(Рассказ)
В начале 1982 года Сергея отправили в Камышинскую учебку. Воинские отцы-командиры не знали куда его пристроить. Начальник учебки поразмышлял, побеседовал с солдатом, узнал, что Сергей до армии занимался дельтапланеризмом, и перебросил его в Волгоград, в Качинское высшее военное авиационное училище лётчиков. «Хороший ты парень, рядовой Пахоменко! Поезжай поближе к дому», – пошутил он напоследок.
Здесь Пахоменко определили в спорт-роту. Это было не простое подразделение, а, можно сказать элитное! В спорт-роте служили дети высокопоставленных родителей, членов правительств некоторых северокавказских республик, генералов и крупных чиновников. Конкурс был большой, некоторых родители устраивали в спорт-роту по большому блату. Не обходилось, наверное, и без взяток...
В спорт-роте было много кавказцев, в основном грузины, дагестанцы, чеченцы. Занимались они борьбой и тяжёлой атлетикой. Русские специализировались на лёгкой атлетике, гимнастике. Среди них был даже участник Олимпиады-80 в Москве. Сергей Пахоменко был дневальным по бассейну и теннисному корту. Ходил, как на пляже, в одних трусах, честь не отдавал даже генералам с лампасами – не было головного убора! В бытовке, которую делил ещё с одним дневальным, было всё необходимое для нормальной солдатской службы: холодильник, телевизор, электроплитка, обогреватель и даже чертёжный кульман. Напарник Сергея, Алексей Закутаев, был примечательной личностью. Перед армией он закончил Архитектурный институт, где был комсоргом факультета. После окончания института, как лучшего выпускника, Алексея распределили в Москву, в Министерство архитектуры, потом – направили работать в Прагу архитектором с зарплатой 600 крон в месяц. (Для сравнения отметим, что зарплата рядового из группировки советских войск в Чехословакии в то время составляла около 15 крон). После Праги Алексей Закутаев успешно поступил в аспирантуру, и тут его призвали в армию простым солдатом (военной кафедры в Архитектурном институте не было). И это при всём том, что до службы Алексей дружил с большими людьми: с западными миллионерами, секретарями обкомов, генералами. Был мастером спорта по теннису (тогда – элитному виду спорта). Рассказывал, что один его дядя заседает в ООН, а другой работает в Министерстве обороны. Предлагал ему служить в любой точке мира.
– Как это, в любой точке мира? Даже, где наших войск нет? – удивился Пахоменко.
– Ну да, – кивнул Закутаев. – Говорит: оформим топографом, – будешь только числиться на службе, в гражданской одежде ходить, баб заграничных трахать!
Не мало интересных типов было и среди основного контингента роты. Один богатый грузин, штангист, служа в армии, умудрился купить машину. Ставил её на стоянке возле училища. Каждый день ходил в ресторан, оставлял рублей по двести за вечер.
– Для меня двэсти рублей – нэ дэнги, – хвастался сослуживцам. – Я за два часа двэсти рублэй трачу!
Чеченец Заур, сынок правительственного чиновника из Грозного, прочитал за всю жизнь всего две книги: мемуары маршала Жукова, и воспоминания о Сталине какого-то видного военачальника времён Великой Отечественной войны. С тех пор горячо доказывал всем, что войну выиграл лично товарищ Сталин. Если кто-то не соглашался, – пускал в ход более убедительные аргументы, – кулаки! Однажды Заур стоял дневальным у тумбочки. Вошёл какой-то военный и поднял крик, Заура быстро сняли с наряда. Позже он рассказывал землякам:
– Сижу я на тумбачка, о русский баба думаю... Заходит в рота какой-то хрен в шинели, штаны не как у всех, – а с лампасами... И давай на меня кричат: «Ты пачиму, такой-сякой, маму твою туда-сюда... на тумбочка сидишь, чест мне не отдаёшь? Я, – кричит, – генерал, маму твою...». А кто ж его знал, что он генерал? На лбу у него не написано...
Кавказцы окрестили Сергея Пахоменко – Дельта, сокращённо от дельтапланериста. Цокая языками, недоумевали: «Слюшай, Дельта, как ты сюда попал? У тебя что, папа большой началнык? Нет, нэ большой... У тебя что, дэнги многа есть? Нет, дэнги нэ многа... Чудеса, да и только!» Не знали они, что Сергей, ещё будучи пятнадцатилетним пареньком, занимаясь в Клубе дельтапланеристов, за руку здоровался с самим командующим ВВС Северо-Кавказского военного округа, который лично интересовался его службой. Да и выдающиеся интеллектуальные способности у Пахоменко были, не в пример сослуживцам. Недаром он впоследствии стал консультантом-психологом Качинского училища.
Сергей деятельно занимался спортом, в основном лёгким. Играл в теннис с офицерами и генералами, плавал в бассейне. Он был взводным политинформатором, а также агитатором по выборам участковой избирательной комиссии. Несмотря на плотную армейскую загруженность, Пахоменко умудрялся выкраивать время и на продолжение своего самообразования. Как-то ему попала в руки автобиография Михаила Калинина. От нечего делать он прочитал её и увлёкся. После этого стал читать книги о жизни замечательных людей, видных отечественных и зарубежных революционеров: Плеханова, Чернышевского, французского утопического социалиста Фурье, Карла Маркса. Изучая жизнь этого великого революционного теоретика, Сергей делал такие выписки: «Карл Маркс, подобно Аристотелю, часто, прежде чем присесть к рабочему столу, в ходьбе обретал исконные мысли, вышёптывал её, двигаясь по комнате». Или другое: «Книги в шкафах он (Карл Маркс) расставил отнюдь не в соответствии с их форматом или переплётом. Брошюра прижималась к тяжёлому объёмистому фолианту, если это определялось её содержанием».
Пахоменко ознакомился с движением декабристов, проштудировал книгу Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир». Причём, не просто читал книги, но вдумчиво работал над текстом с ручкой в руке, делая многочисленные выписки, конспектируя прочитанное. В одной из общих тетрадей, которые он вёл в армии, составлен подробный список российских партий и поданных за них голосов во время выборов в Учредительное собрание в конце ноября 1917 года.
Интересовался Пахоменко и негативными явлениями: в его конспектах есть перечень террористических группировок разных стран. В Испании оказывается орудовал «Баскский испанский батальон», в Португалии «Командос 28 мая», в США «Ку-клус-клан» и «Чёрные пантеры», в Турции «Серые волки», на Кубе «Альфа 66», в Анголе «УНИТА», в Италии «Красные бригады», «Группа действия Муссолини» и «Группа действия Геббельса». Имеется и подробная автобиография Адольфа Гитлера с цитатами из «Майн Кампф». Как специплиста-психолога, Пахоменко конечно же интересовали и подобные типы человеческой психики.
Сергей штудировал труды древнегреческих ораторов и философов: Аристотеля, Платона. Интересовался философской концепцией Гегеля, историей религий, спиритизмом. Впоследствии переключился на русских классиков, ознакомился с трудами Ломоносова, Пушкина, Гоголя, Достоевского, психологическая проза которого ему была ближе всего, как потенциальному психологу.
Многие навыки, полученные на гражданке, в армии сослужили Сергею добрую службу. Когда он был ещё молодым солдатом, зелёным новичком, и только прибыл с партией в воинскую часть, к ним приблизилась группа «стариков».
– Что, салаги, припухли? Сейчас научим вас родину любить! – зловеще прокричали они и приказали новичкам построиться.
Когда вновь прибывший молодняк вытянулся на плацу в две неровные шеренги, из толпы старослужащих вышел плечистый сержант в расстёгнутом до пупа кителе, в лихо сбитой на затылок фуражке с голубым лётным околышем. Мусоля в углу рта «цивильную» сигарету с фильтром, сержант объявил:
– Художники есть? Мне дембельский альбом разукрасить нужно и наколку на плече сделать... Кто может рисовать – два шага вперёд.
Вышел один человек, москвич с незаконченным высшим образованием.
– Добро, – проговорил сержант. – Иди в казарму, жди меня в каптёрке... А кто умеет играть в преферанс?
– Я умею, – вышел из строя Сергей Пахоменко.
– А что ты ещё можешь? – удивлённо глянул на него сержант.
– Гадать по картам и по руке умею, – признался Сергей. – Могу вам, товарищ сержант, судьбу предсказать и карточным играм научить. Я тридцать карточных игр знаю!
– Да ты, парень, просто находка для дембелей, если не врёшь! – обрадовался сержант. – Иди в казарму вместе со студентом... Остальные – марш на занятия по строевой подготовке!
Так и стал Пахоменко развлекать «стариков» игрой в подкидного, буру, преферанс, очко, секу, тысячу и другие замысловатые игры. Одного только «дурака» Сергей знал целых десять видов. Мастерски владел несколькими видами преферанса: классическим, одесским, ростовским и так далее. Его сослуживцы в это время изнывали от жары на плацу, чётко отрабатывая строевой шаг и ружейные приёмы.
Что больше всего поразило Сергея в спортроте Качинского авиационного училища, – так это процветавшее здесь неприкрытое воровство. Солдаты крали деньги и вещи друг у друга, после переключились на курсантов и преподавателей училища, лейтенантов и капитанов. Украли всю зарплату у начальника физподготовки майора Суркова, а однажды какой-то ловкач умудрился стащить из кабинета кроссовки самого генерала! Главный вор был тот самый грузин, купивший себе машину. Многие это знали, но за руку поймать не могли. Был случай с чеченцем Зауром. Прибежал он однажды в казарму, возбуждённо жестикулирует руками, цокает языком, горячо, с акцентом рассказывает:
– Вай, вай, какой ловкий вор, панимаешь!.. Спрятал я свои дэнги в сейф на кафедре физподготовки, вечером хотел в увольнение в город пайти, с дэвушкой погулат... Закрываю адын замок, закрываю второй замок, сижу возле сейфа целый дэн, как дневальный. Вечером открываю – дэнги нет!.. Какой ловкий вор, ара, да?! Скажи, если знаешь, кто украл? Ничего нэ сделаю, мамой клянусь, слушай... Памятник такому вору поставлю, да!
Воровали и у самого Пахоменко: однажды стащили бумажник, потом – мелочь из бытовки, новый навесной замок. Какой-то вор-интеллектуал свистнул книгу про художников, которая называлась «Мастера». Сергей не стал попусту горячиться и пустословить, как чеченец Заур. С помощью психоанализа он прикинул, кто бы это мог сделать, и остановился на нескольких конкретных лицах. И расчёт его оказался на сто процентов верен. Так впервые увлечение психологией сослужило Сергею добрую службу. Он нашёл воров и вернул свои вещи. Не все, конечно, во всяком случае книга «Мастера» вновь оказалась в его тумбочке.
Пахоменко с сослуживцами из спортроты почти не общался, контингент там был известный, в интеллектуальном плане слабо развитый. С ними Сергею было не интересно. Кавказцы только и знали, что занимались спортом, до умопомрачения накачивали мышцы, поднимали тяжёлые гири и штанги, готовились к будущим рекордам. Пахоменко же сдружился с курсантом авиаучилища, своим тёзкой Сергеем Быковским, сыном знаменитого космонавта Валерия Фёдоровича Быковского, полковника, дважды героя Советского Союза.
Помимо воровства в Качинском училище были и другие негативные явления. Начальник физподготовки Игорь Васильевич Сурков проворачивал нечистые махинации. Он договаривался с видными олимпийскими чемпионами, с мастерами спорта, платил им деньги, и те, выступали от училища на многочисленных армейских соревнованиях и чемпионатах. Естественно, занимали первые места, что и надо было майору Суркову. На него, от высшего начальства, сыпались поощрения и награды, училище считалось одним из лучших в стране по физподготовке.
После кражи генеральских кроссовок, фортуна неожиданно отвернулась от Сергея Пахоменко. Дело в том, что вор подбросил украденную обувь в его тумбочку, когда Сергей находился в госпитале. Разразился крупный скандал, дневальных сняли с должности, лафа их закончилась. Рядового Пахоменко перевели в охрану, – он патрулировал периметр авиационного училища, следил, чтобы курсанты не лазили через забор, не проделывали в нём отверстий. Благодаря новой должности Сергей со всеми подружился и его узнало всё Качинское училище от солдата до генерала. Сам комбат, при встрече, здоровался с ним за руку как с равным, офицеры были все его хорошие приятели, не говоря уже о прапорщиках и курсантах. Пахоменко подружился с супругой генерала, начальника Качинского авиационного училища, Железняк Валентиной Михайловной. Она была заведующей библиотеки и Сергей, благодаря ей, имел в библиотеке свой собственный кабинет для занятий. Генеральша частенько угощала Сергея чаем, занимала деньги на неотложные солдатские нужды.
Что касается госпиталя, где неоднократно лежал Сергей, то причиной тому была его неудержимая страсть к приобретению редких, раритетных изданий, на которые уходило почти всё и без того скудное солдатское жалованье. Из положенных солдату трёх рублей у Сергея на руках оставался едва ли полтинник, на который, пойдя в увольнение в город, он покупал кекс и стакан фруктового сока. Оставшиеся двадцать пять копеек Пахоменко тратил на кино, которое было его любимым развлечением в армии, после чтения книг, конечно. Сергей, естественно, не доедал, его молодому неокрепшему организму не хватало витамин. Однажды в июне, в увольнении, он объелся незрелых жердёл и серьёзно отравился. Ночью у Пахоменко был страшный приступ, он еле дожил до утра. Дотянул только благодаря усилиям собственной железной воли, которую выработал на гражданке, повторяя ежеминутно: «Я должен дожить до утра! Я должен дожить до утра! Должен!..» Утром – еле встал с постели, ноги не держали ослабевшее тело, подкашивались. В санчасти потерял сознание. Сергея на машине отвезли в гарнизонный госпиталь. Положили в палату для тяжелобольных под капельницу. Через некоторое время у Пахоменко начался смертельный шок, его всего трясло, как в лихорадке, кровавая пена запеклась на губах. Он страшно хрипел и бился на кровати, которая буквально ходила под ним ходуном. Прибежали медсёстры, врачи. Ничего не могли с ним сделать. Вшестером держали, чтобы сделать укол. У Сергея пошла смертельная агония. Он посинел и перестал биться в руках врачей, благодаря чему медсестре наконец удалось найти иглой вену на его правой руке, которую мёртвой хваткой держали три здоровых мужика в белых медицинских халатах. Другую руку тоже сжимало трое. После укола Сергею стало лучше и он постепенно успокоился. Впоследствии лечащий врач говорил своему коллеге: «А ведь мы этого солдатика чуть не потеряли. Я думал – всё, не выживет. Но, слава богу, крепкий парнишка оказался! Выкарабкался с того света, считай!»
2006 – 2009 гг.