Вопреки установившемуся рабочему порядку, в кабинете директора свинофермы сейчас, в утро понедельника, общее совещание всех руководителей подразделений не проводилось. За массивным столом, вернее за комплексом столов, установленных в виде буквы «Т», сейчас находились всего двое; сам директор и главный инженер предприятия. Но, эти два ведущих руководителя, обсуждали в данный момент отнюдь не производственные проблемы, а совсем уже странный случай, происшедший субботним вечером в одном из кафе города, где дружный коллектив свинофермы отмечал пятидесятилетие своего любимого шефа.
А случай, происшедший на банкете, был действительно странный, это было нечто неслыханное и поэтому совершенно непонятное. Нет, возле кафе не высаживались инопланетяне на своих тарелочках, всё было гораздо хуже и значительно серьёзнее.
А произошло вот что. В самый разгар торжества, когда на стол подавали трёх аппетитнейших, зажаренных поросят, ветеринар фермы вдруг зарыдал буквально навзрыд и, вероятно, не в силах справиться с нахлынувшими на него эмоциями, выскочил из зала. Следом, с растерянным и даже испуганным видом, выскочила его супруга. Более молодую семью уже никто не видел. Вернее никто более не видел их именно в тот вечер. Причины столь явного проявления горя на столь радостном и значительном банкете никому из присутствующих не были понятны.
Не то, чтобы вечер был от столь непонятного поведения ветеринара совсем уж окончательно испорчен, но некий неприятный осадок всё-таки остался.
И сейчас директор пытался, со свойственной для него дотошностью, выяснить у своего главного инженера причину непонятных слёз молодого человека. Дело в том, что инженер, не в пример традиционным инженерам, любил не только цифры, но активно и неизменно интересовался судьбами коллектива.
Но даже столь многоопытный и знающий жизнь во всех её проявлениях и нюансах человек, в данном, конкретном случае ничего не мог сказать конкретного и лишь разводил руками, да пожимал плечами на все вопросы своего босса.
Наконец директор свинофермы с безнадёжной задумчивостью замолчал, нервно барабаня пальцами по полированной поверхности стола. Главный инженер сосредоточенно, с вдумчивым видом глядел прямо в рот своему начальнику. Но ему так же не приходило никаких мыслей и он просто вслушивался в звуки нервной дроби, которую выдавали пальцы начальника, пытаясь определить мелодию. И хотя определить мотив ему так и не удалось, но эта вдумчивость придала ему весьма серьёзный вид, вполне соответствующий сложившейся ситуации.
Наконец директор, оставив свою нервную дробь, наверное, у него просто заболели кончики пальцев, с хмуро-серьёзным видом, спросил:
- А кто такая Петровна?
Тут необходимо сделать пояснение, вернувшись к самому событию, показавшемуся всем присутствующим столь странным.
Дело в том, что в самый торжественный момент, когда три пышнотелые официантки внесли три подноса с тремя подрумяненными поросятами, наш молодой человек, в самом нервном возбуждении прокричал совершенно непонятную фразу:
- Это же Петровнены!
Затем слёзы брызнули у него из глаз и он, выскочив из-за стола, убежал, наделав большой фурор.
- У Александра Степановича бабушку зовут Петровной, - нервно сглатывая слюну, пробубнил растерявшийся инженер.
Ветеринар ему по возрасту приходился в сыновья и он всегда звал того лишь по имени, но сейчас почему то назвал молодого человека и по отчеству.
- Причём здесь какая-то бабушка! – вспылил директор, слегка пристукнув кулаком по поверхности массивного стола. – Что, поросята не с нашей фермы? – с подозрением вглядываясь в лицо своего подчинённого, поинтересовался начальник.
- Как можно! – горячо опроверг столь кощунственное предположение инженер, откидываясь на спинку массивного стула и разведя свои грубые ручищи в стороны. Инженер любил физический труд, любил покопаться сам в механизмах, любил провести день на собственном огороде, в саду. При этом он, почему то неизменно ссылался, как на непререкаемый авторитет, на личность Льва Толстого, напоминая присутствующим, что даже граф пахал землю.
- Так кто же тогда эта Петровна? – сурово нахмурив брови, отчего те буквально сошлись на переносице, образовав одну густую линию седоватой поросли.
Что отвечать, инженер понятия не имел и поэтому очень обрадовался, услышав по селектору голос секретарши шефа:
- Пришёл Александр Степанович.
Голос секретарши был немного испуганный, но мужчины сейчас на данное обстоятельство просто не обратили внимания, настолько были обрадованы появлением ветеринара.
- Очень хорошо, - стараясь не выдавать своих радостных эмоций интонацией, пробасил директор и тут же добавил, - пусть войдёт.
Но молодой специалист не вошёл, а буквально ворвался в кабинет своего начальника, чего раньше никогда не делал. Порывисто подскочив к столу, он, совершенно не обращая внимания на главного инженера, положил перед слегка перетрусившим директором листок бумаги.
- Что это? – пролепетал огорошенный столь непривычным поведением подчинённого директор. Прочитать текст он был в данный момент просто не в состоянии, буквы перед глазами и расплывались и скакали самым причудливым образом, превращаясь в некое подобие пятен Роршака.
- Заявление на увольнение, - с мрачной решительностью изрёк наш молодой ветеринар.
- Но почему?
- Что случилось?
Вскричали наши оба руководителя. Поступок молодого, но многообещающего специалиста был не понятен ни директору, ни инженеру.
- Я совершенно не обиделся на ваши слёзы, хотя и совершенно не понял их причины, - тут же добавил директор.
- Может у Вас в семье горе случилось? – как можно тактичнее, прогудел главный инженер.
- Нет никакого горя, просто не могу больше! – со слезами на глазах, отвечал наш уважаемый Александр Степанович.
Оба руководителя ошарашено переглянулись, с растерянным интересом вглядываясь во взволнованное лицо молодого человека.
У директора не было никаких удовлетворительных объяснений поступка ветеринара, но выяснить истинные причины было просто необходимо и, поэтому он спросил первое, что пришло в голову, хотя и понимал всю нелепость своего вопроса:
- Может быть, Вам физически тяжело справляться со своими обязанностями?
Вопрос был явно нелепым, ибо, как знал директор, да это было видно и по тренированной фигуре молодого человека, тот любил спорт и даже имел два первых разряда. И хотя директор не помнил сейчас, по каким именно видам спорта столь преуспел его ветеринар, но это было и не столь важно. Ясно было, что разряды он получил не за шашки и не за шахматы.
Но, сколь не нелеп был вопрос, обращённый к нему, молодой человек даже не улыбнулся. Наоборот, он сделался ещё суровей и серьёзней и с надрывом в голосе тихо произнёс, но этот полушёпот скорее напоминал крик отчаяния:
- Я душой устал! Не могу более всего этого переносить!
- Чего этого? – так же тихо воскликнули оба руководителя, с подозрительной насторожённость вглядываясь во взволнованное лицо молодого специалиста.
Тут главный инженер обратил, наконец, внимание на то, что молодой человек продолжает стоять. Пожилой мужчина поспешно вскочил со своего места и буквально насильно усадил ветеринара на стул, сам же, обежав вереницу столов, составляющих ножку этой мебельной буквы «Т», поспешно уселся с другого края, на противоположном внутреннем углу этой столь необычной, хотя и стандартно составленной буквы.
- Вы рассказывайте, рассказывайте, - как можно мягче и как можно деликатнее, предложил директор взволнованному ветеринару.
Но молодой человек лишь горестно взмахнул рукой и тяжко, с надрывом ответил:
- Да что тут рассказывать, они же мне как дети.
Быстро переглянувшись между собой, оба руководителя с интересом взглянули в расстроенное лицо своего специалиста.
- Вы кого имеете в виду? – с мягкой вкрадчивостью отеческим тоном проворковал директор.
- Свиней, кого же ещё, - просто, без тени рисовки отвечал наш ветеринара.
- В каком это смысле? – с изрядной долей растерянности, переспросил директор.
- Да в самом прямом, - глубоко и горестно вздохнув, продолжал гнуть своё ветеринар.
- Погодите, погодите, Александр Степанович, Вы же, насколько я понял, - вмешался в разговор инженер, - говорили о детях.
- Да я о свиньях говорил, это они мне как дети, - сердито взглянув на бестолкового главного инженера, пояснил Александр Степанович.
- Как о свиньях? – с недоумением вскричали оба руководителя, с большим беспокойством вглядываясь в лицо молодого человека.
- А о ком же мне ещё говорить? – удивился непониманию начальства молодой ветеринар.
- Но не о свиньях же вы заплакали на банкете? – с ласковым недоумением в голосе, обратился главный инженер с ветеринару.
- А о ком же? – раздражённо отвечал наш молодой специалист. – Ведь это были Стёпка, Мишка и Васька.
- Погодите, погодите, - в полнейшей растерянности вскричал директор, тряся головой из стороны в сторону и зажмуривая глаза, - Я абсолютно ничего не понимаю. Какие Стёпки и Васьки?
- Поросят так звали, - мрачно пояснил ветеринар, удивляясь бестолковости начальства, - Стёпка, Васька, а ещё Мишка.
- Но у нас нет имён у животных, - с нескрываемым беспокойством ещё более пристально всматриваясь в лицо молодого человека, возразили оба руководителя одновременно.
- Это для вас нет имён, а для меня они все как дети, - пряча руки под стол и глядя вниз, с ещё большей мрачностью продолжил пояснение ветеринар.
- Не хотите ли Вы сказать, что знаете всех наших свиней на ферме в лицо, то есть, я хотел сказать, в рыло, - оторопело раскрывая рот, поинтересовался главный инженер.
- Да как же я их могу не знать в лицо, - с возмущением возразил наш ветеринар, - когда я весь день с ними, когда я уже с утра навещаю их, а они всегда так радостно встречают меня.
- Да ведь свиньи все одинаковые, - в изумлённой растерянности возразил директор.
- Как свиньи могут Вас встречать? – в некой изумлённой прострации спросил главный инженер.
Александр Степанович ответил обоим, соблюдая ранжир. Сначала он смело возразил директору.
- Да что Вы, они все абсолютно разные, - как о чём-то само собой разумеющимся, сообщил молодой человек.
Затем Александр Степанович повернулся к главному инженеру и авторитетно пояснил:
- Когда я захожу на ферму, то все свиньи тут же поворачивают ко мне свои милые мордашки, так что я иду как главнокомандующий на параде.
- Только что «ура» не кричат, - с лёгким сарказмом пошутил главный инженер.
Но шутка осталась без внимания.
- Нет, это что-то невероятное, - вскричал директор, - я знаю из истории, что Юлий Цезарь помнил всех своих легионеров в лицо, но ведь, то люди!
- Так ведь и свиньи тоже как люди, они все разные, у них даже пяточки отличаются один от другого.
- Пяточки отличаются один от другого? – вскричали враз оба руководителя.
- Конечно! – твёрдо подтвердил Александр Степанович.
Оба руководителя, разинув рты, в самом величайшем изумлении взирали на своего молодого специалиста.
В кабинете наступила абсолютная тишина, которая, однако, не была гнетущей. Оба руководителя внимательно всматривались в курносое лицо молодого человека, которое тоже чем-то напоминало свиное рыльце. Может быть тем, что было круглым и розовым. Кто его знает. Обоим руководителям сразу же пришла в голову ассоциация с супругами, которые длительно живут вместе. Говорят, такие супруги становятся похожи друг на друга даже внешне.
Наконец директор слегка откашлялся и вкрадчиво произнёс:
- Но если Вы, уважаемый Александр Степанович, столь хорошо знаете свих питомцев, то зачем же уходить с предприятия?
- Нет, это просто бестактно, - со смелым возмущением возразил уважаемый любитель хрюшек, - задавать подобные вопросы, это всё равно, что человеколюбивого гражданина поставить руководить отправкой народа в крематорий в каком-нибудь Освенциме.
- При чём здесь Освенцим? - сурово нахмурив брови, прервал своего столь дотошного специалиста директор, - У нас солидное предприятие, которое снабжает чуть ли не половину мясоперерабатывающих предприятий губернии мясом.
- Вот и я о том же, - трагическим голосом вскричал Александр Степанович, - вот и я о том же. Заботишься, заботишься о них, а потом на колбасу оправляешь. У меня просто сердце остановилось, когда я на подносах увидел Стёпку, Мишку и Ваську.
После такой решительной тирады, в кабинете вновь наступила тишина, несколько неловкая тишина.
Наконец директор как бы очнулся от анабиоза и, протянув руку к заявлению об уходе, молча подписал его.
Ветеринар улыбнулся счастливой улыбкой и, схватив поспешно документ, опрометью выскочил из кабинета.
- Зачем это, уговорить бы надо было, - несколько осуждающе произнёс главный инженер, кладя свои огромные ручищи на полировку стола.
Директор вздохнул и решительно пояснил:
- Если человек смотрит на своих свиней как на детишек, то эдак ведь и с ума сойти можно, отправляя тех, к кому прикипел сердцем на колбасу.
- Да, да, - задумчиво проговорил главный инженер.
Более говорить мужчинам было не о чем и главный инженер, тяжко вздыхая, покинул кабинет директора. В глубокой задумчивости он шёл по коридору управления, то и дело останавливаясь и крутя своей крупной головой.
P.S.
Александр Степанович переучился на химика и теперь работает на крупном нефтехимическом заводе.
Главный инженер долго пытался научиться различать огромное стадо в лицо, или, точнее, в рыло, но у него так ничего и не получилось. В конце концов он так же уволился с предприятия и сейчас трудится автомехаником в небольшой фирме.
Директор оказался более стойким, но поросята на праздничном столе у него уже не появляются.