Не так давно в городах черноголовых произошли одно за другим с небольшим промежутком в несколько лет, два печальных события. События, которые носили явно не случайный характер. Старики, которым довелось пережить оба из них, понимали их тайный смысл и с ужасом ждали продолжения, будучи уверены, что это не конец.
Сначала в окрестностях Урука земледельцы подобрали изнуренного путника. Полностью исполнив закон гостеприимства, они доставили его в свой дом, накормили и уложили отдохнуть. Но лучше путнику не становилось, его постоянно лихорадило. На второй день во время недолгого облегчения он оглядел комнату и заплакал.
- Добрые хозяева, лучше бы вы оставили меня в поле. Злым вестником я для вас стану. Созовите соседей, идите в храмы и просите у богов милости. Я ушел из родного города БадТибиру, бежал от болезни, которую наслал на жителей могучий и ужасный бог Намтар. Поторопитесь, пока над вашими головами не пронеслась его тень, может великий Энки или божественная Иштар пощадят вас, - перед тем, как вновь впасть в забытье его глаза округлились от ужаса – чья-то длинная зловещая тень медленно проплывала мимо его угасающего взгляда. В город пришел бог войны и мора Намтар, от которого не было спасения.
Два дня хозяева ухаживали за теряющим силы гостем, приглашали лекаря, приносили жертвы богам. На третьи сутки путник все же умер. Ему устроили подобающее погребение. Хозяева добросовестно исполнили свой долг перед незнакомым странником. А через неделю умерли и сами хозяева гостеприимного дома. А еще через день – лекарь. А через месяц в городе почти некому было оплакивать умерших: мертвые лежали в домах, мертвые лежали на широких улицах и площадях, мертвые плавали в водах Евфрата. Город поразила черная смерть.
- Ничего не поделаешь, ЛуИнанна, - Иштар неожиданно появилась у него в мастерской. Богиня казалась невозможной гостьей. Среди всеобщего бедствия и отчаяния она выглядела прекрасным сном из другой жизни. Хозяин дома вначале и думал, что видит сон. - Дни человека сочтены. И ты тоже скоро ляжешь и никогда уже не встанешь. Намтар лишь исполняет приказ. А ты знаешь, кто имеет право отдавать ему приказы.
Сердце ЛуИнанны похолодело – отдавать такие приказы мог только Энлиль. И безраздельная тоска стала наполнять душу. А сияющая Инанна своим присутствием только заставляла наразрыв ныть сердце смертного человека. А дальше он почти не помнил, что говорил и делал, но каждое его действие подчинялось мудрому вековому инстинкту, проявлявшемуся только в отчаянных ситуациях.
- Кто же будет посвящать тебе гимны на закате, и любоваться твоим светом на рассвете? У кого будет замирать сердце от восхищения перед твоей красотой? Не для этого ли и живет человек под небом? Божественная, не дай погибнуть нашему имени, – он склонился перед ней, и - о, ужас! - стал целовать ее руки, потом плечи…
Потом… чума прекратилась. Она ушла из города и из всей земли черноголовых так же быстро и неожиданно, как и появилась…
И непонятно было в чем причина избавления множества людей. И только по тысячам благодарных, восхищенных взглядов, утром и вечером устремленных в небо, редкий путник мог догадаться, кто сберег человеческие души.
Быстро успели города оправиться от страшной болезни, улицы наполнились детскими голосами, но прошли годы, и новая напасть была готова погубить людей.
Уже много дней не было в Уруке плача по горожанам, погибшим от зубов и когтей хищных львов. Но никто не спешил приносить жертвы богам за их благосклонность. Ее не было. А львы просто нигде не могли укрыться, чтобы подстеречь беспечного земледельца – камыши выгорели на солнце и высохли, а река, дающая жизнь, превратилась в мутный ручей, да и тот стремительно пересыхал.
Тревога жителей о судьбе урожая пшеницы и ячменя скоро переросла в отчаяние – без воды нечего было и думать о сколько-нибудь достаточном пропитании. Беспокойство быстро передалось и домашним животным, в загонах не находили себе места волы, овцы, козы. Не то от бескормицы, не то от ощущения скорой гибели под ножом хозяина, животные жалобно голосили, усиливая переживания горожан. Мешкиангнан (а он в это время уже стал приемным сыном мастера) проводил долгое время в тягостном безделье – никому не были нужны серпы, жатвы не предвиделось.
По решению старейшин дневная норма выдачи зерна для горожан сначала была уменьшена на треть. Потом еще на треть. Потом пшеницу заменили ячменем. И все поняли, что это означает. Ячмень у черноголовых издавна шел и на корм скоту. И раз его начали отдавать людям, значит, животных уже решили принести в жертву. На главной городской пощади и улицах все чаще и чаще слышался плач. Появились первые погибшие голодной смертью. Пока это умирали старые и больные. На очереди были дети.
Все горожане знали, кто наслал новое бедствие. Но никто не знал, как умилостивить могучего Ишкура, повелителя грозы, ветра и дождя. С утра глашатай объявил, что энси (правитель) нуждается сегодня в совете и помощи каждого горожанина. И отчаявшиеся жители вечером пришли на народное собрание на городскую площадь.
В обычное время не каждый мог участвовать в собрании. В народное собрание допускались лишь те, кто был заинтересован в благополучии города. По всеобщему и утвержденному богами мнению, уже давно получившему силу закона, безусловными патриотами являлись только владельцы собственности – в основном это были крестьяне, имевшие земельные наделы в окрестностях города, в меньшей степени это касалось ремесленников, воинов, купцов и прочих представителей не так широко распространенных занятий. И хотя уже началось дробление и измельчение наделов между наследниками землепашцев (а в недалеком будущем стремительный рост числа собственников лишит народное собрание дееспособности), все же процесс не успел зайти слишком далеко, и количество участников собрания не было чрезмерно большим для обсуждения насущных вопросов. Именно обсуждения, поскольку решения, о чем большинство горожан, конечно, и не подозревало, принимались благородными правителями задолго до собрания. И важнейшим искусством энси или любого другого оратора было правильно озвучить вопросы, на которые народное собрание лишь отвечало криками "да будет" или "да не будет". При обсуждении особо щекотливых вопросов часто на собраниях в толпе находились подготовленные люди, умеющие направить волю народа в нужное русло громким своевременным криком. И, само собой разумеется, что у опытного выступающего криков "да не будет" не раздавалось…
Но не так было на этот раз. На площади собрались все жители города, кто мог держаться на ногах. Слишком серьезными были решения, которые предстояло сообща принять. Здесь были и юноши, и старики, и даже женщины, что в обычное время строго каралось. На общем собрании по установленному порядку первым говорил энси.
- Уважаемые горожане, видите, в каком бедственном положении мы оказались. Если еще неделю не будет дождя, и мы не сможем собрать новый урожай, запасы кончатся. Мы собрали вас, чтобы решить, оставаться ли нам в нашей земле, которую оставили своим благословением боги, или попытать удачи в другом месте под солнцем.
Толпа тревожно зароптала. Оставить навсегда давно обжитые места – такого предложения от энси и ждали и боялись.
- Пусть жрецы ответят, приносились ли Ишкуру надлежащие жертвы?- чей-то голос выразил сомнения, одолевавшие большинство собравшихся на площади людей.
Вперед вышел верховный жрец храма Энлиля.
- Вы знаете, что нет в нашем городе построенного храма для пребывания божественного Ишкура, но мы каждый день молили верховного бога, Энлиля, чтобы он вернул нам свою милость. Все обряды совершались и совершаются с надлежащим почтением и регулярно,- громко произнес жрец.
- Уважаемые жители Урука, - из массы людей неожиданно вышел вперед незнакомый рослый человек с высоким лбом, - мы знаем, что великий Ишкур, при всей его мощи и всем нашем к нему почтении, самостоятельно ни за что не решился бы уничтожить черноголовых полностью. Другие боги такого ему не позволили бы.
Правители и горожане замерли - выступающий говорил опаснейшие речи, граничащие с богохульством, и в другое время его сразу бы растерзали.
- Как думает почтенный верховный жрец, чей наказ исполняет повелитель грозы, ветра и дождя?- продолжил он, и горожане без единого слова поняли, о ком идет речь, - И что нам толку от приношений Энлилю, если тот уже предрешил нашу судьбу? Вспомните пословицу: «Разве приручишь бога ходить за тобой, будто пса, или повелением, или молитвой, или же исполнением того, что он у тебя попросит?». Наши предки, сказавшие такое, разве были они безумными людьми?
Молния ударила в оратора на полуслове. Он умолк, захрипел, повалился на землю, но был жив! Раскрытой рукой он схватился за сердце. Бросившиеся на помощь жители слегка отпрянули, когда увидели на руке раненого шесть пальцев, но все же милосердно оказали ему помощь. Все поняли, кто и зачем посетил город… Говорить дальше, гость не мог, но главное уже было сказано.
- Разрушить храм Энлиля! – этот выкрик принадлежал уже не герою, но простому землепашцу. И был сразу же поддержан толпой. И энси пришлось приложить все свое умение и старания, чтобы не допустить беспорядков в городе.
- Почтенные земляки! Вспомните, что я много старше всех вас, а мой титул означает «господин (или «жрец») закладки сооружений» и прислушайтесь к моему голосу. Зачем сносить прекрасное здание, которое строило не одно поколение моих и ваших отцов? Не лучше ли посвятить его нашему нынешнему недругу Ишкуру. Ни в одном городе на всей земле черноголовых нет у него дома, так пусть же он с благодарностью примет приглашение пребывать в нашем городе и из врага превратится в нашего благодетеля, - на том страсти ненадолго улеглись, и народ разошелся.
А сказанное энси стало претворяться в жизнь. И уже через день те же горожане, только еще сильнее исхудавшие, с надеждой собрались на пощади по поводу посвящения великому Ишкуру первого храма в местах жительства черноголовых. И когда принесены были жертвы, с крыши раздался громкий мелодичный голос.
- Что вы хотите от меня взамен ваших стараний?- сам могучий Ишкур удостоил горожан своим посещением. И это был добрый знак.
- Дождя! – одновременно выдохнула вся площадь.
- Что ж в этом я не могу вам отказать. Но воды бывает не только мало, но и много. Хотите ли вы этого?
- Да! – снова выдохнула толпа.
- Тогда я принимаю этот храм, - пронеслись божественные слова, и радость охватила каждого человека на берегах великих рек.
Если бы знали они, какой недолгой будет их радость…
***
Про Потоп оба товарища вспомнили, не сговариваясь. Сплошная завеса дождя и сильный ветер едва позволяли удерживаться на ногах. И пока Тит Лукреций без толку озирался по сторонам, пытаясь сквозь стену воды определить направление, откуда они пришли, молния оплавляла камни у ног Феликса, как ему показалось, еще дважды. Потом все прекратилось также неожиданно, как и началось.
Друзья еще только приходили в себя, а уже во всю светило ласковое италийское солнце и в полнеба раскинулась яркая красивая радуга – всем известное свидетельство договора между богами и человеком о том, что вовек не будет более наслано на землю мирового Потопа. И такая картина радовала.
Поскольку обед был безнадежно испорчен, промокшие до нитки товарищи решили за благо спуститься со склона и направиться в сторону дома. Дорога, впрочем, оказалась размыта. Дождевая вода стекала с вулкана широким мутным потоком, достигающим до колен. Но выбора не было – и оба перешли через него. И остановились, пораженные редким природным явлением. Рядом с грязной рекой по склону дождевая вода стекала еще одним тонким ручейком, но в нем не было и следа песка и глины. Он был абсолютно прозрачен, и если бы друзья недавно не поднимались по склону этой же дорогой, они наверняка бы подумали, что это родник. Феликс зачерпнул в ладони воды и с видимым наслаждением выпил. Тит последовал его примеру. Вода была прохладной, слегка сладковатой на вкус и прекрасно утоляла жажду. И сразу вспомнился недавний разговор. У обоих на языке вертелся один и тот же вопрос, но никто не решался заговорить первым. Наконец, решился Лукреций.
- Видишь, это как раз то, о чем мы недавно говорили. Из единого источника могут происходить самые разные на взгляд наблюдателя вещи. Одна и та же вода может быть и отвратительно грязной и восхитительно чистой. При этом основная ее масса устремилась в широкий поток, но по тем же естественным законам малая часть дождя собиралась в ручей кристальной чистоты. И ведь сумели же частички этого ручья найти друг друга в хаосе бури! Думаю, что нечто похожее мы имеем и с человеком. Если в нас есть божественная природа, то она найдет способ себя проявить. Причем проявит себя и без нашего участия, и даже при нашем противодействии. Для этого нужны лишь сколько-нибудь благоприятные внешние условия, - опасная мысль в устах философа все же обрела речевую форму и была услышана.
- Думаешь, это следствие природных законов, а не воли богов? – Феликс слишком хорошо помнил свой недавний военный опыт, чтобы просто взять и отмахнуться от реальности существования божественного промысла.
- Посмотри на стену крепости. Для путника – это монолит, защищающий от врагов. Для каменщика – это мириады кирпичей, уложенных в определенном положении по отношению друг к другу. Для инженера – это еще и система ходов, ловушек, водостоков. И только верховный архитектор знает, для чего создавалась каждая часть и как функционирует вся стена в целом. Сдается мне, что в вопросах мирозданья боги являются инженерами…- философ в Лукреции взял верх над человеком разумным и осторожным.
- И есть законы более высокого порядка, которым подчиняются и они? – закончил его мысль товарищ.
- Да, - утвердительно кивнул Тит, ничего не став добавлять к сказанному.
«Если ты осторожен - Бог твой с тобой» - друзья напрочь забыли эту древнюю мудрость. Если бы их беседа хоть вполголоса происходила в публичном месте, вряд ли они успели бы довести ее и до середины. Но они не были в публичном месте. И ничего не случилось. Вернее ничего не случилось на склоне вулкана. Но где-то далеко уже запускались неведомые спутникам механизмы, определяющие человеческие судьбы…