Я крыса? 2 Диво лесное

Иллюстрация Галины Польняк
http://www.proza.ru/2011/01/30/1443

Я крыса?
Или Чаролом

Диво лесное

Глава 1 Ведун и ученица

Вот уже неделю я шла по этому пустому, безлюдному лесу в сопровождении своего коняги, и ненавидела всех: конь бессмысленная скотина, лес упадочный. Но больше всех я ненавидела себя: лживая, порочная, грязная, растоптанная. Видеть никого не хочу. Ненавижу мужчин, женщин, всё человечество. Придумали же себе нежность, любовь, ласка, забота. Только всё это не для меня, я не человек, изгой, изверг рода человеческого. Без родителей, без дома, без семьи, без привязанностей. Без обязанностей и прав. Я – ничья.
И вот у этого лесного ручья я вдруг увидела его. Это был первый человек за прорву времени. Он пришёл за водой с кувшином, а я затаилась в кустах. Уверена, что он меня не видел. Это был седовласый, высокий, худощавый старик с бородой до пояса. В длинном сером шерстяном одеянии. Двигался он осторожно. Подагра, радикулит, или просто прогуливался? Он склонился к ручью, набрал воды в кувшин и легко выпрямился. Значит, не болен.
-Помочь не хочешь? – спросил он, даже не оглянувшись в мою сторону. Я на всякий случай оглянулась по сторонам. Кроме меня и моего коня никого не было. Это он, скотина, меня выдал. Но, главное, мне действительно захотелось ему помочь. Это был первый человек, которого я не могла ненавидеть, что было удивительно.
Я вылезла из кустов и поправила одежду. Старик повернулся ко мне, и тут я увидела, что он слеп. Тусклые глаза его ничего не выражали, но в бороде пряталась добрая усмешка.
-Как же ты меня заметил? – удивилась я.
-Я слеп, но не глух, - просто объяснил он и протянул мне кувшин, - здесь недалече, лошадь зови с собой.
Я приняла кувшин из его рук и, позвав скотинку, безропотно двинулась следом.
-Как тебя зовут, странница? – спросил старик дорогой, - куда и зачем лежит твой путь?
-Зовут меня Криста Влася Чаролом. Иду, куда глаза глядят. Себя ищу, - осторожно ответила я и вдруг поняла, что сказала чистую правду, - а кто ты, седовласый старец?
-Ведун я. Здесь меня зовут Лесар, за то, что в лесу живу. До того Проводником называли. А как меня родители кликали, уж и не упомню, давно это было, - улыбнулся старик, неторопливо шагая по тропе.
Как ведун и обещал, вскоре мы вышли к его хижине. Бревенчатый сруб с дверью и одним окном, подпирал большой замшелый камень. Крышу покрывал еловый лапник, видно для тепла. Зачем слепому старику окно? Впрочем, оно всё равно было закрыто ставнем.
-Заходи, - открыл он передо мной дверь своего жилища.
Сенцы маленькие, сквозные, дверь из них в избу открыта. Свет упал на убогую обстановку хижины. Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрела, что внутри. Длинная старая глиняная печь была уставлена кухонной утварью. Там на угольях в глиняном горшке доходила просяная каша с лесными ягодами. От непередаваемого аромата я сглотнула слюну. Стол, скамья и узкий лежак с тюфяком дополняли скудную обстановку. Остальное тонуло во мраке. Не сразу я заметила, что помимо нескольких книг на столе, у закрытого окна стоит шкаф со множеством полок, на которых располагались непонятные интересные предметы.
-Сюда поставь, - не дал мне рассмотреть всё Лесар и указал на низкую скамеечку возле двери. Я поставила кувшин и выпрямилась.
-Хочешь, открой окно, - разрешил хозяин хижины.
Я вышла из избы и с трудом отворила ставень. Было видно, что отворяли его редко и давно уже не трогали.
-Заходи, гостья, - окликнул ведун, - сядем за стол, пока каша не остыла.
Я подивилась его гостеприимству. Живёт один, вдалеке от человеческого жилья. Сам стар, немощен и слеп, а меня приветил, хотя недавно повстречал. Успела я расседлать коня и отпустила его попастись. А потом и в дом взошла. Старик уж меня ждал. Книги со стола убрал, глиняные чашки с кашей расставил, да скамью подвинул. Сам же стоял лицом ко мне и будто смотрел.
-Что ж ты, дедушка, первую встречную в дом позвал, да от себя кусок отрываешь? – не удержалась, спросила я.
-А ты садись, Чаролом, ешь да слушай, - пригласил он меня жестом. Я с благодарностью приняла его приглашение. Давно горячего не ела, от запаха даже голова кружилась.
-Криста Влася, это на западный манер. Ведь это там у женщин вперёд имя отца ставят. Значит, по-нашему Влася Кристовна будешь? – спросил Лесар, позволив мне утолить первый голод.
Я кивнула, не задумываясь, что он мой жест не видит. А он и не ждал ответа.
-Из Ландрии идёшь?
-С границы, - созналась я.
-Одна осталась? – прямо спросил он.
Я вздохнула.
-Обидел кто дорогой? – понял он.
-Как узнал? – вдруг охрипла я. От той «обиды» до сих пор дыханье перехватывало, кулаки сжимались, и в омут головой хотелось от невыносимого стыда и боли.
-Ведун я. Вот и о тебе немного проведал.
Жаркая волна окатила лицо, шею. Хорошо, что старик этого не видит. Я зажала коленями, ставшие ватными руки. Ненависть к себе вспыхнула с новой силой, давила на плечи, острым клинком пронзала грудь. Я вздрогнула, ощутив прикосновенье худощавой и странно ласковой руки к плечу.
-А ты поплачь, девонька, легче будет, - жалостливо сказал ведун.
И я вдруг не выдержала, всхлипнула, стараясь задавить, затолкать обратно эти непрошенные слёзы. А он обнял меня обеими руками. Я спрятала лицо на его худой груди, уткнулась в его колючую шерстяную одежду и перестала стесняться. Я ревела в голос, что-то выкрикивала, выла, ругалась, орала. Потом хлюпала, швыркала, бормотала, а он гладил меня по спине, пока я не затихла. Не знаю, что он разобрал из моих воплей, но его сострадание было безграничным.
-Знаю, всё понимаю, - тихо говорил он, - горит всё внутри, душу сжигает. Ненависть она такая, змея подколодная, душами людскими питается, разрушает всё, до чего достанет. А ты же Чаролом, нельзя тебе ненавидеть. Он уже с лихвой оплатил свой долг. Отомстила и забудь. Дальше живи, восстань, как Феникс из пепла.
Я всхлипнула, вспомнив подарок отца – бережок.
-Искра в тебе есть, только тлеет пока. Чароломка-то твоя не от монетки за пазухой. Прав ли я? – спросил ведун.
-Прав, - согласилась я, начиная ощущать неудобство своего положения.
С час назад его встретила, в гости наведалась, запасов его отъела, а ещё и рыдаю на его груди, душу раскрываю. А кому она нужна, душа то моя? Да и есть ли она у меня? А высвободиться боязно, вдруг обижу старика, хороший он. А он будто ощутил, прочитал меня, погладил по волосам, отодвинулся, придерживая за плечи, а потом за подбородок взял, голову поднял и говорит:
-Вот что, Влася Кристовна, держи голову выше, не сломить тебя бедам. Оставайся пока у меня. Учить тебя буду уму-разуму. Боль уйму, душу вылечу, да от напастей защищу.
Предложение было столь неожиданным, что я только рот открыла.
-Видел я сегодня, Власенька, взглядом своим ведовским, внутренним, как придёшь ты на ручей и будешь в кустах от меня прятаться. Ждал тебя, когда тень полдень перейдёт. К тебе на ручей пришёл. И кашу на двоих приготовил к твоему приходу. Ведаю, и что дальше может быть, только желаний сердца твоего не знаю.
Я заворожено слушала его неторопливую речь, боясь даже вздохнуть. Вон оно что, а я-то думала…
-Стар я стал, меньше года осталось мне жить. Стоит уж Мара-смертушка за плечами моими, ждёт не дождётся того времени, когда обступит меня со всех сторон и улыбнётся в лицо.
Казалось невероятным, что человек с таким спокойствием и достоинством воспринимает знание о своей смерти. Я бы так не смогла. Слишком хотела жить. Жить вопреки всему, назло всем врагам.
-И лишь одна радость снизойдёт на меня, как дар Богов в конце дней моих. И эта радость – молодая, красивая девушка, что станет ученицей моей, последним вместилищем моих знаний и опыта. А потом закроет мои навсегда ослепшие глаза и предаст моё тело земле.
-И ты думаешь, что эта девушка я? – не поверила я своим ушам. Он предлагал мне стать его ученицей, передать свои знания. Он принимал меня почти в члены семьи. Это была честь, о которой я не смела и мечтать. Но этот потрясающий человек сумел это преподнести так, что я почти поверила, что я смогу осчастливить его своим согласием.
-Да, это ты. Здесь случайных людей нет. И ты зашла сюда не случайно, - ответил он, улыбаясь, будто прочёл мои мысли, - и у меня никогда в жизни не было учениц.
-А ученики были? – спросила я.
-Давным-давно, - признался Лесар.
-И чему ты учил?
-Я почти забыл.
-А чему ты будешь учить меня? Ведовству?
-Ведать это дар, но развивать его долго. Я тебя научу только тому, что нужно именно тебе. Например, видеть. Дам тебе возможность прозреть. И тогда ты увидишь магию, колдовство, суть явлений и их действие. Тогда уж и ломать их будет легче.
-Но я… - хотела сказать, но тут же закрыла рот. Чуть не проговорилась о своём волшебном происхождении и о том, что с момента создания вижу и чувствую всякую волшбу.
-Если не захочешь, никто тебя не удержит, - понял по-своему меня Лесар. Видно отказал ему в этот миг его ведовской дар.
-Я с огромной радостью принимаю твоё предложение, сомневаюсь лишь, достойна ли такой чести.
-Ты достойнейшая из достойных, - уверил меня ведун, - ты моё солнце, что согреет меня на закате дней моих.

Так и осталась я жить у ведуна Лесара проводника. Других его имён я не знала, да и незачем мне было. Он стал моим учителем, заменил мне отца и мать.
В первый же день он мне выделил место для постели. Несмотря на слепоту, ловко сколотил мне подставок, а я нарезала и засушила трав, что бы набить тюфяк. И не было слаще снов, чем на этой постели. Коня моего на ночь мы устроили в дровянике за домом. Строить для него стойло на зиму нам было не по силам, так что нам придётся его продать, если я здесь останусь надолго.
Оказалось, что Лесар прямо из дома прокопал погребок, там и хранил съестные припасы. Он меня предупредил, что кровать моя будет стоять как раз над крышкой погреба, прикрытой половиком из сухого камыша. С улыбкой просил не прыгать.
И вещи мои мы разместили легко. Крупы, мука, мясо сушёное, что достались мне от седоусого, в погребок положили. А для платьев Лесар мне вешалку на стене сделал.
Когда мы разбирали сумки, ведун каждую вещь в руки брал, но оставался спокоен, пока не достал оружие.
-Пользоваться-то этим можешь? – спросил старик, отложив лук да стрелы. Как только руки его коснулись меча, глаза его блеснули жизнью, он знаючи перехватил щит и меч и встал в боевую позу.
-Луком могу. Охочусь неплохо, - сдержанно похвалилась я.
Он с сожалением снял с себя оружие и в тот же вечер сделал рядом с дверью поставок для меча, щита и полочку для лука да колчана со стрелами.

А потом мы ходили за грибами, ягодами, орехами. Я охотилась, мы рыбачили. Учитель оказался прекрасным рыбаком. Он умело плёл сети и ловил рыбу на слух.
Мясо и рыбу мы коптили в печной трубе. Лесар выделывал шкуры для моей зимней одежды. Мы готовились к зиме. Раньше-то старик и мясо ел изредка, когда в силки попадалась всякая мелкая живность, а теперь с улыбкой после вкусного обеда называл меня кормилицей.
А ещё учитель показал мне, какие травки от простуды, какие от боли в груди, от нагноения и для остановки крови.
-Это не колдовство, это то, чем одарила нас природа. Если всё знать о травах, никакие лекарские чары не понадобятся, - с лукавой улыбкой объяснял мне учитель. Но, видимо, и чарами он владел.
Очень я его уважала. Мой ведун ещё и лекарем травником оказался. Вот только вторая неделя уж пошла, а он так и не начал учить меня ничему из того, что обещал. Чары видеть, различать их по родам. Нет, мне и так было с ним хорошо. Впервые у меня было моё по праву место, дом и человек, который обо мне заботился. Мне в радость было, и готовить для него, и помогать что-то мастерить, и за дровами ходить. На зиму дров много было нужно. Тут и коняга мой пригодился. Шли мы с ним с инструментом в лес, искали мёртвые поваленные деревья, распиливали да свозили к дому. А там уж Лесар брался за дело и рубил дрова так, что любо-дорого было смотреть. И с чего я решила, что он немощен? Не оставила его ещё силушка, рано, на мой взгляд, было о смерти думать.

Этим утром я проснулась раньше старика. Вчера мы уработались, видно устал, вот и заспался. Не стала я его будить, и так дедушка спит меньше меня. Обычно он меня с утра не будит, балует. Надев платье, выскочила во двор умыться и замерла. Возле дуба, на траве сидела девица и наблюдала за домом. Страшноты она была неописуемой. Костлявая, как смертушка, рябая, да маленькие глаза взирали на мир со злобою. Хотя наряд её был богат, мастеровитыми руками сделан. По одежде было видно, что не замужем она, а лет ей было уже немало. А девица-то перезрела.
-А ты кто такая? – не смущаясь, подошла она ко мне.
-Тебя могу спросить о том же, - ответила я, преодолев оторопь.
-Я к Лесару пришла, ведуну здешнему, отшельнику. Тебе называться не должна. Где он?
Девица сверлила меня взглядом, будто я собственноручно деда убила и закопала.
-Спит, умаялся вчера. Для тебя будить не буду, только если дело важное к нему, - спокойно объяснила я, хотя очень хотелось ударить за такое дурное воспитание, поучить немного.
-А ты что подле него делаешь? – не поверила незнакомка.
-В ученицы взял да помощницы.
-Не верю я. Лесар, сколь себя помню, нелюдим был, учеников не брал, ни чужих, ни своих, а тебя приблуду вдруг взял. Чтобы бабу ведой сделать, это из ума выжить надоть.
-Ты ему сама об этом скажешь? – усмехнулась я. Укоротила её немного. Она замолчала, видно старика уважала и боялась.
-Чего раскудахтались, как курицы? – из дома вышел смурной ведун.
-Да вот девица пришла, тебя видеть хочет, - насмешливо ответила я, так как девица оробела, рта не раскрыла.
-Из Кольпенек? – обратился ведун, точно глядя на деву своим невидящим взглядом.
-Из Беруш, - пискнула та.
-Что ж, Беруши с Кольпеньками дружат теперь? – усмехнулся Лесар.
-Какое там. По-прежнему парни дерутся, да девок чужих уводят. Токмо наш-то ведун по весне помер, вот меня сюда за советом и снарядили. Посеять мы смогли ещё по Запечевым советам, а когда убирать, чтобы до дождей управиться, не ведаем. Старейший скрепил сердце да меня к вам наладил. Звать меня Любава Надеевна, дочь я его. Не с пустыми руками пришла, с подарками, - дева указала на короб, что прислонён был к дубу.
Я-то его не заметила за её фигурой. Любава спохватилась, что слепой старик не видит её подношения.
-Соль здесь, масло топлёное, сыр да вино. А после урожая, коль верно всё скажешь, долю твою принесём, хоть зерном, хоть мукой и всё, что сам скажешь.
-Значит, помер Запечий, - вздохнул ведун по собрату, потом снова поднял взгляд. – Щедр Надея, благодарствую, девица, - усмехнулся Лесар, - а для себя чего просишь?
Жутко глянула девица на меня. Видно мешала я ей.
-О женихе спросить хочешь? – понял старик её колебания, - так при Власе говори, она-то его у тебя не отобьет.
-Говорят, ты и судьбу ведаешь. Быть ли мне замужем? – решилась дева.
Моргнул ведун, видно взгляд свой ведовской пробудил и усмехнулся.
-Отчего ж не быть? Этой зимой и собирайся из отчего дома.
-А за кого? – порозовела дева.
-За Василя горбатого.
-Это за вдовца-то Кольпеньского? – разочаровалась Любава, - так у него же семеро по лавкам, а из хозяйства корова однорогая да петух драчливый.
-Дурища, он счастье твоё. Достаток в дом сам придёт, коли лад будет. Василь любить жарко будет, аж дух займётся. Ты ему ещё пятерых детишек подаришь. На руках носить будет, он детушек пуще жизни любит. А сумеешь его детям не мачехой, а мамкой стать, горя знать не будешь. Помогут во всём, они уж старшенькие и по хозяйству схлопочут и за мальцами твоими приглядят. Лишь порядок держи, да ласку не забывай.
Девка сникла, лоб заморщинила. Видно был кто на сердце, не хотела за вдовца.
-А будешь сладкоголосого Перуся ждать, вековушкой останешься, - продолжил дед, - его Ласточка ожидает, судьба его. Да и не будет тебе с ним счастья. Глотка у него бездонная, только Ласточка удержать сможет. От судьбы своей уйти можно, только счастья это не принесёт.
Девица совсем пригорюнилась.
-Ты подумай, пока время есть. А теперь давай я тебе расскажу о дожде и вёдре, о ветрах и холодах.
Тут он начал ей об урожае говорить. Она слушает, да не слышит, глаза совсем пустые. Лесар сам понял, что мыслями она не с ним.
-Влася, принеси с полки листок бумаги, да перо с чернилами.
Я быстро сбегала в дом и принесла требуемое. А ещё захватила доску писчую. Возразить-то я ему не посмела, а сама задумалась, как же слепец писать будет? Я ещё тогда удивилась, когда книги у него увидела, да спросить не решилась, а сам он не сказал.
А потом он у меня на глазах пошептал на палец, очертил им лист бумаги и ловко нарисовал летне-осенний полукруг календаря. Мы с Любавой только диву давались, как у него это выходит.
Потом уж, когда девица отправилась восвояси, Лесар мне объяснил, что он только одно зрение потерял, то которым обычные люди видят. А при нём ещё ведовской взгляд остался, да тот, которым магию да волшбу видит. Вот он вкруг листа лёгкие чары наложил, чтобы видеть его, да чернила у него заговорённые. Вот так он по светлой рамке светящимися лучами пишет.
-Я ведь книгу пишу. Помнишь, когда ты пришла, книги на столе лежали? - усмехнулся ведун. - Наверное, подумала, что слепой старик с ума сошёл, притворяется, что книги читает. А я на чернила несмываемые чары наложил, и листок каждый заговариваю на долгий век.
-Удивительно, я бы ни за что не догадалась, - восхищённо выдохнула я. Пока он рассказывал, я даже дышать забывала.
-Ладно, бери подарки и айда в погребку положим, - улыбнулся Лесар.
Мы взошли в дом, и я разложила подарки по местам. Потом закрыла погребок, накрыла половиком и поставила кровать на место.
-Ты, наверное, ждёшь не дождёшься, когда я тебя учить буду магию с волшебством видеть, да разбирать, – улыбнулся ведун. - Думаешь, наболтал старик, а сам всё о травках да по хозяйству.
-Нет, - соврала я, - мне здесь хорошо, я почти и забыла, зачем ты звал меня. Ты ведь сам решаешь, чему меня в первую очередь учить.
-У тебя на шее чаролом? – уже серьёзно спросил меня старик, пронзая своим невидящим взглядом, может ведовским, а может колдовским.
-Да, достался от врагини. Но я и сама могу чары ломать.
-Я хочу знать твои силы. Помогает ли тебе бережок? Сейчас буду колдовать понемногу, а потом сильнее. Хочу знать предел твоей силы, - объяснил ведун.
Так и знала, что он ещё и колдун.
По столу поползла волосатая гусеница с локоть длиной и руку толщиной.
-Сними оберег и кинь на неё, - попросил Лесар, внимательно наблюдая за созданием. Теперь я поняла, что он настроился видеть колдовство.
Я подчинилась. Гусеница, захлёстнутая кольцом цепочки медленно, словно нехотя, растаяла.
-Слабенький, - покачал головой Лесар.
-Я сильнее, - пожала я плечами.
-Убери бережок, попробуем, - приказал дедушка.
Я снова подчинилась и увидела ту же гусеницу. Тело её извивалось. Она ползла ко мне и была отвратительна. Я преодолела лёгкую брезгливость и поднесла руку к твари. Мне показалось, что я даже не успела её коснуться, как раздался хлопок и ветер разметал наши волосы в разные стороны. Посуда зазвенела, платья взметнулись, как живые.
Некоторое время Лесар молчал, а потом повернулся ко мне.
-Я думал, что твои способности сродни чистелям, которые очищают людей и предметы от вредной магии. Но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Колдовство просто распалось, как сметённое, а в тебе я не увидел даже всплеска силы. Даже не знаю, как это может быть. Как же ты принесла мне чернила и не лишила их заговора?
-Не знаю, - я совсем оробела, будто ругал он меня, и словно пыталась оправдаться перед ним: - может потому, что в стеклянной бутылочке, чернил самих я не касалась.
-Эх, надел бы я на тебя стеклянные варежки, а ещё лучше стеклянный саркофаг, - с досадой произнёс колдун.
Я чуть не расплакалась. Я не хотела его расстраивать.
-Ты не трогай мои книги, а то разрушишь всю магию. Ты ведь не можешь отключить эту свою способность?
-Не могу, - жалобно призналась я, а у самой чуть слёзы не потекли.
-Не реви, - тут же отреагировал дедушка, - нашла из-за чего. Хорошо, что ничего непоправимого не совершила. Только впредь будь осторожней. Ты ведь не только вредную магию ломаешь, но и полезную.
-Всю. Она сама ломается, я не хотела…
-Ну-ну, - он похлопал меня по плечу, - пойдём-ка на улицу, а то натворим здесь делов, а нам ещё здесь жить.
Во дворе он наколдовал огромную собаку. Я увидела магическим зрением, что она совсем другая и по цвету и по составу. Как бы это объяснить. Словно гусеница была из кирпичей, а собака из песка. По-другому объяснить не получится. Собака кинулась на меня, пока я её рассматривала, и не успела я испугаться, как она пропала, прикоснувшись ко мне. Каждое новое творение колдуна было всё больше, сильнее, жизненнее.
-Я думаю, это не просто морок, обманка? – уточнила я трепещущим голосом. Всё-таки испугалась, хотя и после.
-Обижаешь. Я был колдуном, а не деревенской обмарушей, - усмехнулся ведун, - сейчас я попробую околдовать тебя саму, - предупредил старик и начал что-то бормотать под нос. Пальцы его шевелились, сплетая заклинание, а потом он метнул его в меня, как снежок.
Я ощутила, как по моей спине побежали мурашки, волосы на голове зашевелились, но ничего не произошло. Подождав с минуту, я робко спросила:
-Уже всё?
Он кивнул.
-А что ты хотел со мной сделать?
-Я хотел напустить на тебя ярость берсерка, - неохотно признался учитель, - это заклинание вспомнилось первым. Если бы оно подействовало, я бы успел его с тебя сбросить раньше, чем ты что-нибудь натворила. Но, как видишь, моё вмешательство не потребовалось. Я видел, как чары рассыпались, едва долетев до тебя. И опять ты выглядела обычным человеком, не обладающим никакой силой. Это для меня загадка.
Я промолчала. Слишком много вопросов порождало удивление Лесара. И он задал мне их.
-Как же ты получила свой дар? Какое существо породило твои способности? Как определить предел твоих сил? Ты сама это знаешь?
Я кусала губы и маялась. Ведь он мой учитель, он имеет право знать всё. А я… получается, я обманула его. Ну не обманула, но умолчала о своём происхождении, о своём создателе. Сможет ли ведун примириться с тем, что принял в своём доме волшебное создание без души? Не прогонит ли он меня с презрением, как только об этом узнает? Он ни разу не спросил меня о моей жизни до того, как я пришла к нему, видно ждал, что я сама расскажу. Я была благодарна ему за то, что он не задавал вопросов. А он? Будет ли он благодарен мне за то, что утаила от него самое важное? Захочет ли он меня видеть, узнав, или раздавит, как тварь бессмысленную? Ведь я не смогу рассказать ему о Аминалукс, без предыстории. Амина подарила мне мои способности, хотя и после того, как отец сказал, что я превратилась в человека. Но ведь никто мне так и не сказал, есть ли у меня душа? Покровительствует ли мне Род? Плетут ли для меня нити судьбы Макош, Доля и Недоля? Обрежет ли нить Мара – смерть? Или иной у меня жребий?
-Вижу, долгий разговор нам предстоит, - подал голос Лесар, - ты меня не бойся. Я тебя не осужу, не накажу. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Если даже ты совершила все преступления, какие только можно вообразить, ты для меня всегда останешься моей светлой девочкой. Нет в тебе зла. На то я и ведун, чтобы видеть это. Расскажи, не таись, - попросил он, и я без сил опустилась на траву. Он сел рядом и взял мою ладонь.
-Излей душу старику. И тебе легче и я маяться не буду.
И я рассказала. Всё рассказала. Как очнулась в этом мире и поняла, что создали меня с помощью колдовства из крысы казематной и образа любимой женщины моего создателя. Его-то я и зову отцом. Как хотел он воспользоваться мной для освобождения, и безразлично ему было, что со мной дальше будет. Не любви, ни нежности, ни интереса не пробуждала я в нём, Потому как считал он меня вещью без души. Ведь душу Бог даёт, а мой отец всего лишь человек.
Как горько мне было на сердце от сознания этого, как боролась я за то, чтобы уйти от отца. Пусть без души, пусть я не человек, но жить мне хотелось больше всего на свете. Жить и быть счастливой. Я заставила отца дать мне имя и считаться с моими желаниями. Расчетливо заключила с ним сделку, - он получит свободу, а я жизнь без страха, что меня развеют, как дурной сон. И смог он принять меня если и не в дочери любимые, то, по крайней мере, подсказал, как человеком стать.
Как освобождала я его из плена и полюбила врага его, что заключил его в заточение. Как я мучилась, пытаясь примирить в себе эти две любви. Ведь и отца я любила, несмотря на его равнодушие. Родителей не выбирают. И предала я лорда Аттакона, могущественного мага и чародея.
Источником его силы была Душа Света, создание не из нашего мира, могущественное, как Богиня. Смогла я подружиться с Аминалукс и получила от неё дар рушить чары. Даже спасла её от мрака из её мира. Вот он-то, - мрак чужемирный и оказался пределом моим способностям. Он чуть меня не убил. Если бы не помощь моего отца, брата и врага их лорда Аттакона, да ещё возлюбленной их – волшебницы, я бы не вернулась из вечного, смертельного мрака.
Всё закончилось хорошо. Отец мой если и не примирился с врагом, то смог больше не враждовать. Его возлюбленная осталась с лордом, выкупив собой его свободу. А я, полюбив сына отца своего, пока не знала об этом, не могла ему признаться, что не брат он мне, что я волшебное создание. И я ушла.
А по дороге настиг меня мой враг. Воин, униженный и опозоренный мной, пока я считалась возлюбленной лорда. Он хотел опозорить меня и убить. Но я успела первой. Позора я не избежала, но выжила. Первый раз я убила человека и твёрдо решила, что теперь ничто не сможет заставить меня умереть. Ненависть поселилась в моём сердце. Эта ненависть и помогла мне выжить всё то время, что я шла по лесу, пока не встретила Лесара Проводника. Вот и вся моя история…
Ведун долго молчал, не выпуская моей руки, хотя я несколько раз пыталась отнять её.
-Бедная моя девочка, - потрясённо произнёс старик, - сколько же пришлось тебе вынести.
От воспоминаний внутри всё заледенело, а от его слов, словно солнце выглянуло, лёд растопило и он водой хлынул из глаз.
-Ты меня не презираешь? – всхлипнула я.
-За что? – удивился учитель.
-Я ведь создание без души, тварь…
-Ах, ты моя придумщица, - улыбнулся Лесар и обнял меня. Я разревелась. Похоже, он мне не поверил…

Глава 2

После того, как я рассказала Лесару всё о себе, несмотря на то, что он мне не поверил, настала моя очередь узнать побольше о прошлом моего наставника. Он молчал, но ведь и я ничего не говорила, пока он не спросил. Значит, и мне надо задать вопросы. Знать бы какие. Ну, ничего, главное начать, а там помаленьку сами придут.
-Значит, ты не просто ведун, но ещё и чаротворец? – спросила я его.
-Да, - улыбнулся учитель, - но всему своё время. Сегодня я начну учить тебя видеть колдовство и магию, отличать одно от другого.
-А разве это не одно и то же? – удивилась я.
-Нет, девочка моя, это разные вещи. За последние два столетия они действительно смешались и породили двуединые плоды. Но изначально маги и волшебники, это разные люди с различными склонностями и умениями. Чародеи, это их общее название, и сейчас много именно таких, смешанных умельцев.
-А в чём тогда отличие? – снова удивилась я.
-Понимаешь, по земле разлита сила, которая позволяет расти деревьям, травам. Которая, зовёт животных и людей друг к дружке, дабы не прервался их род. Которая порождает дожди и ветры, молнии и северное сияние, и чудеса… Сила эта разлита по миру неравномерно. Где-то она скапливается, там возникают места сосредоточения силы, откуда-то утекает. Сила находится в постоянном движении и движет мир.
Я слушала учителя и понимала, что он мне открывает сокровенные, тайные знания. Этого не знал ни мой отец, ни лорд Аттакон.
-Иногда рождаются люди, которые умеют ощущать эту силу, подчинять и использовать её с помощью жестов и слов. Это и есть маги. Они могут превращать одно в другое, менять саму суть вещей. Навсегда или на время, в зависимости от собственных желаний и сил. Они даже могут с помощью магии создавать вещи или живые существа, тоже кратко или надолго. Временные создания живут пока их подпитывают. Постоянные, независимы от их создателей, но плохо подчиняются, и требуют большого вложения сил в один момент. Не каждый маг сможет собрать столько сил  за один раз.
Я покраснела, вспомнив своё происхождение.
-А колдун или волшебник действует с помощью соединения простых предметов, трав, жестов и сильных потаённых слов. Он не может действовать силой напрямую, ему этого не дано. Его сила в травах и зельях, а ещё предметах. Например, жезлы, амулеты, ключи. Волшебники ближе к природе. Они не владеют силой, но по наитию или наущению должны использовать то, что есть под рукой. Кстати, колдунами обычно зовут тех, у кого дурная слава, а волшебниками, по добрым делам.
-Значит я не волшебное создание, а магическое, - заключила я.
Он с сомнением и улыбкой взглянул на меня.
-Даже если ты созданная, то это сплав магии и колдовства. Я даже не решусь оценить силу и концентрацию твоего отца. По-моему создать живое существо, настолько совершенное, что его не отличить от рождённого, почти невозможно. Во всяком случае, я не могу отличить, а если не могу я, то и никто не сможет.
-А есть ли у меня душа? – задала я вопрос, который волновал меня с момента создания.
-Если есть чему чувствовать, любить, страдать, болеть, радоваться, то что-то же должно быть? – убеждённо заявил учитель.
Я хотела ему верить, но слишком глубоко въелось в меня сознание, что я не человек, что нет у меня души.
Ещё я рассказала ему, что умею видеть магию, это дано мне было с момента создания. Лесар снисходительно усмехнулся и показал мне, что мои способности ничто без знания. Я лишь видела силу да следы её использования, но не могла разобрать ни конкретных чар, ни направление воздействия, ни почерк их создателя.

-Магия бывает материальная и нематериальная, чёрная и белая, - поучал он меня в другой раз.
-Добрая и злая? – уточнила я.
-Нет. Чёрная и белая магия вопреки всеобщему заблуждению имеет довольно небольшое отношение к добру и злу. Да, она по разному окрашена, но и та и другая может быть благом для одних и злом для других. Скорее это сила созидания и разрушения. Вот только создать можно и хлеб и яд. А разрушить можно и дом родной и источник заразы, болезни или несчастья.
Рассказывая, он старался мне демонстрировать все эти виды. Мы ушли далеко в лес, чтобы не задеть случайно дом или нашего коня. Лесар заставлял меня смотреть в явном мире и чаровным зрением. Он с лёгкостью владел и силой, и зелиями, и предметами. Заклинания его были коротки и очень сильны. Иногда он сам развеивал собственные чары, но чаще всего я делала это под его руководством. Ни разу не было так, чтобы я не сломала его чары.
-А чем отличается материальная магия от нематериальной? – спросила я, и мимоходом удивилась, что мой старик говорит правильной, учёной речью. Такой, какую использовали в школах волшебства, так говорили мой отец и лорд. Видно не так он был прост. Куда только делся его народный говорок?
-Материальная магия, это магия вещества, то, что можно видеть, чувствовать рукой. Она для превращения предметов, или их создания. А нематериальную невозможно увидеть глазами. Иногда это изменение чувств, иногда свойства какого-то предмета, его воздействие. А бывает, что создают магическое существо, невидимое, неощутимое для тех или иных целей. Или в качестве хранителей или наоборот, вредителей. Я их, правда, никогда не создавал, не пришлось.
А потом он превратил камень в топор. Я всмотрелась колдовским зрением и увидела, что он изменил лишь облик предмета. Предо мной по-прежнему лежал камень, а поверх радужным пузырём переливался топор.
-Это не морок? – уточнила я.
-Ладно, покажу тебе обманку для сравнения, - фыркнул волшебник и положил рядом палку.
Я непонимающе уставилась на неё. Что же он с ней собирается делать?
-Сморгни, - подсказал учитель. Я подчинилась и обычным зрением увидела рядом с топором змею.
-Видишь разницу? – уточнил Лесар.
-Вижу, - я протянула руку и взяла змею, та снова оказалась палкой.
-А теперь топор, - приказал дед.
Я проделала это несколько раз. Сломала и морок и волшбу. Наблюдая то явьим зрением, то колдовским.
-А я однажды видела, как лорд создал с помощью магии венец из серебра и песка, - я рассказала учителю о подарке лорда. Тот ведь не рассыпался даже тогда, когда я получила свой чароломный дар. Да и магии я в нём не видела.
-Браво, Аттакон! – восхитился Лесар, - вот это мастерство. Он не стал банально колдовать, он действительно, как кузнец создал обычное украшение. Он поднял температуру и сплавил  металл и песок. Но это очень трудно… - старик смеялся, а я не понимала над чем.
-Что? - смутилась я.
-Видно очень ты ему нравилась, он хотел произвести на тебя впечатление.
-Я тоже его любила, - печально призналась я, - но предала его ради отца.
-Не знаю, предательство ли это, - перестал смеяться наставник, - но даже если это так, он должен был тебя понять, если любил.
Я вздохнула.
-А вот, что касается нематериальной магии, то я в ней не слишком силён, да и силы уже не те. Поэтому просто расскажу о ней, - сменил тему Лесар. Или скорее, вернулся к прежней.
Он рассказал мне о нежити. Есть нежить материального мира. Это упыри, оборотни, ходячие мертвецы и другие порождения навьего, запредельного мира. Они выглядят живыми, но в действительности давно мертвы. Но чтобы поддерживать в себе эту иллюзию жизни они отнимают чужую жизнь. А есть нежить магическая. Они редкость, но время от времени людская злоба создаёт и их. Это нематериальные, чёрные, то есть разрушительные существа. Их селят на предметы или прямо на людей. Они выпивают жизнь, выедают душу и приводят к гибели тех, на ком живут. Главная их опасность, что их не нужно подпитывать. Они сами собирают силу из округи и могут даже размножаться. Создать их нелегко, а подселить ещё труднее, большие знания нужны, чтобы потом на себе эту дрянь случайно не унести…

-Чем отличается проклятие от порчи и сглаза? – спросила я в другой день.
-Порча от сглаза отличается тем, что порчу наводят специально, а вот сглаз получается случайно, от завистливых слов или недоброго взгляда. Хотя последствия бывают очень похожи, - объяснил учитель.
-А проклятие, - помолчал он немного, - это определённые слова, сказанные колдуном или знающим их магом. Проклясть можно человека и всех его потомков, можно предмет или местность. Это очень сильное воздействие и наложить проклятье обычному человеку сложно. Правда и обычным людям бывает, являются истинные слова. Но не ко всем и не всегда. Самый известный момент, предсмертное проклятье…
-Не слышала, - нахмурилась я.
-В последний миг, перед смертью, человек наиболее восприимчив к сути бытия. Если человек в отчаянии, его оболгали, обманули, предали, он люто ненавидит своего врага, и в последнем нечеловеческом усилии он способен осознать истинные слова проклятия. По сути, проклятие и порча очень схожи, но последствия бывают от проклятия более разрушительные.
-А ты умеешь проклинать? – заинтересовалась я.
-Хочешь попробовать разрушить проклятье? – понял ведун. – Не стоит. Это потребует напряжения всех моих сил. Даже чаротворцам это даётся нелегко. Это самая разрушительная магия из доступных нематериальных воздействий. Самое печальное, что невозможно передумать и взять свои слова обратно. Даже создатель проклятия порой не может его отменить. Я не знаю, сможешь ли ты сломать проклятие, но проверять не решусь. Вот сглаз и порчу ты снимешь и не заметишь. Если только специально не присмотришься. Так что можно сказать ты принесёшь удачу любому сглаженному или испорченному одним своим прикосновением…

Учил он меня каждый день. За работой и на отдыхе, за едой и после неё. В солнце и в дождь, когда мы сидели дома и смотрели на небесную воду через окно. Я даже порой в полусне слышала, как он мне что-то нашёптывает.
-У меня очень мало времени, - объяснил он мне, - я даю тебе знания, на которые у всех уходят годы.
Он не верил, что я созданная. А я не знала, как ему доказать, что я не лгу. Не хотелось мне, чтобы между нами лежала ложь и недомолвки. И вот однажды я поняла, что нашла единственное доказательство своей волшебной сущности.
В тот день мы с учителем мылись в ручье. Мы не были родственниками, не были мужем с женой, поэтому наверное, это было нехорошо. Но он был слеп и не мог меня видеть. А я не воспринимала его, как мужчину. Он был глубокий старик, его мужская сущность оставила его. Уже давно мужская сила не наливала его чресла, мужские желания не волновали его кровь. Так уж повелось, что купались мы обнажённые.
Я мылила его тело лыковым мочалом. Мыльный корень почти не пенился, но мыл хорошо. Я делала это уже не в первый раз, но впервые обратила внимание на пупок. Я знала, что эта впадинка посреди живота образуется после того, как младенцу перерезают и перевязывают пуповину. Этот старик тоже когда-то был младенцем, его тоже родила мама, и он был связан с ней пуповиной. А я…
-Что такое? – обеспокоился Лесар, потому что я замерла и перестала его мылить. В ответ я с надрывом вдохнула.
-Ты плачешь? – догадался ведун.
-Уже нет, - немного сдавленно ответила я, - я нашла убедительное доказательство того, что говорила правду.
-Когда именно? – уточнил дедушка
-Когда рассказала о том, что была создана, а не рождена. Вот, - я взяла его руку и положила себе на живот.
-Эй, ты чего это? – смутился старик и попытался отнять руку. Я удерживала его.
-Мой создатель забыл один маленький штрих. Ты пощупай, ничего не замечаешь?
-Нет, - по-моему, старик даже покраснел.
-А должен был бы заметить. Нащупать хоть что-нибудь, если бы я была человеком, - подсказала я.
-Постой-ка, - удивился учитель и уже самостоятельно обвёл мой живот ладонью, - а ведь и правда. Пупок-то куда дела?
-Нет его. Если бы я была рождена женщиной, то у меня бы остался след от материнской пуповины. Ведь, правда?
-Да-а… - протянул старик и замолчал надолго
Я уже не рада была, что доказала эту навью правду. Лучше бы он считал, что я солгала, сочинила, придумала. Закончили мыться мы в тяжёлом молчании. Потом стирала. И лишь за ужином он подал голос:
-Теперь-то я тебе верю. Но ты не думай, что я буду, как-то по-другому к тебе относиться. Ты всё равно солнце последних дней моей жизни. И я могу лишь преклониться перед таким могущественным магом, как тот, кого ты зовёшь отцом. И я бесконечно благодарен твоему создателю за твоё появление в явьем мире.
Лесар поймал мою руку и приложил к губам. Я вдруг увидела, что из глаз его катятся слёзы.
-Дедушка! – воскликнула я, обнимая его, и заплакала сама от невыразимого облегчения и безграничной любви к этому человеку, который стал мне ближе и роднее всех на свете…

Так прошёл ещё месяц, и вскоре лето перешло свою половину.
-Дровяник переполнен, - сообщила я как-то утром своему учителю. – Коня ставить некуда.
-Да и сена мы ему не заготовили, - вспомнил ведун. – Иди в Беруши, продай его. Заодно зайди к Надее, пусть пришлёт муки и топлёного масла. По дороге зайди в кузницу Кольпеньскую, за кузнецом должок, иглы да топор.
Вот так я и собралась в дорогу. Оседлала коня. Тот уже отвык от наездников на своей спине, косился диким взглядом и всё норовил укусить. Пришлось постоянно быть настороже и беречь колени.
Учитель словно знал, что в Берушах будет ярмарка. Коня я продала быстро и довольно выгодно. Потом нашла дом старейшины и выполнила поручение учителя. По уходу столкнулась с Любавой.
Девица жалобно посмотрела на меня, а я содрогнулась. Ох, и не повезло же ей. Не шла ей девичья одежда, а, посмотрев на рябое лицо, сложно было надеяться, что кто-то захочет одеть её в женскую.
-Он на меня даже не смотрит, - вместо приветствия заявила она.
-Кто? – не поняла я.
-Василь горбатый из Кольпенек. Мы тут гуляли у них, видела я его. – Она воззрилась на меня, будто это я во всём виновата. – А твой ведун обещал, что я выйду за него замуж. Детей нарожаю. В любви и согласии жить будем, - обиженно заявила девица.
-Вот что, Любава, - вдруг решительно сказала я. – Приходи ко мне денька через три. Я придумаю, что могу для тебя сделать.
Я шла домой уже из Кольпенек и думала о Любаве. Девка мается, жалко её. А я что могу сделать? Я бы и сама доброй волей на неё не взглянула. Мужики ладных девок выглядывают. А она и одета дорого, но нескладно, и характер, видно, подкачал, да и рябая, как доска стиральная. Ей бы хоть личико разгладить. Да ведь не ткань мятая, утюгом не пропаришь.
Хотя дед мне много чего о травах рассказывал. Есть ведь и такие, что на кожу действуют. И глина разглаживает. А если скорлупу в пыль потолочь, то и верхний омертвевший слой клеток снять можно. И придумалось мне, как личико то ей разгладить, рябушки убрать без магии всякой, без колдовства.
Уж к вечеру я пришла в нашу избушку.
-Внученька, - дед обрадовался мне, будто уж и не чаял увидеть.
Обняла я его, поцеловала и обстоятельно рассказала, как выполнила его поручения. И о Любаве упомянула. Об обиде её на нас за Василя, что на неё и не смотрит. И о том, что придумала, как ей кожу разгладить.
-А что? Делай, - одобрил учитель.
-Да вот я подумала, что глину я под берегом накопаю да на солнышке прокалю. Травок наберу. Но вот яичной скорлупы, где взять? Весна миновала, чтобы птичьи яйца искать, а кур мы не держим, - поделилась я сомнениями.
-Охо-хо-нюшки… - дед взошёл в дом и позвал меня за собой.
Я пошла следом, любопытно стало, что же он там придумал. Дед снял с полки маленький глиняный горшочек с крышкой и высыпал на стол горстку белого порошка.
-Что это? – удивилась я.
-Скорлупа толчёная. Это я для крепости костей принимаю понемногу. К старости у всех кости хрупчеют, - смущённо признался старик.
-И не жалко на девку деревенскую тратить? – улыбнулась я.
-Девку жалко, а скорлупу нет, - улыбнулся ведун в ответ, - мы с неё плату яйцами возьмём. Твой заработок будет.
Мы засмеялись.
-А деньги-то от продажи коня ты припрячь, - посоветовал Лесар, когда я разбирала вещи, - как в дорогу опять соберёшься, другую животинку купишь.
-Как в дорогу соберусь? – побледнела я, - ты меня прогонишь?
-Не городи ерунду! – разгневался дед, - надо будет вот и соберёшься. А прогонять тебя никто не будет. Ты будешь здесь до самой моей смерти.

А через три дня Любава явилась. Шматок сала принесла, да крупы ячневой. Попросила я деда нас вдвоём оставить. Заварила травки приготовленные, смешала глину с толчёной скорлупой.
-Садись, - указала я на лавку, - да рубаху сымай, чтоб не заляпать.
Девица оробела, видно, непривычно было, что ею распоряжаются. Но подчинилась.
-Горячо тебе будет, - предупредила я, заливая заваркой глину со скорлупой, - но ты терпи. Буду тебе лицо гладить, рябушки убирать. Я тебе разик сделаю, а потом сама. Каждый день, себя не жалеючи, ни денёчка не пропусти. Через месяц будешь гладенькой, как яблочко наливное. Глазки закрой.
Девица послушно затворила глаза. Смазала я их жиром топлёным, да налепила листья берёзовые. А на остальное положила горячую смесь и начала мять, да ласкать, приговаривать.
-Терпи, девка, красота она муку любит. А с красой и счастье придёт. Муж да детки. Любовь да лад. Достаток да уют. Ты только характер свой сдерживай. На мужа не кричи, да в мелочах ему не перечь. Деток наказывай с любовью, а хвали с ласкою и почаще.
Она только мычала, но терпела. Вскоре я смыла грязь с лица Любавы.
-Ой, красавица, - воскликнула я, увидев красное распаренное лицо гостьи. Рябушки действительно немного сгладились.
-Дай хоть в воду посмотреть, - вскочила девица, сорвала берёзовые листья да бросилась к кувшину с водой. Жадно вгляделась в своё отражение и беспомощно завыла:
-Ы-ы-ы…
-Ну, куда ж ты, непутёвая, - не всё ещё! – упрекнула я Любаву. Чуть не силком усадила её обратно, прилепила листья на глаза и снова обмазала чистой глиной.
-Теперь сиди, сохни.
Девица продолжала выть.
-Замолчи! – рявкнула я. Дюже я разозлилась. Вот стараешься ей помочь, а она сопли распустила. От неожиданности она замолчала.
-Слушай меня внимательно. Я не колдунья, не магиня. Не могу щёлкнуть пальцами так, чтобы ты в красавицу оборотилась. С одного разу почти незаметно будет, что личико глаже стало. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Зато это не колдовство, не сломается от первой же чистельки иль чароломки.
Ох, я рассердилась на беспутную девицу. Я-то гордилась, что так хорошо всё придумала. Накричала на неё. Она вроде, вняла моим словам.
-Вот засохнет глина, смоем всё с лица, да жиром топлёным намажем. Дома будешь мазать сметаной. Поняла?
-Да, - проблеяла она.
-А теперь слушай и запоминай. Я тебе дам три полотняных мешочка. В одном будет смесь трав. Будешь каждый день заваривать по щепотке, чтобы на седьмицу хватило. Как заварится, смешай с глиной из тёмного мешочка и мажь лицо, пока горячее. Ну так, чтобы едва терпеть. Только вокруг глаз и губ не трогай, там кожа слишком нежная. И мни лицо, гладь, ласкай, только не три. А потом смой грязюку. И тут же снова мажь глиной из светлого мешочка и жди, пока засохнет. Потом смоешь. После этого сметанкой личико помажешь, чтобы помягчело и снова мни, щипли, похлопывай, не стесняйся. Запомнила?
Любава кивнула и кратко повторила мои слова.
-Самое главное. На солнце не обгори. Кожа у тебя станет нежнее, чем у младенчика, осторожнее с ней будь. А после возьмёшь корзинку, положишь туда кусок топлёного масла, а сверху яиц, сколь влезет. Принесёшь мне, в ноги поклонишься, благодарность за науку скажешь. А потом встречайся снова с Василём. Да улыбнись ему, как родному. Глядишь, он не только заметит тебя, но и сразу полюбит.
Дала я гостье последние наставления, да и отправила восвояси. А потом опустилась без сил на скамью. Оказывается, это тяжко. Вроде ничего не делала, а будто камни ворочала. Дед вошёл, встал на пороге и засмеялся.
-Не вижу ничего смешного, - мрачно проговорила я.
-А я вижу. Сидишь мрачная, будто живот болит. А ведь ты из этой девицы чуть не верёвки вила. Я всё слышал, - продолжал веселиться дед.
-Я боюсь, что не сбудется то, что я ей пообещала, - призналась я.
-Сбудется, - пообещал учитель и обнял меня за плечи, то ли жалеючи, то ли силами делился. Через несколько мгновений я ощутила, что силы мои возвращаются.
-Скажи, - немного погодя спросил ведун, - а ты совсем не можешь задержать дар свой чароломный? Не рушить колдовство да магию?
-Не могу, не от меня это зависит, - закручинилась я.
-У тебя способности к колдовству, - открыл он мне, - могла бы стать знатной колдовкой. Вон какую мазюку по наитию составила. Если бы ещё словами сама её оживила, враз бы подействовало. От девоньки было бы глаз не отвести. Любой бы муж под венец с ней пошёл, не задумываясь, хотя счастья бы ей это не принесло. Может быть, мне и стоило бы научить тебя колдовать. Только жаль времени нет.
-Как нету времени? – растерялась я.
Я уже привыкла здесь. Я думала, что времени у нас было много и мы всё его посвящали друг другу.
-Этому учатся годы, а у нас одна зима впереди. Весной я умру. Да и дар твой чароломный с колдовством не сочетается.
-Почему умрёшь? – спросила я, бледнея, ухватив из его слов самое главное.
-Потому что вышел мой срок на этой земле. Я уже прожил своё. И, поверь, прожил не зря. Было много доброго и худого. Были горе и радости. Была и любовь и ненависть. Удачи и падения. Всё было…
Я, не скрываясь, плакала.
-Не плачь, детка, - погладил он меня по щеке, стирая слёзы, - поверь, смерть это всего лишь рождение к другой жизни. Это обновление, очищение. Я уже очень стар, я устал от немощного тела, устал от чувств, да и от самой жизни. Мне нужен покой. Это как сон, за которым следует пробуждение
-Я не хочу, чтобы ты уходил от меня, - прошептала я, не в силах остановиться. Обняла его, будто могла его этим удержать.
-Знаю, но поверь мне, тебя ждёт другая судьба. Молодая девушка не должна быть прикована к глубокому старику. У тебя будет ещё и любовь и счастье…
-Не будет, - горестно покачала я головой, - я создана магией из казематной крысы и женского образа. Вот ты можешь поручиться, что я способна дать жизнь человеческому дитю, а не выводку крысят?
Лесар, молча, смотрел на меня. Казалось, он видит меня насквозь. Ведовской взгляд его всколыхнул во мне надежды, как ил со дна реки.
-Не вижу я… - наконец, признался ведун.
-Ну и о какой любви может быть речь? – прошептала я.
-Кое-что я проведал о тебе, но многое скрыто пеленой, словно кто завесил тебя от чужих глаз. И суть твоя туманна и будущее твоё, как куст золотой. Много веточек твоих дорог, твоя судьба по множеству путей пойти может и все они равно возможны. Многое зависит от твоего выбора вольного или невольного. На любой дорожке-веточке ждёт тебя и любовь и смерть, только бежишь ты и от того и от другого. А вот будет ли у тебя дитя, не видно, слепят золотые ветви…

После дождей в рост пошли грибы. Благодаря подаркам из Беруш, мы могли насолить их на зиму. Дед сделал берёзовую кадушку и мы вместе ходили за белыми, рыжиками, берёзовиками. Дед грибы не видел, но очень хорошо чуял их. Он подсказывал откуда пахнет и я почти всегда находила именно тот гриб, о котором он говорил. Только на охоту ходила я в одиночестве.
В тот день я как раз охотилась. Лесар дома хозяйствовал. Я ему ещё накануне глины накопала, вот он и мастерил горшки да чашки. Гончарный круг тихонько постукивал, вращаясь. Ведун как раз заканчивал ещё один большой кувшин для воды. Теперь нас было двое, и вода заканчивалась быстро. Несколько глиняных чашек уже сохло на солнце. Свою я накануне умудрилась расколотить, что и послужило поводом для гончарного дня.
Солнце щедро бросало на землю свои золотые лучи и после вчерашнего дождя немного парило. Лесар отёр пот со лба и услышал человеческие шаги.
-Ты кто? – поднялся старик, глядючи на незваного гостя ведовским взглядом.
-Здесь живёт слепой Кий Воитель? – спросил уверенный мужской голос. От него пахло кожей и потом. Это был настоящий мужской аромат, живой и ярый. У ведуна в последнее время настолько обострился нюх на такие вещи, что он почти представил, как выглядит этот красавчик. Ведун не видел его облик, но незнакомец отсвечивал яростным багровым светом, что ему не понравилось.
-Ты ошибся, прохожий, меня зовут Лесар, некоторые зовут Проводником. Других мужчин здесь не живёт, - смиренно произнёс старик. Гость и подумать не мог, что тот незряч, слишком осмысленный взгляд был у лесного жителя.
-А кто живёт, девка что ли? – презрительно уточнил незнакомец.
-Внучка моя, Власенька. А тебя как кличут, добрый человек? И зачем ты ищешь Кия Воителя? – так же тихо спросил ведун. Этот незваный гость не давал ему почувствовать себя хозяином и этого дома и этой поляны.
-Имя тебе моё без надобности, если ты не Кий Воитель, - грубо ответствовал мужчина, - А что же ты, старый, спрашиваешь, зачем мне Кий? Али знаешь, где он? – подозрительно спросил пришлый.
-Нет, не знаю. Только слышал баянов Велесовых внуков. Правду ли баяли, аль для красного словца, только слышал, что сей легендарный воитель был убит.
-Врут твои баяны. Не был убит Кий, только ранен. И  виновная возлюбленная-предательница. Я старый текст нашёл, где говориться о том. А ещё говориться, что ушёл он в эти леса. Вот и хотел я его найти и в ученики напроситься, овладеть великим воинским искусством. Говорят, он целые воинства одним словом останавливал. Невредим проходил под дождём из стрел в одном плаще. А ещё говорят, что он даже мёртвых поднимал для сражений, когда живых не хватало.
-Про то я тоже слышал, - улыбнулся Лесар.
-Грех такому мастерству уйти в безвестность, - упрямо тряхнул головой мужчина, - Кий должен взять ученика.
-А захочет ли преданный маг передавать свои смертельные умения? Ведь не для того он в леса удалился, - усомнился Лесар.
-Я заставлю, - незваный гость решительно лязгнул мечом. Видно схватился, доставать начал, а потом резко обратно задвинул.
-Не знаю я где Кий Воитель обитает, - покачал головой Лесар, отворачиваясь, - иди себе с миром молодой воин.
-А не ты ли тот великий воин-маг? – вдруг схватил ведуна за плечо незнакомец и резко развернул его к себе, пытаясь заглянуть в лицо.
-А похож? – насмешливо спросил Лесар, кривясь от боли.
-Нет. Ты старый немощный старик. А Кий могучий воин, наверное, великан, - поразмыслил незнакомец и отпустил плечо ведуна.
В это время я как раз вернулась. Охота была удачной, в сумке я несла молодую тетёрку и зайца, что попался мне на обратном пути в дедовом силке.
Перед домом я их и увидела. Молодой воин и дед. Лесар злился. Это я поняла, когда догадалась взглянуть на них другим зрением. Сила волнами бродила в старике, собираясь в руках. Сила ждала только слов, чтобы воплотиться в том или ином заклинании. А воин был красив. Тёмные волосы, правильные черты лица, кожаные штаны и куртка облегали статную фигуру. Вот только таких хамов я в жизни не встречала. Он схватил деда за плечо, оскорблял его. Я только не могла понять, как же дед ему это позволяет. Он же его одной левой уделать может. Вот вроде отпустил плечо, так за руку хватает.
-Погоди, - незнакомец за руку дёрнул Лесара к себе с такой силой, что тот чуть не упал. – Ты ведь ведун?
-Ну, ведун, - мрачно ответил старик.
-Вот и проведай мне, где Кий Воитель живёт, - приказал воин, встряхивая деда.
-А с какой это стати? – насмешливо спросила я, приближаясь к мужчинам. Ух, как он меня разозлил.
-Это ты, та самая внучка? – насмешливо спросил незваный гость.
-Положим так. А ты кто такой? – гневно спросила я, отбрасывая добычу и изготовив лук к стрельбе. – Отпусти деда и уходи, иначе я всажу тебе стрелу в глаз.
-Шустрая мерзавка, - презрительно сплюнул незнакомец и оттолкнул Лесара так, что тот упал. Присел в боевую стойку, прикрываясь мечом, - ну стреляй, только не промахнись, междулавка. Второй раз не успеешь. А потом лучше ножки раздвинь и уж я не промахнусь.
Оружие в моих руках не дрогнуло, лишь мельком взглянула я на деда, который упал рядом с кувшином. С пяти шагов промахнуться было сложно, не знаю, на что рассчитывал этот хам. Может, решил, что рука моя дрогнет от страха или ненависти, а может быть, рассчитывал, что успеет отбить стрелу мечом. Было видно, что молодой воин может оказаться достаточно опытным для этого. Мы дышали в такт. Если я задержу дыхание перед выстрелом, он успеет приготовиться. Но и он не мог на меня наброситься, чтобы обезоружить.
Вдруг его смяло и распластало по земле, меч вырвался из его рук и отлетел в сторону. Он даже вскрикнуть не успел. Дед так и не поднялся с земли, но сила била из его рук, а губы шептали слова, воплощая его желания. Волшебник готовился убить нахала.
-Дед, - вскликнула я, бросаясь к нему. Я отбросила лук, наклонилась и схватила его за пылающие магией руки, - не убивай его! – кричала я, чувствуя, как огонь жжёт мои руки и лицо.
-Он посмел оскорбить тебя! – пылал гневом мой наставник. Но тут я начала падать. Не успел он задержать моего падения. Гнев мигом сменился бледностью.
-Кий Воитель, - прохрипел незваный гость, поражённый открывшемуся ему.
-Да, я – Кий Воитель, - выпрямился гневный хозяин этого места, - если с Власей что-нибудь случиться, тебе не жить! – предупредил он, склоняясь надо мной.
-Прости меня, О Великий! – продолжал хрипеть этот хам, - но неужели какая-то девчонка должна волновать самого великого боевого мага? – искренне удивился незнакомец. Кажется, ему были незнакомы любовь и привязанность.
-Это самое дорогое существо в моей жизни, - признался мой учитель, помогая мне сесть, - а тебя я первый раз вижу, и ты мне даже не нравишься.
-Дед, не убивай его, - повторила я, - со мной всё в порядке.
-Не убью, пока он не угрожает тебе. Но покалечить могу, если ещё хоть одно грязное слово о тебе скажет, - предупредил ведун, даже не оглянувшись на поверженного супостата.
-Прости, Кий. Не думал я, что у великого боевого мага есть обычные человеческие привязанности. Я думал, что воин-маг не должен иметь таких слабостей.
-Бывший боевой маг, проклятый и забытый, - спокойно поправил его дед, - тебе этого не понять, молодой воин, но, теряя слабости, перестаёшь быть человеком. А потом устаёшь быть магом.
-Но тебя же предала женщина! – возмутился незваный гость.
-Значит, не могла иначе, - закрыл тему ведун, - теперь-то ты скажешь, кто ты такой?
-Зовут меня Баламута, младший сын Переслава Задольного.
-Так вот, Баламута, отправляйся туда, откуда пришёл и забудь обо мне. Я уже давно не боевой маг. Уже долго не брал учеников и под конец жизни не изменю себе. Уже много лет живу, как Лесар, ведун для Кольпенек. Устал я от битв, разрушений и смерти. Теперь я продляю жизнь, а не прерываю её.
-Но ты должен передать своё умение, дабы не сгинуло оно в безвестности, - уговаривал Баламута деда.
-Я никому ничего не должен, - оборвал его дед, - даже не думай. Ведовать я бы тебя научил, да и то подумал бы. А сейчас я учеников вообще брать не могу.
-Почему? – удивилась уже я.
-Да как я к тебе, девочка моя, допущу такого самца ярого? – нежно обнял меня дед.
-Ревнуешь? – вдруг догадалась я и была поражена до глубины сердца.
Он подумал и согласился.
-Немного. Не как мужчина, я уже давно им не являюсь, но мне тоже хочется любви и внимания.
-Ну не к нему же, - упрекнула я ведуна, бросив уничтожающий взгляд на незваного гостя.
-Кажется, у меня сломаны кости, - сообщил тот, пытаясь подняться, и застонал.
-Жаль не шея, - проворчал ведун, поднял меня на ноги и подошёл к Баламуте.
Я смотрела на двух мужчин и сравнивала. Один едва начал жить, был черноволос, красив, могуч, вонюч и волосат. Дурно воспитан, гневлив. Второй стар, сед, худощав. Ласков, мудр и добр. Обычная женщина, не задумываясь, отдала бы своё сердце и тело первому, несмотря на его недостатки. Но я даже думать не могла об этом. Моё сердце принадлежало моему лесному ведуну, а тело никому. Он на него не посягает, не заставит делать то, к чему я чувствую отвращение.
Видно наставник мой понял, что наш незваный гость не врёт, какая-то кость у него была сломана. Лесар растёр ладони и поправил руку, неестественно заломленную назад. Потом положил руки на перелом, откинул голову и закрыл глаза. Целительная сила потекла с его пальцев, сращивая кости, заживляя разорванные мышцы и сухожилия. И в этот миг он показался мне моложе. Словно волосы потемнели, худощавое тело налилось молодой силой, а возле пояса засверкал меч воина. Я увидела того самого Кия Воителя, о котором  столько твердил Баламута. Я присмотрелась и поняла: нет, я не могла бы полюбить Кия. Я люблю именно Лесара. Именно седовласого старика, а не мужчину, каким он был.
-Ну, чего здесь разлёгся? Вставай, забирай меч и уходи, пока внучка простила тебя. И поторопись, я ведь могу и не удержаться, взять грех на душу, прервать твою бесполезную жизнь.
Баламута поверил, встал и быстро захромал прочь. Я подошла и обняла деда.
-Я никогда тебя не оставлю, - прошептала я.
-Знаю, - очень нежно сказал старик, - это я тебя оставлю. Я умру,  и ты будешь свободна. – Он словно приучал меня к этой мысли.
Я хотела запротестовать, но он положил ладонь на мои губы.
-Не надо, молчи. Не след тебе об этом говорить. А я должен тебе многое рассказать. Слишком многое ты слышала, но не поняла.
-Если чувствуешь, что так надо, то говори, - согласилась я, - а если нет…
И он рассказал.

Глава 3

Давно это было. В маленькой горной деревушке жило две семьи. И лежала меж ними вражда, кровная месть, вендетта. За давностью лет все забыли, какая была самая первая обида, что развела их в разные стороны, слишком много было свежих обид, новых бед. Бесчестили, калечили, убивали друг друга. И одна из семей взяла верх. От второй осталась древняя старуха и её правнук, пятилетний Малёк. Старуха, чувствуя приближение смерти, снарядила мальчика в дорогу. Страшно ей было пятилетнего ребёнка от себя отпускать, не след ребёнку одному по дороге мытариться, но это была последняя надежда сохранить ему жизнь.
Дала она ему в дорогу все богатства этой семьи, что малец мог унести с собой, и строго сказала:
-Дойдёшь до города, что в долине на юге от гор. Там есть школа волшебства. Большое белое здание с колоннами за высоким забором. Вот туда ты и войдёшь. Там самый главный человек Микаэль, он настоятель школы волшебства. Вот ему-то ты и отдашь всё, что здесь лежит. И скажешь, что просила Аликаль взять её внука в ученики на боевого мага. А до той поры никому о золоте да каменьях не сказывай, даже не доставай.
-Как же я уйду? – заплакал мальчишка, понимая, что убьют старую женщину.
-Не уйдёшь, прокляну! – решительно произнесла прабабка и слово её было верное. Можно было в слезах захлебнуться, но не изменила бы она его.
-Вот смотри, два кинжала, этот мне, а этот тебе, - показала она оружие правнуку. - Я не беззащитна.
Ночью вытолкала она его за дверь. Недалеко он отойти успел, как услышал боевой крик ярости, хотел вернуться, но тут полыхнул дом пламенем, словно крылья Жар-птица в окна вскинула. И понял мальчик, что остался он один на целом свете.

-Дед, а Малёк, это ты? – осмелилась я спросить, пока ведун переводил дух.
-Ты дальше слушай, хитро блеснул дед глазами и продолжил:

Помогла Мальку девчонка соседка. В чувство привела, от врагов спрятала, через все засады помогла пройти. Убийцы его семьи ловили его, да не поймали.
Тяжело Мальку было в город пробираться. В горах одному вообще тяжело, а уж в таком возрасте и подавно. Ночью холодно, днём жарко, опасность обвалов, возможность встретить горную кошку. На взрослых они не нападают, а вот ребёнку против неё с кинжалом не выстоять.
Была у Малька одна страшная ночь. Устроился на ночлег, развёл костёр, положил в угли коренья, что днём насобирал, а потом услышал низкое мяуканье. Кровь стыла от этого страшного пронзительного воя. И то ли мстилось ему, то ли виделось, что двоится голос, а то и троится. Мальчишка за фамильный кинжал схватился, огонь поярче раздул и про еду забыл. До самого утра глаз не сомкнул. Не решилась горная кошка близко к огню подойти, под утро ушла. Так и пришлось Мальку голодному и не выспавшемуся в путь двинуться.
-Стой, - два дюжих молодца появились прямо перед ним и выхватили короткие мечи. То ли попугать мальца решили, то ли и правда даже ребёнка напугались. Они были небриты, в грязной одежде, которая не могла облагородить их явно бандитские лица. Один был светловолос и высок, второй пониже и больше походил на сородичей Амаля.
В былые времена Малёк бы задал стрекача по горам, только бы его и видели. Да ещё устроился бы где-нибудь на камушке повыше да забросал бы обидчиков камнями. Но после бессонной ночи рука сама к оружию потянулась. Вдруг из-за спины его схватил третий и больно заломил руку с кинжалом.
-Смотри-ка, да у волчонка зубы, - заржали все трое.
-И кинжал дорогой, - удивлённо отозвался из-за спины голос третьего, который уже завладел и рассматривал оружие Амаля.
-Где стянул, сопляк? – спросил его темноволосый, который стоял спереди. Малёк мог видеть его поношенные, ботинки и драные штаны, видно порвал здесь в горах. Значит, не был местным. А уж таких светловолосых, как первый великан мальчишка отродясь не видел. Они явно были здесь чужаки.
-Там больше нет, - огрызнулся Малёк.
-Ну, надо же, какой разговорчивый, - снова развеселились молодцы.
-Дай-ка ему в лицо взглянуть скомандовал светловолосый. И Малёк догадался, что он здесь главный. Его руку перестало скручивать болью, он смог выпрямиться и посмотреть в глаза молодчикам. Убежать ему не давала железная длань на плече того, кто всё ещё стоял за его спиной.
-Один? – спросил главный, - куда? Откуда?
-В город, - ответил Малёк.
-Странно, похоже, действительно один. Родители где? - видно, светловолосый решил, что остальное не так уж и важно.
-Под древом, - Малёк отвёл глаза. Почему-то стало трудно дышать.
-Всю семью вырезали, - понял светловолосый. И остальные двое смолкли, перестали смеяться.
-Пошли с нами, - вдруг предложил главный. Малёк недоумённо вскинул голову. Предложение было столь неожиданным. И закричать захотелось, что он согласен. Но осторожность удержала.
-Я в город иду, - угрюмо сказал он.
-Ждёт в городе кто? – спросил разбойник из-за спины, разжимая свои ручищи на плечах мальчишки.
-Не ждут, но больше никого нет, - признался Амаль.
Молодцы уже спрятали оружие и довольно добродушно его рассматривали. Мальчик тоже воспользовался случаем и рассмотрел своих недавних пленителей. Одёжа у них всё-таки воинская была, хоть и потрёпанная да из разных времён. И побогаче они времена знали и победнее, а вот сейчас совсем всё было плохо. Заросли щетиной, обувь почти сносили, да ещё и воняло от всех троих крепко. Мальчик только сейчас обратил на это внимание
Малька заинтересовал светловолосый. Великан он был по сравнению с товарищами. Не зря главный, решил Малёк. И самое удивительное, что глаза у него были голубые. Малёк никогда таких глаз не видел. Он затруднялся с определением возраста мужчины. Хотя, догадывался, что постарше, чем тот, кого он принял поначалу за соплеменника. Но и, правда, похож был, темноволос, карие, почти чёрные глаза, смуглый оттенок кожи. И годами чуть постарше брата Малька, года двадцать два.
Из-за спины вышел тот, кто крутил мальчишке руки и Амаль удивился. Этот был тоже темноволос, но старше светловолосого, хотя ростом не дотягивал. Но почему же он не главный? Мальчик всегда считал, что самый старший всегда главнее всех ,просто иначе не могло быть.
-Зани, отдай кинжал мальчишке, нам не по пути, - вдруг распорядился светловолосый. Вот тут Малёк испугался по-настоящему и чуть не расплакался. Он уже больше недели был одинок, голоден и затравлен, а в этих людях он ощутил участие. Его почти приняли и вдруг отсылают. И ведь он сам виноват, кто его за язык тянул о городе говорить? Амаль готов был стукнуть сам себя, и только последние остатки горской гордости удерживали в глазах предательскую влагу.
-Давай его хоть покормим, - предложил Зани, всё ещё поигрывая в ладони фамильным кинжалом. Он здраво рассудил, что теперь малец без него не убежит, - А город, он никуда не денется.
-Ладно, веди, - вдруг тепло улыбнулся главный, и слёзы всё-таки потекли, уже от облегчения. Первые двое сделали вид, что не заметили и ушли по своим неведомым делам.
-Пошли, - большая тёплая рука Зани, подтолкнула мальчишку с места и надёжно удерживала от падения.
-Куда? – спросил полуослепший от слёз мальчик, но уже шагал.
-Тут недалеко, - усмехнулся Зани, - перекусишь, расскажешь, что да как, куда, откуда. Познакомимся и решим, что с тобой делать.
Хороший мужик оказался этот Зани, полностью Занилет. Хлеба дал, мясо поставил жариться, не только спрашивал, но и о себе рассказал. Малёк вкратце свою историю рассказал, а мужчина свою. Оказывается, они остатками от разбитой банды были. Все трое приговорены к смерти, вот и отсиживались в горах, пока всё не успокоится. Малёк в чём-то даже чувствовал их сродни себе. Ведь он тоже был приговорён к смерти. Если бы не прабабушка, то и он сгорел в объятиях пламени. И теперь возврата нет, найдут, убьют.
-Да, чем-то мы похожи, - засмеялся Занилет, - все из пасти костлявой ускользнули. Все бродяжничаем. Только нам втроём полегче будет. А тебе одному, малец, не житьё. Оставайся с нами, Рад ведь предложил. Сегодня ночью кошки горные лютовали, сам слышал.
-Ко мне приходили, - признался Амаль, - всю ночь не спал.
-Тогда и поспи, - покачал головой мужчина, - намаялся поди? Тогда на ясную голову и решишь. На-ка мяска.
Зани наклонился к огню и выхватил прутик с ароматными кусочками мяса. Чуть подул, убирая дым, льнувший в их сторону, и протянул найдёнышу. Но Малёк уже спал.
-Эх, вояка… - покачал головой мужчина, отложил мясо и осторожно переложил мальца на мягкий матрац, набитый сеном.

Да и все разбойнички оказались вполне добродушными ребятами. И Занилет, которого все звали Зани и Радогон, которого звали Радом и который распоряжался здесь, и третий тот чернявый Его прозывали Купчей, Купой, Купочком, он был самый младший, до появления в их компании Малька. Похоже, что его купили на невольничьем рынке, другого имени он не называл.
Но всё рано или поздно приходит к концу, вот и разбойнички ближе к осени решили в дальние края податься, а Малька отправили в город, раз уж там кто-то у него был. До города вместе дошли, а там они двинулись дальше к морю, а мальчишка решил пробираться в школу магии. Не убили его дорогой, не ограбили, крепко помнил он прабабкин наказ, никому о богатстве не сказывать.
Город поразил его не только огромными зданиями, многоцветием базара, нарядными домами и обилием впечатлений, но и кошками, что пользовались здесь огромным уважением. Они были такие же крупные, как горные кошки, но всяких разных цветов. Казалось, что они здесь везде, в каждом доме, на каждой улице и переулке. Эти загадочные хвостатые создания ходили везде, где им вздумается, и никого не боялись. В городе не было ни одной собаки. А люди сами их побаивались, никогда было неизвестно, что у них на уме. Поговаривали, что кошки эти и свойствами чудесными обладают, но верны только одному человеку, которого выбирают раз в жизни.
Школа магии располагалась на краю города и была обнесена высокой каменной оградой. Почти никто из города не бывал внутри, что порождало самые фантастические домыслы.
Амаль сразу понял, что нищего оборванного мальчишку никто не пустит даже на порог, а как пробраться внутрь, чтобы поговорить с настоятелем он не знал.
Если в горах он худо-бедно мог добыть себе пропитание, то в городе с этим было совсем никак.  Он ходил по базару и голодными глазами смотрел на горы фруктов, каскады хлеба и уличные жаровни, в которых готовилось ароматное, истекающее прозрачным салом мясо. Иногда просто кружилась голова. Пару раз он предлагал работать за еду, но только получил затрещину и пинок. Слишком маленьким и слабосильным он казался потенциальным нанимателям.
И он не устоял. Вход в булочную наполовину перекрывал лоток с изделиями. Продавец только что вынес целую корзину со свежими, ещё горячими булочками, расхваливая их нараспев. Малёк схватил одну из них и бросился наутёк. Сзади послышались крики. Он наскочил на лоток с фруктами, и под ноги преследователей покатились разноцветные яблоки, апельсины, персики. Хор проклятий перекрыл крики зазывал. Мальчишка проскочил мимо чьих-то рук, поднырнул под прилавок, перескочил через корзины, вихрем промчался через вещевой рынок и нырнул в узкие кривые улочки. Ему казалось, что он оторвался, но топот за спиной ясно возвещал, что его нагоняют. Наконец путь ему преградил тупик. Только там он со страхом оглянулся. Его преследователи тоже остановились.
Вот только это оказались не разгневанные торговцы, а компания мальчишек разного возраста, самый младший из которых был лишь чуть старше Малька. Один был почти совсем взрослый, у него над губой уже пробивались усы. Он-то здесь и был старшим, это мальчик понял сразу.
Несмотря на то, что ни один из них не мог быть торговцем на рынке, лица их не выражали ничего хорошего. Амаль понял, что его будут бить. Ни снисхождения, ни жалости, но вот за что?
-Ты, сопляк, чего на нашу территорию влез? – злобно спросил рыжий, что стоял ближе всех. Веснушки на его лице пылали искрами адского пламени. Старший же молчал.
Воришки, - вдруг понял Малёк и решил, что раз уж его всё равно будут бить за украденную булочку, он её съест.
-Ты понимаешь, что все планы нам сорвал? – снова злобно спросил рыжий. А потом удивлённо смолк и не смог ничего сказать. Малёк яростно вцепился в мякоть смявшейся в ладони сладкой белой булочки и в два счёта съел её. Все молчали, пока приблудный малец с жадностью поедал ворованную булочку, и заворожёно наблюдали, как он облизывает сладкие, грязные руки.
-Отвечай, молокосос, - подал голос старший, с усиками, потерявший терпение первым.
-Дай ты ему доесть, он же голодный, послышался ещё один голос. Малёк замер, удивлённый тем, что кто-то решил вступиться за него, перебил старшего. Он даже приподнялся на цыпочки, чтобы увидеть своего неожиданного заступника, но тот сам вышел вперёд. Это оказался мальчишка лет десяти, чем-то неуловимо похожий на старшего. Братья, наверное.
-Он уже доел, - отмахнулся старший.
-И ты думаешь, он наелся? – заупрямился заступник.
-Заткнись, - посоветовал старший, оглядываясь на неожиданную помеху. Но настроение у мальчишек уже изменилось.
-Ты не местный? – догадался защитник Амаля, останавливаясь напротив. Тот кивнул.
-Давно не ел? – спросил уже рыжий.
-Три дня, - признался Малёк
-На, - протянул ему яблоко самый младший.
-Ну и бедлам ты на базаре устроил, - вдруг хихикнул кто-то.
-А вы видели, как Али сел в собственный виноград? – подхватил другой.
Через несколько минут вся орава мальчишек увлечённо обсуждала свалку на рынке, смеялись над торговцами, хвастали добычей, что ухватили под шумок. Малёк спокойно догрызал яблоко.
-Дань, - протянул ему руку его заступник.
-Амаль, ответил мальчишка рукопожатием и получил сразу апельсин и персик.
-Ешь, подбодрил Дань приблуду, ты не думай, Рань не злой, просто чужаков не любит.
-Рань? – уточнил Малёк, чавкая. Он не мог выбрать, что съесть первым, поэтому быстро укусил оба фрукта.
-Главный тут и мой брат. Мы ловкачи, кошельки режем, берём всё, что плохо лежит. Хочешь к нам? Тебе ведь всё равно больше некуда податься.
-Хочу, - кивнул Амаль, - податься было действительно пока некуда.
-Головчёй будешь, у нас таких черноволосых нет, - возник рядом Рань, - на головёшку похож.
Амаль хотел возмутиться, но старший уже удалился.
-Порядок, он тебя принял!!! – возликовал Дань.

И он остался с ловкачами. Вместе с ними воровал еду и ночевал в полуразрушенной башне. Была такая на окраине города почти рядом с обителью магии. Там шайка Рания прятала добычу, ела и частенько ночевала после трудов неправедных. В башне хорошо сохранился первый этаж и одна комната на втором, которую по праву забрал себе Рань. Он делил эту комнату с робкой Дил. Полностью её звали Диллеей. Она тоже была сирота, потому и прибилась к мальчишкам. Ей было целых пятнадцать лет, и она умела готовить. Чем и занималась в основном. Были у них и другие девчонки, но ловкачествовать они не ходили. На их совести лежали обязанности по устройству башни. Они стирали, шили, убирались под руководством Диллеи. Раний с Диллеей женаты не были, но за неё он был готов даже убить.
Ловкачи были настолько разными, что сначала у Амаля запестрело в глазах от многоцветия их волос глаз и оттенков кожи. И все до одного были сиротами, сплочёнными вокруг Раня с Данем. Наверное, старший брат олицетворял для них отца, а Робкая Дил мать, поэтому они пользовались безграничной любовью и уважением. Кстати было их не так много, как показалось Мальку поначалу, всего одиннадцать мальчишек и пять девочек.
Ночевали все вместе в одной комнате на первом этаже. В холодные ночи разводили огонь в камине и тогда Рань и Диллея спускались к ним.
Мальчишки редко засыпали сразу, частенько рассказывали друг другу истории иногда за полночь. Чаще всего, конечно, о школе магии. Ходили о ней самые фантастические слухи. Например, о том, что маги время от времени варят зелья из кошек, потому и приманивают их в город. И собак тоже волшебники отвадили. Впрочем, коты здесь прекрасно заменяли сторожевых собак. Ловкачам частенько от них доставалось. Даже Амаль как-то схватился с таким котом. Была правда, у котов одна слабость, их можно было приручить с помощью валерианы. Но эта травка ценилась здесь на вес золота. В садах школы магии такая росла, поэтому волшебники никогда не испытывали трудности в общении с кошками.
Малёк с жадностью слушал о питомнике в школе магии. Ловкачи говорили, что там держат самых чудных животных: птица-баюн, огненные змеи, чудовища и даже дракон. Откуда они могли это узнать, было неясно, ни один из воров никогда не переступал порог обители.
Кстати, сами волшебники бывали в городе свободно. Их форменные плащи с одинаковыми застёжками в виде отпечатка кошачьей лапы, означали принадлежность к школе магии. Волшебников уважали и очень боялись. Эти разговоры ещё больше разжигали в Амале желание оказаться внутри неприступных стен. И не только увидеть все эти чудеса, но и самому научиться их делать.
Но ограда казалась непреодолимой. Туда вёл только один вход. В результате длительных наблюдений мальчик понял, что он нужен только людям. Сами волшебники приходили и уходили прямо сквозь стены. Он попробовал прошмыгнуть следом, но ударился о каменную кладку и здорово расшибся.
-Что с тобой? – спросил его вечером Дань, с которым они успели здорово сдружиться. И Амаль рассказал другу о своей мечте.
-С ума сошёл! – возмутился Дань, - у тебя денег на обучение не хватит. Да и магом нужно родиться, это дар, его не все получают.
-Мне прабабка наказала к настоятелю попасть, они знакомы были, давно правда, - угрюмо ответил Малёк.
-Это, конечно, другое дело, но даже она тебе Дар дать не может, если нет в тебе, то забудь о школе.
-Поможешь мне туда попасть? – вдруг спросил Малёк.
-Ладно, - неохотно согласился Дань, - настоятель мигом из тебя дурь выбьет и вернёшься.
-Как туда вообще попадают люди? – спросил Амаль.
-Узнаем, поспрашиваю у людей…

Вот Дань-то и познакомил их со старым звонарём в одном из местных храмов. Амаль вызвался помочь старику, и каждый вечер исправно ходил туда, как на работу. Старик молчал, а мальчик не знал, как начать разговор. Впрочем, он был готов ходить сюда не для разговоров. С высоты звонницы открывался потрясающий вид на школу магии. Впервые он мог заглянуть за ограду, и он долго, пристально наблюдал за жизнью волшебников.
Несколько строений, огороды, люди. На первый взгляд, никакого волшебства там не было. Ничем особенным волшебники там не занимались. Кто-то пропалывал грядки, кто-то стирал, кто-то развешивал бельё, а кто-то откровенно бил баклуши, греясь на солнышке. Совсем, как люди. Видно было, как старшие волшебники руководят младшими. Даже не все были в форменных плащах.
-Ты хочешь туда попасть? – неожиданно звонарь оказался рядом и оторвал мальчика от созерцания. Малёк просто кивнул, памятуя о том, что старик туг на ухо.
-Жаль мне тебя, - покачал тот головой. Несмотря на слабый слух, говорил он обычным голосом, что редкость для таких людей. И сейчас в его словах было участие.
-Волшебник очень дорогая профессия, для избранных. Можно обладать к ней даром, но без денег за обучение магом не станешь. Крайне редко чаротворцы берут на обучение детей бедняков и только тогда, когда их Дар не заметить нельзя. То есть тогда, когда они уже становятся волшебниками-самоучками. Но и они платят. Платят деньги ,которые заработают потом или собой.
Амаль не понял, о чём старик говорит.
-Была у нас в соседях девочка. Могла огонь в руке зажигать. Только сирота круглая. В чайне с малых лет прислуживала за корку хлеба. И сама, как солнышко добрая, все к ней тянулись, словно свет в ней горел. Но вот мечтала в обитель попасть, а денег не было. А потом сказала, что знает, как в школу магии войти. И пусть её там лучше кошки сожрут, чем она вернётся назад. Не вернулась, сгинула, видно кошки сожрали. Если бы стала магичкой, хоть весточку бы прислала. Десяти ещё не было, дурёхе.
-А она не сказала, что за способ? – прокричал Малёк на ухо старику. Тот печально покачал головой.
-Не на пользу это знание, но тебе всё равно бесполезно. В тебе и искры нет, не то, что в нашей Ланеньке. Она что-то твердила о горячих камнях, а что имела в виду, не ведаю.
-Спасибо, - прокричал Амаль.
-Больше не придёшь? – уточнил звонарь, - ведь узнал, что хотел.
-Если попаду в обитель, не приду, согласился Малёк тихо, - там и посмотрим, есть ли у меня дар.
-Жалко мне тебя, - каким-то образом старик угадал, о чём сказал мальчик, - себя потеряешь, уже не найдёшь.
Амаль вдруг заметил, что по мановению стариковой руки верёвка от баса поменяла своё место. Видно в задумчивости он не туда её положил. Так звонарь тоже волшебник?
-Иди, иди, и больше не возвращайся, - махнул на него старик рукой и Амаль понял, что не может ослушаться. Он почти неделю был рядом с волшебником, а теперь даже расспросить его не может. Неведомая сила спровадила его вниз по длинной лестнице, и он жутко разозлился.
Вот вечером и рассказал всё Даню. И про горячие камни и про хама звонаря-волшебника. Друг даже не улыбнулся. Про горячие камни он не знал.
Несколько дней Малёк ломал голову над этой загадкой. Почему именно камни? От чего горячие? Где? И что с ними делать? Пока думал, успел проникнуться к незнакомой девчонке большим уважением. Но уж если она догадалась, то уж он-то обязательно должен. Он пытался расспросить приятелей, но те только смеялись. Камни горячими не бывают. Ну, если только на солнце раскалятся, так это тебе у себя в горах сидеть надо было - заливались приятели. Надоели за несколько дней.
В конце концов, Дань отвёл его в сторону.
-Заканчивай народ потешать. Про горячие камни не знаю, но о тёплых могу рассказать, может и пригодится.
Амаль приготовился услышать о камнях сразу, но Дань начал издалека.
-Мы тогда отца потеряли. И нехорошо потеряли, в крупной краже его обвинили, убили и почти всё забрали. Мама слегла, остались мы с Ранькой за ней ухаживать. Рань на работе надрывался, чтобы на лекарства заработать, а я даже милостыню просил. И стыдно было без денег домой возвращаться. Вот я иногда ночью у стены обители стоял и как-то нашёл несколько тёпленьких камней, стоял и грелся об них. Только никому не рассказывай, засмеют. Пусть я лучше в тюрьму за воровство сяду, чем признаюсь в попрошайничестве.
-А ты помнишь, где эти камушки были? – уточнил Малёк.
-Давно было, помню, что у западной стены в районе старого вяза, но там вязов много, сам знаешь.
Друг помолчал, потом спросил.
-Так ты твёрдо решил туда лезть?
-Да, - кивнул Амаль.
-А давай я для тебя у Владилика полотнянку с волшебной травой срежу, - вдруг предложил Дань. – А то, как ты по обители пройдёшь? Там, говорят, кошки у них размером с порося, слопают и не заметят.
-Да не срежешь ты, - отмахнулся Малёк, - он же всегда с охраной ходит, поймают, уши отрежут.
-Ты меня плохо знаешь, - усмехнулся Дань, - в городе не срежу, а вот если на базаре появится, смогу, - глаза его загорелись вдохновением. – Кстати, можно ведь опять свалку устроить, ловкачи помогут. А под шумок и самого Владилика упереть можно, он и не заметит.
-Но это всем решать надо. Без шума-то привычней работать, - заметил Амаль.
-Ну-ка Головча, что это вы задумали? – вдруг раздался рядом голос Раня и тот опустил руку с длинными пальцами на плечо Амаля.
-Дань хочет у Владилика валериану стянуть, - честно признался тот.
-Предлагаю бучу устроить, как в тот день, когда к нам Головча прибился, - тут же поделился идеей младший брат.
-Я тебе запрещаю даже близко подходить к Владилику, - Рань так стиснул пальцы на плече Малька, что тот чуть не вскрикнул.
-Но почему? – обиженно воскликнул Дань.
-Потому что я так сказал, - отрезал старший брат.
Как только он отвернулся, Дань скорчил рожу, передразнивая его. Он явно был увлечён своей идеей, показать свою удаль, но не решится же он идти против воли старшего.

Владилик был в городе фигурой одиозной, почти легендарной. Видел Амаль его имение, размером лишь чуть скромнее дворца наместника. Много места, много людей под началом, огромные сады. Он был купец, но занимался и другими делами. Торговал он теперь только по-крупному, а всё больше обеспечивал связи между торговцами и наместником князя. А ещё обеспечивал обитель волшебников редкими вещами из стран заморских. Был вхож и во дворец наместника и в приёмную настоятеля обители. У него была полная неприкосновенность от сторожевых кошек. Валериану он выращивал сам, продавал совсем немного, в основном пользовался. Ходили слухи, что ещё никому не удалось украсть у него травку ни из сада, ни с него. То ли волшебники от краж защитили, то ли ещё почему.

Малёк решил обследовать ту стену вокруг школы, которая выходила на запад. Там и, правда, росло несколько старых вязов. Когда-то это была целая аллея, но со временем деревьев осталось не так много. Какое не прижилось, какое было сломано безжалостной рукой, какое подточили короеды, а в одно попала молния, то ли сама по себе, то ли по неосторожности волшебников. Он решил искать «тёпленькие» камушки, о которых говорил Дань. Вдруг они и были теми самыми «горячими» о которых говорил звонарь. Может, девчонка та чувствовала их жар сильнее.
Он присмотрел себе промежуток, где иногда появлялись и пропадали серые плащи волшебников. И выбрал самое дремотное послеобеденное время, когда в городе всё, как повымерли, даже мухи, казалось, спят на лету. Малёк тщательно ощупывал каждый камушек в кладке, начиная от подножия до самого верха, насколько только мог дотянуться. От напряжения у него начали дрожать руки. И тут ему не повезло. Вроде никого не было, а уже через мгновение кто-то перехватил его запястье.
-Ты кто такой? Чего здесь шаришься? – возмущённо спросил его мальчишеский голос.
Амаль понял, что бежать бесполезно Трое мальчишек в школьных плащах лет двенадцати окружили его со всех сторон. Один из них крепко держал его за руку.
-Не ваше дело! – вдруг обозлился мальчик.
-Я тебе сейчас покажу, не наше дело, оборванец! Не видишь, с кем разговариваешь? – с угрозой произнёс тот, кто его держал.
-Да что ты с ним возишься? Давайте выпорем его, дабы неповадно было, - предложил другой. Глаза у него были совсем волчьи. Видно он верховодил.
Но Малёк уже давно пообтесался на улице, в драках и других переделках. Не стал он ждать, извернулся и укусил своего противника, ударил локтём второго, а третьего боднул в живот уже на ходу. Сзади послышались возмущённые крики маленьких волшебников, что только заставило прибавить его ходу.
Он бежал долго, до полного изнеможения, пока просто не рухнул перед чьей-то дверью. Лежал и удивлялся собственной храбрости или глупости. Драться с волшебниками было верхом безрассудства. Они могли и не догонять маленького наглеца, а просто метнуть в него какое-нибудь заклинание. А потом сказать, что он сам споткнулся и переломал все кости. Не скоро он пришёл в себя. К тому времени он успел сообразить, что таких маленьких волшебников он ещё в городе не видел. Скорее всего, их до определённого возраста не выпускают в город. Значит, эти сбежали украдкой и вряд ли растрезвонят об этой встрече. Да и многому ли они смогли научиться за несколько лет пребывания в обители волшебства? Может быть, правильно он их не испугался?

Неделя миновала, как один день. На выходные базар оживился, как никогда. Малёк понял почему, когда увидел высокую статную фигуру мужчины в богатой одежде, что выхаживала по рынку с хозяйским видом. Рядом с ним семенила миловидная маленькая женщина и двое амбалов, похоже - телохранители. Это и был купец Владилик. Усы цвета прелой соломы были неподвижны и торчали в разные стороны. Он ничего не говорил, только иногда едва заметно кивал или качал головой, а торговцы рассыпались перед ним мелким бисером. То, нахваливая свой товар, то буквально вручая ему что-то прямо в руки. Все рассчитывали, что именно их товар сможет лицезреть сам наместник или кто-то из школы магии. Это давало и престиж, и большие деньги.
Рань, видимо забыл о планах брата. Да и Малёк вспомнил о них только когда углядел рядом с купцом юркую фигурку. Миг и раздался мальчишечий вопль. Дань подлетел вверх и опустился в руки самого Владилика.
-Ты, щенок, на что заришься?! – гневно вопросил купец, пока несчастный воришка вопил во всё горло, ухваченный за ухо.
-Я тебе руки отрежу, ворюга! – продолжал греметь на всю притихшую площадь Владилик. И торговцы, и покупатели с упоением следили за неслыханным событием. Никто и никогда не обворовывал Владилика. Даже попытка такого сумасбродства была поразительной.
Только намётанный глаз мог углядеть, сколько кошельков в этот миг поменяли владельцев и сколько продуктов ловкачи натаскали на ужин. Но Амаля поразил полный ненависти взгляд старшего. Он знал, для кого старается его младший брат. И Малёк понял, что не может бросить друга в беде, он должен его выручить во что бы то ни стало. Он бросился в ноги к всемогущему купцу.
-Дяденька Владилик, отпусти его пожалуйста! – взмолился он. – Хочешь, мне руки руби! – мальчишка протянул свои маленькие грязные руки страшному гневному человеку. А тот от неожиданности отпустил Даньку. Данька не дурак, тут же задал стрекача, проскочив мимо неторопливых телохранителей быстрее ящерицы. Малёк же не двинулся с места.
-А ты кто такой? – спросил Владилик, склоняясь над мальчишкой, и поднял его с колен, тут же сморщился, - давненько же ты не мылся.
Амаль поднял голову на купца и вдруг понял, что он добрый дядька. Что руки ему рубить не будет, что весь крик его больше напоказ. Этот человек был готов накормить, отмыть, одеть грязного оборванного мальчишку. Он даже испытал искус воспользоваться этой готовностью. Вот только после столь близкого знакомства ему можно навсегда забыть о друзьях. Его не примут обратно никогда, посчитав предателем. Он улыбнулся большому человеку.
-Ловкач я, дяденька Владилик. Беру всё, что плохо лежит. Жаль только, что волшебная трава на поясе твоём хорошо лежит, я бы и её взял.
-Наглец, - расхохотался купец, - а на что тебе волшебная трава?
-Чтобы сторожевые кошки ручными становились, - честно ответил Малёк, - чтобы ходить мне везде без препятствий и брать, что приглянется.
Купец ещё пуще зашёлся в хохоте от столь откровенного признания. Вместе с ним засмеялась половина площади, слишком заразным оказалось веселье. Малёк, пользуясь случаем, бросился бежать. Его даже не пытались удержать.

В разрушенной башне его встречали, как героя. Те, кто принесли продукты, отдали их девчонкам и теперь увлечённо пересказывали им события.
-А он так Валадилику и заявляет: «Чтобы ходить мне без препятствий и брать, что приглянётся»! – пересказывал рыжий Рдян Робкой Дил, что у них кашеварила.
-Нахалюга ты, Головча, - восхищённо пихнул его другой мальчишка.
-Иди, тебя Рань ждёт, - вышел навстречу Дань, улыбаясь вовсю ширь.
Малёк поднялся в единственную сохранившуюся комнату, где его ожидал старший. Тот поднялся ему навстречу.
-Спасибо тебе за брата, - искренне поблагодарил Амаля старший ловкачей.
-Я не мог его бросить, - пожал плечами Малёк.
-Сегодня ты герой, наслаждайся славой. Вот только теперь тебе ловкачить нельзя.
-Почему это? – удивился Малёк.
-Какой же ты, Головча недогадливый. Тебе теперь на улицу и носа казать нельзя. На всю рыночную площадь признался в ловкачестве, всем личико показал.
Амаль с досадой понял, что совсем не подумал об этом.
-Да и ребята теперь будут осторожнее, теперь горожане ко всем мальчишкам присматриваться будут, в надежде тебя увидеть. Ты ведь теперь герой не только у нас, но и в городе. Как же нам теперь ловчить?
Малёк почувствовал себя виноватым, опустил голову.
-Сегодня твой день, наслаждайся им, - Рань ласково погладил Малька по плечу, - а через пару дней все забудут об этом случае, тогда и воля твоя. Я ведь знаю, что в обитель хочешь. И что-то мне подсказывает, что попадёшь.
Малёк подбодренный этими словами вместе со старшим вышел ко всем и окунулся в нехитрый праздник, устроенный ловкачами. Робкая Дил приготовила много еды. Как оказалось, Рдян умеет играть на лютне, а ещё один мальчишка на дуде. Дил же надела ножные бубенчики и танцевала для них. Ловкачи развели костёр во дворе и веселились до самого утра.
Только воспоминание об этом празднике смягчало его горечь, когда он в следующие дни сидел с девчонками в башне. Он успел не раз проклясть свой длинный язык и несусветную глупость, пока Рань не разрешил ему опять выйти в город.
И произошло это почти ночью, после возвращения тех, кто забирал на рынке последыши, которые никто не купил. Малёк решил тут же отправиться к обители. Время было самое подходящее. Ночью на улицах было пусто, да и волшебники наверняка спали.
Темно было так, что один от другого камень в кладке было и не отличить. Тишина не была полной, где-то вдали выли гуляющие кошки, где-то на другом конце города шла развесёлая пьянка, но здесь, рядом со стеной было тихо. Казалось, что кто-то рядом прячется и стоит отвернуться, обязательно нападёт. Страшно.
Малёк решил, что будет быстрее, если он будет прислоняться к стене всем телом. Обязательно наткнётся на «горячий камень». О том, что он может его не узнать, если в нём нет Дара, он старался не думать. Но по мере того, как звуки стихали, эти мысли всё больше одолевали его. Камни были такими холодными, что вскоре у него зуб на зуб не попадал не только от страха, но и от холода. Холодный, грязный и несчастный, он шёл вдоль стены и обнимал её, как родную. Он даже забыл, о том, что, если попадёт внутрь, ему придётся иметь дело со сторожевыми кошками.
И вдруг руку ему будто обожгло, сильно, до боли. Он резко отдёрнул её, а потом снова приблизил к камню. Камень оказался действительно горячим, как печка. Теперь он понимал друга. Он тоже ощутил, как благотворное тепло прокатилось от его ладони до самых пяточек, унимая противную дрожь. Малёк невольно потянулся к камню второй рукой, но тут стена расступилась, и он ввалился внутрь, потеряв опору. Правда, упасть ему не дали колючие кусты шиповника. Влетел он в них со всей дури и чуть не заорал. Казалось, что он нарвался на кучу рассерженных кошек, которые вцепились в него когтями.
Впрочем, кошки тоже были здесь. Раздалось низкое мяуканье и от взгляда шести жёлтых, горящих глаз ему стало не по себе. Три огромные кошки подступали к нему с трёх сторон, а за спиной была стена. Амаль вжался в неё, надеясь, что она расступится снова и выпустит его из этой ловушки. Но стена даже не думала ответить на его чаяния. Как же он жалел, что так и не смог достать валерианы. Волшебная травка мигом бы сделала из этих чудовищ ручных котят. Амаль ждал нападения.
Вдруг кто-то толкнул его в спину, и он вторично отлетел в кусты шиповника. Послышалась грубая брань, да такая, что мальчишка сжался в комок и замер, не покидая кустов. Брань показалась ему страшнее и кустов и кошек.
-Это что ещё за фокусы? – наконец спросил мужской голос, и огонёк пламени высветил Малька в его ненадёжном укрытии. Малёк увидел, как мужчина с бородой в плаще волшебника, всматривается в него, и вдруг расхохотался.
-Что, дружок, за стену влез, а дальше и не подумал, что будешь делать? – спросил хмельной волшебник, так неожиданно сменивший гнев на весёлость.
Малёк молчал, заворожёно глядя на  человека с огнём в правой руке. Вот это и есть волшебство. Сердце его бешено забилось, во рту мигом пересохло.
-Что, язык проглотил? – продолжал веселиться волшебник, - как ты сюда попал?
-Стена расступилась, - почти прошептал мальчик, но был услышан.
-Не ври! – строго оборвал бородач, - наверняка через стену перелез, знаю я вас, ловкачей. Это, кстати, не ты на весь рынок о своей профессии вещал?
-Не вру! – вдруг осмелел Малёк, - я камень горячий нащупал, а потом стена исчезла и появилась уже за спиной. Я вон в кусты попал, - только тут он ощутил, как саднит всё исцарапанное тело, и вылез из кустов.
-Ты сюда влетел, когда я вошёл, - возразил волшебник.
-Второй раз, - упрямился мальчишка.
-Ладно, - усмехнулся волшебник, - второй, третий… - и с этими словами он взял мальчишку за плечи и вытолкнул сквозь стену обратно. Амаль разозлился не на шутку и без раздумий нашёл уже знакомый горячий камень. Схватив его обеими руками, он в тот же миг оказался перед лицом волшебника. Он хотел возмутиться, запротестовать, но волшебник снова смеялся, и это погасило его пыл.
-Ладно, доказал, чего хочешь? – спросил бородач.
-Поступить на боевого мага, - смело ответил Амаль.
-Подрасти немного, у нас таких малышей не берут.
-А это уже настоятелю решать. Меня к Микаэлю прабабка послала, - упорствовал Амаль.
-Ну что мне с тобой делать? – вздохнул маг. – Я тебя выставлю, а ты снова войдёшь, не здесь, так в другом месте. А потом собирай по всему саду ошмётки, что от тебя кошки оставят, - бородач поморщился, - ладно уж, провожу тебя к настоятелю, пусть сам тебе откажет. Только при одном условии.
Волшебник выжидающе уставился на мальчика. Тот кивнул, соглашаясь. А что ему ещё оставалось? Пока бородач рядом, кошки не нападут, но ведь ходят неподалёку.
-Ты меня не видел, сюда пробрался сам. А от кошек, на, держи, - мужчина снял с пояса полотнянку и высыпал на ладонь щепотку сушёной травы. Сразу же сладко запахло валерианой, - скажешь, что кого-то ограбил. Например Владалика, они с настоятелем друг друга недолюбливают. И старика потешишь и правды никогда не узнает.
-Хорошо, спасибо, дяденька… - заулыбался Амаль.
-Астарот, а тебя как зовут?
-Амаль или Малёк.
-Ладно, Малёк, удачи тебе, - Астарот пожал мальчишке руку, - вон видишь огонёк? – Он показал на тёмное строение меж деревьев, он там. Только не напугай его до обморока.
Малёк пошёл в заданном направлении.
-И ещё, - окликнул и заколебался волшебник. Мальчик обернулся.
-Будет возможность, помойся, всё-таки, - вздохнул бородач.
Пробравшись в здание, Малёк некоторое время бродил по коридорам, пока нашёл нужную комнату.
Наконец перед ним открылась небольшая каморка со столом и огромным количеством книг, аккуратно расставленных на полках. За столом сидел седовласый старик с длинной бородой и что-то писал. Пламя единственной свечи хорошо освещало его лицо, но оставляло во тьме большую часть комнаты. Амаль долго наблюдал за игрой света на выразительном, морщинистом лице. Казалось, старик ведёт беседу сам с собой. То досада, то удивление, то гнев искажали его лицо. Малёк робел перед этим человеком. Тот знал его прабабушку и был по его представлениям совсем древним. Всё же Амаль решился и вступил в круг света, мигом вспотев от собственной наглости.
Настоятель поднял глаза и удивился тому, что не один. Брови взмыли вверх, но он не произнёс ни слова, просто вопрошающе смотрел на незваного гостя.
-Вот, - Амаль решительно шагнул к столу и сорвал с шеи мешочек, который уберёг, несмотря на все встречи с разбойниками и ворами. Он трясущимися руками развязал горлышко мешочка, и на стол посыпались драгоценные камни, что собрала в дорогу прабабушка.
-Что вот? – спросил настоятель с большим интересом глядя на грязного, оборванного нищего мальчишку, который уронил на стол целое состояние.
И Малёк торопливо, сбивчиво рассказал Микаэлю свою историю. Он опасливо обошёл, как добры были к нему разбойники и как он ловкачествовал в городе, но зато рассказал, что сюда попал сам, именно так, как обещал Астароту
-Помню я твою прабабку… - опечалился настоятель, дослушав историю мальчика, - хороша твоя прабабка в девичестве была. Любил я её крепко, да она не меня любила, а друга моего лучшего. Вот и ушёл я, не стал им мешать. И не жалею. Они своё счастье нашли, да и я из безвестного паренька достиг высокого положения. И без денег бы тебя взял. Будешь ты боевым магом.
Слушал мальчишка старика и понимал, что отныне жизнь его изменилась навсегда.
В ту же ночь настоятель собственноручно наложил на него печать ученичества. Отринул от семьи, родных и близких. Наделил его новым именем. Так и пропал Малёк, появился Конодар. Не в смысле тот, что коней раздаёт, а тот, что судьбу определяет, кому что на кон выпало.

-И ты совсем забыл о Мальке? – участливо поинтересовалась я, захваченная дедовым сказом.
Но в тот день Лесар закончил свой сказ. Да и продолжил не сразу, через несколько дней, но так, будто молчал всего минуту.

Глава 4

-Нет. Конодар не забыл мальчишку, которым был, печать память ему не отшибла, но только стал думать о Мальке, как о каком-то другом мальчике. Хорошо знакомом, даже родном, но не самом себе. Умом понимал, что Малёк это он, но душой не чуял.

Он был самым младшим учеником в школе. Туда отправляли лет с семи, восьми, а то и с десяти. Несмотря на неожиданно открывшиеся в нём способности, его считали маленьким и прозвали Дариком-Сиротой. Конодар дрался, получал побои, лечился и снова дрался. А потом его научили владеть собой. Для того, чтобы стать воином, надо иметь железную выдержку, иначе путь и в воинское искусство и в магию закрыт. Уже через год он приступил к занятиям по боевой магии и его стали бояться.
Это хорошо, что в школе, прежде чем учить убивать, учили лечить. Воин должен уметь исцелять свои раны, должен знать, как разрешить раздор, не дойти до войны. Выдержка и хладнокровие. Можно стерпеть и обиду, и оскорбление, если есть ради чего.
Конодар оказался способным учеником. Он изучил целительство, как с помощью природы, так и посредством магии, он знал, как обеспечить себя едой и питьём. Он владел своим телом и мог изменять его в соответствии со своими желаниями. Он изучил и боевые заклинания. Учителя нарадоваться на него не могли, а ученики ненавидели выскочку и боялись. Он даже самостоятельно изучил «Некрономикон» на языке оригинала, которую нашёл в библиотеке. В пятнадцать лет он сравнялся со своими учителями, а в двадцать превзошёл их.
-Мы уже ничему не сможем тебя научить, - признался однажды Микаэль, - тебе пора покинуть обитель.
За последние годы он ничуть не изменился, не постарел, не одряхлел. Вот только мальчишка, которого он четырнадцать лет назад принял в волшебную школу, превратился не просто в юношу, но и в умелого воина, мага, воителя и целителя. Правда, ему не хватало опыта, но это дело наживное. Конодар всё ещё робел перед настоятелем.
-Я верну тебе всё, что ты принёс сюда в ту ночь, когда пришёл сюда. Аликаль для меня всё ещё что-то значит. Этого тебе хватит на первое время, пока ты будешь искать своё место в жизни.
И старик-настоятель отдал полотняный мешочек с золотом и каменьями, тот самый, что остался от его семьи, заботливо собранный прабабушкой. На мгновение Конодар снова стал Мальком, воспоминания нахлынули на него, пробуждая слёзы, но он сдержался.
-Оставляя нашу обитель, ты можешь оставить здесь и это имя. Ты можешь больше не быть Конодаром. И даже Дариком-сиротой, - улыбнулся настоятель, показывая, что знает прозвище воспитанника, - ты вправе выбрать себе имя по своему вкусу или заслужить его своими делами. Я, услышав о тебе, непременно пойму, кто кроется за твоим новым именем, потому что между нами всегда будет протянута тоненькая ниточка связи между учителем и учеником. Я выбирал тебе имя Конодар и вскоре ты поймёшь, насколько оно подходит тебе.
Настоятель по-отечески благословил юношу, и новый безымянный маг покинул обитель волшебства.

-И как же ты нашёл своё место в жизни? Как нашёл работу? Как завоевал доверие, славу? – не выдержала я и снова встряла с вопросами. Слишком живо меня это интересовало. Мне самой предстояло всё это. Я сама должна была выйти в мир, приспособиться к его законам и как-то выжить.
Дед покачал головой, улыбнулся и продолжил:

-Безымянный маг прекрасно владел оружием, без волшебства. О чём забывают обычные маги, слишком рассчитывающие на заклинания и обереги. Он мог пойти в дружину какого-нибудь властителя земель поначалу простым воином, а потом глядишь, и сделался бы домашним магом. Знак школы послужил бы ему прекрасной рекомендацией. Мог хоть лекарить, хоть убивать, хоть с соседями торговать. Только сначала ему нужно было добыть хоть какое-то имя. Вот он и устроился по случаю подмастерьем к кузнецу. У того как раз старший сын женился и покинул отчий дом, а младшенькие ещё не могли помочь ему во всём, по малолетству. А у мага и силушка в руках была, и на руку скор да смекалист, всё на лету схватывал. Кузнец нехотя взял в ученики приблудного мага, на время, пока средний сын не подрастёт, но не пожалел об этом.
Снял молодой волшебник знак школы, совсем неотличим от простых людей стал. Магией только потихоньку пользовался, самой слабенькой, чтобы навык не потерять.
Прозвали подмастерье Подковалем. Это и было его первое имя в миру, после обители волшебства. Вскоре уж Подковаль помогал кузнецу в самых сложных работах. Мечи у него ладные получались, лучше, чем у самого мастера Ладыни. Прославились они по всем окрестным землям.
Прослышал о них сам король Пятиречья, есть такое маленькое, но гордое государство. И приехал сам монарх к Ладыне на поклон. Кузнец ведь не просто мастеровой, но и жрец огня, служитель высших сил. Не подъедешь к нему на кривой кобыле, не купишь его изделия за злато-серебро, если сам не захочет продать. Да и мастер на соседей не работал, свою страну оберегал.
Вот и подъехал к нему король Пятиречья Равет Долгий с хулой на его оружие. Ладыня не заподозрил подвоха. Обидно ему стало за дело рук своих, осерчал он на гостя незваного, невежливого. Не стерпел хулы из королевских уст, предложил силами мериться, да оружием. Лучший меч королевской армии против его клинка. Лучший воин Равета против кузнецова подмастерья, Подковаля. И если королевский ставленник победит юношу, или меч в руках подмастерья сломается, то вооружит он королевскую армию. А если Подковаль верх одержит, то Равет отсыплет ему золота самый большой кошель и навсегда дорогу к нему позабудет.
Подковаль не раз показывал оружие в учебном бою, дабы заказчик мог оценить его в действии, но ни разу ещё не выходил на столь серьёзный поединок.
-Верю я в тебя, сынок, не подкачай, - обнял его учитель.
А что ему оставалось делать? Обрядил его Ладыня в доспехи, дал в руки оружие и на плац за домом вывел. Как увидел молодой маг противника своего, так и понял, что побеждённым быть ему никак нельзя. Могучий воин против него стоял, бывалый не раз в битвах бранных. Этот пришибёт играючи, и скажет, что так и было.
Ох, и нелегко ему пришлось, побегал он от дружинника, уворачивался, как мог. Ему уж и свистать начали, что нечестно это, от поединка уходить. И ведь ни одного боевого заклинания не готово. Не думал он, что столь солоно ему придётся. Да и за волшбу его на первом же дереве вздёрнут, как за обман честных воинов. Ты девчонка, тебе не интересно про драки слушать, так что не буду рассусоливать. Долго они кружили, а как сшиблись мечами, так и преломился воинов меч, а на Ладынином и зазубрины не осталось.
Равет бы расстроиться должен, кучу денег проиграл, а он смотрит на Подковаля и восхищается.
-А откуда у тебя в подмастерьях столь ладный воин? – между делом спросил король, рассчитываясь с кузнецом.
-Откуда бы не взялся, а ко мне пришёл, не к тебе, - усмехнулся Ладыня, - ступай домой, величество, нечего тебе в соседских землях на лучшее глаза накладывать.
А Подковаль благодарность от мастера получил, за службу верную, за умение выказанное. В тот же вечер они праздник устроили, родственников кузнецовых позвали. Подковаля чествовали, как героя, родным называли, словно он и, правда, к их семье принадлежал.
Особенно племянница Ладынина старалась, Милаша. Взоры пламенные на него бросала, речи игривые заводила, да вином поила. Надоела хуже горькой редьки. Стал он даже прятаться от неё, как захмелели все. Ведь глазом моргнуть не успеешь, как женит его настырная девица на себе. А не слишком-то она ему нравилась. Вот и вышел он на крылец, постоял  в ночной прохладе, остужая хмельную голову. Тут-то к нему мальчишка и подбежал. Да говорит, что у калитки мол, его калика перехожий ждёт, именно его звал, а зачем не сказал. Подмастерье рад был хоть на край света сбежать, лишь бы племянница кузнецова его не нашла, вот и вышел за околицу.
Оказалось, и, правда, двое стоят, вроде как его ждут. Балахоны рваные, одни лохмотья, на посохи опираются. Вот только сапоги больно дорогие для калик, а под балахонами вроде как оружие топыриться.
-Что же вам надобно, старцы? – спросил Подковаль у прохожих, что лица под капюшонами прятали.
-Тебя, Подковаль, - открыл один лицо, блеснул зубами сам Равет Долгий.
-Зачем я тебе, король чужеземный? – не удивился юноша, - ковалём к тебе не пойду. Секретов мастерства своего учителя не выдам. Да и не знаю я их, не моё это.
-Прав ты, не твоё, - ничуть не смутился король Пятиречья, - ты же прирождённый воин. Иди в мою армию, не обижу.
-Ведаешь ли ты, Равет, о чём просишь? Не пойду я к тебе служить, хоть и ласков ты к простому подмастерью. Только что же ты тайком ко мне пришёл, как обманщик или вор? Сманить меня решил? Знаешь, что Ладыня не отпустит?
Гневен ликом стал король Равет долгий. Видно не привык он к отказам, да чтобы его обманщиком называли. К оружию потянулся. Подковаль уже к магии прибегнуть хотел, чтобы защитить себя, да тут за спиной его послышался лязг меча, доставаемого из ножен.
-Что ж, величество, снова мечи сравнивать будем? – спокойно спросил Ладыня у незваного гостя.
Отступился король, сверкнул глазами злобно и ушёл восвояси.
А подмастерье с учителем повернулись лицом к лицу, да посмотрели друг другу в глаза. Учитель не опустил меча и гадал Подковаль, много ли тот слышал и не собирается ли убить его за предательство, которого он не совершал.
-Слышал я всё, что вы говорили, - признался Ладыня, опуская оружие, предложение королевское и ответ твой непочтительный. Благодарен тебе и за верность твою и за преданность. Только, прости уж меня, безымянный маг, не пойму я тебя. Вижу, что ты больше воин, чем кузнец. Знаю, что и имя себе заработать после школы можешь только в услужении у властителей земель. Что же ты вражду нажил? Зачем от предложения лестного отказался? Чего в этой жизни хочешь?
Кузнец испытующе рассматривал Подковаля, а потом с подозрением спросил:
-Или понял, что стою я за спиной твоей? Что могу убить за предательство.
-Нет, не знал я этого, - спокойно ответил ему ученик. И рассказал ему, чего именно хочет. Что не даёт ему покоя память о гибели своей семьи. Вот вернётся он в деревушку ту горную, где родился, да отомстит той семье, что его родных истребила. Тогда и успокоится сердце и уляжется боль.
-Не смею держать тебя, - понял его кузнец, - ступай в родные края, да сделай, что хочешь, если сердце не воспротивится. У них уж, наверное, дети народились малые да невинные в гибели твоих родных. Сиротить их будешь?
Подковаль глаза отвёл, нестерпим ему был взгляд мудрого мастера.
-Что ж, с Богом, - отпустил ученика Ладыня.

И ушёл Подковаль из дома учителя. А через время и в родную деревушку пришёл.
Сладок воздух родной, запахи с детства знакомые голову кружат почище вина хмельного. Вот только после столицы деревенька показалась молодому магу маленькой и нищей.
Неузнанным он вошёл в родное селение. Да и кто бы признал в молодом статном волшебнике, с посохом и со знаком столичной школы волшебства на плаще, мальчишку, что пятнадцать лет назад бежал от смерти. Брехливые собаки облаяли чужака, но не приближались, справедливо опасаясь дорожного посоха.
Полуденная жара окутывала дремотной ленью маленькие ветхие домишки, чахлую зелень и немногочисленных людей. Малышня спасалась в речке - быстротечке рядом с селом. Молодицы там же стирали, мужики работали. Рядом с единственной лавкой грелся на солнышке старик. Он здесь был и хозяином и продавцом. Он с интересом посмотрел на незнакомца, но не сделал ни одного движения, чтобы остановить, заговорить.
Волшебник прошёл мимо того места, где был его родной дом и даже голову не повернул в ту сторону. Там ничего не тронули. Остатки сгоревших руин заросли деревьями, травой. Никто не покусился на это место, - строиться на пожарище нельзя, беду накличешь. Молодой маг зашёл в ворота соседского дома. Когда-то девчонка отсюда приютила Малька, спрятала от преследователей, помогла обойти засады.
-Хозяйка, - крикнул незваный гость в открытую дверь, не решаясь ступить даже на крыльцо, - водой не напоишь?
-А мамы нет, - в дверях показалась девчушка лет семи, держащая на руках, как большую куклу свёрток с младенцем. Тот сосал пустышку и смотрел на юношу любопытными чёрными глазами.
-Ну а ты-то мне водицы не нальёшь? – с трудом улыбнулся Конодар-Подковаль. Внезапно он понял всю справедливость слов своего последнего наставника кузнеца. У его врагов действительно народились дети, неповинные в смерти его родных.
-Сейчас, - кивнула девчушка и, положив младенца прямо на крыльцо, юркнула в дом. Вскоре вышла и протянула незнакомцу ковш с водой.
-Спасибо. Тебя как зовут, стрекоза? – спросил Конодар, принимая воду. Он мог снова взять это имя. Сейчас он решал судьбу своих врагов.
-Аликаль, - улыбнулась девчонка, и маг чуть не подавился водой.
-И много вас у мамки то? – спросил он тихо.
-Семеро, - бесхитростно ответило дитя, - да остальные на речку убежали. Я старшая, вот и осталась с Мальком.
-С кем? – переспросил незваный гость внезапно севшим голосом.
-Это его мамка так зовёт, - поделилась Аликаль, - он ещё маленький, вот и Малёк. А так его Амалем зовут.
Сердце зачастило. Он вспомнил, что его в детстве звали Мальком, но полное имя было Амаль. Он отдал ковшик Аликаль и осторожно взял на руки маленького тёзку.
-Я бы хотел, чтобы ты никогда в жизни не испытал того же, что испытал я, - прошептал Подковаль, внимательно глядючи в глаза малыша.
-Надо же, - подивилась девочка, вернувшись из дома, куда относила ковш, - обычно Малёк чужих не любит, а тут и не пикнул. Даже как будто доволен.
-Так где мама? – спросил Подковаль, играя с малышом. Тот доверчиво вцепился в его палец и вовсю улыбался.
-Да на кладбище, могилки убирает, - махнула рукой девчушка в сторону местного кладбища и забрала братика из рук незнакомца. Тот тут же разревелся, неожиданно громко и обиженно.
-Я тоже пойду туда, - решил Конодар, поспешно удаляясь от этого мощного рёва.
В такой жаркий день именно на кладбище было лучше всего. Это было единственное место, где густо росли огромные деревья, заботливо обихоженные людьми. Под каждым таким деревом лежала одна семья. Между корнями, осторожно, стараясь их не повредить, зарывали тела, а на ствол вешалась табличка с именем, годом рождения и годом смерти. Чужаков хоронили в стороне поодиночке, стараясь и его деревом наделить. Вот только на табличке было написано только то, что знали о чужаках и зеленели таблички, вскоре уже было и не разобрать надписей. Ничья заботливая рука не стирала с них следы времени, не меняла их, когда они истончались. Иногда чужака принимали в семью, тогда он мог умереть счастливым, - его хоронили под семейным древом и ухаживали, как за родным.
Подковаль и сам в бытность свою учеником кузнеца ковал памятки – таблички для умерших. А теперь, наверное, таблички его родных давно покрылись зеленью, как у безродных бродяг, а то и упали на землю, потерялись. И кто хоронил Аликаль, его прабабку? Лежит ли её тело вместе со всеми или сгорело, как деревяшка? Длит ли она своё существование после смерти или исчезла с лица земли, как и не было? Он ещё помнил, откуда пошло проклятие обычных людей – «лежать тебе без древа». Или «Пусть твоё древо засохнет». Может быть, и его древо спилили враги на дрова, и нет у душ его родных пристанища. Горько было Конодару думать об этом и тяжело идти навещать предков. Печаль на сердце его к земле клонила да лоб бороздила. Думал он о том, что должен был набрать песка и купить воска, чтобы привести в порядок памятки, только выдаст его это врагам.
Подошёл он к родовому древу и удивился: висят блестящие таблички одна к одной, словно родные каждое новолуние приходили сюда и заботливо начищали их. И не только начищали, но и воском покрывали, дабы ржа их не изъела. А в самом низу табличка с именем «Аликаль» и годами её рождения и смерти. Дрожащими руками трогал он таблички, словно здоровался с родными. Вот мать, отец, дядья, тётки, дед с бабкой, прадед и прапрадед с женой. Теперь он вырос и уже мог дотянуться до самой высокой таблички, поздороваться с самим основателем их рода и его рано умершими детьми. Его первой женой, которую он привёл с равнин и здешней. Звали его Адашар.
-Амаль? – спросил неуверенный женский голос из-за спины странника. Маг резко обернулся и увидел молодую женщину. Правда молодость её была на исходе. Худое измождённое лицо и округлившийся живот свидетельствовали о её положении и плохо сказывались на её красоте.  Конодар всматривался в лицо женщины и не узнавал ни чёрточки.
-Что, подурнела? – грустно усмехнулась женщина, - не узнаёшь? Впрочем, немудрено, уж шестнадцать раз солнце с лета на зиму поворачивало. Да и где молодому магу из столичной школы признать девчонку, что однажды спасла его от смерти.
-Шаракаль? – вспомнил маг имя своей спасительницы.
-Точно, - обрадовалась женщина.
-Как же ты повзрослела, - покачал головой маг.
-Скорее состарилась. Это ты повзрослел, вырос, возмужал. Расскажи, как ты? Где сейчас и с кем? Есть ли семья? Зачем сюда вернулся?
И молодой маг опустил глаза перед всё понимающим мудрым взором женщины.
-Мстить пришёл? – прервала она затянувшуюся паузу, - тогда и меня убей. Я ведь замужем за Эталем, а это он убил твою прабабушку в ту ночь, когда ты бежал. Правда она до этого смогла убить двоих, да и сам Эталь насилу живым от неё ушёл.
Конодар молчал, не поднимая глаз и вслушиваясь в неторопливый голос своей спасительницы, жены своего кровного врага.
-А ещё у нас дети есть. Семеро. Восьмой скоро на свет выйдет. Их ещё и на свете не было, когда твои родные под древо легли.
-А почему ты старшую Аликаль назвала? – спросил маг с трудом преодолев молчание, что легло меж ним и его спасительницей, женой его кровного врага.
-Мы соседи. Я любила твою прабабку. Она была сильной и бесстрашной женщиной. Даже мой муж восхищался ею, хотя она его чуть не убила. Поэтому он и не возражал, когда я нашу первую дочь назвала так. А потом появились Мараль с Сигилем, Барриль и Разель, Доваль и Амаль. И мой муж признал моё право назвать моих детей именами его умерших врагов.
Конодар или Амаль, как больше нравиться, слышал имена её детей и перед его внутренним взором вставали родные лица. Вот сестра Разель, ровесница тогдашней Шаракаль. Сколько ей было, десять, двенадцать? Она бросилась в реку, спасаясь от преследования. Вот Мараль и Сигиль, родные братья Амаля. Одному четырнадцать, другому больше двадцати, жениться собирался. Их зарезали. Барриль и Доваль, мать и отец. Отца убили, мать обесчестили, и она сама наложила на себя руки. Аликаль, его прабабка не посчитала нужным скрывать от мальчика правду об их смерти.
-Люди и тебя считают умершим, - сказала Шаракаль, указывая на табличку, незамеченную Амалем. Там действительно стояло его имя – «Амаль», день его рождения и день когда он бежал отсюда.
-Они выловили из реки твои вещи и похоронили вместе с Аликаль под этим древом. Только я не поверила в твою смерть. Я знала, что рано или поздно ты вернёшься в родные места и захочешь отомстить.
-И зная это, ты всё равно вышла за него замуж и родила детей? – спросил Конодар, потрясённый её  признанием.
-Да. Я шла на это сознательно. Сердцу не прикажешь. Я уже тогда влюбилась в Эталя, хотя и была для него сопливой девчонкой. Да и он не был взрослым, шестнадцать лет всего было. Но мы были обручены ещё с моего рождения. Мы предназначались друг другу.
Подковаль опустился на траву, не в силах усмирить свои мысли. С одной стороны все его родные и близкие, вся его кровь вопила об отмщении. А с другой перед ним стояла эта хрупкая женщина у которой было семеро детей, а восьмой должен был появиться. И её детей звали точно так же, как и его родных.
-Ты ведь маг? – спросила Шаракаль.
-Да, боевой маг, - признался Конодар.
-Ты можешь убить нас всех? – очень спокойно спросила женщина.
-Ты спрашиваешь по силам ли мне это, или смогу ли я, презрев свой долг перед спасительницей, подчиниться требованиям вендетты и отомстить за семью? – криво улыбнулся Подковаль.
Она промолчала, глядя на него своими мудрыми, чёрными глазами.
-Тебя я убить не могу, как и твои дети для меня святы, но я обязан убить Эталя. Но если я его убью, я осирочу ваших детей и сделаю несчастной тебя.
-Да, это так, - призналась Шаракаль, и стало понятно, что её чрезмерное спокойствие не является равнодушием к собственной судьбе. От волнения всё внутри женщины омертвело. Сейчас именно Конодар решал её дальнейшую судьбу.
-Мне по силам даже уничтожить всё это селение, - признался маг. – Но здесь моё дерево. И пусть я никогда не буду лежать под ним, оно мне дорого. Это ведь ты ухаживала за ним всё то время, когда меня не было?
Шаракаль кивнула.
-И если я убью Эталя, то твои дети станут моими кровниками? Или меня придут убивать его братья? Или родители?
-Родители Эталя умерли в прошлом году. Братьев его убила твоя прабабка, а сёстры принадлежат другим семьям, - объяснила женщина и они снова замолчали.
Конодар присел, коснулся руками земли, где лежали его предки. Ветер зашелестел в ветвях дуба, и блестящие таблички заиграли на солнце, словно родные заговорили с последним своим живым. И тут он вспомнил, как старуха Аликаль рассказывала ему о таких людях, как его соседка. Они были почти святыми, их называли искупителями, они могли прекратить кровную вражду. Шаракаль избрала такой путь искупления. Он снова взглянул на табличку со своим именем.
-Амаль умер, - наконец произнёс он, приняв решение, - не тревожьте его покой, - он отвернулся, скрывая слёзы.
Женщина порывисто шагнула к нему и обняла, прижала его голову к своему большому животу. Заплакала вместе с ним от облегчения и разделяя его боль.
-Стой! Отойди от моей жены! – послышался крик, и оба повернули головы. Неподалёку от них замер мужчина. Он был вооружён кинжалом, а лицо его перекосило от гнева и страха.
Конодар знал, что их невинные объятия могут истолковать самым превратным образом. Эталь явно решил, что приблудный маг обесчестил его жену, отсюда и гнев. А ещё он боялся за неё, боялся за их нерождённое дитя. Он любил свою жену.
-Отойди от него Шара, - приказал мужчина. Маг попытался отстраниться. Ему нужно было встать и освободить руки, чтобы иметь возможность действовать, но Шаракаль не отпустила.
-Зачем? – она уже взяла себя в руки, слёзы высохли на её глазах, голос стал сильным и глубоким. Она заслоняла собой сидящего мужчину и не давала ему подняться.
-Я убью его. Он покусился на твою честь, - сдерживаясь из последних сил, объяснил мужчина.
-Этик, ты рехнулся, - усмехнулась женщина, разворачиваясь лицом к мужу, по-прежнему заслоняя их друг от друга, - это что, было похоже на любовные объятия? – насмешливо поинтересовалась она, - А может быть я ему голову откручивала? Ты меня спросил? – грозно вопросила она, надвигаясь на мужа.
Конодар только подивился переменам в ней. Её тон подействовал на мужа, как холодный душ. Он опустил оружие, смущённый её напором. Потом оглянулся вокруг.
-Мне сказали, что вернулся Амаль, - пробормотал он, - тот самый мальчишка, что сбежал от нас в ту ночь, когда умерла старуха Аликаль. Где он?
Маг поразился. Кто же смог его узнать спустя столько лет? Но на любопытство у него не было права.
-Он здесь, - Конодар поднялся на ноги и протянул руку к родовому древу, - он никуда не делся за эти шестнадцать лет. Видишь табличку? Амаль умер.
И тоненькие нити магии потянулись к мужу Шаракаль, убеждая, что так оно и есть
-А ты кто такой? – подозрительно покосился на странника Эталь. Жена уже подошла к нему, пытаясь обнять, мешая ему воспользоваться оружием.
-А я никто. Тебе показалось, что здесь кто-то есть. Никого не было и не будет. Амаль умер, - с каждым словом он всё ближе подходил к семейной паре, усиливая влияние.
-Амаль умер… - повторил Эталь, когда маг почти коснулся его.
Маг сплёл заклинание невидимости и набросил на себя. Шаракаль успела поймать его руку и поцеловала её тому, кто умер много лет назад. Но лишь руки их разомкнулись, как она перестала его видеть.
Конодар невидимой рукой отёр пот с невидимого лба и с облегчением вздохнул. Он первый раз применил эту магию подчинения. Чувствовал, что получилось.
-Шара, пойдём домой. Я тебя заждался, - произнёс Эталь и с недоумением взглянул на кинжал в своих руках.
Кажется, всё у них будет хорошо. Конодар шёл по улице и думал о том, что он не отомстил за родных. По ещё более древнему, почти забытому обычаю его спасительница искупила вину обеих семей, прекратила кровную вражду. Отказавшись от мести, он оставил за собой счастливых детей, которые никогда не узнают, как расти без отца. И зовут их так же как его родных. А кто знает, может быть это они и есть. Может быть, они попробуют прожить ещё раз, ведь их древо не засохло, оно заботиться о них.
Никто не видел, как по вечернему солнцу покинул селение маг, что вошёл туда в полдень. Никто из людей, никто из животных, даже мухи его не замечали. Только маленькая Аликаль долго смотрела ему вслед, будто видела его под магической пеленой. Словно и не существовало для неё волшебства.

-Как здорово, что ты смог отказаться от мести, - прошептала я.
-Пойдём в дом, - предложил Лесар, - уже стемнело, да и проголодался я что-то.
-А как ты узнал, что стемнело? - удивилась я.
-Так солнышко оно греет, а прохладно. Да и вечерние насекомые запели, те, что темень любят.
Я быстро приготовила ужин.
-Ты так больше и не видел никого из них? – нетерпеливо спросила я между делом. Любопытно было, просто нет мочи. Никак у меня дедова история из головы не шла.
И снова дед вял перерыв на несколько дней. И опять продолжил, будто и не останавливался.

Подковаль – Конодар покинул родные места. Перед ним лежал весь мир. Он мог идти в любую сторону по розе ветров. Он многое знал, многое умел, но был слишком молод, чтобы его воспринимали всерьёз, как волшебника. Он решил отпустить бороду, чтобы казаться старше.
Деньги, заработанные в кузне, таяли день ото дня, пора было найти работу. Все начинающие волшебники стремились на юг. Там было сосредоточение школ, легче прожить, хоть и тяжелее найти работу. На севере же волшебников было мало. Не избалована была холодная земля ни людьми, ни чудесами. Но там можно было быстрее заработать себе новое имя. Он был Мальком-Амалем, Головчёй, Конодаром и Дариком-сиротой, Подковалем и снова Конодаром. Все имена были даны ему, но уже ни одно не подходило. Он не чувствовал в себе отклика ни на одно из них. Ну, может быть, только данное при рождении могло хоть как-то заменить имя. Видимо, это и называлось безымянный волшебник.
Он купил коня и отправился в путь, придерживаясь торгового тракта. Иногда он входил в лес, дабы пополнить запасы пищи. Собирал грибы, орехи и охотился. Чтобы не забыть, как работать руками он старался не пользоваться магией.
Однажды он несколько часов преследовал оленя и никак не мог его подстрелить. Молодая кровь взыграла в волшебнике, и он прошептал сонные слова. Олень споткнулся и упал, но в тот же миг Амаль кувырком слетел со своего коня. Заклинание задело и его верное животное. Волшебник стукнулся плечом о дерево и выругался.
Неожиданно рядом раздался звонкий девичий смех. Маг поднял голову и узрел деву. Прекрасна она была ликом. Длинные русые волосы струились по плечам. Зелёные глаза щурились от смеха. Вздёрнутый нос задорно торчал между нежных щёк, а меж алых губ виднелись белые жемчужины зубов. Одежда на деве была под цвет леса, и нисколько не скрывала её точёную гибкую фигуру. Что было удивительно, Слишком открытые руки и плечи не были покусаны лесными кровососами. На них виднелись деревянные браслеты с витиеватой резьбой. Она была старше его лет на десять, но  девические одежды не только шли ей, они казались единственно возможными. Он был сражён наповал.
-Что, съел, горе-охотник? – ехидно спросила хохотушка, неприязненно разглядывая распростёртого чаротворца. А он и ответить не смог. Только улыбнулся ей.
-Ну чего лыбишься, как умалишённый? Головой ушибся? – снова ехидно поинтересовалась лесная незнакомка. А он гадал, откуда она могла взяться здесь, в лесу, далеко от селений? И ведь одета не по-дорожному, неужели живёт здесь, одна?
-Ты красивая, - честно признался молодой волшебник.
-Ну, точно стукнулся, - снова засмеялась дева. Присела на корточки, поправив подол на коленях, и осмотрела его. Он слегка застонал, когда она коснулась плеча.
-Ничего не сломал, не стони, - язвительно заметила дева, - поделом тебе, разбойник. Против моих олешек да с магией. Они же не могут тебе ответить тем же, - упрекнула она.
-Больше не буду, - сказал Амаль, как в детстве.
-То-то же, - приняла она его почти извинения и погладила плечо. С каждым её движением боль уходила. Что ж,  всё ясно, лекарка или ведьма, травы собирала, потому и далеко от селений.
Но рассудок уже терялся в глубине её добрых глаз. Он в тот момент даже не подозревал, что его глаза выражают такой сильный восторг, что сердце лесной жительницы дрогнуло.
-Повея меня зовут, безымянный маг - призналась меж тем дева ласковым голосом, - молчи, - коснулась она его губ, - Знаю, что много у тебя имён. Знаю, что на предыдущие ты право потерял, а другие ещё не нашёл.
-Откуда знаешь? – удивился волшебник.
-Птицы нащебетали, деревья нашелестели, - засмеялась язвительная Повея.
Она стала его возлюбленной легко, как глоток воды. Он любил её за красоту, острый ум и дикий характер, а она его за силу и чистоту первого чувства. Вея, Веюшка, Повея. Ведьма лесная. Она чувствовала перемену погоды, движение воды, биение сердца земли. Она обладала Даром чувствовать многое и многое знала. Именно она научила безымянного волшебника ведовскому взгляду. Конечно, он не мог сравниться со своей наставницей, но лишь коснувшись её даров, мог понять, как был слеп раньше.

Глава Потеряшки

-Дед, а расскажи, что за ведовское зрение? – выбрала я удобный момент. Страшно хотелось знать, как же это мой слепой учитель может видеть, да ещё и намного больше меня зрячей. А может быть всё-таки, и я смогу? Но Лесар смеялся и качал головой.
-Ну, всё-таки, каково это видеть суть вещей, людей, их прошлое и будущее, - упорствовала я.
-Многие знания многие печали, - покачал головой ведун, - да и времени мало, а учиться долго…
-А я совсем не смогу, ну попробовать хотя бы.
Старик затих, только смотрел на меня своим пронзительным взглядом, словно завтрак во мне рассматривал.
-Можешь попробовать, - неохотно ответил он и вздохнул, - есть крупица Дара, искорка малая. И пригодится этот Дар тебе, знаю. Хорошо, объясню тебе, как смогу, а уж что ухватишь, что пропустишь, от тебя зависит. Дам основание, а уж дальше учиться в жизни будешь сама. Ведать прошлое и будущее не сможешь, а вот людей разбирать научу.
-Как это разбирать? – удивилась я.
-Чем болеют, например, что плохого совершили. А уж из этого можно понять, о чём думать могут.
-И мысли читать? – улыбнулась я.
-Догадываться - почти знать, -  лукаво улыбнулся дед. – Жаль по людям поводить не смогу, так быстрее бы научилась. Ну, будешь теперь чаще в сёла ходить, проверять себя.

-Каждая болезнь в человеке видна, надо только знать, куда смотреть и что видишь. Каждая дурная мысль на челе отсвечивается, как бы человек скрыть не пытался. А уж касательство к магии такую печать ставят, что многие и без ведовства замечают.
-Как это? – удивилась я. Вспомнила, что даже мой отец, пока не колдует, в магическом зрении обычным человеком выглядит.
-Так мы же сейчас не о волшебном зрении, а о сути, - уловил дед мою мысль.
-Человек, это не только туловище, со всеми его потребностями, но и душа. А она-то поважнее прочего будет, не зря о ней так пекутся. Душа это то, что отличает человека от животных. А ещё у каждого есть норов. Это сложная вещь, соединяющая в себе много всего. Он задаёт поступки человека, он толкает его на дела. Даёт представления о его душе, но напрямую зависит от тела.
-Нрав от тела? – не поверила я. Как же мне было интересно. Наконец-то я хоть что-то узнаю об этой неизмеримой субстанции, которой наделяют боги. Представляет ли мой нрав мою душу?
-На нраве отражается самочувствие тела. Все болезни и невзгоды портят нрав и искажают душу. Когда человек болеет, он становится невнимательным, а порой и грубым, озлобленным, желчным, завистливым.
-Но ведь это всё свойства души, - поразилась я.
-Ты права. Душа и тело по раздельности всего лишь части. Они связаны теснее, чем думают некоторые, и только сливаясь воедино, они определяют живого человека.
-То есть, если я живая, то душа у меня есть? – я пристально вгляделась в учителя, слишком важным был для меня этот вопрос.
-Думаю да, - кивнул Лесар.

И с этого дня он рассказал мне о ведовском взгляде. Он учил меня видеть по белым лункам на ногтях, по состоянию волос, по цвету кожи и форме ногтей болезни, определяющие нрав. Он учил меня быть внимательной и сразу же сопоставлять всё увиденное. И выражение лица человека показывало направление его мыслей. А ложь действительно читалась, как по книге, потому что даже самый великий лжец не мог полностью скрыть все сигналы своего тела. Если он хорошо владел лицом, то его невольно выдавали руки, ноги или голос. Правда, это не всё, чем отличался ведовской взгляд от обычного или волшебного. Я иногда понимала, как видит мой учитель. Он приоткрывал эту тайну, позволяя мне взглянуть его глазами. Он видел мир иначе, чем я, но всё же видел. Для него живое отличалось от неживого, холодное от тёплого, волшебное от обычного.
Иногда я бродила по лесу и тренировала свою внимательность. Старалась смотреть по сторонам и примечать всё, делать тут же выводы. Это было ещё и интересно. Охотиться я стала гораздо удачливее, и много времени оставалось для моих занятий. В дождь я не охотилась, но тут выдалась потрясающе ясная неделька. Я поняла, почему Лесар ловит рыбу на звук, а грибы ищет по запаху, чувства мои настолько обострились, что я могла делать всё тоже самое и даже закрыть глаза.

В тот день у меня уже болталось на поясе пара зайцев, корзина была полна грибами. Настроение было замечательное и, хотя я забрела дальше обычного, меня это не тревожило. Я уже решила возвращаться. Стрелять из лука с корзиной в руках очень неудобно, а грибы на обратном пути уже и класть будет некуда. Впрочем, если уж не устою перед какими-нибудь красавцами-белыми, то у меня ещё косынка есть, туда сложу.
Не сразу осознала я, что именно меня насторожило. Может необычный птичий гомон. Я пристально взглянула в сторону. Это было не по пути, но что-то заставило меня свернуть. Я понимала, что это не опасность, не зверь какой лютый, и мне непременно надо туда идти. Ни волшебный, ни мой новый ведовской взгляд не подсказали мне, что же там меня ждёт, так что я на всякий случай двигалась очень осторожно. Шелест моих шагов вливался в шептание ветерка, а дыхание моё было тише колыхания листьев. Я осторожно выглянула из-за дерева и увидела на поляне двух детей. Это были мальчик и девочка, похожие, как брат с сестрой. Мальчику было лет десять, девочке около восьми. В руках оба держали корзинки с грибами, но их содержимое уже не интересовало детей. Они были растерянны и испуганы, но пока не в панике. Кольпеньские и Берушинские дети так далеко не забредали, а другие деревни были ещё дальше. Видно заблудились ребята.
Я пожалела детей. Надо бы проводить из домой. Только бы моё появление их не испугало. Предупредить своё появление шелестом? Тогда точно испугаю. Лучше уж как по волшебству бесшумно.
-Здравствуйте, вы из Беруш или Кольпенек? – улыбнулась я, выходя из-за дерева
Дети вздрогнули и прижались друг к другу. Я только надеялась, что они не убегут. Было бы глупо бежать за ними и убеждать, что хочу помочь. А забежать они могли ещё дальше, чем сейчас.
-Ну что молчите, язык проглотили? – смеялась я, - или речь людскую не разумеете?
Смех подействовал. Девочка осмелела первой.
-Из Беруш мы, - пыталась она улыбнуться в ответ и немного отодвинулась от брата, - заблудились…
-Да уж, далековато забрели, - покачала я головой. – Ну, ничего, хорошо, что я вас встретила. Со мной не пропадёте. Пойдём, провожу, потеряшки.
Я жестом позвала их следовать за собой. Они взялись за руки, и пошли следом.
-А зовут то вас как, пострелята? – спросила я дорогой.
-Меня Лада, а брата Добр, - снова откликнулась девочка. И правда брат с сестрой, а девочка хоть и младше, но разговор ведёт сама.
-А меня зовите Власей, - откликнулась я. – Как же это вы в лес вдвоём пошли? Не страшно?
-Да мы не вдвоём, мы гурьбой, - откликнулся уже мальчик. – А потом на такую полянку грибную набрели, что жалко делиться, вот звать всех не стали. А потом ещё на одну и ещё. А там уж глядь и вдвоём остались.
-Пожадничали, значит? – засмеялась я. – Давно бродите-то?
-С утра, - снова заговорила Лада. – Ребята уже давно, наверное, по домам сидят да грибы едят.
-До темноты всё равно не успеем, - вздохнула я. – Я вот тоже на ваше счастье сегодня далече забрела.
-Да, уже сумереет, - резонно заметил Добр.
Я заметила, что дети очень устали, хотя и не признаются. А девочка ещё и в болотце ноги промочила.
-Влася, а ты сама из Беруш? – осмелилась спросить Лада.
-Нет, - отозвалась я, - я не из деревень. Я у Лесара живу, знаете такого?
Они даже остановились, и мне пришлось оглянуться. Они смотрели на меня с таким ужасом, словно я внезапно шерстью обросла.
-Неужто не знакомы? – усмехнулась я, прекрасно понимая, что только насмешка может унять их страх. Видно сильно деда тут уважали и боялись.
-У ведуна лесного. Ты тоже веда? – наконец вымолвила Лада.
-Нет. Дед сказал, что у меня Дара нет, - соврала я легко, словно выпила глоток воды. Впрочем, почему соврала? Дед сначала так и сказал.
-А ты его внучка? – подал голос Добр. И мы снова двинулись вперёд
-Ты мне лучше скажи, а что в нём такого страшного? – потребовала я ответа. – Что в ведовстве такого ужасного? Вот если бы я сегодня не случайно вас нашла, а точно бы ведала, что вам моя помощь нужна, разве это плохо?
-Нет, неплохо, - вынужденно признали дети.
-А почему боитесь? – упрямилась я.
-Так ты случайно нас встретила? – уточнил Добр.
-Не вижу смысла врать, - засмеялась я над их страхами. – Но если вам нравится думать, что я проведала о вас, то запретить вам не могу. Тогда может быть мне стоит потребовать награду за вас, потеряшки? – я подмигнула им, и оба заулыбались.
-Скажи, а дед у тебя какой? – потеряв страх, Лада не сдерживала любопытства.
-Дед, как дед, старый только, - пожала я плечами.
-А правда, что он никогда не спит?
-А правда, что он колдун?
-А правда, что он забирает непослушных детей? – забросали они меня наперебой вопросами.
-Спит, он же живой. А зачем ему непослушные дети? – попыталась я ответить на вопросы.
-Не знаю, наверное, чтобы делать из них послушных, - тоже улыбнулся Добр. – Так он колдун или нет?
-Немножко, - не стала я совсем уж врать, - только он давно от волшебства отошёл.
-А почему? – удивилась Лада.
-Он не рассказывал.
-А правда, что его слушаются все звери?
-Не видела, но я-то его слушаюсь, значит, и они могут, - веселилась я.
-А если ты его внучка, то где твои родители? – снова спросила Лада. – Мы думали, что у него ни жены, ни детей нету.
-Сейчас нет, - согласилась я. – Моя мама умерла при моём появлении на свет. А у отца другая семья и он далеко.
Я легко разговорилась со своими маленькими спутниками. Рассказала правду. Не всю, да и незачем им знать, что мы с Лесаром не родные и кем была моя мама. Тут в кустах раздался треск, и оба бросились ко мне. За болтовнёй мы и не заметили, как стемнело. В лесу всегда темнеет быстрее. Я приобняла детей и успокоила.
-Кабанчика спугнули. Он больше вас напугался.
Мы снова пошли, но весёлый разговор оборвался. Дети почувствовали усталость вдвойне. А Добр начал прихрамывать.
-Ладно, ребятки, - решила я, - давайте ка зайдём к нам. Я оставлю вещи и передохнём.
-К вам? – они снова замерли.
-К нам, - обернулась я. – С дедом познакомлю. Хоть на живого ведуна посмотрите. Потом будет о чём друзьям рассказать.
Любопытство толкнуло их вперёд, но страх всё ещё был живуч. Они шли медленно, насторожённо. А я-то думала, что они мне уже доверяют.
-Лесар добрый. Самый лучший дед на свете. Он вам и погоду предсказывает и лечит иногда. Не понимаю, почему вы его так боитесь? - всё же возмутилась я. Сама устала, дети еле тащатся. Наслушались глупостей про моего деда!
Но тут мы вышли на полянку, и я замерла. Окно открыло, видна свеча. Похоже, у нас гости. Ребята совсем заробели, пришлось подтолкнуть.
-Дед, я вернулась, - весело предупредила я и открыла дверь.
В нашем тесном домике действительно была гостья. Немолодая уже женщина с заплаканными глазами и сбившемся платке. Она коротко вскрикнула и бросилась обнимать моих маленьких друзей.
-А я уже беспокоиться начал, - поднялся Лесар мне навстречу.
Я опустила корзину возле дверей и подошла к столу. На нём стояли свеча и глиняная чашка с водой, в которой вертелась деревянная щепка, будто её кто крутит.
-Это что? – удивилась я.
-Указатель, - ответил Лесар, останавливая щепку, и убрал чашку.
-Мать этих пострелят ко мне прибежала, помочь просила. Вот я и сделал стрелку, на вас указующую, - объяснил он. – Там их уже с огнём по лесу ищут. Как вы только не столкнулись? А я сказал, что близко вы, вот и дождались.
-Спасибо тебе, Влася Кристовна, вовек не забуду. – Мать моих найдёнышей бросилась мне в ноги. – Что хочешь проси, за то что деток моих вернула.
Я растерянно молчала.
-Ладно тебе полы подолом-то обтирать, - ведун поднял женщину. – Давай ка лучше корми их. Проголодались поди, по лесу-то ходимши. Там на печке каша томится, накладывай.
Дед помог мне снять добычу с пояса и занёс корзину с грибами.
-Не зря Любава Надеевна говорила, что ты диво лесное, - женщина благоговейно поставила передо мной тарелку с едой, а потом уж и своим детям положила.
-Это хорошо, что ты Талика ко мне пришла. Видишь, моя внучка деток твоих прямиком сюда привела. А ведь искали их в другой стороне.
-Да меня никто не слушал, - откликнулась счастливая мать, с умилением глядя на своих детей. – Я-то сразу поняла, что ты поможешь, верное направление укажешь, а то и приманишь их сюда.
-А теперь не хочешь остановить поиски? Дети-то нашлись, - предложил Лесар.
-А пусть побегают, - откликнулась Талика, - домой приду и кликну народ.
-Боюсь, Что Добр и Лада устали сильно, не дойдут до Беруш, – предупредила я.
-Пусть у нас останутся, - предложил дед, - передохнут. А уж поутру вернуться. А тебе сейчас лучше мужикам дать передохнуть, они тебе благодарны будут.
Видно было, что засовестилась Талика, но в глазах сомнение было. Не доверяла она ведуну лесному. Но тут я кивнула на Добра с Ладушкой. Дети положили головы на стол рядом с тарелками и уютно засопели.
-Или мужиков позови, пусть снесут, - улыбнулся Лесар.
-Ладно, ничего с ними за одну ночь не станется, - смирилась мать. – А мужики если и пойдут, только затем чтобы выпороть. К завтрему-то остыть успеют.
-А благодарность солью выразишь, насколько щедрости хватит, - заметил дед.
-И грибами, - оглянулась она на корзинки детей, - не до грибов мне сейчас, а тебе в хозяйстве сгодятся.
Талика зажгла фонарь от свечи и ушла.
-Ты спи на своей кровати, а детей на мою положим. Я уж как-нибудь на лавке переночую, - предложил дед.
Я сполоснула посуду, и мы перебрали грибы. Завтра будем солить, щедротами матери найдёнышей.
Вот так я и стала «диво лесное».

Глава 6

И повесть Лесара длилась дальше.
Амаль был очень привязан к Повее, но однажды она собрала его вещи, и сказала, что ему пора.
Он не хотел уходить, но она сказала, что сезон дождей не должен затянуться, а его судьба ждёт за поворотом. Она давала понять, что он больше ей не нужен, нужен кому-то ещё. Безымянный маг был обижен, раздосадован и они поссорились. Лишь много позже он оценил эту мудрую женщину и бесконечно благодарен ей за науку. Вот только он не нашёл её снова, когда пытался вернуться, но это уже другая история.
Судьба что-то не спешила встретить его за углом. Он вошёл в столицу этой северной страны и поселился на захудалом постоялом дворе по самому краю столицы. Его поражала холодная красота этой земли, но ему слишком часто применять антипростудные заклинания. Его южный организм был непривычен к этим суровым краям. Он даже не подозревал, что простуда это так неприятно.
На постоялом дворе, по его понятиям было пусто. Суровый край, суровые люди, спокойные даже блёклые краски. Он сидел у очага и пил горячий чай. Не хотелось идти в холодную комнату и всю ночь обнимать разогретые в очаге камни, пытаясь согреться.
Он услышал, что местный правитель недавно потерял волшебника и теперь рассчитывал занять его место. Вот только ему нужны были рекомендации от какого-то влиятельного лица. К сожалению, он ещё ничего не выяснил, для того, чтобы знать, к кому здесь  обратиться, кто имеет влияние.
Его внимание привлёк необычный шум и дробный топот шагов. Что же они так засуетились на ночь глядя? Амаль встал, намереваясь узнать, в чём дело, но тут дверь распахнулась и на пороге появилась женщина. Яркая, роскошная, яркие краски напоминали родной юг. Тёмные прямые волосы были убраны в замысловатую причёску и украшены жемчугом. Как капли слёз нити жемчужин свисали до самой шеи. Карие, яркие глаза сияли ярче звёзд. Большой прямой нос и полные, капризно изогнутые губы. Красное бархатное платье подчёркивало великолепную фигуру. Оно, пожалуй, излишне открывало пышную грудь и округлые, сильные руки. Широкие бёдра не раз рожавшей женщины приятно сочетались с тонкой талией. Они не нуждались в пышной юбке и вопреки моде, женщина носила узкий силуэт, расширяющийся только внизу. Подол платья лишь слегка приоткрывал носки красных туфелек, но из-за стремительной походки перед глазами молодого волшебника мелькнуло гораздо больше, чем позволяли приличия.
-Госпожа Указанна, я боюсь, что мой дом покажется излишне скромным сиятельной особе, - хозяин постоялого двора вприпрыжку нёсся за дамой и, брызгая слюной, пытался ей что-то втолковать. Бедняга был явно перепуган до смерти.
-Заткнись, - гневно прервала его поздняя гостья, - если я собираюсь переночевать в этой дыре, то отнюдь не из особого благорасположения к тебе. И не яри меня своим мельтешением. Просто подай лучшее, что у тебя есть.
-Лучший номер занят, - проблеял хозяин постоялого двора.
-Что? – грозно вскинула брови Указанна.
-Я всё устрою, - мигом залебезил тот, а пока могу предложить ужин.
-Я спрошу свою гранддаму можно ли здесь есть, - высокомерно кивнула дама, - ты же не думаешь, что я буду есть что попало?
Хозяин мелко закивал. В комнату вошли ещё несколько дам, одетых несколько скромнее первой. Одна из них особо выделялась меж ними ростом и резким почти командным голосом. И ещё Амаль впервые видел такие светлые, почти белые волосы. Только за них, в эту каланчу можно было влюбиться без памяти. Он невольно восхитился этой большой дамой.
-Думаю, что нам можно выпить с дороги немного горячего вина, - заметила она.
Слуги забегали, выполняя их прихоти. Первую даму устроили возле огня, остальными тоже занимались. Хозяин ухватил за руку волшебника и оттащил его в сторону. Амаль догадывался, что сейчас его поросят из комнаты. Кажется, именно он занял лучший номер в гостинице при постоялом дворе.
-Быстро собери вещи, тут есть чудесная свободная комната на первом этаже, тебе понравится.
-Зачем она мне? – почти натурально удивился маг, - меня вполне устраивает моя.
Хозяин так вытаращил глаза, что Амалю даже жалко его стало.
-Ну, я очень прошу, - взмолился он, - я снижу… нет, совсем не возьму плату за постой. Не могу же я ей отказать!!!
-А кто она такая? -  спросил волшебник.
-Это наша королева. Уж и не знаю, каким ветром её наморозило, но боюсь, что мне крышка, если она останется недовольной.
-Королева, - Амаль снова взглянул на даму в красном. Высокая гостья вместе со свитой уже наслаждалась горячим вином, что принесли расторопные слуги.
-Так это ты занял здесь лучшую комнату? – обратила на него внимание королева, жестом подзывая его.
-Похоже на то, хотя не скажу, что она так уж хороша.
-Ты кто? – спросила она, глядя на него в упор.
-Волшебник, маг, чародей, лекарь, воин и предсказатель погоды, - отрекомендовался безымянный маг. - И я с радостью уступлю комнату, королеве, – галантно добавил он.
-Это интересно, - задумалась королева. – Пожалуй, я передумала. Можешь разделить комнату со мной. Расскажешь мне о волшебстве.
Амаль покраснел от такого двусмысленного предложения. Но кажется, никто даже и не заметил её слов. Может быть, она действительно имела в виду просто разговор перед сном.
-Когда будет готова моя комната? – обратилась королева к владельцу постоялого двора.
Тот опасливо покосился на волшебника.
-Уже готова, - показал он жестом куда следовать.
Амаль усмехнулся. Прожига распорядился перенести вещи, ещё не получив согласия. А потом видимо, услышал, кем является постоялец и теперь не знал, кого ему больше бояться свою королеву или заезжего чародея.
-Служанка покажет комнату и тебе, господин волшебник, - хозяин ухватил за руку и вытолкнул вперёд молоденькую девушку, словно защищаясь ею от могучих гостей.
Темноволосая миловидная служаночка затравленно посмотрела на гостя. Похоже, девицу понуждали стать щитом между хозяином и чаротворцем.
-Вот и хорошо, тебя позовут, - королева чопорно кивнула волшебнику и жестом показала, что готова следовать за хозяином.
-Господин, комната там, - девушка кивнула головой в другую сторону. И он последовал за ней.
Ей было на вид лет семнадцать. Бородатый Амаль наверняка казался ей стариком, хотя… недавно он придал бороде форму клинышком. Может быть, он и не покажется ей уродливым. Странно, что его взволновало её отношение к нему.
Они вошли в комнату первого этажа. В нос ударил нежилой запах. При свете трепещущей свечи волшебник рассмотрел, что эта комната намного меньше предыдущей, но тут тоже была кровать. И ещё тут было гораздо теплее, чем наверху, сказывалась близость кухни.
Девушка разожгла светильник, зачем-то поставила свечу на стол и обернулась к Амалю. Свет не осветил её лица, и он не мог понять, какое у него выражение, но судорожно сжатая в кулачок рука выдавала крайнее волнение девушки.
-Вещи тут, - с трудом проговорила она, и волшебник понял, что она боится.
-Спасибо, - как можно мягче улыбнулся Амаль, - как тебя зовут?
-Лареция, - почти прошептала служанка, склоняя голову.
-Не бойся меня, Лареция, вопреки всем наветам, я не кусаюсь, - пытался пошутить безымянный маг.
Девушка лишь на мгновение вскинула на него взгляд.
-Меня зовут Амаль и я волшебник, но я не ем маленьких девочек, - попытался он её поддразнить.
-Кого? – удивилась Лареция.
-Таких малышек, как ты, - засмеялся Амаль.
-Я не малышка, - возразила служанка. Она перестала бояться и обиженно сложила губки.
-Что же тебе такого сказали обо мне, что ты так боишься? – усмехнулся Амаль.
-Я не боюсь, - возразила она и вдруг снова задрожала, - мне сказали… я должна…
-Постелить мне постель? – пришёл он ей на помощь.
-Да, - согласилась Лареция, - и остаться с тобой.
-Зачем? – постарался удивиться как можно искреннее безымянный маг.
-Чтобы подчиниться любым твоим желаниям, - девушка посмотрела на него в упор.
-Любым?
-Любым, - кивнула она, будто решившись на что-то.
-Я не пойду против твоих желаний, Ларец, - нежно сказал волшебник.
-Спасибо, господин Амаль, - склонилась девушка, но плечи её поникли, будто она была в чём-то разочарована. Он совсем перестал её понимать. Он решил, что, освободив её от необходимости принуждать себя, он обрадует её. Он словно ступил на тонкий лёд.
-Более того, я бы хотел знать, чего желаешь ты, - Добавил он, неожиданно для самого себя.
-Чтобы ты меня заметил, - почти прошептала девушка, бессознательно прикрывая губы кончиками пальцев, будто желая сдержать, утаить эти слова.
-Как же тебя можно не заметить? – улыбнулся волшебник. А про себя вдруг осознал, что действительно до этого вечера не обращал на неё внимания. Она была всего лишь служанкой на постоялом дворе. Она хрупкой бессловесной тенью скользила мимо, и он просто не успевал рассмотреть её чудесные глаза, нежные губы, стройную фигуру. Возможно, ему даже стоит поблагодарить хозяина двора за его дурацкое распоряжение. По крайней мере, теперь он мог оценить, рассмотреть девушку.
-Ты, господин волшебник, мог. Я каждый день была рядом, - серьёзно ответила Лареция
Что можно было на это ответить? По сути, сейчас она призналась, что он обидел её своим невниманием. Он шагнул к ней и взял её за руку. Она подняла на него глаза. Он не решился бы определить, что они выражали. Растерянность, смятение, жажду, стыд, печаль? Но она была готова к поцелую. Подалась к нему на встречу, губы приоткрылись. Было ли это её собственное желание или она всего лишь следовала указаниям хозяина?
Этот краткий миг сомненья спас их от неловкости. Дверь распахнулась без стука и на пороге возникла гранддама королевы.
-Королева Указанна ждёт тебя, милорд, - возвестила эта каланча и смерила Ларецию таким презрительным взглядом, что та вырвала руку и отпрянула от мага, как будто обожглась.
-Ведите, - покорился волшебник, пытаясь скрыть досаду.
Если бы не приезд этой особы, Амаль бы уже лёг. Он попытался подавить зевок и заметил странную усмешку гранддамы. Это слегка его озадачило, но он шагнул в комнату, отбросив все сомнения.
Волшебник был удивлён количеством свечей, горящих в комнате. Из-за света казалось, что помещение ещё больше. Курились несколько жаровен, распространяя ароматический дым. Теперь здесь было гораздо теплее, чем при нём. Несколько придворных дам раскладывали одежду королевы, разговаривая вполголоса.
Сама же королева томно возлежала на кровати, застланной белоснежной материей. Он остановился напротив, повинуясь её жесту. В руках Указанна вертела красное яблоко, словно раздумывая, стоит ли откусить. Она уже успела сменить красное платье на более лёгкое одеяние. На сей раз, она остановила выбор на сине-зелёной гамме. Казалось, что одежда не столько скрывает её наготу, сколько подчёркивает щедроты природы, отпущенные сполна этой женщине. Яркая ткань, словно вторая кожа охватывала довольно длинные прямые ноги. Из-под неё выглядывали розовые пальчики ног и пяточки, никогда не ходившие босиком, обычно скрытые обувью. Она прекрасно осознавала тот соблазн, что витал вокруг неё, но маг не ощутил вожделения.
Он не имел ничего против её возраста. Пусть ей было чуть ли не в два раза больше, чем ему, но это ненамного больше, чем его оставленной возлюбленной Вее. Да и сохранилась королева очень хорошо для своих лет. Наверное, всё дело было в той маленькой служаночке, что на краткий миг приоткрыла ему душу. И теперь на фоне тщательно накрашенной, ухоженной и, безусловно, красивой Указанны проступали черты милого личика Ларец.
-Не слишком ли ты молод для чародея? – прервала молчание женщина.
-Это можно определить в деле, - пожал он плечами. Он не будет доказывать, показать проще.
-Ты бы хотел предложить нам свои услуги? – не стала ходить вокруг да около королева.
-Да, госпожа Указанна, - склонил голову волшебник. Оставалось только позавидовать самому себе, всё складывалось удачно.
-Зови меня просто Анна, - поправила его повелительница, - а у тебя уже есть имя?
-У меня было несколько имён, госпожа Анна, но пока я не могу взять ни одно из них, - волшебник постарался не перейти грань между невежливостью и пресмыканием. Теперь ему частенько придётся искать эту грань. Не хотелось потерять работу, но и растерять собственное достоинство не позволяла профессиональная гордость.
-Чем же ты занимался в этой жизни? Кем был до школы магии? Чем славился в школе? И что делал после неё? – задала королева вопросы.
-В школе магии я учился на боевого мага. Скажу без ложной скромности, что преуспевал по всем наукам, которыми занимался. После школы некоторое время работал помощником кузнеца.
-Кузнец, Кий, - послышался шепот, и смех со стороны дам. Это безумно раздражало Амаля, но он не подал вида.
-Мне это нравится, - улыбнулась королева. – Можно было по фигуре догадаться, что магией тебе не слишком много пришлось заниматься. Обычно все волшебники такие субтильные… - она окинула его откровенно восхищённым взглядом.
Волшебник и не знал, обижаться ему или радоваться. С одной стороны, он нравился королеве, с другой, совсем не как волшебник.
-Подойди же ближе, Кий, не будь таким робким. Тебе нравится это имя? Думаю, что ты вполне можешь взять его себе. Кий Воитель – тёзка бога-кузнеца. Если конечно, ты хоть что-нибудь умеешь… - Указанна лукаво улыбнулась.
-Не думаю, что разумно демонстрировать здесь боевую магию, - оглянулся вокруг Амаль, понимая, что получил новое имя и теперь придётся за него ответить.
-А что ещё ты можешь? – вскинула брови Анна.
-Ну, например… - волшебник ненадолго задумался. Ему не улыбалось начать показывать иллюзии, как базарному фокуснику, но здесь именно этого от него и ждали. Он перебрал в уме несколько безобидных штук.
Волшебник хлопнул в ладоши и все свечи в комнате погасли. Лишь куряжиеся жаровни тёмно-багрово отсвечивали углями. Свита испуганно загомонила. Но тут в его ладони распустился огненный цветок, освещая лица собравшихся. Потом цветок взмахнул лепестками и взлетел с его ладони птицей. Все заворожёно наблюдали за его полётом. Даже королева поднялась и взволнованно прижала руку к груди. А потом огненная птица ринулась вниз, разбилась на множество кусочков, и каждый из них прилетел обратно на фитилёк свечи.
-Браво!!! – восторженно захлопала свита.
-О, благодарю, - королева протянула волшебнику руку, но тот лишь чуть пожал кончики пальцев.
-Это всего лишь иллюзия, а вот это настоящее, - он протянул женщине свежий цветок орхидеи. Он знал, что здесь эти цветы не растут, Указанна должна оценить, что это не фокус.
-Честно говоря, иллюзия мне понравилась больше, особенно вначале, когда хлоп, и все свечи погасли! – Анна смотрела на свежеиспечённого Кия Воителя таким откровенным взглядом, что тот подосадовал. Королева решила, что нравится ему, просто он слишком робок. И сейчас явно просила повторить фокус, чтобы поощрить стеснительного волшебника. Ситуация была щекотливая. Признаться, что она ему не нравится, означало потерять её рекомендации, а то и нажить врага. А позволить ей заблуждаться означает, сдаться этой знойной женщине в безоговорочный плен, превратиться в её раба. Ну что ж, беги, заяц, петляй!
-Это самое простое, - улыбнулся Амаль, - повторить?
-Да, конечно, - послышалось со всех сторон. Придворные дамы подались к нему поближе. Именно так, как ему нужно. На счёт; «Раз, два, три», он снова лишил все свечи огня и рванулся в сторону. Под руки попалась та самая крупная девица, и он подтолкнул её на своё место. Послышался истошный визг гранддамы и вопль
-Отпусти меня, бесстыдник!
Кий постарался придать лицу удивлённое выражение и снова раскрыл ладони, выпуская свет.
Как он и предполагал королева с гранддамой ошарашено смотрели друг на друга.
-Меня кто-то толкнул, - призналась несчастная монаршей особе.
-Глупые шутки, - пожала плечами королева. Она уже успела взять себя в руки и смерила недобрым взглядом свою свиту. – Всё, а теперь спать! – решила она, словно в наказание.
-Останься, - попросила Указанна, когда последняя дама покинула комнату.
-Если завтра меня будут ждать во дворце, то мне нужно подготовиться, - твёрдо произнёс волшебник.
-Будут, - пообещала Анна, - в полдень.
Он вернулся в свою комнату и увидел, что его ждёт Лареция. Девушка лежала на его кровати. Одеяло прикрывало то, что должно было быть сокрыто, распущенные волосы ореолом разметались вкруг головы по подушке. Но вот испуганные глаза и сжатые кулачки сильно выбивались из образа коварной обольстительницы.
-Привет, ты ещё не спишь? – решил пошутить волшебник. Но в её состоянии она не смогла оценить шутки. И продолжала затравленно наблюдать за ним. Он поставил свечу рядом и сел на кровать рядом с ней.
-Скажи, ты здесь по своей воле или это снова настояние хозяина? – серьёзно спросил он.
Она не ответила. А он вдруг снова вспомнил тот момент близости, что возник перед тем, как его позвали к Указанне. Похоже, он нравился девушке, но вот готова ли она к более глубоким отношениям? Похоже, что у неё совсем нет опыта, и это может стать серьёзным препятствием. У него тоже не было опыта общения с невинными девушками.
-Послушай, - он попытался найти верные слова, - ты мне тоже нравишься. Я не против, чтобы ты осталась тут. Но боюсь, что в твоём обществе я не засну.
-Не гони меня, - Ларец обхватила себя руками, словно озябла. – Лучше уж ты, чем он. Я решила.
-Кто он? - не понял Амаль.
-Хозяин. Он сказал, что если я сегодня не сделаю это с тобой, он сделает это со мной, стоит мне только ступить за порог твоей комнаты.
-Вот гад! – возмутился волшебник. - Может, и стоило мне сегодня показать королеве пару боевых заклинаний, пусть бы собирал свой двор по кирпичику.
-Так что давай быстрее, - нервно предложила Ларец, явно собираясь быстрее справиться с неприятными обязанностями.
-Ну, нет, так я не согласен, - отказался Амаль
-А ты хочешь долго? – на девушку жалко было смотреть. Она предполагала долгие пытки.
-Это целый мир, в который надо входить с радостью, а не со словами: «давай быстрее».
Девушка недоверчиво смотрела на волшебника, и он показал ей этот мир. Ночь иллюзий была откровением для неё. Немного вина сделали её восприимчивее. Свет и тень, жар и холод. Он, то качал её на волнах тёплого озера, то заставлял взлетать в воздух с тысячей бабочек, которые щекотали её крылышками. А потом золотистый песок сыпался на чувствительные запястья, а травинка щедро вызывала мурашки на шее и спине. Это были иллюзии, но они дарили богатство ощущений. Наутро она заснула утомлённая этой сладкой пыткой, так и не тронутая им. Он прикорнул рядом, баюкая боль обманутого естества.
Но сон освободил его от боли, потряс силой ощущений, разбудил. Он открыл глаза и увидел рядом губы Ларец, она целовала его лицо.
-Забери меня отсюда, - страстно попросила она. – Я всему научусь, всё для тебя сделаю. Найми меня служанкой.
-Куда тебя забрать? – не понял спросонья волшебник
-Во дворец, я слышала, что королева позвала тебя на службу, и вечером у тебя встреча с королём
-Ты хочешь попасть во дворец? – нахмурился Амаль. Вот он секрет девичьей любви. Она просто хотела попасть в свет, а он был всего лишь ступенькой к её мечте.
Её улыбка угасла. Она встревожилась.
-Нет, я хочу туда, где будешь ты, - ответила девушка.
-А если мне не нужна служанка?
-Я всё равно сбегу отсюда, - решительно сжала она губы. – И пойду за тобой. Вчера обещал показать мне целый мир, а сам увидеть дал, а проводить туда не захотел.
Она нежно улыбнулась и покраснела. И он понял, что эта внезапно появившаяся девица ему не в тягость. Он готов взять на себя ответственность за это милое создание.
-Если я тебя заберу, никто не будет возражать? – спросил он.
-Родителей у меня нет, - призналась она.
-Беру, - улыбнулся он и поцеловал Ларецию. Она взвизгнула от счастья и побежала собираться.
Ещё за час он вывел своего коня и взнуздал. Вещи решил пока не трогать.
-Я готова, - подлетела к нему маленькая служанка, - подожди, сейчас вещи заберу.
-Ты хочешь ехать прямо сейчас? – удивился Амаль.
-Но ты же едешь… - нахмурилась Ларец.
-Это предварительная встреча, я ещё не принят на службу, - пытался объяснить волшебник.
-Ты не хочешь брать меня с собой? – глаза девушки наполнились горькими слезами, - ты меня обманывал?
-Нет, - он обнял её и встряхнул за плечи, не обращая внимания на любопытных слуг постоялого двора, которые тут же высунулись чуть ли не изо всех окон. – Я хочу, чтобы ты дождалась меня. Спать не ложись. Мои вещи пока остаются здесь.
Но девушка продолжала горько плакать, ему пришлось уехать, так и не утешив свою подружку. Королевские особы ждать не любят.

Когда слуги ввели его в тронный зал, ему показалось, что там собралось чуть ли не полкоролевства. Королева Указанна сидела рядом с супругом на троне. Выглядела она великолепно. Золотые одеяния очерчивали её фигуру. Амаль, или как его теперь называли, Кий Воитель заметил оживление в свите королевы. Сама Анна наклонилась к супругу и что-то шепнула ему на ухо. Судя по улыбке короля, ему это понравилось. Придворные переглядывались, видно тоже уже слышали о фокусах, которые он показывал вчера.
-Здравствуй, чародей, - склонил голову король Вернан. – Весьма наслышаны мы о чудесах, явленных вчера. Не мог бы ты и сегодня усладить наш взор и увеселить сердце зрелищем невиданным?
-Я многое мог бы показать, но возможно есть нечто, что король желает увидеть более всего? – склонился волшебник.
-Сначала удиви нас, - улыбнулся Вернан, - а пожелания будешь выполнять, когда станешь королевским волшебником.
Амаль кивнул. Он почти не волновался, ведь успел продумать, что именно покажет.
В тронном зале зазвучали звуки арфы, чуть позже в её мелодию влилась флейта. Свечи словно притихли, стало немного темнее. Волшебник достал палочку и словно очертил ею королевские кресла. Воздух вокруг монарших особ засеребрился, словно выделяя их из толпы. В мелодию добавился клавесин, и волшебник взмахнул руками. Из его широких рукавов вылетели белые голуби и запорхали, затанцевали в воздухе. Люди долго наблюдали за их стремительным и грациозным танцем, пока птицы не облетели зал по кругу и не уселись на спинки тронов короля и королевы. Клавесин смолк.
Волшебник снова взмахнул руками и перед королевским троном вспыхнул огонь. Люди испуганно охнули и отшатнулись. Амаль протянул руки прямо в огонь, показывая, что тот не может обжечь. Языки становились всё больше, а жара не было. Арфу с флейтой перебили жаркие аккорды гитары. И две фигуры из пламени закрутились в танце. Мужчина в облегающих штанах, но свободной рубашке и женщина с обнажёнными плечами, но в многослойной пышной юбке. Они кружились друг напротив друга, разделённые неведомой силой, но стремящиеся друг к дружке. Единое огненное существо в двух телах. Музыка заставляла их касаться друг друга и тут же разводила в разные стороны. Рукава его рубахи вздымались, как крылья над плечами, её же юбка развевалась так, что иногда казалась огненным кругом. Струны гитары всё убыстряли темп, всё чаще огненные танцоры касались друг друга, и всё отчаяннее было их разъединение. А потом они бросились друг к дружке, слились воедино, вспыхнули одним большим пламенем, и музыка оборвалась. В тот же момент пламя погасло.
После яркого света всем казалось, что они ослепли. Несколько мгновений все ошеломлённо молчали, а потом в едином порыве захлопали, закричали что-то восторженное. Даже королевская чета не удержалась от восторга, оба поднялись на тронах.
-Порадовал ты нас, чародей великий, потешил, спасибо тебе огромное, - сказал довольный Вернан, когда восторги не много поутихли, и он опустился обратно. – Сегодня же назначу тебя королевским магом.
-Господин, дозволь сказать, - выступил вперёд седовласый советник и дождавшись кивка продолжил: - потешил нас чародей от души, не спорю. Но это ведь всего лишь иллюзии, то есть обман зрения. А был он представлен, как Кий Воитель. Готов ли он доказать, что боевой маг?
-Но не здесь же, - возразил король, - сейчас нет войны…
И тут из толпы на Амаля бросился человек с коротким мечом в руках. Волшебник инстинктивно отклонился и выбил оружие из рук нападающего. Он едва удержался от смертельного заклинания, применил «волшебный шнурок». Несколько слов и будто невидимая верёвка опутала ноги супостата. Человек споткнулся и кубарем полетел на пол. Сознание покинуло его. Королева склонила голову, рассматривая распростёртое тело.
-Это твой слуга? – обратилась она к седовласому советнику.
-Его надо было проверить, - без тени раскаяния признался тот.
-Он жив? – полюбопытствовал уже король.
-Да, - пожал плечами волшебник, - незачем его было убивать, он уже безоружен. Да и  допросить живого легче.
-А если бы надо было убить, ты бы смог? – не унимался Вернан.
-Разными способами, - кивнул волшебник, - но не стоит посылать людей на смерть, чтобы проверить это.
Они с седовласым обменялись холодными взглядами. Первый недруг был определён.
-Тогда все обедать, - хлопнул король в ладоши и подал руку жене. Все остальные двинулись следом. Волшебника подхватила под руку уже знакомая гранддама.
-Меня зовут Каталина, - представилась она вполголоса. Он повернулся к белокурой женщине.
-Хочу предупредить тебя, Кий, королева очень ревнива, а сейчас именно ты в фаворе. Если у тебя есть любимая, не показывай этого Указанне.
-Но между мной и королевой ничего нет, - возразил Амаль.
-Не имеет значения, - покачала головой Каталина. – Пока её взор обращён на тебя, ты должен быть один. Видела я эту маленькую служаночку с постоялого двора, - небрежно заметила девица.
-Не твоё это дело! – возмутился Кий.
-Не моё, - согласилась Каталина. – Я и знать то ничего не должна, как и королева. Но мне почему-то не хочется, чтобы это дитя нашли с перерезанным горлом.
Краткий разговор был прерван приходом в трапезную. Столы были накрыты. Высилось горами мясо, овощи, хлеб. Слуги стояли наготове, чтобы разлить вино. Но вдруг седовласый остановил всех.
-Я снова хочу тебя проверить, маг, - возвысил он голос, пока король не подал знак к началу трапезы. – Я поставил на стол одно отравленное блюдо, сможешь ли ты отличить его от других?
Все возмущённо загудели. Их вполне устраивал этот волшебник, показавший им незабываемое зрелище. А вдруг он не найдёт это блюдо. Что же, советник заставит их его есть? Зато даже у самых нетерпеливых мигом пропало желание пробовать яства.
Амаль вздохнул и переключил зрение. Сначала на магическое, а потом на ведовское. Он безошибочно показал на блюдо с овощами, а потом перевёл взгляд на королевскую пару. Он замер. Не следовало ему это видеть. Он совершенно ясно рассмотрел, что королева сегодня уже договорилась с молоденьким стражником и тот будет всю ночь утешать её в своих объятиях. Так же ясно он увидел, что Каталина сказала ему правду. Если Указанна узнает о Лареции, той не жить.
А вот королю ночью угрожает опасность. Он отправится к своей новой возлюбленной на окраину города просто одетым и всего с одним слугой. И там на него нападут убийцы. Если он уже принят на службу, то просто обязан сказать об этом королю. Но не может  же он сделать это при его жене. Тогда не быть ему королевским волшебником.
Заиграли музыканты. Все занялись едой, постепенно разговоры распались на беседы пар. Амаль подозвал слугу.
-Скажи королю, что я желаю переговорить с ним с глазу на глаз. Дело касается его жизни.
Он успел отдать должное еде, но вскоре тот же слуга вернулся и предложил следовать за собой. Они прошли несколько тёмных коридоров и вошли в дверь за тёмной занавесью. Король ждал волшебника, сидя за письменным столом. Он умудрился исчезнуть из трапезной незаметно безо всякого волшебства.
-Что ты хотел сказать мне, чародей? – спросил Вернан, когда Кий остановился напротив.
-Я увидел отблески беды. Сегодня вечером на короля нападут убийцы с кинжалами.
-Но кто осмелится в моём собственном дворце?… - возмутился король.
-Я не сказал, что это будет здесь. Это будет окраина города. Там ждёт короля прелестница по имени… - волшебник напрягся, стараясь это увидеть, - Дарея. А ещё три убийцы возле её дверей.
-Меня предали, - прошептал потрясённый король, - откуда ты это узнал?
Король подозрительно покосился в сторону, и волшебник заметил рядом безгласного слугу, которому разрешили присутствовать при разговоре. Амаль снова накинул ведовской взгляд.
-Вернее этого человека, король, тебе не найти, - Кий убедился в своих словах, - ты ведь спас ему жизнь.
-Ты ясновидящий? – поразился Вернан.
-Немного, - не стал скромничать волшебник, - потому и предупредил тебя, чтобы сегодня отложил свидание или пригласил девушку к себе.
-Спасибо, - искренне поблагодарил король, - жаль, что она не знает кто я, придётся пока перенести свидание. Завтра же напишу указ о твоём назначении. Но вот жильё своего предшественника можешь занять уже сегодня. Можно послать за вещами или Теник тебя проводит туда и обратно. С ним тебя пустят во дворец в любое время. У тебя много слуг? – уточнил Вернан.
-Только одна служанка, - ответил маг, чувствуя себя неловко, он ведь хотел, чтобы Ларец стала его возлюбленной.
-Хорошенькая? – подмигнул король.
-Милая, - кивнул волшебник с осторожностью.
Он вернулся на постоялый двор в сопровождении Теника и подводы для вещей. Ларец бросилась к нему навстречу, не стесняясь хозяина, и повисла на шее.
-Я думала, ты не вернёшься, - рыдала она.
-Всё хорошо, я же здесь, - пытался он её успокоить, но это было не так просто.
-Быстро собери мои вещи, - приказал тогда он, - я беру тебя в служанки, мы переезжаем.
Приказной тон на неё подействовал. Она вытерла слёзы и радостно убежала собираться.
-Как же так, господин волшебник, - вкрадчиво заговорил хозяин двора. – Увозишь у меня служанку, я же без неё как без рук.
-Ещё скажи, как без… - язвительно сказал маг непристойность.
-А хотя бы и так, - согласился тот, не смущаясь. – Не мешало бы мне компенсировать потерю девушки.
Тут в разговор вмешался, молчавший до сих пор, Теник.
-Королевскому волшебнику не пристало обходиться без слуг, - поддержал он Кия.
-Я не против, - поднял ладони хозяин, - но и мне нужны люди. В наше время тяжело найти честных, расторопных и сметливых слуг. Вот я и хотел, чтобы господин волшебник заплатил мне за неудобство, пока я буду искать замену девушке.
-Сколько? – деловито спросил Теник.
Хозяин замялся, стараясь не прогадать, и назвал немалую сумму. Королевский слуга не стал торговаться и заплатил, чем очень озадачил хозяина постоялого двора. Тот уже начал терзаться сомнениями, а не продешевил ли он. Такие метания всегда были уделом жадных.
Теник с Амалем переглянулись и улыбнулись.
-С первой получки отдам, - шепнул королевский волшебник королевскому слуге.
-Свои люди, сочтёмся, - кивнул тот.
Волшебник, как на крыльях влетел в комнату к любимой девушке. Но Ларец даже не обернулась к нему. Она с остановившимся взглядом собирала его вещи. У дверей валялся узелок с её нехитрым скарбом, словно выброшенный за ненадобностью.
-Что случилось? – почувствовал Амаль неладное.
-Ничего, - с отсутствующим видом ответила девушка, медленно перебирая его одежду и книги.
-Я же вижу, что ты сама не своя, - нахмурился волшебник. – Мне казалось, что теперь всё позади. Хозяин отпустил тебя, мы едем ко двору. Ты ведь этого хотела?
Она ещё ниже опустила голову, и Амаль заметил несколько мокрых пятен на своей одежде. Он привлёк её к себе и заставил поднять заплаканное лицо. Ларец сначала вздрогнула, потом покорно отдалась во власть его рук.
-Ну, так что случилось? – потребовал он ответ.
-Ты меня купил, больше ничего, - едва прошептала девушка.
-С чего ты взяла? – обалдел волшебник.
-Я видела, - призналась Лиреция, - как хозяин торгуется. Теперь ты мой хозяин и можешь делать со мной всё, что захочешь… - голос был тих и почти не дрожал. Мёртвый голос. Видно это было для неё сильным ударом, почти смертельным.
Волшебник отпустил её. Он ведь даже не догадывался посмотреть на это с другой стороны. Сейчас попытался представить, что его продали в рабство и содрогнулся. Волна возмущения затопила его.
-Что прикажешь, господин? – напомнила о себе Ларец.
-Да не покупал я тебя! – гневно возразил он, - всего лишь заплатил, чтобы тебя отпустили без проблем. Да и то не я, а Теник. Так что по-твоему, господин он?!
Девушка недоверчиво, но осмысленно посмотрела на волшебника.
-Но если ты думаешь, что я отдам ему тебя, глубоко ошибаешься! – закончил он свирепо. Но девушка рассмеялась его напускному гневу и обняла своего волшебника.
-Ну и тяжело тебе будет с такой-то служанкой, - рядом бледно улыбнулся Теник. Удивительно, но верный слуга короля совсем их не смутил.
-Неправда, со мной легко, - надулась Лареция.
-Только не показывай её королю, - уже без улыбки посоветовал Теник, взглянув на обоих.
-Почему? – полюбопытствовала девушка.
-Я же вижу, что ты любишь волшебника и не променяешь его даже на короля. А мой господин не потерпит пренебрежения. Он просто сломает тебя. И не сомневайся, что он обратит на тебя внимание. Вернан никогда не упустит из вида симпатичное лицо, всех одарит любовью.
-Жаль, что наш монарх не соответствует своему имени, - пожалела Ларец.
Так и получилось, что Лареция стала тщательно скрываемой и от короля и от королевы, тайной служанкой волшебника. Его возлюбленной и его заботой. У неё оказался очень лёгкий характер. Она могла мгновенно уловить настрой своего господина и быть для него, то котёнком игривым, то мудрой женщиной, то ласковым дитя.
Не сразу он узнал, её историю, но всё же она рассказала. Её мать была невольницей, рабыней. На корабле, где везли этот живой товар свирепствовала болезнь и мама тоже заболела. Её хотели выбросить за борт, но один матрос заплатил за неё последние деньги, и выкупил красивую рабыню. Это и был её отец. Он привёз её в свой дом и почти вылечил. Она успела дать жизнь Лареции, но потом болезнь всё-таки настигла её. Ларец осталась с отцом и, когда он уходил в плавание, жила у его сестры. Но когда он однажды не вернулся, сестра сплавила лишний рот служанкой в гостиницу. Тут её ждала участь многих нищих девушек. За неё было некому заступиться и рано или поздно она наряду со многими стала бы не просто служанкой. Но хозяин выбросил бы её на улицу при первых признаках дурной болезни.
Ларец ревновала его к королеве, но ни разу не устроила ему скандала, просто бледнела при одном упоминании её имени. Тем не менее, у волшебника с Анной так ничего и не было. Хотя королева ревниво следила за его окружением и даже Каталина, беловолосая гранддама впала в немилость за дружбу с Кием. Была отослана от двора.
В саму же королеву были влюблены все стражники и почти все придворные. Они готовы были сделать для неё всё. Отдать деньги, владения или даже жизнь по одному взмаху её ресниц. Она, впрочем, умело и с разбором пользовалась своим влиянием. Брала только то, что ей было действительно нужно. Не меньше, но и не больше. Любовники были преданы, как собачки даже после того, как она их бросала.
Амалю было непонятно, как король и королева живут в такой неразберихе связей. У него это вызывало неприятие, но он благоразумно молчал, потому что в чужую обитель со своим уложением не лезут.

-Послушай, - призвал однажды волшебника король Вернан, - тебя, наверное, интересует, кто же меня всё время пытается убить?
 Вообще-то Кий уже знал, но ему стало интересно, что посчитает нужным рассказать ему его сюзерен. Будет ли это правдой? И как много знает государь?
-Мой отец, пусть ему в Ирии не кашляется, был человек влюбчивый, да ещё и плодовитый. Когда я родился, у меня уже был единокровный законный брат и ещё двое бастардов. Сестра была одна. А после меня появились родные брат с сестрой и, по слухам, незаконные, тоже брат и сестра. Сестрёнки меня не волнуют, а вот с братьями приходится считаться. Строго говоря, меня не должны волновать незаконные отпрыски моего родителя, но тут есть тонкости. Дело в том, что мой старший, законнорожденный брат от первой королевы погиб. А теперь один из ублюдков утверждает, что мой отец тайно женился на его матери, после смерти первой королевы и до того, как сочетаться браком с моей матерью. Врёт, конечно, но некоторым очень выгодно так думать. В королевстве нашлись мои противники, которым выгодно посадить его на моё место.
Надо отдать должное королю Вернану, он изложил всё, в общих чертах, кратко и верно. Без деталей, без нюансов. Волшебник уже давно хотел бы лично встретиться с его противником. Несколько раз он наводил на воде его образ и даже слышал его голос, но поговорить не пришлось. Кий хотел понять, насколько бастарда ведут на трон, а насколько это соответствует его собственным  устремлениям.
Звали мятежного королевского брата Полиан. Он был высок, плечист и подтянут, в отличии от Вернана. Бородат, но лицо его было не лишено приятности и налёта величия. Мать его, бывшая когда-то ключницей в замке короля, была похоронена близь родного села к югу от столицы. Жена - Мара, особа слабая здоровьем подарила мужу трёх сыновей и четыре дочки, но выглядела намного младше своих лет. Ей с детьми пришлось скитаться следом за мужем, вечно в дороге, вечно в войне. Бледная, худенькая, казалось - в чём только душа держится? Кий невольно любовался твёрдостью её духа. Она с таким мастерством и умением обращалась с собственными детьми и с дюжими мужиками из охранного отряда, приставленного к ней. И кажется, она обожала своего мужа, в отличии от королевской пары.

Глава 7 Лареция

В тот вечер волшебник возвращался домой в предвкушении объятий любимой. В последнее время Лареция была грустна, раздражительна и слезлива. Волшебник понимал, что причиной этого является её затворничество и неопределённый статус. Это вначале она была благодарна только за возможность остаться с ним. А теперь дома, одна, без друзей и возможности выйти на улицу. Не служанка и не жена. А ей хотелось обычного женского счастья - мужа, детей, свой дом. А ещё, быть может, её мучило сознание, что она не родящая. Он не мог ей признаться, что поил её чаем, от которого она не тяжелела. Ему не хотелось скандалов, да и не ко времени это было. Пока он никто, нельзя ему заводить семью. Он просил её подождать год, но сам вовсю работал над этим вопросом. Он любил эту женщину, он хотел быть с ней и хотел жить в законе. О нём только начали говорить, у него уже появилось не бог весть какое, но имя. Теперь он хотел найти себе замену и поменять сюзерена.  И тогда он объявит Ларец своей женой, а новому двору придётся её принять.
Кий Воитель вошёл в свой дом и столкнулся с пожилой женщиной, которую провожала служанка Лареции - Пита. Кий поздоровался с женщинами и спросил по какому поводу имеет честь видеть незнакомку. Женщина улыбнулась, набрасывая плащ с капюшоном.
-Думаю, что жена должна сама рассказывать мужу о таких визитах. Поэтому, если ты пожелаешь, господин волшебник, мы познакомимся в следующий раз.
С этими словами она попрощалась и вышла из дома. Кий Воитель встревожено и пытливо воззрился на Питалею. Похоже служанка стала ближе Лареции, чем он думал. Впрочем, это было неудивительно. Лареция ещё не забыла, как сама прислуживала на постоялом дворе, да и по возрасту они были схожи. Но он не мог и предположить, что Пита будет знать о его любимой больше его самого.
-Что Ларец должна сказать мне? - строго потребовал ответа волшебник.
-Госпожа не велела говорить, - пролепетала служанка, стискивая руки и заливаясь краской. Когда-то и Ларец была такой.
-Может, лучше меня спросишь? - игриво спросил голос возлюбленной. Он поднял голову, перестав поражать грозным взглядом служанку. Лареция стояла на верху лестницы, глаза её сияли счастьем, и он невольно потянулся к ней. Давно он уже не видел её такой красивой.
Теперь это уже была не та робкая девчонка, что встретилась волшебнику на постоялом дворе. Платье цвета морской волны облегало фигуру и говорило о достатке. Волосы она теперь укладывала в высокую женскую причёску, неудивительно, что незнакомая посетительница назвала её женой.
-Я жду тебя, - Лареция развернулась и исчезла в верхней комнате.
Питалея приняла одежду у хозяина, и волшебник устремился к возлюбленной.
-Сядь, пожалуйста, - попросила Кия Лареция, наливая горячий чай, - ужин сейчас подадут, но у нас есть немного времени, чтобы поговорить.
Кий принял чашку и размешал чай, остужая его. Он ожидал продолжения.
-Я больше не пью чай, - серьёзно сказала Ларец, вроде бы без связи с темой разговора.
Волшебник непонимающе вскинул брови.
-И я беременна, - закончила она.
Кий замер, потом осторожно поставил чашку на стол и взял любимую за руку.
-Ты знала? - осторожно спросил он. В душе прокатилась волна озноба. Сердится ли она на него? Поймёт ли его мотивы? А где-то глубже уже метались мысли о сроках исполнения его планов. Замена ему уже в дороге Амаль говорил с наставником, Микаэль обещал. И он уже предполагал, где может предложить свои услуги. И на свадьбу нужны деньги. Он хотел, чтобы это событие запомнилось и ему и Ларец и окружающим. И он хотел сделать это до рождения дитя, чтобы потом никто не мог назвать её междулавкой или его ублюдком.
-Догадалась, хотя и не сразу, - ответила она на его вопрос. - Милый, я не дура. Конечно, ты встретил меня неопытной, наивной и доверчивой, но такие вещи любая женщина сердцем чует. Я думаю, что ты имеешь право знать о моём положении. Я готова, что ты нас оставишь и готова сама воспитать наше дитя. Вспоможелица говорит, что будет девочка.
Значит, та пожилая женщина - повитуха, но почему она должна остаться одна?
-Девочка это здорово, - растерянно пробормотал Кий, - но я не понимаю, почему без меня. Ты собираешься бросить меня?
-Нет, - теперь недоумение отразилось на лице женщины, - но ведь ты не хотел детей, поил меня чаем... Я очень боялась, что ты бросишь меня, что мы с дочкой будем тебе в тягость.
-Подожди, - Кий схватил кружку с чаем со стола и, обжигаясь, сделал глоток, не ощущая вкуса, - давай сядем и поговорим.
Он усадил Ларецию к себе на колени. Та вопросительно, непонимающе смотрела на любимого. А потом вдруг побледнела и вскочила, попыталась сбежать. Ему пришлось силой удержать её. Он был озадачен.
-Я... - она явственно задрожала, - не надо, прошу тебя...
-Что? - он был окончательно сбит с толку.
-Только не лишай меня дитя. Я знаю, что ты можешь сделать так, чтобы я не родила, не надо. Ты самое прекрасное, что было со мной, пусть она останется... Ведь она это ты и я вместе...
-Сядь, - он силой усадил её в кресло и опустился перед ней на колени, удерживая там. Волшебник мог только догадываться, каких страхов себе напридумывала Ларец. Бедная девочка истерзала себя, не зная причин его действий.
-Давай сначала, договорились? - успокаивающе произнёс он, понимая, что сейчас ему надо с ней говорить, как с нервной лошадью. Важнее тон, чем слова, пока она почти не слышит смысла. - Вспомни нашу первую встречу. Тот постоялый двор, себя. Ты была совсем ребёнком, обиженным и судьбой и людьми. Наверное, я казался тебе взрослым, сильным, могущественным. Звание волшебника, казалась тебе достаточной для того, чтобы так думать. Но ты была неправа, в чём могла убедиться за тот год, что жила со мной.
Он заметил, что Ларец перестала дрожать и прислушивается к нему.
-В сущности, я был безымянным волшебником, выпускником школы магии, ни имени, ни репутации, ни заработка. Что я мог предложить тебе, кроме места рядом? Поэтому я и не хотел ребёнка, просто рано мы с тобой встретились для создания семьи. А вот сейчас я уже почти готов к этому шагу. Я хочу, чтобы мой ребёнок родился в законе, с надеждой на будущее.
Ларец расслабилась.
-Сколько у меня времени для приведения дел в порядок и свадьбы до родов? - спросил он. Его дорогая снова расплакалась.
-Полгода... - прошептала она и продолжала плакать от облегчения. Про себя-то она давно звала его мужем.

Немного времени прошло, не больше недели. Однажды утром Кий Воитель покинул дом и как всегда явился ко двору за час до того момента, как король Вернан и королева Указанна обычно являлись перед свитой. Ему было нужно узнать распорядок дня. Но в замке царила необычайная суета. Кия пригласили к королю сразу, как он переступил порог.
Вернан принял своего волшебника в кабинете в роскошном домашнем халате и взбудораженном состоянии духа.
-Победа! - кричал Вернан, казалось, он готов броситься на шею и расцеловать первого встречного.
-Что случилось? - спросил придворный маг, который просто не успел узнать новости.
-Я победил своего врага. Мой братец у меня в плену! Так что сегодня будет пир. Всем быть обязательно, а тебе задание подготовить иллюзию для нашего развлечения. И пусть она будет кровавой во устрашение моего пленника.
Отказаться было невозможно. Пир, это и проверка еды на наличие ядов и физическая охрана монаршего тела и развлечение публики.

И пир был. И по знаку короля пленника ввели в пиршественную залу. Когда пленник, бряцая цепями, вошёл в зал, стало заметно насколько же он большой. Полиан окинул взглядом зал и все разговоры смолкли. Волшебник отметил, что этот человек, даже избитый и в цепях выглядит величественнее, чем сам король, одетый для пира. Но король не замечал этого. Он самолично стал из-за стола и насмешливо приветствовал пленника.
-Ну что, братец, нравится ли тебе наше гостеприимство?
Волшебник подумал, что эти люди гораздо ближе, чем он сначала думал. Только хорошо знакомые люди могли так ненавидеть друг друга.
-Эти двое росли вместе, - тихо заметила гранддама, сидящая слева от волшебника, скрывая губы бокалом. Эта дружески расположенная женщина подтвердила его предположение, догадываясь о его неосведомлённости. Она недавно вернулась ко двору и в тайне продолжала его поддерживать.
Полиан молчал, даже не удостоив пленителя взгляда.
-Какой ты у нас молчаливый, язык проглотил? - продолжал насмехаться король, - есть, наверное, хочешь?
На мгновение показалось, что в правителе проявилось сострадание. Но в следующее мгновение по его повелению на пол поставили блюдо с соусом, уронили Полиана на колени и стали клонить его голову к блюду.
-Ешь! - приказывал король, яростно сверкая глазами. Люди за столом смеялись, а волшебнику было невыразимо стыдно за это действо. Король, унижая пленника, будто старался возвыситься. И вот, в то мгновение, когда казалось, что лицо Полиана заляпает бурая жижа, белая молния мелькнула перед глазами, и блюдо полетело в сторону.
-Остановись, муж мой! - раздался голос королевы. Она приманила обратно свою любимицу - длинношёрстную собаку с белоснежной шерстью.
-Указанна!!! - рявкнул разгневанный король, но сдержал себя, - в чём дело, моя королева?
-Унижать поверженного врага недостойно. Лучше уж убить его!
Волшебник с облегчением выдохнул, когда действо было остановлено. Последние слова королевы показывали, что и она далека от милосердия, но маг и сам думал, что смерть достойнее позора.
-О, дорогая, - король подошёл к своей королеве и взял её за руку, - я дарю тебе право назначить день казни. У тебя ведь скоро день рождения.
-Благодарю тебя, мой король, - склонила голову Указанна. И лишь самые близкие люди знали, сколько сарказма таится в их словах.

Домой придворный волшебник вернулся поздно. Навстречу ему никто не вышел, и ему пришлось стучать в запертую дверь.
-Кто там? - послышался перепуганный голос Питалеи и Кий понял, что дело неладно.
Когда служанка всё же открыла, он увидел заплаканную Питу, за её спиной с топором для разделки мяса стояла белая, как простыня, но решительная кухарка.
-Господин, Кий, госпожа пропала, Дар убит, Агат ранен...
-За доктором мы не пошли, - добавила Лара. Она сохранила хладнокровие несмотря ни на что.
-Я сам доктор, - заметил волшебник, - где они?
Кухарка, молча, показала рукой сначала на накрытое с головой тело возле лестницы, а потом на другое в углу. Дару Кий уже не мог помочь, и он перешёл к молодому темноволосому слуге. В животе торчал нож, Агат был без сознания.
-Давно это произошло? - спросил Кий.
-С час. Он запретил вытаскивать нож, - кухарка оттеснила Питу в полуобморочном состоянии. Кажется, она теперь не знала, куда деть топор. На её лице теперь отражалось облегчение. Хозяин вернулся, он волшебник, теперь всё будет хорошо, они под защитой.
-Пита, иди закрой дверь, потом расскажешь мне всё. Лара вскипяти воды и поторопись, - приказал волшебник. Обе бросились выполнять его распоряжения. Он осмотрел Агата. Всё было не так плохо, как могло бы быть.
-Говори! - сказал он, увидев снова Питалею. Девушка взяла себя в руки. Сухой строгий тон хозяина подействовал.
-Их было пятеро, в масках. Ворвались в дом, расправились со слугами, поднялись наверх, избили меня и унесли хозяйку. Лара была на кухне, появилась поздно, её не тронули, - чётко изложила Питалея.
Вернулась Лара с кипятком и Кий принялся врачевать.
-Они что-то говорили?
-Сказали, что господин должен освободить Полиана, тогда госпожа останется жива.
Ясно, хрупкая Мараша взялась за дело. Эта женщина положит на алтарь своей любви даже жизнь, не разбирая свою или чужую. Волчица в образе зайчихи. Холодная ярость смела его восхищение женой противника.
-По-моему одна из них женщина, - продолжила кухарка, вместо замолчавшей Питы.
-А может мальчик? - возразила молодая служанка.
-Нет, женщина, - спокойно ответила Лара, - выученная воинскому искусству, маленькая ростом, деликатного телосложения. Но женщина, даже не девушка.
Кухарка ещё раз подтвердила его предположение. Холодная ярость, бушующая в нём, не помешала ему излечить Агата. Судя по состоянию Питы, они будут вместе. Мёртвого же Дара нужно было подготовить к обряду похорон. Лара сказала, что сама сделает это для мужа.
Спать Кий не мог, но ему дали время отдохнуть. Он сидел и рассматривал нож. На нём был ясно виден символ змеи, кусающей себя за хвост. Интересно, это клеймо мастера или владельца вещи? И сможет ли волшебник дотянуться до владельца вещи, чтобы увидеть, что с его любимой. А ведь теперь она не одна, в ней их ребёнок. Продолжение их обоих. Он впервые осознал, что тревожится о дочери, не только потому, что она часть будущей жены. Он впервые осознал, что она живое существо.
Дотянуться до врага не получалось, будто кто, закрыл дорогу волшебнику. Неужели Мара - жена Полиана и сама колдунья?
Перед волшебником встал выбор, спасти любимую и изменить клятве своему королю, или сохранить верность и предать любовь. Кий был возмущён обращением с пленником и сам был рад освободить Полиана... по принуждению. Этот человек ему нравился. Но... похищение Ларец слишком жестокий способ. Теперь ему хотелось, и спасти любимую и не нарушать клятвы.
Он вроде задремал, но в полусне услышал женский голос "Сегодня, иди". Он проснулся с тревожно бьющимся сердцем и беспокойно оглянулся. Он был один, но тревога осталась. Голоса он не узнал. Даже не мог бы сказать, это было во сне или кто-то действительно это сказал. В голос судьбы верилось с трудом.
А утром, на заре, он вошёл в темницу к Полиану. Никто его не видел. Вошёл и замер. Пленник был не один. Королева вошла туда раньше и тоже осталась незамеченной, хотя обошлась без магии.
Стражи спали, усыплённые то ли вином, то ли зельем. Пленник был прикован к железному кольцу в стене. Жёсткая скамья была придвинута к этой стене и длинна цепей позволяла брату короля неудобно примоститься на ней.
Волшебник замер в тёмном углу. Разговор королевы и пленника его живо заинтересовал. Неизвестно, что делала королева всю ночь, но было ощущение, что она не ложилась. Небрежно одета, косметика размазалась.
-Я освобожу тебя, - говорила королева, - подумай, твоя жизнь в обмен на такую малость. Даже твоя жена поймёт.
Пленник молчал. Видно считал это несколько большим, чем королева. Волшебнику стало любопытно, что же такое пытается выменять королева на свободу пленника. Даже было немного завидно. Жена ради него готова на всё и королева готова освободить его, рискуя репутацией. А ведь она к нему, похоже, не равнодушна. Днём спасла от позора, теперь готова спасти от смерти.
-Почему? - Указанна сменила свой легкомысленный тон на печальный, - почему ты отверг меня тогда и отвергаешь сейчас? Неужели я так ненавистна тебе. За то, что я спасла твою дурацкую гордость, мог бы и поблагодарить! Будь же ты проклят!!! - королева гневно ударила сжатыми кулачками в грудь пленника и расплакалась.
Да это же настоящая истерика влюблённой женщины!
-Указанна, - брат короля разомкнул губы, взял руки королевы в свои и отстранил её. - Ты очень красивая и искушённая женщина, чувственная и нежная. Многие мечтают быть любимым такой женщиной, обладать ею. И ты не можешь им отказать. Ты не умеешь быть верной. Именно поэтому мы не вместе и никогда не будем.
-А как быть верной при таком короле? - горько спросила Указанна. - Не я первая начала измены.
-Аннушка, не обманывай ни меня, ни себя, - устало усмехнулся пленник, - я тебя знаю с детства. Ты не смогла бы быть верной никому. Ты и братца выбрала именно потому, что сейчас можешь оправдать свою неверность, его неверностью.
-Я знаю, почему ты отклоняешь мою помощь, - Указанна стряхнула руки пленника, - ты всё ещё надеешься, что тебя спасёт твоя многодетная жена, - королева презрительно засмеялась. - Кстати, ты уверен, что все её чада от тебя?
Полиан безмятежно улыбнулся. Ядовитые слова Указанны не заставили его усомниться в жене. Королева прошлась по темнице, её настроение снова изменилось. Она печально смотрела на пленника.
-Ты не прав. Именно тебе я могла бы быть верной. Верность она не бывает сама по себе, верность она всегда кому-то одному, единственному.
-Ох, королева, - пленник засмеялся, - прости, был не прав. Ты действительно верна всю жизнь одному, единственному человеку.
Указанна даже не смогла скрыть удивления. Волшебник тоже открыл рот.
-Самой себе, Аннушка... И жену больше мою не трогай. Каждый наш ребёнок это доказательство моей любви и желания, которые не тускнеют с годами.
Указанна вспыхнула гневом. Раздался странный скрежет, волшебник не сразу понял, что это скрипят её зубы.
-Ты ещё об этом пожалеешь! - выдавила из себя разгневанная женщина, - казнят тебя завтра, и твоя крольчиха тебе не поможет!
С этими словами она стремительно покинула темницу.
Пленник погасил улыбку и неудобно опустился на скамью. На лице проявилась озабоченность, которую он успешно скрывал от ночной гостьи. Маг шагнул к нему и стал видимым. Полиан вздрогнул от неожиданности, но смотрел без страха, вопрошающе на нового посетителя.
-Мара переживает за тебя, - волшебник всмотрелся в черты брата короля. Тот был раза в два старше его, он был в стане врага, но его лицо невольно располагало к себе.
-Вполне понятно, - ответил пленник.
-Она требует у меня, чтобы я освободил тебя.
-Если не ошибаясь, ты королевский волшебник? Почему именно ты? - ухватил самую суть Полиан.
-Потому что в её руках жизнь моей любимой и будущего ребёнка.
-Тогда тебе легче освободить меня, чем сохранить верность Вернану, - пожал плечами пленник.
-Отчаянная у тебя жена, - заметил маг, размыкая оковы.
-Да, - согласился Полиан с гордость.
-Она владеет Мастерством? - как бы между прочим спросил Кий.
-Нет, - засмеялся брат короля, - бывшая воровка и наёмная убийца. Вам волшебникам и невдомёк, что против вашего Мастерства можно действовать с помощью другого мастерства. И у неё везде есть друзья. Так что ты не зря опасаешься за жизнь любимой.
-Я уже тебе помогаю, - ответил Кий, - но если с Ларец что-то случится, я стану самым верным вашим врагом.
-Если помогаешь, тебе нечего опасаться, - дружески хлопнул по плечу своего освободителя Полиан и засмеялся. Волшебник невольно улыбнулся в ответ.
-А чего от тебя хотела королева? - не смог он сдержать любопытства. Пленник смутился, потом выругался, потом неохотно ответил.
-Ребёнка. Эта потаскуха хотела сделать из меня раба для любовных утех, пока не забеременеет.
Кий был слишком ошеломлён ответом, чтобы что-нибудь сказать. Фактически королева предложила ему себя.
-И не надо думать, что это от великой любви, - огрызнулся на его взгляд бывший пленник, - эта расчётливая стерва хочет подстраховаться на случай, если я всё-таки стану королём.
Похоже, Полиан именно так и думал. А волшебник не сомневался в обратном. Вряд ли это был простой расчёт. Полиан уже проиграл, его должны были казнить, если бы королева не питала к нему чувств, она бы на это не пошла.
Кий накинул на себя и пленника невидимость и, взявшись за руки, они вышли из замка. Занималась заря. Ночные тени ютились по закоулкам купеческой улицы. Из них бесшумно появилась человеческая фигура с двумя лошадьми в поводу. Гибкая фигурка, тёмная одежда. Юнец - решил маг. Пленник тут же окликнул незнакомца. Тот насторожился, в руке тут же оказался стилет, но он не мог видеть волшебника и Полиана.
-Сбрось заклинание, она пришла за мной, - обратился брат короля к волшебнику.
-Я ещё не видел Ларец, ты никуда не пойдёшь, - удержал его руку в своей Кий.
-Твоя Лареция уже дома, - послышался женский голос и волшебник понял, что это и есть Мара - жена Полиана. Так вот по чьему приказу убили его слуг. А может быть, она это сделала собственноручно. Всадница теперь стояла и смотрела прямо на них, будто видела, хотя заклинание ещё работало. Кий Воитель шагнул в сторону, и Мараша повернулась следом. Хороший слух заменял ей зрение.
-Какой же ты волшебник, если не можешь увидеть, что я говорю правду, - насмешливо спросила женщина.
Он видел, что это правда, но... не вся, чувствовал он это. Что-то мешало отпустить мятежников.
И тут резкая боль пронзила его насквозь. Тонкий стилет вонзился прямо в живот. А ведь казалось, что она не шелохнулась. Пленник вырвался из его слабеющих рук, и они побежали. Ослепнув от боли, он послал вслед смертельное заклинание и занялся раной. Кто ж мог предположить, что она решится на это. Знакомая змея, кусающая себя за хвост, символ, что и на ноже в ране Агата, он заметил, несмотря на боль. Он знал, что Ларец ждёт его и она жива. Но он торопился...
Через час он вернулся домой.
-Ларец дома, - сообщила Питалея. Она и радовалась и была встревожена, - сама пришла.
Волна радости затопила его, он бросился наверх, в её спальню, позабыв все тревоги. Его любимая была бледна, но глаза её светились той же радостью. Он обнял её, вдохнул аромат её волос. Слов не хватало и он не смог ничего сказать. И вдруг она вздрогнула, ослабела... Он поддержал её, заглянул в лицо.
-Как больно... - тихо сказала она и его руки ощутили липкую тёплую жидкость. Между рёбер сбоку, до самого чрева пронзил её тонкий стилет. В глазах Кия-Амаля-Конодара потемнело. Смерть прилетела со стороны окна, но за окном уже никого не было. Он пытался зашептать рану, но не смог. Ларец ускользала от него, как песок сквозь пальцы, как туман в лучах света.
-Я люблю тебя, - прошептала девушка, и дыхание замерло у неё на устах.
Волшебник закричал от горя и боли. Только тут он осознал, что стилет был ещё и отравлен. Казалось, мир раскололся от этого крика. Но раскололась его жизнь на "до" и "после".

А после была месть.  Его объявили изменником и искали, чтобы казнить. А он прятался от короля и его людей и искал своих врагов. Его слуг пытали, чтобы узнать его место нахождения. Но они не знали. Агат умер, не выдержав пыток. Питалею он освободить успел.
-Я ненавижу тебя, хозяин, - сказала девушка, когда он вынес измученную служанку из пыточных подвалов, - лучше бы я умерла.
Но она не умерла. Когда он вылечил её, она ушла от него, даже не поблагодарив. Она так и не простила ему смерть Агата.
А он продолжил искать неуловимую наёмную убийцу, брата короля и их детей. Он хотел им смерти. Только это могло утолить его тоску о Ларец. Любимая снилась ему во сне и грезилась наяву. А ещё его мучила вина за то, что не уберёг свою драгоценную женщину. И за то, что так и не исполнил её заветное желание - не взял её в жёны по людским законам.
Искал долго, пока в одну ночь мятежники не устроили переворот. К власти пришли его злейшие враги. Теперь он точно знал, где их искать.
Пир был в самом разгаре. Столы ломились от обильной пищи, победители праздновали. Тут же были и побеждённые король с королевой, в цепях, правда без детей. Придворные ожидали своей участи. Теперь им нужно было завоевать доверие новых властителей иначе не сносить им головы. Но вдруг разговоры стихли. В зал вошёл опальный волшебник, и никто не посмел его тронуть. Он прошёл по всему залу и остановился прямо напротив Полиана и Мары. Они ещё не были королём с королевой, но уже занимали королевские места. Впрочем, все прекрасно понимали, что коронация состоится сразу, как корона слетит с головы бывшего короля. Старые придворные и новые воссалы не знали, как им относиться к Кию Воителю, он был в опале у старой власти, за побег организованный Полиану, но и новая не спешила открыть ему объятия.
Удивительно, но волшебник смотрел не на будущего короля, спасённого от смерти, а на его маленькую жену. Мараша в платье казалась совсем юной и невинной девушкой, хотя её окружало семеро детей.
-Ты убила Ларец, - сказал он в полной тишине, глядя на неё в упор. Женщина легко поднялась и  вышла из-за королевского стола.
-Я готова заплатить тебе за её смерть, - послышался звонкий голос будущей королевы.
-Деньги? - презрительно и горько засмеялся Кий Воитель.
-Нет, моя жизнь, - серьёзно ответила она. - У вас ведь должен был появиться ребёнок?
Волшебник ошеломлённо кивнул.
-Я в том же положении, обмен равноценный, - заметила Мара.
Она была спокойна и решительна. Волшебник обратил внимание на её восковую бледность, на тёмные круги под глазами и понял, что она говорит правду. Минут пятнадцать назад королева отлучалась от стола и исторгла в ночную вазу всё, что успела съесть до этого.
-Почему же ты её всё-таки убила? -  горько спросил маг. Не мог не спросить, слишком долго его мучил этот вопрос.
-Заклинание твоё достигло цели. Мне сказали, что мой муж мёртв. За это и убила. - Мара сказала это легко, как само собой разумеющееся.
-Мараша! - наконец обрёл голос будущий король, - ты не смеешь умирать, я этого не хочу.
-Любимый, - она обернулась к мужу, и взгляд её наполнился столь искренней, чистой нежностью, что казалось, они остались одни в этом зале, - за всё в этой жизни приходится платить. За честь честью, за жизнь - жизнью, всё по-честному. И пусть это будет моя жизнь, не твоя. Береги детей...
И он забрал её жизнь. Отнял её у верной, преданной, любящей и жестокой женщины. У женщины, которой восхищался и ненавидел. И пусть его осудят те, кто пережил то же, что и он, а остальные замолчат.

Я смотрела на ведуна и не верила. Сердце моё разрывалось от жалости к волшебнику, к его любимой, и к этой женщине - убийце. Если бы я могла я бы всё исправила. Пусть бы они жили. Но это было не в моих силах. Но неужели Кию не жалко было убивать эту женщину? Ведь Лесар недавно говорил, что, забрав жизнь, другому её не вернёшь. Но я молчала. Я этого не пережила, не мне его осуждать.
-Не смотри на меня так, - Лесар отвернулся, будто и правда видел мой взгляд. - Только после этого Ларец перестала приходить к волшебнику во сне и наяву...

Глава 8 Сладкоголосый Перусь

Как-то я пошла в Беруши. Тяжело было по сугробам брести, но надо иглы, ножницы купить у кузнеца.
-Влася Кристовна, - окликнули меня. Оглянувшись, я увидела молодую, красивую девушку, румяную в белоснежной пушистой шали и красивом полушубке. Что-то смутно знакомое чудилось мне в этом простом, бесхитростном лице и сияющих глазах.
-Не узнаёшь? - заулыбалась девица.
-Любава Надеевна, улыбнулась я в ответ, - похорошела, - я восхищённо и внимательно рассматривала чистое личико, ясные глаза и смущённую улыбку, зардевшейся девушки. Даже не верилось, что у меня всё получилось.
-Влася Кристовна, пригласить тебя хотела на свадьбу, ведь если бы не ты и свадьбы не было. Уж сама идти к вам хотела, хоть и боязно, а тут такая оказия. Я и Лесара позвать хочу. Знаю, что он нигде не бывает, но может быть, сделает исключение. Ведь вашими стараниями всё.
-За Василя выходишь? - уточнила я.
-За него, - кивнула девушка, - правда теперь и за Перуся могу, он тоже меня заметил, но я помню слова Лесара о глотке его бездонной, - призналась девушка.
-Василь дороже? - спросила я.
-Нет, - девушка опустила голову. - Таю от одного взгляда Перуся. И в груди так жарко, что плакать хочется. Но теперь словно глаза на него открылись. Он же только себя любит, и до Ласточки пока дела нет. А Василь передо мной благоговеет. А уж дети у него хорошие. И нужна я им. А Перуся пусть Ласточка терпит.
Как вернулась вечером домой, рассказала новость ведуну.
-А что, сходи, - сказал дед, - мне-то смысла нет кости старые перетряхивать, а тебе проветриться не грех.
Я задумалась. Вспомнила о том времени, когда жила в замке. Вокруг меня было много людей, бывали праздники с танцами и смехом. Бывали мгновения, когда мне было весело и страшно, горько и легко, хотелось смеяться или плакать. И мне это нравилось. Теперь казалось, что это было так давно. Теперь, когда я жила у Лесара, жизнь моя текла размеренно, неторопливо. Создавалось ощущение одного бесконечно длинного, безмятежного дня. И мне это тоже нравилось. Я была не против продолжать жизнь так же. Но отказываться от возможности снова ощутить праздник, было глупо.
-Схожу, - улыбнулась я.
Дед был рад за меня, это было видно. Кажется, он волновался о празднике больше меня самой.
-А у тебя платье есть? - спросил он ближе к вечеру.
-Я же одета, - пожала я плечами.
-Нет, нарядное. Ты же теперь Диво Лесное, тебе нельзя кое-как одеваться. Не надо разочаровывать людей. Пусть верят в твоё расположение и благотворную силу.
Я вняла его резонам и перетряхнула свою одёжу. Я так давно не доставала свои нарядные платья, что и забыла, какую радость это может доставить. Я перебирала разноцветную ткань и украшения и вспоминала, что мне их подарил лорд Аттакон. Этот человек был мне дорог, но он был враг моего отца, поэтому я предала его. Не предать я не могла, выбор был между предательством отца, либо лорда.
Но раз я "Диво Лесное" то надо одеть зелёное платье, под цвет листвы и зелёный же шарф. Ну вот, теперь я вспомнила о том чудном венчике, что придумал мне отец и повторно воплотил лорд. И даже немного пожалела, что подарила его подруге. Видно тогда меня щедрость обуяла... а теперь жадность. Я усмехнулась и тряхнула головой, - прочь мысли, поздно печалиться тому, что прошло, надо радоваться тому, что есть.
-Ты чем-то расстроена? - заметил Лесар. Вот ведь, ведун слепой, а углядел. Скрывать не было смысла, пришлось рассказать ему, что нет у меня праздничного венчика, что подарила я тот великолепный венчик Малике.
-Эх жаль, не могу я тебе сотворить такое же чудо. И стар и слеп и силы не те, - покачал головой мой учитель. - Да и рассыплется волшба от твоего прикосновения, Чаролом, - вдруг он хитро улыбнулся, - но помочь тебе могу.
Он подошёл к сундуку, что стоял рядом с его кроватью и отомкнул замок. Руки слепого забегали в его недрах. Я краем глаза заметила, как его чуткие пальцы отложили в сторону какую-то богатую одежду, переложили несколько плотных кожаных мешочков, повисли над странной штукой из железа в виде треугольника с насечками, а потом выхватили из недр чудесного сундука нечто из золотых цепочек и алых каменьев.
-Одевай, внучка, порадуй людей, потешь моё сердце.
Он подошёл ко мне и, пригладив волосы, надел венчик с наушами, поправил каждое звено, проверил каждый камушек. И тут мне с непреодолимой силой захотелось посмотреться в зеркало лорда Аттакона. Оно отражало во весь рост и можно было увидеть себя от макушки до пяточек. Я должна великолепно смотреться в этой вещи, что надел на меня Лесар.
-А теперь смотри, - учитель за плечи развернул меня, и я обомлела.
Прямо посреди комнаты ниоткуда возникла полупрозрачная, словно стекло преграда. И я отражалась в её ровной поверхности лучше, чем в зеркале. Зеркальная стена, словно мыльный пузырь растянулась от стены до стены и от пола до потолка.
-Только не трогай, рассыплется, - предупредил маг.
Я и не собиралась, знала своё, разрушительное для волшебства свойство. А это я непременно должна была увидеть. Передо мной стояло двое. Одной была я. Зелёное платье и кружевной шарф. А на голове, словно кто рассыпал горсть земляники, в ясный солнечный день, когда всё вокруг кажется золотым. Вот только... волосы мои снова напоминали о мышах и крысах. За лето они совсем потеряли свой чудесный рыжий оттенок, отросли, даже воспоминания не осталось.
Но тут я перевела взгляд на фигуру мужчины, который держал за плечи моё отражение, и я забыла об огорчении. Я увидела молодого черноволосого мужчину в старинной одежде и алом плаще. Он снял руки с моих плеч и коснулся кончиками пальцев моих волос с алыми искорками. Словно руками пытаясь вспомнить что-то. Я не шелохнулась. Я знала, что сзади меня стоит мой любимый слепой старик, но не хотела разрушать эту иллюзию молодости. Но не ради себя. Пусть эта отражающаяся пара выглядела так, будто созданы друг для друга, но моё сердце всё равно принадлежало слепому ведуну, а не Кию Воителю. Но именно здесь и сейчас он захотел отразиться молодым, пусть будет так...

Чтобы дойти до Кольпенек, мне пришлось очень хорошо утепляться. Я потеряла изрядную долю своей привлекательности, одев на себя шерстяные носки, такие же дедовы штаны, дедову зимнюю шубейку с треухом да валянные копытца на подошве. Выглядела копёшкой.
В деревню дошла уже к застолью, после обрядов. Меня встретили и проводили к столу, как самую дорогую гостью. В избе, где гуляла свадьба, было шумно и весело. В сенях я сняла зимнюю одежду и положила в общую кучу, там же под лавку поставила копытца. Тут же привлекла внимание многих. Что и говорить, богатый венчик выделял меня из череды деревенских девушек. Да и моё платье, на котором отсутствовали знаки принадлежности сословию и семье, было не только по крою иным. Но я имела на это право, все и так знали, кто я такая, и разговоры рядом смолкли. Я провозгласила тост за здоровье молодых, подарила от нас с дедом охапку заячьих шкурок и постепенно люди привыкли ко мне.
А потом были танцы. Мне очень понравилось. Деревенские парни, словно хвастаясь друг перед другом удалью, приглашали меня наперебой. Несмотря на их скрытый страх, я не отказала ни одному. Некоторые, правда, чуть не в обморок от моего согласия падали. Видно, страшнее меня зверя здесь не было. Впрочем, не все, некоторые не боялись. Танцевали не только парни и девушки, были тут и женатые пары. Была среди них одна женщина, раз на неё глянула, и забыть не могла. И понять не могла, что меня так зацепило?
-Кто это? - спросила я у новобрачной в редкую минутку передышки.
Пока музыканты закусывали, я отвела Любаву в сторону и указала глазами на женщину. Сама новобрачная была в этот день чудо, как хороша. Русые вьющиеся волосы выбивались из-под венца-ряски, а бело-золотая фата падала мягкими волнами на длинную шею. Белоснежный лоб и чистые синие глаза. Алые губы немного подрагивали, ведь невесты на свадьбах не веселятся.
-Лекарка это наша Вара зовут, - ответила на мой вопрос Любава Надеевна. Склонилась ближе к уху, - но говорят и колдовка тоже. Сама не знаю, врать не буду.
Я сморгнула на волшебное зрение и улыбнулась. Так и есть, очаровывает, обмаруша. Красота её лежала тонкой паутинкой иллюзии на челе уже немолодой и некрасивой женщины. Волосы были седы, морщины на лице и шее кричали о возрасте. Интересно, видел ли её такой муж? Кика на голове ясно указывала её семейное положение. А где сам муж? Я оглянулась. Пришло время проверить свои способности.
Ага, вот этот. Он со мной даже два раза танцевал. Не молод, но очень живой, с юношеской походкой и статью. Неудивительно, мужчина молодится перед женой, думает, что она молодая, не хочет перед ней в грязь лицом ударить. И детки у них есть. Надо же, не только взрослые и маленькие тоже. Хороша лекарка, знает своё дело. И муж её любого молодого за пояс заткнёт и сама детородную функцию не потеряла, а ведь возраст у неё уже не тот.
Нравилась мне эта пара и ничего удивительного, что вскоре оказалась я за столом рядом с лекаркой. После жарких танцев очень хотелось пить. Вара зачерпнула ковшом компот из кислых лесных ягод и протянула мне. Жажду он утолял замечательно. Я поблагодарила женщину и небольшими глотками, с наслаждением выпила компот.
-Скажи, Дивушка, - вдруг обратилась она ко мне, - как же ты из рябой невесты такую красавицу сделала?
Мне даже понравилось это ласкательное от моего нового прозвания. Диво Лесное - Дивушка. Я улыбнулась, похоже лекарка заинтересовалась моими секретами. Я у ней что, хлеб отбила? Внимательно всмотрелась в её лицо, нет ли там зависти, злости?
-Что ещё ты умеешь делать? Ты колдуешь? - не вытерпела она и снова спросила.
-Варушка, - я тоже использовала ласковое имя, - нет у меня особых умений, а колдовство я разрушаю. Рябушки убрала по-наитию, сама удивилась.
Лекарка смотрела недоверчиво. Интересно, чему именно она не поверила.
-Могу способ рассказать. Там только силы природы действуют, ни волшебства, ни магии нет. Ты лекарка, тебе нужнее.
На лице собеседницы отразилось смятение, поняла, что догадалась я о её мыслях.
Я отдала ей ковш и взяла за руку, успокаивая её тревоги. Морщины на лице разгладились, она даже несмело улыбнулась.
-А как это - колдовство разрушить? - не сдержала лекарка любопытства. Ох, женщины, сколько бы нам ни было лет, не перестанем мы задавать вопросы. И вдруг меня пронзила мысль, от которой в животе что-то сжалось в тугой комок, а по спине побежали мурашки. А каким зрением я на неё сейчас смотрю? Я видела перед собой немолодую и не красивую женщину. Видела лекарку в её естественном виде. Но теперь она выглядела так и в обычном зрении. Я даже несколько раз сморгнула. Своим прикосновением, я разрушила её чары. Что же я наделала?
-Пойдём ка в сенцы, - я потянула её к выходу из горницы. Конечно, это было не лучшее место для уединения. Там тоже было много, разгорячённого танцами народа, вышедшего остыть, пока музыка не играла. Но где-то здесь должно быть предусмотрено место для естественных нужд? Уж там-то уединиться можно будет?
-Надеюсь, наша гостья ещё не собирается нас покинуть? - внезапно нас задержал муж лекарки. В нём уже веселилась брага.
-Пока нет, - улыбнулась я, холодея в душе, - но ненадолго отлучиться надо.
-А-а, понимаю - кивнул он, - справа за овином, там сегодня женская часть. Не перепутайте с левой, там - мужская.
Я накинула шубейку и стала натягивать копытца. Было уже не до штанов. Вара, впрочем тоже не отставала. Муж лекарки с каким-то недоумением наблюдал за ней.
-А ты, уважаемая, со стороны невесты? Что-то я тебя не помню, - вдруг сказал он.
Вара замерла в ошеломлении. Родной муж не узнал!!! Хорошо, что она успела одеться.
-Пойдём быстрее, а то недотерплю! - воскликнула я, выпихивая бедную женщину за дверь. Она даже не попыталась сопротивляться. Я ещё несколько метров тащила её в сторону нужника.
-Что происходит? - она замерла, как вкопанная посреди хорошо утоптанной тропки к овину.
-Всё расскажу, - быстро ответила я, - только пойдём за овин, нужно мне.
Она пошла, повинуясь моей настойчивой просьбе, но вопросы задавать не перестала.
-Почему он меня не узнал? Что с ним случилось? Не такой уж он и пьяный. Как же так? Или это со мной? - она снова остановилась перед самой загородкой, где находилось искомое место. Дверь распахнулась и оттуда вышли две молоденькие девушки. Одна пошла к дому, вторая же уставилась на мою спутницу большими глазами.
-Мама! - воскликнула она, узнавая Вару, и тут же понизила голос почти до шёпота, - мама, что с тобой?! Ты же никогда в таком виде даже отцу не показывалась, а тут на людях...
-Ты Варина дочь? - спросила я девушку.
-Да, меня зовут Зоря, уважаемая, - склонила она голову.
-Тогда пошли с нами, - распорядилась я. И мы все вместе вошли в дверь летнего туалета. Несмотря на сумерки, что опустились на землю, тут было темнее, не помогала даже лучина в подставце, которую зажгли тут. Тёмные стены были несравнимы с белым снегом. Но постепенно глаза привыкли к столь скудному освещению.
-А теперь послушайте меня, - обратилась я к лекарке и её дочери, - дело в том, что я Чаролом. Разрушаю любую волшбу своим прикосновением. Даже тогда, когда этого совсем не хочу. Вот и сегодня я неосторожно разрушила твой покров привлекательности, уважаемая Вара. Прости меня, я  этого совсем не хотела.
Женщина и девушка молчали. Зоря смерила меня враждебным взглядом и опомнилась первой.
-Мам тебе домой надо, ты же не сможешь быстро восстановить этот покров.
-Ты действительно сделала это без злого умысла, - решила лекарка, вздыхая.
-Если бы могла, вернула бы всё назад. Чем я могу тебе помочь? - покаянно спросила я.
Вара некоторое время размышляла. Её дочь с тревогой за ней наблюдала. Но вдруг женщина улыбнулась.
-Я не хочу уходить. Зоря, давай скажем отцу, что у меня заболела голова, и я ушла. Не каждый день муж меня не узнаёт. Мне вот интересно стало вдруг, а сможет ли он меня такую оценить?
-Ох, мама, он же по вышивке догадается, там же знаки нашего рода. Если уже не заметил их, - возразила дочь.
Я действительно припомнила, что рукава и грудь рубахи у Вары были покрыты затейливой вышивкой, видно она что-то значила.
-Пока не заметил, он пьяный, - ответила Вара.
-А давай я тебе свой шарф дам, - предложила я.
-Давай, - азарт в глазах лекарки не угас.
-Мам, ну это же глупо, - возражала девушка, укоризненно глянув на меня, - а вдруг ты папе так в новом качестве понравишься, что потом сама к себе ревновать начнёшь?
Мы с Варой обе посмотрели на девушку, с одной стороны - безумие, а с другой...
-Мам, ну я же тебя знаю, увлечёшь его, умеешь ты, а потом изведёшься вся. То ли он тебя полюбил такую, какая есть, то ли изменяет тебе, как жене.
Вара засмеялась.
-А может это будет возможность стать самой собой? И тогда мне не надо будет каждый день творить этот покров.
Дочь покачала головой, понимая, что не в силах переубедить маму. Все втроём мы вернулись в избу и я, раздевшись, отдала свой зелёный шарф Варе. Она набросила его, прикрывая вышивки, и вдохновенно шагнула в сторону мужа.
Я поёжилась. Обнажённые руки были не только вопиющим нарушением правил, что царили здесь в одежде, но и были явно не по-сезону. Хотя на меня эти правила не распространялись. Зоря склонилась к моему уху и вполголоса произнесла:
-А ведь может получиться и так, что отец сейчас не обратит на неё внимания, оставаясь верным жене. И тогда она будет мучить себя мыслями, что он любит не её саму, а колдовской образ. - Похоже девушка перестала чувствовать враждебность ко мне, ощутила союзника.
-Мудра ты не по годам, - покачала я головой, - вот и поможешь им при случае.
Мы обе ещё некоторое время стояли в сенцах и сквозь открытую по случаю жары дверь смотрели в горницу. Там в это время пели песни. И весёлые и печальные. И девичьими голосами и мужскими. С нашего места было хорошо видно, как лекарка подсела к мужу и завела разговор. Тот с охоткой отвечал ей, но всё вертел головой, словно искал кого глазами. Даже и не подозревал, что та, кого ищет рядом сидит.
-Пойду, выполню мамино поручение, - усмехнулась Зоря, поймав выразительный взгляд Вары.
Я вдруг ощутила усталость, захотелось домой с такой силой, что на глаза слёзы навернулись. Даже не знаю, что со мной. То ли позавидовала я этой странной паре, то ли так отвыкла от сутолоки.
Из горницы в сенцы вышел, слегка покачиваясь, молодой парень. Кажется, я танцевала с ним, наверное, он один из тех, кто сейчас пел.
-Почему наша дорогая гостья загрустила? - обратился он прямо ко мне. То ли действительно не боялся меня, то ли брага смелости придала. Красная рубаха на ладной фигуре, волосы пшеничные, а глаза то ли синие, то ли зелёные. Необычные глаза, завораживающие. И сам хорош.
-В лесу живу, отвыкла я от людей. Не грущу, устала просто, - честно призналась я.
-Пойдём в горницу, спою для тебя, а то уж скоро молодые уйдут, - подал он мне руку.
Я последовала за ним. Усадил он меня на почётное место, подозвал музыкантов поближе, встал напротив и запел. Действительно, пел, будто для меня одной, смотрел только на меня. Свирель рыдала переливами, рожок жалобно стонал, рождая мелодию от которой рвалась душа.
Ой, моя ты милая,
Дева белокрылая,
Ты моя лебёдушка,
Сладкая зазнобушка
Неужели это он тут ради меня распинается? - удивилась я. Не может быть. Видно по народу, что песню он сам сочинил, вон как все примолкли. На это время надобно. А меня он только сегодня увидал, не успел бы.
Душу ты мне вынула,
А потом покинула.
Вот стою я около,
Что же ты жестокая?
Нет, не мне он это пел, хоть и глаз с меня не сводил. А сердце всё равно сладко ныло от красивой мелодии и чувств, что выражала песня.
А другого знаю я,
Будет он твоя семья,
Будет целовать тебя,
Будет обнимать тебя.
Пропел парень с явной угрозой. Справа от меня послышался скрип. Кто-то отодвинулся, показывая, что на меня явно не претендует.
Сколько не балуешься,
Сколько не пугаешься,
Между поцелуями,
Обо мне покаешься...
Вдруг я услышала глухой удар. Оглянувшись, увидела, что на полу лежит без сознания бледная Любава.
-Он ей сердце сорвал! - охнул женский голос.
Жених поднял невесту с пола и посмотрел на красивого певца с уничтожающей ненавистью. Перусь - вот он кто!!! - пронзило меня. Вот поганец, свадебный подарок называется сделал.
-Бей берушинских, они свадьбу сорвать хотят! - послышался вопль.
-Наших бьют!!! - послышалось с другой стороны и молодые, ретивые парни ринулись друг на друга. Я не понимала где чьи, да и всё равно мне было. Я собиралась нырнуть под стол и переждать, но тут меня подхватили крепкие мужские руки и, перебросив через плечо, поволокли в сени. Я сочла за лучшее не дёргаться, ещё уронят ненароком. В сенях с плеча меня сняли. Мельком я увидела красивое лицо Перуся.
-Невеста не досталась, зато ведьмачка хороша, - смеялся он.
Меня с головой завернули в тулуп, так что последние слова доносились глухо. Мех щекотал нос, и мне захотелось чихнуть, но я сдержалась. Надо было послушать, что со мной дальше будет.
-Не спорю, - откликнулся голос второго паренька, - сейчас тройки будут
-Одёжу захвати и обувку. По морозу да раздетыми, не скоро они за нами погонятся, - заметил певец.
Эх, жаль - ничего не видно, спеленали, как куклёшку. По ногам пошёл холод, видимо дверь на улицу отворили. Послышался звон бубенцов. Они же свадебную тройку увели - догадалась я. Тут судьба смилостивилась надо мной и угол тулупа, наброшенный мне на лицо, отодвинулся. Теперь я могла видеть одним глазом.
Я увидела, как во двор въехали четыре тройки, освещённые факелами. Первой были свадебные тяжёлые сани. Туда-то и сволокли ворох одежды. Из одного тулупа по дороге валились валяные копытца. А сзади ещё шла драка. Мои похитители отступали, яростно сопротивляясь, и уводили товарищей. Меня, как тюк, бросили поверх одёжи, и Перусь с другом, заскочив рядом, приказали гнать. На вожжах стоял совсем мальчишка, он отдал факел другу Перуся и тут я, наконец, рассмотрела его лицо. Это был паренёк, что играл на свирели. Под левым глазом у него зрел фингал. Судя по тому, что факел он взял левой рукой, а правую берёг, после этой драки долго ему ещё не играть. Возчик только подстёгивал коней, все трое весело смеялись.
-А чего ж Любаву то не ухватил? Мы же её умыкнуть собирались, - спросил свирельщик.
-Да в обморок она грохнулась, Василь крепко её держал, - ответил певец.
-Так стало быть Любава тебе и не нужна? - уточнил собеседник, - так чего ж ты этой рябой песню сочинял?
-Не рябая она, - выругался Перусь, - а ты заткнись, а то второй глаз подобью!
-Сдачи получишь! Сам вон и кулаком не махнул, а с девками воевать особой доблести не надо, - сплюнул друг Перуся. Или не друг?
Оба замолчали. Свирельщик сдался первый.
-Ладно, - через некоторое время примирительно сказал он, - а если всё из-за невесты, так зачем ты ведьму лесную прихватил?
-Понравилась она мне. Дюже хороша, ни на наших девок не похожа, ни на Кольпеньских, - Перусь тоже обиды не помнил.
-А не боишься, что нос откусит? Ведьма всё-же.
-Не откусит, - явно усмехнулся певец, - я ей тоже понравился.
Вот наглец! Самоуверенный нахал! Нос откусить мне ему уже захотелось. Только мой пыл здорово гасил мороз, подбирающийся к ногам. В валяных копытцах было намного теплее, чем в одних шерстяных носках. Вот ведь влипла!
-Проверил бы ты её, не задохнулась она там, - подумал обо мне свирельщик.
-Да уж можно и затормозить, наших обождать. Они ж тоже раздетые, - Перусь остановил возницу и наклонился ко мне.
-Жива, Дивушка? - подмигнул он мне. И так красив был, стервец, что губы сами ответили улыбкой.
-Ноги замёрзли, - призналась я вдруг.
-Ну, это не беда, сейчас оденем, - засмеялся Перуська, снова поднимая меня на руки. От него кисло пахло брагой. А эти проклятые глаза, словно в душу заглядывали. Он посадил меня на край саней и развернул передо мной тулуп с обувкой.
-Выбирай любые, - предложил он.
Каких только там не было копытец и узорчатые с вышивкой, и с тиснением, высокие, и низенькие, и с подошвой, и без, даже бисером шитые были с маленькими жемчужинками. Но я выбрала свои, которые накануне пометила зелёной ниточкой.
-Скромна ты, колдунья лесная, - покачал головой Перусь, поднимая мои ноги на колени к себе и обувая копытца на меня. А я уже высматривала в куче одежды дедовы штаны и шубейку. Только треуха не было, мои похитители шапки не брали. Интересно, дед сильно на меня сердиться будет за это? Жаль шапку, добротный треух был, большой, тёплый, меховой.
Но тут стали подъезжать и другие тройки. Там сани были лёгкие, без сидений-украшений, но и народу было больше. Пока Перусь встречал товарищей, я натянула штаны, больно уж мороз колючий, коленки мёрзнуть стали. А там и ребята стали подходить и одеваться не особо разбирая где своё, а где чужое, слишком уж замёрзли они.
-Погоня не скоро будет, лошади не взнузданы, - ответил на какой-то вопрос наш маленький возница. Голос у мальчишки был совсем тонкий.
-Да пока ещё зубы соберут, - захохотал кто-то.
-Это да, хорошо мы им задали, - откликнулся другой. Всего их было около двух десятков. Бесшабашное озорное веселье всё ещё бурлило в них, не смотря на расквашенные носы и подбитые глаза. Но пока мне было не понятно, что со мной будет.
В общем-то, я могла бежать, не особо за мной приглядывали. Но бродить зимой, ночью, одной по лесу мне совсем не хотелось. С другой стороны эта хмельная ватага могла и снасильничать. Я тут единственная девушка, а под брагой их не остановит даже то, что ведьма по их мнению. Но... времени у них не было. Скоро в Кольпеньках опомнятся и верховых в погоню зашлют. И не беда, что украли не невесту, а гостью вместо неё. Я приглашена была, значит под их покровительством. Да и кольпеньские битые парни, наверняка желали отомстить за расквашенные носы. Так что я не дёргалась, сидела себе тихо, прислушивалась. Из разговоров поняла, что это месть за то, что когда-то кольпеньские в Берушах на свадьбе невесту выкрали.
-Так там невеста была, а ты зачем ведьму прихватил? - резонно заметил вдруг кто-то.
-На что она тебе? - поддержал его второй голос.
Перусь обернулся ко мне. Именно он коноводил в этой компании, но сейчас главенство его пошатнулось. Глаза опасно сверкнули. Пришло время говорить мне. И нельзя ошибиться ни словом.
-Ай, лихие вы ребята, - я поднялась с саней и вынудила себя засмеяться, - так кольпеньских ославить. Им теперь долго позора этого не забудут, из-под носа почётную гостью увести. А они невесту охраняли.
-А ведь верно, - засмеялись многие, остальные ещё молчали.
-Так что теперь гнать вас будут до самых Беруш и пощады не ждите, - посуровела я, - отобьют меня и героями вернутся. Теперь ведь и мужики за дрекольё возьмутся, родную деревню от позора защитить.
-Тоже верно, - нахмурился Перусь.
-А вдвойне им обидно, что Лесар-то их ведун, а в последнее время дед и вам помогает. Так что, если именно вы - берушинские меня деду вернёте, то кольпеньским только и останется, что языки прикусить.
-Молодец, Дивочка. Ребята, распрягай Стригунка, я ведьмачку повезу.
-Стригунка не дам, - вдруг откликнулся наш малец, что правил лошадьми, - лучше бросьте Кольпеньским свадебные сани, они тяжёлые, как грехи смертные, да и задержат их дорогой. А лошадей возьмём. Двое верховых пусть след Перусев затопчут.
Я внимательно всмотрелась в мальчишку и вдруг поняла, что это... девчонка...
Между тем умная девица, спрыгнула с саней и тяжело захромала к лошадям. Да как же Перусь мог взять калеку на такое дело? Он совсем умом тронулся? Но тут я увидела, как она сноровисто отстегнула лошадей от свадебных саней, успокоила их, а потом птицей взмыла на одного из трёх. Нет, не зря он её взял. Про таких говорят, что душа у них лошадиная, что язык лошадиный знают они.
-До ручья напрямки, а потом вдоль ручья пойдёте, - подсказала она Перусю. И он её послушался. И кто здесь верховодит?

Сначала крепкий, коренастый конь довольно резво нёс нас по сугробам. Широкие его копыта почти не проваливались сквозь наст. Потом Перусь всё чаще слезал с него и вёл в поводу. Конь явно уставал, шутка ли, нести на себе двух людей в зимней, тяжёлой одежде? Довольно скоро Перусь даже не пытался влезть на коня. Ехали мы без седла, не до того было, чтобы на это сетовать. Как отстегнули от упряжи, так и поехали.
Через время вышли к ручью. Конь захрапел и встал, как вкопанный. Пришлось дать передышку. Перусь протянул руки и бережно снял меня с коня. Кажется, хмель из него совсем выветрился.
-А ты ведьма молодец, - вдруг сказал он и принялся  обтирать коня. Так как он замолчал, я вопросительно взглянула на него. В чём именно?
-Это ты здорово ребятам нашим сказала о позоре кольпеньских и нашей славе. До сих пор не могу найти возражений. Ловко ты меня заставила по-своему сделать.
Так вот о чём он думал всё это время. Перусь немного поводил коня по поляне, чтобы тот остыл постепенно, не прихватило морозом, не простыл. Я всё это время стоически молчала, кутаясь в шубейку и приплясывая. Сказывалось отсутствие рукавичек и шапки. Чувствовалось, что сладкоголосый Перусь ещё не закончил, но спорить с ним я не собиралась.
-Но ведь я чувствую, что что-то не то! - воскликнул он, останавливаясь напротив, и гневно заглянул мне в глаза. Я молчала, что разозлило его ещё больше.
-Ну что же ты молчишь, ведьма? - вскричал он, - как же ты не побоялась остаться в лесу со мной вдвоём? А вдруг снасильничаю и убью? И никто правды не узнает.
Ах, ведьма? Ну что ж. Я усмехнулась.
-Живым из леса не выйдешь. Не забывайся, я не  ваша деревенская дева робкая, ты тут в моих владениях.
-От ведьма! - он посмотрел на меня с явным восхищением, - ладно, поехали. Он снова вскинул меня на коня, но задержал руку на колене.
-А за услугу-то отблагодаришь?
-Треух дедов отыщешь, и отблагодарю, - усмехнулась я. Он вскочил на коня и оказался сзади, прошептал на ухо, ероша дыханием волосы:
-А как отблагодаришь?
-Судьбу открою.
Ехать под полной луной по зимнему ночному лесу было холодно, но очень красиво. Скрип снега под ногами Перуся и коня нарушали тишину, от дыхания лёгкие облачка пара клубились перед лицом. А снег серебристо сверкал в волшебном свете луны, как маленькие искорки. Тёмные спящие деревья, съёжились под дыханием мороза и только сосенки да ели словно шубками оделись снежком. Вот только, когда мы вышли на поляну ведуна, луна скрылась за облаками. Перусь снял меня со спины коня и, не опуская на землю, поцеловал, жарко так, что дух захватило.
-Прости, ведьма, не удержался, - засмеялся он и вскочил на коня.
-Жди меня! - крикнул, бодро удаляясь прочь, раньше, чем я нашла слова для ответа. Я снова взглянула на небо. А ведь будет снег.
Нет, но каков нахал! Но сердиться я на него не могла. Теперь понимала Любаву. Только бы в метель не попал. Я вздохнула и постучалась в дверь.
-Дедушка, я вернулась, - крикнула я ведуну.
Отпер он мне и нисколько не ругал. Чаю налил с мороза и приключения выслушал, посмеялся и спать уложил.

А через три дня в нашу избушку постучался Перусь. Я открыла дверь и первое, что увидела, был дедов треух.
-Вот, достал, - триумфально взмахнул певец шапкой.
-Спасибо, молодец, - я забрала вещь и отдала деду.
-А благодарность где твоя, моя ведьма лесная? - широко улыбнулся Перусь.
-Ох, и наглец ты Перусь Радиславович, - Лесар тоже выглянул за дверь, - заходи, гостем будешь, внучка, чай ставь.
-А у меня тут и к чаю есть, - Перусь прошёл в избу и достал из-за пазухи пряник, потом скинул полушубок и повесил его на гвоздь.
Я взбодрила огонь и достала кружки.
-Как там Любава Надеевна? - спросил дед, усаживаясь рядом с гостем за стол. Я помалкивала.
-Всё, ведун, теперь Любава мужняя жена. Василь и сердце её успокоил, и тело подчинил, смотреть не хочет в мою сторону. Так что всё хорошо у ней. Насилу вызвал на встречу. Так меня словами окатила, что чуть штаны не обмочил, - засмеялся Перусь, - но треух ваш отдала, сказала только затем и согласилась повидаться.
-А кольпеньские тогда ваших-то догнали? - спросил Лесар. А я вдруг подумала, что всё он и сам знает, для меня Перуся расспрашивает.
-Догнали, в Берушах уж почти. А наши им и сказали, что гостью их сами домой доставили. Ну, подрались, конечно, как и положено. А потом метель началась. Я ж когда из метели вышел, они уже меня искать собрались, и наши, и кольпеньские. Всё-таки певцы и у них есть, а сочинитель один я на всю округу.
Перусь так и лучился смехом. Даже деда потешил, тот тоже улыбался. А я никак не могла понять, то ли злюсь на его самолюбивую наглость, то ли облегчение чувствую, что в метели не сгинул, то ли вместе с ним жизни радуюсь. И ведь непонятно откуда эта радость берётся. Девку до обморока довёл, драку меж двумя деревнями затеял, меня умыкнул, а под конец чуть в метели не пропал. Чему тут радоваться? Я поставила чай перед гостем и дедом.
-А теперь про судьбу рассказывай, обещала ведь, - певец смерил меня таким взглядом, что у меня мурашки по коже побежали.
-Дед, может, ты ему скажешь? - спросила я.
-Так я же ему ничего не обещал, - ответил ведун, пряча улыбку в бороде.
-Да уж, Дивушка, сама сказывай, - усмехнулся этот нахал, - расскажи-ка, что меня ждёт? Кому сокол в сети попадёт? Может принцесса чужедальняя сердце моё похитит? Али ведьма лесная? Или помру под забором, голый, босый и один.
И хоть смеялся Перусь, чувствовала я его беспокойство. Верил он, что правду знаю.
-Ласточка судьба твоя, - не стала я мудрить.
-Ласточка? - спал он с лица, - сухоножка? Калека?
-Зато плавает лучше всех и на коне любого обставит, - усмехнулась я, - не зря ты её в Кольпеньки брал.
Наугад сказала, в голове так сложилось. Ведь не знала я точно, что - то Ласточка была. А ведь угадала.
-Врёшь, ведьма! - стукнул Перусь по столу, - возьми свои слова обратно!
Но тут схлопотал подзатыльник от деда.
-Не смей, юнец, по божьей ладони стучать. Смотри, как бы не ответила! И на внучку мою не смей голос завышать, ты здесь гость, а не в горле кость!
Гневный Лесар возвышался над Перусем и тот, чуть не впервые на моих глазах испугался.
-Прости, Лесар, прости, ведун уважаемый, не хотел обиду учинить. Только пусть твоя внучка судьбину горькую отменит, не хочу я на калеке жениться.
-Не прядёт она судьбу, не вяжет, а что будет только скажет. Ступай-ка ты, Перусь Радиславович, восвояси. И запомни, от судьбы уйдёшь, точно одинокий и под забором помрёшь!
Оделся гость быстрее, чем разделся, лишь в дверях замялся.
-А Власю можно на минутку, - робко спросил он. То всё "Дивушка", а тут и имя вспомнил.
-У неё самой и спроси. Чать своя голова на плечах имеется, - Лесар глянул на меня.
-Пошли, - пожала я плечами и вышла за ним в сенцы. Там схватил меня Перусь в охапку, поцеловать хотел, да отвернулась я.
-Поехали со мной, медовая моя, в страны дальние на службу ратную. Как устроюсь, будешь ты у меня в шелках ходить и золоте, да сапожках сафьяновых. Есть только с серебра, а купаться в масле розовом. Я ведь не только петь могу, ратное дело знаю. Это тут я младший сын без воли да доли, а там мы заживём словно лебедь с лебедицею, словно сокол с соколицею, - шептал он жарко.
-Нет, Перусь, - покачала я головой, - разум ты потерял не от меня самой, а от повадок необычных, да загадок вокруг меня неразгаданных. Когда разгадаешь, да поймёшь, что в остальном от других девок неотличима, так и опостылею, как ужин позавчерашний. А в чужих краях смерть тебя ждёт. И оплакать будет некому и костей собрать-закопать. Не поеду я с тобой, не проси даже.
-Ну и Леший с тобой! - в сердцах Перусь хлопнул дверью.
Я вернулась в избу, села за стол и заплакала. Ох, и картины он мне рисовал-раскрашивал, захотела я этого. Только правду ему сказала, так и думаю. Дед налил мне чаю, подождал, пока слёзы вытру и успокоюсь.
-Что, душа моя, смутил твой покой сладкоголосый Перусь? Тронул сердечко?
-Смутил, - согласилась я, - наваждение какое-то. И ведь сам всему, что говорит верит, и обманет искренне...
-А ты молодец, хорошо ему ответила, - похвалил ведун. Дождался моей бледной улыбки. Перусь-то не знал, какой у деда слух замечательный.
-А как ты узнала о смерти безвременной, что его в чужих краях ждёт? Я же тебе этого не говорил.
Я изумлённо посмотрела на деда.
-Да не знала я, просто придумала, будто за язык кто потянул, - призналась я.
-Ох, бедовая ты моя головушка, - Лесар обнял меня за плечи и прижал мою голову к себе.
Не колдунья, а большая лгунья...

Глава 9 Школа волшебства

-Дед, а дальше-то что было, - спросила я его однажды вечером. За окном вьюжило второй день, ставеньки были закрыты. Мы с ним сидели взаперти и могли говорить долгие разговоры. Я всё ещё нет-нет, да вспоминала сладкоголосого Перуся, вот решила отвлечся дедовым рассказом. А он обрадовался, будто давным-давно ждал моего вопроса.
-Долго волшебник ходил-бродил, да по Ларец своей грустил. Тот кто был Амалем, Подковалем, Конодаром, Кием снова будто потерял имя. Перебивался случайными заработками, да не великим колдовством. Год исполнился со дня смерти его любимой, когда он вошёл в ворота волшебной школы.
-Молодой человек, мы обучаем лекарок, зачем нам учитель-маг? - настоятельница приняла его более, чем холодно. Она была седовласа и величественна. Ликом не стара, телом стройна, хотя облик её говорил, что она гораздо старше волшебника. Было в лице её нечто выдававшее долгие, трудные годы. Возможно, именно по этой причине она считала себя всегда правой. И убеждена, что не нуждается в услугах этого молодого выскочки двадцати пяти лет, который претендовал на место. По её мнению, ему самому было ещё учиться и учиться. Тёмно-медное платье обнимало её фигуру, которая, несмотря на возраст, оставалась лёгкой и грациозной, как у молодой девушки.
-Думаю, Верховная госпожа, я сумею быть вам полезен. Только не говорите, что у вас не учат магии. Сейчас уже все известные мне школы смешивают техники магии и волшебства, - уверенно ответил маг. Школа была столичной и настоятельница не могла стерпеть обвинения в отсталости. Они не могут быть в стороне от новейших течений в мире волшебства. На это он и рассчитывал.
-Послушай, Кий, - настоятельница не купилась, - даже если и так, то ты слишком молод для того, чтобы знать что-то серьёзное. К тому же ты воин, а у нашей школы совсем другая направленность, - настоятельница показала свою осведомлённость. Оказывается, его не забыли. А он рассчитывал, что слухи о нём не долетели до столь далёкой страны.
-Я умею исцелять, пользуюсь своей и заёмной силой так же хорошо, как и артефактами. Я знаю о резонансе слов и звуков, о воздействии цветом и светом. Я могу говорить с мёртвыми. Какое из этих умений не нужно вашей школе? - он бросил ей пригоршню слов-ключей от кладовых своих знаний, как бросают перед продажной женщиной драгоценности в стремлении произвести впечатление. И эта женщина не устояла перед богатством знаний, блеснувшим перед ней.
-Как ты можешь подтвердить свои знания? - спросила Великая госпожа, в стремлении сохранить лицо. Но по её загоревшимся глазам, маг понял, что победил. Он будет учителем в этой школе.
Конечно, маг лукавил. Не так много видел он волшебных школ. Эта была намного меньше, чем та, в которой учился он сам. Тут было всего около сотни учениц и всего пять наставниц. Девочек сюда брали молоденьких, готовили в первую очередь лекарок, целительниц, родовспоможелиц для приграничных городов, отдалённых поселений и лично знатных особ. Первый этап обучения проходил три-пять лет. Порой приходилось учить счёту и письму, если приходили совсем не грамотные. Так же давали основы травоведения и словоритмику для составления заклинаний. Преподавали строение человека и его болезни. Составление лекарственных сборов, способы исцеления при травмах, ранах, ожогах.
Это и было основное направление школы. Около всьмидесяти учениц из ста были здесь только за этим. Около двадцати учениц ежегодно поступало в школу и примерно столько же выпускалось. За обучение платили те, кто желал получить хорошую лекарку. Именно это приносило основной доход школе. Так же была приёмная в городе, где страждущие больные могли получить помощь, а молодые лекарки могли попробовать свои знания. Впрочем, почти всё это могли узнать обычные люди.
Был и следующий этап обучения, до которого допускались только те, кто обладал силой. Там все знания становились глубже, обширнее. Рассказывалось о движении звёзд и светил, о природе и взаимодействии вещей и поступков. Именно на этом этапе молодые волшебницы могли придумывать новые заклинания. А ещё из них получались ворожеи, те, кто мог связать нити судьбы, предсказать её, сберечь от беды, но так же овладевали тайнами изощрённых ядов и противоядий.
Девушки после второго этапа обучения ценились ещё больше. За право нанять их платили золотом. И даже их услуги по отдельным заказам очень хорошо оплачивались. Одна из таких волшебниц стала советницей короля или его наложницей, что почти неотличимо.
Но была ещё и третья степень обучения, о которой знали лишь избранные. Это было всего около пяти воспитанниц. Вот они и становились настоящими могущественными волшебницами. Эти пять-семь человек менялись крайне редко. Они становились наставницами, хранительницами тайных знаний. Записывали их в книги, развивали свои умения. А так же контролировали магические воздействия в округе, отваживая чужаков.
Именно из-за них маг явился в столицу Асфара в обычной одежде, спрятав свой плащ волшебника и заколку-знак школы поглубже в вещи. Именно за ними наблюдал почти месяц, рассчитывая свои силы, соизмеряя их возможности. И именно для них решился предложить свои услуги. Потому что только этому "цвету" школы он мог быть полезен.
Вечером он предстал в зале освещённом с помощью факелов. Обстановка была роскошной:  меха, богатые ткани диванов, горящие треножники. Он стоял напротив одиннадцати женщин, десять из которых были в полумасках. Их волосы и одежду украшали драгоценные розовые перья, наряды были причудливы, но пятеро из них на первый взгляд были очень молоды. Без маски была единственная Огница. Одета она была с варварской вычурностью. Алое платье с золотым шлейфом, золотая диадема на седом облаке волос и огромный красный камень, оправленный в золото висящий на её шее. Настоятельница обители волшебства явно рассчитывала на силу этой подвески, временами она касалась граней камня, словно искала одобрения. Маг не разгадал аспект этого артефакта, но сейчас не мог тратить свои силы на эту загадку, они могли понадобиться для другого. Верховная госпожа говорила одна. Остальные изучали его молча.
-Мы долго думали, каким испытаниям подвергнуть твоё мастерство, но так и не пришли к единой мысли, поэтому тебе предстоит несколько испытаний. Мы знаем, что ты боевой маг, но нам нужна совсем другая магия, знания, которых у нас возможно нет. И первый мой вопрос. Ты мог бы предложить нам нечто, что нас по твоему мнению убедило бы сразу?
Маг подготовил несколько вещей в преддверии испытания, но решил, что ещё не время.
-Я бы хотел сначала выполнить ваше задания, а потом возможно, я покажу что-то сверх того.
-Хорошо, - кивнула настоятельница, - тогда первое. Ты упоминал о резонансе звуков и слов. Продемонстрируй нам свои умения.
-Начну со звуков, - кивнул молодой маг и запел. Без слов, с неуловимыми сменами интонаций. Волшебницы замерли. Через несколько минут одна из них вдруг зарыдала и сорвала маску. Остальные даже не заметили этого.
-Достаточно, - сказала Огница. Он оборвал своё пение. Ещё парочка женщин украдкой вытерли слёзы из-под маски.
-Слова усилили бы воздействие, но я решил, что на первый раз хватит, - заметил он.
-Что же с цветом и светом? - предложила второе испытание Верховная госпожа.
Маг хлопнул в ладоши и вокруг замелькали засветились разноцветные огоньки. Они вертелись в невероятном танце, высвечивая то маски женщин, то кончики их туфелек. Недавно рыдавшая девушка подняла голову и засмеялась. Видно она была наиболее чувствительна к воздействию. Все остальные тоже похоже едва сдерживали смех. Настоятельница махнула рукой, и маг оборвал танец огоньков.
-И последнее испытание. Ты говорил, что можешь говорить с умершими.
-Да, могу, это требует подготовки и должна быть хотя бы вещь до которой касался умерший при жизни.
-Хорошо, возьми это, - Огница сняла с пальца кольцо, - вызови прежнего владельца этой вещи.
-Положи на пол между нами. Я попрошу всех образовать круг и взяться за руки. И не отпускать друг друга ни при каких обстоятельствах.
Женщины исполнили его просьбу, и он оказался вместе с кольцом в кругу образованным красивыми женщинами. Маг ждал этого испытания, поэтому подготовился. Он достал из платка тоненький кусочек блестящей фольги и подсунул под кольцо, не касаясь его. Потом развёл руки и заговорил на неизвестном языке. Конечно, с именем было бы проще, но это же было испытание. Долго ничего не происходило, слишком давно бывший владелец одевал это кольцо. Поверх него уже лежал мощный отпечаток личности настоятельницы. Она держалась за свой красный камень, умудряясь не разорвать круг. Цепочка была для этого достаточно длинной. И тут он понял, что она защищается от него, что она боится его. Это был очень мощный оберег, закрывающий её от других. У неё невозможно было забрать ни каплю силы, пока эта подвеска на ней. Она не знала только одного, что прямо сейчас он может исторгнуть её душу из тела. Силы останутся при ней, но её жизнь была в его руках. Если бы у него были недобрые намерения, он бы знал, как подобраться к ней. Он решил не говорить ей о её слабости. И так было слишком много недоверия и страха, ни к чему их множить. Женщины стали переглядываться в разочаровании, слишком долго, но тут прямо из кольца повалил пар. Он не рассеялся по комнате, а приобрёл форму человеческого тела. Это был мужчина. Туманные черты его лица не давали возможность узнать его.
-Мы можем поговорить? - спросила Огница побледневшими губами.
-Что ж не поговорить, ведьма, - из тумана донёсся глухой голос и будто мороз пробежал по залу. Великая госпожа покачнулась.
-Ты столь же любезен, как и при жизни, - заметила она, с намёком на сарказм.
-А мне теперь бояться нечего, могу быть самим собой, - усмехнулся призрак.
-Можно подумать тогда боялся.
-Боялся, моя весёлая вдова. Давно хотел спросить, да как-то случая не представлялось. Не ты ли мне помогла перебраться сюда?
-Нет, - ответила Огница и, посмотрев на волшебника, скомандовала, - хватит!
Маг нагнулся выдернуть фольгу, это было быстрее всего.
-Подожди! - призрак туманной ногой попытался наступить на руку мага, - дочка наша как?
-При жизни тебя это не интересовало, - похоже настоятельница была на грани обморока, маг извернулся и всё-таки выхватил фольгу.
-Я люблю... - успел сказать призрак исчезая. Что именно он любит, осталось неизвестным. Маг стоял на коленях перед кольцом и понимал, что потратил много сил. Женщины разорвали круг, и Огница подошла к нему.
-Ты понимаешь, что тебе придётся сменить имя? - спросила госпожа Огница
-Я сам думал об этом, - кивнул маг, осознавая, что прошёл испытание
-Светодар нарекаю тебя, - она опустила ладонь на его голову, и словно огонь охватил его тело. Госпожа настоятельница наложила на него печать школы. Не могла она его просто так отпустить. Слишком великое искушение он открыл перед ней. Искушение знаниями.
-Но, смотри, мужчина, - она склонилась к его уху, - только посмей взглянуть на кого с вожделением и ты перестанешь быть мужчиной!
Озноб по спине показал ему, что она теперь может. С печатью не шутят.
Конечно, были определённые трудности. Мужчина-настоятель в школе для девочек это казалось немыслимым. Но настоятельница имела неограниченную власть в пределах школы. Так и появился в школе волшебниц учитель Светодар.
Как он и предполагал, учениц у него оказалось десять. Пять из них сами наставницы, а пять старшие воспитанницы. Учил он их все дни кроме одного в седмицу. Один день был свободным от занятий для всех, но в этот день настоятельница обители запрещала магу находиться в самой обители волшебства, отправляла в город. Сама Огница частенько заходила к ним на занятия. Говорила, что хочет проверить, как молодой маг будет учить девушек. Светодар подозревал, что многие вещи она узнала от него впервые. Правда, он ожидал вопросов о вызывании духов, но их не последовало. Похоже, что тот призрак был когда-то её мужем. Она желала поговорить с ним, значит, не забыла. Какие чувства она к нему испытывает? Что ею двигало? И как это было не похоже на женщину, не полюбопытствовать, что он хотел ей сказать. Что он любит или кого?
С ученицами ему пришлось поначалу трудно. Волшебницы не хотели открывать ему объём собственных знаний. Свои знания они продолжали хранить в секрете. Он был в некоторой растерянности. Одно дело обучать невинных детей с нуля, зная, что они, как чистый лист бумаги, всё, что он скажет, будет для них откровением. И совсем другое, когда знания уже есть, но неизвестно, сколько именно и какие. Девицы упёрлись в своих желаниях сберечь тайну, и ему пришлось начать с азов, угадывая по глазам, известно им то или иное. Если слушали без интереса, то быстро переходил к следующей теме и постепенно завладевал их вниманием.
Конечно, не все из них были девицы, трое наставниц уже давно перешагнули порог возраста, когда их можно было звать так. Двое были в среднем возрасте, ещё четверо были молоды, но наивными их назвать было сложно. Все интересовались занятиями в разной степени, интерес то вспыхивал, то угасал. Но самый большой интерес он всегда видел в глазах той воспитанницы, которая плакала и смеялась на испытаниях. Правда, как подозревал Светодар, интерес её вызывали совсем не знания. Звали её Даранея. Лет семнадцати на вид, с простоватым, хотя и не лишённым привлекательности лицом, с серенькими глазами и светлыми волосиками. Ему было любопытно, до какой степени интересна она может дойти? И стоит ли ему сопротивляться, если она перешагнёт границы, обозначенные госпожой настоятельницей? Всё-таки он надеялся, что ему не придётся стоять лицом к лицу перед выбором отвечать ли на эту любовь или поберечь шкуру. Слишком хрупкое и нервное создание было перед ним. Самая молодая девушка на третьей ступени обучения. Правда девушка очень сильная, если она получит достаточный объём знаний, то может стать равной магу. Он подозревал, что если обидит её, ему придётся несладко в любом случае.
Он всех помнил по именам. Кто-то заслуживал его симпатии, кто-то нет, но он старался ко всем относиться ровно, памятуя о предупреждении настоятельницы. Занятия он проводил вечером, а свободен в утренние часы, так что не сталкивался с остальными воспитанницами. Это было вполне объяснимо, потому что занимался он и с наставницами. Но он понял, что жизнь его пуста и безрадостна. В этом девичьем рае он один не имел права ни на дружбу, ни на любовь. Он был одинок. Зачем он вообще сюда пришёл? Неужели действительно больше было некуда податься? Ведь есть и мальчишечьи школы и смешанные. Почему он рвался именно сюда с ослиным упрямством? Неужели так с деньгами подпирало? Голодным не сидел. Что позвало его сюда?
Однажды он бродил днём в одиночестве по школьному саду и не мог отделаться от ощущения, что ищет нечто недостижимое, а сам даже не знает что. От ощущения собственной потерянности его оторвал тихий девчачий голос.
-Эй, а ты кто?
Маг живо обернулся, но никого не увидел.
-Ты же мужчина, ты что тут делаешь? - снова полюбопытствовала девочка и он, наконец, увидел обладательницу серебряного голоска. Тоненькая фигурка сидела на ветке дерева, которая почти горизонтально тянулась над тропкой выше человеческого роста. На голой коленке был прилеплен лист подорожника, видно прикрывал свежую ссадину. Лицо же... во рту волшебника мгновенно пересохло... она была похожа на Ларец.
-Ну что молчишь? Я тебя спрашиваю, - девочка даже немного рассердилась. Конечно, она не была точной копией Лареции. Но лет десять-одиннадцать назад могла выглядеть именно так. Или такой могла бы быть его дочь лет через семь.
-Я тут гуляю, а ты? - Светодар больше не нашёл, что ответить, слишком неожиданна была эта встреча.
-А я на дереве сижу, - в унисон ответила малышка. Он улыбнулся и увидел её улыбку в ответ.
-Ты знаешь, что это женская обитель волшебства и мужчинам тут быть нельзя? - спросила девочка. Видно они понравились друг другу, она подумала, что мужчина забрёл сюда случайно, и решила предупредить его.
-Знаю, - признался Светодар, - но я тут преподаю.
-А почему я тебя не видела? - недоверчиво насупилась она.
-Наверное, потому, что я вижу только самых старших и наставниц. А ты тоже тут учишься? - уточнил он. Лет семь ей, первая ступень обучения, - прикинул он на глаз.
-Да, а чему ты учишь? - спросила тут же она. Поверила.
-Страшным и тайным вещам, тебе о них знать пока рано, - он снова улыбнулся
-Тогда ты не уходи, пока я не доучусь до третьей ступени, - серьёзно попросила она. Была уверена, будто точно знала, что не сегодня-завтра перейдёт на неё.
-А теперь помоги ка мне слезть, - она протянула к нему руки, и он поймал в объятия лёгкую, как пёрышко девочку. Поправил на ней синее платье.
-Значит ты волшебник. А имя у тебя есть? - деловито спросила девочка.
-Ныне меня зовут Светодар. А у тебя есть имя?
Девочка одарила его удивлённым взглядом.
-Сейчас кличут Синеокой, но ненадолго, - не стала скрывать она.
-Слушай, Светодар, ты никому не говори про меня, ладно? - попросила девочка, - я с занятий сбежала, боюсь накажут.
-Не скажу, - согласился он.
-Тогда до встречи, - улыбнулась Синеока и унеслась, словно ветер.
Он действительно никому о ней не сказал. Да и некому было говорить. Друзей у него не было, чтобы поделиться впечатлениями об этом странном знакомстве.
Между тем Даранея становилась одной из лучших учениц. На практических занятиях она без малейшего усилия делала то, что не могли делать опытные наставницы. Светодар только предполагал, сколько зависти пробуждали её успехи в этой женской обители. Перед ним волшебницы были по-прежнему сплочённым, противоборствующим единством. Похоже, настоятельница чуть не после каждого занятия делала им внушение. Но однажды она решилась поговорить с ним сама.
Он закончил занятие и выливал воду из стеклянных сосудов, убирал кристаллы металлов и камней, наводил порядок. Его ученицы убежали, а в комнату вошла Верховная госпожа. Он приветствовал её усталой улыбкой. Говорить после занятия совсем не хотелось. Она не ответила на его улыбку, впрочем, как всегда. Но взгляд её был не враждебен, скорее задумчив. Она даже против обыкновения не теребила свой рубиновый оберег, хотя он и был на ней. Тёмно-медное платье с лёгким блеском было бы простоватым для настоятельницы, если бы не оттенялось жёлтой жилеткой. Лёгкий цитрусовый аромат окружил пространство вокруг неё, настраивая волшебника на внимание.
-Садись, Светодар, я пришла поговорить, - она подвинула стул и первая опустилась на него. Он тоже присел, отодвинув записи урока. Он знал целых две темы, которые она могла бы обсудить с ним. Ему было интересно, с какой она начнёт?
-Я о Даранее, - отложила колебания Огница, пока он не стал спорить сам с собой, какая из них будет первой.
-Да, госпожа, что именно ты хочешь о ней знать? - с готовностью откликнулся волшебник.
-Не о ней, - она с неприязнью взглянула на мага, заподозрив издёвку, - о ней я знаю достаточно. Хочу поговорить о твоём отношении к ней.
-Я хорошо к ней отношусь, - очень ровно ответил Светодар, понимая, что ступил на хрупкий лёд ожидаемого разговора. - Она прекрасно учиться, очень способная девочка.
-Не захвали, - осадила его настоятельница и сплела пальцы. Спине стало жарко. Огница вот так мимоходом напомнила о печати.
-Ты и сама знаешь, что она заслуживает и большего, - он постарался произнести это равнодушно, не смотря на гнев, загоревшийся в крови, - я и так недостаточно поощряю её за старания.
-Не надо принимать меня за выжившую из ума старуху, - похоже Огница тоже злилась, хотя и держала себя в руках. Только резкость слов выдавала её. - Ты же не слепой, видишь, что тронул её сердечко. Зачем разжигать пожар на место нескольких искр симпатии? Почему бы тебе не бывать чаще в городе и не завести себе подружку для утешения плоти?
Похоже, настоятельница слегка преувеличивала его тягу к плотским удовольствиям. Впрочем, он не нуждался в её наставлениях в любом случае. Что это, покровительство или попытка думать за него? Это вызывало здоровое раздражение, но он умерил чувства.
-Госпожа Огница, ты забыла какой была в её годы? - вкрадчиво спросил он и продолжил: - Даранея очень старается и знает, что заслуживает одобрение. Если она не будет его получать, думаю, она начнёт стараться ещё больше. Из кожи вон вылезет, лишь бы получить хоть одно доброе слово. И поймёт, что сильнее каждой из вас гораздо быстрее.
На лице настоятельницы мелькнула досада, но маг не дал себя перебить.
-Да, я уже это знаю и ты. Возможно, и некоторые из ваших догадываются. Конечно, она очень молода и ей не хватает умения, знаний, опыта, но, даже не имея их, она способна натворить бед. А теперь представь, что она осознала свою силу, поняла, что может получить почти всё, что пожелает. Как ты думаешь, будет ли она слушать тебя или меня?
-Меня уже не слушает, - воскликнула Огница и с досадой прикусила губу.
-И вот это молодая, полная сил магиня со всей страстью пожелает получить учителя в своё распоряжение. Меня то есть. Как ты думаешь, она воспримет его жалкое сопротивление и ничтожный лепет о смертной печати школы? Ты ведь поставила на мне именно такую печать.
Огница молчала, обдумывая его слова.
-Хорошо, есть другой вариант развития событий. Я действительно нахожу в городе подружку, как ты предлагаешь, для телесных утех. А ты ей покажешь моё свидание, раскроешь невинной девушке глаза, уязвишь её в самое сердце. Не со злобой, а полагая, что это отвратит деву от меня, а то и от всего мужского рода, закалит её сердце. Но, вопреки твоим расчётам, это может причинить ей столь сильную боль, что ярость её многократно увеличит силу. А вот куда она её направит, одной судьбе ведомо. Может на уничтожение меня, как источника своих страданий. Может на тебя, как на вестницу горькую, но ведь может и на себя. Ты, Огница и я устоим против её силы, хоть и нам придётся не сладко. А вот её саморазрушению помешать мы вряд ли сможем, даже вдвоём.
Волшебник замолчал. Нелегко ему дался этот монолог после занятий. Устал он говорить. Верховная госпожа некоторое время молчала не в силах возражать убедительной речи.
-Тебе бы в страстописцы податься, - наконец криво усмехнулась волшебница, - такой дар пропадает. Я с тобой не согласна. Думаю, что девчонка и меня и тебя переживёт. Не с жидкого теста слеплена.
Волшебник чувствовал, что больше он говорить не сможет, что ему не убедить упрямую настоятельницу и в душу заползала тоска. Конечно, старая карга была права, Даранея была слеплена из крепкого теста. Он знал, что девица не питает саморазрушительных чувств, а вот неприятности доставить может. Но более убедительно он говорить уже не мог, не хватало сил.
-Но может ты и прав. Действуй, как знаешь. Только помни, что на тебе печать, - Огница щёлкнула пальцами, посылая огненную дрожь по нервам мага, - и мне всё равно, что ты ей будешь лепетать в своё оправдание. Надеюсь, что ты будешь не менее убедительным, чем сейчас. А если не будешь, я спалю тебя и прах развею, - закончила она будничным тоном, будто делала это каждый день. Вышла, не прощаясь, оставляя опустошённого мага наедине со своими мыслями.
Тот задул свечу на столе и в темноте вышел на улицу. Лицо горело от пережитого. Он поднял его к небу, подставляя ветру и лунному свету. За что же его так ненавидит наставница обители волшебства? Кто же сделал ей так больно? Он вспомнил о дне испытания. Кто был тот призрак? Действительно её муж? Как давно это было? Чем он так сильно обидел жену? И почему она больше не просит мага вызвать его дух? Это и была та, вторая тема для разговора, которого ждал Светодар. Она её так и не затронула.
-Привет, ты злишься? - послышался знакомый голосок. Он оглянулся. Синеока стояла в тени куста, и он не мог видеть выражения её лица
-Уже нет, - ответил он, ощущая, как голос девочки уносит прочь его раздражение.
-А почему злился? - бестактно спросило дитя.
-Не сошёлся во мнениях с одной волшебницей, - подумав, ответил маг. Вообще-то это было не её дело, но обидеть Синеоку он не мог.
-И кто прав? - уточнила девочка. Похоже, она была готова от всей души согласиться со Светоносом, он ей нравился. А, правда, кто прав? Он, который не хотел унижать свою лучшую ученицу? Или настоятельница, которая не хотела, чтобы девушка влюбилась в него? Ведь и Огница была по-своему права. Он может в любой день уйти отсюда, а молоденькая девушка может получить незаживающую сердечную рану. Не мог он соврать Синеоке.
-Как всегда оба, - честно ответил он.
-Как это? - удивилась девочка.
-А в спорах частенько так бывает, что по-своему права каждая сторона, - ответил Светодар, не осознавая какую сумятицу вносит в простой и понятный внутренний мир ребёнка. Но он решил перевести всё на язык образов, простой и понятный даже ребёнку.
-Как это? - девочка взяла его за руку, усадила на скамейку и потребовала объяснений.
-Вот, скажем, у тебя есть конфета, а твоя подружка тоже хочет конфету и спорит с тобой, чтобы ты её отдала, а то и пытается отобрать. Вы обе правы в своих желаниях, каждая со своей стороны.
-Ну, во-первых, не отберёт, во-вторых, у меня нет подруг, - усмехнулась девочка, - а почему конфета только одна?
-Потому что в жизни так и бывает, конфета это ведь только образ, прими это, как данность.
-Конфету можно разломить пополам, - сообразило дитя.
-Это может быть не конфета, а игрушка. Сломанная пополам она не станет двумя, - попытался объяснить маг, девочка нахмурилась. - Ну ладно, пусть конфета. А вдруг она неровно сломается. Например, внутри орешек. Тот, кто получит меньшую часть, всё равно будет обижен и продолжит спорить.
-А за что я получила конфету? - опять уточнила девочка.
-Ну, предположим, за хорошее поведение, - улыбнулся маг. Это стало походить на игру.
-Значит, я её ем.
-А если твоя подружка... или сестрёнка, - тут же поправился волшебник, - вела себя не хуже тебя?
-Очень может быть, - согласилась Синеока, - но тогда ей тоже должна достаться конфета. А она одна, так?
Волшебник только кивнул. Девочка думала.
-Я сама поделю конфету, как получится. Конфета-то у меня, - решила наконец девочка, отбросив понятие игрушки.
-Даже если спор продолжиться? - уточнил он.
-А все недовольные могут вообще не получить конфету! - победно закончила она. Волшебник засмеялся её непосредственности.
-А в твоём случае у кого конфета? - тут же спросила девочка. И волшебнику стало не до смеха. И правда, у кого? Он задумался. Даранея ещё не сделала ни шагу, а они с настоятельницей уже спорят о ней.
-Да вроде пока ни у кого, - вынужден был признать Светодар.
-Так чего же её делить раньше времени? Глядишь, она так и не достанется никому, - разумно заметила девочка.
-Кстати, ты меня не выдавай, я опять сбежала. Наших уже спать укладывают, - попросила Синеока.
На том они и расстались. Девочка ускользнула в девичьи спальни, а он вернулся в свою келью. В голове всё ещё вертелась эта конфета. Они с настоятельницей решили, что Даранея всенепременно пожелает его получить, а вдруг они оба ошибаются? Возможно, это первая пылкая влюблённость скоро остынет, так и не вылившись ни в признание, ни во что-то более серьёзное. Конечно, для этого молодой волшебнице не мешало бы бывать в городе. Надо будет сказать об этом настоятельнице.
Он думал, что это он объясняет маленькой девочке тонкости жизни, а получилось, что это она упростила ситуацию и подсказала ему, как себя вести.

После разговора с этим ребёнком, он гораздо спокойнее воспринимал заворожённый взгляд своей младшей ученицы. Да и относился он к ней довольно спокойно, а вот по девочке он начал скучать. Жаль, что он не мог сам её найти. Он не знал ни её комнату, ни мест, где они могли бы столкнуться. Огница неплохо рассчитала время, о преподающем маге не знала ни одна воспитанница, его просто не имели возможности увидеть. Он стал всё больше бродить по саду и почти не бывал в городе. Выходил днём, хотя знал, что у неё занятия. И вечером, после своих занятий. Хотя точно знал, что в это время их уже укладывают спать. Он надеялся, что она снова сбежит из-под присмотра и придёт к нему, но дни тянулись за днями, а её всё не было. Он бы давно притянул девочку, но все магические действия могла отследить госпожа Огница. Во-первых, девочка просила сохранить тайну, во-вторых, он почему-то был уверен, что настоятельница не одобрит его встречи с маленькой тайной подружкой. Хотя в них не было ничего предосудительного.
Он снова потерял всё утро и вечер на поиски девочки в саду. С каждым днём он всё больше терял надежду её встретить, ему казалось, что прошла уже целая вечность с их встречи. Что же могло произойти с ребёнком? Несчастный случай? А может, выгнали из школы? Или заболела? Или её посадили в одиночку. Он слышал мельком, что тут практиковали такое наказание для воспитанниц за большие проступки. Впрочем, что такого могло натворить это невинное дитя? Он начал осознавать, что именно из-за неё стремился сюда, именно к ней он пришёл в эту обитель волшебства и с упрямством осла пробивался в наставники. Именно к ней шёл всё это время, даже не зная об этом. В её лице он снова видел свою любимую Ларец и одновременно свою так и не рождённую дочь. Он ничего не знал об этой девочке до сих пор. Какие высшие силы наделили её ликом так похожим на лицо Лареции? Не могут ли они состоять в родстве с матерью его любимой? Насколько он помнил, та была рабыней. Но ведь не всегда рабами рождаются, иногда ими становятся пленники.
Светодар вернулся в свою келью и распахнул окно. Было уже темно, но полная луна изливала своё молочный свет на землю, и он решил не зажигать света. Он и так прекрасно видел всё. Стол со стулом для письма и обедов, платяной шкаф для одежды, высокая но довольно жёсткая кровать и небольшая тумбочка рядом, составляли всю скудную обстановку его спальни. Жаловаться было грех, остальные наставницы жили ничуть не роскошнее. И то, стол был поставлен здесь исключительно ради него. Госпожи наставницы могли обедать вместе, он же был "привилегированной" особой и был лишён общества в часы трапезы. Одинок.
Волшебник сел на кровать. Спать совсем не хотелось. Вдруг кто-то дёрнул его за ногу. Он подскочил от неожиданности. Из-под кровати раздался девичий смех.
-Не ждал? - Синеока вылезла. В свете луны он видел каждую чёрточку её смеющегося лукавого личика.
-Неожиданно, - признался маг, улыбаясь, - но очень рад тебя видеть. Я ведь тебя искал.
-Ой, Светодарик, - девочка встревожилась, - не надо меня искать. Нельзя чтобы хоть кто-то узнал о том, что мы знакомы.
-Почему? - удивился волшебник.
-Мне попадёт, - ответила девочка и опустила глаза. Волшебник понял, что девочка что-то не договаривает, не хочет посвящать его в какую-то тайну
-От кого попадёт? Почему? - искренне удивился он.
-Ну, ты же знаешь, что у нас здесь очень строго, - лукаво улыбнулась Синеока, - никому нельзя встречаться с мужчинами.
Светодар усмехнулся. Очень мудрое правило. Незачем отвлекать молоденьких волшебниц от учёбы. Могут влюбиться, замуж выйти, детей нарожать раньше времени. Ведь пока обучение не закончено, они не принадлежали себе. Им предстояло оплатить своё обучение так или иначе, а семейные волшебницы работать не смогут, не до этого им. Но каким образом это правило касается таких малышек?
-Даже домой не отпускают? - спросил он.
-Тут же многие из дальних земель. А Роскошенских раз в седьмицу отпускают, конечно. Доводят до дома и сдают родителям под ответственность. Я-то сама отсюда, - предварила она его вопрос.
-Значит, дома бываешь? - спросил маг, - я ведь могу разыскать тебя в городе.
-Не надо, - девочка снова опустила глаза, - по дороге следят за нами, а мамка всё Верховной госпоже скажет. Я и так каждый раз боюсь, что настоятельница догадается о наших встречах, - судя по её виду, она опять о чём-то умолчала.
-А что будет, если узнает? - снова настойчиво спросил волшебник.
-Тебя выгонят, - решилась признаться девочка, - а я не хочу. Я ведь тоже скучала по тебе... у меня ведь папки нет...
Светодар порывисто обнял девочку, вытирая с её глаз проступившие капельки слёз. Вон оно что... Вот и встретились они, потому что оба одиноки. Ей отца не хватает, а ему любимой и дочери. Но ведь не смогут они скрываться вечно. Кто-нибудь рано или поздно заметит их. Он это прекрасно понимал, но язык не поворачивался сказать об этом девочке. Не сама Огница заметит, так кто-нибудь из наставниц. Не наставницы, так прислуга углядит. Кухарка, садовник, конюх, зверятник или одна из многочисленных девушек для чистоты. Все они обладают способностью оставаться не заметными безо всякого волшебства. А сами видят намного больше, чем обычные люди. Порой прислуга знает о хозяевах больше, чем они сами о себе. Волшебник несколько раз имел возможность мимоходом слышать разговоры слуг и поражался их способности примечать такие вещи, которые не всегда выведаешь даже с помощью колдовства. С другими людьми молчат, а меж собой сплетничают только так. Будут гадать, почему встречаются и что может связывать маленькую ученицу и взрослого мага. Если встречи тайные, то что-то скрыть пытаются, а если скрывают, то значит что-то нехорошее. И пойдёт гулять грязная сплетня о связи его с ребёнком, о порочной страсти. Кто-то и поверит, и ужаснётся. А дойдёт до Огницы, она не сможет сдержать ярости, испепелит его печатью. Он ведь ныне в её власти. Но как это можно рассказать невинному дитя? Как объяснить? Светодар не знал.
-Маленькая моя, - Светодар опустился перед ней на колени, чтобы смотреть прямо в лицо, - если бы я мог, я бы удочерил тебя. Я могу познакомиться с твоей мамой?
Он вдруг подумал, что ради этого ребёнка даже готов жениться на незнакомой женщине. А вдруг она тоже похожа на его Ларец? Безумная надежда пронзила всё его существо. Ведь дочь может быть похожа на мать. Пусть она будет гораздо старше Лареции, пусть даже старше его, но она без мужа, значит, есть возможность влюбить её в себя, а может быть и полюбить самому.
-Это невозможно, - девочка серьёзно смотрела в его ошалевшие глаза, словно догадалась о его мыслях, - ты не сможешь жениться на ней. Бабушка не позволит. После смерти отца она даже хотела забрать меня от мамы. Оставила только после того, как моя мама дала страшную клятву на крови, что никогда даже не взглянет в сторону другого мужчины. Строгая она у меня... очень.
Да уж, похоже бабушка у девочки была просто чудовище. Затретировала и невестку и внучку. Синеока даже говорила о ней с неохотой, боялась...
Пришлось Светодару смириться с их редкими встречами. Постепенно Светодар научился предчувствовать дни, когда появится его дорогая девочка. Видно помогал ведовской дар, которому учила его лесная ведьма Повея. Он думал о ней с нежностью. Конечно, и её он любил, но совсем не так, как Ларецию. Не зря до сих пор гонялся с таким отчаяньем даже за её мимолётным образом. Он стал гораздо чаще бывать в городе.

Глава 10 Асфар

Роскошево - столица Асфара, королевство, которое славилось на весь мир своими ювелирными изделиями, богатыми тканями и драгоценными перьями Асфарийских птиц. Перья были розового цвета разной степени интенсивности от почти белого, до яркого, насыщенного, цвета цикламена. Они ценились порой дороже серебра и злата.
Сам град был невелик. Крепость располагалась на слиянии двух рек Рунны и Словока. С округой она связывалась четырьмя мостами, три из которых были наплавными и лишь мост через ров был откидной. Рунна была судоходной, по ней пролегал речной торговый тракт и порой, пропуская корабли, наплавные мосты разводили в разные стороны, тогда в кром можно было попасть только на лодке. Впрочем, приток Рунны - Словок был довольно маленький и там мост убирали только на зиму. Вот с этой стороны от града и располагалась обитель волшебства. Сам же город раскинулся далеко за пределы крепости.(справка, город и град различные понятия, со временем почти смешавшиеся. Градом называли только крепость или кремль, городом же весть комплекс вокруг крепости, она же кром) Тут селились мастеровые да купцы, создавая целые слободы. Тут были гостиницы и лавки, мастерские и жилые дома, а так же храмы. Общепринята была в государстве единая вера в крылатую Богиню Алконост, бывшую дочерью огня и женой ветра. Она и считалась покровительницей народа Асфара. Но единая вера жителей столицы нисколько не мешала приходящим чужакам строить храмы своим Богам. Их многообразные формы, горящие золотом на солнце шпили или стремящиеся вверх стрелы либо почти круглые дома неведомых Богов украшали столицу своим разнообразием.
Люди в Роскошево были одеты на первый вгляд причудливо. Одно лишь отличало истинных Асфарийцев от чужестранцев, они все имели в наряде хотя бы одно перо Асфарийской птицы. Даже нищие дорожили этим символом своей страны. Но настоящими ценительницами этих перьев были женщины Асфара. Девочки носили простенькие венчики с одним пёрышком поверх косички. А когда на праздник они распускали волосы, то и сами делались похожими на маленьких хохлатых птичек. Девушки на выданье носили уже венки со множеством пушистых перьев, которые трепетали от малейшего дуновения ветерка. Замужние женщины носили высокие причёски, почти полностью укрытые драгоценными камнями и перьями. Но вся эта роскошь меркла перед головным убором невесты на свадьбе. На их голову возлагался поистине царский венец их живых цветов и хвостовых перьев Асфарийских птиц, длинных, лохматых. Иногда казалось, что у невест прямо из головы растут крылья.
А про государыню Асфара ходили самые фантастические слухи. Во-первых, всем было известно, что она дочь самой крылатой Богини Алконост, во-вторых, все верили, что спит она на перине из пуха Асфарийских птиц. И что эта чудесная перина дарит ей способность самой превращаться в птицу и летать в самые далёкие уголки страны, заглядывать в душу каждого своего подданного. Поэтому Асфарийские птицы были священны, не дай Алконост поднять руку на королеву, а то и на саму Богиню в образе птицы. Король у королевы тоже был, но он уже не был столь священен, хотя вступая в брак, королева наделяла его всеми дарами, присущими ей. Но наследование в королевской семье шло только по женской линии. Зато никто и никогда не сомневался, что дитя королевской крови.
Светодар дивился на обычаи этой страны. Матриархальный строй не делал из женщин мужеподобных воительниц или пахарей. Тяжёлые работы так же, как и везде делали мужчины. И принимали решения в своей области тоже они, но решающее слово всё равно было за женщиной. Они могли быть не менее хладнокровными, чем мужчины, где-то хитрее, изворотливее, где-то мягче.
Светодар в последнее время частенько заходил в лавку хлебопечки. Хозяйкой была миловидная женщина, изготовляющая такие вкусные булочки, что купить их можно было только с утра. К обеду же, всё, что напекла ранним утром Милица, расходилось. Конечно, были у неё постоянные покупатели, которым она могла оставить булочку, но маг никак не мог войти в их число, хотя стал заходить регулярно через день. А в свободный от занятий день он любил постоять там подольше, чтобы не спеша съесть купленную булочку, насладится вкусным запахом печёного и полюбоваться на миловидную хозяйку.
Асфарийка с первого взгляда определила в нём чужеземца и даже не улыбалась ему. Судя по высокой причёске и простому платку, прикрывающему волосы, она была вдова. Ему хотелось вызвать улыбку на её лице, было жаль эту грустную женщину, но она лишь вежливо разговаривала с ним и никак не реагировала на его знаки внимания. Он пытался подарить ей цветок, но она не приняла его. Попросту игнорировала чужака. Детей у неё не было, видно бедняжка так и не смогла познать счастья материнства. Судя по некоторым репликам, что бросали её старые знакомые, мужа она потеряла лет пять назад, но до сих пор носила траур, хотя все сроки для этого вышли. Не вплетала в свои волосы драгоценные перья и камни, не стремилась понравиться мужчинам. Видно сильно любила своего мужа. Волшебник даже немного завидовал мертвецу, такая верность была редкой вещью.
Однажды он выходил из лавки, а навстречу ему шагнула Даранея. Девушка расцвела улыбкой и застыла в дверях. Он решил, что ничего страшного не случиться, если он немного поболтает со своей лучшей ученицей.
-Здравствуй, Даранея, как поживаешь? - ответил он на её приветствие. Да в обители он бы не смог завести такой простой разговор.
-Говорят, что именно ты просил настоятельницу, чтобы меня отпускали в город? Спасибо, - лучшая его ученица не могла скрыть счастливых глаз. Он медленно пошёл прочь от лавки, приглашая жестом её за собой.
-А до этого тебя не выпускали? - поинтересовался волшебник, незаметно оглядываясь вокруг. Синеока говорила, что за всеми девушками в городе следят, тут же он не заметил ничего. Неужели одну отпустили?
-А мне до этого незачем было выходить. Я же не здешняя, - засмеялась девушка.
-А откуда ты? - он задал этот вопрос, потому что она его ждала, хотя у него были и другие. Простое лицо девушки преобразилось в почти прекрасное. Он с удивлением подумал, что она даже нравится ему. Если бы не запрет настоятельницы, он мог бы даже ей увлечься.
-Из Полесья. Меня сюда учиться прислали.
Девушка увлечённо рассказывала о своей родине, и маг ощутил себя счастливым. Это было так удивительно. Ему была приятна незамысловатая болтовня и общество этой девушки, после почти года одиночества. Подумать только, почти год он не мог вот так дружески поболтать ни с кем, кроме Синеоки, а этого явно было недостаточно.
Перед обителью волшебства она спохватилась.
-Нам нельзя вместе заходить, наши увидят, ругать будут, - вспомнила она о запрете.
-Тогда войдём порознь, - улыбнулся Светодар.
-Давай на следующей седмице опять там в лавке Милицы встретимся? - попросила девушка. Он заколебался, нельзя им встречаться, если заметят, опять Огница печатью стращать будет, спину жечь.
-Я тебе расскажу и даже покажу, куда я по свободным дням хожу, - подтолкнула она его любопытство. А ведь именно об этом он и хотел её спросить с самого начала.
-Хорошо, - он и сам не понял, как согласился. Неужели она умудрилась чары наложить на него под самым носом настоятельницы? Тогда они были почти неощутимы, тонки, мастерские. Нет, она так пока не может...
Он вернулся в свою келью на закате. Так легко на душе у него уже давно не было. Но, вступая в свою комнату, ощутил неладное.
Посреди кельи его ждала Верховная госпожа. Тёмно-синее платье оттенялось белоснежным воротничком с отделкой из ярко-розовых пёрышек асфарийских птиц. И снова этот лимонный запах, видно это был её любимый аромат.
-Я тебя предупреждала о Даранее? - вместо приветствия спросила Огница, и он ощутил на спине жар печати. Настоятельница напоминала о власти над ним. Светодар не дрогнул, пока ему даже не было больно, просто напоминание.
-Чтобы я не трогал её? И чем же я преступил это пожелание? - уточнил он.
-Я знаю, что ты сегодня гулял с ней по городу. Вы встречаетесь? Как далеко вы зашли? - голос настоятельницы был холоднее льда.
-Мы случайно столкнулись в городе и немного прошлись. А я должен был бежать от неё без оглядки? - столь же холодно осведомился волшебник. Думал же он о том, кто же мог проболтаться об этой случайной встрече старухе? Они же были осторожны. Или он не заметил слежки? Это было, по меньшей мере, досадно.
-Не играй с огнём.
Жар на спине усилился, обжигал, хотя всё ещё было терпимо.
-Зачем делить неполученную конфету? - вдруг спросил он и улыбнулся. Вспомнил свой разговор с Синеокой. Огница удивлённо глянула на него, позабыв о печати, жар утих.
-Что? - спросила она.
-Я всего лишь столкнулся с ней в городе, и мы немного поболтали. Мы не объяснялись друг другу в любви, мы не целовались, даже не касались друг друга. Не скрою, мне интересно с ней разговаривать, она забавная девушка, очень молоденькая, наивная, впечатлительная. Возможно, она и любит меня, но не зациклена на этом. Меня наша встреча ни к чему не обязывает. Теперь, когда она бывает в городе, скоро новые впечатления отвлекут её от меня. Возможно, она не собирается признаваться мне в любви, а тем более познавать все её таинства со мной. И мне не придётся оправдываться ни перед ней, ни перед тобой. Так о чём мы говорим? Незачем делить не существующую конфету, - он слегка переиначил фразу.
-Ох, хитрец, - усмехнулась Огница и снова огладила жаром его спину, даже как будто с лаской, - но ты прав. Это моё третье предупреждение, больше я не буду тратить слов.
Женщина возложила горячие руки ему на плечи и всмотрелась в глаза с непонятным ожиданием. Словно плеть ожгла его спину, и лицо неожиданно дрогнуло. Огница засмеялась и покинула его келью. Вот ведьма! Ей нравилось доставлять ему боль.
Но он пошёл в лавку Милицы на следующей неделе из чистого упрямства. Что-то ему подсказывало, что не сожжёт его старуха, а боль он перетерпит.
Он появился в лавке раньше обычного. Умудрился проскользнуть в дверь, не стронув колокольчиков, так что хозяйка не слышала, что пришёл гость. Дверь в соседнюю комнату, где стояла печь, была открыта. Пекарка что-то весело напевала и гремела противнями. Аромат булочек просто кружил голову. Светодар сглотнул слюну. Ладно, пусть Милица сердится на него, но уйти без булочек он просто не в силах. Ему было жаль портить ей настроение. Ну а вдруг ему посчастливиться сегодня всё-таки увидеть её улыбку? Эх, ещё бы молочка к её булочкам, - мечтал волшебник, незаметно остановившись в уголке. Ему хотелось продлить эти мгновения радости. Вдруг раздался звон колокольцев, и в дверь вбежала девочка.
-Мама, я пришла! - весело крикнула она, и волшебник сразу узнал Синеоку.
-Здравствуй, зайчонок мой, - Милица стремительно вышла к девочке и заключила ей в объятия. Светодар замер. Он даже не думал, что ходит за булочками к матери своей маленькой подружки. Так вот кто рассказал о его встрече с Даронеей настоятельнице. А он считал, что они действительно подружились, не ожидал предательства, как удар в спину. Он хотел незаметно уйти, но Синеока его заметила. Глаза испуганно расширились.
-Уходи, - сказала она одними губами. Он сделал вид, что не заметил и кашлянул, привлекая внимание. Милица столь стремительно обернулась, что дочь едва удержалась на ногах. Изумлённое выражение на лице пекарки сменилось враждебным, будто улыбку срезали с лица одним взмахом меча.
-Можно мне булочку? - Светодар положил деньги на прилавок. Он больше не смотрел на Синеоку. Было так горько, что он вышел с покупкой, не осознавая, куда идёт и зачем.
-Господин, господин, господин, ты сдачу забыл, - он вдруг понял, что Синеока несётся следом и отчаянно кричит. Он замер.
-Как ты меня нашёл? - запыхавшаяся девочка протянула ему несколько медных монет.
-Я тебя не искал, - очень ровно ответил он, - просто частенько сюда наведываюсь.
-Значит это ты тот черноволосый красавец, с которым наша Дарушка на той неделе встречалась? - хлопнула себя по лбу Синеока, - мне мама говорила. Стукнула настоятельнице? Тебе сильно влетело? - спросила девочка со столь искренним участием, что он поверил ей сразу.
-Терпимо, - усмехнулся маг, - значит твоя мама близко знакома с нашей Огницей?
-Знакома, - девочка отвела глаза, - ладно я побежала, а то мама забеспокоится. А Дару я пошлю к фонтану, если ты её там подождёшь.
-Подожду, - кивнул волшебник.
-Она тебе нравится? - стрельнула в него глазами Синеока.
-Она хорошая волшебница и человек очень интересный, хороший, да, нравится, - признался ей Светодар.
-Это хорошо, - неожиданно одобрила девочка, - мне она тоже нравится.
Светодар стоял у фонтанчика и любовался маленькой радугой, что играла в брызгах воды. Думал о том, как тесен мир. Синеока оказалась дочкой пекарки, которая несомненно ему нравилась. Совпадение или перст судьбы? Кстати, дочь совсем не похожа на мать. Наверное в отца. Не от него ли она получила те черты лица, что были так знакомы и дороги волшебнику в любимой Лареции? А не плюнуть ли ему на все запреты, да не уволочь ли Милицу с собой, влюбить в себя, расспросить о семье и Синеоку забрать, дочкой будет. Но... если дочка в отца, то придётся иметь дело с её свекровью. Это она, кажется, запрещает Милице смотреть на мужчин. Чего он ищет? Он и сам не знал. Найти вторую Ларец? Тогда он её уже нашёл в Синеоке. И что дальше? Удочерить не может, для замужества маленькая совсем. Да и в праве ли он ломать её судьбу? Ведь своей бы дочери он не мешал стать волшебницей. Да держит его здесь странная нежность к этой девочке, но он не должен рушить её жизнь.
-Привет, - от дум его оторвала сияющая Даранея, - пойдём быстрее.
Она взяла за руку своего учителя и повела за собой.
-Куда мы идём? - удивился Светодар.
-Увидишь, - загадочно улыбнулась его лучшая ученица, и он не возражал. Он только надеялся, что её фантазия достаточно богата для того, что бы предложить что-нибудь действительно интересное.
-С тобой Огница беседовала? - спросил он дорогой.
-По поводу нашей встречи? Конечно, - усмехнулась девушка, - пожурила, постращала, пыталась всыпать. Но недолгая у неё власть надо мной осталась. Я ведь не навечно здесь.
Конечно, ему было интересно, о чём она говорит, но он решил, что она сама расскажет, чуть позже. Они миновали узкие улочки предместий и по мосту перешли в кремль. Стражник на воротах кивнул его спутнице, как знакомой и не остановил их, хотя волшебника долго провожал взглядом, усмотрев чужака. Потом они приблизились к королевскому дворцу, но не с парадного входа, а со стороны хозяйственных построек. Любопытство волшебника было сильно задето. Он начинал понимать, что увидит нечто неординарное и помалкивал
Наконец они достигли высокой деревянной изгороди. Между кольев не оставалось даже просвета, хотя калитка была составлена гораздо реже, через неё можно было видеть. На калитке стоял стражник, что очень удивило Светодара. Что он может здесь охранять? Это был первый страж, который преградил им дорогу. Массивная секира по косой перекрыла калитку.
-Джи Лату, Даранея. И расскажи кто это с тобой? Я вижу его впервые, - строго сказал он.
Ученица волшебника поздоровалась и назвала стражника по имени
-Это мой учитель, зовут его Светодар. Он маг и волшебник, - честно ответила девушка.
-Но он же мужчина, - недоумение на его лице ясно показывало, что он не считает волшебство мужским занятием.
-Да, так тоже бывает, - улыбнулась Даранея
-Я здесь временно, - пытался объяснить стражнику и сам волшебник
-Можешь осведомиться о нём у самой Великой госпожи Огницы. Его ныне зовут Светодар, - дополнила Дара.
Волшебник покосился на ученицу. Она это серьёзно? Хочет, чтобы опять настоятельнице донесли, что они были вместе? А он считал их встречу тайной. Она ответила ему лукавой улыбкой. Такое впечатление, что ситуация её забавляла. От одной мысли о предстоящем разговоре с Огницей спина зачесалась.
-Я непременно так и сделаю, как только будет возможность, - вежливо ответил стражник. По лицу была видна решимость не пускать волшебника дальше. Светодар прекрасно понимал, что может прорваться внутрь, даже пусть через его труп. Но главное, что этот молодой воин тоже это понимал, на что же он надеялся? Что это глупость или мужество? Впрочем, маг понимал, что не будет применять боевую магию против этого человека, который всего лишь выполняет своё долг.
-Лата, привет, - Дара вдруг замахала руками, и маг заметил, что с обратной стороны деревянной калитки к ним идёт молодая женщина. Его поразило, что ни в собранных в высокую причёску волосах, ни на одежде не было ни единого пёрышка асфарийских птиц. Прямо, как на чужаках. Кстати, на его спутнице тоже не было ничего такого. А он только сейчас обратил внимание. Правда он тоже так и не удосужился купить хоть что-нибудь в местном стиле, с украшениями из перьев, а надо будет. Лата выскочила за калитку.
-Здравствуй Дарушка, - улыбнулась женщина и вопросительно взглянула на мага.
-Латушка, это мой учитель - Светодар. Помнишь, я тебе о нём рассказывала? - девушка улыбалась, а маг ощутил себя неудобно. Интересно, что именно наплела о нём влюблённая девушка подруге?
-Пропусти, это ко мне, - приказала она стражнику.
-Не положено, - твёрдо ответил он. Светодар удивился, он впервые видел в Асфаре столь открытое неповиновение мужчины женщине.
-Но как же так? - Даранея чуть не расплакалась.
-Только король и королева лично могут проводить с собой незнакомых нам людей. Вас, девушки, я знаю, препятствовать не буду, а вот господина мага вижу впервые, он не войдёт, для этого я здесь и поставлен.
Светодару становилось всё любопытнее. Что же там за забором такого, что стражник противостоит двум волшебницам и магу. Впрочем Лату назвать волшебницей можно лишь условно, первая ступень обучения, невеликая сила, да и с умениями только в области целительства она не боец. Но стражник может об этом не знать. Вроде не дурак, должен понимать, что могут его разделать под орех. Хотя... маг присмотрелся и ощутил мощную защиту от волшебства. Очень мощную, видно сама Огница ставила. Он мог бы попытаться её преодолеть, допускал, что получилось, но сил бы он потратил очень много. Стоило ли это того?
Волшебник так сосредоточенно рассматривал стражника, что не сразу обратил внимание на появление ещё одной женщины. На ней было платье из простого зелёного лёгкого материала, которое не могло скрыть её положения. Она явно собиралась стать матерью. Красивой её назвать было сложно. Русые волосы, собранные на макушке под небольшую спиральную деревянную кику со знаком солнца. Голубенькие глазки. Брови и ресницы настолько выгорели на солнце, что их почти не было видно. Лёгкий загар на белом личике не мог скрыть нахально рассыпавшиеся по носу веснушки.
Женщина поздоровалась со стражником и тот замер, как околдованный.
-И вы дорогие, здравствуйте, что, не пускают нашего гостя? - доброжелательно улыбнулась она и взяла волшебника за руку. Похоже тут было так принято.
-Пойдём, Светодар, я наслышана о тебе и давно жду в гости, - она повела его следом за собой. Он даже не подумал сопротивляться. Его ученица и Лата двинулись следом за ними.
-Я знаю, что ты бы его размазал по земле, если бы действительно решил пройти, - засмеялась пока ещё незнакомая женщина, - но я рада, что ты понимаешь его. Он всего лишь человек, честно выполняющий свои обязанности. Не заслуживает он столь сурового обращения.
Стражник сказал, что всего лишь двое могут лично проводить внутрь незнакомых им людей, король и королева - подумал маг.
-Ты королева? - спросил он.
-Своего рода, - опять легко засмеялась женщина, - вот моё королевство, - она взмахнула руками, словно обнимая округу. - А зовут меня Одалея.
Светодару ничего не говорило это имя. А вот сад, раскинувшийся вокруг, привлёк его внимание. Тут были деревья и кусты, трава и камни. Множество цветов и уютных уголков. Они уже не раз свернули, повинуясь прихотливым изгибам тропы, и теперь вышли к искусственному пруду. Волшебник замер. Пруд окружали  розовые, как облака на закате птицы. И он сразу понял, почему это место так тщательно охраняется, почему его не хотели сюда пускать. Здесь было пристанище главного чуда королевства, его символа - асфарийских птиц. Маг впервые видел этих птиц вблизи, имел возможность рассмотреть их. На вид они были очень крупными и лохматыми. Чем-то напоминали меховые шарики на коротеньких ножках. Задорные хохолки из алых перьев украшали их головы. Сами же птицы на спине были белоснежными, на животике вниз сбегали всё более интенсивно окрашенные розовые перья. Волшебник думал, что они не летают, потому что крылья их были очень малы по сравнению с телом, к тому же такие пушистые перья и огромные хвосты, похожие на лисьи, должны были сильно сопротивляться воздуху. Проще говоря, они могли, как пушинки летать по ветру, не в силах ему сопротивляться. Но вдруг одна из птиц пушистая, большая, как подушка, смешно оттопырила маленькие крылышки и  поднялась в воздух. Она даже не летела, она медленно плыла по воздуху к волшебнику. Он ошеломлённо вытянул руки, подстраховывая птицу от падения и тут небольшие, но очень цепкие лапки обхватили его пальцы. Он держал в руках огромный, роскошный ворох перьев, но сама птица оказалась почти невесомой. Он, великий маг и чародей, который сам не раз творил чудеса, был ошеломлён этим чудом самой природы.
-Ты понравился асе, - улыбнулась Одалея, радуясь его изумлению.
-Кому? - переспросил он, чувствуя себя глупо.
-Так мы зовём асфарийских птиц, - пояснила женщина, - Это место называется асин двор. Тут живут и размножаются эти птицы. Здесь их гладят специальные люди, чтобы ни одно драгоценное перо не потерялось. Но это не клетка. Аси вольны покинуть это место и поселиться в любом другом. Просто здесь о них заботятся, кормят, лечат, вот многие и остаются добровольно. Наши постоянные обитательницы даже имеют имена. Вообще, аси очень умны и чувствительны и всё понимают, только разговаривать не умеют. Хотя у нас есть девушки, которые понимают их. Лата одна из них.
Молодая женщина кивнула волшебнику, не в праве перебить старшую.
-Сейчас я крайне удивлена, что тебя выбрала именно дикая ася, безымянная, не привыкшая к людям. Они крайне редко идут к кому на руки.
-Погладь её, - всё-таки перебила Лата Одалею, не вытерпела.
Маг робко взглянул на птицу. Она тоже посмотрела на волшебника и перебралась на левую руку, освобождая правую, будто и правда поняла, о чём говорят люди. Он тихонько погладил птицу правой рукой, и та прикрыла глаза, словно несказанно наслаждалась его прикосновением. Светодар осторожно прижал руку к груди, а птичка вдруг прижалась к нему головой, вызывая ещё большее изумление волшебника. Как девушка в объятиях любимого. У троих женщин показались на глазах слёзы. Похоже, они тоже были потрясены до глубины души.
-А ещё говорят, что в асфарийских птиц иногда вселяются души умерших людей, - тихо сказала Лата, - у тебя умирали любимые люди?
Он не ответил на её бестактный вопрос. Он поднял птицу повыше и всмотрелся в неё. Правда ли то, что о них говорят? Может ли это быть его Ларец? Он никому и никогда не рассказывал о ней, как могла лекарка первой ступени угадать такое? Он не знал верить ли этому. Да, птичка умная и ведёт себя необычно. Но ведь сказать ничего не может. Или может? Как можно разговаривать с птицей? Он оглянулся на Лату.
Но тут это облако в его ладонях вдруг расправило несоразмерно маленькие крылышки, по всем перьям прошла волна, укладывая их плотно к неожиданно тоненькому телу, и птица стрелой взмыла вверх. Он и опомниться не успел. Даже не думал, что они могут так быстро летать. А тем более так укладывать свои воздушные пышные перья. Сделав круг над головой людей, она опустилась на ветку дерева прямо над волшебником, снова распушилась в облако и начала чистить перья. Она их теребила, оглаживала клювом, и вниз полетели два пёрышка. Третье же она выдрала из груди с коротким вскриком боли. Потом посмотрела на Светодара последний раз и взмыла вверх. Но теперь снова пушистой. Он долго смотрел ей вослед, пока она уплывала в даль.
-Возьми, это она для тебя старалась, - Лата протянула ему перья, которые подобрала, чтобы их не унесло ветром.
-Прилетела только утром, а теперь вдруг улетела, - заметила Одалея. Она словно составляла отчёт. Маг не сомневался, что она запишет этот случай сразу, как доберётся до библиотеки. Здесь наверняка велись записи об этих чудесных птицах. Он был так ошеломлён произошедшим, что молча взял пёрышки.
-Они приносят своему владельцу счастье, удачу и утоление печалей, - продолжила говорить Лата, - особенно последнее. Посмотри, на нём есть кровь.
Светодар и правда увидел, что на одном пере есть тёмное пятнышко.
-Спасибо вам всем, что показали это чудо, - тихо сказал волшебник, чувствуя себя опустошённым, как после очень сильного колдовства. Он поочерёдно смотрел на Одалею, хозяйку асиного двора. На Лату, говорящую и понимающую этих птиц. И на свою лучшую ученицу, которое за всё время, как вошли в сад, не проронила ни единого словечка.
-Пойдёмте пить чай, - позвала Одалея на правах хозяйки.
Светодар подумал о ней. Кто же она такая? Королева птичьего двора? Хранительница священных птиц? Или жрица веры в Алкеност и собирательница легенд? На первый взгляд волшебница она была силы не малой, да вот знания всего лишь второй ступени обители. Необычно, что волшебница, судя по убору, была замужем. И счастливо, раз затяжелела. Конечно, одеяние её было похоже на вдовье, но похоже, что сюда нельзя было одевать перья, ни на одной из его спутниц их не было.
Они вошли в беседку, красиво увитую вьюнком. Там посерёдке стоял стол, вкруг него были устроены удобные лавочки. Беседка была в самом саду, но рядом виднелся вход во дворец. Лата и Дара вызвались принести всё для чаепития и волшебник с Одалеей остались вдвоём.
-Если тебе будет так проще, зови меня просто Ода, - предложила женщина, располагаясь на лавке.
-Вижу, что гадаешь, почему только вторая ступень обучения, - усмехнулась королева асиного двора, показывая не только ум, но и хорошую наблюдательность. Он тоже окинул её внимательным взглядом. Пышная грудь, недостаточной длины подол, драгоценное ожерелье на шее. Он уже начал догадываться о причинах.
-Ты наверняка слышал обо мне в обители, только имя я в миру сменила. Я та самая волшебница, что стала королевской наложницей. Всё дело в любви. Видно я слишком женщина для одинокой жизни в обители. А я полюбила самого короля. А он меня. Огница, правда до сих пор на меня сердится. Слишком большие надежды она возлагала на меня, я очень её огорчила.
На щеках Одалеи появился лёгкий румянец. Если она хотела произнести покаянную речь, то у неё ничего не вышло. С такими сияющими глазами не каются. Светодар не стал спрашивать, как у неё отношения с самой королевой. Знает ли та о статусе королевской птичницы? Это было не его дело.
-Но я постоянно в курсе новостей из обители. Подруги там остались. Да и девушки у нас в основном с первой ступеньки сюда попадают. Знаю, что стала там почти легендой. Девочки перед сном частенько рассказывают друг другу обо мне, мечтают о любви. Тебе, конечно, этих историй не рассказывали, они под строжайшим запретом. Но некоторые версии так далеки от истины, что даже интересно.
Светодар усмехнулся. Он знал, что рассказы о реальных событиях частенько обрастают таким количеством вымысла, что герои сами себя в них не узнают. Но тут она сумела его удивить, да ещё как.
-Кстати, о тебе уже тоже сочиняют сказки. На второй ступени обучения девочки прознали, что в обители появился могущественный маг, наставник самих наставниц. Они ни разу тебя не видели, но уже придумывают, как это может произойти. Огница переоценивает свои силы, если думает, что сможет скрывать тебя вечно. Девичье воображение способно на такие вещи, о которых давно забыла столь умудрённая опытом волшебница, как она. Когда-нибудь они тебя найдут...
Последняя фраза Одалеи прозвучала зловеще. Волшебник даже не мог представить, что же тогда будет.
-Знаю, что Огница на тебя печать навесила. Что спинку жжёт при каждом разговоре с ней. Хочешь избавиться от печати?
Сначала он хотел гордо отказаться от её помощи. Волшебница второй ступени не может же всерьёз думать, что знает больше великого мага, "наставника наставниц". Но... ему было сложно изучать печать, которая находилась у него на спине. Он до сих пор даже не задумывался о том, чтобы изучить и снять её. Настоятельница может заметить отсутствие печати и испугаться. Если Огница потеряет власть над ним, она изгонит его, а он был ещё не готов уйти. Но ведь он не мальчик для битья, чтобы всё время терпеть эту боль, ему это удовольствия не доставляет.
-Снять я печать не готов. Огница боится меня, и пока я в её власти, она думает, что я безвреден, - признался он женщине.
-Питаешь её иллюзии? Ты и сейчас опасен. Ты боевой маг, можешь убить её раньше, чем она сожжёт тебя печатью. Ну спинка немного подгорит, это не смертельно, - усмехнулась эта умная женщина. Похоже, Одалею влекли опасные мужчины. Потому и влюбилась в короля. Он был не асфарец, не привык подчиняться женщинам.
-Но я бы хотел изучить печать, может, немного подтереть её, ослабить связь.
-Я могу стать твоими глазами, - просто предложила Одалея.
-Спасибо, Ода, - он вдруг понял, что ей очень хочется насолить настоятельнице.
Но тут вернулись Дара и Лата, принесли чай с угощением. И они просто пили чай. Розовый, кисленький, он прекрасно утолял жажду и печаль, дарил силы. Вокруг плавали птицы-облака и всё было просто замечательно.
-А вообще, можешь теперь приходить в любое время. Позовёшь меня, и я впущу тебя, - сказала ему на прощание хозяйка асиного двора.

Глава 11 Ученица и настоятельница

Уединение волшебника в обители было скучным, но плодотворным. Он провёл серию опытов, узнал много нового. Скука имела свою положительную сторону. Постепенно скучать он перестал, появилось слишком много знакомых. Изучение печати он откладывал до лучших времён. Печать неудобно располагалась на спине, и ему нужен был взгляд со стороны. Он думал попросить Синеоку стать его глазами, но боялся, что девочке не хватит опыта. Так же он думал о Даранее. У молоденькой волшебницы опыта хватит, вот только... Девушка слишком влюблена в него. Конечно, она ему не откажет. Но это была такая форма единения. Она отдаст своё тело целиком в его распоряжение. Это было слишком интимно, это могло её обнадёжить и заставить страдать. Он бы не хотел тешить её напрасными надеждами, чтобы потом не обмануть их.
Конечно, предложение Одалеи выглядело заманчиво. Ей доставало опыта, и она не была влюблена в него. Но тут уже ему было сложно решиться, потому что они не были настолько близки, чтобы он мог ей довериться. Поэтому он не спешил. Сначала он воспользовался её приглашением, чтобы поближе познакомиться с ней. Несколько раз он приходил, и они долго гуляли по асиному двору, любовались замечательными птицами, кормили их с рук. Однажды к ним присоединилась королева. Королева Асфарея V была очень милой женщиной и в замечательных отношениях с любовницей своего мужа. Маг был поражён их дружбой. Королева, заметив его удивление, засмеялась.
-Светодар, я могу открыть тебе маленький секрет. Я ведь тоже обучалась у Огницы в обители. И Ода была моей ближайшей подругой. Меня тогда правда звали совсем по другому, Асфарея - тронное имя. Так вот вернее друзей чем мы, нет, не было и никогда не будет. А вот почему это большая государственная тайна.

Наверное, прошло ещё несколько месяцев прежде, чем маг решился обследовать печать и пришёл с этим на асин двор. Был обычный день. Сегодня ему не могли помешать ни Синеока, ни Даранея, ни сама Огница, у них с утра были занятия. Он купил сладких булочек у Милицы, решил побаловать гостеприимную хозяйку асиного двора. Ода вышла сразу, будто ждала его.
-Пойдём, - она взяла его за руку после приветствия и повела за собой. Он уже привык к этой манере встречи гостей. Да и к тому, что женщина знает, чего именно он хочет. Он не удивлялся, она же волшебница, очень чувствительная, очень добрая. Видно не зря она не стала продолжать образование. Возможно, она была слишком близка королеве и та отозвала подругу ко двору. Он чувствовал между ними какую-то связь. Сегодня ветер был лёгкий, как взмах крыльев бабочки и облачные птицы, распушив все свои перья плавали по саду, как гигантские снежинки. Это было необыкновенно красиво. Но Ода не дала ему долго любоваться красотами птиц. Увела его во дворец, в свои покои.
-Раздевайся до пояса, - распорядилась она. - Если ты мне разрешишь, то сначала я бы хотела сама взглянуть на печать. Я немного знакома с волшбой Огницы, но вот печать видеть не довелось.
Он согласился и скинул рубаху, встал на колени на коврик посреди комнаты.
-Расслабься, - маленькие ладошки волшебницы побежали по его спине. Она давила, мяла, тёрла, пощипывала. Постепенно он понял, что вот таким способом она выявила границы печати. Она накрывала загривок, шею сзади, раскидывалась на лопатки, а потом сужалась и спускалась вдоль позвоночника.
-Ничего не бойся, - предупредила она очень напряжённым голосом.
-Я не боюсь, - откликнулся он. Просто постепенно начинала кружиться голова. А ещё загорается жаром спина. Только не тем жаром, от печати, а живым от разбегающейся кровушки. Она вдруг хихикнула.
-Пусть не слишком долго и прилежно училась я в школе, но кое-что помню, - весело заметила она, - тебе бы ещё в баньке попариться да полюбиться жарко. Жаль Огница не позволит.
Светодар не сразу ощутил то, о чём она говорит, а потом понял. От живого жара, почти как от огня, слабела печать. Он даже улыбнулся. А ведь хитра наложница королевская. Не волшбой против волшбы, а естественной вещью. Теперь Огница и не заподозрит ничего. Сам бы он постарался несколько ниточек порвать в печати, да края подтереть, только всё это волшебное воздействие. Огница проверит и в миг это поймёт, а тут ещё голову поломает, специально магия ослаблена или случайно.
-Дай посмотреть, - от нетерпения он чуть не подпрыгивал.
Одалея доверчиво вложила свою ладошку в его и между ними протянулась ниточка ощущений. Светодар моргнул и  чуть не охнул от боли. Беременная женщина, сидящая за его спиной славно потрудилась над ним. Руки болели от напряжения, а поясница просто разламывалась. Непривычный центр тяжести, отёкшие ноги, лёгкое ощущение тошноты. Как она в таком состоянии сохраняет такую весёлость и доброту?
Перед глазами он увидел собственную спину. Это были её глаза. Печать горела красным. По форме она напоминала хвостатую бабочку. Вот только крылышки у неё были какие-то рваные.
-Хорошая работа, - признал Светодар и поразился, что его слова сказал женский голос. Хозяйка асиного двора вынула руку из его ладони, прерывая связь, и засмеялась.
- Спасибо, конечно. Только получилось, что я самохвалка. Скажи-ка мне это своим голосом.
-Это тебе спасибо, - отозвался маг, - ты мне оказала неоценимую помощь, и я обязательно учту все твои советы.
Он поднялся с пола и бережно поднял волшебницу. Она была бледна, но глаза её необычайно сияли. Она хотела что-то сказать, но тут дверь раскрылась и в комнату буквально влетела королева. Асфарея была так же бледна, но, увидев хозяйку асиного двора, она облегчённо вздохнула.
-Колдовала? Без меня? - строго спросила она и беспокойно взяла подругу за руку. - Душа моя, да ты сейчас родишь! - воскликнула королева. Метнула гневный взгляд на мага, - а ты оденься, голопузый охламон, а то сейчас наш король придёт и отревнует всех.
Первой засмеялась Одалея, следом королева, а потом и маг, кое-как натянувший рубаху.
-Ну, Сир, ты как скажешь, хоть стой, хоть падай, - едва выговорила Ода.
-Лучше присядь, - посоветовала королева.
-Почему, Сир? - удивился Светодар.
-Расскажу, за чаем, - улыбнулась Ода.
-Он булочек у Милицы купил? - восторженно догадалась королева.
-Купил, - подтвердил гость к вящей радости женщин.
Ну а за чаем королева с подружкой рассказали, что раньше Асфарею звали Сирин. Кстати, она тоже была многообещающей волшебницей, хоть и послабее Одалеи. Только обучение пришлось прервать из-за смерти матери, чтобы принять трон.

На следующий выходной к нему утром постучалась и сразу вошла Даранея. Он был ещё не совсем одет и, мягко говоря, очень удивился её визиту. Она явно волновалась, не знала с чего начать разговор, но была полна решимости поговорить. Она немного постояла, пока маг заканчивал одевание.
-Я люблю тебя, - не стала она ходить вокруг да около. И Светодар с тоской подумал, что это всё-таки случилось, - она призналась, а он всё равно оказался не готов. Что говорить этой девочке? как не обидеть это нежное, ранимое, чувствительное существо, которое целиком поглощено своими чувствами? К тому же ещё и очень сильную, опасную волшебницу.
-Да ты об этом знаешь, - она подняла на него глаза, и он вдруг понял, что она насмешливо смотрит на него. И это уже не та девчонка, которая плакала и смеялась на его испытании. Прошло уже больше года, она стала старше и... красивее. Выразительные голубые глаза в обрамлении длинных ресниц, алые губы... кажется, она овладела тайнами косметики, сделала своё лицо заметным. Светло-синее платье облегало фигуру, подчёркивая высокую девичью грудь. А линия бедра была подчёркнута туфельками на высоком деревянном каблучке. Теперь она казалась выше, могла смотреть ему прямо в лицо. Тонкий, сложный аромат от её распущенных волос, всего лишь с одним пучком перышек, окружал её, как вуаль
-Ты не бойся, ничего мне от тебя не нужно. Ни любви, ни клятвы быть всегда вместе. И ревновать я тебя не буду, ни к Одалее, ни к другим...
Девушка запнулась. Похоже, будет ревновать, хотя и права не имеет, и повода нет. И тут он вдруг понял, что хочет обнять эту девушку и успокоить... совсем не как ребёнка. Пусть она забудет, что хотела ему сказать, что бы это ни было. Вот только может ли он? Спинку покалывало. Печать-то никуда не делась. Да, если бы он любил эту девушку, никакая печать бы его не удержала. Либо нашёл бы способ обойти её, либо решил: "а гори оно всё синим пламенем!" Влюблённый человек о таких мелочах не думает. Но Даранея ещё не закончила говорить.
-Просто у меня очень мало времени на то, чтобы побыть с тобой. Скоро меня заберут домой. И я не хочу терять драгоценное время на глупые прятки от настоятельницы, да на дурацкую ревность. Я хочу, чтобы сегодня мы пошли гулять вместе и вернулись тоже вместе и Огницу встретили вдвоём. Тогда она не сможет сжечь тебя печатью. Я сумею защитить тебя...
Маг понял, что улыбается, забота этой влюблённой девчонки была так трогательна. Грела душу. Хотя защищать должны мужчины.
-Пойдём, - согласился он, - только если что, защищать тебя буду я. Договорились?
Она кивнула, и они вышли в город на глазах у Огницы и всех настоятельниц. Светодар спиной чувствовал их пронзительные взгляды. Мурашки по спине ползали просто гигантские, но печать настоятельница не тронула. Он был удивлён этим. Впрочем, кто эту ведьму знает, что она приготовит к их возвращению? Опять, небось, будет ему спину жарить да стращать смертию огненной. Но сегодня он примет бой. И сознание этой встречи не испортило ему день.
Это был замечательный день. Они гуляли по городу и ели всякие вкусности, потом катались на лодке, и она пела ему песни своих земель, протяжные, тягучие, берущие за душу. А потом они гуляли в леске прямо за обителью, и он смеялся, что туфельки на каблуках не предназначены для таких прогулок. Хотя был восхищён её умением ходить на них. Лес был не очень большой, это была вотчина волшебниц, и простые люди не очень любили там гулять. А волшебницы собирали дикие травы да грибы. Но сегодня там было тихо и безлюдно, они никого не встретили. И перед тем, как свернуть к обители, Светодар вдруг подумал: "а гори оно всё синим пламенем" и крепко поцеловал колдунью, подарившую ему этот замечательный день. И она ответила ему со всей страстью своих чувств. Он знал, что мог бы пойти дальше и не встретил бы сопротивления, но его просто тешила мысль, что всё в его руках. А первый раз для этой девочки хотелось сделать незабываемым. Он понял, что уже решился, просто не выбрал время. "Конфета будет моей", улыбнулся он. Не мог же он так долго обманывать её ожидания.
Но вот они повернули обратно и, взявшись за руки, приблизились к калитке, что вела в обитель из леса. Зловещую фигуру в тёмно-бордовом платье и вычурном воротнике заметили издали. Огница поджидала их. Улыбки на лицах пожухли и опали, как листва по осени. Маг почувствовал, что Дара сильнее вцепилась в его руку, как перед грозной опасностью. Но по мере того, как они подходили всё ближе, она отодвигалась ему за спину всё дальше. Маленькая, испуганная девочка - подумал маг, приготовившись терпеть жар и боль. Утром полна решимости, вечером же испугалась грозной наставницы. Впрочем, он не мог винить Дарушку. Огница у кого угодно вызовет несварение желудка. Она стояла рядом с калиткой и пронзала их взглядом, словно желала прочесть на их лицах, чем они занимались целый день. Впрочем, что она могла понять по непроницаемому лицу мага и виноватому виду волшебницы? Скорее всего, решила, что всё у них уже было.
-Идите сюда! - властно приказала настоятельница, заметив, что оба невольно замедлили шаги на подходе к ней. Она недобро усмехнулась и прищёлкнула пальцами. Он узнал этот жест. Но прежде, чем он успел ощутить жар печати, Дара отпустила его руку и неожиданно обняла со спины. И он понял, что это она его защищает, что не испугалась она Огницы, а сама готовилась к этой встрече. И туфельки на высоком каблуке не зря одела. Так она была почти одного роста с ним и могла без напряжения выглядывать через плечо. Спину даже немного захолодило, словно она забирала себе жар огненной печати. Одновременно он ощутил, что от этого доверительного объятия проснулся его живой, молодой здоровый организм и выдал вполне закономерную реакцию. Ну не мог он одновременно контролировать и ситуацию, и своё тело. Давненько он настолько не терял контроля над собой. Впрочем, почему он должен стесняться? Он решил для начала дать девушке немного его "позащищать"
-Ты его не сожжёшь! - сказала Дара у самого его уха. Огница смерила их гневным взглядом. Видно не ждала такого сопротивления. Но потом взгляд её упал на штаны мага, и она покраснела.
-Иди к себе, Даранея! - холодно произнесла настоятельница, справившись с собой.
-Нет, - отказалась воспитанница, - я его не брошу.
-Так может, ты у него и жить будешь, чтобы охранять от меня? - язвительно спросила Огница
-Если будет нужно, - твёрдо ответила девушка. Вот тут Огница растерялась. Она посмотрела на мага чуть ли не умоляюще. Его искренне забавляла эта ситуация, но поговорить с Огницей без девчушки всё же было надо.
-Не стоит, - Светодар взял девушку за руку и  развернулся в её объятиях лицом к ней. Он не боялся подставить настоятельнице спину, решил, что боевые действия будут идти без девчонки. Они стояли в тесных объятиях на глазах у Огницы и девушка могла ощутить его желание.
-Иди к себе. Поверь, я могу сам за себя постоять, - он поцеловал девушку в щёку, ещё больше усиливая её смятение. Руки её опустились, а лицо заливал яркий румянец.
-Иди, - он тихонько, но настойчиво подтолкнул её к калитке. Она неуверенно пошла, несколько раз оглянулась, но послушно удалилась. Всё это время Огница смотрела на него в упор. Взгляд был огненный, разящий, только цели не достиг. Светодар вовсю пытался скрыть улыбку. Ему было даже любопытно, как он ощутит печать, после того, как её слегка подправила Одалея.
Он не знал, за что его так невзлюбила старуха-настоятельница, но совершенно точно знал, что сегодня она не увидит его, корчащимся у своих ног. Ему есть что противопоставить ей. Он готовился к битве, к поединку силы и воли, к хлёстким фразам и гневным взглядам. И пусть они разнесут эту богадельню до запредельщины. Он пошёл навстречу старой колдунье, пока ещё Даранея подглядывала за ними из-за калитки. Они оба чувствовали её присутствие, даже не глядя.
Но вот они остались наедине, лицом к лицу, почти в упор. Кто начнёт? Она медлила с активизацией печати, а он ждал этого даже с каким-то азартом. И тогда он даст ей почувствовать свою власть, свои силы. В его руках была её жизнь и смерть. Ох, как давно он - боевой маг, не ощущал этой игры в крови, этого холодка под ложечкой. Но Огница вдруг первая опустила глаза, не приняла поединок...
-Не обижай её, - вдруг сказала настоятельница то, что удивило его.
-И в мыслях не было, - откликнулся он, сбитый с толку.
Огница печально улыбнулась и вдруг взяла его за руку. Это было так необычно, что весь его боевой пыл пропал. А она вела его за собой совсем, как Одалея. Вела с какой-то сосредоточенностью. Седые колечки волос, выбивающиеся из причёски, плавно покачивались и шевелились, овеваемые потоками воздуха. И он в который раз уже задумался о том, что седину волшебница могла бы убрать несложным заклинанием. Чем же седина так дорога этой женщине? Что же она в этой жизни пережила? Он подозревал, что ему было бы интересно услышать историю её жизни. Вот только она не расскажет, как и он не считает нужным делиться своей жизнью с чужим человеком.
Они пришли в беседку неподалёку от входа в здание обители. Этот вход был ближе всего к его келье. Настоятельница явно приняла какое-то непростое решение.
-Ладно, перестану быть старой ведьмой. Девочке осталось совсем чуть-чуть здесь, - сообщила настоятельница, - забудь о печати. Не обижай её... отказом.
Светодар остолбенел. Вот уж этого он никак не ожидал. Да и не нуждался он в её разрешении. Он и сам сегодня днём решил всё для себя. И поединок предвкушал, чтобы не морочиться потом с этой проблемой. Вид у него, вероятно, был презабавный, Огница рассмеялась. Вот только смех её не был весёлым, она украдкой вытерла глаза. Он ничего не понимал. Что за фокусы у этой старухи? Не собирается ли она что-то опробовать на них? Или Даранея была ей так дорога? Может они родные? Не та ли самая это дочь, о которой спрашивал призрак её мужа? Тогда бы всё было понятно и запрет сначала и смирение с неизбежным потом. Родного человека обычно хотят избавить от боли. Вот только как её дочку в Полесье занесло? Она действительно росла там и считала Полесье своей родиной.
-Иди уж, ждёт ведь, - Огница подтолкнула мага к двери и уже не смогла скрыть слёз. Он предпочёл не спрашивать, о чём она плачет.
Женщина не ошиблась. Он едва ступил за порог своей комнаты, как гибкие девичьи руки обвили его шею, и Дарушка спрятала у него на груди заплаканное лицо. Видно совсем испереживалась.
-Ну-ну, всё хорошо, - успокаивал её Светодар. А она обнимала его всё крепче. Он немного досадовал на свою физиологию, хотелось быть с ней нежным, не причинить боли. Но она сама поцеловала его, сама расстегнула одежду. И всё смешалось руки и плечи, волосы и тела. Он забыл обо всём, думал, что умирает...
И три с половиной недели, каждую ночь они дарили друг другу радость, он почти любил её. Выскальзывая утром из его кельи, она снова становилась его лучшей ученицей. Даранея просто сияла от счастья, не могла скрыть своих радостных глаз, и наставницы всё понимали, но никто не заговорил с ними об этом. Огницу же всё это время они не видели.
О своей маленькой подружке он и забыл совсем, и её появление было для него полной неожиданностью. Синеока скользнула к нему в келью и увидела обнажённую Дару в объятиях мага. Они заметили её одновременно и отшатнулись друг от друга. Глаза девочки сверкнули, она поняла всё и сразу без объяснений.
-Привет, - первой нарушила она неловкое молчание. Даранея натянула на себя одеяло, а маг с облегчением подумал, что снять штаны не успел. И о том, что запоры для девчушки как будто не существуют...
-Привет, - ответил он, справляясь со смущением. Он бы слукавил, если бы сказал, что рад её видеть. Именно здесь и сейчас ей было не место.
-Ты что здесь делаешь? - возмущённо спросила Дара. Она от стыда  не знала куда деваться, голос звучал резко.
-А ты? - усмехнулась девочка. Лицо девушки пылало.
-Понимаешь, Синеока, это иногда происходит между мужчиной и женщиной, - решил быть честным Светодар, - только не при всех. Твоё появление нас смутило. Мы ведь были наедине.
-Она твоя женщина? Вы поженитесь? - девочка пристально смотрела на мага. Он не мог ей ответить, они ещё не беседовали об этом с Дарушкой, но он вдруг понял, что эта мысль ему не претит. Он мог бы жениться на ней и даже последовать за ней в Полесье. Она не худшая спутница жизни. Но... не сейчас. Сейчас он смотрел на девочку с ликом Ларец и он чувствовал себя виноватым перед умершей возлюбленной. Он понимал, что ничего плохого ей не сделал. Срок траура давно вышел. Но словно сама Ларец смотрела сейчас на него с осуждением. И он понимал, что девочка важнее в его жизни, чем полесская колдунья.
-Нет, дитя, мы никогда не поженимся, - ответила сама Дара. Она прикрыла наготу и немного успокоилась. Он спасла мага от безжалостных детских глаз. - Так тоже иногда бывает. Я ведьма из Полесья, такие замуж не выходят. Но мы живые, нам тоже хочется любить.
Синеока подошла к кровати, на которой лежала Дара и села рядом. Они совсем перестали замечать мага. А он перестал что-либо понимать.
-Бабка раненым зверем ревёт, мамка пекарню закрыла, даже мне досталось, - поделилась своими горестями девочка. Он вспомнил, что они дружны. Но какое отношение это имеет к нему? При чём тут тираническая бабка девочки? И неужели нельзя для таких разговоров выбрать другое время. Даранея бросила быстрый взгляд на Светодара, будто он им мешал. Ну, уж нет, из своей кельи он не уйдёт! Было очень любопытно, что за секреты у девочек от него.
-Она сама это затеяла, никто не виноват, - отозвалась Дара, явно подбирая слова.
-А ты правда любишь Светодара? - спросила Синеока.
-Люблю, - надо было видеть, как расцвело счастьем лицо Даранеи.
-А он тебя? - задала больной вопрос девочка и опустила ладошку на живот подруги. И маг был рад, что его задали не ему. Он не мог соврать этой девочке, но делать больно юной женщине, что сливалась с ним, тоже не мог.
-Не знаю, - отозвалась Дарушка, - не думаю, но это не важно. Я люблю его.
-Подойди сюда, - обернулась девочка к магу. Он тоже присел рядом на кровать.
-Дару завтра увезут. Я пришла об этом сказать.
-Откуда ты... - начал спрашивать Светодар, но она прервала его жестом.
-Я хочу, чтобы ты знал, хотя не должен узнать. У тебя будет ребёнок.
Он вопрошающе взглянул на Дарушку. Кто лучше неё мог знать о её положении? Та с досадой пожала плечами
-Это правда, - подтвердила она, - но твой сын не будет знать отца. Не должен...
-А кто это решил? - он почувствовал, как перехватывает дыхание от гнева. Почему это решают за него? Кто решил стать повелителем судьбы ЕГО ребёнка? Дочку и любимую он уже потерял, а теперь оказывается и на сына не имеет права...
-Зря сказала, - Дара смотрела на Синеоку, как будто он не задал последнего вопроса.
-Отец имеет право знать о ребёнке, - упрямо возразила девочка. У неё были на это свои причины.
-И что он будет с этим знанием делать теперь? - Дара поморщилась, как от боли.
-А это уже мне самому решать, - заметил маг.
-А у меня есть право голоса? - Даранея в упор смотрела на мага. Колдовские её глаза словно смотрели в самую душу.
-Я у тебя его не отнимал. А вот ты, похоже, не собиралась говорить о том, что у нас будет ребёнок. Ты думаешь, что мне это не нужно? - маг тоже завелся. Он не мог бросить своего ребёнка. Слишком многое пришлось пережить самому. Да сама колдунья может делать, что угодно, но ему не всё равно, что у него будет сын!
-Да, я думаю, что тебе это не интересно, - честно ответила Дара, она действительно так думала.
-Почему ты так решила?
-Потому что наши судьбы не свяжутся. Потому что у нас нет общего будущего. Потому что ты меня не любишь, - совершенно спокойно ответила полесская колдунья. И его гнев угас, разбившись об это спокойное осознание своей незначительной роли в его судьбе. Ему было нечего возразить. Они и не заметили, что Синеока покинула их.
-Почему же у меня стойкое ощущение заговора против меня? - спросил он с горечью. Ведь ему не давали даже подумать. Не давали времени полюбить эту колдунью, а быть может и построить это общее будущее...
-Тебе это кажется, миленький мой, - Дара нежно коснулась его щеки, поворачивая к себе его голову. Одеяло соскользнуло, обнажая её фигуру. - но неужели мы нашу последнюю ночь будем тратить на ссоры?
Её руки захватили его вихрем ощущений, её губы закружили голову, он утонул в глазах своей колдуньи. Он был неукротим этой ночью, ненасытен. Она уснула утомлённая его любовью. Он погладил её по волосам. Русая коса, веснушки, дорогая девочка. Он решительно взял ножницы и отстриг локон её волос. Теперь он всегда сможет её найти, где бы она не находилась...

После её отъезда он некоторое время не находил себе места. Даже не подозревал, что так сильно прикипел к ней душой. Волшебницы даже немного сочувствовали ему. Он часами бродил по осеннему саду, смотрел на падающие листья. Жёлтая и красная роскошь золотой осени не могла тронуть его души. Как-то попал на глаза целому классу девочек со второй степени обучения. Произвёл на них неизгладимое впечатление, сам же их не заметил. Ему даже не сделали замечание. Он ни с кем не общался, кроме как на уроках. Но и их вёл без души.
В таком состоянии, он даже не заметил, что в школе снова появилась Огница. Волосы её, как будто ещё больше поседели, стали белыми, не серебряными. Она здорово похудела, под глазами синели тени. Впрочем, она почти не разговаривала с ним. Где она была всё это время, никто сказать не мог. Настоятельница обители не дружила ни с кем настолько, чтобы делиться этим.
Он вернулся с прогулки и смотрел в окно. Оно было открыто, не смотря на осенний холод, который вливался в окно вместе с белым молочным светом луны. Руки его были холодны, но он не замечал этого, не закрывал окно, не зажигал света.
Тихий стук предварил её появление. Он оглянулся и даже не сразу узнал её. Казалось, что в его комнату вошла юная девушка в пышном белом платье, перетянутом под грудью. Но она сделала ещё шаг, и он понял, что это Огница. Белые волосы струились по обнажённым плечам. И на сей раз на ней не было её защиты, не блестел на груди кровавый камушек в золоте. Глаза блестели, зрачки были расширены, чтобы лучше видеть в темноте. Маг уловил лёгкий цитрусовый аромат, он вызывал воспоминания о боли.
-Вызови мне его, - её голос был тих, как шелест травы под окном. Она протянула перстень, и он узнал его сразу. Тот самый, с первого испытания. Давно он этого ждал, вот только сегодня не радовала его собственная прозорливость. Кажется, именно об этом были последние занятия. Но он не мог вспомнить, была ли она на них. Помнит ли она о его предупреждениях?
-Это опасно, нас всего лишь двое, - серьёзно возразил он. - Нарушать границы между миром живых и мёртвых можно как минимум втроём, иначе можно остаться там.
-Вызови его, я знаю, ты можешь, - глаза её светились зелёным. Настоящая ведьма. Она щёлкнула пальцами, и спину ожгло, как плетью. Если учитывать, что печать ослабела, то у него должно было перехватить дыхание от боли. Она была настроена очень серьёзно, но это действительно было опасно.
-Я не готов к обряду, - возразил он. Жар огня ожёг спину, не смотря на холод осенней ночи. Жар не согрел его, это было уже больно.
-У тебя есть всё необходимое, - уверенный голос настоятельницы не оставлял пути к отступлению.
-Ты можешь меня сжечь, - твёрдо сказал он, отказываясь выполнить её просьбу. Она засмеялась и словно погладила его тёплой ладошкой по спине. Оказывается, печатью можно было делать не только больно.
-Не спорь со мной, это не в твоих интересах, - тихонько засмеялась Огница. И что-то было в её голосе такое, что он подчинился. Ему показалось, что она сошла с ума.
-Не надо света, - она выбила из его рук свечу, когда он хотел зажечь её. Это было ещё опаснее. Живой огонь мог спасти, в крайнем случае, от злобных созданий навьего мира. Но он словно заразился её сумасшествием. Луна давала достаточно света, медное зеркало отразило её свет, кольцо легло сверху.
Он читал заклинания, держал в руках её руки и чувствовал её трепет. Она дрожала осиновым листом, но не останавливала его, по-прежнему напоминала о своей настойчивой просьбе жаром меж лопаток. Впрочем, сейчас его это согревало.
Дух пришёл лунным светом на стене. Покачался вместе с тенями деревьев, словно устраиваясь поудобнее.
-Ну, здравствуй, родная, - грустно сказал он.
-Здравствуй, - неожиданно нежно сказала Огница и маг поразился, как изменились её всегда бесстрастные черты лица. Но он молчал, в конце концов, это было не его дело.
-Скучаешь по мне? – хмыкнул дух.
-Скучаю, очень, - отозвалась она.
-Я тоже так давно не ощущал твоих касаний, не вдыхал твоего аромата, - лунный свет переместился ближе к волшебнице и магу, соскользнул на кровать и подобрался к ним по полу. Светодар ощутил опасность, но не мог даже пошевелиться.
-Надеюсь у этого мальчика крепкая психика, - как-то странно хмыкнул призрак и вдруг столб лунного света осветил мага. Глаза ведьмы блеснули радостью. Маг зашатался, но она не позволила ему упасть. И вот их руки сплелись в объятиях, а губы слились в поцелуе. Тело стремилось навстречу телу, как жаждущий к воде. А маг не мог даже застонать от бессилия. Он понял, что попал в ловушку, его тело захватил чужой дух.
-Я люблю тебя, моя ведьма, - шептали его губы не его слова. Именно их не досказал призрак в прошлый раз.
-О, Светодар мой, - шептала в ответ волшебница, но магу почему-то казалось, что это не его она так неистово зовёт.
Но тут он увидел, что держит в своих объятиях... Ларец. Лареция с той улыбкой безграничной любви, с которой она умирала у него на руках. Он до боли сжал её в объятиях, как будто мог задержать то, что уже произошло. Казалось ещё миг, и она заговорит. Но тут он вдруг понял, что стремится в глубины совсем другой женщины. Женщины умершей от его руки. Женщины любившей другого мужчину, убившую любимую и отдавшую жизнь за мужа. Мараша, жена мятежного брата короля. И невыносимо больно было видеть её лик и соединяться с ней. Ненависть ли, вина перед ней, но это был тяжкий груз. Остановите пытку, - маг хотел бы потерять сознание, но не мог. А потом череда образов сменилось перед ним. Женщины, которых он любил и ненавидел, желал или испытывал омерзение. Были в этом ряду и Повея, и королева Указанна и женщины, приютившие его на ночь, и даже просто прохожие. Знатные дамы и трактирные служанки. Не каждую он даже знал по имени. И он успокоился. Эта асфарийская ведьма заколдовала его, она ни в кого не превращается, просто вытаскивает образы из его памяти, она их даже не видит. И он был готов... иметь каждую из них, только бы ведьма вернула образ любимой.
Два тела в молочном свете луны почти беззвучно сливались прямо на полу, где их застигла страсть. А души... три души там было.

Очень раннее, тёмное, осеннее утро застигло их без одежды. Они прижимались друг к другу бессознательно ища ускользающее тепло. Её голова лежала на его груди, белые пряди укрывали спину и немного его плечи. Он первым открыл глаза и осторожно освободился от её объятий. Потом бережно положил её на кровать, накрыл одеялом и закрыл окно. Волшебница не проснулась, лишь сладко улыбнулась, оказавшись в тепле. Мертвенный утренний свет перед самым рассветом почти не разгонял тьму, хоть и позволял видеть дальше своего носа. Маг оделся и сел за стол. Ему надо было о многом подумать. Например, о том, как ему вести себя с ней дальше. Слишком необычным было их неожиданное соединение. Он даже не знал, что именно испытывает к этой женщине.
Она была красива. Он не раз называл её старухой, но сейчас понял, что это всего лишь за её характер и седые волосы. Тело её было не так тронуто возрастом, как можно было предположить, всё-таки она была волшебницей. Возможно, она и была в два раза старше его, но пред лицом вечности это было ничто. Её лицо хранило отпечаток времени, нет, не морщины и пигментные пятна, а нечто большее, показывающее, что это не наивная юная дева, не познавшая лишений, страданий и печали. Даже сон не стёр с лица эту печать. Что же пережила эта женщина? О каких событиях напоминают ей её седые волосы? Он понял, что не испытывает неприятия своих действий. Сладкая истома всё ещё хранилась в его теле, напомнила о себе тёплой волной мурашек.
Да, он не ожидал нырнуть в столь бурные пучины страсти. В то же время он это делал не по своей воле. Его телом овладел призрак. Возможно, сама Огница изначально предполагала, что всё будет именно так. Именно поэтому нарекла молодого волшебника именем мужа. Предполагала эту ночь тогда, полтора года назад. О как же долго она терпела тогда. Не по-женски долго.
Нет, но каковы хитрецы настоятельница с мужем. Волшебник усмехнулся с невольным уважением. Ведь только так они могли осязать друг друга. И наверняка они имели возможность обо всём договориться до этой ночи. С одной стороны можно было обидеться на ведьму и её бывшего муженька. Они ведь не спрашивали разрешения на эти действия. Молодой маг получил такой удар по собственному достоинству, по целостности личности. Хорошо, что у него оказалась действительно крепкая психика, а то ведь и свихнуться после вселения призрака было недолго.
С другой стороны... он был благодарен Огнице за образ любимой, она так подобрала магию, что он получил несколько мгновений иллюзорного, но огромного счастья. Так что обиженным он себя не чувствовал. Сам бы он никогда не решился вызвать её дух, слишком больно это было.
Да, он не любил настоятельницу и не желал, пока в дело не включились простейшие инстинкты. Петь серенады о любви явно было ни к чему, да она и не ждёт их от него. Но в то же время, не будет ли ошибкой сделать вид, что ничего не случилось? Женщина может обидеться. А если... тут он взмок. Нет, это нелепо! Нелепо предполагать, что она влюбилась в него самого. Не могла она влюбиться в него ещё тогда, да ещё и наречь именем любимого мужа, чтобы не рваться на части. Ведь таким образом она соединяла в одном человеке два устремления, две любви. Да нет, - бред! Хотя... это бы объяснило её запрет на встречи с другими. Она просто ревновала. Объяснило бы и промедление с вызовом мужа. Она же прекрасно понимает, что после такого насилия над душой, любить маг её не сможет. Но тогда... сколько мук ей принесла его связь с Даранеей. Как она изнывала от ревности. И какой боли стоило ей это разрешение забыть о печати. Но это всё его выдумки, правда может быть ещё сложнее. Женщины порой сами себе могут надумать такого, чего ни один мужчина не сообразит, потому что никому это не нужно...
Его размышления так и не привели его к определённому выводу, как же себя с ней вести. Решил положиться на сердце. Она не каменная, должна понять. Вопросов у него накопилось много, и он считал, что вправе узнать ответы хотя бы на некоторые из них. Просто надо быть осторожным.
Он присел рядом, погладил её  по разметавшимся волосам и нежно коснулся её щеки. Глаза Огницы распахнулись и улыбка нежная, как рассвет преобразила её черты.
-Доброе утро, - не мог не улыбнуться волшебник.
-Доброе, - отозвалась она с улыбкой. Может, она думала, что рядом её муж? Не проснулась?
-Прости молодой маг, - произнесла Огница, показывая, что она узнала его. Вот только раскаяния в её голосе не было совсем. Впрочем... не мог он за это её винить. Томная нега владела и его телом. Но с её стороны было рискованно лежать перед ним вот так, без защиты, доверяясь ему после того, как сотворила с ним такое.
-Значит, Светодар? - его губы лишь слегка дрогнули после вопроса.
-Светодар, - согласилась она, - ты на него не похож, если хочешь спросить об этом.
-Как же ты нас спутала? - усмехнулся он.
-Не спутала, - она перестала улыбаться, - Ты - не он, а я не твоя драгоценная Ларец. Больше мы не будем вместе.
-Жаль, - он криво улыбнулся. - А откуда ты знаешь о Ларец? - вдруг сообразил он.
-Я вообще очень многое узнала о тебе за последнее время, маг, - Огница подобралась, словно для драки, - но я так и не смогла понять, зачем ты сюда пришёл. Что ты здесь ищешь? Зачем так рвался в женскую обитель магии? - она была недоверчива, готова увидеть в нём врага.
-Я пока и сам этого не знаю, - покачал он головой, потом взял её руки в свои и поцеловал их. Она смягчилась. И в этот миг он наклонился и поцеловал её в губы. Поцеловал со всей нежностью на которую был способен. И после лёгкого сопротивления ощутил её ответ. Она отвечала именно на его поцелуй, а не мужа, не призраку в нём. Ощутил слабость её рук и понял, что эта несчастная женщина долгие годы мечтала о любви. Ей тоже хотелось быть любимой и слабой женщиной, а не всесильной настоятельницей.
-Я не думала, что всё так получится. Светодар всегда был очень сильной личностью... - тихо призналась она, - лучше бы ты меня убил...
Он поверил. Поверил, что не было здесь её умысла, а силу личности её муженька он и сам мог прочувствовать.
Светодар... нет, маг больше не чувствовал себя им, это было чужое имя, он снова потерял имя, снова стал безымянным магом.
А между тем, вопрос заданный Огницей не был праздным. Действительно, зачем он здесь? Из-за Синеоки с ликом Ларец? Он хочет заменить ей отца? Но ведь он даже не может подступиться к её матери из-за свекрови. Или он хочет забрать девочку и воспитать её, как дочь? Может ли он попросить помощи у Огницы в разрешении своих вопросов? Даёт ли ему право на это своеобразная близость, случившаяся меж ними? Как ему не хватало спокойствия и всеведения Повеи. А он потерял ощущение этого дара и даже не помнил когда. Видно слишком неспокоен стал его дух. А настоятельница избегала его. То ли с собой боялась не совладать, то ли на то были ещё причины.
Но он знал, где её келья. Знал, как её разговорить, пока чувства её ещё не пришли в равновесие, пока он мог внести смятение в её душу. Ему нужна её помощь. И пусть этот секрет, что между ними произошло, выплывет наружу. Пусть даже его посчитают самцом, ведь с отъезда Даранеи прошло не так уж много времени. Конечно, на кончиках пальцев притаилось несколько заклинаний, но не боевых, он не собирался биться с ней. Всего лишь отомкнул дверь и бесшумно вошёл в спальню. И пусть в обзорной башне дежурная волшебница гадает, что за волшба в столь неурочное время. А может и не станет гадать, это ведь келья самой настоятельницы.
Огница расчёсывала волосы перед зеркалом, когда молодой маг отразился в нём. Она была так погружена в свои мысли, что не сразу осознала его реальность. И только когда он обнял её, испуганно вскочила и попыталась вырваться.
-Я тебе сказала, что больше ничего не будет, - холодно сказала она, когда поняла, что это бесполезно - он сильнее её. Видеть его она могла только в зеркало. Он так крепко прильнул к ней, что и клещами не отодрать.
-Что же, попользовалась и можно выбросить, как кутёнка? - мягкий голос не смог скрыть цинизма слов. Ведь на ту ночь можно было смотреть и с этой стороны. Она дёрнулась, как от удара, лицо залилось краской. Стыд или гнев?
-Только не надо строить из себя жертву! - резко возразила она. Значит стыд, маг чуть не улыбнулся. Он склонился к самому её уху и жарко зашептал.
-А как можно назвать то, что между нами было? Я ведь даже не мог сопротивляться. Вы со Светодаром воспользовались моим телом без моего согласия. Вот ты сейчас можешь вырываться и кричать, а я даже этого не мог.
Она испуганно смотрела на него, и он догадывался, о чём она думает. Нет, всё гораздо сложнее. Он ослабил хватку, и Огница рванулась, отскочила к стене. Он смог перехватить её руки и переплёл свои пальцы с её, теперь она не сможет зажечь печать. Он прижал её спиной к стене и поднял руки над головой. Он не будет бить её магией, но помешает ей убить его. Она хотела произнести заклинание, но он запечатал её губы поцелуем, и целовал до тех пор, пока на её глазах не показались слёзы, лицо пылало, но не от гнева или стыда.
-Что ты делаешь, зачем меня мучаешь? - спросила она, когда он позволил ей вдохнуть.
-Я тебя не мучаю, всего лишь открываю желания твоего тела. Ты ведь похоронила их вместе с мужем, а я оживляю, - ответил маг, касаясь губами щёк и шеи, спускаясь всё ниже
-Зачем тебе я? Вокруг так много молодых, симпатичных, доступных, - она уже не отталкивала его
-После великой волшебницы портовые шлюхи мне не интересны, - улыбнулся маг. Так вот почему она от него бегала? Вспомнила о возрасте.
-И чем я сейчас отличаюсь от них? - с горечью спросила она.
-Душой, опытом, чувственностью, - маг не останавливался, - ты даже не представляешь насколько можешь быть желанна...
Молодой маг чувствовал, что говорит правду. Он чувствовал, что и сам заводится. Как долго он сможет длить эту сладкую пытку? Он отпустил её руки, и она не пыталась скрестить пальцы.
-Но ты меня не любишь, - она пыталась сохранить остатки разума, но сопротивляться уже не могла
-Ты меня тоже, - откликнулся он, ощущая, как её руки ласково гладят его по волосам, - но ведь желаешь, так же, как и я тебя.
-Желаю, - вырвалось у неё со вздохом, словно душа расставалась с телом. И он окунулся в её глубины, как в живительный родник...
А потом они лежали на её узкой кровати и не могли заснуть. Он набросил на потолок подобие звёздного неба.
-Ну и что тебе от меня нужно? Ты просто из кожи вон лезешь, пытаясь меня ублажить, - насмешливый голос Огницы означал, что она полностью овладела собой. Лучше бы молчала, ему хотелось ещё подумать.
-Почему я не могу доставить тебе радость просто так? - лениво удивился он.
-Не первый день живу, - усмехнулась волшебница, - проси, пока разрешаю. Второго раза может и не быть.
-Я могу, - он дал ей почувствовать, что второй раз может быть и схлопотал от неё шлепок.
-Ладно, - он поцеловал сердитую женщину, - мне нужен совет, не могу разобраться сам. Ты ведь многое обо мне узнала. И про Ларец тоже знаешь. Я её любил сильно. Если бы не её образ, я бы свихнулся в нашу первую ночь.
Он перехватил её руку, занесённую для удара, и опять поцеловал.
-Ну прости, это не потому, что ты такая ужасная, я ведь тебе это доказал, - улыбнулся он её обидчивости, - ты ведь знаешь, что Ларец умерла. Умерла, так и не родив дочку. А тут я встретил девочку очень на неё похожую. И не могу уйти отсюда.
-И что ты хочешь от этой девочки? - спросила Огница.
-Не знаю, - признался маг, - но у неё нет отца. Я даже готов жениться на её матери. Она очень милая женщина, но не подпускает меня к себе.
-Ты же волшебник, обольсти её, - усмехнулась женщина
-Всё немного сложнее. Я бы мог, она вдова, но если выйдет замуж, свекровь заберёт девочку.
Он ощутил, как её тело напряглось, она стала чужой.
-Как зовут девочку? - спросила она на первый взгляд непринуждённым тоном, но тело не солгало, он понял, что не должен этого говорить.
-Не знаю, - соврал он, - мы виделись мельком.
-Врёшь! - волшебница вцепилась в его плечи, - я знаю, как её зовут - Синеока, а мать её - Милица. И я тебе не дам отнять у меня внучку, убирайся отсюда, сын бешенной собаки!!!
Он перехватил её руки. Врать бессмысленно. Она ему не поверит и возможно он никогда не увидит Синеоку. Заткнуть ей рот было не возможно, и он даже не стал пытаться. Он снова принялся губами изучать её тело. Она была слишком близко, голая и в его власти. Он даже не понял, когда её крик перестал быть потоком ругательств, и он позволил ей быть сверху, согласно её желаниям. Но после сил уже не было ни на что.
-Убирайся, сожгу, - вяло пригрозила волшебница.
-Жги, - согласился маг, не в силах пошевелиться. Он был не в состоянии убраться даже с её кровати.
-Завтра, - пообещала волшебница. Он в ответ зевнул.
Проснулись они в обнимку.
-Почему Ларец и Синеока так похожи? - спросил маг вместо приветствия. Огница даже не попыталась высвободиться из его объятий.
-Мать Лареции звали Веренея, она была рабыней...
-Так звали мою старшую дочь, - отозвалась Огница, - внучка и похожа на неё. У меня кроме Синеоки никого не осталось. Дочь попала в плен, в тот день, когда убили Светодара Тогда у меня ещё не было умений, я считала её умершей. В тот день я и поседела. Сын родился раньше срока, но муж о нём ничего не знал. Когда погиб и он, я чуть не умерла.
-Значит Ларец тоже твоя внучка? - спросил маг.
-Ты сам сказал, что она тоже мертва, - откликнулась волшебница, - не забирай у меня Синеоку, пожалуйста... - женщина беззвучно плакала.
-И не собирался, - откликнулся маг. Оба понимали, что волшебница его не сожжёт уже. Он чувствовал, что печать Огницы растворилась. Или она сняла её?
-Но если тебе так тяжело, я уйду, - пообещал маг.
И он ушёл. Попрощался с ученицами, обнял на прощание Огницу и Синеоку. Кстати, девчонка выдрала у него несколько волосков...

Глава 12 Война волшебников.

Множество земель волшебник прошёл, много диковин видел, многому в жизни научился. И ковал, и колдовал, и мешки таскал, и на дуде играл. Море видел, на корабле плавал, странные земли видел и удивительных людей. И любовь познал и печаль. Вот только душой ни к чему не прикипел и ни к кому. Может быть, и за это тоже прозвали его Эрин Скиталец.

А потом донеслись до него слухи, что в родных землях тёмные силы собираются. Что собирается некий властитель тёмный объединить все королевства под железной пятой империи.
Первым из магической братии нашёл его Микаэль, наставник из волшебной школы. Он был уже стар, но физически хорошо сохранился. Он объяснил, что на сей раз всё гораздо серьёзнее, чем обычно. Человек с имперскими замашками, называющий себя властителем, судя по всему, ещё и маг, предводитель синдиката магов. Звали его Данис.
И воевал волшебник против этого мага и его армады. И убивал. Много крови осталось на руках. Много убитых и спасённых, ведь был он ещё и целителем. Но враги боялись одного имени Кия Воителя. Там то, на полях сражений, он и встретил свою возлюбленную.
Она была совсем девчонкой. Ей было чуть больше двадцати, стройна, как сосна, черноволоса, с расплавленным металлом в глазах. Звали её иначе, но полное своё имя она и не называла. Ни на поле боя, ни в полевом госпитале было не до церемоний, вот её и прозвали Алькой.
А Кий Воител был взрослым, опытным мужчиной. Он думал, что отлюбил своё в этой жизни, а сердце его закалилось от крови и смерти. Но эта девчонка смогла перевернуть  всё с ног на голову. Она безумно раздражала мага, временами ему казалось, что он её просто ненавидит. Ей было наплевать на всю его тёмную славу и на боевой опыт. Она постоянно с насмешкой наблюдала за ним, не забывая ехидно комментировать увиденное. На войне каждый месяц кажется годом. Годом труда, лишений, боли и смертей. Но и к этому начинаешь привыкать, силы заканчиваются, эмоции притупляются, словно становишься слепым и глухим. Алька же оказалась великолепным точильным камнем для волшебника. Она заставляла его снова ощутить остроту боли, услышать крики страдания, увидеть то, что уже не хотелось видеть. Тогда он этого не понимал, да и не хотел он этой остроты, она казалась магу палачом, вскрывающим зарубцевавшиеся раны. Временами даже хотелось её убить. Не изощряясь в магическом поединке и даже не прибегая к помощи холодной стали, а просто сжать на её хрупкой шее руки и бесконечно долго сжимать их. Касаться её обветренной кожи, вдыхать запах полыни, что шёл от её одежд и видеть, как на её лице стирается эта проклятая насмешливая улыбка, меняясь на беспомощное, умоляющее выражение.
Однажды, после тяжелейшей операции Кий Воитель сорвался и наорал на неё. Он так грубо схватил её за руки, что ей было больно. А потом она прикрыла глаза, и он вдруг увидел, как с ресниц соскользнули крошечные капельки слёз. Это было так неожиданно для этой язвы, что с глаз его будто пелена спала. И увидел он перед собой измученную девчонку, которая не могла себя оценить. На её хрупкие плечи свалилось слишком много, эта чудовищная, бесчеловечная война, а своими насмешками она пыталась скрыть свой страх, свою беззащитность и нежную, ранимую душу, что не могла не страдать, рядом с чужой болью, что за эти годы так и не привыкла к смерти.
-Прости меня, девочка, - раскаянье удушливой волной накрыло волшебника. И теперь он целовал её лицо, пытаясь осушить слёзы, целовал её бледно-мраморный лоб и розовеющие щёки. Маг целовал её руки с красными пятнами от его сильных безжалостных рук, которые к завтрему должны были посинеть. И вдруг понял, что ему совсем не обязательно душить её, что бы прикоснуться к коже, что бы ощутить запах полыни от её одежд, чтобы увидеть, как с её лица пропадает насмешка и появляется беспомощное, умоляющее выражение.
А потом он ощутил, что она целует его в ответ. Руки её нежно обвились вокруг шеи великого волшебника, ласковые пальчики скользнули в волосы, придержали затылок, а губы раскрылись навстречу. И старый ветеран потерялся между небом и землёй, забыв о времени и войне, не отделяя себя от неё, слившись в единое целое.
А внешне всё осталось, как всегда. Она всё так же изводила его насмешками, тревожила душу, оттачивала ощущения. Только теперь он сам изменился, был ей благодарен. Его точильный камушек следил за тем, что бы не затупились ум и сердце…
-Я знаю тебя давно, - как-то призналась она. Кий согласился, что на войне «давно» это и месяц назад.
-Нет, - засмеялась она. – Я знаю тебя ещё Конодаром.
И тот, кто ныне звал себя Кием Воителем замер. Никому и никогда не рассказывал он, что до того, как стать на войну под именем Кий Воитель, до этого был Эрином Скитальцем. А до Эрина был много кем и сменил не одно имя. Многое для волшебника было связано с именем Конодар. В том числе и самое первое имя, детское, то, которым назвали его родители. Когда и как эта девчонка видела молодого волшебника?
Она догадалась, о чём он думает.
-Кий, ты никогда не рассказывал о себе, но и обо мне не спрашивал. А я не знала, хочешь ли ты, что бы тебе напомнили о прошлом. Поэтому долго молчала. А ведь я действительно очень давно люблю тебя. Я прошла через годы, расстояния, трудности и испытания вслед за тобой. Я разыскивала тебя, хотя изменился не только ты, но даже имя твоё. А ты был настолько слеп, что даже не видел моей любви.
И вспоминал волшебник, как она раздражала его до того первого поцелуя, и вынужден был согласиться с ней. Да, он слепец. Но до сих пор не мог понять, где и когда она, будучи ещё ребёнком, могла полюбить Конодара. Слишком давно и прочно было забыто это имя.
-Девочка моя, где же и когда я настолько пленил твоё воображение? Что я сделал для того, чтобы вызвать столь сокрушительную любовь? - волшебник был сбит с толку. А он-то считал себя мудрым.
-Ты оставил жизнь моему отцу, - просто ответила Алька.
Кий нахмурился. Она сказала так много и так мало. Видимо, считала, что сказала достаточно, дальше он должен был сам всё вспомнить. Жалко было её разочаровывать, но он действительно ничего не вспомнил.
-Вспомни маленького мальчика по прозвищу Малёк. Вспомни о том, что погибла вся его семья, - голос возлюбленной вскрыл такую далёкую память волшебника, тонкую, как ледок, хрупкую. Удивительно, но это было больно. Волшебник со множеством имён хотел её остановить, но не смог.
-А он избежал смерти. Его прабабушка смогла дать ему возможность убежать, а сама погибла в огне. И ещё была девчонка – соседка, укрывшая мальца. А мальчик добрался до столицы и стал волшебником.
-Но как ты можешь знать об этом? Тебя в это время ещё и на свете не было, - прервал её волшебник, чувствуя себя раздетым и беззащитным.
-Хорошо, это я узнала от других, - согласилась Алька. – Теперь я расскажу о том, что видела сама. Я жила с мамой, папой, братьями и сёстрами. Как старшая среди них, я всегда отвечала за них. Мама очень дорожила нами, любила и заботилась. Поначалу я считала, что так должно быть у всех, потом поняла, что это не так. Казалось, что мы для неё больше, чем просто дети.
Я знала, что папа единственный, кто остался из его семьи, что все его родные погибли в вендетте, кровавой вражде с другой семьёй. Поэтому моих бабушку с дедушкой я знала только в виде медных табличек на древе упокоения. Постепенно я узнала, что и семья, с которой враждовала семья моего отца, погибла не вся. Мама рассказала мне о маленьком мальчике, что убежал в город учиться на волшебника. И о том, что по нашим обычаям рано или поздно мой отец и этот последний из наших кровников должны встретиться и убить один другого. И она не сомневалась, что в случае  их поединка, волшебник победит, а мы останемся сиротами. Но мама хотела переломить эту кровную вражду и стала искупительницей. Всех своих детей она назвала именами погибших из той семьи. Она даже брала меня с собой на кладбище и показывала древо с табличками, на которых были начертаны имена моих братьев и сестричек. И мы вместе ждали волшебника.
Однажды в наше село вошёл молодой и, как мне тогда показалось, взрослый мужчина. Он попросил воды, и пока я ходила за ней в дом, держал на руках  моего младшего братишку. Они очень понравились друг другу, а я была просто зачарованна незнакомцем. Он мне казался таким высоким, красивым и загадочным. Было удивительно, что этот человек спросил о маме и пошёл вслед за ней на кладбище. Чуть погодя домой вернулся отец и вслед за ним в дом вошёл старик, что содержал здесь торговую лавку. Он ходил с трудом, опираясь на палку, но из последних сил пришёл сказать о том, что в село вернулся тот самый мальчик, кровный враг нашей семьи, который теперь стал волшебником. И молодой волшебник направился на кладбище. Отец побледнел и выхватил оружие. Он поцеловал меня, прощаясь, потрепал братика и ушёл умирать. Я видела это в его глазах. Он знал, что волшебнику ничто не помешает его убить.
А я не поверила, что волшебник убьёт отца. Я сидела и ждала возвращения родителей. Вскоре я их увидела. Оба были живы и здоровы, вот только они не замечали, что рядом с ними шагает третий. Молодой волшебник укрылся под плащом от любопытных взглядов. И не только под плащом. Я поняла, что для других он невидим. Даже я видела почти всё сквозь него. Он стал прозрачным, будто из стекла. И он подошёл ко мне, взглянул на меня из под капюшона. Он думал, что я его не вижу и не смогу увидеть слёз, что стояли в его глазах…
-Аликаль, - тихо узнал волшебник. Он вспомнил имя этой девочки. Это была старшая дочка Шаракаль, той девчонки – соседки, что спасла его жизнь и также дочь его кровного врага. Он и не думал, что когда-нибудь встретит кого-нибудь из этой семьи. Очень непросто было ему отказаться от кровной мести, принять искупление её матери, которая назвала всех своих детей именами его родных. Маг надеялся, что ушёл от своего прошлого. А оно настигло его через столько лет, и самое удивительное, он очень хотел, чтобы эта девушка стала его будущим.
-Узнал, - обрадовалась Алька. – А я уж думала, ты и думать забыл о семилетней девчонке, что промелькнула в твоей жизни почти пятнадцать лет назад.
-Не сказала бы, не узнал. Ты здорово подросла с тех пор, - усмехнулся волшебник, внимательно всматриваясь в знакомые черты лица.

Ведун надолго умолк и я уже думала, что не продолжит. Я долго ждала, потом не выдержала.
-Она тебя предала? - Спросила я, вспомнив слова Баламуты.
-Можно сказать и так, - признался дед и опять замолчал, собирал слова, что бы объяснить всё. Я чувствовала, что нелегко ему даётся продолжение его истории.
-Малышка взрослела. Война способствует этому, способствует она и сближению, но совсем не оставляет времени на личную жизнь. Поэтому семьи у нас с любимой не получилось. А возможно, слишком долго длилась эта война.
Ведун опять надолго замолчал.
-Она влюбилась в другого, - догадалась я.
-Откуда знаешь? – удивился Лесар.
-Баламута, что так настойчиво тебе в ученики просился, сказал, что тебя предала возлюбленная. А ты сказал, что она, видно, не могла иначе. Не вижу, почему ещё ты бы мог её оправдать.
-Память у тебя хорошая и соображаешь, - уважительно признал дед, - давай я тебе завтра доскажу, предложил он.
Я согласилась, а что я ещё могла сделать? Но видно забыл он своё обещание, опять несколько дней пропустил, прежде чем начать рассказывать дальше.

Война волшебников затянулась. Данис потерял все свои армии, а Кий свои. Люди не любили ни тех, ни других. Обычные люди проклинали всех волшебников за опустошение земель, за смерти и лишения, уже не особо разбираясь, кто прав, кто виноват. Они вернулись к своей жизни, что бы не умереть с голоду. Они опять пахали землю, растили урожай, рожали детей, любили. А волшебники всё воевали, горстка изгоев с одной стороны, и горстка фанатичных придурков с другой стороны. Никому не нужные, вымотанные, гонимые. Были у них долгие затишья, когда казалось, что война кончилась или замерла навсегда. Вот в эти-то затишья Кий с друзьями жили почти обычной жизнью.
Наверное, Кий воитель был невнимателен к ней, а Алька слишком горда, что бы что-то требовать. Они отдалились. Стали чужими, ненужными друг другу. И тут появился он. Кий в это время как раз подбирался к тому, кто же такой их могучий враг Данис Врат. Узнав, кто он, откуда, они могли узнать его слабые стороны и победить его. Закончить эту уже эту никому не нужную  беготню. Слишком многие остались лежать на полях сражений, в том числе и настоятель школы волшебников, учитель Микаэль. Он был наставником и Аликаль тоже. Это она через него нашла Кия, иначе было никак. День за днём великий волшебник наблюдал, как  его любимая грустнеет, кажется, даже заметил, что у Альки появился новый возлюбленный и отпустил её. Было больно, трудно, но он постарался её понять. Конодар её первая любовь ещё детская, а девочка-то выросла, вот ей и захотелось иного. Но это его отношение, похоже, разозлило её ещё больше. У них состоялся некрасивый разговор, который закончился ничем.
Кий со своими волшебниками тогда остановились в заброшенном доме с садом. После войны всё ещё оставались такие дома. Они привели его в порядок и жили там. А по соседству была деревня с трактиром. Туда молоденькие волшебницы-девчонки на танцы бегали, совсем как обычные люди. Там-то его любимая и познакомилась со своим новым возлюбленным. Так уж вышло, что Кий в этой маленькой волшебной семье оказался за старшего, и однажды именно к нему Алька привела познакомить своего нового любимого.
Он был светловолос и голубоглаз. Он вошёл и устремил на волшебника дерзкий взгляд. Альке даже стало неудобно за его наглость, она пыталась пихнуть его, но тот с улыбкой выдержал тычок по рёбрам, а потом попросил возлюбленную оставить их с волшебником наедине. Кий не запомнил даже, пыталась ли Аликаль представить их друг другу. Волшебник смотрел в глаза гостя и не слышал ничего, кроме стука собственного сердца. Этот сын севера несомненно обладал умом и обаянием. Улыбка его была открыта, искренна, но было видно, что с этой же улыбкой он может убить. Если бы они не были соперниками, он бы точно понравился волшебнику.
-Ты действительно её любишь? – был первый вопрос волшебника. Между тем взгляд его упал на одежду и руки гостя и он понял, несмотря на отсутствие всяких знаков, что перед ним тоже волшебник. Он был не из союзников, значит, либо сюда занесло нейтрального мага, что вряд ли, либо это враг. Кию надо было защищаться, а может быть и убить его раньше. Но он не хотел его убивать. И понял, что гость тоже не хочет убивать Кия. "Мой враг, а ты мог стать моим другом" - подумал волшебник со множеством имён. Всё это происходило меж ними одно мгновение, а потом гость ответил на вопрос:
-Да. Так же сильно, как и ты
-Ты пришёл меня убить, - даже не спросил, заметил Кий.
-Не буду отрицать. Мне надоела эта бесконечная война. Семь лет я не принадлежу себе. Я не свободен в своих желаниях. Только она одна владела моим телом, мыслями, всем моим временем. Война стала моей единственной женщиной. И я действительно искал пути к тебе, Кий Воитель, что бы убить и расстаться с этой жадной стервой. Но на пути я встретил Аликаль…
Мы приняли друг друга за обычных людей, и, кажется, влюбились без памяти. Мои волшебники тоже любят играть в людей, как и твои подопечные. Мы все устали от войны, поэтому наша возлюбленная с таким удовольствием поддалась моему обману. Она не хочет замечать, что я волшебник. А я и не знаю, хочу ли я, чтобы она убедилась в этом и между нами пролегла полоса недоверия или вражды.
-Ты Данис, - понял Кий и был ошеломлён собственным открытием. Он совершенно не походил на того маньяка, ратующего за разрушение нашего мира, что нарисовали ему.
-Да, я твой самый главный враг, - подтвердил Данис, - но я уже не хочу убивать тебя, как не заметил подобного желания в тебе. Ты оказался совсем не таким, как я думал.
-Только поэтому? – нашёл в себе силы удивиться Кий.
-Нет. Самая главная причина кроется в том, что наша любимая женщина всё ещё любит тебя, хотя и меня тоже. Но если ты погибнешь от моей руки, она меня возненавидит.
Он удивил Кия Воителя. Он думал, что звезда их любви с Аликаль уже закатилась.
-А теперь я бы хотел обсудить условия нашего мирного договора, - отвлёк волшебника от личных дел его враг, его гость.
-Как ты думаешь, не стоит ли нам позвать всех наших волшебников? Думаю, что им тоже будет интересно, - предложил Кий.
-Если ты в принципе согласен, что волшебники могут сложить оружие и начать просто жить, не мешая друг другу, то мы можем позвать всех и твоих и моих.
Так они и сделали. И вот на большом совете бывших врагов были выработаны взаимовыгодные условия мирного сосуществования. А ещё на этом совете Кий окончательно потерял лицо. Его возлюбленная Аликаль на глазах у всех поцеловала его.
-Я думаю, любимый, ты поймёшь меня. Мы больше не будем вместе. Подошло время и у меня будет ребёнок. Только не от тебя. – Она подошла к Данису и он открыл ей свои объятия.
И после этого собрания наступил мир. Мир для всех, кроме Кия. Он пил по кабакам и лез в драки. Скоро его перестали пускать в питейные заведения. И он пил, где придётся и с кем придётся. Пробовал и другие способы одурманивания себя. И вот как-то его попытались убить, а он попал в другой мир.

-Другой мир? – я удивилась.
-Да. Не буду тебя утомлять рассказом о нём. Там я прожил совсем другую и тоже очень долгую жизнь. И любовь была и сражения и смерти. И я снова менял имена и не слишком стремился вернуться в родной мир.  Вот только моя смерть вернула меня сюда. И началась моя третья жизнь… здесь в лесах. Был Проводником по лесу, пока не нашёл это место и не ослеп. Уже на закате жизни я нашёл эту гармонию с природой. Честно говоря, наш давешний гость изрядно меня удивил, разыскивая почти мифического Кия Воителя.
-А ты больше не видел Даранею или сына? Или ещё кого-нибудь? – не сдержала я любопытства.
-Я вернулся почти через сто лет после ухода. Все, кого я знал, умерли. Даранея тоже, сын наш погиб в молодости, внуков я не стал тревожить. Синеока долго правила школой волшебства, после кончины бабушки. Тоже потеряла родных и мужа. Она единственная, кто меня узнал, хотя и была уже древней старухой. Но мы не могли подарить радости общения и не стали укоризненными призраками прошлого маячить друг у друга на глазах. Так что, девочка моя, сильно не плачь, когда я умру, считай, что я прожил три жизни вместо одной. Это и так много.
Так мой Лесар завершил рассказ о своей жизни, незамысловато, просто и с бесконечной заботой обо мне. Конечно, я понимала, что он рассказал не всё. Но расспрашивать его было глупо, не сказал, значит, не хотел меня в это посвящать.
-Так что незачем тебе читать мою книгу, не разрушай чары своими прикосновениями. Пусть она останется тому, кто придёт на моё место.
-Ты так говоришь, как будто завтра собираешься в свой последний путь, - у меня мурашки побежали по спине.
-Нет, не завтра, не пугайся ты так, - видно что-то старик услышал в моём голосе и поспешил успокоить.
-А кто придёт на твоё место? – заинтересовалась я, - неужели я не смогу здесь остаться?
Лесар помолчал.
-Ты не захочешь, - тихо ответил он.
-Почему?! – возмутилась я. Ведь я привыкла к этому дому. Здесь мне было хорошо, как нигде. Даже в замке лорда Аттакона, где я появилась на свет, где у меня появились друзья и родные. Где я познала счастье и горе. Даже там я рвалась прочь. Отсюда же я никуда не хотела уходить.
-Потому что судьба твоя не здесь. Я знаю, что ты привыкла к этому дому, что ты привязана ко мне, как к родному деду. Да и я тебя люблю, как внучку, которой у меня никогда не было. Но после моей смерти дом опустеет, а потом вернётся Баламута.
-И выгонит меня? – нахмурилась я.
-Нет, что ты, - улыбнулся ведун, - он даже будет настаивать, что бы ты осталась.
-Настаивать? – помрачнела я, - то есть принуждать меня к этому? Так может мне его выгнать? Он здесь не в своём праве.
-Что ты, девочка моя. Он же не просто так придёт, а на моё место. Он и есть мой наследник. Не могу же я людей без защиты оставить, - осадил меня Лесар.
-Как наследник? Он же даже не твой ученик. Из него ведун, как из меня тонкопряха, - очень удивилась я, высказывая пренебрежение.
-Ты не права, у него есть нужные знания и умения. А ещё у него есть интерес к Кию Воителю. Он вернётся, что бы узнать мои секреты, прочитает жизнеописание и не захочет уходить. Книга задержит его на то время, которое нужно, что бы понять себя. И он поймёт, что его счастье здесь.
-Этот драчливый молокосос? – не поверила я.
-Не всё так просто, - усмехнулся дед, - люди, как корабли, плывущие по прихоти волн. И только якорь удерживает корабль на одном месте. И я, кажется, знаю, какие якоря могут удержать Баламуту здесь.
-И что же это за якоря? – заинтересовалась я.
-Баламута горд, но бесправен. Ему не досталось в наследство ни земли, ни людей. Лишь чуть мастерства, меч да конь. И вот представь, он появится здесь и пока ищет мои секреты, к нему обращаются за помощью. Жить-то как-то надо, и волей-неволей придётся ему взяться за ведовство. Указания, что делать, я ему оставил. Постепенно втянется и начнёт понимать, что у него есть не только дом, но и владения. Лес с его богатствами будет в его полном распоряжении, а люди, приходящие к нему, будут платить дань, как настоящие подданные. А потом и молодица появится, тихая, скромная. Будет смотреть на него восторженными глазами, слушать каждое слово, вознесёт на пьедестал поклонения, нарожает ему детей и будет из него верёвки вить. Якорьки эти – власть, достаток и семья. И поверь, Баламута сам не захочет уходить от такой жизни.
Я восхищалась умением деда сделать всё так, как ему надо, даже слов не нашла, что бы выразить свой восторг.

Тем временем кончилась зима, зазвенела капель. Однажды я проснулась и поняла, что осталась одна. Лесар уже несколько дней не принимал пищу и мало пил. Только теперь я поняла, что он готовился к смерти. От него исходил едва ощутимый аромат трав и усталости. Я не плакала, обмывая его худощавое тело, я разговаривала с ним, как с живым. Не произнесла ни звука, но на любой вопрос он оживал в моей памяти и отвечал. Как будто его дух остался здесь, не мог оторваться от этого последнего пристанища его тела. Я облачала его в одежду и удивлялась тому, что его тело не выглядело мёртвым. Я не ощущала запаха разложения, и тело легко поддавалось, словно он просто спал и мышцы всё ещё были в тонусе. Его тело было на удивление лёгким, в отличие от тела седоусого. Тот после смерти сильно отяжелел. Не так уж много покойников я видела в своей жизни, но живого от мёртвого отличить могу. Я знала, что он умер, но на всякий случай ещё раз проверила. Ни одного признака жизни, но и смерть его казалась странной.
Я как раз облачала его в саван, когда открылась дверь без стука и без слов. На пороге замер Баламута.
-Умер? – горько, разочарованно спросил он, замерев в дверях.
-Ты вовремя, - заметила я. – Поможешь могилу копать, земля ещё мёрзлая.
Он перевёл взгляд со старика на меня, но не смог вымолвить ни слова. Видно не думал, что девица может настолько обладать собой, что бы не рыдать, не заламывать руки. А может быть, совсем бессердечной меня посчитал. «А тебе не всё ли равно?» - мудро усмехнулся Лесар в уголке моей памяти. И я с ним согласилась
-Видно, не был тебе Кий Воитель близок, ни слезинки не проронила, - заключил Баламута. Он шагнул ко мне и за подбородок приподнял лицо, всмотрелся в глаза. Я спокойно выдержала его взгляд.
Он изменился. Вроде, напротив меня стоял всё тот же ярый воин, только разве одёжу на зимнюю сменил. Да вот в глазах его залегла грусть. Чему же успела научить его жизнь за то время, что он отсутствовал? Какие печали на него обрушились?
Впрочем, незачем мне лезть к нему в душу. Ведь в ответ тоже придётся что-то говорить, свою душу открывать. Или что там у меня вместо души? И тогда откроется перед ним и скорбь моя и потоки слёз отворятся. А он утешит меня по-мужски. Со всей страстью молодого тела. А я этого не хочу.
-Никого ближе Лесара на этом свете у меня не было и не будет. Но тебе, Баламута, незачем знать об этом. Ты летом сам говорил, что воину обычные привязанности не нужны. Так чего ради стараешься узнать чужие печали?
Он отпустил меня, теперь печаль коснулась и его лица. Не сразу он ответил, думал о своём.
-С лета много воды утекло. А ты памятливая. Зло на меня до сих пор держишь?
-Зла не держу, но и добра испытывать не за что, - спокойно ответила я.
И стоял он среди горницы неприкаянный, взгляд от меня прятал. То ли стыд скрывал, то ли досаду.
-Раз пришёл, заходи. Сейчас ужин затею. С утра маковой росинки во рту не было, - предложила я.
-Не один я, конь у меня там, - мотнул он головой за спину, - зачем привёл – сам не знаю.
-Я тоже не скажу зачем, - пожала я плечами, - у нас и сена нет. Кормить его нечем. А травка только пробиваться начала, боюсь, оголодает он у тебя здесь. Но раз уж привёл, в дровяник поставь. Он за зиму освободился, место есть.
Вот пока Баламута коня распрягал да устраивал, я лепёшек напекла с мёдом да орехами, да трав заварила. Сели мы за трапезу. Вроде и не тризна поминальная, да только близость покойника чувствуется. Молчали долго и заговорили вполголоса.
-А чему он учил тебя? – спросил Баламута.
-Чары ломать. Я только к этому способна была, - ответила я, чуть покривив душой.
-Врёшь! – вскинулся гость мой незваный, не поверил.
-Думаешь, что не бывает такого, чтобы чары сломать да развеять? – усмехнулась я.
-И мои можешь? – недоверчиво уточнил он.
-И дедовы могла. А уж он-то был волшебник опытный, не чета тебе, - спокойно улыбнулась я и напомнила, - летом за руки его схватила, когда он тебя чуть не убил.
-А сама творить чары можешь? – чуть погодя спросил он, как пришёл в себя от моих слов.
-Нет. Тут либо одно, либо другое. Вместе эти умения не могут быть. Если я чаролом, то чаротворицей быть не могу.
-Значит не оставил Кий Воитель после себя ни учеников, ни великих знаний, - пригорюнился Баламута.
-Учеников не оставил. Только книги. Он мне их трогать запретил, что бы чары не упали. Обычным зрением-то он слеп был, но колдовство да магию видел. И бумага у него заговоренная и чернила. Вон они, на полке стоят, захочешь, прочтешь…
Я увидела, как загорелись его глаза, как вскинулся взгляд на полку, а потом померкла его радость, сник парень.
-А ты позволишь мне их прочитать? – спросил он.
-Главное, что Лесар позволил, - серьёзно ответила я, - он сказал, что ты придёшь. Откуда узнал, не ведаю. Ты ведь и сам не собирался возвращаться, правда?
-Правда, - вздохнул Баламута. – Он же меня прогнал и велел на глаза не показываться. Перелом, что он мне оставил, а потом залечил, до сих пор на погоду ноет. Суровый у тебя дед. Только мне показалось, что позвал он меня. Ослушаться я не посмел. Как думаешь, не ошибся ли я? – мужчина поднял на меня свои карие глаза. Было видно, что ему важен мой ответ. Видно признал он меня преемницей старика, не смотря на возраст и пол.
-Раз он ждал тебя, значит, не ошибся, - успокоила я гостя, - говорил он, что тут какие-то записи для тебя есть. Так что поживёшь тут, почитаешь. За могилкой дедовой ухаживать будешь…
-А почему я? Не ты? – насторожился Баламута.
-Нешто ты думаешь, что мы тут с тобой вдвоём жить будем? – усмехнулась я. – Ты мне не брат, ни сват, ни муж. Нечего нам под одной крышей делать. Ты останешься, а я уйду.
-Получается, что я тебя из дома выгоняю? – уточнил он.
-И да и нет. Дед давно говорил, что я уйду, только я не хотела. А не стало его и ничего меня здесь не держит. И не дал он мне знаний, что б его заменить, сам не хотел, чтоб осталась. Вот только я хочу сделать разумный обмен. Я тебе дедов дом со всеми припасами оставляю, а у тебя заберу коня со всем снаряжением. Тебе его всё равно кормить нечем, а мы в пути будем, хоть попасётся немного.
-Ладно, пусть будет по-твоему, - вздохнул Баламута. Видно жалко было воину с другом расставаться, да делать нечего…

Ночное бдение у тела Лесара мы провели в молчании. Мне-то скучно не было, я про себя с дедом разговаривала. А Баламута молчал, молчал  да заснул. А под утро и меня сморило.
Проснулся мой гость рано. Меня будить не стал, сам инструмент нашёл да могилу пошёл копать. Впрочем, стоит ли его теперь гостем звать? Считай, он теперь здесь хозяин, а я в гостях у него.
Я проснулась и приготовила тризну. Похоронили мы деда и долго стояли над свежим холмиком мёрзлой земли. Я когда перечислила все дедовы имена, что знала, у Баламуты глаза на лоб полезли. Он даже не нашёлся что сказать.
А после тризны собралась я в дорогу. Новый хозяин дедовой избы вышел меня проводить.
-А может, останешься? – вдруг предложил он.
Я уже стояла возле собранного коня. Седельные сумки были полны припасов, в душе… или где-то там, у меня разливалась музыка дороги. Я даже была рада уйти. Лесара не стало, и не было мне здесь места.
Я поняла, Баламуте немного страшно оставаться одному в незнакомом доме, в вотчине сильного волшебника, а меня он уже немного знал, со мной было бы проще.
-Не уходи, Диво Лесное, - остановил он меня, когда я уж на коня влезла.
-Нет, судьба моя не здесь, - повторила я, сказанные когда-то Лесаром слова, - мне здесь места нет. Чары ломать незачем. А где-то на пути я наверняка встречу людей, которым буду нужна. Неспроста же мне дан дар чаролома. Не для леса он, не для безлюдья.
-Доброго пути тебе Криста Влася Чаролом, - пожелал Баламута.
-А тебе счастливо оставаться. Желаю тебе найти то, что ищешь… - Расстались мы без слёз и объятий и без пожеланий скорой встречи. Вряд ли когда свидимся, да и не надо…
06г