Небо мягко переливалось лазурью. Щебетали птички, свежий воздух щекотал ноздри. Было тепло и радужно. Лёгкий ветерок играл с моими волосами.
Оно с утробным воем носилось по лужайке за бабочками. Я лениво наблюдала за ним, сидя на траве и облокачиваясь на дерево. Денис лежал, положив мне голову на бёдра; его глаза отражали небо.
Мы сидели на заднем дворе души Дениса. Был прекрасный денёк для пикника, чем мы, собственно, и занялись.
- Ты помнишь, как я первый раз зашла в твою душу? - спросила я, внимательно глядя на его глаза.
- Попробуй такое не запомнить! - засмеялся Денис.
Я смущённо отвернулась.
Я стояла перед старинным домом. Каменное крылечко и прочий антиквариат. Я поднялась по матовым ступеням ко входной двери. На двери висела голова льва с огромным кольцом в зубах.
В общем, стучать я не стала. Отошла и, как это делают в фильмах, поставленным ударом ноги выбила дверь.
- Старьё! - хмыкнула я и зашла в душу.
Денис щелкнул "Полароидом". Помахав снимком, он, не глядя, спрятал его в нагрудный карман рубашки.
- Зачем? - спросила я.
- Смущение на твоём лице достойно воспоминания.
- Нет. Зачем ты это делаешь вообще? Когда я первый раз пришла, ты о фотоаппарате и знать не знал...
В душе было глухо. Паутина висела на окнах, пыль шарахалась от меня, будто я шла по снежным сугробам. Тихо. Книг тоже не было. Картины завешаны портьерами. Рыцарские доспехи валялись под лестницей. Холодильник молча покоился в проёме двери, ведущей на кухню. Штепсель от него был засунут в морозилку.
Я поднялась на второй этаж. Лестница грозила развалиться в любую секунду. Кое-где протекала крыша. Я зашла в первую попавшуюся комнату. Это была спальня. Разломанные половины кровати, будто тянулись друг к другу, стремясь соединиться. Выцветшее одеяло, побитое с одного края молью, пряталось за серой тумбочкой. Проведя пальцем по ней, я поняла, что настоящий цвет мебели не серый, благородный красно-коричневый.
Воздух перенасыщен пылью и затхлостью.В спальне ещё одна дверь. Там ванна.
Но какая!! Одновременно величавая и жалкая. Великолепие и роскошь в резных ножках массивной ванны средневекового формата и в посеребрённой лепнине на туалете. И тут же: полна какой-то вонючей, время от времени пузырящейся, слизи, с коростой на местах, где сбита эмаль и трещина на бачке туалета, из которого едва слышно доносится скрежет. С потолка обсыпалась фреска.
Запустение. Ужасно дико и одиноко.
Сыро и опустошённо.
Я вышла в коридор. где-то в другой стороне, в углу под очередной портьерой, пряталась приставная лестница. Расчихавшись, я использовала её по назначению - в потолке таился люк. Лестница протестующе скрипела под моим весом.
- Уж извини, дорогая, - процедила я, карабкаясь на верх. - Я готова смириться и с аллергией и даже с переломанными ногами, но я приведу тут всё в порядок. Но сначала мне нужен Денис...
Оно прыгнуло мне на плечо и радостно забилось в сладостном трепете.
- Ням. - сказало Оно. - Пахнешь - ням.
- Нравится? - спросила я.
Оно сладостно заурчало. Затопталось на плече и с весёлым визгом прыгнуло в траву догонять кузнечика. Денис посмотрел ему вслед с нескрываемой нежностью и закрыл глаза.
На чердаке царил другой климат. Здесь сухо и тепло. Пахнет старыми воспоминаниями и безысходностью. В углу сидел Денис.
- Вот ты где! - весело сказала я. - А я тут ищу тебя везде...
- Чего надо?
- Не грубить. - сказал кто-то позади меня. Я обернулась. В другом углу на куче тряпья восседала мышь. - Сыр есть?
- Нет. - растерялась я. - А надо?
- Было бы неплохо. - заметила мышь. Поднялась на задние лапки и покрутилась. - Видишь, отощала совсем. Изверг этот не кормит, а здесь и есть уже нечего. Да и ты тут первая гостья за долгое время.
- Незванная. - уточнил Денис.
- Да хоть какая. - мышь устало опустилась обратно. - А всё лучше, нежели смотреть, как ты тут сидишь и ждёшь, когда мы все тут умрём.
Меня разобрала злость и жалость. Как?! Как так можно делать с... самим собой?! Будто ты - это не ты, а лишний орган в здоровом организме.
Лишь звон пощёчины вернул мне окружающий мир.
- Вернусь завтра! - прошипела я, склонившись над ошарашенно потирающим щёку Денисом. - Завтра. А ты починишь ванные комнаты к моему приходу. Ясно?
- И сыра! - поддакнула мышь, зарываясь в тряпки.
Лестница ни разу не скрипнула, когда я спускалась. Всё здесь чувствует грядущие перемены. Одна из портьер приоткрыла портрет молодого мужчины, очень похожего на Дениса. Он долго смотрел на меня, не мигая. Потом спросил:
- Теперь всё изменится?
- Да.
- Это хорошо. - сказал мужчина. Видимо, старший брат Дениса. - Не очень-то весело глядеть на всё это, понимаешь?
Я кивнула. Он отсалютовал, приложив два пальца к виску, и пыльная портьера, хмыкнув, закрыла его.
Крышка люка с грохотом поднялась и с чердака в коридор заглянул Денис.
- Эй! А ты правда завтра вернёшься?
- Да.
- Классно! В смысле, знаешь, я буду тебе рад. - голова исчезла, крышка с шумом захлопнулась.
На первом этаже у выхода стоял ещё один представитель мужского пола, опёршись руками на подоконник, и смотрел в ночное небо. Он повернулся на звук моих шагов, и я охнула. Передо мной стоял Юрий Гагарин.
- Привет. - сказал он. - Что ты тут делаешь?
- Я? - растерялась я. - Ухожу... А вы, Юрий Алексеевич?
Невысокий мужчина удивлённо на меня посмотрел, щуря глаза, будто пытался меня вспомнить.
- Я... Я не знаю. Ты знаешь, что это за место?
- Это душа.
- То есть, это не планета Земля?
- Думаю, что нет. Но эта душа с Земли.
- Откуда ты меня знаешь?
- Вас знает весь мир. Вы первый человек в космосе.
Гагарин нервно заходил передо мной.
- Значит... Значит, это правда? но почему же я... хотя нет, я же видел... Ты уходишь?
- Верно.
- А я?
- Боюсь, нет, Юрий Алексеевич. Там Вас уже нет.
- Не надо по отчеству. То есть, как нет?
- Какой сейчас год?
- Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой. 3 апреля. - не задумываясь, ответил Гагарин.
Я замялась. Как ему объяснить? Юрий нервно забарабанил пальцами по подоконнику. Голос старшего брата со второго этажа пришёл мне на помощь:
- Скажи ему правду!
- Скажи! - зашелестели портьеры.
- Правду! - скрипуче поддержала лестница.
Я посмотрела великому лётчику в глаза. Наверно, очень жутко быть узником чьей-то души. Но и быть в неведении тоже ужасно.
- Сейчас 2009 год. Но если говорить о вашем отсчёте дней, то вы погибли ровно неделю назад.
Лётчик отвернулся от меня обратно к окну.
- Неделю назад... - повторил он. - Неделю назад я ушёл в полёт с Серёгиным. Он тоже?
- Да. - сказала я, едва сдерживая слёзы.
Гагарин замолчал. Стоял и смотрел на звёздное небо. Кошмарно. Каково это? Уйти в полёт там... а очутиться здесь? С промежутком в сорок три года? Ничуть не постарев? Продолжая вести отсчёт дней по календарю?
Надо уходить. Приду завтра. Сейчас ничего не изменить. Только завтра. Мои пальцы уже нащупали в полумраке дверную ручку, когда тихий голос Гагарина заставил меня вздрогнуть.
- Скажи, - лётчик неотрывно смотрел на звёзды. - У меня сумбур в голове, не всё могу выстроить правильно... Я уверен в одном моменте... Но ты всё же скажи. Я был... там? Я правда б ы л там?
- Правда.
По щеке Гагарина прочертила лунную дорожку слеза.
- Был... - и когда я уже спускалась по каменным ступеням крыльца, окно души внезапно распахнулось и Юрий крикнул мне вслед. - Ты приходи ещё, Алька! Я расскажу тебе про космос! Приходи обязательно!
- Я приду. - сказала я. - И послушаю про космос. И про полёт. Я правда приду. Завтра.
24.09.2011.......Dark.Wolf.Leksa.....