Заранее ежась, закрываешь дверь и спускаешься вниз по гулкой лестнице. Последняя площадка, тамбур, тоскливый писк домофона, и, втянув через зубы воздух, решительно шагаешь в молочный морозный сумрак. И снова некстати вспоминаешь, что на тебе тоненький пуховичок, который, тут же, замерзая, откликается на твои мысли хрустящим звуком, словно ты идешь, одетая в плотный бумажный пакет.
Холод не располагает к наслаждению дорогой, и ты стремишься сократить путь, плутая нахоженными, петляющими между сугробами, тропинками. Снег утоптан неровно, и ты словно идешь, торопясь, по какой-то сумасшедшей лестнице, чередование ступеней у которой не поддается никакой разумной логике. То и дело оступаешься и соскальзываешь куда-то вниз... или, так же внезапно спотыкаешься, не ожидая подъема...
Гибкая, хлесткая ветка, совсем не ломкая в такой мороз, что крайне удачно вписывается в общую нелогичность, бьет по ноге, чуть повыше края высокого сапога, и боль, словно катализатор, наконец включает нужную реакцию непроснувшегося еще тела на этот собачий холод. Словно кто-то невидимый и очень вредный нажал на хитрозамаскированную морозильную кнопку и ты чувствуешь, как бегут по тебе мурашки всех габаритов - мелкие, крупные... и средние, наверняка тоже присутствуют... Каждый волосок приподнимается над телом, и помимо воли улыбаешься, представляя себя под одеждой этаким антропоморфным одуванчиком.
Навязчиво крутятся в голове мысли о коротких перебежках - ах, как удобно было бы сейчас забежать куда нибудь погреться и глотнуть тепла про запас, да куда же забежишь в 7 утра...
И начинаешь пылать энтузиазмом, несвойственным тебе по отношению к собственной работе, торопишься на нее, когда, обычно, наоборот оттягиваешь время...
Минуты ожидания. Трамвай с теплыми сиденьями, если повезет. Последний марш-бросок... дверь, порог... и ты в тепле. Кондиционер - как солнце, которого так не достает... И облегчение... и счастье... Пришла.