А мои грозы остались очень далеко, в прошлом году, на балконе. Мои грозы остались в маленьком городке, где в три часа ночи продают алкогольные напитки кому угодно, где курят на крыльце, единственной в этом городке, больницы-аптеки, где мальчики, купаясь в иссиня-черной воде, умудряются подцепить пиявок. Мои грозы остались во дворах моего Петербурга, разлились на красочных стенах, скатились разноцветными каплями по питерскому серому сухому и червствому, как хлеб в магазине под моим домом, асфальту.
Мои грозы были громкие, душные, мокрые, мои грозы были красные, серые, черные, фиолетовые, серебрянные, розовые, синие, мои грозы заставали меня на берегах, на балконах, заставали меня в подъездах, на тесных улочках где то на лиговке. Мои грозы были со мной постоянно. Я ехала на велосипеде, или я бежала, или я сидела на распухшей, почти уже дымящейся, земле.
Я бежала от них, я их ждала, я на них сердилась, я рвалась босиком прямо в бурю, я обожала их всем сердцем и ненавидела так же, я кричала, я плакала под них, я фотографировала, я пряталась в дальние комнаты, чтобы их не видеть и я любила...
Это были мои грозы. Именно мои, а не чьи-нибудь. Иногда мне кажется, что грозы - это единственное, что действительно принадлежит только мне. Они были моими тогда, они мои и сейчас, уже совсем скоро я их увижу
Мои грозы останутся со мной до последнего вздоха. А мои грозы совсем уже близко, почти рядом, рядом со мной.