Мы раздвигаем, тараним ночь фарами, разбрасываем по сторонам - то слева, то справа - всполохи указателей, держась подальше от встречной полосы, поближе к отвесным стенам черного серпантина.
Мы рвемся к заветному морю, в укромный сказочный Котор.
Мотор трудится почти сутки. Спят дети, жена.
Все! Баста! Подаю сигнал, Георгий понял, и через несколько минут мы паркуемся возле череды чахлых кустов, под тусклой лампочкой рядом с камышовым навесом.
- Раз-два! Раз-два! Сели - встали! Сели... встали...
На нас наваливается перегретый за день плотный ветер, густо намешанный травяными и хвойными запахами.
- А мы почти у моря! - Кричит нам Георгий и направляется к шале. - Это "юго", ветер с гор. Если усилится – мало не покажется.
Ему навстречу выскальзывает из-под камышевой челки высокая стройная славянка.
- Молем. - Застенчиво останавливается она перед ним.
Пока Георгий любезничал, выспрашивая какую-никакую выпивку, мы растормошили детей, отправили их писать и снова уложили в подушки и простыни.
Ну, наконец! Душа поет в ветре. Мы - за шершавым деревянным столом, пьем «вранац», фруктовую водку, прикусывая их шоколадом, - миг блаженного расслабления и покоя.
Шале опустел. Георгий рассказывает про фантастические эксперименты Николы Теслы, про главную загадку его жизни, таинственно и непостижимо связанную с Тунгусским метеоритом.
Я выхожу из шале, подставляю себя тугим струям "юго", - мне сносит башку и раздувает ноздри. Я запрокидываю голову. Еще слышу про Николу, а вижу - звезды.
- Неугомонный Никола Тесла!
Вверху, чуть наискосок, я вижу симпатичную «гусеничку»: тире, точка, тире, точка… тире, тире… Она неспешно ползет, сокращается, словно заползает в складку черного бархата...
- Стоп, милая! Ты куда?
- Ко мне! - кричу я. - Там Никола что-то снова утворил!
Я пальцем указую им в космос, и, теперь, они тоже видят "это", и мы стоим посреди Монтенегро, задрав головы, и тупо-тупо разглядываем на звездном небе «гусеничку».
Она только что выползла из черного бархата и направилась через неизвестные нам звезды к Большой Медведице.
И тогда... раздался нам... с вышины тепловозный гудок.
- А-а-а! И всего-то! А мы-то! Виадук! - орали мы, поражаясь неизвестно чему.
Наша "гусеничка" чудесным образом перевоплотилась в пассажирский поезд, пронзающий невидимые нам во мраке горы, петляя по их отвесным склонам среди созвездий "Ориона", "Кассиопеи", "Льва".
- Ах, Никола Тесла! Вечная тебе память! И этот миг мы посвящаем тебе!
Наутро я выбрался из машины и, не рассчитывая на большее, отправился в кусты.
Раздвинув ветки хилого кустарника, я остолбенел: в шаге от меня был край пропасти.
Далеко внизу, на дне узкого каньона, виднелась зеленая речка, дорога. По всему склону, среди скал валялись ржавые останки упавших туда машин.
Я бросился будить Георгия:
-Что за хрень?! Там пропасть! Где ограждения?
-Местный менталитет, - обычное дело. Успокойся, все знают, паркуются подальше. Камни подкладывают под колеса.
- А мы?! Мы же едва не улетели туда вчера!
- Ну! Не улетели ведь.
- Георгий, с нами дети!
- Ну, хорошо, давай камни подложим.
Через два часа мы парковались в Которе.