Платон принюхался. Носогубные складки стали выразительнее, подчеркивая омерзение.
- К воде, - произнёс он. – Рико, проводишь.
Тот ухватил Виктора за плечо и повел к реке, словно об этом уже было договорено.
- Её тоже, - добавил контролер.
Снайпер удивился, но перечить не посмел. Я поплелась к воде. Снимать снаряжение и одежду на глазах двух посторонних мужчин было весьма неприятно. Утренний ветер был холодным не по сезону. Когда моих ступней коснулась ледяная вода, стало до боли себя жалко, но воля Платона давила и здесь, мне пришлось сделать еще шаг вперёд. Теперь вода доходила до колен.
С возвышенности прыгнул в воду Виктор, поднимая вверх тысячи ледяных искр. От воды кожу покалывало множеством игл, и это ощущение не проходило. Рико стоял на берегу, полностью одетый и с нацеленным в нашу сторону оружием. Когда я обернулась, из реки высовывалась синяя голова. Русалка зазывала Рико присоединиться, тот лишь посмеялся и сообщил, что нас нужно вернуть к вечеру.
Рядом появились еще две ундины. Виктор посмотрел на меня испуганными глазами, и тут же скрылся под толщей мутной воды. Ко мне подплыла первая, схватила за руки и потянула вниз, водоворот сомкнулся где-то высоко надо мной, дно было устлано махровыми водорослями. Несколько водяниц кружилось поблизости, судя по всему, они общались, но я ничего не слышала. Изо рта вырвались последние пузырьки воздуха, и внутрь хлынула горьковатая влага.
Я лежала на песке, а ноги омывались речными волнами. К губам моим приникло что-то холодное и сладкое. Я закашлялась, извергая из недр легких остатки воды. Горло драло, легкие болели. Русалка плеснула мне в лицо водой и снова приникла к губам. Чувственность и наслаждение, соблазн и покой в едином сине-зеленом флаконе. Её волосы были цвета молодой весенней травы, пальцы, длинные и цепкие, влажно скользили по обнаженному телу.
- Как тебя зовут? – спросила я, сомневаясь в её способности ответить. Первая русалка говорила с Рико, но у этой были уж слишком дикие глаза. Раскосые, горящие внутренним огнем, опасные.
- Я Таша. Ты не помнишь меня? Я уже третий раз тебя откачиваю.
Я села, и покачала головой, которая казалась пустой, как барабан. Похоже, меня так качественно утопили, что опять начались проблемы с памятью. Её пальцы коснулись моего виска, скользнули и замерли на лбу. Тревожные глаза вглядывались в мое лицо. Захотелось снова услышать её глубокий голос, напоминающий звучание музыкального инструмента или многогранное эхо приморских пещер.
- Что от меня хотят?
- А чего хочешь ты? – похоже понятия вежливости у водяных несколько отличаются, Таша ответила вопросом на вопрос. А я никак не могла решить, действительно ли её волосы – водоросли, или просто в них вплелись листики.
- Хочешь, покажу тебе стаю? – не дождавшись ответа, предложила русалка.
Я кивнула, и невероятно сильные руки утянули на дно. Толща воды была мутной, жадные водоросли протягивали свои инертные лапы вверх, гадко касаясь тела. Меж этих зарослей копошились рыбы. Они казались единым организмом. Стоило подплыть ближе, они мгновенно реагировали, и стайка одним резким движением оказывалась за десятки метров от прежнего положения. Когда скромный запас кислорода в легких подошел к концу, я ринулась к верху, но Таша обхватила своими цепкими сероватыми руками, притянула, уткнулась губами ко рту и подарила частичку воздуха. В узких тонеллях каменистого дна виднелись огоньки, светлячки ровно мерцали. Таша провела рукой над этими норками, и её кожа покрылась маленькими сверкающими жучками. У меня этот фокус не удался, дно от прикосновения стало темным.
Очередной влажный поцелуй подарил еще немного времени под водой. О том, что происходило дальше, когда её сёстры нашли нас, я никогда не смогу рассказать.
Вода окрасилась алым. Солнце упало за горизонт. Мягкость волн выкинула меня на берег. Влажные волосы были украшены диадемой из зеленых и алых водорослей, а вместо бриллиантов в них сияли слезы зоны. Песок неприятно холодил и колол спину, но встать сил не было. Таша не выплыла помахать на прощание. Виктора бросила на берег незнакомая ундина с вытянутыми ушами, и молча скрылась в реке. Мужчина был изможден не меньше моего, на теле были видны покрасневшие ссадины. Он даже не глянул в мою сторону, хотя, именно сейчас я не сомневалась в своей дикой примитивной привлекательности. Холод, однако, взял свое, и я быстро натянула сброшенные утром шмотки, которые никто не удосужился убрать. В карманы сунула слёзы, заботливо вытащенные из прически. В процессе выдрала себе ни один клок волос.
Появлялись первые звезды, я вновь легла, стоять или сидеть было слишком тяжело. Всплывали обрывки воспоминаний, как я умирала под тяжестью водяных толщ, и чьи-то настойчивые губы заставляли снова дышать, снова болела грудь, бессильные слезы текли из глаз. Ну почему не дать мне просто умереть? И снова лед и иглы по телу, тяжесть в груди и жжение в носу.
Когда Рико вернулся за нами, я уже вспомнила всё произошедшее под водой, и была так зла, что хотелось вмазать ему за содействие.
- А чем ты недовольна? – удивился он, когда я попыталась выразить своё «фе», - Тебе не понравилось? Платон хотел как лучше.
От этих слов я просто онемела. Конечно. Я сдыхала сегодня в муках, я четыре раза воскресла за один день. Я, блин, круче Иисуса. А Платон, отдававший меня как игрушку, то одному монстру зоны, то другому, святой Укупник. Едва добравшись до лагеря, я завалилась спать, отвернувшись спиной к равнодушию и непониманию всего этого мира и Рико в частности. Никто не беспокоил меня, и сон пришел быстро. А там, в темноте горькой воды, Таша обнимала меня за плечи, укачивая как ребенка, и плакала. Её слезы становились артефактами и застывали в моих волосах.