Ближе ночь - с каждым часом темнее, темнее...
Так озяб, что озяб и давно уж простужен,
И наивным покажется тленное время,
Как наивной та мысль - может быть еще нужен...
Ты прости, не умею красиво и важно,
Да не жил и богато, и знаешь - я рад,
Рад затрещинам жизни, рад, что всё еще страшно,
Рад надеждам осыпанным, что листопад...
И устал отзываться на зов в подворотнях
Лишь по имени кличат... не верь - также жду,
Что когда-нибудь в сотнях тех писем их тысяч
Пару слов от тебя вдруг, случайно, найду...
Я хотел пожелать тебе... впрочем... ты знаешь,
Раз уже отпустил, чтож тревожить за зря?!
Я люблю тебя, милая, счастья желаю,
Пусть легка и светла будет доля твоя...
Пробуждение с этаким вот лирическим отступлением. Утро... В голове кавардак, да еще и спотыкнулся о какую-то бутыль. По сему поводу, сжав зубы, прохрипел непереводимое. Фото на столе. Взял в руки. Да... много, много воды утекло. А как хотелось бы знать, что у нее всё в порядке. А впрочем. К лающим псам эту нежность - напитки покрепче, говорите?! Ну-ну. Отшвырнул фотографию с глаз долой. Послышался звон разбивающегося стекла, осколками своими словно пытаясь разделить эту фотокарточку на две части. Как наша с тобой юное и хрупкое чувство - вдребезги, на выброс. Да и к черту - всё одно не склеить. Плавно переходя границы сумбурных мыслей и по мере того, как туманная дымка начинала рассеиваться в голове, ненавязчиво всплыл вопрос... Какой сегодня день? Уныло взглянув на календарь, понял причину своего утреннего беспамятства. Это был день её рождения. А за окном дождь льет стеной непроглядной... На столе промокший лист, на котором были вычерчены корявой рукой буковки этого лирического отступления... Может быть отправить? Письмо все-таки... Не знаю. И снова подзабыв про утренний кофе, натощак прикурил. И понимая, что больше жизни хочу её увидеть, просто увидеть... но только о чем говорить при встрече?! О чём?! О том, что в наших краях задолбили дятлами дожди и вымокло все, включая мозг, потому я тебе сейчас наговорю всякой всячины интересной, но ты не суди строго - подмыло все-таки. Сделает серьезный вид, а может потом рассмеется. Прочесть её стихи?! назовет розовыми соплями, а самой ведь приятно будет (хотелось бы верить) - ну вот что за характер. Чертовка! Наверное потому и забыть не могу, а может и не пытаюсь.... Да и как можно пустить в беспамятство то, что родило в тебе свет, в потускневшей Душе, волю к жизни. Да... уж лучше бы совсем не вернулся, стал бы частью местной грязи, щедро пролитой дождем, и пару дней рыданий, страданий, а потом всё пройдет, пойдет своим чередом.
А дождь всё в окна бьется, стучит, уже разливаясь мелкой лужицей по подоконнику, едва слышно запевает мелодию своей осенней капели. И пусть мы никогда больше не встратимся; очень хотелось бы, чтоб она все же эким-то чудом, но прочла эти строки на промокшем листке. Зачем?! А может это просто мой эгоизм! Да! Но... нужно ли ей это? Вздохнул. Не важно, она всё равно лучшая! О Небо, сколь много слов и ни одной путной мыслишки - всё в ритме пульса. Бам-бам... Бам... Словно бы подчиняясь этому ритму, припысываю на промокшем листке.
Знаешь, а у нас дожди. Мокро и сыро, но это ничего. Правда очень хочется еще немножко лета... Сам - прихворал малеха. Je suis malade - помнишь?! Вот хотел справится о делах твоих...
И... кончились слова, как обычно заканчиваются, лишь ловишь взор и собираешься вымолвить "ты - жизнь моя". Остается пару дней до сборов. что будет дальше? Не знаю, кому ж это ведомо, да и места здесь такие - дожди...А всё чего бы хотелось, так чтобы ты... чтоб у тебя всё было хорошо, у той, которая спасла от безумства, подарив исцеляющий свет надежды, что даже в безнадеге послужил верой. И Что можно сказать путеводной звезде на прощание?! Разве что... места здесь такие, простужен... прости мне слабость строк этих - дожди...