15. Финал
Через два месяца после начала ретирады корабля землян из системы Родины, два самых мощных (как в смысле личности, так и в смысле сил) императора Родины Клингор и Тлирангогашт повстречались на Великой реке. Их привела туда необходимость осадить орды переселения народов до того, как они ворвутся в пределы их империй.
— Я со своими монахами посчитал: очень мало шансов, что связь с Землёй сохранится и что корабль может вернуться, — между делом сказал Тлирангогашт.
— Я понял. Мои советники пришли к тому же выводу. Нет смысла сохранять их привилегии и базы. Я решу вопрос со своими землянами — ответил Клингор.
— У меня их всего трое, — холодно улыбнулся Тлирангогашт. — Разберусь.
Придя своей интуицией к тому же выводу, Алтиросса ещё раз приласкала Юмжагийна. Теперь он жил у неё скорее как приживальщик, всё золото он спустил, но уйти не мог, чтобы хотя бы быть рядом с нечеловеческой красотой и изредка получать от неё ласки.
— Адмирал, корабль всё равно не вернется. Связь с Землёй будет потеряна, даже если сохранится, то теперь земляне придут как захватчики и безжалостные истребители. Ты понимаешь, какую роль при этом могут сыграть земные военные базы? Есть ли возможность нейтрализовать их оружие? Если есть, я тебя ещё не раз обниму.
— У меня остался командирский чёрный ящик. Он повинуется лишь моим приказам. Я могу дать команду перевести все устройства базы в режим самоуничтожения.
— Ты сделаешь это для меня?
— Для тебя я сделаю что угодно.
В тот же день адмирал передал на базы на Острове землян и в Южной империи сигналы тревоги, требуя немедленно покинуть помещение, оставив двери базы открытыми. Недоумевая, чего это командир вдруг проснулся, земляне по привычке подчинились приказу. Базы внезапно превратились в безжизненные железные крепости. Внешнюю дверь можно было закрыть, но после этого открыть её уже было нельзя, и по ошибке оставшийся внутри человек медленно умер бы. В тот же день общее собрание землян, созванное по связи, единогласно решило сместить Юмжагийна с поста командующего и избрало руководителем общины землян Хиврю Онищенко. На корабль и на Землю полетело сообщение о предательстве адмирала. Он пытался объяснить, что базы теперь бесполезны, повторяя доводы Алтироссы, поскольку всё, сказанное ею, он теперь воспринимал как абсолютную истину. Но его уже не слушали. Правда, у Юмжагийна оставался чёрный ящик, который мог отключить только Давид Русских. Но корабль был недоступен, находясь в состоянии прыжка. Юмжагийн хотел было передать ящик Хивре, но Алтиросса запретила ему это делать.
Вернувшись, Клингор похвалил Алтироссу за находчивость. По обычаям ничего больше сказать он не имел права. Впрочем, говорить не нужно было: рядом с нею стоял смотрящий на гетеру собачьими глазами бывший адмирал, превратившийся теперь в раба своей страсти. По приказанию возлюбленной, он неохотно отдал своё оружие и взошёл на корабль, чтобы вместе с Клингором отправиться в Имение землян.
После того, как Юмжагийн сдал базу землян, землян свезли в Имение землян. Туда прибыли в сопровождении большого эскорта сам Император Клингор и восемнадцать депутатов Сейма империи. Новый руководитель земной колонии Хивря согласилась: лучше всего обсудить вопрос о будущем землян всем вместе и наибольшие гарантии может предоставить Империя старков, как самое правовое и стабильное государство. Она хотела получить статус военной колонии с самоуправлением.
Землян разоружили (за исключением имеющих гражданство), переодели в старкские одежды, потребовали сдать кольца с эмблемой Империи старков, и они предстали перед то ли судилищем, то ли комитетом. В их ряды поставили и Юмжагийна, которому, ехидно улыбаясь, Клингор на корабле вновь вручил атрибуты гражданина, и теперь Юмжагийн щеголял с серьгой в ухе.
— Вы решили влиться в наше общество? — спросил Император. — Те, кто не согласны, отойдите влево, кто согласны — вправо. Чтобы каждый делал выбор свободно и осознанно, обсуждения запрещаю.
Пилот Монтейру Мораес, который чувствовал себя изгоем в местном обществе, спокойно отошёл в одиночку влево. Поколебавшись несколько мгновений, к нему присоединилась сержант безопасности Ли Сюэлян, маленького роста и такая же неулыбчивая, как и Мораес. Монтейру, который панически боялся женщин из-за неудачного опыта на Земле, поёжился. Все остальные, в том числе Юмжагийн, отошли вправо.
— Вы, мужчина и женщина, забирайте все свои вещи и отправляйтесь на Остров землян. Пока вы там, живите по собственным законам и можете применять для обороны своё оружие. Но, пока вы не избавитесь от земного оружия и земных шпионских устройств, вам запрещено покидать остров. А затем вы будете пользоваться в Империи правами иностранцев из союзного государства, — спокойно сказал Клингор.
Эта пара хотела было набрать побольше оружия. Но им разрешили взять лишь их личное. Мораес спросил, можно ли им рыбачить на лодке вблизи острова, и разрешение, конечно же, было дано. Поэтому, несмотря на то, что остров был бесплодным, земляне могли спокойно прожить на нем. Своё золото они хотели в основном отдать на хранение в имперскую казну, чтобы не приманивать пиратов, но Клингор спокойненько сказал:
— Ни одно государство не застраховано от революций, тиранов-правителей и нашествий. Отдайте в монастырь: надёжнее.
Проходя мимо Юмжагийна, Сюэлян, проходившая секретную тренировку на физическое воздействие при допросах, неожиданно ударила его в нервный узел. Она хотела отбить ему селезёнку, но решила не убивать предателя: пусть разберутся местные. Немного зная их, была уверена, что бывшему капитану не поздоровится. Юмжагийн стойко вынес адскую боль: чары, которыми он был опутан, начали немного развеиваться.
— А теперь, гражданин Юн, я приказываю тебе передать на Землю сообщение о выборе здешних землян и отключить с помощью своего чёрного ящика все оставшиеся механизмы, в первую очередь летательные и так называемые коммуникационные, которые на самом деле шпионские.
Не спрашивая больше ничего, бывший командир выполнил приказание и бросил на землю бесполезный чёрный ящик.
— Бывшие земляне! Я вам предлагаю один из двух выходов, но теперь решение большинства будет обязательно для всех. Первый: соединить всё золото, пока вы его не промотали, нанять войско и отправиться завоевывать себе княжество в Шжи, но не пользуясь своим оружием. Если победите, выжившие станут дворянами наряду с лучшими из ваших наёмных воинов. Второй — влиться в общество Империи поодиночке. Голосуйте.
За завоевание проголосовали лишь Хивря и Юмжагийн. По поводу его все смеялись: «Ему-то можно голосовать за войну. Все деньги он уже спустил». Остальные были уверены, что без земного оружия ничего не добьются.
— А теперь каждому из вас предстоит определить место в нашем обществе. Гражданка Лейласса Паридин, ты можешь забрать свои вещи и удалиться. Хус Эспадас, по ходатайству моего кузена Тлирангогашта тебе даруется гражданство за храбрость в битве. Принимаешь ли ты обязанности и права гражданина?
— Конечно, да! — чуть не подпрыгнул от радости маленький темпераментный Хулио.
Ему быстро прокололи ухо, повесили серьгу, вручили кольцо и кинжал. Раму Кумарину, как имеющему награду Империи, тоже предоставили гражданство. Он с Лейлой хотели задержаться, но быстро поняли, что слова: «Можете идти. Ваше дело кончено» означают приказание уйти и не возвращаться.
— Послушник брат Ги, ты мог бы идти, но подожди в соседнем помещении. Ты ещё предстанешь перед судом. Лайнисса, тебе предлагает послушничество Великий монастырь Ломо. Согласна ли ты принять обет?
— Да, согласна.
— Тогда тоже подожди в соседней комнате. И ты, имперский рыцарь Юн, иди туда же, — ехидно завершил Клингор.
За ними согласилась принять послушничество Тарра, её отпустили без разговоров. Чай Цзин от послушничества отказался, заявив, что существование Бога опровергнуто наукой. Так же поступил аналитик Ясуки.
— Воительница Хирисса! Я знаю твой темперамент, и поэтому выслушай до конца, прежде чем принимать решение. Тебя желает купить в рабыни-охранницы адмирал Таотат.
— Таотат, как ты мог? Ни за что! — закричала Хивря.
— Я просил тебя выслушать, прежде чем решать. В нашей Империи быть охранницей — единственное положение для женщины, дающее ей право драться вместе с любимым в битве и затем обнимать друг друга в постели. Охранница может не носить рабского ошейника и не одеваться в рабское платье, поскольку это мешает ей выполнять задания хозяина. Она не может быть продана без её прямого согласия, выраженного при свидетелях, и лишь тому, кого она сама укажет в качестве нового хозяина. Рабыня не получает платы за работу, но хозяин должен вознаграждать её за успешно выполненные поручения. Охранница имеет право на постель хозяина, и дети её от хозяина рождаются свободными. Но она имеет право быть любовницей и другого человека, хозяин не имеет права принуждать её разорвать связь или спать с ним. Если хоть одно из этих условий не будет выполнено, хозяин обязан вознаградить её и отпустить на свободу, где ты, как имеющая высшую награду Империи, станешь дворянкой, однако потеряешь право участия в военных действиях, кроме случаев защиты себя и своих близких. А в обмен охранница обязана защищать своего хозяина всеми силами и даже после того, как сердце остановится, пока душа не отлетит.
— Я могла бы быть наёмницей Таотата, но не рабыней его, — отрезала Хивря.
Таотат вздохнул и вышел. Хивря поняла, что она сделала непоправимую ошибку и никогда не увидит своего возлюбленного.
— Те, кто по глупости и упрямству своему отказался от места в обществе, присоединяйтесь к остальным, — сказал Император, подав знак охране. — Единственная роль, на которую все вы пригодны у нас — рабы. Служите же, пока не заработаете право отпуска на волю честной службой.
Попытки сопротивления были быстро подавлены. А император с членами суда ушёл в соседнюю комнату, где немедленно приступил к делу.
— Послушники брат Ги и сестра Лайни! Нам стало известно, что вы испортили вашу «вертушку» и тем самым закрыли землянам дорогу сюда. Почему вы предали свой народ? Или же у вас были веские причины?
Откуда-то выросли четыре серых монаха и стали внимательно следить за подсудимыми.
— Мы спасали свой народ, а не предавали его, — ответил Гиоргиос. — Мы убедились, что контакты принесут много горя и бед как Земле, так и вам. Так что мы спасали и ваш народ.
— Ги говорит правду, — подтвердили следящие за Гиоргиосом менталисты.
— Сестра Лайни, можешь ты что-либо добавить?
— Брат Ги всё сказал правильно. Я тоже уверена, что мы обязаны были так поступить.
— Известили ли вы командира о своих действиях?
— Мы хотели ему всё рассказать, но он даже не стал слушать. Он заявил, что верит нам и что мы вольны поступать, как считаем правильным. По-моему, он думал при этом лишь о своей Алтироссе, — с презрением сказала Лайни.
— А что ты ответишь на это, рыцарь Юн?
Юмжагийн хотел было сказать: он чувствовал, что Гиоргиос с Лайни приняли правильное решение. Но менталисты, не отвлекаясь ни на миг, следили за ним. И он понял, что ложь и увёртки будут выявлены намного точнее, чем на детекторах лжи.
— Мне действительно тогда не было дела ни до чего.
— Брат и сестра, можете идти, вы оправданы, — объявил Клингор после краткого совещания с членами суда.
Когда остался лишь Юмжагийн, процесс продолжился.
— Итак, рыцарь Юн, в данном эпизоде ты признан виновным в пренебрежении обязанностями командира и в предательстве собственного народа. Рассмотрим теперь другие твои деяния. Как ты посмел обсуждать вопросы политики и войны с гетерой и выдавать ей военные секреты Земли?
— А разве это преступление?
— Для гражданина — да. Для рыцаря — тяжкое. Для знати — позорнейшее и тягчайшее. Гетер нельзя вмешивать в государственные дела, иначе государству конец.
— Виновен, — опустил голову бывший адмирал.
— Рыцарь Юн, почему ты сдал военные базы землян?
— Я счёл, что так лучше для всех.
— Сам счёл?
— Да, — ответил Юмжагийн.
— Рыцарь лжёт, — заявили менталисты.
Совершенно убитый Юмжагийн вдруг признался:
— Так мне велела Алтиросса.
— Третье предательство и позорнейшее поведение: вести себя как раб гетеры, — решили судьи.
Посовещавшись, они вынесли приговор.
— За предательство и грубейшее нарушение правил поведения гражданина и его долга, имперский рыцарь Юн Бэйгун приговаривается, по его выбору, либо к распятию, либо к клеймению и деклассированию до позорного раба.
— Если выберешь второе, Алтиросса оставила золото, чтобы я сразу купил тебя для неё, — презрительно сказал Клингор.
Тут Юмжагийн понял, что он стоит на пороге второго важнейшего события в своей жизни: смерти, и должен выбрать, уйдёт ли он достойно или останется ещё некоторое время существовать раздавленным червём.
— Я начал падение, твоё величество, когда забыл на пиру знаки отличия гражданина. Я хочу частично искупить вины, умерев гражданином, если уж не смог жить, как ему полагается.
Втайне Юмжагийн надеялся на помилование, как было с Лейлой. Но судьи, ещё раз посовещавшись, вынесли вердикт:
— Поскольку ты сделал достойный выбор, мы умягчаем приговор. К месту казни ты проследуешь не в одежде осуждённого, а в обычном платье. И не под конвоем, а на коне в сопровождении воинов-дворян. Распнут тебя не на солнцепёке и не на виду у толпы, а в чаще леса, в тени, на дереве. Перед казнью тебе даётся отсрочка на сутки, чтобы ты успел помолиться в монастыре. Перед смертью близким будет разрешено попрощаться с тобой. Тебя похоронят как гражданина и будет объявлено, что ты погиб на охоте.
— У меня нет близких, — выдавил из себя приговорённый. — Алтиросса мне не близкая.
— Полностью восстанови человеческий облик и достоинство! — резко сказал Клингор. — У тебя есть Аэтин, которая тебя любит и которую ты безжалостно предал. У тебя есть собака и конь, которые любят тебя, несмотря ни на что.
***
Месяц прыжка прошёл в корабле в обсуждениях, что же делать дальше? В конце концов провели голосование, поставив на выбор три альтернативы: зарядиться, закрыть дыру и вернуться на Родину; подзарядиться и срочно вернуться на Землю, захлопнув дыру; отправиться устанавливать базу в соседней системе. За возвращение на Родину проголосовал лишь Оуян. Большинство склонялось к бегству на Землю. Но Алла, пользуясь чёрным ящиком главы безопасности, заблокировалась в машинной рубке и заявила, что взорвёт корабль, если по трусости и нерадивости своей остальные дадут этим свиньям с Родины ускользнуть от возмездия и отпраздновать победу.
— Они ввергли Землю и всю империю в революцию! Все их правители заслуживают уничтожения!
Добравшись до вертушки, все были ошеломлены известием о предательстве командира и всех оставшихся на Родине, кроме двух. Теперь уже экипаж поддерживал Аллу.
Неожиданно кротовая нора начала испытывать какие-то конвульсии.
В тщетных попытках стабилизировать нору, Давид увидел по приборам, что вертушка исчезла. А, поскольку процесс входа в нору уже начался, это означает, что она теперь выбросит корабль неизвестно куда. Нет, кое-что, «благодаря» этому омонашившемуся Гиоргиосу, известно: откуда никогда не попадёшь ни на Землю, ни на Родину… Если, конечно, нора просто не сомнёт корабль в процессе иррегулярного перехода.
***
На Земле известия сначала о предательстве командира и большей части экипажа, а затем об исчезновении кротовой норы привели лишь к ужесточению революционных схваток.
Некоторые либертарианские и анархистские общины наконец-то поняли: возможность устоять против банд гопников недостаточна, чтобы сопротивляться государственной машине подавления и всех их передавят поодиночке. Там, где когда-то был Средний запад США, возникли Конфедеративные Общины Америки. КОА вначале успешно сопротивлялись правительственным войскам, их не сломили даже «точечные бомбардировки», почему-то по ошибке всё время превращавшиеся в ковровые. Их задавили мясом: арестованным бунтарям пообещали амнистию в обмен на участие в подавлении бунта, дали в руки слабенькие автоматы и пустили впереди. А спецназовцы шли за ними, как заградотряды, и после того, как мясо проламывало линию обороны, не жалея ни своих, ни чужих врывались и убивали всех. В итоге к концу 2269 года революция на Земле была подавлена. Ещё раньше были усмирены многие колонии, где достаточно было появления военного корабля со спецназовцами, чтобы бунтовщики капитулировали. Но на Барнарда 1 пришлось военному кораблю вести бомбардировки, и через три месяца бомбардировок, а затем точечных десантов со сплошным уничтожением, колония, громко называвшая себя «Каддафи» и избравшая символом зелёный флаг, капитулировала.
Когда крейсер Земли прибыл на одну из потенциально лучших колоний, которую официально названную Оазис, а местными из-за кладбища экоцидированной местной жизни Гноище, его, наученные опытом Каддафи, в ту же минуту без всяких разговоров уничтожили и предупредили Землю, чтобы она больше не совалась. Земля решила преподать жестокий урок бунтовщикам и послала на Гноище весь военный (на самом деле полицейский) флот. Он одновременно вошёл в систему со всех транспортных нор, и в то же мгновение транспортная система вокруг Гноища самоликвидировалась. Судя по всему, при этом была уничтожена и системная сеть Тёмной энергии, так что покорёженные выходом из нестабильных нор корабли были ещё сильнее повреждены. Теперь добраться до звезды и даже получить сигналы с неё было делом нескольких лет. Что там случилось, на Земле предпочитали не знать. Лишённые возможности возвратиться военные корабли могли предпринять одно из трёх: в пароксизме ярости уничтожить планету и вымереть сами; перейти на сторону бунтовщиков; захватить власть на планете. Все три варианта плохи, и лучше было объявить, что планета самоуничтожилась вместе с героически погибшим от рук фанатиков флотом.
После этого бунт стали завершать переговорами с непокорными колониями. Многие из них сохранили свои новые законы, порядки и полное самоуправление при условии уплаты энергетической дани Империи. Ведь Земля понимала, что теперь любая из них может пойти на такой же шаг разрыва транспортной и энергетической сети.
А на самой Земле победившие либералы (вернее, на самом деле твердолобые обскуранты) провели закон о высшей мере гуманитарной защиты. Любой сомневающийся в правах и свободах человека и в принципах демократии и либерализма подлежал либо высылке в колонию с экстремальными условиями жизни, либо (по его желанию) смертной казни. Через некоторое время, когда эвтаназия и смертная казнь были вновь запрещены и святость человеческой жизни возведена в непререкаемый и не подлежащий обсуждению принцип (естественно, учтите двоемыслие!), оговорка была отменена, и осуждённый больше не мог выбрать быструю смерть вместо медленной и мучительной.
***
Третий день распятый Юмжагийн висел на дереве. Неизвестно, умягчение ли, что он был в тени: мошкары и кровососов в лесу тучи, жажда и боль ужасно мучили, а смерть всё не приходила. Пошёл дождь, и казнимый, не удержавшись, начал слизывать воду, хотя это продлевало муки.
Вдруг вспомнилось, что в подвалах храма в ночь перед казнью ему показывали сохранившиеся в древних информационных машинах картинки прародины людей, чтобы окончательно понять, Земля ли это и когда миры разошлись. Да, это была Земля, но немного другая: не столь перенаселённая. Одна из картинок вызвала странное ощущение: вроде бы он её видел, вроде бы не её. Сейчас, перед смертью, он осознал: это была статуя Свободы в Нью-Йорке, разрушенная в его мире катастрофическим цунами, вызванным подводным ядерным взрывом сил ислама. Это цунами смело всё восточное побережье тогдашней великой державы: США — и стало началом разрушительной мировой войны, выигранной нейтралами: Китаем, Россией и Японией. В отличие от земных исторических файлов, на груди статуи была свастика. Откуда буддийский символ взялся, умирающий не знал. Может, в этом мире в Европе победил буддизм?
Раздался лай и визг. Собака пыталась допрыгнуть до несчастного хозяина. Конь тоже печально ржал. За ними из-за деревьев вышла Аэтин.
— Прости меня! — запёкшимися губами произнёс Юмжагийн.
— Простила и пришла молиться за лучшую участь для твоей души. Эта страсть была гибельна. Я с самого начала видела: у тебя не было сил противостоять демонице. Я принесла попить.
— Зачем? Это продлит мучения.
Но Аэтин, не слушая его, подставила лестницу, обтёрла Юмжагийну лицо и влила ему в рот вина. Боль ушла, он уснул и во сне душа его отлетела.