В прихожей стоит густая тьма. Ни лучика лунного света не проникает сквозь тяжелые бархатные занавески. Тишину прорезает торжественный бой часов. Дверь в гостиную приоткрыта, и на пол падает дрожащий прямоугольник света.
Маленькая Энни, прижимая к груди плюшевую лошадку, стоит возле двери. Растерянно распахнув светлые глаза, она оглядывает комнату. Свет в гостиной погашен, и горит лишь тусклый огонь в камине. Среди пляшущих теней девочка разглядела группу взрослых в черных пиджаках, обступивших ящик, похожий на опрокинутый шкаф. В комнате было так тихо, что слышалось потрескивание поленьев и тиканье часов. Безмолвие нарушает незаметный шепот и приглушенный плач. Странно, но эти звуки только усугубляли мертвую тишину дома...Энни крепче прижала к себе игрушку и всхлипнула от страха. Девочка видела осунувшегося отца, медленно отпивавшего из бокала. Видела мать, спрятавшую в платок лицо, и сестру, глухо всхлипывающую и гладящую маму по плечу.
Энни понимала, что все взрослые грустят. Но она никак не могла взять в толк, что случилось и почему в такой поздний час собралось столько соседей. Раньше, когда в дом приходило столько взрослых, они так же собирались в гостиной. В такие моменты мама уводила Энни в детскую,и сестра до глубокой ночи читала ей сказки. Энни лежала в кроватке и отчетливо слышала смех и громкие голоса, раздающиеся из гостиной.
Но в этот раз не было ни сестры, ни даже няни. Все ушли, думая, что девочка заснула. Но, как только Энни осталась в одиночестве, на нее напал неописуемый страх. Девочка выбралась из кровати и, взяв с собой любимую лошадку, отправилась на поиски родных. Огромный дом был мертвенно тих, все светильники погашены, а зеркала завешены. Энни брела по затихшему, пустому дому, и сердце болезненно стучало в груди.
Вскоре она обнаружила всех родных в гостиной, но это не успокоило ее. Все они были будто чужие, похожие на больших и странных кукол, столпившихся возле ящика...
Как девочке было одиноко и страшно...Она всхлипнула, и внезапно мама подняла голову и увидела дочь. Она сказала что-то сестре на ухо и двинулась к Энни. Та снова шмыгнула носом и отступила на шаг назад. Скупой отсвет огня выхватил из темноты изменившееся лицо матери.
Хоть теперь она гораздо меньше походила на куклу, Энни все равно с испугом впилась в мать взглядом. Ее знакомое и родное лицо, всегда светившееся нежностью, опухло и покраснело от слез. Каждая черта неприятно увеличилась и одрябла, губы дрожали под большим, некрасивым носом. Такая молодая всегда мама превратилась в старую тетушку Бетти.
- Энни, родная...
Она двинулась к девочке и прижала ее к себе. Энни рванулась, но почуствовала знакомое тепло,аромат маминых духов и успокоилась.
Почему вы не спите? Уже поздно...
Энни отстранилась и испытующе, почти строго посмотрела на мать. Страх перед одиночеством и неизвестностью ушел, и теперь она хотела разъяснить все окончательно. Мама ответит на ее вопросы...
Понимаешь, доченька...
Потупившись, она теребила платок. Мама выглядела так, словно набезобразничала — что-то разбила, съела все сладости или порвала платье. По крайней мере, Энни наказывали именно за такие проделки. И тогда она стояла так же, как сейчас мама, понурив голову и пунцовея от стыда.
Энни...Все дело в твоем дяде Роберте...
Энни тут же представила своего дядю — с большой седой бородой и ласковыми глазами. Он приезжал каждые выходные и привозил всем подарки. Часто дядюшка называл Энни «Эсмеральдой». Он поднимал ее на руках высоко-высоко, и обещал привезти ей цыганскую юбку и серьги...Энни не знала, что значит «цыганские», но это слово казалось ей очень красивым и загадочным...Энни с нетерпением ждала субботы, чтобы снова увидеть дядюшку, поиграть с ним и послушать его захватывающие рассказы о своих поездках по миру...
А что дядя? - удивленно захлопала глазами Энни.
Он...он не сможет приехать в выходные, - вздохнула мама. На ее глазах снова
появились слезы.
Энни вздохнула, обняла маму за колени и,смотря ей в глаза, участливо проговорила:
Я понимаю...Он заболел, да?
Личико девочки погрустнело. Теперь они с дядей увидятся только через долгую-долгую неделю. «Неделя — это маленькая жизнь» - любил говорить папа. Энни не совсем понимала смысла этой фразы, но чувствовала, что в ней есть что-то умное и торжественное.
Почти так, дорогая. Он очень болен...
Постаревшая мама взяла Энни за руку и увела в детскую. Она еще некоторое время сидела с дочерью, читая какую-то сказку. Девочка не слушала — она представляла дядю Роби, лежащего в кровати, кашлящего и глотающего лекарства...Быть может, его заставляли пить рыбий жир и прикладывали горчичники! «Бедный,бедный дядюшка...Скорее выздоравливай...» - думала Энни, ворочаясь и вздыхая.
***
Наступило утро. В окно светило бледное солнце, чирикали ранние птицы. Энни открыла глаза и увидела сестру. Она вертелась перед зеркалом, примеряя черное платье с рюшками.
Девочка села в постели и стала протирать глаза кулачками. Вдруг она вспомнила вечер, и нестерпимо захотелось поделиться грустной новостью с сестрой. Как-никак, Софи была совсем взрослая — на днях ей исполнилось двенадцать. И, хоть сестра часто задавалась, иногда она говорила очень умные вещи.
Ты знаешь, что дядя Роби не приедет в выходные?- затараторила Энни. - Он заболел. Надеюсь, это не ангина...
Да знаю я, что не приедет, - оборвала Софи. - Про болезнь тебе мама сказала? Она наврала.
Отражение сестры в зеркале презрительно фыркнуло.
Но почему тогда он не приедет?
В голове Энни сразу закрутилось то, что папа называл «житейскими проблемами».
Они с мамой и папой поругались или...
Он умер.
Софи отвернулась от зеркала и внимательно посмотрела на сестру, ожидая эффекта от своих слов.
То есть как? Что значит умер? - Энни непонимающе уставилась на Софи.
Она слышала это слово от папы. Он говорил, что «мотор в машине умер» - значит, он сломался. Но как дядя мог поломаться??
Умер, значит умер, - раздражительно бросила сестра, снова отвернувшись к зеркалу. - Значит что он не приедет ни в эти выходные, ни в следующие — никогда. Его просто больше нет.
Как же так...Куда он делся?!
Энни побледнела и впилась глазами в отчужденное лицо сестры. Она обязана объяснить, что стряслось с дядей!
Он улетел на небо, - после долгого молчания ответила Софи. - И сейчас он где-то наверху, поет вместе с ангелами...
Больше из нее нельзя было выудить ни слова.
***
Завтракали в полной тишине. Энни почти не ела, и, раскрасневшись, пытливо заглядывала в лица домочадцев. Все сохраняли напряженное безмолвие, уткнувшись в свои тарелки. Софи кидала на младшую сестру угрожающие взгляды и рассерженно вращала глазами.
Мама, - набравшись смелости, заговорила Энни. - А почему вы не сказали...
Какая чудесная погода, дорогая! Не поиграть ли вам с Софи в саду? - прервала ее
мать, вставая из-за стола и с шумом отодвигая стул. - Софи, иди, погуляй с сестрой.
Девочки вышли в сад. Его укрывала густая, разросшаяся зелень кустов, вьющихся растений и высоких деревьев. Здесь, возле старой ограды, сложенной из крупных камней, покрытых мхом, стоял одинокий фонтан. Рядом с ним — маленькая скамейка. Девочки всегда любили играть в саду, но сейчас унылое серое небо не навевало игривого настроения. Мама покривила душой. Солнце давно скрылось за скучными облаками, и, хотя было тепло, назвать погоду чудесной было тяжело. Но Энни была в глубокой задумчивости, и не обратила внимания на маленькую ложь матери.
Софи села на скамейку, усадила рядом Энни и сунула ей в руки кусок хлеба.
На, корми рыбок, а я пойду. Ты слишком маленькая, чтобы идти на це-ре-монию (Она выговорила это слово так, словно недавно выучила и старалась не забыть).
Софи с самодовольным видом поправила черные рюшки и ушла в дом. Энни проводила ее тоскливым взглядом и принялась медленно крошить хлеб в фонтан. Раньше она с интересом наблюдала за большими рыбами, жадно раскрывающими красные рты и глотающими корм...Но сейчас все было не так.
Она раздумывала над словами сестры. «Умер...Улетел на небо...» Где сейчас дядя Роби? Наверное, он где-то очень далеко, раз не может вернуться к ним... - мельтешило в голове.
В то, что дядя «улетел на небо», Энни почему-то не очень верилось. «Вечно эта Софи придумывает какую-то ерунду...Ведь всем известно, что летать можно только на крыльях. А их у дяди нету...» Хотя летать можно на самолете...Энни знала, что свои путешествия дядя совершает только на самолетах — так говорили родители. Теперь ясно, что Софи имела в виду!
Энни запрокинула голову и попыталась разглядеть этот самый самолет. Ведь должен же дядя пролететь над их домом!
Но сколько она ни смотрела, на небе ничего не появлялось. Лишь пара ласточек пролетали совсем низко, почти касаясь крыльями верхушек деревьев. Энни до боли в глазах всматривалась в серый небосвод. Она очень хотела помахать дядюшке, когда он появится на своем самолете...
Заморосил дождь.Холодные капли молотками застучали по листьям, каменной ограде,мелкими кругами расплылись по воде в старом фонтане. Энни продрогла, но уйти в дом не решалась - ей казалось,что она может пропустить нечто важное. Между тем дождь набрал сил и зачастил сплошной водяной стеной. Девочка чувствовала, как вода стекает за шиворот, оставляя на спине противные холодные подтеки. Светлые волосы насквозь промокли, и кудри безжизненно повисли по плечам.
Энни с затаенной тоской оглядела посеревший дом. Окно на втором этаже раскрылось, и мать беспокойно прокричала:
- Энни, скорей домой, ты вся промокла!
Но девочка не торопилась. Маму, видимо, позвали, потому что внезапно она обернулась через плечо, и, тихо сказав что-то, скрылась в комнате. Ставни со стуком захлопнулись.
А Энни в задумчивости сидела на скамейке, не обращая внимания на насквозь вымокшее платье и холодные потоки воды, струящиеся по плечам и ногам. Она думала о том, что как бы высоко дядюшка Роберт сейчас не был, наверняка он тоже попал под дождь..."Был ли у него зонтик?"...
Девочка очнулась от своих мыслей, когда ливень немного поутих, и неподалеку раздались приглушенные голоса. Энни повернула голову на эти звуки, слезла с мокрой скамейки и подошла к ограде. Ей никогда не разрешали ходить сюда. Сколько раз она вставала на цыпочки и поверх каменной стены смотрела, пытаясь понять, что же такое там скрывают. Но каждый раз она разочаровывалась, увидев лишь сад с высокими деревьями. Единственное, что немного удивляло ее, были плоские камни, стоявшие торчмя тут и там. Иногда Энни видела, как мама или папа носят туда цветы...Но для чего, она совершенно не понимала.
И вот сейчас Энни слышала голоса людей там, в странном саду. Она подошла к ограде и встала на цыпочки, как делала всегда. Она увидела маму, папу, сестру и всех людей, которые ночью стояли в гостиной. Они стояли неподалеку от ограды,обступив полукругом глубокую продолговатую яму. Дождевые ручьи стекали по плечам, шляпам и лицам людей, превращали землю в грязное противное месиво. Капли падали в яму и барабанили по чему-то твердому...
Человек в длинной черной одежде, стоящий прямо возле ямы, начал читать вслух, склонив голову. Он говорил негромко, и Энни плохо слышала его - фразы долетали отрывками.
- Прими....раба...твоего...
- Роберта...в царство...небесное...
Энни почувствовала, как странный холодок, никак не связанный с дождем, ползет по спине. Все эти люди...Эта яма...И этот человек, говорящий непонятные слова и упоминающий дядюшку...
Суровое лицо отца, плотно сжавшего губы -теперь они превратились в тонкую ниточку; опухшее и заплаканное лицо матери...И Софи - зазнайка Софи - прячущаяся за юбкой мамы и с нескрываемым ужасом глядящая вокруг...
Так что же такое происходит? Что скрывают все они от нее, Энни? Разве она не была любимицей дядюшки? Разве она не должна узнать о его отъезде или отлете первая??
А дождь все шел и шел. Энни напряженно смотрел вниз, стараясь не упустить ничего из этой странной сцены. Ее бил озноб.
Человек в черном закончил читать. Двое мужчин в резиновых сапогах взяли лопаты и принялись забрасывать яму землей.
Энни недоумевала.
«Для чего рыть яму, и снова закапывать?»
Послышались тихие всхлипы — некоторые люди плакали. Вдали протяжно и тоскливо крикнула птица. Энни вздрогнула. Тишина резала уши, а размеренный стук дождя по листьям и вялые шлепки комьев земли, падающих в яму, только усугубляли ее.
Вскоре яма была заполнена, и рабочие зачем-то сделали наверху небольшую горку. Энни видела, как, причитая, мама и Софи уложили на нее охапку цветов.
Девочке стало дурно. Ее, непонятно почему, страшно беспокоило происходящее.
Наконец все закончилось, и люди стали выходить из сада. Энни пригнула голову, чтобы ее не заметили. Она видела, как все эти грустные черные фигуры -платья и пиджаки — ушли в дом. У холмика остались только мама, папа и Софи. Они молча стояли, опустив головы...Напоследок мама нагнулась и поцеловала этот земляной холм, что безумно изумило Энни.
Все ушли. Девочка почувствовала, как дрожит от страха и возбуждения — ведь сейчас, наконец, она узнает что-то важное, и, может, поймет — куда же делся дядюшка Роберт!
Она перелезла через ограду, спрыгнула на мокрую траву и в мгновение ока оказалась возле холмика.
Тихо моросил дождь. Теперь горка земли казалась такой одинокой и сиротливой...И все же от нее веяло чем-то непонятным, таинственным и немного страшным...Энни в оцепенении смотрела на высокий камень, увенчивающий холм.
На нем была выгравирована фотография — фотография дядюшки...А под ней — цифры. Наступивший год и еще какая-то дата...
Энни судорожно охнула и в изумлении отшатнулась от холмика. Странно,странно, непонятно и страшно...Девочка прижала руки к лицу и сквозь пальцы взглянула на фотографию. Она все еще ничего не понимала, сердце отчаянно колотилось в груди. Мысли путались и стучали в голове, и вдруг жутким холодом из души всплыло осознание.
Он там.
Но почему?? Ведь Софи сказала, что дядя — в небе. Так что же, сестра соврала? Или каким-то чудесным образом дядя, любимый дядюшка раздвоился? И теперь мог одновременно летать в облаках и сидеть здесь, в этой яме?
Потрясение прошло, и Энни уже не так боялась. Она подошла к холмику и села на землю, разглядывая доброе лицо дяди, улыбающееся с фотографии.
Он — в яме, сомнения нет. Но как же, почему так случилось? Почему все эти люди — и мама с папой! - позволили двум рабочим закопать его??Наверное, дядюшке трудно дышать, да и света там мало...А есть ли кровать, телевизор и ванная? Почему он решил жить в яме, а не с ними, с ней, Энни?!Как все странно...
По щекам девочки потекли мокрые дорожки. «Его надо вывести оттуда! Бессердечные, злые мама и папа..и Софи..и все все!» Обливаясь слезами, Энни вскочила и принялась в спешке раскапывать землю. Снова зачастил дождь, но девочка не обращала на него внимания. Платье снова вымокло, волосы неопрятно спутались и змеями разметались по спине. С плачем Энни разбрасывала противную, склизкую землю.
О, Боже, Энни!
Как во сне, до нее донесся отдаленный возглас матери. Все вокруг расплывалось, и становилась видна только фотография дяди на камне и черная, сырая земля...Энни чувствовала, как ее хватают за руки и тащат куда-то...Она вырывается и бьется, не видя ничего вокруг — слезы и дождевые капли застилают глаза.
Верните его! Вы оставили его там! Там! В яме!
Милая, все хорошо, успокойся... - лепечет мать.
Нет! Вы — злые! Куда вы дели его? Оставили там!
Энни провалилась в туман. Она смутно видела напуганное лицо матери, слышала громкий сердитый голос отца и визгливые выкрики Софи.
Черный человек с книгой... «Прими...Роберта...раба...твоего...»
Яма, которую засыпают землей.
Лицо дяди Робби... «Моя маленькая Эсмеральда...»
«А кто такие цыгане, дядюшка?»
И темнота.
***
Забрезжило утро.
Здравствуй, дорогая...
Мама робко заходит в комнату. Энни с трудом разлепляет глаза. Копна светлых волос разметалась по плечам, в ней играют солнечные блики.
Синие глубокие глаза устремились на мать, девочка приподнялась на локте, чтобы лучше видеть родное лицо.
Мамочка...Так куда же делся дядюшка?