Как только бог отнимает у человека зрение, человек начинает доводить свое осязание до немыслимых высот. Безрукие люди открывают вдруг в себе необъяснимые таланты в литературе и живописи, применяя вместо рук – ноги. Передвигающиеся на инвалидных колясках от безделья начинают писать музыку. И, что само по себе удивительно, иногда эта музыка величественнее и трогательнее, чем у законных композиторов.
Насколько человек неоднозначен в противовес можно судить только человеку. Бог наблюдает как-то со стороны. В этом есть что-то от Иова. Только без гарантированного признания окончательных заслуг в конце – когда за все перенесенные мытарства возвращаются стада баранов, дома и прочие привилегии.
Бог – триединство. Ведущее к Жизни.
А если к смерти………….. к той последней вечной нашей сущности. Как бы её охарактеризовать односложно и ёмко? Три – един – ство. = Три – мор – ро.
Нет, не смерть в кубе. Скорее в триграмме.
Какова же хитрость у людей мыслящих образными понятиями. Что бы понять оную нить Ариадны, по меньшей мере, нужно цеплять образы один в один, как при прохождении детских головоломок в лабиринте.
Тогда триграмма это многовариантное будущее. По большому счёту – семивариантное развитие одной и той же мысли. Гамма. Гамма излучение в невидимом невооруженном глазом пространстве – бесцветный свет. Только догадка о его существовании. Гамма. Скачущая по разлинованным нотным тетрадкам музыка – еще только рождающаяся в голове творца. Амальгама. Сочетание несочетаемого - рождающее созвучие в далёких никогда тобою и невстреченных. Это трудно осознать. Вера в возможность многоголосья.
А исполнитель в силу своего таланта донесет только то, что подвластно его данным, его пониманию. И как разнообразны умирающие лебеди у Павловой, у Плисецкой, у Улановой. Как будто это не лебеди Камиля Сен – Санса. А у каждого был свой создатель. Конец предрешён. И только в феерии звуков и движений лежит многообразие этой смерти. Только в этом бог сделал нас свободными. Ведь любящие ( и Бог как высшее из начал всего, а Любви в первую очередь) не покушаются на нашу индивидуальность. Сочетание его воли и нашей. Его триединства, дарующего Жизнь, и нашего семирамира, вариаций ухода в Смерть. Ничего не удивляет? Десятичная система счисления времени.
Любящий каждое отдельное своё творение бог и возлюбившие своего создателя.
Мир, наполненный любовью. В четких рамках избранничества.
И только со стороны заметен этот поток любви. Ведь находясь в среде трудно воспринимать объективно суть происходящего.
Человек никак не желающий поверить, что он нечеловек.
Всё время выворачивающий триграмму на изнанку. Триморро.