Похороны-это всегда горечь. Горечь утраты. Вот он был человек, дорогой и родной, всегда рядом. Значимый и незначительный. Важный и незаметный... И вдруг, в какой-то момент, его не стало.Позовёшь, а он не отзовётся. Закричишь, и твой крик вернётся обратно одиноким отголоском твоего горя. Его нет и уже никогда не будет... И уже надо жить в другом измерении, когда пустота становится объёмом памяти.Безразмерные кубические единицы воспоминаний. Голос этого человека. Глаза.Руки.То,что он любил и что ненавидел в этой жизни. И то,что он оставил для твоей памяти.
Я была на похоронах дальнего родственника. В похоронном доме приглушённо и ненавязчиво звучала музыка.Удивительная музыка. Не скорбь, но грусть. Светлая такая, улетающая в небо и возвращающаяся обратно солнечным светом. Такой свет бывает поздней осенью- ясным погожим днём, когда уже облетела вся листва, а ты идёшь по аллее, наслаждаясь шуршанием опавшей листвы, необыкновенно голубым небом и ярко -солнечным днём.И грустно и светло на душе. Вот что-то закончилось, и что-то начинается...
Были выставлены фотографии умершего. Много фотографий.Также много,как и прожитых лет.Его детские и юношеские годы. Чёрно-белые фото,пожелтевшие от времени -того далёкого времени, когда миллионы таких же Дино из Италии и других стран, со своими семьями-родителями и детьми, оставляли родные берега и на пароходах Надежды , через океан сомнений, лишений и бедствий устремлялись к чужим берегам , чтобы найти лучшую жизнь, пусть уже не для себя, но для детей и внуков...
И следующий стенд, где чужая страна, поначалу несильно баловала и нежила, а строго спрашивала с тебя, и ты своей работой доказывал, что ты чего-то стоишь в этой жизни.
А потом стенд Снисхождения, где чужая страна, поначалу показавшаяся злой мачехой,принимала тебя, если и не родной матерью, заботливой и сострадательной, то уже тёткой - дальней родственницей.
И еще один стенд. Годы Второй Мировой Войны. Когда ты становился необходим этой стране, называя её своей. И страна, поначалу Снежная недоступная королева, растаяв, превратилась в любящую и понимающую сестру Герду. Что она и докажет, провожая тебя достойно в последний путь караулом памяти ветеранов, добрыми прощальными словами очень и очень многих людей - родных соотечественников.
Каждая произнесённая речь была потрясающей одой прекрасно и достойно прожитой жизни. И правильно сказал внук:" Не хватит никаких слов сказать о великом человеке великой страны" ..
И неожиданно я увидела белый парусник, который скользил по тихой глади Мироздания.Уже не было ни бурь, ни штормов.Это было безмолвное Между. Между суетой и покоем.Океанами и просторами. Между Мирами.Парус удалялся. Растворялся. Исчезал. Его уже не было видно. Но если его не видно Здесь, значит он виден где-то Там. И если он отчалил от Этого берега, он обязательно пришвартуется к Другому.
И вдруг зазвучала волшебная по своей красоте песня. Гармония души, слова и музыки. Чистый серебряный голос пел о якоре, который удерживает наш Парусник в этой жизни.Мы путешествуем в открытом море долгой и тёмной ночью. И бывает, что и паруса порваны, и судно разбито, но есть Он, наш Господь, и Он наш надёжный якорь в этой жизни!
Мы медленно ехали на кладбище долгим эскортом провожающих. Встречные машины уважительно останавливались, и только Белая Лошадь ушедшей жизни, на полном скаку неслась по изумрудному, сочно-зелёному лугу, осыпая и разбрызгивая росу, в которой отражалось солнце, и играла всеми красками Вселенная. У Белой Лошади была скорость мгновения.Скорость Жизни.
И на кладбище, под холодным пронизывающим ветром, священнослужитель произнёс прощальное слово в прощальной молитве. И белоснежный голубь в его руках взметнулся в небо и полетел домой точно также, как и душа умершего отправилась в Дом того, Кто был надёжным белым якорем в океане жизни.
Фотография автора