делом заинтересовался книгами.
– Пока вы с Сашей тут разговариваете, – сказала Зоя, – разрешите мне похозяйничать на вашей кухне?
– Всё в вашем распоряжении, милая Зоя Николаевна, будьте, как дома.
Александр, зная бедность и неприспособленность философа, заранее договорился с женой, они кое-что купили, и теперь Зоя с энтузиазмом загремела посудой.
– Какое у вас богатство, Пётр Иванович! – восторгался Александр, присев над грудой книг.
– Да, это всё мое состояние, но зато какое! Сейчас, знаете ли, перечитываю давно забытое и кое-что не читанное. Вот, Кэмпбэлл, Тайлор – классики!
Александр перебирал книги: Платон, Конфуций, Бэкон… О некоторых авторах он слышал.
– А чем вам интересен Крашенинников? – спросил Александр.
– Тем же, чем и остальные. Пытаюсь, знаете ли, выловить крупицы истины среди тысяч страниц пространных рассуждений.
– Ну, почему же крупицы? Это же всё умнейшие люди, насколько я понимаю.
– Я пытаюсь найти древние знания о природе, те законы, по которым жили первобытные общества. Они, конечно, описаны первопроходцами, но через призму европейского сознания, зачастую с презрением к «дикарям». И чрезвычайно сложно вычленить из этих описаний истинное мировоззрение этих самых «дикарей».
На кухне зашкварчала сковорода, запахло жареным.
– Зоя Николаевна! – кинулся на кухню Гамоха. – Что вы там творите? Какой божественный, давно забытый запах!
– Десять минут, и вы всё узнаете. Пока секрет! – сказала Зоя, загораживая собою сковороду.
– Это невыносимо! Я уже не могу ни о чем думать! Какой запах! – восторгался философ.
Зоя поставила на стол салат.
– Наливайте, мужчины, несу  горячее.
Александр извлёк из сумки принесённую с собой водку. Философ довольно ловко вскрыл шампанское, разлил по бокалам. Зоя разложила из дымящейся сковороды по тарелкам большие куски жареной курицы. Это было одно из её фирменных блюд – цыплёнок табака.
– Первый тост за вас, Зоя Николаевна! – сказал Гамоха. – Пусть Новый год будет успешным для вас и всей вашей семьи!
За стариком приятно было наблюдать. Он был постоянно в движении, глаза искрились добротой, он весь излучал энергию.
– Что же вы не пробуете цыплёнка? – спросила Зоя. – Так восторгались, а есть не спешите.
– Это святотатство – закусывать шампанское курицей, знаете ли. Вот мы сейчас водочки, и тогда вкусим это божественное блюдо!
Дождавшись, когда философ, не переставая рассыпать комплименты, с наслаждением обсосал последнюю косточку, Зоя спросила:
– Пётр Иванович, у вас, наверное, интересная профессия?
– Интереснейшая, дорогая Зоя Николаевна, интереснейшая! Это возможность постоянно размышлять, стремиться понять глубинные процессы развития человечества. Я иной раз удивляюсь, как это другие люди живут, не размышляя.
– А над чем вы сейчас работаете?
– Пытаюсь найти путь из экологического кризиса планеты.
– Никак не думала, что это философская проблема. Я считала, что это задача экономики, политики.
– Никакая экономика не решит проблему, пока не изменится мировоззрение человечества! А мировоззрение наше полностью извращено. Мы изолировались от природы, и относимся к ней, в лучшем случае, как к сырьевой базе. И чем дальше мы отходим от природы, тем более она нам враждебна. Чем больше мы изобретаем приспособлений для защиты от неё, тем страшнее она нам кажется. Если для туземца тайга – и кров и стол, то для европейца она – бесплодная враждебная пустыня, и мы даже не помышляем сунуться в дикую природу без своих защитных приспособлений, потому что знаем, что погибнем.
– Но природа действительно источник всего, что требуется человеку, – возразил Александр. – Где же ещё брать еду, одежду и прочее?
– Безусловно! Но в том-то и проблема! Люди не осознают этой истины. Брать ресурсы больше негде, а человек не хочет расходовать их экономно. Он всё время хочет иметь больше, чем имеет! Ведь вы посмотрите, какое бы правительство ни пришло к власти, в какой бы стране это ни происходило, оно непременно будет заниматься проблемой улучшения благосостояния населения. Эта проблема нетленна, потому что люди всегда хотят жить лучше, как бы хорошо они ни жили. Животные довольны, если сыты, человек не доволен никогда! Это главная беда планеты. Если мы не сможем обуздать свою жадность, мы сожрём всё живое на земле.
– Наверное, такова природа человека, – сказала Зоя. – Не даром же человек не считается животным.
– Вот! Вот главная ошибка современного человечества! И понятие особенности человека возведено в культ мировыми религиями, в угоду самому же человеку. А знаете ли вы один из основных законов первобытного общества? Это запрет добывать больше, чем можешь съесть! Непонятно, как мог возникнуть такой закон в те времена, когда люди в принципе не могли подорвать природные ресурсы. Но это тот идеал, к которому нам нужно стремиться!
– Но многие животные тоже создают запасы, не только человек, – сказала Зоя.
– Во-первых, далеко не многие, а лишь те, которым без этих запасов не выжить. Например, грызуны не переживут долгую зиму без запасов. Но и они запасают ровно столько, чтобы хватило до весны. А не на много жизней, как некоторые люди!
– И как, по-вашему, почему же на человека не действуют законы природы? – спросил Александр.
– Действуют! Еще как действуют, знаете ли! Вспомните всевозможные массовые эпидемии. Это попытка природы защититься от человечества. Но беда для природы в том, что мы научились защищаться от неё.
– Значит, теперь, все-таки, законы природы на нас не могут воздействовать?
– Человек не может стать умнее природы. Это абсурд! Не так давно я размышлял над таким вопросом: почему многие бизнесмены, часто молодые, становятся импотентами? Возможно, на них действует закон природы, запрещающий брать больше необходимого минимума. Ведь если волки, например, станут ради престижа в стае делать запасы оленины и соревноваться в этом, то быстро вырежут всех оленей и затем погибнут сами вместе со всей стаей. У хищников запрет действует на генетическом уровне. Если появляется мутант-беспредельщик, то он должен либо погибнуть, либо не дать потомства. Первобытные люди блюли этот закон. Нарушителей изгоняли из племени, что равносильно смерти. В нашем обществе всё наоборот – эти люди на вершине престижа. Но биологический закон работает – они не могут дать потомства!
– Но тогда почему не все бизнесмены – импотенты, а некоторые имеют детей и в шестьдесят лет?
– Видимо, закон срабатывает на стремление к наживе, на жадность. Если в глубинной основе накопительства лежат другие причины, относящиеся к областям нормальной природной деятельности человека, например, к охоте, собирательству, сохранению потомства и тому подобному, тогда закон не срабатывает. Человек часто сам не может объяснить, почему его влечет организация бизнеса. В итоге все бизнесмены имеют денег больше, чем им нужно. Но импотенция грозит лишь тем из них, кем движет жажда наживы, и они обязательно теряют способность к воспроизводству, либо у них разрушается семья, если раньше их не убьют «коллеги» за ту же чрезмерную жадность.
– Какие интересные выводы! – сказала Зоя. – Но, скажите, это все-таки, догадки или вы уверены в правоте своих суждений?
– В чем я абсолютно уверен, милая Зоя Николаевна, так это в том, что жизнь нам дана не для того, чтобы мы потратили её на зарабатывание денег. Остальное, к сожаленью, пока гипотезы.
– Полностью согласен! – воскликнул Александр. – Это готовый тост: «Жизнь дана не для того, чтобы истратить её на добывание денег»! Предлагаю выпить за то, чтобы жизнь потратить по назначению!
– Знать бы это предназначение, – сказала Зоя и вышла на кухню. – Мужчины, есть добавка. Делите между собой. – Она подала последний кусок жаркого.
– Какой праздник вы мне устроили, Зоя Николаевна! – восторгался уже подвыпивший философ. – Еще раз пью за вас!
– Женщинам с предназначением проще, – продолжил он, закусив. – Основное назначение женщины – родить и воспитать детей. Мужчинам же несколько сложнее. Мне кажется, при социализме было легче, было меньше выбора. Люди следовали обстоятельствам, регламенту, установленному государством. Теперь сложнее: иди, куда хочешь! Можно запросто переквалифицироваться из философа хоть в управдомы, хоть в бизнесмены – никаких ограничений. И вы думаете, люди идут своим путем? Отнюдь! Они идут туда, куда все, чтобы быть, как все… Что-то я разговорился сегодня. Расскажите о своих планах. Вы поедете в этом году на раскопки? – спросил он Александра.
– Не знаю, наверное, нет. На Дымова ехать не хочу, боюсь повторения, – ответил Александр.
– Жаль, жаль! Это же так интересно, это возможность узнать, как жили первобытные люди!
– А вы же не знаете, Петр Иванович, мы осенью побывали, считай, в первобытном обществе! – Александр коротко рассказал о поездке в Верхнее Ольховое. – Мы даже с самым настоящим шаманом разговаривали!
– Фантастически! Потрясающе! – вскочил из-за стола Гамоха. – Что же вы до сих пор молчали! Не могу поверить, неужели сейчас, здесь, недалеко от нас живет настоящий шаман? Это же кладезь знаний! Как туда проехать?
– Поездка очень утомительна, Петр Иванович, а зимой тем более. И потом, шаман не каждому расскажет своё сокровенное.
– Но мне очень нужно, просто необходимо у него многое узнать!
– Петр Иванович, наша дочка едет туда скоро на практику, именно к шаману, – сказала Зоя. – Вы составьте список вопросов, может быть, ей удастся что-то выяснить.
– Да-да, я сейчас… – философ бросился искать ручку и бумагу, потом остановился. – Нет, знаете ли, пожалуй, этим нужно заняться на свежую голову, наверное, завтра. Это же мечта, моя мечта, самому говорить с неиспорченным цивилизацией человеком! – сокрушался он, бегая по комнате.
– А вы бы продали квартиру, да ехали бы в это село, – сказал Александр. – Нам такой домик там предлагали!
– Да, домик просто прелесть! – добавила Зоя. – И в таком замечательном месте!
– Ну, вы же знаете мою безрукость, – грустно сказал философ. – Я же ничего не умею. Уж хозяйством жить я точно не смогу. А вам предлагали?
– Нас уговаривали туда переезжать, – тоже почему-то с грустью сказал Александр.
– И что же? И что же? Что вы думаете?
– Ну что, Петр Иванович, тут думать? Теоретически хотелось бы, но не бросишь же проблемы. Детей доучивать нужно, да и страшно их оставлять без присмотра, не настолько они взрослые. У Зои любимая работа здесь…
– Теперь уже не любимая, – сказала Зоя.
– Да-да, вот она, проблема выбора! – сказал философ. – Судьба, знаете ли, постоянно испытывает нас предоставлением выбора. От этого выбора зависит вся дальнейшая жизнь, даже от самого малого. Узнать же правильность своего выбора можно только в конце жизни, и то не всегда. Жизнь подобна пасьянсу: стоит в самом начале вскрыть не ту карту – и всё наперекос! Разница в одном: жизнь нельзя переиграть сначала. Поэтому нам нельзя ошибаться. Лучший способ выбрать путь – прислушаться к своей интуиции, не дать разуму выбрать выгодный вариант. Потому что выгода – всегда результат сделки. А сделками на земле, как правило, занимаются нечистые люди, а в потустороннем мире – нечистая сила. Желаю вам найти свой верный путь! – поднял он стопку.

Домой добирались пешком по скользким, обледенелым тротуарам. Транспорт уже не ходил. Редкие машины слепили глаза. Ветер стих, и воздух был насыщен выхлопными газами. Но всё равно пройтись было приятно.
– Какой замечательный человек, этот Гамоха! – сказала Зоя. – Я бы сказала, необычный человек! Представляешь, сколько всего он знает?
– Да, человек исключительный. Он мне в экспедиции с первой встречи понравился.
– А что у него с женой? Разведён?
– Умерла. Я подробности не расспрашивал. Дочь у него есть, взрослая. А ум у него, действительно необыкновенный. Сколько умных мыслей он сказал в обычной застольной беседе, ты заметила?
– Да! Как это: «судьба постоянно испытывает нас предоставлением выбора». Надо записать, – сказала Зоя.
– Слушай, Зоя, а может судьба предоставляет нам шанс, а мы отворачиваемся, потому что выбираем выгодный вариант? Ведь тебе хотелось бы жить в том доме?
– Хотелось бы, Саша. Но мне хотелось бы, и доучить детей, помочь им в начале их жизненного пути. Мне не хочется совсем оторваться от цивилизации, от книг, от всего. Я не знаю… я не готова сейчас.

21

В январе Александра перевели на другой объект. Теперь приходилось добираться на транспорте через полгорода, а, следовательно, вставать раньше и возвращаться ещё позже. Иной раз, когда город заносило снегом, он просто оставался ночевать в теплушке сторожа, где был лишний топчан. В будке вечно было накурено, круглые сутки не умолкал телевизор, но Александр, вымотавшись за день, отключался, как только голова касалась свёрнутой телогрейки, заменявшей подушку. Долги продолжали увеличиваться, и он почти перестал питаться, только пил чай и курил. Сигареты с фильтром он сменил на «Приму», которая была значительно дешевле и крепче, а, следовательно, экономнее.
Дома Александр с удовольствием смывал с себя грязь, наскоро ужинал, выслушивал в полудреме семейные новости. Дети, которых все труднее было называть «детьми», успешно сдали зимнюю сессию. Люся уехала к родителям на каникулы, Юра должен был проходить практику в какой-то «крутой» компьютерной компании, чем очень гордился, а Ира готовилась к поездке в Верхнее Ольховое.
Она поначалу упаковала, чуть ли не всю свою библиотеку по специальности и гору одежды, но, поняв, что просто не унесёт все это, ограничилась самым, на её взгляд, необходимым. Александр взял выходной на вторую половину дня, и они с Зоей посадили дочь в поезд. Потом ей предстояла пересадка на автобус, а затем, уже в районном поселке, еще на один. Конечно, были волнения, как-никак дочь впервые уезжала из дома так далеко и надолго, на целых три недели. Зоя даже всплакнула.
– Не бойтесь, родители! Вы же меня знаете – все будет окей! – сказала Ирка на прощание.
С практики Ира звонила почти каждый день, особенно в первую неделю. Звонила из кабинета Пасхина по утрам, поэтому говорила с ней Зоя, а Александр только вечером узнавал новости. Ирка была в восторге, всё ей нравилось. Жила у Пасхиных, где и питалась. Сикте хорошо к ней относился, всячески старался помочь и, кроме того, чему-то учил, о чём Ирка обещала рассказать дома.

Зоя последнее время постоянно была грустной и оживлялась лишь, когда рассказывала об Иркиных новостях.
– Зоя, ты на меня, что ли обижаешься? – не понимал причины Александр.
– Как я могу на тебя обижаться? Я тебя жалею. У тебя глаза уже ввалились, сутками работаешь!
– Выберемся, Зоя! Под крышу объект подведём, может, премию дадут. Полгода терпеть осталось, а там, глядишь, дети работать пойдут, легче будет.
– Ну почему всё так плохо? – жалостно смотрела ему в глаза Зоя.
– Что плохо? Все здоровы, оба работаем. Что плохо?
– У меня на работе плохо. Нашей группе тему исследований сменили. Дали такую, в которой мы мало что понимаем. Специально подводят под увольнение. Мой начальник уходить собрался.
– Ну, что делать, терпи, Зоя, терпи до последнего. Сейчас без твоей зарплаты нам не вытянуть.

Ирка вернулась радостная, похудевшая, ещё более энергичная, чем раньше. Привезла большую сумку подарков от Пасхиных: клюкву, мясо изюбря, маринованные грибочки.
– Вам привет от Пасхиных. Там так классно! Такой снег! Здесь такого никогда не бывает! Я на настоящих охотничьих лыжах ходила, меня Анатолий Петрович на охоту брал.
– Ты охотилась? – спросил Юра.
– Мы кабанов видели, но не догнали. Зато Анатолий Петрович давал мне стрелять из ружья. Отдача, знаете какая! – спешила поделиться впечатлениями Ира. – У них так здорово! Я бы всю жизнь там жила!
– А как Сикте? Как твоя практика? – спросил Александр.
– Восторг! Я у него почти целыми днями была. Он на все анкеты отвечал. Столько мне всего показал! Мы с ним одну бабушку лечили, духа изгоняли.
– Ты, что ли изгоняла? – не поверил Юра.
– Я помогала. Огонь вокруг носила, травы всякие в угли бросала.
– И вылечили? – спросила Зоя.
– Конечно! Я сама удивилась! Эта бабушка встать не могла, а на следующий день к Сикте сама пришла, яйца куриные принесла в благодарность. А ещё он меня учил тайгу слушать, реку подо льдом слушать, и понимать, что они говорят.
– И ты понимала?
– Немного. Этому же сразу не научишься. Но Сикте сказал, что у меня получается. Я так рада!
– О нас спрашивал? – спросил Александр.
– Он сказал, что ждёт вас.
– Ирочка, что же ты одевала, когда на охоту ходила? Там же морозы, а у тебя тёплой одежды толком нет, – беспокоилась Зоя.
– Лариса Ивановна мне свою дала. У них в деревне знаешь, сколько всякой одежды!
Александр взял сигарету, пошёл на балкон. Комок подкатил к горлу. Он вдруг почувствовал острую жалость к себе. Он завидовал собственной дочери, что вот она может себе позволить дальние поездки, радоваться снегу, слушать реку подо льдом. А он не может. Он должен идти на стройку и таскать мусор, кирпичи, раствор пока держат ноги, и пока хватает воли это терпеть. Он должен заставлять делать тоже самое других людей, которые тоже устали от тяжелого труда, да и от самой жизни, которые только и ждут, когда получат свои гроши, чтобы тут же пропить, а утром снова идти на работу.
Зоя вышла на балкон, молча обняла со спины мужа. Она всё понимала, даже не спрашивая ни о чём, даже не глядя ему в глаза. И он взял себя в руки, и решил работать ещё больше, и достичь материального равновесия, и решить все проблемы, чего бы это ему ни стоило.

И он врубился в работу. Теперь он почти не бывал дома. Когда заканчивалась смена его бригады, и рабочие расходились по домам, он шёл в другую бригаду уже на правах обычного рабочего. Иногда спал пару часов в сторожке и снова работал. Радостное семейное событие, успешная сдача госэкзаменов Юрой и Ирой прошли для него почти незамеченными, он просто принял это к сведению. Он отрекся от себя, отстранился от всех дел и обязательств, кроме добывания денег. Периодически Зоя сообщала, что опять повысились расценки на то или другое, или что нужно дополнительно заплатить за учёбу.
– Плати, – коротко говорил он. – Плати, сколько нужно. Я заработаю.

Это случилось в конце марта. Очередной снегопад парализовал город. Машины с раствором не смогли пробиться на стройку, кран не работал из-за ветра. Работу остановили. Поздним вечером он шёл по глубокому мокрому снегу домой. На остановках толпы пассажиров штурмовали редкие переполненные автобусы. Он проходил остановки мимо, по опыту зная, что в такую погоду пешком доберёшься быстрее. Встречный ветер залеплял глаза снегом, ноги разъезжались. До дома осталось всего две остановки, а он вымотался до дрожи в коленях. Повернулся спиной к ветру, стал прочищать залепленные ресницы. Вдруг тень метнулась из-под колеса – собака перекувыркнулась, пробежала метра три и легла в сугроб. Он подошёл. О помощи не могло быть и речи – травма была смертельной. Но его удивило спокойствие пса. Он лежал безмятежно, будто прилёг отдохнуть, глаз смотрел миролюбиво и, казалось, даже ласково. Александр присел, погладил загривок. Собака улыбнулась, облегчённо вздохнула и закрыла глаз. Будто уснула сладким, спокойным сном. Снежинки равнодушно падали на лохматую шерсть. Александр сказал почему-то «Спокойной ночи», и пошёл. И вдруг заплакал. Громко, навзрыд. Он плакал не о собаке, ему было жалко себя. Он завидовал этому псу, для которого все мучения закончились. Среди свиста ветра и рёва машин он выл, матерился, растирая грубой шерстяной перчаткой слезы. Ему так захотелось прямо сейчас броситься вот под эту машину… Что-то внутри, какой-то тормоз из самых глубин подсознания сработал – «не сейчас!». Ближе к дому успокоился. Но внутри что-то оборвалось. Он разделся, наскоро вымылся и лёг спать. Проспал Александр ровно сутки.

– Зоя, дай что-нибудь поесть, – сказал он, когда проснулся.
– Тебе звонили с работы, сказали, что бетон подвезли.
– Обойдутся.
Он жевал, тупо уставясь в телевизор.
– Саша, что случилось? – спросила Зоя. – Тебя что, обидели на работе?
– Нет.
– Но я же вижу, что что-то не так. Ты сам не свой.
– Да подохну я на этой работе! Кончился я, понимаешь, сломался! – заорал он вдруг. – Не могу больше…
Зоя тихо заплакала.
– Прости, Зоя, я не на тебя. Я не хотел…
– Я не обиделась, мне тебя жалко, – всхлипывала Зоя, прижавшись к Александру. – Что же делать, Саша? Что же нам делать?!
Вошли Юра с Ирой.
– Слушайте, родители, – сказал Юра, – у нас дельное предложение.
– Подожди, Юра, сейчас не до вас, – прервала Зоя. – Папа устал.
– Мы потому и пришли, что устал. Так дальше нельзя. Что мы все на папиной шее сидим? Мы с Иркой уже давно думаем об этом. Надо вам ехать в деревню.
– В какую деревню, Юра, в какую к чёрту деревню? – Александр не мог сдерживать себя. – За какие шиши? А вы с Иркой за что доучиваться будете, чем за квартиру платить?!
– Папа, не кричи, Юрка дело говорит, – сказала Ира, зная свое влияние на отца. – Думаешь, мы пришли слезы вам утирать? Послушай внимательно, без эмоций, потом скажешь своё мнение. Говори, Юрка.
– Смотрите, – Юра положил на стол бумажку, стал писать расчеты. – Я прозвонил по риэлтерским компаниям, «пробил» стоимость квартир. Если нашу продать и купить маленькую двухкомнатную на окраине, то остается столько денег, что можно будет и вам домик в деревне купить, и заплатить за нашу учёбу до конца, и ещё останется на год жизни и вам и нам. Сколько можно тебе, папа, «горбатиться»? И зачем? А потом мы с Иркой пойдём работать, проживем!
– Давайте, соглашайтесь, родители, мы всё уже продумали, – с энтузиазмом настаивала Ира. – Чего вы держитесь за старое? Надо идти смело вперед! Звони, папочка, Пасхину, узнавай, сколько тот домик стоит.
– Нет, ребята, это несерьезно. То есть, конечно, неплохо, но это можно делать только после того, как вы получите дипломы.
– Саша, а мне кажется, Юра с Ирой во многом правы. Надо подумать над этим, – неожиданно поддержала детей Зоя.
– А как же твоя работа?
– Да к чёрту такую работу! Ничего, кроме скандалов на этой работе не предвидится. Я уже хочу в свой домик, чтобы ни от кого не зависеть. Помнишь, как сказал твой Гамоха: мы живём не для того, чтобы зарабатывать деньги. Представляешь, как мы хорошо заживём? Я цветочки посажу…

22

Они проговорили всю ночь. Александр вдруг увидел «свет в конце тоннеля», воодушевился. Они обсуждали подробности будущей счастливой жизни в деревне, которая казалась им радужной и беспечной.
Утром Александр дозвонился Пасхину.
– Здравствуй, Анатолий Петрович! Скажи, а сколько твой брат хотел за тот дом на берегу?
– Здравствуй, Саша! Неужели надумали? Ну, я рад! Сейчас Ласику скажу, вот обрадуется! Когда собираетесь?
– Да это пока мысли вслух, Петрович, примеряемся. Так сколько он просит?
– Да ты сам ему позвони, он же у вас в городе. Там и договоритесь. Так-то надежнее. Ты, знаешь что, позвони ему вечером, а я сейчас попытаюсь на него выйти, порекомендую тебя. Давай, удачи тебе. Зое Николаевне привет! И дочери, она у тебя умница, мы с ней подружились.
Александр с нетерпением дождался конца смены и, конечно, на вторую не остался. Дома только скинул обувь и сразу к телефону.
– Здравствуйте, мне бы с Михаилом поговорить…
– Александр? Здравствуйте! Мне Толик звонил сегодня. Проблем нет, можете заселяться хоть сейчас, деньги потом отдадите. Я уж думал разбирать дом, да жалко и хлопотно. В хорошие руки отдам по стоимости материалов, – он назвал сумму. – Согласен?
– Конечно! – сказал Александр. Он даже предположить не мог, что дом может стоить так мало. – Но, разумеется, не сейчас. Нам еще нужно квартиру продать, у нас живых денег нет. А потом, оформить же нужно покупку. Да и переезд проблема – кто возьмется ехать в такую даль?
– Оформлять всё равно в районе надо. А с переездом я вам помогу, у меня грузовик свой. Через две недели в отпуск выхожу, так что упаковывай вещи, поедем вместе, заодно и документы оформим. Чего тянуть?
– Слишком быстро и неожиданно, Михаил. Но заманчиво! Завтра начинаем продажу квартиры. Посмотрим, как успеем. Спасибо. Я буду держать тебя в курсе дела.
– Мы что, уже продаем квартиру? – спросила Зоя.
– Да! Да! Да! Ура! – Александр не мог сдержать восторга. – Идите все сюда! Где моя настойка?
Он пересказал разговор.
– Круто! – сказал Юра кратко.
– Вот это по-нашему! Так держать, родители! – выразилась более эмоционально Ира.
– Саша, за две недели никак не успеть. Моя сотрудница разменивала квартиру целый год.
– Мама, ты бери отпуск, и занимайся этим вплотную, тогда получится, – сказал Юра.
– Я сам, – сказал Александр. – Мне проще. Завтра получу расчет, и завтра же займусь. Юра, дай мне телефоны риэлторов.
– Саша, а как же Юра с Ирой доучиваться будут? А где им жить? И я не хотела бы бросать их в такой ответственный период.
– Всё решаемо, жена, всё в наших руках! Ты мне скажи, ты хочешь уехать в деревню?
– Да. Хочу, но не сразу, после того, как дети получат дипломы.
– Всё. Так и сделаем.

Александр в тот же вечер позвонил трём риэлторам, сказал, что нужно срочно обменять квартиру на дешёвую двухкомнатную с определенной доплатой. Реакция была мгновенной: не успел он на следующий день вернуться после получения расчёта, как явился первый риэлтор и предложил на выбор две квартиры. Через час позвонил второй, тоже с предложением. Потом звонили постоянно почти круглые сутки. Дело завертелось. Он ездил смотреть квартиры, которые, как правило, были в очень плохом состоянии, спорил с продавцами, отказывался, параллельно оформлял кучу документов на продажу. В каждой конторе надо было платить, да ещё доплачивать за скорость оформления. Но он не жалел денег, не жалел времени, не жалел себя. Опять возникло ощущение боя, как тогда на острове, когда не было никаких вариантов, кроме победы. Он страстно хотел изменить свою жизнь, и поэтому должен был победить!
Ровно через две недели обмен состоялся. Двухкомнатная квартира на втором этаже старого дома у чёрта на куличках была не в лучшем состоянии, но зато хозяева в ней не жили, и не нужно было ждать, пока они свезут своё имущество. За пару дней семья переехала. В старой квартире остались только вещи, которые Зоя с Александром решили взять в Верхнее Ольховое.
В маленькой квартире было всё непривычно и тесно. Ира спала с родителями, а вторую комнату отдали Юре с Люсей. Вопреки ожиданиям, детям квартира понравилась. Они с энтузиазмом занялись устройством быта. Старые хозяева вывезли всё, вплоть до лампочек, розеток и дверных ручек. Оказалось, что Юра все это умеет не только купить, но и установить. По поводу переезда устроили семейное торжество с обилием жареного мяса, чему особенно радовался Юра. И вообще теперь стали нормально питаться, впервые за долгое время.
Александр с Зоей тщательно поделили деньги. Первым делом оплатили учебу до конца обучения. Зарезервировали на жизнь и на переезд.
Александр повез Михаилу оплату за дом. Михаил был моложе Пасхина, но сильно похож на него.
– Рад, рад, что у вас всё получилось. А то я думал, что побоялись – не звоните и не звоните, – сказал он, пожимая руку.
– Некогда было, да и неизвестно до последнего момента. Теперь всё! Вот, деньги привёз.
– Ну, слава Богу. И мне спокойнее, дом в хорошие руки попадёт, не зря душу вкладывал. Когда поедем?
Решили ехать в воскресенье, через три дня.
– Так и договорились, – подытожил Михаил. – В выходной дороги посвободнее, и помощников на погрузку легче найти.

Зоя подала заявление на увольнение.
– Знаешь, Саша, какое-то облегчение на душе. Давно надо было оттуда уйти. Теперь я это поняла.
– Почему?
– Я как-то не замечала раньше, какая это застойная яма. Была увлечена своей работой. А теперь вижу, какой кислый у нас коллектив. Все друг другу завидуют, козни строят. Представляешь, директор даже не спросил, почему увольняюсь, молча подписал. Да и сотрудники отнеслись довольно равнодушно. Только расспрашивают все, почему, да отчего, не верят, что уезжаю.
– А твой начальник отдела? Вы же с ним дружили?
– Он очень мягкий и неуверенный. Каждый день рассуждает, как он «хлопнет дверью», да, видно, никогда не сможет уйти, так и будет влачить… Таких решительных, как ты, нет! Ты у меня смелый, с тобой мне ничего не страшно.
Днями они с Зоей упаковывали вещи, стараясь выбросить всё ненужное. Надо было успеть до воскресенья. Периодически, когда уставал, Александр звонил друзьям и знакомым, оповещал об отъезде. Большинство не могли поверить, что можно вот так просто уехать из города в какую-то «дыру», пытались отговаривать. Наумов тоже отговаривал:
– Ты же теряешь все перспективы, Саша! Что ты там будешь делать, чем заниматься?
– Жить. Я буду там просто спокойно жить, Лёша.
– Это тебе сейчас так кажется. С ума сойдёшь от безделья. А Зоя? Ведь там не будет возможности заниматься ботаникой.
– Ботаникой можно заниматься и на участке.
– А, ты упрямый, как… Тебя не переспорить. Жаль, я хотел тебя пригласить докапывать Дымова-3 этим летом. Японцы всё-таки дают денег на окончание работ.
– Я бы всё равно не поехал. Может, стоит оставить этот памятник? Ты же помнишь, что было в прошлом году?
– Брось, Саша, это стечение обстоятельств. Я всё-таки не верю в мистику. А, знаешь, в последнее время мы сошлись с Шаровниковым. Он, оказывается, толковый учёный. Действительно, прослеживаются связи горинской культуры с хабуга. Слабенькие, конечно, но на статью уже материал набирается. Мы с ним собираемся сделать совместную работу на эту тему. Он и на Дымова поедет в этом году.
– Превосходно! Я очень рад. Я же тебе говорил об этих связях.
– На словах доказательства не построишь. А когда вы собираетесь уезжать?
– Вещи я повезу в воскресенье, выезжаем в восемь утра. А Зоя здесь до июня будет, пока дети учёбу не окончат. Ладно, Лёша, мне надо вещи собирать. Счастливо оставаться, успехов тебе!
Гамоха одобрил радикальные перемены в жизни семьи Забды:
– Молодцы! Восхитительно! Я, знаете ли, завидую вашей решительности! Очень многие люди мечтают изменить свою жизнь, но лишь единицы не боятся сделать это. Обустроитесь на новом месте, я приеду к вам в гости. Мечтаю посмотреть, как вы там будете жить, и очень хочу побеседовать с шаманом. Ваша дочь, Ирочка, привезла мне ответы Сикте на мои вопросы. Чрезвычайно интересно, знаете ли, чрезвычайно! Теперь я смотрю совершенно иначе на историю человечества. Желаю вам с Зоей Николаевной счастья на новом месте!
Светлана Викторовна сама позвонила в субботу, когда Александр с Зоей перевязывали последние коробки с вещами.
– Ира рассказала мне о ваших переменах. Поздравляю! Это в вашем характере, Александр Владимирович, – решать проблемы разрубанием узла. На самом деле, каждый человек может осуществить свою мечту, но не каждый способен одолеть главную преграду – самого себя. Надеюсь, мы ещё встретимся на жизненных дорогах.
Каждый такой разговор как будто закрывал за спиной Александра прошлое и придавал уверенности в совершенно новом, неизвестном будущем.
– Эх, заживём! Как мы с тобой теперь заживём, Зоя! – воскликнул Александр, и эхо отдалось в пустой квартире.
Они сели обнявшись на коробки со скарбом.
– А ты сможешь сделать мне тепличку? Небольшую. Я там свои суккуленты выращивать буду.
– Там же веранда застеклённая, с южной стороны. Выращивай, сколько хочешь! И теплицу, если надо, сделаем.
– А мы курочек сможем завести?
–  Хоть корову, Зоя, всё теперь в наших руках! Вся жизнь в наших руках!

В семь часов утра вся семья в последний раз собралась в квартире, где прожили столько лет. Но сожаления почему-то не было. Приехал Михаил со своим взрослым сыном. Неожиданно пришёл Наумов. Начали погрузку. Соседи вышли помочь и попрощаться.
Норд пробежался по пустой квартире, вышел к подъезду и уселся у кабины, будто понимал, что уезжает. На его морде не было ни капли сожаления. Только когда Александр выходил с очередной поклажей, он нетерпеливо повиливал хвостом.
Загрузили меньше, чем за час. Пока Михаил увязывал груз, Александр поблагодарил всех за помощь, обнял Зою. Нордик запрыгнул в кабину, забрался к Александру на колени и с независимым видом уставился в окно, как будто он ежедневно ездил на грузовиках в дальние края. Хлопнули дверцы кабины, загудел мотор, машина с натугой тронулась и повезла Александра с Нордом к новой жизни.


Роман опубликован в двух книгах. Его можно скачать в любом формате на ваши электронные устройства, а также приобрести бумажной книгой по адресу:
Книга 1 – https://ridero.ru/books/ostrov_schastlivogo_zmeya/
Книга 2 – https://ridero.ru/books/ostrov_schastlivogo_zmeya_1/

Электронная версия - бесплатно.