Дед Митроха любил похохмить.
Бывалоча, придет в сельпо и пытает продавщицу Нюрку:
- Нюрк, а Нюрк, а сексу сегодня на продажу не завезли?
Товар в сельпо завозили два раза в неделю. И стоило только отъехать продуктовому фургону – дед Митроха уже был тут как тут. Нюрка сначала на деда злилась, потом ругалась, потом гнала его из магазина взашей, а потом привыкла, и когда дед после очередного завоза приходил спрашивать «сексу», отвечала спокойно и деловито:
- Завезли конфеты, селедку, колбасу вареную, хорошую. Сексу не завези, дед. Вот колбаски лучше возьми, недорогая. Да водки запасись, говорят, дорожать будет…
Дед хмыкал, покупал «беленькую» и шёл домой. Дома он прятал бутылку в один из резиновых сапог, которые стояли в сарае, и шёл в избу. В избе его ждала «старуха» - женщина суровая и активно неодобряющая всяческие излишества. Старуху звали Антониной, и она на дух не переносила спиртного. И «принимать на грудь» деду Митрохе категорически не дозволяла. Дед Митроха же был убежденным выпивохой, и сильно страдал от невозможности лишний раз опрокинуть стаканчик.
- Опять к Нюрке за сексом ходил? - ворчливо встречала Антонина деда Митроху. – И когда уже ты уймёсся, старый, ужо одной ногой в могиле, а всё туда же.
Дед молча хмыкал, включал телевизор и в избу врывался шум очередного телешоу. Когда же Антонина налаживалась на ночлег, украдкой бежал в сараюшку – вроде как в уборную на ночь – и жадно отпивал из припрятанной бутылки. Так они и жили изо дня в день, от привоза до привоза.
***
Ближе к новому году к старикам приехал внук из города и привёз целую машину всякого скарба.
- Ба, дед, мы с Наташкой дома генеральную уборку сделали, я вам тут целый багажник разного барахла привез. Нам оно не нужно, но вещи все хорошие, выбрасывать жалко, а вам, может, куда и сгодятся…
Затащив в сенцы необъемные баулы, и забросив в опустошенную пасть багажника «дары природы», внук укатил обратно в город. Старики два дня разбирали узлы с хламом, определяя его по разным углам и дивясь нерачительности и причудам городских жителей. В числе прочего «добра» был найден кассетный видеомагнитофон в рабочем состоянии и несколько кассет. Дед Митроха почесал затылок, покряхтел часок вокруг телевизора, приладил к нему кассетник и удовлетворенно крякнул.
- Ну что, бабка, посмотрим киношку? – радостно сказал он Антонине, ущипнув её за бок и ловко увернувшись от полотенца, которым она тут же замахнулась на него как вечно готовый к бою гладиатор.
Дед Митроха вставил кассету и деловито прицелившись, с усилием нажал на кнопку пульта. На экране тут же появилась яркая цветная картинка и дед Митроха, поудобнее устроившись на лавке, приготовился к культурному отдыху. Однако киносеанс не удался. Уже на восьмой минуте фильма изба огласилась охами, ахами, и прочими звуками разврата, никогда прежде здесь не слыханными. Волосатогрудый молодчик лапал грудастую медсестру в самых непотребных местах. Медленно пуговичка за пуговичкой расстегивая короткий халатик он выпустил на волю сначала наглые налитые груди, а потом и гладкий как лысина деда Митрохи лобок...
У деда Митрохи отвисла челюсть от таких «откровений». Из прострации его вывел только пронзительный вопль Антонины, которая вернулась со двора, где «давала курям»:
- Де-ед! Это чё? Ты чё это тут включил?!
Дед вздрогнул, с усилием вернул взгляду осмысленное выражение, крякнул, приосанился и ответил степенно:
- А что? Вот еротику смотрю. Спасибо внучку, а то бы так и помер необразованный. Что вылупила зенки-то? В магазин сексу не завозят, а я может тоже хочу приобщиться… Давай, бабка, садись, тоже погляди, может ещё стариной тряхнем, а?!
- Тьфу ты, старый хрыч, совсем из ума выжил! – в сердцах плюнула Антонина и вышла из избы, хлопнув дверью.
Дед повернулся к экрану, на котором объятья и стоны становились всё жарче и бесстыжей, сфокусировал взгляд на лобзающихся героях, и тут вдруг его осенило! Он даже хотел крикнуть «эврика!», да слово позабыл…
***
…С этого дня в устоявшийся семейный уклад деда Митрохи и бабы Антонины была внесена одна существенная инновация. Теперь каждую пятницу дед Митроха устраивал «домашний просмотр» фильмов из коллекции внука. Антонина возмущалась и даже пыталась скандалить, но дед был непоколебим, и она смирилась с его новой причудой. Едва начинались первые кадры непотребства, бабка надевала полушубок и уходила к соседке смотреть сериалы.
Как только за супругой закрывалась калитка, дед Митроха рысцой бежал в сараюшку, доставал из сапога заветную чекушку или поллитру и устраивал себе настоящий душевный вечерок. В экран он почти не смотрел – его взгляд гораздо сильнее ласкал натюрморт, раскинувшийся на покрытом потертой клеенкой столе: запотевшая бутылка с беленькой, аппетитный соленый огурчик и нарезанное крупными кусочками домашнее сало с алой прослойкой… …В эти минуты дед Митроха был абсолютно счастлив.
...А в магазин «за сексом» он теперь ходил только когда «горючее» заканчивалось…