1.
Нина была еще довольно-таки молодой женщиной. Она была высокой, крупной, красивой. Под стать ей была и ее старшая сестра, Татьяна. Обе яркие, статные, неторопливые. Когда они шли по коридору в квартиру Нины - пол содрогался под их шагами.
Ей еще не было сорока лет, имела взрослого сына, только что вернувшегося из армии.Вадик для нее был светом в окошке. Через три года после замужества Нина забрала сына и ушла к матери. Затем уехала в город, поступила работать на завод, получила маленькую квартирку в нашем доме.
Она не вела жизнь монашки, любила и чарочку выпить, и песню спеть и мужчину приголубить. Но они не задерживались у нее долго. Чем они ее не устраивали, лично я не знала. Да и не интересовалась ее жизнью. Если человек сам не стремиться к общению, то и навязывать свое общество я не могу.
Какие страсти кипели в ее квартире - никто не знал. Даже моя самая любопытная соседка Никитична не могла сказать о жизни Нины ничего. Встречаясь с ней, я здоровалась и проходила мимо. Она тоже не заговаривала со мной. До одного случая, когда нам пришлось общаться по весьма трагическим событиям в ее жизни.
Одно время в квартире проживал ее сожитель. Мужик неприятный во всех отношениях, грубый. Тоже огромного роста, неопрятный и эгоистичный. Как она нашла с ним общий язык осталось тайной. Только я заметила, что давно не встречала этого мужика в коридоре, не слышала его голоса.
Так же не было видно и сына Нины, Вадика, но посчитала что он уехал жить в село, к своей бабушке, чтобы не мешать матери налаживать семейную жизнь. Но потом выяснилось, что все не так, что все гораздо трагичнее, страшнее. Нина сама мне все рассказала, когда уже все случилось.
Мы начали с ней общаться с неприятного случая. В то время я еще была слабой после перенесенных испытаний и долгих месяцев больницы, почти не выходила на улицу. Изредка я и моя соседка по лестничной площадке Никитична встречались в коридоре и подолгу общались, сидя на общем балконе. В тот летний день было очень жарко, у меня квартира расположена на южной стороне, было невозможно находиться в ней и я выползла на общий балкон.
Никитична уже сидела там. Так мы отдыхали от жары в тенёчке, наслаждаясь ветерком и болтали обо всем и ни о чем конкретно. Потом я увидела, как к двери квартиры, где жила Нина, подошел незнакомый мужчина и стал жать на кнопку звонка. Никитична напустилась на него, что ее нет дома, и нечего шастать по коридорам. Мужчина молча развернулся и ушел.
На следующий день, увидев нас на прежнем месте, Нина напустилась на нас с руганью.
- Что вы следите за мной? Какое вам дело кто ко мне ходит? Вам делать нечего, вот и суете свои носы в чужие дела.
- Нина, да нам все равно кто к тебе ходит, - попыталась я погасить агрессию, но женщина вошла в раж. Даже переступив порог и захлопнув дверь в свою квартиру, она все еще долго бушевала.
Я не захотела слушать ее вопли и ушла к себе. Мне стало обидно. Ну и пусть,больше я никому слова не скажу. Все дело было в том, что на нашем этаже, только в другом крыле, обворовали две квартиры, пытались вскрыть двери и у соседей Нины. Вот мы с Никитичной и всунули свои носы в чужие дела.
2.
Прошла неделя. Как-то вечером Нина позвонила в мою дверь.
- Прости меня за тот случай. Я была неправа, - произнесла она как только я открыла дверь. - Можно к тебе?
- Заходи, - пропустила я ее в квартиру и пригласила на кухню.
- Чай, кофе? - предложила я.
- Нет, я ничего не хочу, - ответила Нина и вдруг заплакала навзрыд. Я испугалась, быстро достала "Корвалол" накапала в рюмочку, плеснула воды и заставила ее выпить. Через несколько минут Нина успокоилась и заговорила.
- Ты прости меня, я была неправа. Я обидела тебя зря. Тогда приходил мой двоюродный брат. О Дуське я не хочу говорить, мы с ней давно скандалим.
- Это ты о Никитичне так? Что-то случилось? - поинтересовалась я.
- Случилось. Большое горе у меня случилось,- и она снова зарыдала. Я не знала как остановить поток слез, просто решила подождать пока она сама успокоится и сможет рассказать все, что посчитает нужным.
Выплакавшись, Нина поведала такую историю. Оказалось, что уже прошло больше месяца как пропал ее сын, Вадик. Она искала его всюду, но следы его нигде не обнаружены. И она подозревает, что к этому причастен ее сожитель, который ушел от нее в то же время, как пропал сын. Нина просила его, на коленях умоляла сказать где Вадик, но тот клялся что не знает.
Теперь вот еще одно горе постигло ее. Обворовали ее квартиру. Замки были целы, но из квартиры пропали ценные вещи и деньги. Как сказали эксперты, они были открыли родными ключами.
- Я думаю что ключи взяли и Вадика. Больше их не было ни у кого, - снова зашлась в рыданиях несчастная женщина.
- А если у него забрали ключи, значит его уже нет в живых, - с трудом закончила она.
Я не знала что сказать ей в ответ. Я была в растерянности. Да и что тут скажешь?
- Ну может он их потерял, - робко произнесла я.
- Нет, он не мог их потерять, - утирая слезы, ответила мне соседка. - Он всегда их цеплял на специальное колечко, что пришил в карманах всех брюк. Он не мог потерять ключи.
Я мочала. Что можно было сказать в таком случае? Чем можно было помочь ее горю.
- Нина, давай выпьем чайку. Ты успокоишься, и мы поговорим об этом, если захочешь.
- Давай, - согласилась она, - Я уже вторую неделю не могу ни есть, ни спать. Вся душа изболелась, чувствует беду большую.
Я вскипятила воду, сделала свежую заварку, выставила на стол все, что нашла в холодильнике. Пока я хлопотала у стола, Нина молчала, разглядывала свои руки.
После чая я рискнула спросить о ее сожителе. И она мне рассказала о его отговорках.
- И где он теперь живет? - не удержалась я от любопытства.
- Сошелся со своей сватьей. Его сын женился на дочери, папаша охмурил мать. Устроился с комфортом. Там трехкомнатная квартира, им места всем хватает, - вздохнула она.- Только я чувствую сердцем, что он имеет отношение к пропаже моего сына.
Когда Нина ушла, я долго не могла успокоиться. Вот ведь какой у меня отвратительный характер, всегда за всех переживаю, чужие беды принимаю близко к сердцу. Хорошо это или плохо, но ничего не могу сделать с собой. Всегда хочется помочь человеку в решении его проблем. Но тут я была бессильна.
Еще через неделю, перед самой Пасхой, Нина пришла ко мне еще раз. Все дни перед этим она где-то пропадала. Как потом рассказала мне, она все силы и время бросила на поиски своего сына. И нашла сведения о нем в городском архиве: парня нашли мертвым на улице и захоронили как неизвестного. За неделю, что я не виделась с ней, мать успела перезахоронить сына на сельском кладбище.
Её бывший сожитель был арестован, и на допросе он признался, что пытался втянуть Вадика в разбойные нападения на дачи, в хищение чужого имущества. Когда юноша отказался участвовать в этой авантюре, то ему вкололи смертельную дозу наркотиков и оставили умирать в парке, на газоне, предварительно очистив карманы.
Они же открыли ключами Вадика квартиру его матери и унесли все ценное.
Сердце матери чувствовало беду, только предотвратить ее не смогла. Она грызла себе руки от сознания, что привела в свой дом мерзавца, лишившего ее сына жизни, считала виноватой только себя.
Чувство вины сломило сильную, молодую женщину. Она поникла, ее здоровье резко ухудшилось, и сестра Татьяна, насильно, отправила Нину в больницу. Там, чтобы вывести ее из этого ужасного состояния, стали усиленно лечить уколами и капельницами. Врачи все делали правильно, но не учли того, что она страдала закупоркой вен.
Тромб оторвался, закупорил легочную артерию, и Нина скончалась. Она умерла в день Пасхи. Для меня это было большим шоком. Я не поехала на кладбище, а простилась с ней у подъезда. Когда гроб ставили в катафалк, я обратила внимание на то, что ее тело не было застывшим. А это значило, что вскоре в их семье будет еще один покойник.
Я сказала об этом Никитичне. Она ответила, что у Нины старенькая мать, что ей уже за девяносто лет. Возможно это будет она. Но мать Нины прожила еще три года, а вслед за Ниной, через шесть месяцев, покинула этот мир ее сестра Татьяна. Она только успела продать квартиру, где жила Нина.
Я долго тосковала за этими дружными сестрами. Ночами мне слышались их неторопливые шаги по коридору. Только они умели так ходить.В часы бессонницы часто думаю, что невозможно заглянуть в душу тому, кто живет рядом, кто спит с тобой в одной постели, кто есть с тобой из одной кастрюли. Невозможно, порой, разглядеть черную душу, не догадаешься какие мысли бродят в чужой голове.