- Что ты несешь, перестань.
Собеседник, оборванный на полуслове сокрушенно вздохнул, поднял руку, но затем опустил. Хотел возразить, но бросил эту затею, замолчал.
Я посмотрел на пробегающих мимо вдоль аллеи парка ребят в разноцветных одеждах. Раздался переливной детский смешок. Молодая мама, тихонько толкающая коляску, встрепенулась - посмотрела в сторону ребят, ускорила шаги. Я опустил голову, и заметил, как к ногам упал лист клена. Легкий ветерок поднял его, понес по асфальтовой дорожке. Проследив за листом, вскоре потерял из виду. Где – то среди ровных берез и сосен лист нашел пристань, в которой ему предстоит остаться надолго.
- Такие дела брат, - произнес спокойно собеседник. – Никто уже не ждет тебя…забыли. Да и не кому, честно говоря.
- Сколько лет прошло с моего последнего визита?
Он посмотрел в упор, затем поднялся с лавочки. Достав из кармана пальто серебристый портсигар, неторопливо прикурил сигарету. Выдохнул сизый дымок.
- Пять, если точнее пять с половиною.
Последовав примеру так же прикурил «беломорину». Закашлялся.
- Сколько раз обещал себе прекратить тянуть табак, все без толку.
- Перейди на нормальные сигареты, - посмотрел он сверху вниз.
- Привык.
- Ты приехал за долей? – сменил он тон.
- Да какая доля, зачем? Я же не знал, что мамы уже нет… и ты не сообщил, почему?
Собеседник прикурил от старой новую сигарету, вновь вздохнул:
- Твой адрес… судя по письмам постоянно менялся. Куда сообщать?
Я посмотрел на выпирающий из – под кашемира живот. Взгляд остановился на двойном подбородке, широком носе, над которым сидели глубоко посаженные, маленькие, круглые глазки. Черты моего лица обострились, сеть морщин глубоко врезалась в виски. Папироса потухла в руке, и я просто выбросил окурок в урну. Попал.
- Работа такая, - просто ответил я. – Прости Жень..
- Себя не обманывай, не нужно. Прощения просить потом будешь. Да и поздно уже…
- Не поздно! – жестко сказал я, сжимая кулаки. – Мама прощала всех.
Евгений резко повернулся, и пошагал не оглядываясь в глубину парка. Черный силуэт спустя минуту исчез. Он не изменился с тех пор, все такой же правильный и прямолинейный. Даже со школьной парты остались манеры лидерства и безприкословности, чего не сказать обо мне. Разгильдяй и авантюрист. Последняя командировка на Кавказ выдалась не важной. Более четырех лет провалялся в госпитале. А ведь писал письма! Упершись о палку, привстал с лавочки, огляделся. Где – то правее доносился звук проезжающих автомобилей. Пора навестить маму…
Сделав первый шаг, почувствовал слабость. Сотни игл вонзились в грудь, дыхание перехватило. Подняв голову успел заметить, как кроны деревьев оголили на миг кусок стального неба.
Прости мама, - прохрипел я, падая на влажную, покрытую листьями дорожку.
В этот год ранняя осень, что тоже неплохо.
- Кушать будешь? – подошла со спины супруга Евгения.
Он сидел возле камина, и поочередно подкидывал в огонь старые, непрочитанные письма брата.
- Позже, - ответил он. – Немного позже.
- Хорошо, - удалилась в глубь огромной прихожей она.
- Писака, - злобно прошептал Евгений, запуская, словно бумажный самолет последний конверт в бушующее пламя. Конверт, изменив полет, стукнулся о гранит, и упал на ковровое покрытие.
- Даже здесь нормально сдохнуть не можешь, - выдохнул он. Но подниматься с глубокого кресла не стал. Налив в бокал янтарный напиток, залпом выпил, удовлетворенно крякнул.
- Кристина! Тащи жрать!