или штришок к вопросу воспитания.
Во дворе стояли 90-ые.
Время великих перемен. Менялась политика, менялась экономика, менялось сознание людей.
И даже деньги, и те поменялись: и в качестве своём и в количестве!
В буднях этого хаоса, как симпатичные грибочки на навозной куче, появились на прилавках невиданные доселе лакомства: "Sneekers", "Mars", "Nuts", "Bounty" -
"райское наслаждение!" Как же без него?
Возьмёшь один - "съел и порядок!"
Напрочь забыты все проблемы: деньги, работа...да ну их... к монахам!
На душе светло. И сладко!
Особенно нравились эти лакомства детям. Да и как не порадовать любимое чадо?
Сами пробовали - знаем, как вкусно.
Ну и что, что один батон переваливает суточную норму калорий?
За один раз ничегошеньки не случится!
Нашему сыну к тому времени было лет шесть. Ходил он в дошкольную группу детсада.
Сын моей подруги, на два года моложе нашего, ходил в среднюю группу.
Занятия в группах проводились отдельно, а играли все вместе.
И, конечно, хорошо друг-друга знали.
Папа наш работал сменами. И, когда он был на работе, мы с сыном часто ходили в гости, к той самой подруге. Дети играли, а мы пили чай и мило беседовали, когда о чём.
Чаще всего наш разговор переходил на философствования (на уровне кухни): о добре и зле, об истине, о любви. И о других "высоких материях".
Надо сказать, что подруга моя не относилась к легкомысленным особам со свежим ветром в голове, и общаться с ней мне доставляло удовольствие.
Однажды, когда мы собрались в очередной раз в гости, сыну захотелось порадовать своего друга: он решил взять для него батончик "Марса".
Тот батон ему подарила тётя, и сын бережно хранил его в холодильнике на "всякий приятный случай"...
Я была только рада такому доброму решению сына.
В семье было не принято есть лакомства в одиночку, но порадовать друга - еще веселее.
Мы так и поступили.
Пришли. Разделись. И сын, сразу же, с искренней радостью протянул другу "Марс".
Тот, недолго думая, открыл батон с одного конца, и... с удовольствием откусил.
Мне никогда не забыть разочарования моего сына.
И нет тех слов, чтобы это можно было передать.
Он был просто в недоумении -
стоял и глупо смотрел по сторонам: то на меня, то на друга, то на "Марс"...
Наконец мамочка додумалась подсказать сыночку, что хорошо бы поделиться с другом-то...
Реакция чада была прекрасной: он тут же отломил одну пятую батончика, с откушенного конца, и протянул его другу.
Я уже открыла было рот, чтобы дать понять своему ребёнку: "Не надо, сынок, не бери это",-
но моя подруга оказалась проворней: "Бери, бери! Он же тебе даёт!"
И мой язык онемел.
Шестилетний человечек, которого никогда не унижало окружение, не совсем хорошо понимает, как это выглядит - "унижение". И меня до сих пор гнетёт огромное чувство вины, не угасающее с годами, за то, что тогда я не засунула тот кусок "Марса" обратно в руки "подателя" или его мамочки, и не сказала им: "Пока!"
Вечер прошёл.
Мы шли с сыном домой по хрустящему морозному снегу, и весело болтали ни о чём.
Задумчиво смотрела на нас круглая луна в цветном ореоле, предвещая долгие холода.
И вдруг сын остановился, посмотрел мне в глаза и серьёзно сказал:
- Мама, не покупай мне больше "Марс", хорошо? Он невкусный.
- Конечно! Лучше брать "Сникерс", там хоть орешки есть, правда? - согласилась я, и хитро подмигнула.
- Да,- кивнул сын, и улыбнулся, обрадовавшись чудесной находке мамы.
Какое счастье, что детское сердце не умеет смаковать обиду!
И случай с "невкусным марсом" был благополучно забыт на следующий день.