ГЛАВА 35
ОТЕЦ?
Слухи о женитьбе доктора Лебедева с молниеносной скоростью облетели Михайловск.
— Повезло Ульке, — шептались меж собой раздосадованные кумушки, — мало того, что сама первого окрутила да еще и старую деву свою за профессорского сынка выдает.
— Да умолкните вы, гусыни глупые, — шикали на сплетниц незлобивые оппоненты, большей частью мужчины, — Ульяна на загляденье хороша, глаз не отвести, а дочь точь в точь на мать походит.
— Кобели, — фыркали на своих недальновидных супругов рано увядшие женщины. — То-то Морозиху замуж до сих пор никто не брал.
— Да подойти боялись, — сердились на разъяренных благоверных «кобели» — Зыркнет на кого Улюшка, так сердце в пятки уходит. Снегурка настоящая она, вот кто!
— Не Снегурка, а баба ледяная, и мужик-то ейный живой, — хихикнула как-то одна гражданка. — Видали его, не врут же!
— Был бы живой, к жене бы возвернулся, любил он ее пуще жизни, — огрызнулся на болтливую бабусю шустрый дедок. — Да и не понять вам, сорной траве, ничего про белую лилию!
А Егор Тимофеевич действительно сделал предложение Улюшке, мол, чего ждать, время проходит, а жить нужно, да и жизни той совсем мало осталось. Торопиться надо, долюбить и дорадоваться.
И согласилась Лилия с его словами, хотя на сердце кошки скребли, Да что делать, Германа не вернешь, даже Полина сказала, что нет его на белом свете, а одной тоскливо больно уж становится. Тем более что единственная оставшаяся в живых дочь уезжает от матери в Первопрестольную. Дай Бог, хоть внуков одним глазком увидеть, а то и не съездишь лишний раз к молодым Лебедевым, зять не захочет
Свадьбу Ядвиги и Алексея играли размашисто, на весь город, только пригласили в ресторан, не считая сорокинских родичей невесты, высокомерных высокопоставленных особ, а народ поили пивом на улице. Кто сколько хотел, столько и пил. По такому случаю собрались возле заведения подозрительные полчища непонятных особей, громко прославляющих щедрого хозяина и его очаровательную Снегурку-супругу.
Свекровь и свекор Ядвиги чинно сидели на почетных местах, рядышком с первым секретарем райкома, и с благосклонностью взирали на молодоженов.
А через неделю после пышного свадебного застолья молодых, в тесном кругу близких и родных расписались и Медведевы. А потом Ядвига уехала, а Ашихмин, исчезнувший из города на несколько месяцев, как-то вечером пришел к Ульяне. Озлобленный на весь свет, он грузно рухнул на треснувший от его веса диван и опустил к дрожащим ладоням большую красивую голову.
— Ты еще встретишь свою судьбу, милый, — растерянно пробормотала Ульяна и почему-то вспомнила Антошку. — А Ядя… Она всегда любила Алексея.
— Знаю, — откликнулся на ее слова парень. — Но…
— Надежда умирает последней, — вынырнул из темного угла Егор Тимофеевич. Он собрался делать ремонт в своей большой квартире и временно переселился жить к жене. — Ты мужик, Владимир, или нет?
— Мужик, — пробурчал Ашихмин, резко встал и, не прощаясь, вышел из дома.
— Жалко его, — вздохнула огорченная Лилия.
— Переживет, — обнял ее за талию Медведев. — Перемелется — мука будет.
В Москве Лебедевым выделили отдельную двухкомнатную квартиру, но пообещали в будущем улучшить их жилищные условия. Алексей сразу же окунулся в работу, а Ядя начала постепенно обживать свое собственное жилье.
— Успеешь еще, — отмахнулся от просьбы жены о трудоустройстве ласковый, но строгий супруг, — отдохни чуточку, а я за двоих поработаю.
— Ни за что! — невольно возмутилась Ядвига, но покоренная объятиями мужа, неожиданно для себя покорно согласилась с его словами. — Только две недели, не более.
Но прошел месяц, другой, а вечно бегущий куда-то Лебедев под различными предлогами не спешил устраивать на службу свою благоверную. А она растерялась от шума и суеты Первопрестольной и, переделав все домашние дела, с тоскою присаживалась к окну, отрешенно наблюдая за торопящимися по неотложным делам прохожими.
Особенно повергало ее в ужас метро: там, глубоко под землей, слышались таинственные звуки, наводняющие мрачное закрытое пространство, на которые, к удивлению, никто не обращал внимания. Рассказывала же в свое время Полина, что то тут, то там показываются в этом рукотворном подземелье жуткие привидения, и был где-то здесь старинный языческий могильник, но его порушили неверующие в Бога метростроевцы.
И расплачиваются перед миром мертвых за преступление этих воинствующих атеистов своими жизнями и здоровьем москвичи и гости столицы
«Надо самой походить по больницам, — думала долгими вечерами Яденька, — иначе потеряю квалификацию, да и на людях побыть хочется, а Алешка тянет что-то, видимо, мечтает, чтобы я, как и его матушка, дома сидела».
И она была права, так как супруг ее окунулся с макушкой в любимую работу и по праву главы семейства поучительно и ласково настаивал, чтобы его раскрасавица-жена согласилась принять на себя обязанности доброго ангела, хранительницы домашнего очага. Уход за мужем и детьми, выход в свет, руководство прислугой, — вот чем должна заниматься благополучная, обеспеченная женщина.
Тем более что и дети, и слуги скоро будут, ведь он, Лебедев-младший, уже защитился и стал доктором медицинских наук, ему по праву доверили хирургическое отделение в престижной клинике, а там и до отцовских регалий рукой подать. Скоро он, уважаемый человек в столице, начнет хорошо зарабатывать, возможно, ему даже удастся заиметь государственную дачу, а там, на свежем воздухе, будут рождаться и бегать по травке его долгожданные ребятишки. Но разочарованная Снегурочка холодом встречала своего супруга, кормила его необычайно вкусной пищей и искоса посматривала, не принес ли тот ей хорошую весть.
— Приводи ее, — сказал Алексею как-то главврач, самолично пожаловав в кабинет подчиненного. — Операции делать может? Специализация наша у нее есть?
— Есть, — недовольно отозвался Лебедев. — Дай ей волю, она все на свете курсы усовершенствования окончит. А операции — дело наживное. Не боги горшки обжигали.
Но устроиться на работу Ядвиге так и не пришлось. Сначала она в гололед сломала ногу, а когда косточки срослись, приметила, что по утрам тошнить стало. Поздно вечером, когда пришел с работы муж, Ядя высказала ему свое предположение о беременности. Как обрадовался тогда Алешка! Он подхватил на руки жену и долго кружил ее, представляя себя в кольце кучи детей, ведь сам всегда страдал от одиночества, поскольку был одним-единственным ребенком.
Была ли счастлива младшая дочь Ульяны в эти мгновения? Наверное, была. Только собственная бездеятельность чрезвычайно огорчала ее, ведь даже стирала, гладила и убиралась в квартире приглашенная на дом женщина.
А однажды внезапно нагрянули в гости Ульяна и Егор Тимофеевич, то-то радости было в эти дни в их небольшом уютном гнездышке!
— Ну и как? — с тревогой всматриваясь в усталые глаза своего единственного ребенка, поинтересовалась Лилия, когда главы семейств отлучились из дома. — Нравится?
— Что нравится? — угрюмо уточнила Ядвига.
— Любишь его? — ясный взгляд Улюшки подернулся дымкой, и видно было, что она готова заплакать.
— Люблю, нравится, — поспешно опередила слезы матери Яденька. — Только скучаю я по Михайловску и чувствую, что не принесет мне Москва счастья.
— Вот и Полина про то говаривала, — уныло подытожила слова ненаглядной доченьки первая дама района. — А Володя до сих пор не женится.
— Пусть женится, — рассердилась почему-то Ядя. — У меня скоро будет ребенок, да и не могу я жить без Алешки.
— Но он приневоливает тебя, дипломированного врача, к существованию в образе породистой домашней кошечки! — покачала головой Лилия. — Я тоже в свое время сидела дома, а как умер Герман, осталась не у дел. Не хочу я для тебя такой доли!
— Во-первых, не заставляет, а убеждает, — с горячностью заступилась за благоверного новоявленная москвичка, — а во-вторых….
Ядвига хлюпнула носом и попыталась не расплакаться.
— То-то и оно, — вздохнула от ее слов Улюшка, — то-то и оно.
«И зачем она это сказанула? Разве можно сейчас девочке волноваться»?
— Как же ты изменилась, — минуя небольшую паузу, попыталась весело улыбнуться Лилия. — Еще красивее стала.
— И о чем это вы задумались? — ворвались на кухню весьма оживленные мужчины. — Накрывайте на стол, ужинать будем!
Нет, карьерист Алесей, безусловно, любил ее дочь, и Лилия это видела, только неспокойно у нее на душе было, видно, оттого, что Яденька далеко от нее живет.
— Пригласите, когда детеныш появится? — наливая в стакан пенистое разливное пиво, осведомился Егор Тимофеевич. — Как наречь решили?
— Натальюшкой, в честь тетушки, если девочка, — вытерла сверкающие глаза Ядвига, — а мальчика обязательно Германом.
— Ни в коем случае нельзя называть новорожденных в честь покойников, при всей любви к усопшим, — недовольно нахмурилась Ульяна, — Полюшка говорит, что недолговечны в этом случае дети будут.
— В этом случае война план покажет, — поддержал тещу хозяин дома и, подмигивая растерявшейся жене, раскатисто рассмеялся. — Что ждать родов, приезжайте в любое время.
А через месяц после отъезда Медведевых, решили навестить детей и родители Алексея. Александр Михайлович держался со снохой по-родственному, а вот Светлана Анатольевна присматривалась к невестке с едва скрытой настороженностью. Все вспоминала Вику Ющенко, вот партия для сына была!
Но в настоящее время очень красивая девочка Ядвига, как две капли воды похожая на свою мать, приходилась падчерицей самому первому человеку района, и сбрасывать со счетов этого было нельзя. А потому свекровь шумно порадовалась будущему внуку или внучке и решила завести с молчаливой хозяйкой дома дружеские отношения. И не пожалела.
Супруга Алешки оказалась эрудированной, воспитанной, уважительной и нежно любящей своего кормильца. Если прибавить к тому еще и то, что Ядя прекрасно готовила, то Светлана Анатольевна готова была за все ее положительные качества забыть даже Викторию с ее богатством и презентабельным папочкой. Но время пребывания в столице прошло незаметно, и старшие Лебедевы нехотя откланялись, в душе благословляя небо за счастье своего единственного дитяти. А небо не хотело, чтобы Ядвига выходила на работу, так как у будущей мамы начался токсикоз, и она время от времени бегала в туалет, чтобы выплеснуть в унитаз не устраивающую капризный желудок пищу.
— Непрерывный стаж пропадает, — заплакала как-то поздно вечером Ядя, положив на плечо любимого мужа раскалывающуюся от боли голову, — не вовремя я забеременела.
— Что ты говоришь! — нахмурился Алексей и, щадя чувства супруги, перевел разговор на другую тему. — Знаешь, к нам в отделение вчера вечером привезли американского подданного. Кстати, твой однофамилец.
— Мороз? — удивилась молодая женщина.
— Да, такой же снеговик, как и ты, — усмехнулся Лебедев и потер слезящиеся от недосыпания глаза.
— Все шутишь! — сморщила носик Ядя.
— Ледяной взгляд, не свойственный подлинным жизнелюбивым американцам, властный, холодный голос, — характеризуя неведомого иноземца, сладко зевнул кормилец. — Кажется, работает в посольстве США.
— И что с ним приключилось? — насторожилась Ядвига.
— Банальный флегмонозный аппендицит, пришлось отложить отъезд домой и срочно прооперировать, — еще раз зевнул Алексей. — Давай ложиться, моя дорогая, завтра у меня будет тяжелый день.
— Как скажешь, — разочарованно проговорила хозяюшка и неохотно пошла разбирать постель и взбивать подаренные отчимом пуховые подушки.
«Вот так каждый день! Но завтра она всенепременно выспросит у благоверного все про однофамильца, а может, даже выберется к мужу на работу».
Ночь прошла быстро, но лишь только за окнами послышались первые шарканья метлы крикливой дворничихи, Ядвига шустро распахнула глаза.
Сегодня должно произойти что-то важное, но что? Ах, этот янки с фамилией горячо любимого отца! Ни о чем не подозревая, он спокойно лежит в реанимации после операции и при всем желании не сможет сбежать от любопытной жены заведующего отделением.
— Еду с тобой, — ставя кипятить чайник, нахмурила бровки Ядя.
— С чего ради? — удивился еле пробудившийся кормилец.
— Я должна побеседовать с американцем или посмотреть на него, — Ядвига, предчувствуя бурные возражения, нервничала.
Но Алексей прекословить не стал. Он пожал плечами, а после сытного завтрака вызвал на дом такси, хотя в последнее время ездил на работу на метро, так как клиника находилась на соседней остановке.
Доехали они быстро, поднялись на второй этаж, где находился кабинет заведующего, и, минуя длинный стерильный коридор, позвонили в дверь реанимации. Открыли сразу, будто притаились за дверью и с нетерпением ожидали прихода гостей. Радостно поздоровались, видимо, Алексея Александровича здесь уважали.
— А вот и он собственной персоной, — шепнул на ухо Яде Лебедев.
В углу светлой палаты она увидела до боли знакомое лицо. Мужчина спал, запушив ресницами родные улыбчивые глаза, а губы его растянулись в ниточку и словно старался победить боль, терзающую тело после вмешательства во внутренние органы.
— Папа! — воскликнула Ядвига и закрыла себе рот внезапно вспотевшей ладошкой.
— Это он? — ахнули присутствующие.
Растерявшись от всеобщего внимания, Алексей попытался увести жену от посторонних взоров и языков, но упрямица не сдавалась. Оттолкнув нежданное препятствие, она птицей подлетела к Морозу и остановилась подле его постели.
— Папочка, — осторожно дотрагиваясь до безвольной руки больного, пролепетала молодая женщина, и фонтан слез неожиданно брызнул из ее глаз.
— Пожалуйста, уйдите, — подбежал к Яде заведующий реанимацией Иван Васильевич Потапов.
— Теперь он никуда не денется, — попробовал пошутить Алешка, но, встретив разъяренный взгляд Снегурочки, отошел на безопасное расстояние. Да, только единожды увидел супруг вторую половину в гневе, но и этого стало для него достаточным, чтобы не связываться с неистовствующей возлюбленной. Верно говорят: в тихом озере черти водятся.
Но Ядвига ушла. Лишь оглянулась у двери на спящего и вытерла ставшие вдруг сухими глаза самолично вышитым платочком.
Домой она не поехала. По-хозяйски устроилась в кабинете мужа, взяла со стола истории болезней и, казалось, начала придирчиво изучать их.
«Делает вид, — наблюдая за любимой женщиной, хмыкнул Лебедев и вышел вон, оставив ее наедине со своими думами. — Пусть поразмышляет. Но что теперь будет с его так хорошо начавшейся карьерой»?
«Как сообщить матушке, что нашелся отец, каким-то непостижимым образом эмигрировавший в США? — между тем ломала голову Ядвига. — Ведь по закону получается, что она — двоемужница. Не дождалась любящего супруга и выскочила замуж по расчету.
А этого Лилия Белая себе никогда не простит. И помилует ли ее за непредумышленную измену папа? Но виноват-то он сам: отчего не подал весточку о себе, отчего не предпринял попыток найти семью после смерти Сталина? Ведь это было нетрудно сделать, ибо Морозы так и остались в Михайловском районе: будь то сам город или Сорокино. И как отнесется к новости Егор Тимофеевич? Ему-то за что судьба приготовила такой сюрприз»?
Лишь поздно вечером, когда вымерли гулкие больничные коридоры, Алексей чуть ли не насильно увез на такси домой сопротивляющуюся жену, а утром, промучившись всю ночь без сна, она снова была в его кабинете.
— Пациента из реанимации перевели в отдельную палату, предназначенную для важных персон, — глухо оповестил супругу заведующий отделением, — в настоящее время он бодрствует, и ты можешь взглянуть на него.
— Это мой отец, а не ОН, — холодно процедила Ядя. — Проводишь?
— Естественно, — сверкнул зубами Лебедев и взял под руку свою единственную любовь.
Продолжение следует