Тит появился через день крайне взволнованный. Следы бурной деятельности в предыдущие сутки угадывались по его осунувшемуся лицу, красным бессонным глазам и пыли на дорожной одежде. Он вытащил из дорожной сумки нехитрую еду и кувшин вина. Открыл и жадно глотнул – было видно, что он сам испытывал жажду и был голоден едва ли не сильнее арестанта.
- Все много хуже, чем я мог предполагать, - начал он без предисловий, - против тебя выступают все как один служители культа. И в метрополии – тоже. Пока не могу понять, кто все так умело организует, но все ауспиции заканчиваются одним и тем же. Требуют твоей крови. Знаки настолько явные и регулярно повторяющиеся, что даже среди военных ты не найдешь поддержки. Я не говорю уже о толпе. Они, как стая псов, только и ждут, когда их спустят с цепи. Здесь главным исполнителем является жрец местного храма Юпитера. В отличие от римских коллег – редкий фанатик. Предлагал ему через верного посредника средства на расширение и украшение храма – чуть сам не попал к тебе в компанию. С другими – то же. Договариваться бесполезно. Официальная версия - ждали человека, который попытается похитить ту саму жрицу! Днем и ночью! Думаю, врут. Если бы ты завязал там сандалию, то и ждали бы человека, завязывающего сандалию. Не знаю, кому ты так сумел помешать? Но этот кто-то исключительно искусен в способах мести! Бороться будет сложно. И, учитывая общественные настроения, борьба, вероятно, будет не в нашу пользу. Поэтому сначала подумай, стоит ли в нее ввязываться? Как альтернативу можно устроить побег, переждать пока все уляжется, где-нибудь в Испании или той же Азии, где для местных племен ты с недавних времен сам – чуть ли не полубог. Тюремщики производят впечатление людей достаточно благоразумных и не обремененных лишними добродетелями. И деньги берут охотно. Да, теперь самое главное. Это напрочь не укладывается в голове, но установлено из абсолютно проверенных и заслуживающих доверия источников: жрецов начали накручивать еще год назад! – глаза Лукреция выразили настолько неподдельное недоумение, что другу пришлось объясняться начистоту.
- На счет жрицы не врут. «Ничто не возникает из ничего», по-моему, это твои слова, - Феликс уже понял суть происходящего, и сообразил, КТО за этим стоит, но пока не знал, как объяснить философу события, происшедшие невероятно давно, - скажи, а та девушка из храма Исиды, где она?
- В храме ее нет. Местные попрошайки сказали, что видели закутанную женскую фигуру, которую уводили в направлении храма Юпитера. – «Да, Тит молодец, зря времени не потерял» восхитился другом Феликс, - Думаю, они сейчас ее там и обрабатывают, чтобы получить свидетельства против тебя. На гражданский суд у них ничего нет. Будут пытаться использовать суд священный.
- Я тоже так думаю, - товарищ положил руку на плечо Лукрецию, - если они планируют священный суд, то убить меня будет не так просто. В любом случае у нас есть время, выпьем вина. Я хочу рассказать тебе одну давнюю, очень давнюю историю. И очень долгую. И пронзительно грустную. Но не знаю с чего начать…
***
Первый день пути прошел спокойно. Мешкиангнан прекрасно ориентировался по приметам, указанным купцами. Среди знойной степи холмы, озерца, рощицы – все было точно так, как они описывали. В жаркое время дня сделали остановку, отдохнули, перекусили сами, накормили осла. После тронулись дальше. С началом сумерек Абсина нарвала трав и приготовила на небольшом пригорке постель. Мешкиангнан тем временем отрыл неглубокий колодец, который быстро наполнился вполне пригодной для питья водой. Осла по совету купца привязали чуть в стороне. Появились первые звезды, которые виднелись лишь, когда на убывающую луну наплывала тучка. Как только луна показывалась, звезды превращались в едва различимые точки, их можно было различить, внимательно вглядываясь в нужную часть неба. Молодой человек определил направление пути на завтра, поставив пару стрелок острием на север и отметив для себя ближайший холм с северной стороны и следующий – на самом горизонте, с него должна бы просматриваться финиковая роща, место завтрашнего ночлега. Перед тем, как уснуть, Мешкиангнан шепотом помолился и принес подношение своей небесной покровительнице. Потом путники улеглись, прижавшись друг к другу, укрылись шерстяной тканью, и чуткий сон наплыл на обоих одновременно.
Наутро, едва забрезжил рассвет, стали собираться в дорогу. Осел стоял привязанный на месте, но был необычайно нервный и долго не давал себя навьючить. Только ласка, пара лепешек и водопой успокоили животное. Когда все было готово к пути, молодой человек обратил внимание на цепочку свежих, явно ночных следов проходящих почти строго на север. Необычного в следах на земле не было ничего, если не считать необычным то, что следы это были львиные. И проходили они в паре шагов от места привязи осла…
Если бы львы осла съели, путники провели бы бессонную ночь, но хотя бы была определенность. Необычайная миролюбивость хищников внушала тревогу. Следовало быть очень осторожными. На всякий случай Мешкиангнан переложил нож из сумки за пояс, поближе к руке. Предчувствия его не обманули. На второй день путешествия начались странности. Узкая цепочка львиных следов сначала соединилась с непонятно чьей мелкой россыпью. К обеду к ним добавились копытные. После дневного отдыха на севере стало ощущаться движение. Про ориентиры можно было забыть – стайки птиц пролетали над головой, строго выдерживая направление. Письмо Утнапиштима не обманывало. Назревало небывалое событие.
Заночевали в той самой финиковой рощице. ЛуНамтар был рассеян и даже не спросил подтверждения слов путников в виде половинки таблички от старого купца. По всему было видно, что он чем-то сильно встревожен. На прямой вопрос Мешкиангнана о причинах беспокойства предводитель лихих людей заговорил.
- Больше года назад Утнапиштим собрал старейшин города и объявил, что его благодетель Энки в раздоре с верховным владыкой Энлилем. И чтобы не навлекать на город гнев богов он покидает пределы Шуруппака со своими близкими, движимой собственностью и наиболее искусными мастерами. За оставляемое имущество правитель попросил городской совет помощи в постройке нового дома по плану, начертанному самим Энки в полудне пути от города. Те согласились. И сейчас, когда стройка почти закончена, видно, что возведено не здание для жительства, а нечто совсем иное, ранее небывалое. В другое время над причудами правителя посмеялись бы и забыли. Но туда уже несколько дней идут дикие звери, притом и такие, которых никто в жизни не видывал. И птицы стаями слетаются. Недоброе предчувствие посещает умудренных жизнью людей…
- А собираются ли жители Шуруппака что-то предпринять, видя такие приготовления? – путник беспокоился, не попытаются ли его обыскать. Если найдут табличку, тогда для шайки грабителей все будет понятно, и, кто знает, не попробуют ли они пожертвовать жизнью правителя и его близких ради спасения своих.
- Единого мнения в городе нет, но еще пара недель таких чудес, и горожане нанесут ему визит вежливости. И мы присоединимся. Пусть не считает себя умнее и достойнее всех черноголовых.
К счастью дальше разговор перешел на здоровье старого купца, потом на пропавший караван, который, оказывается, никуда не пропадал. Караванщики, увидев в Шуруппаке признаки надвигающихся грозных событий, решили последовать первой части древней мудрости черноголовых: «Все равно умрем, давай все потратим!», - и вторую неделю пьют хмельное пиво на постоялом дворе на окраине. И судя по ценности и количеству товаров, которые они хотели доставить в Урук, нескоро веселье прекратится. Узнав цель посещения Шуруппака, атаман посочувствовал молодой паре, что неудачное время для поклонения они выбрали. Тем разговор и закончился, и путники отправились на ночлег.
Но не спалось Мешкиангнану. Слишком гладко все складывалось. Встретившись в лунном свете глазами с Абсиной, он понял, что ее беспокоят те же сомнения.
- Как думаешь, они отпустят нас завтра? – тихо прошептал молодой человек, и шепот показался ему криком глашатая. Спутница отрицательно покачала головой, - Тогда бежим, как только все уснут.
Сумка с припасами и табличкой предусмотрительно всегда была под рукой. А про осла пришлось забыть – слишком много было бы шума, да и быстро животное не пойдет. И как только лагерь затих, пара беглецов тихо выбралась из-под шерстяного покрывала, и, согнувшись, собралась двинуться на север. Абсина слишком долго задержалась у постели, но когда Мешкиангнан был готов за руку тащить свою спутницу, обнаружилось, что она аккуратно закладывает под одеяло заранее приготовленные травяные чучела, по форме повторяющие силуэт человеческих тел. И он во второй раз восхитился своей избранницей. Уйти с места ночлега удалось незамеченными. Как только они отошли на безопасное расстояние, Абсина заговорила.
- За нами наверняка завтра пошлют погоню. Я видела глаза ЛуНамтара во время вашей беседы – он не поверил ни единому твоему слову. Надо отойти как можно дальше, а перед рассветом сделать для себя укрытие.
- Мы двинемся не на север. Укрытие нужно сделать вблизи лагеря лихих людей, и там переждать, пока они отчаются нас найти, - Мешкиангнан был готов пожертвовать временем ради их безопасности.
- Да, но он не первый день живет на свете и наверняка знает эту хитрость. До рассвета нас не хватятся, а налегке уйти мы сможем очень далеко, - возразила спутница.
И они побежали. Убывающая луна – великий Нан – ярко освещала путь беглецов, направление оба хорошо запомнили еще с вечера. За ночь они порядком подустали, зато когда на предрассветном небе засияла прекрасная Иштар, лагерь давно скрылся из виду. Теперь следовало надежно спрятаться, выспаться и отдохнуть. Укрыться решили в зарослях по берегу небольшой речной протоки, которая хоть и находилась чуть в стороне от их маршрута, зато из кустов прекрасно просматривалась дорога, откуда ожидались преследователи, а сам наблюдатель мог оставаться незамеченным. Спать решили по очереди. Первой улеглась Абсина, а Мешкиангнан остался сторожить ее сон. Но нехорошие мысли посещали его голову.
Первое, что смущало – как лихие люди могли себя спокойно чувствовать под боком у сильного и заботливого правителя, которым по слухам был Утнапиштим. Любой энси первым делом в жизни посчитал бы истребление разбойничьего гнезда, а Утнапиштим являлся даже не энси – он признавался соседями как лугаль – царь или старший брат над всеми городами черноголовых. А тяжелым воинам не составило бы труда разогнать преступников. Но получалось по-другому. Если они заключали договоры с купцами – значит купцы предполагали, что местоположение шайки не изменится долгое время, а такого с простыми грабителями никогда не бывало. Второе – земледельцы, хоть и встречались редко, но страха перед обитателями финиковой рощи не испытывали, получалось, что их не обижали. И третье – это имя предводителя. Таких имен в городах черноголовых детям не давали. Брать себе в покровители Намтара – бога истребления, так мог поступить либо безумец, а главарь такого впечатления уж точно не производил, либо это было имя для устрашения, а на самом деле его звали иначе. Но и в этом случае всякий разумный человек призывать Намтара поостерегся бы…