Утренние действия она соблюдала с ритуальной внимательностью. Единственное, что у нее было, единственное, что она могла беречь – это неизменный порядок выполняемых ею манипуляций. Перед тем, как пойти в ванную, она обязательно заваривала чай. Потом, пару минут постояв у зеркала, шла в душ, раскладывая мыло, шампунь и зубную пасту на краю ванны в определенном порядке, как ей казалось, установленном Вселенной. Ни позднее возвращение домой, ни экстренные происшествия в городе не могли помешать ей в совершении упорядоченных действий. Ей казалось, измени она что-то, нарушится гармония мира. И плевать, что к ней это имело довольно посредственное отношение. Но откуда ей было знать, что Вселенная, несмотря на всю свою стройность, способна на решительные и выпадающие из повседневности действия.
Совершенно обычным утром она заварила чай и не спеша пошла в ванную. Опиревшись руками на раковину, она посмотрела в зеркало: обвела взглядом обнаженные плечи, взлохмаченные волосы (надо бы покрасить корни), словила сосредоточенный взгляд, едва оторвавшись, усмехнулась про себя вздернутому носу (усмехалась она, глядя на него, ежедневно) и вдруг отпрянула от зеркала. Отдышавшись, она вернулась к зеркалу и рефлексивно рука ее в страхе метнулась ко рту. Вернее, к тому месту, где должен быть рот – сейчас ее пальцы скользили по гладкой коже от носа к подбородку вниз-вверх. Именно отсутствие рта на лице и заставило ее испытать сильнейший страх при первом взгляде в зеркало. Рта не было и на следующий день, и через день. Порядок вещей, так оберегаемый ею, был нарушен. Чашки с чаем толпились на подоконнике, паста засыхала на краю ванной, а она все пыталась проснуться.
Через месяц (за месяц она успела обрести новые привычки) в зеркале она не обнаружила носа, потом, ощупывая себя, она не обнаружила его уже и на лице. Эта новость была воспринята ею уже спокойнее, только усложнила быт и опять-таки принудила к некоторым нововведениям. Такое испытание, как корректирование старых привычек, пожалуй, было самым тяжелым для нее. Во всяком случае, увольнение с работы и смерть близких она принимала со смирением, граничащим с равнодушием.
Еще через месяц она проснулась в полнейшей темноте. Внутренние будильник и упорядоченность не могли ее обмануть, поэтому даже и мысли не мелькнуло, что это может быть еще ночь, а то и вовсе полное солнечное затмение. Руки в секунду оказались на лице и судорожно принялись искать глаза. Еще 20 секунд ей понадобилось для того, чтобы согласиться с их отсутствием. Однако ничто не могло ее сломить: она встала заваривать чай, на ощупь. Слава Богу, что количество шагов от кровати до чайника никогда не могло измениться.
Совсем забыл, до того как утратить рот, нос и глаза, она потеряла еще и местоимение «я», хотя случилось это раньше, но до сих пор остается для нее одной из тех тайн Вселенной, которую ей не постичь.