Говорят, собака – лучший друг человека.
Не знаю, не знаю, кто чей друг. Еще не понятно, кто в действительности человечнее: собака или человек. Умнее уж точно собака. Да и все животные, которые не творят зла и просто живут по природному закону, намного умнее нас, псевдоцивилизованных людей, которым достаточно одного резкого слова, чтобы превратится в нелюдей.
Моя Микки была очень смышленой собачкой. И будь она человеком, много чего интересного порассказала бы о нас, людях. Наверно, смеется над нами собачья братия, аж животики надрывает.
Сегодня шла по улице, кутаясь в куртку, придерживая капюшон, который так и норовил слететь от сильных порывов недружелюбного осеннего ветра, и вдруг поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Ненавижу осень, слякоть, грязь, но иду и практически счастлива от такой непогоды, от холодных капель дождя, которые попали прямо на нос. Именно с такой погодой, а точнее с еще более противной морозной у меня связано одно из любимых воспоминаний о Микки, мамином пуделе.
В тот вечер мы все долго засиделись, гости разошлись поздно, посуда мылась быстро, но убывала крайне неохотно. Устало привалившись на спинку дивана, никто и не вспоминал о кудреватом пуделе, который наелся до отвала благодаря добродушным гостям, которым не было дела до просьб хозяев не кормить всякой всячиной их любимую псину. И под столом все, лукаво улыбаясь, толкали в ненасытный ротик с белоснежным оскалом аппетитным куски ветчины, ароматный сыр, горячие пельмени, холодный торт, сладкие конфеты, соленые огурцы, которые так и остались под столом, потому что Микки их просто не ела. Даже по чьему-то уже не слишком трезвому совету кусок черного хлеба пропитали водкой и сунули собаке. Хорошо что она у нас умная: всякую гадость хоть и ест, но очень осторожно. Куски присоединились к огурцам и еще всякой всячине, что прибавило работы нам, хозяевам. Даже кусок горячего бутерброда кто-то надоумился сунуть. Одно слово – люди!
В общем, возвращаясь к дивану и усталости, постепенно тупое смотрение в «голубой» экран перешло в осознанное понимание того, что выгулять собаку забыли. И Микки давала прозрачные намеки нам, своим хозяевам, что пора уже оторвать свою попу и спину от дивана, одеться, потому что как раз утром выпал первые снег, и сводить ее хотя бы минут на пятнадцать на улицу. Ну ладно, так и быть, на десять, только прямо сейчас. И поводок притащила в подтверждение серьезности намерений. И даже мою кеду и бабушкину куртку.
Пришлось нам двоим отвечать за поступки десяти «добродетелей».
Одеваться не хотелось. Бабушка, конечно, заставляла меня натянуть и джинсы, и сапоги, и куртку. Мой выбор из-за лени и далеко не голодной истомы выхватил лишь одно слово «куртка». Поэтому в морозную осеннюю ночь, с температурой ниже нуля градусов, с ветром и все еще идущим снегом я отправилась в домашнем костюмчике, который натянула сразу же по уходу последнего гостя, и летних шлепках, так и не убранных с лета на нужную полку.
Так я и оказалась на заснеженном тротуаре в шлепках на босу ногу, шортах и топе и накинутой сверху курточке нараспашку. Ладно, куртку я тут же застегнула, голову втянула в плечи, шею распластала по воротнику куртки и попыталась даже ноги втянуть поглубже в бедра, потому что куртка короткая.
Но главным было не это.
Наевшаяся до отвала Микки чинно вышла на улицу на длинном поводке, но не стремилась, как обычно, изучить всю местность и оставить о себе презенты на память кустикам и травинкам. Нет. Она еще на лестнице стала как-то странно посматривать на меня, а уж на улице смотрела в упор и очень неприличным взглядом.
Мне казалось, что Микки так и говорит мне: «Совсем с ума сошла? С голыми ногами на улицу выскочила! Здесь мороз! У меня хоть и шуба, которую вы вечно подстричь стремитесь, а мне и то зябко. Дура, ты, одним словом».
Она стояла рядом с асфальтированной дорожкой, на которой я стояла, сжимаясь от холода. Микки смотрела на меня непонимающим и даже немного испуганным взглядом, потому что сколько она моих глупостей видела, но таких еще не бывало. Смотрела, а потом подошла и прижалась своим мохнатым тельцем к моим синеющим ногам.
И сейчас я поняла, что сколько бы я не протестовала против собаки, сколько бы не ревновала, обижалась и делала другие детские глупости, но лучшего друга, чем моя Микки у меня не было. Честнее и надежнее не было.
Люблю ее, помню и никогда не найду замены.
Другие собачьи друзья будут, но такой никогда. И это счастье, что до меня наконец дошло.