Сенека: Ничто, кроме души,
не достойно восхищения …
Луций Анней Сенека (Младший), выдающийся римский писатель, философ и общественный деятель, родился в Кордове (Испания) в семье римского всадника и широко образованного философа Сенеки Старшего в 4 г. до н.э. Молодым человеком приехал в Рим и включился в активную политическую деятельность, одновременно занимаясь философией и литературой. Был избран в сенат, стал признанным лидером оппозиции, последовательно выступал против деспотических тенденций римских императоров – Тиберия, Калигулы, Клавдия I и особенно Нерона. При Клавдии I был изгнан из Рима и восемь лет провел в ссылке (41 – 49 г.г.) на Корсике. Вернувшись в Рим, в течение пяти лет был воспитателем будущего императора Нерона, что позволило ему с 54 г. – года вступления его воспитанника на трон – стать одним из руководителей внутренней и внешней политики. Поначалу Сенеке вместе с другим наставником императорской юности Афранием Бурром удалось много сделать для прекращения кровопролития, эпидемии доносительства и жестокости, царившей в Риме. Однако со временем неуправляемая порочность Нерона сводит на нет все благие намерения его воспитателей. Им приходится уйти в отставку. Но и пребывание в безвестности уже не сулит безопасности. В 65 г., когда был раскрыт заговор Писона против принцепса, Нерон, несмотря на почти доказанную непричастность Сенеки, приказывает своему наставнику умереть. Философ без колебаний исполнил приказ и вскрыл себе вены.
По своим философским взглядам Сенека был стоиком. Известно, что им написано 12 небольших и 3 больших философских трактата, а также 9 трагедий на мифологические темы. Особенно прославили его имя «Нравственные письма к Луцилию» – литературный памятник на века. И это предвидел сам автор, который писал своему другу: «Всех нас скроет глубокая пучина времени, лишь немногие самые одаренные вынырнут из нее и, хотя когда-нибудь их поглотит то же самое молчание, будут сопротивляться забвению и надолго себя отстоят. То же, что мог обещать другу Эпикур, обещаю и я тебе, Луцилий. Я буду дорог потомкам и могу увековечить имена тех, кого приведу с собой»
Сегодня с нашим медиумом на связи – Луций Анней Сенека!
М. – Вы прожили бурную и долгую жизнь, были на вершине власти и славы, знали взлеты и падения, уже в почтенном возрасте пришли к занятиям философией. Вы написали своему другу «Я указываю другим тот правильный путь, который сам нашел так поздно, устав от блужданий». Скажите нам, что Вы считаете самым ценным в жизни, чем более всего следует дорожить?
С. – Все у нас чужое, одно лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владение природа, но и его кто хочет, тот и отнимает. Смертные же глупы: получив что-нибудь ничтожное, дешевое и наверняка легко возместимое, они позволяют предъявить себе счет; а вот те, кому уделили время, не считают себя должниками, хотя единственно времени и не возвратит даже знающий благодарность.
М. – Тогда объясните нам, как лучше всего использовать такую ценность, как время?
С. – Ни одного дня не теряю я в праздности, даже часть ночи отдаю занятиям. Я удалился не только от людей, но и от дел, прежде всего – моих собственных, и занялся делами потомков. Для них я записываю то, что может им помочь. Как составляют полезные лекарства, так я заношу на листы спасительные наставления, в целительности которых я убедился на собственных ранах.
М. – Действительно, потомки уже две тысячи лет пользуются Вашими лекарствами. Например, знаменитый автор «Опытов» Мишель Монтень, живший спустя пятнадцать столетий, называет Вас «незаменимой поддержкой в моей старости и при писании этой книги». Скажите, для таких уединенных занятий и сочинения рецептов на века, вероятно, нужно прочитать огромное количество книг, а также спокойствие духа, особая сосредоточенность?
С. – Первое доказательство спокойствия духа – способность жить оседло и оставаться с самим собой. Разве чтение множества писателей и разнообразнейших книг не сродни бродяжничеству и непоседливости? Нужно долго оставаться с тем или другим из великих умов, питая ими душу, если хочешь извлечь нечто такое, что бы в ней осталось. Кто везде – тот нигде.
М. – Как Вы правы! Мы часто разбрасываемся, стараясь угнаться за модой, читаем то, что читают все, чтобы не отстать от других, и редко позволяем себе иметь мнение, отличное от суждения толпы.
С. – Нет врага хуже, чем толпа, в которой ты трешься. Каждый непременно либо прельстит тебя своим пороком, либо заразит, либо незаметно запачкает.
М. – Куда же от нее уйти?
С. – Уходи в себя, насколько можешь; проводи время только с теми, кто сделает тебя лучше, допускай к себе только тех, кого ты сам можешь сделать лучше.
М. – Но ведь живя в обществе, проводя почти все время на работе, мы не выбираем себе товарищей, а довольствуемся общением с сослуживцами, которые зачастую и есть представители этой самой толпы, заражающей и пачкающей.
С. – Если можешь, освободись от своих дел, если не можешь – вырвись силой. Мы растратили немало времени, так начнем же хоть в старости собираться в путь. Дела за нами не гонятся – люди сами держатся за них и считают занятость признаком счастья. Если ты уйдешь в частную жизнь, всего станет меньше, но тебе хватит вдоволь, а теперь тебе мало и того многого, что стекается отовсюду.
М. – Однако тогда у меня будет меньше возможностей оказывать разнообразную помощь многим друзьям. Если люди перестанут во мне нуждаться, не окажусь ли я в полном одиночестве?
С. – Величайшая беда человека в том, что он многих мнит друзьями, не будучи им другом, и думает, будто приобретает друзей благодеяниями, тогда как люди больше всего ненавидят тех, кому больше обязаны. Малая ссуда делает человека твоим должником, большая – врагом. Поэтому слушайся совета мудрых: дело не в том, что ты дал, а в том, кому дал.
М. – Но как же разобраться в этой сложной и противоречивой жизни, короче, как научиться мудрости и пониманию людей?
С. – Проникнуться философией до глубины души, видеть доказательство своих успехов не в речах и писаниях, а в стойкости духа и убыли желаний. Первая обязанность и первый признак мудрости – не допускать расхождения между словом и делом и быть всегда самим собой. Это нелегко. Но я и не говорю, что мудрый должен все время идти одинаковым шагом – лишь бы он шел по одной дороге.
М. – В наше время дикого капитализма и массовой культуры сильно страдает экология. В столице на каждом свободном клочке земли возводятся огромные здания для богатых, вырубаются деревья, загрязняются реки. И все из-за беспредельной алчности новоявленных миллионеров. Так было и при Вашей жизни. Что Вы им тогда говорили?
С. – Теперь я обращаюсь к вам, чья расточительность так же безбрежна, как алчность.
Долго ли еще не будет такого озера, над которым не поднимались бы кровли ваших загородных, такой реки, чьи берега не были унизаны вашими домами? Где ни пробьются горячие ключи, там тотчас же поднимутся новые пристанища роскоши. Где ни изогнется заливом берег, вы кладете основания построек и, довольные только созданной руками почвою, гоните море вспять. Пусть повсеместно блистают ваши жилища, то на горах, откуда так широк вид на сушу и на море, то на равнине, но возносясь ввысь вровень с горами; сколько бы вы ни строили, как бы высоко ни строили, вы – только крошечные тела и ничего больше. Зачем вам множество спален? Ведь только в одной вы ложитесь! А где вас нет, там все не ваше.
М. – Если бы Вы знали, как актуально звучит это сегодня, в наше бездуховное время. Однако, возможно, посвящая все свое время духовному развитию, можно совершенно ослабить тело и даже заболеть?
С. – Угождайте телу лишь настолько, насколько нужно для поддержания его крепости, и такой образ жизни считайте единственно здоровым и целебным. Держите тело в строгости, чтобы оно не перестало повиноваться душе: пусть пища утоляет голод, питье – жажду, пусть одежда защищает тело от холода, а жилище – от всего ему грозящего. Знайте, под соломенной кровлей человеку не хуже, чем под золотой. Презирайте все, что ненужный труд создает для роскоши или напоказ. Помните: ничто, кроме души, не достойно восхищения, а для великой души все меньше нее.
М. – Увы, прошло две тысячи лет, а люди не становятся ни лучше, ни счастливее. И сегодня можно повторить Ваши слова: «Вы несчастны, ибо сами не понимаете, что голод ваш больше вашей же утробы!» Но, может быть, если вести аскетический образ жизни и не гнаться за деньгами и удовольствиями, можно стать счастливым?
С. – Счастливой делает жизнь совершенная мудрость, а сносной – ее начатки. Но и очевидное нуждается в том, чтобы его глубже усвоили и укрепили постоянным размышлением.
М. – Как ни старайся, даже мудрость не защищает человека от превратностей судьбы: утраты, болезни, в конце концов, страх смерти разве не присущ истинному философу, как и прочим людям?
С. – Спокойная жизнь не для тех, кто слишком много думает о ее продлении. Каждый день размышляй об этом, чтобы ты мог равнодушно расстаться с жизнью, за которую многие цепляются и держатся, словно уносимые потоком – за колючие кусты и острые камни. Большинство так и мечется между страхом смерти и мученьями жизни; жалкие, они и жить не хотят, и умереть не умеют. Сделай же свою жизнь приятной, оставив всякую тревогу о ней. Поэтому укрепляй мужеством и закаляй свой дух против того, что может произойти даже с самыми могущественными. Никто не был так высоко вознесен фортуной, чтобы ее угрозы были меньше ее попустительства. С часа твоего рождения ты идешь к смерти. Об этом мы должны думать и помнить постоянно, если хотим безмятежно дожидаться последнего часа, страх перед которым лишает нас покоя во все остальные часы.
М. – Действительно, мудрость помогает достойно и жить, и умереть. Но не считаете ли Вы, что отдельные короткие изречения и афоризмы могут принести человеку подчас не меньше пользы, чем толстые тома?
С. – Больше пользы приносит речь, которая малыми долями прокрадывается в душу. Сказано немного, однако сказанное, если западет в душу, крепнет и дает всходы.
М. – Скажите же, Учитель, нам на прощание один из Ваших рецептов истинного счастья!
С. – Счастлив тот, кто направит порыв духа на благо: он уйдет из-под власти фортуны, будет умерять удачу, одолевать неудачу, презирать то, чем другие восхищаются. Великая душа пренебрегает великим и предпочитает умеренное чрезмерному, потому что первое полезно и животворно, второе вредно, потому что излишне.
С этими словами дух великого человека нас покинул…