Последние два года я уделяю много времени моему новому проекту, созданию устройства для обеспечения защиты платежей, которые осуществляются с помощью мобильных телефонов. Хотя в мире и в России существуют программные решения для решения этой проблемы, но, как показывает мой многолетний опыт, такая «защита» будет действовать лишь до очередного громкого скандала, пока опытные хакеры не внедрят зловещий вирус в мобильные телефоны и не стащат крупную сумму денег у доверчивых пользователей таких систем.
Наше устройство имеет собственную уникальную операционную систему, и никакой хакер не может влезть в неё. Устройство уже практически готово к серийному выпуску, и мои юристы предложили срочно защитить нашу интеллектуальную собственность с помощью патентов, так как в мире началась настоящая «патентная» война. Планшетники компании Samsung запретили продавать в Германии, так как они по форме похожи на планшетники Apple.
Я согласился с мнением юристов и решил выделить время для написания нескольких патентов. Работа эта очень трудоемкая. Для этого мне надо было проанализировать массу патентов не только на русском, но и на английском языке, чтобы составить юридически правильную формулу изобретения, которую конкуренты не смогут использовать без нашего разрешения.
Для написания патента требуется спокойное место, Для этого я выбрал живописное место в Баварии недалеко от Мюнхена у озера, окруженного невысокими горами, покрытыми густыми зелеными лесами. Заказал номер в пятизвездочном отеле и в двадцатых числах августа приехал в отель. Кстати, этот отель в 2010 году получил «бриллиантовый» приз как лучший СПА отель Германии.
Алкоголь я не употребляю, не курю и веду здоровый образ жизни. Распорядок дня у меня был достаточно прост. Подъем в 6 часов утра. Десятикилометровая пробежка в невысоком темпе, затем бассейн, завтрак и работа до 12 часов. Потом прием различных СПА процедур в отеле, а затем опять работа над патентом до вечера. Вечером - легкий ужин и прогулка около озера.
Так я провел первый день. Все было хорошо, но погода была, как в Африке. Днем термометр показывал 35 градусов, а вечером жара не сильно спадала. К моему большому изумлению, в номере тоже было довольно жарко, хотя я установил кондиционер на максимально низкую температуру, как я предполагал. К сожалению, делений, которые указывали бы на точную температуру, как это обычно бывает в номерах пятизвездочных отелей, не было. Поэтому тот, кто проживал в номере, мог только догадываться, какая температура в номере.
Потом уже я узнал, что при постройке отеля неправильно сделали центральный кондиционер, и он очень плохо функционировал при жаркой температуре. Конечно, можно понять позицию пунктуальных немецких строителей. Зачем проектировать дорогостоящую систему кондиционирования в отеле? Германия же не африканская и даже не арабская страна. Высокие температуры там редко бывают. А когда такое случается, гости отеля могут и потерпеть, освежаясь у бассейна или озера. Однако, не учли немецкие строители глобальное изменение температуры. Иногда и в Германии бывает жарко, как в Африке.
Первый день моего пребывания в Германии прошел достаточно быстро. Вечером стало немного прохладней, но на следующий день было «африканское» пекло. Видимо, действительно наступает, как предполагают ученые, глобальное потепление. Уже с самого утра термометр показывал 260 С, а в полдень - 350 С.
И тогда я и допустил грубейшую ошибку. Как я и планировал, в 12 часов дня я пошел в своем отеле на лучшие в Германии СПА процедуры. В этот день у меня был запланирован релаксационный массаж. Когда я пришел делать массаж, очень милая дама объяснила мне, что после массажа было бы очень хорошо сделать 45 минутное обертывание, которое выводит шлаки из организма. Она сказала, что это очень полезно россиянам, так как из-за употребления некачественных продуктов питания почти у каждого гражданина России в теле скапливается огромное количество наивреднейших токсинов, ядов, которые стремительно разрушают весь организм, что неизбежно приводят к многочисленным заболеваниям. А их СПА отель имеет уникальнейшие средства, которые позволяют за несколько процедур почти полностью очистить организм.
В подтверждение своих рассуждений она показала красочные брошюры и рассказала, что СПА их отеля - лучшее в Германии. Несомненно, последний довод был для меня самым убедительным. Всем же известно, что немецкая медицина занимает лидирующее положение в мире. Во всяком случае, это утверждают почти все российские СМИ. Итак, прекрасная дама уговорила меня, и я согласился на это оздоровительное обертывание.
После массажа очаровательная девушка любезно пригласила меня на немецком языке пройти в кабинет на эту процедуру. Еще во время массажа я заметил, что в отеле очень жарко. Когда я попытался сказать об этом своей массажистке на английском языке, она, сочувственно вздохнув, ответила, что ничего не может поделать. Это ошибка строителей, а у владельцев отеля сейчас нет денег, чтобы переделать центральный кондиционер - очень дорого.
По своему опыту зная, что часто при обертывании применяют подогрев тела, чтобы вызвать обильное потоотделение и ускорить вывод токсинов из организма, я по-английски попросил девушку, которая должна была делать эту процедуру, не включать обогрев, ведь в комнате и так было жарко. Девушка мило мне улыбнулась на мою просьбу и ответила: «Нихт Ферштейн». Как я потом узнал, она была из Албании. Я попытался ей жестами объяснить, что не надо включать обогрев тела, и подумал, что она меня поняла, так как она очень уверенно кивала головой в знак согласия.
Очевидно, я был слишком самоуверен в своей способности жестами правильно объяснить, что мне нужно. Слишком далеки мы от наших первобытных предков, которые с помощью жестов великолепно объяснялись друг с другом и при этом не допускали непростительных ошибок. В этом я убедился, когда меня обернули прозрачной пленкой и очаровательная девушка, нагнувшись под моим ложем, щелкнула чем-то, нежно проворковала по-немецки и вышла из процедурного кабинета.
Через несколько минут я понял, что не сумел объяснить девушке, что не надо включать обогрев. Вероятно, она поняла меня совсем наоборот и включила подогрев на максимум, так как посчитала, что я прошу её увеличить температуру, чтобы больше сбросить вес. Действительно, у меня немного излишний вес. И это понятно. Сидячая работа и бесконечные перелеты в дальние страны не способствуют нормализации веса. Но я категорически не придерживаюсь методов экстремального сброса веса. Мне же не на подиум не выходить.
Через пару минут я понял, что дело принимает серьезный оборот. В процедурном кабинете стояла жуткая духота. Снизу моей кушетки довольно сильно припекало, а всё мое тело было намазано суперсовременным швейцарским гелем детоксином и туго завернуто в толстую полностью непроницаемую для воздуха пленку. Такого безжалостного воздействия на мой организм я не ожидал. Я с детства люблю баню и каждую неделю парюсь в парной. Но что там русская баня! Такая немецкая «баня» похлеще турецкой, финской и русской бань, вместе взятых. Не знаю, сколько потов с меня сошло. Видимо немало, так как брюки после такой «оздоровительной» процедуры явно спадали.
Я еле дошел до своего номера. На улице становилось всё жарче и, естественно, в моем номере тоже. Я позвонил по телефону в Room Serviсe отеля и попросил как-то снизить температуру в моем номере. Мужчина вежливо ответил мне: «Нихт Ферштейн» и положил трубку. Тогда я отправился в Reception отеля и объяснил, что в моей комнате невыносимо жарко. Мне ответили, что ничем помочь мне не могут, так как была суббота и технические специалисты были уже дома. Вызывать их в соответствии с немецкими законами нельзя. Мне любезно предложили подождать до понедельника и тогда попробуют чем-то мне помочь.
Странная сложилась ситуация. Я жил в одном из лучших пятизвездочных отелей Германии, а обслуживание было на уровне средних советских гостиниц. Делать нечего. Вернулся в номер и занялся своим патентом. К вечеру духота стала невыносимой. К тому же окна моего номера выходили на солнечную сторону, что, конечно, тоже способствовало повышению температуры в моей комнате. Вероятно, поэтому я почувствовал себя очень неважно. Несомненно, на моё самочувствие повлияла «оздоровительная» процедура. Измерил давление и пульс. Оказались повышенными. Потом мне стало еще хуже. Позвонил в Москву своему доктору. Он посоветовал вызвать «Скорую», если не будет лучше к двенадцати часам ночи.
К двенадцати ночи лучше мне не стало и пришлось вызвать «Скорую помощь», которая приехала довольно быстро. Доктор измерил моё давление и пульс и предложил госпитализироваться. Делать нечего. Надо лечиться. Взял паспорт, страховой полис, зубную щетку и поехал в госпиталь. Довезли быстро и поместили в приемный покой. Меня насторожило, что мой мобильный телефон не ловил сеть, и связи не было, хотя денег на телефоне было достаточно.
Вскоре пришла очень молодая докторша, которая подключила меня к кардиографу и стала брать кровь для анализов. Странно, но кровь она взяла из вены на запястье руки, а не как обычно. К счастью, она немного говорила по-английски. Оказалось, что она родом из Румынии. Поэтому мне удалось ей объяснить, что, когда берут кровь, надо надевать стерилизованные перчатки. Забор крови прошел нормально. Доктор сказала мне, что отдаст его на анализ и через некоторое время сообщит о результатах. На мой вопрос, почему мой мобильный телефон не работает в госпитале, она спокойно ответила, что во всем госпитале большие проблемы с мобильной связью.
Первое, что мне пришло в голову после её ответа, были слова Ивана Грозного «Замуровали, Демоны!» из нашего замечательного фильма «Иван Васильевич меняет профессию», когда он не смог открыть дверь в лифте. А я оказался почти в такой же ситуации в Баварии, самом технологическом регионе Германии! Через некоторое время доктор вернулась и сказала, что результаты анализа крови нормальные и мне необходимо сделать инъекцию в вену, чтобы снизить частоту пульса. Я спросил, что она будет делать, если после инъекции частота пульса не снизится. Она посоветовала мне не волноваться: всё будет хорошо.
Пришлось полностью довериться доктору из Румынии. Сделав мне в вену инъекцию какого-то лекарства, она стала ждать, когда у меня нормализуется пульс и давление. К сожалению, пульс не снижался. То ли доктор не тот препарат ввела, то ли не ту дозу. Она сильно не расстроилась и сказала, что отправит меня в палату, а завтра придут доктора и разберутся с моим самочувствием. Санитар отвез меня в палату. К моему огромному изумлению, меня разместили в палате, где лежала очень пожилая женщина. Она мирно спала. В комнате была жутко душно, но, видимо, старая немецкая закалка позволяла женщине выдерживать подобное.
Представляете мое положение? Один в Германии, мобильный телефон не работает, лежу в одной комнате со страшно храпящей старушкой, пульс бешенный – и нечем дышать. Чем же все это закончится? Нажал на кнопку пульта экстренного вызова врача. Через некоторое время пришла медсестра с арабской внешностью. Я попытался объяснить ей на английском языке, что мне нужен доктор, чтобы он снизил частоту моего пульса. Она вежливо сказала: «Нихт Ферштейн» и вышла из палаты. Я оказался в обычной ситуации, которая раньше часто встречалась в советских больницах. Да и сейчас в российских больницах это тоже не редкость.
Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. В два часа ночи я решил все же найти в госпитале англоговорящего доктора, чтобы он мне дал таблетку, чтобы снизить пульс и я мог бы спокойно заснуть. Я встал с кровати, оделся и побрел искать доктора. Оказалось, что госпиталь был очень большой. Через минут сорок плутаний по лабиринтам госпиталя я увидел чернокожего мужчину, как потом оказалось, гражданина Зимбабве. В отличие от меня, он мастерски владел языком жестов. Скоро я понял, что он ищет, где в госпитале можно выпить пива. Цели у нас были разные, но зато гражданин из Зимбабве великолепно владел техникой жестов, что было крайне важно для меня в немецком госпитале, в котором мало кто знал не только русский, но и английский язык.
Я с трудом уговорил его помочь мне разыскать доктора. Единственно, что помогло мне, это магическое слово «водка», которую я пообещал дать ему, если он поможет мне найти доктора. Естественно, в палате у меня водки не было, но можно было потом попросить привезти её из отеля. Еще через полчаса мы с гражданином Зимбабве нашли, наконец, медсестру. К счастью, она оказалась бывшей гражданкой Чада, поэтому мой спутник смог объяснить ей, что я разыскиваю врача.
С помощью медсестры из Чада через пятнадцать минут мы нашли заспанного доктора. Он был поляк, но немного говорил по-английски. Мне удалось его уговорить дать мне лекарство, чтобы снизить давление и частоту пульса. Хотя я не был уверен, что он правильно меня понял. В конце концов, доктор принес мне какое-то лекарство. Какое именно, я так и не понял: описание лекарства было на немецком языке. Поэтому я решил не рисковать и принять его в моей палате, а там будь что будет. Найти в госпитале ночью другого доктора мне было трудно.
С зажатым в руке лекарством я еле добрался до палаты. Учащенный пульс и жара в госпитале давали себя знать. Я открыл дверь и понял, что находиться в комнате не смогу. Духота стояла неимоверная, старушка храпела с великолепным посвистыванием. Мне ничего не оставалось, как попытаться открыть окно и как-то проветрить палату. Не тут-то было: окно не открывалось. То ли окно заело, то ли после «оздоровительной» процедуры силы у меня совсем исчезли. Я залез на подоконник и начал дергать створку. Окно сильно затрещало, пожилая женщина проснулась, увидела на подоконнике незнакомого мужчину и в испуге громко закричала. Я по-русски сказал ей, что ничего плохого делать не буду, просто хочу открыть окно, так как очень душно.
Очевидно, пожилая женщина меня совершенно не поняла. Она закричала еще громче и начала нажимать кнопки на пульте экстренного вызова. Прибежала медсестра, увидела, как я, стоя на подоконнике, пытаюсь открыть окно и даже присела от удивления, как будто хотела рассмотреть что-то снизу. Может быть, искала моего сообщника или подумала, что я решил покончить жизнь самоубийством и спрыгнуть с третьего этажа, на котором располагалась моя палата.
Медсестра стремглав выбежала из моей палаты и вскоре вернулась со здоровенными санитарами. По их речи я сразу понял, что они из Украины. Надо же! Больше часа я никого не мог найти, а тут за пару минут сбежалось сразу столько народа! Медсестра что-то сказала по-немецки санитарам, они стащили меня с подоконника и уложили на кровать, крепко прижав мои руки к перилам кровати. Я тщетно пытался объяснить им ситуацию, но они дружно отвечали: «Нихт Ферштейн». Неожиданно в палату вошел врач и, не говоря ни слова, сделал мне укол в живот. Я тут же провалился в крепкий сон.
Проснулся я рано утром. Чувствовал себя отлично. Окно в палате было открыто. Наверное, свежий воздух стал той целительной силой, которая и восстановила меня. Где-то около восьми часов принесли завтрак: два маленьких кусочка сыра, ломтик хлеба и кружку кофе. В девять часов пришел доктор вместе с женщиной, представителем отеля, в котором я проживал. Она очень хорошо говорила по-английски, и доктор через неё объяснил мне, что у меня все в порядке и я могу выписываться из госпиталя.
Я очень обрадовался: мало ли что ещё мне предстояло выдержать в этом госпитале. Я быстро собрал в пакет свои вещи и вдруг заметил в нем ампулу с моей кровью. Значит, румынский доктор только взял у меня кровь, а на анализ отдать забыл. Я показал эту ампулу представительнице отеля, которая тоже очень удивилась такому отношению к анализам пациента. Мне до сих пор не понятно, на основании какого анализа крови они сделали заключение о моем здоровье.
Выходя из палаты, я на английском языке попрощался с пожилой дамой и пожелал ей скорейшего выздоровления. Еще рано утром, увидев, что в палате лежит посторонний мужчина, она начала прихорашиваться. При дневном свете оказалась очень милой и интеллигентной женщиной. В ответ на мои пожелания она сказала что-то по-немецки.
Услышав это, я произнес магическую фразу, преследовавшую меня всю эту кошмарную ночь: «Нихт Ферштейн!»
На этом мои приключения в немецком госпитале не закончились. Оказывается, надо было еще рассчитаться за оказанные медицинские услуги. Вместе с представительницей отеля я пошел в бухгалтерию госпиталя. Через час мне выдали счет, в соответствии с которым я должен был заплатить три тысячи евро! У меня с собой была только одна тысяча евро. Все деньги остались в сейфе в комнате отеля. Но главное, я никак не мог понять, за какие же услуги они выставили мне такой большой счет.
Я, конечно, понимаю, что ведущая в мире немецкая медицина имеет множество современнейших способов лечения людей. Вероятно, один из способов снижения давления и частоты пульса - размещение мужчин-пациентов в одной палате с женщинами-пациентками. Но я никак не ожидал, что для этого выбирают уж очень пожилых дам! Ладно, если бы меня поместили в одной палате с молоденькой девушкой! Хотя такой способ снятия давления и частоты пульса тоже вызывает сомнение. Но как же можно сомневаться в профессионализме немецких врачей? Они же прекрасно знают, кого и, главное, с кем кладут. Возможно, если бы меня поместили в одной палате с молоденькой девушкой, счет был бы намного больше.
Я потребовал, чтобы администратор бухгалтерии представила мне расценки на все медицинские услуги, которые предоставил мне госпиталь. Ведь я имел медицинскую страховку, и российская страховая компания должна была покрывать эти расходы. На мои просьбы администраторша госпиталя отвечала только: «Нихт Ферштейн». Тогда мне на помощь пришла администратор отеля, но и она не получить разумных объяснений. Она узнала только, что в субботу в госпитале никого нет, а администратор бухгалтерии только недавно приехала из Ирана и устроилась на работу. Счет на такую большую сумму она выставила произвольно из своих собственных вычислений, сказав, что он предварительный и что мне надо приехать в госпиталь на следующей неделе, чтобы пересчитать все расходы.
Тогда мне стало всё более или менее понятно. Вероятно, новичок в бухгалтерии госпиталя выставила мне счет по максимуму за ночь с «юной девой». Единственно, что меня радовало, так это то, что со мной была представитель отеля и могла подтвердить, что в палате со мной была пожилая дама. Очевидно, этот фактор также существенно повлиял на выставленный мне счет. В конце концов, они выставили мне счет на 670 евро, а остаток суммы мне вернули. На эту простейшую операцию мне пришлось потратить около трех часов, так как компьютерная система бухгалтерии госпиталя внезапно дала сбой.
Когда мы ехали из госпиталя, администратор отеля объяснила мне, что такие же инциденты уже случались и с местными гражданами. Стремясь сэкономить деньги на социальные нужды населения, местные власти недавно закрыли три ближайших госпиталя, а врачей и обслуживающий медицинский персонал в основном набрали из других стран. Им можно платить меньше, чем немецким врачам и медперсоналу. О профессионализме медицинского персонала никто и не думал. Главное - сократили бюджет! Как это нам знакомо...
Когда я вернулся в мой номер в отеле, я обнаружил, что мне установили напольный кондиционер. Какой прогресс в обслуживании клиентов немецкой пятизвездочной гостиницы! Однако через пару часов кондиционер перестал работать. Позвонив в Room service отеля, я услышал традиционное «Нихт Ферштейн». Жара стояла неимоверная, поэтому пришлось самому чинить кондиционер, чтобы снова не попасть в госпиталь. Кондиционер был известной европейской марки, но при более тщательном изучении оказалось, что собран он был в одной из стран Юго-Восточной Азии.
Все стало ясно. Многие европейские компании продают свои известнейшие брэнды богатым владельцам стран Юго-Восточной Азии, чтобы они там производили продукцию. К сожалению, очень часто качество продукции значительно ухудшается так как действует жесткий принцип снижения себестоимости продукции любыми средствами. В первую очередь, естественно, падает уровень контроля качества продукции.
Глядя на то, в каком направлении развивается Европа, невольно вспоминаешь последние десятилетия существования СССР. Социальное обслуживание советского народа, в том числе медицинское, и выпуск товаров народного потребления финансировался по остаточному принципу, то есть за счет средств, остававшихся после затрат на оборону страны и выплату зарплат многочисленной «армии» партийных и государственных чиновников. Соответственно, те, кто работал в социальной сфере, в том числе врачи, имели мизерные зарплаты, а товаров народного потребления было так мало, что советские граждане моментально раскупали их, несмотря на крайне низкое их качество.
Но советские люди были необыкновенно изобретательным и могли из всякой бытовой дряни, которую выпускала советская промышленность, сделать отличную вещь.
От злости я пнул ногой этот гибрид европейско-юговосточного производства - и он внезапно заработал! Как в старые добрые советские времена, когда, например, телевизор начинал работать, если сильно ударить по нему рукой. Или вспомним популярный в то время магнитофон «Весна». Он очень часто переставал работать через два-три часа. Встряхнешь – снова «оживал». То же самое было и с моим кондиционером. Кондиционер, предоставленный мне в пользование пятизвездочной гостиницей, тоже приходилось периодически пинать ногой и встряхивать, чтобы заработал.
Совершенно очевидно, что Европа стремительно идет по советскому пути развития: сворачивается производство высокоинтеллектуальной техники, значительно ухудшается качество социального обслуживания населения. В ближайшее время разразится жесткий экономический кризис. Греция так и не оправилась после проведения своих Олимпийских игр в 2004 году. Греческие коррупционеры украли столько денег, что весь Евросоюз уже несколько лет не может вытащить страну из долговой ямы. Следом очень быстро пойдут Италия и Испания, в которых также полыхают громкие коррупционные скандалы, связанные с хищением бюджетных средств. Несомненно, это в свою очередь приведет к сокращению производства, увеличению безработицы и обострению социальной напряженности.
Думаю, что скоро европейские страны могут вплотную приблизиться к кризису, который произошел в СССР в августе 1991 года. Если это произойдет, мы услышим вопли политических лидеров Европы: «Нихт Ферштейн!» Мы уже слышали такие же беспомощные возгласы - но только на русском языке - из уст советских политических и партийных лидеров, не правда ли?