Помылся
В одном из рабочих посёлков Брянской области проживала семья Симбировых. Федор, его жена Мария и сестра Марии Галина. У Марии с Федором дети выросли и разъехались кто - куда. У Галины никого не было - ни детей, ни мужа. Так и жили они втроем спокойной размеренной жизнью в дружбе и согласии. Вечером собирались все вместе, пили чай, судачили о том, о сем, чаще критикуя реформы, а так в основном о житье-бытье. Правда иногда Федор Иванович, остограмившись, заводил антимонию начет странного положения русских в этой катавасии, но Мария в этом случае всегда «осекала» мужа, а то он мог бы на эту тему разглагольствовать хоть всю ночь. Как всегда их задушевным беседам приходил конец в тот момент, когда стрелка часов приближалась к 19 часам. Все перебирались в зал, если таковой можно назвать в их малолитражке. Галина включала телевизор, и они слушали «Последние известие». Позже смотрели очередную серию, колумбийского или мексиканского фильмов, называемых метко в народе «мыльными». Так продолжалось изо дня в день. Казалось, ничто не может нарушить этого размеренного уклада жизни. Однако и в их дружной семье иногда случался переполох. Сегодня, например, почтальон принес телеграмму, в которой сообщалось, что приезжает сынок с женой и внучкой погостить. По этому поводу Мария с Федором ходят с радостными и счастливыми лицами, подготавливая угощения для дорогих гостей.
- Федя, все ли мы купили?- спросила Мария,- ты винца-то, винца не забыл?
- Ничего я не забыл, не суетись ты
Наконец встреча. Застолье. Разговоры. Дед с бабкой наперебой балуют внучку. И так целую неделю. Наконец отец говорит сыну:
- Юра, ты не забыл свое обещание обновить нам кастрюли особенно двухведерные, мы в них капусту, огурцы, грибы солим.
- Нет, нет. Я для этой цели привез специальную пасту. Так что все сделаю.
Через пару дней, Юрий мастерски обновил кастрюли, обработав их специальной постой, и прожарив на газовой конфорке. Кастрюли стали как новые.
-Мама, принимай свои кастрюли, - позвал Юрий.
Мать осмотрела кастрюли и восторженно похвалила:
- Юра, какой ты у меня молодец, ведь кастрюли-то и впрямь как новые.
- Галя,- крикнула Мария,- ты только посмотри, как хорошо получилось. И женщины наперебой стали расхваливать то Юру, то кастрюли. Но, как говориться аппетит приходит во время еды:
- Юра, а нельзя ли у нас так же и ванну обновить? А то она у нас какая-то шершавая стала.
- Сейчас посмотрим, но я мылся и ничего не заметил. Пойдемте.
По пути Юрий объяснил женщинам, что покрыть-то пастой не проблема, а вот прожарить в домашних условиях не возможно. Юрий провел рукой по боковым поверхностям и днищу ванны.
- Мам, а она у вас ещё хорошая, только её надо хорошенько почистить.
- Да мы её уже сто раз чистили. Ничего не получается.
Все молча вышли из ванной каждый со своими мыслями. Несколько дней спустя, Юрий с семьёй уехал, оставив банку с дефицитной пастой. Прошла неделя. Банка с пастой не даёт женщинам покоя. И они решили все-таки обновить ванну. Паста легла хорошо, ровно. Женщины подумали, что, видимо, Юре не хотелось возиться. Прошло десять дней, и Федор говорит:
- Девки, я хочу мыться. Что там у вас с ванной?
- Федя, подожди еще немного. Она подсыхает, но пока еще за руками как бы тянется.
- Черт вас дернул с вашей затеей,- в сердцах пробурчал Федор. Прошло еще десять дней. Федор за свое:
- Девки! Можно или нет, ведь три недели уже не мылся.
- Федь, вроде бы еще чуток подождать,- не очень уверенно сказала Мария.
Федор зашел в ванну, туда-сюда пару раз в сердцах провел по краям ванны и сказал:
- Нормально.
Пустил воду, разделся и удовлетворенно бултыхнулся в воду.
- Эхма!- крякнул Федор и зашевелил от удовольствия всеми членами. Через минуту-другую он уже размышлял:
- А молодцы, девки, что покрасили. Ишь как приятно скользит, а то ляжешь, весь зад обдерешь. Он устроился поудобнее, намылил голову, руки, грудь, обмылся и хотел встать, но не тут-то было. Он сделал еще одну попытку энергичней и тут же скорчился от боли. Туда, сюда…, никак.
- Мать честная! Что же делать-то?
- Мария, зайди! - крикнул он.
- Спину что ли потереть? Подожди немного, сейчас оладьи допеку, немного осталось.
- Мария! Сказано зайди, значит зайди,- уже с заметным раздражением повторил он.
- Пять минут, что ли подождать не можешь,- сказала Мария, открывая дверь в ванную. Она взяла в левую руку мочалку, в правую мыло и стала энергично намыливать.
- Подожди,- скривившись от боли, простонал Федор. Я встать не могу.
- Что чепуху-то мелешь! Становись на колени. Мне некогда!
- Прихватило за волосья. Начинаю вставать, страшно больно.
От природы Федор был излишне волосатым. Они росли у него на ляжках и даже на заднице. Мария не на шутку встревожилась. Быстро выпустила воду и сказала:
- Давай сначала хотя бы ноги отдерем.
И она стала под ляжку потихоньку подсовывать ладонь, одновременно другой рукой поднимая эту ногу вверх. Федор завыл от боли.
- Стой! Что ты делаешь?
- Ну, как же быть-то, Федь? Давай Галю, что ли позовем
- Ты что, сдурела! Неудобно ведь. Она, наверное, и мужика-то голого не видела.
- Я позову.
Короткое шушуканье за дверью, и Галя уже в ванной. Она оказалась проворней. Сходила, принесла ножницы и говорит:
- Маша, ты двумя руками натяни ляжки, а я тем временем ножничками. И, правда, потихоньку чик, чик, чик и ноги на свободе. Дальше дело пошло проще. Задрали вверх ноги и тоже чик, чик и ягодицы свободны. От боли и стыда все мужское достоинство Федора юркнуло куда-то внутрь. Ошалевший Федор с красными от натуги глазами, так и не домытый, молча, натягивал белье. Женщины как побитые сабаченки стояли рядом. Федор оделся, вышел, открыл сервант, набухал целый стакан водки и, не закусывая, выпил. Женщины недоуменно уставились на него.
- Что уставились, сороки! Вот сейчас посажу вас в ванну нос к носу в чем мать родила, и кукуйте там до утра. Экспериментаторы чертовы.
В этот вечер Федору так и не удалось помыться.