Проснулась, нет, скорее очнулась я на кровати в одежде, голова болит, не могу пошевелиться, левая сторона занемела, сердце. Где я? Немного приподнявшись, увидела небольшую комнату, старое трюмо, шкаф, стол застеленный клеенкой, на полу окурки и разноцветное пятно, от которого исходил тошнотворный запах, - Слава Богу! Я дома. Возле кровати недопитая бутылка вина, не лезло уже видно, но стоит рядом, успокаивает. Горло болит, опять вчера орала, ничего не помню, но почему-то очень стыдно.
Какой ужас, я, что так живу? Попыталась встать, тело занесло в сторону, голова кружится, я села, нет, вставать рано. Сердце запекло, сейчас начнется, нужен валидол. Встать не смогу лучше позвать дочь – Оксана! Оксана! Где тебя носит, мать подохнет, а тебе наплевать, Оксана!
Потихоньку встала, качаясь, пошла к аптечке, бинт, зеленка, кусок грязной ватки, валидола нет, значит буду подыхать. Зашла в комнату дочери, кровать застелена, так значит не ночевала дома, хоть бы пожрать че приготовила. Поплелась на кухню, чай холодный, кусок хлеба, гора грязной посуды, что за вонь то такая, вот гадина, хоть бы посуду помыла.
Сердце запекло сильней, стало трудно дышать, пойду, прилягу что ли, легла, стало страшно, вдруг и точно умру, нет, не думай такое сколько раз было, пройдет. Из глубины памяти стали выплывать картинки, так что-то вчера праздновали, Колька, Серега, Верка, кто-то еще был, как домой попала, не помню. Дома с Оксанкой ругалась по- моему, кричала на нее и ударила. Боже как стыдно! За что же я ее ударила, не помню, только помню глаза ее, стоит, смотрит, будто просит о чем-то.
– Нет нельзя так, что ж я делаю, это же кровиночка моя, у меня кроме нее никого и нет, пятнадцать лет моей красавице так быстро выросла, когда успела? Она моя гордость, умная, добрая деточка моя и учится хорошо и мне помогает, еще в пятом класс пошла в кружок шитья, так шить научилась, что теперь и одежду шьет сама и игрушки мягкие, продает на базаре возле дома, умница моя. А я ее ударила, ой, как стыдно, солнышко мое прости, сейчас придет, прощение попрошу, скажу – Оксанка я больше никогда пить не буду, клянусь тебе!
Правда я уже не раз это говорила, но этот раз точно вот выживу и не буду пить. Ох, сердце печет, Что же делать? Таблеток нет, может вина выпить, так чуток только боль снять, нет, не буду, а то придет Оксанка, а я опять, нет не буду. Попрошу прощения и все будет хорошо она у меня такая добрая, так за меня переживает всегда, что ж ее нет так долго? Ничего не помню, что еще вчера было? Может позвонить куда-то надо, ну конечно, Алла! – это ее лучшая подруга, она точно у нее, а где ж ей быть?
Я набрала номер Аллы:
- Алло, Алла, Оксанка у тебя?
- Здравствуйте тетя Рита, вы себя плохо чувствуете? Я сейчас приеду.
- Нет, не надо я звоню, чтоб Оксана моя домой пришла, она у тебя? Алло! Алло! Что ты молчишь?
-Тетя Рита Оксаны уже год как нет.
- Как нет? Где нет?
- Давайте я приеду.
- Нет не надо.
Трубка упала на пол, слезы полились бесшумными ручьями, я все вспомнила! И как я кричала, а ты, девочка моя, плакала и умоляла меня больше не пить, как меня разрывало от злости на себя и на тебя за этот твой беспомощный взгляд, я ударила тебя, потому что не могла выдержать его. А ты выбежала из дома и …
Только на другой день, когда я проспалась, мне смогли рассказать, что моя Оксанка спрыгнула с десятого этажа, что за те секунды что ты летела вниз, ты кричала – «МАМА!»
Я пошла в твою комнату, вот мой ангел улыбается мне с фотографии. – Оксаночка, радость моя, доченька, я обещаю тебе: Я больше не буду пить!