Служил я срочку с Волохой Алексахиным. Он тоже сержантом был. Но дядькой матёрым, не то, что мы - салажня. Это я про возраст. Нам девятнадцать - двадцать, а ему целых двадцать шесть. Он сдуру в армейку попал. Ну, не суть важно...
Короче, после дембеля мы разлетелись по домам под мамины-папины крылышки, а он на Чукотке остался. Анадырскую ТЭЦ строить. Сначала электромонтажником - высотником, а потом пристроился на главном объекте дежурным электриком. Работа - не бей лежачего - ходи себе целый день лампочки меняй. Тяжелее отвёртки ничего поднимать не надо, а денежки по шестому разряду неплохие. К тому же балок отдельный, можно в общагу не ходить. Благоустройство полное: и душ, и туалет, и плита газовая. Раньше балок двухквартирный был, а потом с другой стороны, сначала, кабинеты какие-то сделали, затем и вовсе под складские нужды приспособили. Так и забили всяким барахлом и почти перестали пользоваться. Только если чё-то спрятать от начальства. Ну, так вот, со временем Волоха стал, практически, единоличным собственником всего этого хозяйства и переселился совсем, перетащив все свои вещи сюда.
Основная история происходила уже через год. А в первый отпуск Вовка поехал, как и положено, через одиннадцать месяцев. По дороге домой, а это в Подмосковье, посетил всех корешей - сослуживцев, в том числе и меня, конечно. Вёз он полный рюкзак денег: не много - не мало, а пятнадцать тысяч рублей купюрами по трояку, чтобы объём посолиднее казался. А чё, пятьдесят банковских пачек - это ого. Мы глаза круглые делали: никогда такой суммы не то, что в руках не держали, но и не видывали. Только в телеке если, в фильмах про грабителей.
Ну, ладно. Самое интересное началось, когда Алексахин обратно из отпуска вернулся.
Короче, по-приезду проставился он перед мужиками, как положено. Посидели они хорошо: с пятницы до понедельника. Не, это я так, утрированно. До воскресного вечера, если не врать. Все разошлись, вернее, расползлись. Волоха решил порядок насколько возможно навести: посуду со стола убрал, а все объедки, крошки, бумажки взял и на пол стряхнул, типа, чтобы потом вымести всё сразу за дверь. Пошел в туалет за веником, возвращается, а посреди комнаты огромная крыса сидит и держит в зубах бумажный рубль. Вовка в - ах.. ты, мать честная - всё, думает: «К кому черти, к кому белки, а ко мне, значит, крыса...». Сперепугу даже протрезвел почти. А зверюга эта рубль на пол положила, взяла шкурку от сала и спокойно посеменила под шкаф в дальний угол балка. Мужикам эту тему он рассказывать не стал: не поверят да ещё и засмеют.
За работами-заботами оно и забылось. Но тут 7 ноября нагрянуло - 55 лет Октябрьской революции. Юбилей, как ни как. Снова толпа у Алексахина в хате собралась. Снова попили прилично. Правда, Вована чё-то торкнуло, какой-то проблеск был. Но он внимания не обратил. Ну, проводил братву за дверь. Привычными движениями убрал посуду в раковину, смахнул объедки со стола, пошел за веником. Возвращается в комнату: аж перетряхнуло всего. Где голова, где ж.. ты мама моя?! Опять крыса, только размером она ещё больше показалась. И держит в зубах пятёрку.
...Так-с. Это уже дурняком пахнет. Не зря бывалые говорили, что на Северах быстро спиваются. Всего-то года с небольшим хватило...
А серая, как в прошлый раз, кладёт пятёрку, берёт шкурку от сала, разворачивается и шкандыбает под шкаф.
Волоха решил бросить пить. Но ведь, блин, купюры-то реальные, значит не горячка.
Держался до Нового года. Ну и? Чё? Не стал пить он на Новый год. Мужики косяка давили, но молчали - мало ли чего у парня, может завязать решил, а это дело - святое. Первого утром все рассосались по домам... Теперь уже трезвый Вовка отточенными до автоматизма движениями собрал посуду, смахнул всё со стола и пошёл за метёлкой...
Правильно! Посреди комнаты сидит ещё более огромная крыса и держит четвертной билет: «С Новым годом, типа, Хозяин! Будь здоров, всех благ и сбычи мечт! Не отказывай себе ни в чём!», кладёт его на пол, берёт огрызок яблока и тащит к себе под шкаф.
Дальше - больше. Серая стала приходить каждый вечер после ужина, но была заметно похудевшей. «Родила!» - догадался Вовка. Но каждый раз исправно приносила банкноту. Были там и рубли, и четвертные, но полтинников и соток не было ни разу. Такой натуральный обмен происходил бесперебойно и ежевечерне. Уже накопилось в районе тридцати тысяч советских денег - сумма для 83-го года просто огромная.
Наступал сентябрь, снова не за горами маячил очередной отпуск. И тут решил Волоха посвятить в эту тайну своего любчайшего друга. Ну и рассказал ему, что и как было.
Договорились, что кореш останется на время отпуска здесь жить, а денежки они потом пополам поделят. На том и порешили...
Короче, это только в американских фильмах хэппи-энды бывают, а наши сказки не всегда со счастливыми концами. Вернулся Алексахин к «разбитому корыту» - ни крысы, ни денег.
Первую неделю после его отъезда Серая купюрки исправно носила, а потом начала обрывки газетные таскать. Ну, Вовкиного дружбана с пьяных шар жаба и стала душить: типа, хозяину вон чё, а мне так г...азеты всякие. Ну и, долбанул её сапогом кованным. А той много ли надо...
Пришлось всем эту историю рассказать. Народ решил до истины докопаться.
Отодвинули шкаф, стенку расковыряли, а за ней чемоданчик оказался, порожний уже, только несколько шмоток изгрызенных и газет старых.
А Волоха с тем парнягой больше дружить не стал, и все от него отвернулись... Нет, не из-за крысы, из-за мелочной жадности. Даже имени его ни кто не помнит.