Уже третий день я блуждал по горам. Прогулки в одиночестве приносили мне покой, но на этот раз я заблудился, потерял тропу. Чрезмерная усталость делала окружающее каким-то нереальным, похожим на мираж. Такой же нереальной мне показалась небольшая, звенящая ручьями и шелестящая ветвями разнообразных деревьев долина. Моих сил хватило только на то, чтобы опустится на корни ближайшего кедра и тут же заснуть.
Когда я проснулся, перед моими глазами предстала странная пара – двое мужчин одновременно похожих друг на друга и разительно противоположных. Как две ягоды одного дерева. Только одна - сочная, упругая, налитая, а другая - сморщенная, высохшая. Один выглядел гигантом, способным свернуть окружающие горы, а другой - карликом с колючим неприветливым взглядом.
Глаза гиганта излучали доброжелательность, согревали и как будто приглашали к общению. И я с удовольствием принял это приглашение. Тем более что мне было жизненно важно выяснить, где я нахожусь.
Оказалось, что я нахожусь чуть ли не в раю. Такое впечатление сложилось у меня при обходе долины в сопровождении гиганта. Множество окружённых чистейшими ручьями полян предлагали уставшему путнику мягкий зелёный ковёр трав в тени величавых деревьев. Разнообразие плодов могло удовлетворить самого разборчивого гурмана. А пение невиданных птиц звучало умиротворяющей колыбельной. Здесь можно было жить, не задумываясь о хлебе насущном и крове над головой.
Беседа с моим провожатым сложилась легко и естественно. Его дружелюбная речь вызывала доверие, хотя само повествование было крайне необычным.
- Мы с братом родились здесь, в этой долине, – рассказывал он – Да, да! Тот второй, которого вы видели – мой брат. Мы близнецы. Вместе мы провели в этой долине всё детство и всю юность. Родителей мы не помним. Эта долина была нам отцом и матерью. Она давала нам всё, что нужно для жизни. Недостатка мы не знали ни в чём.
Болезней мы тоже не знали, и были одинаково крепкими, и почти неотличимыми друг от друга. Но всё-таки почти. Потому что в какое-то время мой брат стал вести себя непонятным для меня образом. Ему казалось, что мне достаётся лучшая пища, лучшее место для ночлега. Он стал видеть во мне преграду для своей лучшей жизни.
Однажды утром я спустился в пещеру за мёдом диких пчёл, но выйти обратно не смог. Вход был завален огромным камнем, скатившимся с горы. Я бы так и думал, что камень перекрыл выход по случайному стечению обстоятельств, если бы не услышал злобные крики брата о том, что теперь некому будет мешать ему жить, никто не лишит его лучшего. И что теперь ему принадлежит целая жизнь, а не жалкие крохи, остающиеся после меня.
А для меня настали тяжёлые годы, такие же тяжёлые как камень, который я не смог сдвинуть в течение семи лет.
Когда после многих попыток я понял, что камень мне неподвластен, меня обуял страх. В первую очередь, страх темноты. Вернее того, что кроется в темноте. Это был страх неизвестности. Все звуки в темноте пещеры казались носителями чего-то враждебного. Страх породил ненависть к этому неизвестно опасному. И я начал крушить всё вокруг, но только разбил в кровь руки и ноги. Кроме того, своим буйством я растревожил пчёл, которые кинулись на меня со всех сторон, нещадно жаля моё и без того измученное тело. К моим страхам добавился ещё и страх боли, который погнал меня вглубь пещеры. Я бежал, ничего не видя. Запоминать дорогу я был не в состоянии.
Я даже не сразу понял, что пещера закончилась и надо мною небо.Мне трудно было воспринимать свет. Казалось, темнота поселилась у меня внутри. Но всё же, свет был. Свет струился через небесное окошко, со всех сторон окружённое отвесными, совершенно неприступными скалами.
Я был на дне обширного колодца, правда, колодца сухого. Страх иссушил меня, и чувство жажды подтолкнуло обратиться к поискам воды. Я нашёл её в самой низшей точке моего колодца. Влага тонким слоем покрывала поросшие мхом камни. Я даже не мог зачерпнуть её ладонью. Что-то подсказало мне, что надо расчистить ложбинку от камней, и тогда вода будет доступней. Я сделал это, и был вознаграждён – под камнями слабенькими струйками пробивался на поверхность подземный источник. Вопрос с водой был решён. Вместе с этим и страхи мои немного отступили. Теперь я мог не бояться, что погибну от жажды.
Следующим чувством, вступившим в борьбу со страхом, стало чувство голода. Но всё же, страх в течение нескольких дней был сильнее его. Я не мог решиться вернуться в пещеру за мёдом. Но и эта победа состоялась – я добыл мёд, правда, заплатив за это болью от множества укусов пчёл. А тут новая напасть – камнепад засыпал мой источник. Причём камни теперь были крупнее и тяжелее прежних. Что мне оставалось делать, как не приняться вновь за освобождение источника?
Так и потекли мои долгие дни: добыча мёда и борьба с камнепадом. Камни, камни, камни.
Я много раз бывал в отчаянии, и мысли о прекращении этой бесконечной борьбы посещали меня. За что я борюсь? За то, чтобы для меня наступил ещё один день, такой же, как и все остальные? За то, чтобы опять и опять в изнуряющем напряжении ворочать эти ненавистные камни?
Спасло меня от отчаяния наблюдение за собой. Я стал замечать изменения в себе. Я стал явно крепче, сильнее. Мои руки лучше, чем прежде знали, как ухватиться за камень, ноги чувствовали, как упереться. Мне стали подвластны такие тяжёлые глыбы, сдвинуть которые раньше я не мог и подумать.
И тут спасительная мысль пронзила меня – если так пойдёт дальше, то рано или поздно я смогу справиться и с камнем у входа. С этой минуты всё изменилось. Появилась цель. Всё обрело смысл. Теперь я с радостью ожидал камнепада, а когда его долго не было, складывал из камней различные сооружения, всё на что хватало моей фантазии. А она тоже росла вместе с ростом моих мышц.
Мне уже казалось, что я чувствую камни, и они помогают мне себя передвигать. С пчёлами проблема тоже решилась. Они настолько ко мне привыкли, что принимали совершенно дружелюбно, как своего. И я понял, что раньше их агрессией ко мне руководил страх, которому я дал основание.
У меня появилось ещё одно занятие – я ежедневно в неимоверном напряжении пытался сдвинуть камень у входа. И вот настал тот день, когда я сумел его осилить. Камень уступил, вход открылся, и свет моей родины пролился на меня. Она стала ещё прекрасней за время моего отсутствия. А может это моё утончившееся в сумраке колодца зрение видит то, чего я раньше не замечал.
Гигант надолго замолчал. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, я спросил:
- А ваш брат?
- А что брат? Вы же видели его.
- А почему он такой...?
- Он говорит, что много болел. Уверяет, что из-за того, что плоды в нашей долине стали ядовитыми. Но, думаю, скорее от излишеств. А может это яд у него внутри. Мне же они не вредят. Да и вам тоже.
- А ненависти к нему вы не испытываете?
- Ненависти? Нет. Он скорее вызывает сожаление. И если учесть результат, разве плохую услугу он мне оказал?
- Да, вы заслужили блаженство жизни в этом чудесном крае, – после некоторого замешательства произнёс я.
- Я собираюсь покинуть долину – неожиданно для меня заявил он. Я был удивлён.
- Вы что, надеетесь найти более прекрасное место, чем это?
- Не знаю. Просто мне понравилось становиться сильнее.
- Куда же вы пойдёте?
Он, молча, указал мне на одну из множества пещер у подножия горы.
Мне оставалось выяснить то, чего я не помнил - откуда я пришёл? На мой вопрос последовало указание на соседнюю пещеру.