Может быть, лучше, если бы я начал рассказ с их гортанного говора. Прямой речи тех, кто всплывает в моей памяти в тот день в гостинице «Украина». Наверно, это было бы более интересно и заманчиво для читающих эти строки. Всегда повернёшь голову, если кто-то недалеко что-то кричит, кого-то завёт… Общение в любой форме всегда вызывает интерес. И моментально, почти всегда, встаёшь на чью-то сторону. Где я слышал об этом?.. Надо бы вспомнить, но сейчас, как всегда, некогда – когда торопишься, то прокручиваешь весь тот день, стараясь вспомнить, чем же закончилось.
Анатолий Иванович – не в меру упитанный, средних лет, не очень приятной рыхлой наружности, рыжеватый… с веснушками, самоуверенный человек – мой начальник – взял меня с собой в эту командировку в Москву, по-моему, желая показать, как надо добывать кредитные ресурсы для банка, напрасно думая, что мы хитрее и умнее всех на свете. Так вот, Анатолий Иванович ещё с вечера, стараясь восхитить меня, рассказывал, что у него есть «наколка», где можно добыть эти ресурсы в невероятных количествах.
1993 год – год, когда, как грибы, открывались новые банки и особенно филиалы московских банков по всей России. Открыли филиал (точнее самостоятельную «дочку») и мы в нашей «тихой» провинции. По России таких было много – почти три тысячи. И все они, будто с ума сойдя, ринулись в столицу за «ресурсами», где зарождалось криминальное движение денежных потоков. Тёмные алчные личности на высоких постах в банковской и финансовой сфере старались успеть «навариться» от протекающих через их руки денежных ручьёв. А смелые «кавказские джигиты» в несвойственных им блестящих цвета мокрого асфальта строгих костюмах, в водолазках вместо рубашек, регулировали эти потоки с уверенностью современных гаишников.
К вечеру, около пяти часов, мы поселились в небольшой (по московским меркам) гостинице рядом с МГУ имени Ломоносова. И, как обычно, «очень деловые» люди, оставившие свои семьи, накрыли стол в номере столичной гостиницы с бутылкой «Столичной». Приведя себя в доверительную кондицию, мы беседовали обо всём на свете: о работе, о положении в стране, о перспективах развития банковского дела, и даже о своих родословных корнях. Вот под этой «мухой» я нечаянно задел своею родословную по маминой линии с фамилией Ястржембские. Долго развязывая связующие нити шляхетских корней, и, наверное, надоев собеседнику, я с искренностью выпившего человека вдруг заявил, что вот всем известный Сергей Владимирович Ястржембский – может быть, мой родственник – сейчас сидит где-то совсем рядом в этом городе. Анатолий Иванович с неестественной для его габаритов лёгкостью «вспорхнул» из-за стола и «полетел» к телефону. Тогда ещё не было сотовых, а в нашем номере телефон стоял в маленьком коридорчике-прихожей совсем, как казалось, бесполезным театральным реквизитом. Через минуту я слышал из прихожей уверенный баритон Анатолия Ивановича:
– Барышня, найдите мне, пожалуйста, телефон в МИДе Ястржембского!..
И через некоторое время:
– Сергей Викторович, иди, набирай…
От неожиданности у меня запершило в горле:
– Как набирай?.. Прямо сейчас?.. А если он будет расспрашивать подробности, а я не готов – не в состоянии! – их сейчас быстро вспомнить…
– Ничего, вспомнишь! Мне-то вон всё рассказал…
Я набрал записанный телефон и приготовился говорить. Совсем быстро, почти после двух-трёх гудков, услышал чёткий женский голос секретаря руководителя департамента министерства иностранных дел. Она представилась и напористо-строго заставила представиться меня. Закончила она тем, что сказала:
– К сожалению, Сергей Владимирович пятнадцать минут назад покинул свой офис и… навсегда. Его назначили послом в Словацкой Республике…
Я с плохо скрываемой радостью вздохнул и сказал в полутёмный коридорчик:
– Ну и ладно!.. Подальше от высоких чинов – спокойней жить!
А Анатолий Иванович заявил, что зря я отказываюсь, может быть, от родственников, которые могли бы помочь в карьере и не только.
Наутро следующего дня в 10 часов у нас была назначена встреча с, так называемым между нами, «источником ресурсов». На такси мы подкатили к гостинице «Украина» (это одна из известных сталинских высоток). В вестибюле, набрав внутренний номер, мы «хотели» подождать. Но почти мгновенно к нам подошёл стройный подтянутый кавказец и, пристально поглядев нам в глаза, попросил документы. Под его взглядом Анатолий Иванович как-то съёжился и стал меньше, хотя кривая улыбка продолжала выражать его большую значимость. Поднеся к чёрной бородке «воки-токи» (радиотелефон небольшого радиуса действия), чеченец быстро и резко заговорил. Затем, кивнув нам, широким жестом руки пригласил к лифту. В лифте уже был точно такой же, во всяком случае, по костюму и бородке, молодой человек. Мы долго поднимались на какой-то там 13 или 15 этаж, а они, совершенно не стесняясь, осматривали нас, чуть ли не щупая руками. Наконец, прибыв на этаж, один пошёл вперёд, а другой выпустив нас впереди себя и, не отпуская телефон ото рта, продолжал и продолжал гортанно-громко говорить. Недалеко по коридору открылась дверь, и появился третий, как и те «двое из ларца».
Мы вошли в люксовый номер. Это можно было сразу заметить, что он люксовый: в приоткрытой громадной ванной ярко горел свет и блистал зеленоватый кафель, прихожая была обширная и драпирована каким-то кофейно-нежным материалом, на столе в просторной комнате стояли свежие, кажется, с бусинками воды на лепестках цветы. В номере благоухало запахом дорогой туалетной воды. А нас встречал с радостной улыбкой невысокий и толстенький, розовый и свежий после бритья, по-домашнему одетый – поверх хрустально-белой рубашки короткий блестящий простроченный ромбами «полухалатик» – молодой человек. Из боковой двери к нему присоединился уже седой, с острыми, как бритва, глазами, высокий атлет. Оспиное желтовато-прокуренное лицо, да и пальцы на руках были коричневые от табака. Высокий молчал, поводя плечами – видно, что он только что накинул пиджак, пряча под ним «сбрую» с кобурой. Молодой «хозяин», усадив нас на диванчик с кривыми французскими ножками, придвинув нам журнальный столик на колёсиках с фруктами и напитками, чётко и тихо, без предисловий, спросил:
– С условиями знакомы?..
Анатолий Иванович с улыбкой, которую нёс ещё от такси, простодушно:
– Нет ещё…
– До 20 мильярдов (это в ценах 1993 года) 10 % наличкой нам. Больше – откат меньше…
У Анатолия Ивановича брови полезли вверх и он, по-моему, на несколько секунд перестал дышать, так как лицо его стало краснеть, и выступила испарина.
Глаза хозяина номера перестали улыбаться, забыв про губы:
– Деньги безналично поступают вам на корсчёт из ЦБ (Центрального банка) через РКЦ, кредитный договор оформляем здесь. Наличку – чуть позже заберёт курьер. Вам – небольшая премия – здесь же, можно в валюте…
Я чувствовал коленом, как нога Анатолия Ивановича стала подрагивать. Резко под столом я своим коленом стукнул его. Он, с трудом сглотнув, виноградину:
– Нам надо обсудить и подумать…
– Думайте, а мы пока подготовим все документы. У вас 24 часа до 10 часов утра. Ждём…
И он, снова заулыбавшись, потянул от нас столик с фруктами, намекая, что нам пора выметаться.
До лифта мы шли, пытаясь спиной показать нашу независимость и «величие». Но как только двери лифта закрылись, эмоции у него выплеснулись, как из переполненного стакана:
– Они что?.. О…ли? 10 процентов!.. А проценты ЦБ кто будет платить?.. А обналичивание такой суммы?
– Анатолий Иванович, вы о чём?.. Куда мы лезем? В какой капкан?.. Нам надо рвать из Москвы немедленно. Они по нашему телефону вычислят нас мгновенно – вы же видите, какие это люди. Да и кто стоит за ними?..
Уже через час, бросив оплаченный номер, мы ехали на метро, как простые «советские» люди на вокзал за билетами в нашу дорогую «тихую» провинцию…